Казанское взятие. Глава 10⁠⁠

Читайте ранее: Глава 1; Глава 2; Глава 3; Глава 4; Глава 5; Глава 6; Глава 7; Глава 8; Глава 9;

Серия продолжается – и мы подошли к последнему пределу, к последней войне – к Казанским походам Ивана Грозного. Но что послужило причиной этих походов? Предшествующая часть окончилась, кажется, на мажорной, победной ноте – после не столько даже похода, сколько военной демонстрации 1545 казанцы сами свергают хана Сафа-Гирея и приглашают русского ставленника Шаха-Али/Шигалея. Война, тянувшаяся с 1535 – долгих 10 лет, окончилась. Всё это так. Но мир продержался лишь месяц – как и новый хан. Неудачливый Шигалей! Сколько раз уже цель была так близка – и сколько раз вновь оказывалась недосягаемой! В чем же дело? Как всегда, сыграло сразу несколько карт: во-первых, пожалуй, упорство и быстрота Сафа-Гирея. Уже упоминалось, что сразу после свержения и бегства он вернулся к городу с небольшим отрядом астраханцев – его не впустили, но и не преследовали. Низложенный хан ушёл от ворот города – как казалось, навсегда. Не тут то было! Пусть предшественники ограничивались одной попыткой – Сафа-Гирей не был намерен отказываться окончательно от власти. Всего за месяц он успевает набрать большее по размерам войско из ногайцев (здесь помогла, конечно, родственная связь с ногайским бием Юсуфом) – это при том, что он не только сам лишён власти, но и первый приступ к Казани успел завершиться провалом! Мало того, он успевает с этим войском вернуться! А в самом городе было немало людей, недовольных правлением Шаха-Али. Его призвали захватившие власть после переворота сеид Беюрган, князья Кадыш и Чура Нарыков, чтобы избегнуть нового удара Москвы, но, очевидно, спеша, мало согласовали свой шаг с остальной частью элит, тем более – народом. А они не хотели Гирея-крымца, но так же мало желали они и явного ставленника Руси Шигалея. Им нужен был свой хан. Но его не было…

Возможно, беглец Сафа-Гирей ещё во время первого своего побега проинструктировал кое-кого из верных себе людей – и только слабость сил в период первого приступа не позволила им помочь своему господину? Так или иначе, но теперь ворота перед Сафа-Гиреем открылись. Шах-Али чудом успел покинуть опять не доставшуюся ему Казань. Может быть, кто-то ждал милостей от счастливо возвратившего власть хана? Если так, то они ошиблись – период конца 1546 - начала 1547 стал временем жесточайших репрессий, резко перехлестнувших по своему масштабу то, что было до переворота. С этого момента Казань во многом теряет политическую субъектность – ею правит крымский по происхождению, повадкам и образы мыслей хан с такими же представителями знати. Связи с южным соседом ещё более укрепляются – почти до слияния воедино. Опосредованно это приводит к тому, что в этот же период резко усиливается влияние на дела далёкой империи Османов. В город прибывает десант исламских проповедников, которые начинают стремительно приводить местный ислам к более чистым – и гораздо более радикальным формам, ну и, конечно, подводить дело к тому, что все правоверные просто обязаны признавать верховную власть халифа. Позднее – при финальной обороне Казани, это ещё сыграет свою роль.

Ну а что же Москва? Как она отреагировала? Довольно болезненно – застарелая проблема никак не желала решаться без масштабного приложения сил – но в то же время весьма оперативно. Явно просматривается линия не на подчинение ханства, а на его ослабление и покорение. Уже в феврале 1547 года русское войско войдёт в казанские пределы – но очень важно, как и почему оно войдёт. Поводом стало приглашение горных марийцев, притесняемых казанцами вообще и новой крымского происхождения элитой в частности. Марийцы жили на землях ханства дольше, чем существовало оно само. И если когда-то кочевникам-татарам и оседлым марийцам удалось построить своё общежитие так, что они друг другу не мешали, то с течением времени и по мере оседания казанцев на землю, марийцы становились оседлыми второго сорта. И всё же долгое время они оставались лояльны ханству и даже участвовали в его войнах, сами сохраняя свои обычаи и своё язычество, а главное – живя достаточно спокойно и безопасно. Теперь крымские пришельцы-князья если и были готовы не смотреть на саму Казань и её обитателей как на завоёванных и покорённых, то уже марийцев не грабить было выше всяких их внутренних сил – благо те казались почти беззащитными. Древний социальный мир был нарушен и… Москва тут же оказалась способна этим воспользоваться. На ровном месте в ханстве стали вырастать союзники Руси, готовые ей помогать и даже призывать оттуда рати.

