Рейнский поход 1735 года, или как "русские варвары" бескровно способствовали миру в Европе⁠⁠

Русские войска за последние века не раз доходили до Германии, но одним из самых первых был Рейнский поход 1735 года. Напомню, что до взятия Берлина (рейд на Берлин 1760) во время Семилетней Войны оставалось 25 лет, до взятия Парижа в 1814 году 79 лет, а уж до взятия Берлина в 1945 году вообще 210 лет!

Итак, в 1735 году гремела война за польское наследство. Польша, географически находясь между Россией и Германией, между Швецией и Турцией, вкупе с нестабильным политическим положением являлась лакомым куском для любой державы. Для России и Австрии это было время союза и Польша была необходима для переброски и координации войск союзников. В частности у австрийцев дела были в войне крайне плачевными (они терпели поражения в Италии и на границе с Францией) и остро нуждались в подкреплениях которые императрица Анна Иоанновна обещала предоставить. Но была загвоздка - их необходимо было перебросить по территории Польши. Для Турции это было неприемлемо, ибо нахождение русских войск на территории Польши шло вразрез с предыдущим мирным договором по итогам неудачного Прутского похода Петра I. Тем не менее австрийцы (в один голос с королём Польши, ставленником этого русско-автрийского союза) заявили что русские находятся там по просьбе короля Польши для мирного урегулирования нестабильного положения в стране. Османам оставалось только злобно скрежетать зубами. Тем не менее и русские и австрийцы опасались турецкой угрозы и всеми средствами стремились её предотвратить:

1. Сторонам ни в коем случае не воевать и не давать поводов для войны.

2. В случае войны вспомогательный русский корпус отзывался.

3. В случае войны обе стороны обещались выделить внушительные контингенты для защиты России или Австрии.

Были ещё несколько пунктов, но эти важнейшие.

Итак, австрийцы терпели поражения, собрали с величайшим трудом армию, но весьма скверную как по выучке так и по вооружению, так что австрийское командование решило вести "партизанскую войну", не вступая в генеральные сражения.

По началу вопрос отправки русского корпуса зашёл в тупик, но поражение Австрии напрямую влияло на положение в Польше (там хотели короновать яростного противника России) и было решено, что корпус будет направлен.

Был поставлен ряд условий:

1. Корпус подчиняется непосредственно только австрийскому главнокомандующему;

2. Командир корпуса на военном совете имел право голоса;

3. Солдаты и офицеры несли ответственность за проступки только по российским законам;

4. Корпус не должен разделяться и "утруждаться более других союзных контингентов";

5. Марши не должны быть более двух суток, после чего должен предоставляться день отдыха, "днёвка";

6. Лечение больных и раненых, предоставление подвод, квартир и довольствие возлагались на принимающую сторону (на одного солдата полагалось на месяц — 2 четверика ржаной муки (52,48 литра), гарнец крупы (3,3 литра) и 1 фунт (409,5 г) мяса в день).

Командующий корпусом, генерал Ласси собственной персоной.

11 марта 1735 года Кабинет министров утвердил генерал-аншефа Петра Ласси (пусть и иностранца, но весьма толкового офицера, радеющего о простых солдатах) в должности командующего корпусом. В подчинение к Ласси поступали генерал-лейтенант принц Людвиг Гессен-Гомбургский, генерал-майор Карл Бирон и генерал-майор Иван Бахметев. 14 апреля Ласси прибыл в Варшаву, где находился штаб фельдмаршала Миниха, и получил ордер о сборе полков у Конецполя. 24 апреля Миних просил императрицу назначить полкам, отправлявшимся на Рейн, полуторное жалование и выдать при нахождении на зимних квартирах, помимо провианта, — пива, вина, уксуса, дров, свечей и постелей, согласно уставу. Ласси фельдмаршал приказал оставить в полках по 4 патронных ящика, а остальные, как и лишних лошадей, отдать в другие части.

3 мая Миних доносил императрице Анне о ходе подготовки корпуса. Корпус Ласси собирался у Пинчова, оружие к корпусу поставлялось из Саксонии, а обмундирование из Силезии. Из-за производства Людвига Гессен-Гомбургского в генерал-фельдцейхмейстеры заместителем Ласси был назначен генерал-лейтенант Джеймс Кейт. В состав корпуса Ласси вошли: Киевский, Архангелогородский, 2-й Московский, Троицкий, Новгородский, Воронежский, Копорский и Псковский пехотные полки. «Ежели при нужном случае Его Римско-Цесарское Величество возтребует», граф Миних приказал сформировать второй корпус в 15 867 человек под командой генерал-лейтенанта князя Григория Урусова и генерал-майора Юрия Лесли.

