Божественный ветер. Части 2 и 3 (финал).⁠⁠

Ссылка на первую часть: https://pikabu.ru/story/bozhestvennyiy_veter_chast_1_iz_3_6504768

___________________

Глава 7. «Немного жаль»

А-а-а! – вопль отвлек Рому от чтения.

После перерыва беднягу снова стали допрашивать. Такие сильные стоны напомнили ему о школьном друге Славе.

Слава и Рома частенько гуляли после школы до самого вечера. Футбол, баскетбол, пэкабол – самые обыкновенные детские забавы увлекали семиклассников как водоворот. Выпускные экзамены ждали ребят только в следующем году, поэтому волноваться за учебу им не приходилось.

Сегодня они припозднились, и игра началась без них. Присев рядом с полем, они ждали окончания тайма. Через минуту их догнал Шмель. Круглый парень из выпускного класса не обижался на кличку, он даже гордился этим, ведь остальных во дворе звали по имени, а он был уникальным.

- Привет, - поздоровался Шмель с Ромой. Слава смотрел за игрой и лишь приветственно кивнул.

Шмель присел за спину Славы, посмотрел на Рому исподлобья, и поднес указательный палец к губам: «Тс-с-с». Другой рукой он раскрошил сигарету и посыпал спину и плечи Славе.

Чувство злости и обиды смешалось внутри Ромы, и он молча начал отряхивать спину друга. Слава повернулся, понял, что случилось: - Ты че, Шмель! Оборзел?!

- Э-эх! – Сказал шмель, поднимаясь на ноги, - Стукач! – Кинул он Роме.

- Я не сказал, кто и что делал, значит не стучал. – Невозмутимо говорил Рома, - Я просто решил отряхнуть спину другу.

Шмель ушел гулять в другой двор, а ребята дождались окончания тайма и присоединились к игре. Вечером команда детей из десяти человек отправилась на стройку. Целый квартал города оказался недостроенным из-за кризиса в 2397 году. Тогда Дуомерия объединилась со своими колониями, и уговорила Трибусай ввести экономические санкции против родины Ромы Унумеции. Тогда по телевизору говорили, что это послужило причиной кризиса и остановки строительства в городе. Но через неделю по тем же каналам сообщили, что кризис миновал, что Дуомерия и Трибусай ошиблись в своих расчетах и подорвали санкциями свою собственную экономику.

Молодому поколению, в том числе и Роме были не слишком интересны дела столетней давности, но все взрослые, учителя, и телевизионные передачи подробно рассказывали хронологию тех событий, поэтому знание это надежно сидело в Роминой голове.

Недостроенные здания проржавели, и сыпались под весом подростков. Риск упасть заставлял сердце стучать чаще, а лицо расплываться в улыбке. Парни носились по стройке, лазали вверх и прыгали на мягкую землю со второго этажа. В тот день ребяческий хохот оборвал нечеловеческий крик.

- А-а-а! – вопль разошелся по округе. Дети бросились врассыпную, а Рома с парой знакомых побежали на крик. Внизу одного из зданий они увидели Славу. Обвалом ему придавило одну ногу немного выше колена. Слава кричал и дергался, стараясь выбраться, словно птица, угодившая крылом в мышеловку. Рома сразу позвонил в скорую помощь.

Когда прибыли спасатели, Слава перестал шевелиться и лишь тяжело дышал. Ребята разошлись по домам, и только Рома сидел с ним, стараясь ободрить своего друга.

- Сейчас мы его вытащим. – Один из спасателей положил руку на плечо Роме. – Этому парню суждено стать героем.

Рома кивнул и отошел в сторону. Толстая пленка слез залепила ему глаза.

- Ты рад этому, сынок? – Спасатель смотрел Роме в глаза, а за его спиной Славе перетягивали жгутом ногу. – Мама тебе рассказывала, как хорошо могут служить обществу такие, как этот мальчик?

Рома кивал. Кивал и плакал. Он понимал, что все инвалиды, старики, или другие члены общества, которые не могут служить обществу в полную силу, удостаиваются чести стать героями и отдать свою жизнь для устранения угрозы государству Унумеция, обществу, женщинам, детям. Это, конечно, настоящая честь.

- Просто грустно, что моего друга больше не будет рядом со мной. – Ответил Рома спасателю.

Глава 1. «Крайне универсальный показатель нужности отделу сотрудника»

Рома закончил школу не хуже и не лучше других и устроился стажером в крупную компанию. В Унуметрии была всего одна компания, которой принадлежало сразу все, и она занималась сразу всем. Директор этой компании был по совместительству президентом.