В целом всё же Москва была в большей степени занята внутренними переменами – 1547 был очень важным годом – Иван Грозный начинал не только номинально княжить, но и реально править. Старые боярские группировки, ослаблявшие своей грызнёй страну, стремительно оттирались от ключевых рычагов управления. Наконец, этому году суждено был стать одной из важнейших символических дат в русской истории – великий князь Московский и всея Руси Иван IV стал царём. А царь – это огромная, в пределе – универсалистская властная претензия. Царь может и в чем-то даже должен править не одним единственным народом, а сонмом их – править империей. Церемония венчания на царство прошла 16 января 1547 в Успенском соборе. Летом этого же года последовало Московское восстание, в подробности которого мы здесь вдаваться не будем, которое тоже отвлекло внимание новоявленного царя. Но к концу года всё, наконец, было готово для похода, который по всем расчётам должен был решать раз и навсегда казанскую проблему. Силы были собраны значительные. Войска, чего уже давно в нашей истории не бывало, вёл сам царь – и понятно, что он не был выдающимся полководцем, тем более тогда в возрасте 17 лет, но наглядно подчёркивалась для всех огромная важность похода.

Итак, в декабре 1547 он вышел из Владимира, в феврале 1548 после небольшой остановки в пути - вышел из Нижнего Новгорода. Другой отряд выступил с Мещеры. Но тут против нас сыграла погода… Подвёл знаменитый генерал (а тогда, надо думать, воевода) Мороз – зима оказалась аномально тёплой. При переправе через Волгу в 15 верстах от Нижнего Новгорода лёд внезапно треснул и большая часть артиллерии, особенно тяжёлая осадная, провалилась и ушла на дно. С этого момента меняется вся концепция – если изначально речь шла о походе на уничтожение Казани, то теперь действительно решительный, последний штурм стал невозможен. Как следствие этого радикально снижается масштаб предприятия – часть войск возвращается назад, сам Иван Грозный вернулся с острова Работок в Москву, но зато столь же радикально возрастает темп. Фактически теперь мы пытаемся повторить в последний раз ситуацию 1545 – русские войска молниеносно оказываются под стенами столицы ханства и, хотя сами и не преодолевают их, но вызывают решающие изменения внутри. Русские отряды соединились 18 февраля, в коротком бою они разгромили войско Сафа-Гирея под Казанью, 7 дней грабили окрестности. Московские воеводы ждали нового путча в городе, но его не произошло – Сафа-Гирей снял достаточно мятежных голов, чтобы в оставшиеся подобная мысль не приходила. И вот, не побеждённые, но и не победившие, из-за отсутствия тяжёлого вооружения наши рати вынуждены были вернуться. Татары ответили быстрым набегом на плечах отходящих на костромские земли, но были разбиты.

Кто знает, когда и в какой форме была бы предпринята новая попытка, если бы в дело не вмешался Его Величество Случай. В марте 1549 скончался Сафа-Гирей. Впрочем, возможно, дело и не в случае – в смерти хана – совершенно неожиданной – довольно много странного. Вообще дело было в том, что хан упал и неудачно ударился головой об умывальник. Что могло стать причиной падения? Карамзин не без мстительности пишет, что хан «пьяный убился во дворце» - но даже ряд наших историков ставит это под сомнение. Современные, навеянные фильмами и книгами о “рыцарях плаща и кинжала” стереотипы усиленно рисуют столь часто поминаемую ныне Руку Кремля, которая или толкает хана сзади, или подсыпает ему какой-то яд в бокал, от чего он и рухнул, но всё это почти наверняка не так, а куда прозаичнее нынешней алармистской риторики соседей России и штампов Голливуда. Наиболее вероятно, что Сафа-Гирей просто поскользнулся – очень неудачно для себя – и весьма удачно для Москвы. Так или иначе, но со смертью властелина выстроенная им система начинает стремительно рушиться – влияние крымцев опять падает, а местные элиты незамедлительно посылают к царю Ивану гонца с просьбой о мире. Но тот… отказывает! В марте 1549 Иван Грозный принял решение – принял и позднее воплотил: Казанское ханство должно перестать существовать! Переговоры сами по себе не нужны и бессмысленны, а тянуть время царю, как некогда Сафа-Гирею, незачем. В Казани, не дождавшись, как то изначально ожидалось, предложений Москвы по кандидатуре хана, сделали им двухлетнего Утямыш-Гирея. Мудрое решение – не порывать окончательно с великим родом, что даст поддержку Крыма, если дело примет совсем скверный оборот, но и не давать ему никакой реальной власти – волчонок-Гирей ещё совсем кроха, мать-регентша Сююмбике с крымцами не связана, а реально и она не самостоятельна, а во многом подчинена общей воле аристократии.