15 (26) мая Миних сообщил австрийской стороне, что 13 384 человека корпуса Ласси выступят

10 (21) июня, а 1 (12) июля выступит корпус князя Урусова. Подряды на мундиры и палатки для полков были заключены в Бреслау: 6449 драгунских синих, 1874 пехотных зеленых кафтанов, 7429 камзолов, 7207 епанчей, 8000 шляп, 13470 штанов-кюлотов и нижних портов.

Император сетовал на медлительность при подготовке корпусов. 28 мая (8 июня) командующий рейнской армией принц Евгений сообщил императору, что никакие наступательные операции невозможны до подхода русского корпуса. Имперская армия располагала 86 батальонами против 139 французских, каждый шестой солдат был болен, многие дезертировали, не получая жалования 12-14 месяцев. По 4 дня в армии не было хлеба. Только летом австрийцам удалось собрать деньги и привести армию в боеспособное состояние: 23 июня (4 июля) в строю у австрийцев было 112 391 человек при 28 286 лошадях.

14 июня 1735 года генерал-аншеф Ласси направил в Кабинет министров рапорт: его полки получили новые мундиры, пополнения из Великолуцкого и Углицкого полков и 8-9 июня перешли силезскую границу.

Выступивший в поход 8 июня 1735 года корпус Ласси насчитывал 12954 пехотинца, 124 артиллериста, 37 драгун Санкт-Петербургского полка (для конвоя и посылок), 14 инженеров, 13 комиссариатских чиновников и служителей и 66 человек штаба корпуса (при трёх генералах). В полках было 936 подъмных и артиллерийских лошадей. На вооружении находились 16 трехфунтовых полковых пушек, 198 эспантонов и 17 протазанов, 36 патронных и 8 гранатных ящиков (3.097 гранат, 211.842 картечных зарядов, 471.091 фузейный и 8.293 пистолетных патрона). К походу к корпусу были поставлены 5.000 новых саксонских фузей, пошедших на вооружение 4-х полков. Некомплект корпуса до штатного расписания составлял — 359 солдат и офицеров и 432 лошади.

Марш происходил успешно. Сбор корпуса был назначен на 8 июля в Пильзене. Ласси доносил в Петербург, что довольствием войска снабжаются полностью, а при отсутствии запасов солдатам выделяется по 14 крейцеров (14 копеек) в день на закупку провианта. Единственное беспокойство у генерал-аншефа вызывало состояние обуви у солдат корпуса. Как писал Ласси в Петербург: «от всегдашних походов едва не без остатка изношена, оная, чтоб солдатство нужды не терпели, имеет быть на все те полки в Праге и в других способных местах построена вновь».

С весны 1735 года во Франции стало известно о походе русского корпуса на Рейн. По имевшимся слухам, французы знали, что в помощь императору отравляется 37 000 солдат и 6 000 казаков и калмыков. Французское правительство решило использовать это для пропаганды русофобии среди населения немецких земель. Французы начали распространять листовки «о нашествии русских варваров, угрожающих свободе немцев». Однако, французы столь рьяно взялись за дело, что образ получился настолько пугающим, что возымел абсолютно противоположный эффект! Французские солдаты были досмерти перепуганы, а австрийцы напротив встречали их восторженно во всех селениях. Французская пропаганда потерпела полный крах. Австрийцы были в восторге! Командование с одобрением смотрело на стройные ряды дисциплинированной пехоты, жители приветствовали союзников, а газеты писали хвалебные эпиграммы:

О Галлы! Знали вы гусарские клинки

И в страхе мнили: служат немцам черти!

Дрожите ж — шлет Москва к нам верные полки.

Едва ли кто из вас избегнет жуткой смерти!

По прибытию в Прагу генерал-аншеф Ласси, заботясь о нуждах подчинённых, заказал для армии 6000 пар башмаков по 78 копеек за пару, что существенно облегчило марш. Большой проблемой для корпуса стала заболеваемость солдат. В первую очередь это было связано с тем, что многие солдаты соблюдали посты и отказывались от мяса, что вызывало изнеможение на маршах — 15-22,5 км в день. На 25 июня в полках было 310 легких и 190 лежачих больных. 4 (15) июля Ласси при посредничестве фельдмаршала Вильчека договорился с пражским оберст-бургграфом Шафтготом о размещении больных в городах Мисс, Гейд и Пильзен. Так же договорились о мерах по розыску и возвращению дезертиров — за поимку выплачивалась награда в 6 талеров. 8-16 июля колонны корпуса собрались в Пильзене и выступили через Обер-Пфальц (Курфюршество Бавария) в лагерь имперской армии в Брухзале. На 19 июля корпус имел следующие потери: дезертировало 23 человека, умерло от болезней и тепловых ударов 27 человек, 236 человек больных лихорадкой были оставлены на излечение в Пильзене, в полках находилось 290 больных способных к маршу.