Толпы выпускников поступали каждый год в распоряжение начальников отделов. Только единиц, по итогам выпускных экзаменов, направляли в центральный государственный университет. Это было единственное место, где можно было получить высшее образование.

Начальники отделов заканчивали два курса и направлялись на работу. Если показатели одного из начальников были значительно лучше коллег, его направляли на дополнительное обучение и повышали.

Одним из таких успешных начальников был Артур – начальник Ромы.

- Добро пожаловать в отдел бухгалтерского учета! – Начал Артур приветственное слово. – Вам не повезло попасть ко мне, ведь я заставлю каждого работать максимально продуктивно! Вы станете меня ненавидеть, но знайте, что я этого и добиваюсь!

Стажеры стояли длинной шеренгой в огромном зале. Это был зал торжеств и корпоративных мероприятий, но новичкам было не до праздников. Артур ходил туда-сюда, выкрикивая лозунги:

- Труд сделал из нас людей, – с надрывом кричал он, - а я сделаю из вас сверхлюдей! Многих из вас заберут в армию через два года, а пока вы можете работать или у меня, или разнорабочими!

Он замолчал, но как только все расслабились добавил:

- Первым уроком будет уважение к КУПНОС: Крайне Универсальный Показатель Нужности Отделу Сотрудника. – сказал Артур, посмотрев в глаза одному из стажеров. – У кого из вас будет самый маленький КУПНОС, тот вылетит из моего отдела прямо в отдел уборки улиц!

Работа оказалась нехитрой: распечатывай отчеты на принтере, нумеруй, сканируй, отправляй сканированный вариант в соседний отдел, получай КУПНОС, приступай к новому отчету. Так с восьми утра до пяти вечера, перерыв на обед – в середине дня. Временами, конечно, случались авралы, и тогда работали до вечера и в выходные, но ничего не поделать – дело-то обычное.

Рома быстро приспособился к такой жизни. Простейшая работа осложнялась лишь двумя факторами: невероятное однообразие, вызывающее скуку до приступов удушья, и постоянно работающее «Радио Отчизны». Остальным радио помогало скоротать день, но только не Роме. С самой юности он не питал особого интереса к глобальным проблемам, к истории государства, и подвигам древности. Без всяких дополнительных мыслей – просто скучно. Куда больше его интересовал футбол, одноклассница Тома, и звездное небо.

К концу месяца КУПНОС Ромы был выше среднего, а значит вылететь с работы ему не грозило. Самый низкий балл держался за Алексеем, рабочий стол которого, стоял рядом.

Алексей явно нервничал. Вольготные движения его кубической фигуры стали дёрганными и неуклюжими. Очевидно он дорожил местом работы больше среднестатистического стажера и вылететь не хотел.

В один из финальных дней месяца, Алексей, по-видимому, ведомый злобой, низким уровнем образования, и узким кругозором, решил принести в офис бензин. Судя по последним новостям, в соседних странах постоянно сходят с ума люди и совершают самоубийственные глупости, по невероятно бредовым причинам. Кажется, Алексей решил, что не хуже оных, и притащил литровую бутылочку зажигательной жидкости. Полив бумаги на своем столе, он чиркнул кремнием зажигалки и стал свидетелем мощи вызванного им пламени.

Рома видел всю эту картину, видел пустой взгляд Алексея в момент разбрызгивания бензина, и даже ухватил секунду мгновенного действия «кармы»: огонь, поддерживаемый бензином и бумагой, вспыхнул как взрыв и пантерой перепрыгнул на все, стоявшее неподалеку, в том числе и на Алексея. Его тоненькая рубашечка слилась с пламенем и поделилась им с остальной одеждой бедняги. Даже полностью скрывшись за дымом он продолжал кричать.

Вся мебель в большом открытом офисе была деревянной, на столах лежала бумага, пол – деревянный, а техника, провода и прочее были из пластика. Все это загорелось и стало испускать смертельно-черный чад. Звук пожарной сигнализации перебил все остальные крики и Рома наощупь стал пробираться к выходу.

Паника вызвала давку, в которой Роме пересчитали ребра, после чего он упал, запнувшись о что-то на земле. Это оказался человек. На корячках Рома поймал равновесие, взял лежащего человека за руку и потащил вместе с собой. Сначала люди перепрыгивали через них, стараясь спастись. Рома только жалел, что из-за чада не может посмотреть им в глаза. Тащить человека оказалось тяжело, и Рома стал делать это согнувшись к полу. К счастью, выход оказался близко, а там люди стали вести себя человечней, ведь жизни ничего не угрожает, и нашлись те, кто помог оттащить их от пожара.