Сююмбике с сыном

В том, что касается отношений с Крымским ханством, ход сработал – в 1549 Москва так и не сможет начать поход из-за опасности крымского нашествия. Что ж, тем тщательнее готовились к следующему, 1550 году! В итоге в нужный час всё пошло организованно и стремительно: 20 декабря 1549 года из Владимира вышло войско под командованием воевод Василия Михайловича Юрьева и Фёдора Михайловича Нагого. С армией вновь был и царь. В поход войско – ещё раз подчёркивая значимость предприятия, провожал митрополит Макарий. 23 января 1550 года войска выступили из Нижнего Новгорода, а уже 12 февраля (по другим данным 14-го) подошли к Казани. На этот раз осадный парк удалось подвезти к городу, но… погода опять сражалась на стороне казанцев! Когда после 11 дней осады и обстрела дело уже казалось наполовину сделанным, внезапно началась сильная оттепель с дождём, местность затопило, частично отсырел порох, а главное погибло много припасов. Нужно было или начинать в этих условиях решительный штурм, или уходить – осада теперь была невозможна – казанцам внутри города было сытнее, чем русским снаружи. Царь принял решение уходить. Ему не нужны были риск и неуверенность! Победа должна быть железно обеспечена!

Неудача 1550 породила мысль, которая вылилась в грандиозное и небывалое инженерное решение, во многом предопределившее последующую победу. Весь опыт предшествующих войн с Казанью говорил о том, что единственное преимущество казанцев – это скорость и неуловимость – чем решительнее, чем масштабнее битва – тем больше вероятность русской победы. Идеальный вариант, который со временем и был нами освоен – не дать растечься казанцам, не дать им рассыпаться по нашим землям – поймать и запереть их в их же городе. Таким образом, лучшим ответом на казанскую агрессию стала идея Казанского похода, но и у неё были свои недостатки. Чтобы успеть не выпустить врага, нужно было действовать стремительно – а потому и общее число сил и особенно то, что они могли взять с собой, было ограничено. В итоге речь шла скорее об ответном подобии превентивного набега, чем о реальной попытке взятия города. Иной вариант – масштабный и тщательно подготовленный поход был слишком медленным – казанская кавалерия успевала пожечь те русские и собственные переделы, по которым двигалась атакующая рать. Её не удавалось запереть, она превращалась в страшную угрозу флангам, но прежде всего – тылу и подвозу, фуражирам. И если только сами татары не делали фатальных ошибок, как в памятном случае со взятой и сожжённой Овчиной Телепнёвым-Оболенским крепостью, эта тактика работала. Казанцы не могли, да и не пытались разгромить русские войска силой – они делали так, что те сами были вынуждены начать отход от стен, так их не взяв, а затем следовали по пятам и, подобно волкам, кусали стремительно и болезненно, если только русские утрачивали бдительность, либо от основных сил неосмотрительно отделялась какая-то часть. Таким образом, Походы могли купировать угрозу, предотвращать разорение в этом и только этом конкретном случае, но были неспособны радикально решать вопрос с ханством. Опыт последних лет привёл к той мысли, что для успешного взятия, а главное – последующего удержания города (ведь ханы имели свойство возвращаться) нужно всё же выбрать второй из двух возможных вариантов – т. е. силу, а не скорость. Казань нельзя было надеяться взять с налёту. Но, если так, то надлежало решать проблему снабжения.