Но не могло всё быть гладко, начались первые проблемы. Корпусу необходимо было пересечь Баварию, которой правил нейтральный в войне, но профранцузский курфюрст Карл Альбрехт. Он заявил, что не пропустит русских и в противном случае выйдет из нейтралитета. Курфюрст поставил под ружьё 15.000 человек и заявил, что пропустит русских только если они пройдут по 1.000 человек (как впоследствии оказалось, он надеялся разбить их поодиночке). Так же он надеялся, что эта задержка позволит французам взять приграничные крепости и соединиться с ним. Русский и австрийский дворы были против и путём экстренных мер, уговоров, дипломатии, и в итоге угроз, ввода войск заставили курфюрста смириться. Однако подгадить он смог, ибо из-за отсутствия снабжения на его территории, союзники были вынуждены ускоренным маршем, без днёвок, совершить четырёхдневный марш, что окончательно сорвало его план тянуть время.

26 июля (6 августа) корпус вышел к Помол-Шпрунгу, где баварские власти наконец то снабдили корпус фуражом и подводами. Генерал Ласси доносил в Петербург, что при проходе через Баварию

«воспрещения и помешательства ни от кого и от команды моей ни малейшего обывателям озлобления никому показано не было, но стоящей в Обор-Фальской земле поблизости нашего пути в полуторе тысяще салдат генерал-маеор барон Мировицки, приехав ко мне, именем принцепала его, курфирста Баварского, за доброе Ея Императорскаго Величества при проходе землею его состояние и поступки благодарил».

И тут началось самое сложное. Австрийцы понятия не имели как использовать прибывший на место русский корпус. Точнее мнений была масса. Возобладало мнение о том, что корпус Ласси нужно поставить в самый опасный участок, ибо, как это не парадоксально, тогда самый опасный участок станет самым безопасным, благодаря французской " русофобской пропаганде".

По прибытию в Ладенбург в русском корпусе находились: 12661 пехотинец, 88 артиллеристов, не считая штаба (из них 463 человека слабых и 218 больных), и 30 драгун Санкт-Петербургского полка. 18 (29) августа принц Евгений принял парад русского корпуса и остался доволен «этой столь хорошо управляемой и отлично выученной пехотой». Прибытие русского корпуса изменило ход военных действий. Баварский курфюрст подчинился воле императора и прислал вспомогательный корпус, французы прекратили попытки перейти Рейн и сосредоточили свои усилия на Майнце.

Так же была и неприятная для австрийцев новость: вспомогательный корпус отправится не на Рейн, в помощь Ласси, а на войну с Турцией. Впрочем, смысл в нём уже и так пропал.

Генералу Ласси сообщили: «во время нынешней кампании против французов действия не будет, понеже войска их имеетца около девяноста тысящ, и линия их под Стеэрбахом так укреплена и затоплена вокруг водою, что атаковать весьма трудно». Войска располагались на зимние квартиры.

25 сентября (5 октября) из-за болезни принц Евгений покинул армию, отдав распоряжение о размещении корпуса Ласси на зимних квартирах. Через неделю имперские войска подошли к Лангебрюку и Шпейру и начали артиллерийскую перестрелку с французами. Корпус Ласси занял деревню Кронау около Филиппсбурга сводным гренадерским отрядом под командой генерал-майора Густава Бирона и участвовал в перестрелке с французами, что стало единственным столкновением с врагом.

18 (29) октября Ласси получил ордер на размещение на зимние квартиры в Пфорцхайме (штаб корпуса), Дурлахе (отряд Густава Бирона), Эслингене и других вюртембергских и франконских деревнях (Копорский, Воронежский и Архангелогородский полки), Вайлерштадте (отряд Кейта с драгунами и инженерами), Брухзале (Новгородский полк), Хайльбронне (генерал-майор Бахметев) и Бреттене. В посты на Рейне было направлено 1120 человек. Ласси остался недоволен выделенными квартирами, так как часть земель была разорена французами в 1733—1734 годах.

20 (31) октября Ласси получил письмо от герцога Вюртембергского о прекращении военных действий.

