Дьявол, Бог и антидепрессанты ⁠⁠

Часть 1.

Попала я прошлой осенью к психиатру. Жалобы - ну, крыло меня. Дьявол мерещился, будто бы я продала ему душу и ждет меня отныне вечный ад. Самочувствие было ужасное, плакала постоянно.

Вставая утром, я знала, о, я уже прекрасно знала, что стоит вечером скрыться солнцу - и мне не сдобровать. Каждый день я надеялась, что приступ не придёт – но редки бывали дни, им не омраченные.

Когда я оставалась вечерами одна в своей уютной, но чужой квартире, на меня нападали приступы паники. Cтраха и одиночества. Накатывала невероятная апатия, черные мысли брали надо мной верх, затягивая в свой безутешный, непонятный мир.

Приступ начинался с невероятной слабости, я отказывалась функционировать, как нормальный человек, и тело моё мертвым грузом падало на кровать.

«Для чего нам мозг, для чего мы мыслим? Для того, чтобы двигаться». Любая деятельность отвлекает от самого себя, заставляет мозг работать над чем-то, анализировать информацию извне. Ложась в темноте, я словно бы отрекалась от своего тела. Мозг больше не был занят переработкой информации о внешнем мире – он был поглощен информацией внутренней, жуткой и беспросветной.

Я лежу в своей комнате. За окном – темно. Я специально не включаю свет. Комната становится отстраненной – на всё вокруг словно накидывается тончайшая пленка, прочностью не уступающей граниту. Это она. Та стена, отделяющая меня от мира живых. Из-за моих грехов. Из-за моей дерзости.

И холод. Какой-то могильный, кладбищенский. Потусторонний холод в груди.

Погружаюсь в мрачную бездну, в темное, жуткое подземелье, чьи обитатели терпят поистине нечеловеческие муки. "Это ад" - пронеслось в моей голове.

И место моё - там, среди них.

Я еду в маршрутке. Ехать мне - целый час. В этом приступе виновато было, наверно, сидячее положение. Движение хоть немного приводило меня в чувство, но в тот миг я была зажата между стеклом и сидящей на соседнем кресле женщиной в маршрутке в час пик. Душу вновь сковывал холод. На грудь мне положили камень, огромный, ледяной камень, высасывающий, как дементор, всё тепло из моей души. Как будто меня заковали в склеп. Физический мир в такие моменты словно бы отступал - маршрутка, заполненная уставшими, едущими с работы людьми, уходила на второй план. На первый выходил мир внутренний. Я снова словно бы видела грешников в аду - этот ад был холоден, холоден, как ноябрьский Петербуржский дождь. Холоднее. В сто раз холоднее. Потусторонний, кладбищенский холод, без надежды на тепло.

Мне место среди них. Мне место среди них.

Я иду по городу в пасмурный день и заливаюсь слезами. Мне плохо. Я реву уже часа два и никак не могу остановиться. Ассоциирую себя с неким мифическим образом безутешного существа - вроде плачущей Миртл в Гарри Поттере. Где-то там, за границей нашей реальности, существует область обитания подобных созданий. Область эта не материальна, она иллюзорна, и, в каких-то местах, возможно, пересекается с реальностью нашей. Я словно бы попала туда, перешла черту, я принадлежу этим существам - мне не найти утешения ни здесь, ни после смерти. Никогда. Я буду плакать и страдать. Вечность.

Суицид не был вариантом - я знала, знала, что он ни от чего меня не избавит. Наоборот - сбросит окончательно в эту бездну, из которой я пока что ещё пытаюсь выбраться. Я боялась потеряться остатки себя и оказаться с этими существами один на один – без надежды на возврат.

Отдельной темы заслуживает моё восприятие цвета в ту пору.

Вечер. Темный осенний Петербуржский вечер. Я любила Петербуржскую осень – она особенна до невероятности. Но та, последняя осень, была до невероятности невыносима.

Заходя на кухню, окидываю взглядом окно. Вижу своё отражение на темном стекле.

Цвета. Неоновые, будто подсвеченные изнутри (где у цвета внутренность?), наполненные своей собственной жизнью. Стали такими они уже давно. Правда, раньше беспокойства это у меня не вызывало. Это красиво. Это прекрасно. Однако теперь всё, что я вижу в этих цветах – это дьявол.

Их красота смущает меня – реальность не может быть так красива.

Я провожу рукой в воздухе, наблюдая за отражением движения в окне – движение полно силы, но силы дьявольской, неправильной, отвратительной.

Как там? Какие условия у сделки с дьяволом? Счастье, успех и красота в этом мире – страдание после смерти. Я продала ему свою душу.

Так проходили мои дни. Обрывки реальности, переплетающиеся с видениями то дивной красоты, то непередаваемого ужаса. В конце концов, я не выдержала. Я позвонила маме.

- Мам, я хочу вернуться домой.

- Ну, возвращайся.

Мы говорили по скайпу. За моим окном были тучи, вечные осенние Петербуржские тучи. За ее же окном светило Солнце.

Откуда взялись во мне эти идеи о грехе и почему мои приступы носили столь религиозный характер? Культура. Семейное воспитание. Русское искусство, как ни крути, пропитано христианством. Прабабка моя так же внесла в это свой вклад. Я с раннего детства знала и об Иисусе, и о всемирном потопе, и много ещё чего. Я верила. Читала глупую литературу, вроде «Ангелов хранителей». Но так же я читала энциклопедии и книги об эволюции. Моя детская была полна книг о динозаврах и созвездиях, а так же почетное место занимала коллекция энциклопедий Аванта, которые я читала взахлеб.

С возрастом я углубилась в науку. Зачитывалась Докинзом и Хокингом, в школе изучала физику, математику и химию. Благо училась я в школе серьезной, и науки эту у нас подавались гораздо глубже, чем в школе среднестатистической. Я участвовала в олимпиадах. Я полностью разочаровалась в религии и могла открыто её высмеивать. Спорить с верующей учительницей, доказывая, что бога нет, да что он и не нужен – ведь есть антропный принцип.

Когда пришли приступы, разум мой протестовал. Всё это – чушь, ведь так? Лишь мой взбунтовавшийся разум. Ничего больше. Фикция. Продукт моего воображения, смешанного с ненавистью к себе.

Но душа… Душа замирала, сжималась в агонии религиозного страха. Я становилась на колени, я молила Господа указать мне путь. Молила его помочь мне и защитить. Если за тобой бежит дьявол - к кому ещё можно обратиться? К кому? Я точно знала, что люди мне не помогут. От грабителей можно защититься стенами и крепкими замками - от дьявола не защитишься ничем. Он приникнет всюду, всюду тебя достанет. При общении с людьми он словно бы отступает, потому что общение это просто отвлекает моё внимание, но я знаю, я знаю - мне достаточно лишь остаться одной - и он снова начнет меня терзать.

Я приехала домой в маленький город N на задворках Сибири.

- Держи – мама протягивает мне листок с адресом и именем. – Это Алеся Владимировна. Твой психиатр.

Но это тема следующего поста