Как? Можно было осуществлять постоянный подвоз – особенно по воде, но существовал большой риск засад – как самих татар, так и их опытных в этом деле оседлых союзников (ещё одна причина, по которой так важно было отколоть марийцев). Но, положим, засад даже нет – где хранить, где складировать привезённое? Просто не берегу? Первый же ночной налёт татарской конницы обратит запасы в пепел – или нужно отводить чуть не половину сил от стен на охрану лагеря. Возможности же организовать еженедельные и чуть не ежедневные рейсы, чтобы подменить запас регулярностью доставки, конечно не было. Так что же делать? Теоретически было бы очень хорошо иметь неподалёку от Казани опорный пункт, который мог стать конечной точкой выгрузки и подвоза. Но где его найти? Иных городов, кроме самой Казани, которые можно бы было захватить и использовать в подобном качестве, просто не существовало! Построить укреплённый форт на месте? В принципе для тех времён это была достаточно нетривиальная задача, но главное – это долгая процедура. Строителей нужно прикрывать, нужно снабжать – и смотри предыдущие пункты. Тупик? Нет! Выход был найден – и имя ему было Свияжск!

Русское деревянное зодчество – тема большая и отдельная. Нет смысла браться за неё подробно (да я и не тот человек, который обладает для этого действительно достаточными знаниями), но общеизвестен тот факт, что на Руси гораздо дольше строили по преимуществу из дерева, а не из камня по сравнению с Западной и Центральной Европой. Куда дольше – и куда масштабнее. Причина, конечно же, кроется не в русской отсталости, а в климате – деревянные постройки гораздо лучше сохраняют тепло. Развито было в числе прочего и крепостное деревянное зодчество, хотя, конечно, к XV-XVI векам кремли из брёвен повсеместно старались заменить на каменные. Известна была (и известна сейчас) техника постройки деревянных сооружений без гвоздей с креплением в паз. Всё это вместе и сделало возможным появление проекта Свияжска. Конкретный его автор достоверно не известен – а жаль! Мало того, что этот человек внёс огромный вклад в победу в одном из самых длительных и напряжённых конфликтов в истории страны, он ещё и мог бы стать живым символом русской смекалки. Всё же, скорее всего, им был Иван Выродков – выдающийся военный инженер своего времени, настоящий “русский Вобан”, сейчас, к сожалению, почти забытый.

Итак, нужна крепость неподалёку от города противника? Что ж, привезём и соберём её! Сперва было избрано место – в 26 верстах от Казани при впадении реки Свияги в Волгу: не слишком далеко от осаждающей армии, не слишком близко к городу, грозящему вылазками и обстрелами. Далее – сама крепость. Зимой 1550/51 годов на верхней Волге в Угличском уезде в вотчине князя Ушатого началось строительство срубов и других конструкций, которые должны были составить основу будущего Свияжска. И речь идёт не о маленькой деревянной сторожке, а о полноценном кремле, почти целом городе - на постройку ушло более 20 000 кубометров леса! Всё – стены, башни, хозяйственные постройки было заготовлено заблаговременно – и всё было цельнодеревянным. Ни единого гвоздя и вообще ничего, что могло бы испортиться (проржаветь) при транспортировке сплавом по Волге. Каждая деталь была тщательно пронумерована. Точной датой начала работ над городом считается 24 мая 1551.

Свияжск Лицевой летописный свод (Книга 20 стр.442) подпись под изображением: «Месяца маиа 24 в Неделю всехъ святыхъ царь Шигалей и воеводы пришли на Свиягу, и вылесчи воеводы великаго князя изъ судовъ, начаша лесъ сещи, где быти городу»

Не имевшая до того в мире аналогов инженерная операция стартовала под прикрытием стремительного рейда отряда Петра Семёновича Серебряного, который внезапно напал на Казань и разграбил окрестности. Множество казачьих отрядов рассеялось по Казанскому ханству, перерезав реки и другие пути сообщения, а главное – сковывая татар и отвлекая их внимание. Удалось, в добавок ко всему, достигнуть исключительной синхронности – конница подгадала точно к моменту подхода речного каравана. Часть войск под руководством нескольких русских воевод и всё того же неугомонного Шигалея начала стремительно расчищать от леса и разравнивать участок, а прибывшие с судами строители приступили к ускоренной сборке, которая в итоге заняла феноменальные четыре недели!

Свияжск Лицевой летописный свод (Книга 20 стр.443) подпись под изображением: «И очистив горуве въ молебная и воду освятя, со кресты по стенному месту обошли»

Только около 7% деталей пришлось переделывать и изготовлять на месте! В остальном – никаких проволочек! Никто и никогда не совершал подобного!