21 октября (1 ноября) граф Оштайн в Петербурге подал промеморию о заключении франко-австрийского перемирия на Рейне и в Италии.

4 (15) ноября Ласси обратился к австрийским министрам с требованием перевести русские войска из разоренных земель. Ласси согласился на предложение о размещении в Богемии. Император Карл направил герцогу Вюртембергскому приказ о размещении русского корпуса в Богемии, Моравии и Силезии.

8 (19) декабря корпус выступил в наследные владения Габсбургов. На 15 декабря в корпусе состояло: 12754 пехотинца и 89 артиллеристов. В Эппингене и Хайльбронне были оставлены на излечение 31 больной, 185 больных находились в Пильзнере.

24 декабря корпус прибыл в Нюнрберг, где получил приказ императора Карла VI на размещение в Силезии и Моравии. Ласси был полностью доволен положением корпуса. Генерал-аншеф писал в Петербург:

«в Вирцбурской, Анцзбахской и Барейской землях сами владетели подтверждали, чтоб пропитание чинено было достаточно, и тем весьма довольны; паче же всех герцог Виртербергской в бытность в ево команде по представлениям моим всякое удовольствие чинил».

5-7 января 1736 года русский корпус вступил в Богемию. 10 марта генерал-аншеф Ласси удостоился аудиенции и ужина с императором Карлом. Командующий русского корпуса получил титул графа Священной Римской империи, император подарил ему свой портрет, усыпанный алмазами и 5000 флоринов. На ужине Ласси узнал о присвоении ему чина генерал-фельдмаршала. 17 февраля 1736 года императрица Анна подписала указ о возвращении корпуса в Россию. Генерал-фельдмаршал Ласси был назначен командующим Донской армией, сдал командование генерал-лейтенанту Кейту и выехал в Россию.

10 (21) апреля император сообщил русскому министру, что австрийская сторона выражает свою благодарность русским войскам и готова отпустить корпус на родину.

18 мая Кейту был направлен указ «о наискорейшем оного повеленного марша поспешении».

29 апреля (10 мая) корпус выступил в обратный путь. Шесть полков Кейт направил на Украину через Краковское и Русское воеводста в сторону Каменца-Подольского, а два полка под командой генерал-майора Бахметева через Петроков и Владимир-Волынский. Поход осложнялся тем, что в Речи Посполитой население, ушедшее во время войны в леса, не давало подвод и провианта, но генерал-майору Густаву Бирону всё же удалось насобирать некоторое число подвод, а в Ярославе учредили магазин. 9 июня полки прибыли в Ярослав, а 15 июня, когда Кейт получил приказ от 18 мая, войска уже находились во Львове.

7 июля Кейт достиг Черткова. По дороге генерал рассылал шпионов для сбора сведений о турецких войсках в Хотине и Бендерах. 28 июля Кейт прибыл в Умань, а Бахметев уже 21 июля был в Киеве. Полки Кейта 2 августа получили приказ фельдмаршала графа Миниха о защите форпостов по Днепру и 18 (29) августа прибыли в Киев.

В Россию из похода вернулось 12998 человек. За время похода умерло 113 человек, 3 человека были казнены за преступления и 409 дезертировало. Из дезертиров свыше 350 человек были пойманы или вернулись позже сами.

Прибытие русского корпуса на Рейн стало одним из факторов, заставивших Бурбонский блок искать мира. Присутствие русских войск в Польше и на Рейне не позволяло Франции вербовать союзников в немецких землях, раскол в Германию внести не удалось. Французский двор, не забывший малоприятную встречу с русскими под Данцигом, опасался совместного наступления русско-австрийской армии. Кардинал Де Флёри так напутствовал маркиза Жака де Шетарди, отправляемого послом в Россию:

«Россия в отношении к равновесию на Севере достигла слишком высокой степени могущества, союз её с Австрийским домом чрезвычайно опасен. Видели по делам в Польше, как злоупотреблял венский двор этим союзом. Если он мог в недавнее время привести на Рейн корпус московских войск в 10 тысяч, то когда ему понадобится подчинить своему произволу всю Империю, он будет в состоянии запрудить всю Германию толпами варваров».

Таким образом, практически не участвуя в серьёзных или сколько нибудь значительных сражениях, прибыв слишком поздно, русские сумели одним своим присутствием изменить баланс сил и склонить побеждавших французов к миру.

Через 13 лет был ещё один рейнский поход 1748 года, уже во время войны за австрийское наследство...

Подписывайтесь, с нами Вы узнаете много разных интересных и познавательных фактов о мировой истории.