Свияжск Лицевой летописный свод (Книга 20 стр.444) подпись под изображением: «И обложили городъ и церковь въ городе заложили во имя Рождества Пречистыя и чюдотворца Сергия, отъ образа же чюдотворца Сергия велиа чудеса содеяшася»

Свияжск Лицевой летописный свод (Книга 20 стр.445) подпись под изображением: «Город же, который сверху привезенъ на половину тое горы стал, а другую половину воеводы и дети бояръские своими людьми тотъ часъ зделали, велико бо бяше место и свершили городъ въ четыре недели»

Казанцы не успели и опомниться, как прямо перед их носом выросла русская крепость, которая была наречена «во царское имя» Ивангородом Свияжским (Свияжском), и на которую было израсходовано вдобавок ещё и 30 тыс. кубометров земли. Татары были в шоке, а иным местным народам это показалось и вовсе чудом, свидетельством почти божественной власти Русского царя. Основание Свияжска произвело огромное впечатление и оказало влияние на окрестные народы, почти вся горная сторона Волги перешла в русское подданство. В частности те самые марийцы.

Свияжск Лицевой летописный свод (Книга 20 стр.446) подпись под изображением: «Горние же люди видев то, что городъ царя православнаго сталъ въ ихъ земле, и начаша ко царю и воеводамъ приежати и бити челомъ чтобы ихъ государь пожаловалъ гневъ свой отдалъ, а велелъ бы имъ быти у Свияжеского города и воевати бы ихъ не велелъ»

Свияжск Лицевой летописный свод (Книга 20 стр.447) подпись под изображением: «Царь же и воеводы послали то к государю, что городъ Бого ставятъ, а князь Петръ Серебряной с посаду пришелъ, и побилъ многихъ людей казаньцовъ, а великого княземъ людемъ не великъ изрон былъ, а горние люди хотят государю служити, царь с тем прислал дворецкого своего Шабаса князя Шамова, бояре - Ивана Феодорова сына Шишкина»

Положение Казани молниеносно ухудшилось, становилось всё труднее контактировать с внешним миром, блокада водных путей затрудняла доставку припасов и вызывала недовольство в городе. Первые крысы побежали с корабля почти сразу. Те самые крымские мурзы, ещё так недавно заносчивые и самовластные в Казани, попытались прорваться в пределы Крымского ханства, чтобы спровоцировать его на более решительные действия, или, как минимум, спасти собственную шкуру. Группа имела численность 300 человек, неплохо вооружённых и решительно настроенных, но теперь и здесь ситуация была иной – дороги были перекрыты русскими разъездами, которые с недавнего времени базировались на Свияжск и даже не думали отходить куда-либо от Казани. Татарам пришлось идти окружными путями, но не помогло и это. Они были перехвачены русскими во время переправы через Вятку и в бою почти все погибли. Оставшиеся в живых были казнены в Москве. Эти успехи оказали косвенное влияние и на удачно прошедшую дипломатическую миссию князя Тургенева, которому удалось договориться о нейтральности в конфликте Ногайской орды. В самом деле, никому не хотелось испытывать судьбу и играть и игры с такой силой, которой – и теперь это было всем очевидно – обладает царь. Иван Грозные не спеша собирал и оснащал армию, далеко превосходившую размерами всё, что только видели казанские татары прежде. Казань осталась одна. Наедине со страхом. И она не выдержала. Вскоре после бегства крымцев казанцы вступили в переговоры с русскими, выдали малолетнего хана с родственниками, в который раз признали ханом Шах-Али и выдали русских пленных. Царь согласился, но с массой условий - вместе с новым ханом в Казань вошёл небольшой отряд русских, сохранялся на прежнем месте Свияжск, а главное никто не собирался возвращать казанцам присягнувшую Москве горную сторону Волги. Так и не начавшая похода рать стала расходиться по домам. Последний шанс для Казани, последний проблеск мира, последний раз, когда Шах-Али сел на трон в городе, о котором столь давно мечтал. И всё это – непрочно! Всё – менее чем на год! Да, вы не ошиблись, незадачливого Шигалея опять свергнут! А в 1552 состоится оно – Казанское взятие. О нём – в следующий части серии.

Источник: Cat_Cat Автор: Иван Мизеров

Личный тег автора в ВК — #Мизеров@catx2

Оглавление Cat_Cat