На улице, благо офис размещался на первом этаже, Рома лег на траву, стараясь отдышаться. Он кашлял, не в силах сделать нормальный вдох. Рядом сел спасенный им человек. Это оказался Артур, начальник отдела.

- Ну и быстро меня свалили с ног, - сказал он, ковыряясь в ухе, - если бы не ты, меня бы растоптали. И поджарили. – он ухмыльнулся.

- Я… - Рома закашлялся.

- Дыши. Ты пока тащил меня, дымом надышался. – Артур вытащил из уха затычку. – Вот из-за этой фигни чуть не умер. – он показал затычку Роме, - Представляешь, не слышал, как все началось, меня и сбили с ног.

Рома кивал и кашлял.

- Сейчас принесут кислородный баллон, - обнадежил Артур, - думаю придется тебе полежать в больнице.

Глава 2. «Сегодня ты затычки взял, а завтра родину предал»

Рома лечился чуть меньше двух недель и вышел на работу. Артур тепло встретил своего спасителя, но дал понять, что на работе это не отразится:

- А-ах! Спасибо, - он обнял Рому, - но привилегий не жди, герой.

- Я хотел спросить, - робко сказал Рома, - про затычки, ну в уши.

- А, да-да. Каюсь, но носить я их не перестал. Лучше умереть, чем слушать это, - он обвел указательным пальцем вокруг.

- И мне радио скучно слушать, можно я тоже буду носить их? Я весь месяц мучился, а сам не догадался. – сказал Рома.

- Ну, если не будет мешать работе! – Артур похлопал Рому по плечу, - А остальным старайся не распространяться, ведь «сегодня ты затычки взял, а завтра родину предал», не так ли?

Похоже между Ромой и Артуром произошло некоторое недопонимание, так дальнейшее объяснил себе Рома.

Через день или через два, Артур подошел к Роме в обед.

- Я тебе на почту книженцию скинул. – сказал Артур почти шепотом.

- Книженцию?

- Ну книжку, - Артур приблизился, - почитай, мне она нравится.

- Эм. – Рома не знал куда деть руки.

- Радио это достало, все то да потому, - говорил он, - ну ты сам понимаешь. Слушать невозможно уже. Вот я и стал читать, и тебе советую. Все законно не переживай, сам понимаешь подход в этих вопросах: пока интерес маленький, пока на широкую публику не вышло можно читать и писать все. Ну почти все, естественно в разумных пределах. За то, что не слушаешь радио целыми днями тоже не переживай, в этом деле главное сдавать ежемесячный экзамен, а времена принудительного заслушивания государственной информации давно прошли. Мы же не в двадцать втором веке!

- Я… Хорошо, - кивнул Рома, - спасибо.

- Давай, ага, не благодари, - Артур приложил два пальца к правой брови, - там биология, но и немного про теорию игр есть, тебе понравится.

Рома не особый любитель читать. Точнее он вообще не читал раньше, но лестное отношение Артура, заставило Рому прочитать несколько страниц книги, а эти несколько страниц заставили прочитать все от начала и до последнего слова. Читал Рома прескверно, но это нисколько не мешало процессу. Не мешали Роме и многочисленные братья, которые дразнили его ботаном, ученым и умником.

Мысли и идеи, прочитанные вечером, Рома обдумывал весь рабочий день, благо ушные затычки надежно ограждали от вещания «Радио Отчизны». Беседы с Артуром за обедом только подогревали интерес к новому увлечению.

Глава 3. «Оказывается идет война»

Один год сменил другой. Рома, как и все его сверстники обзавелся женой и ребенком. В конце второго года работы настало время для Ромы служить Отчизне. Очередь в военный приемник была несколько сотен метров, но двигалась удивительно быстро. Каждый парень в очереди мечтал быстрее пройти обряд посвящения в мужчины, ведь всем известно: не служил – не человек. Поэтому типичная приемная комиссия выглядела так:

- Здоров? – сухо задавался вопрос.

- Да, – бодрый ответ молодого человека.

- Годен, - проставлялась специальная печать в специальную книжечку.

В очереди девушек почти не наблюдалось. Ведь беременность и роды дает отсрочку от службы, а матерям с десятью детьми давали пожизненный отвод от военной службы. Такое количество детей было вполне типичным для того времени. Женщины исполняли свой священный долг и постоянно ходили беременными.

Рома чувствовал себя потерянным среди всех остальных. Он не мог ничего противопоставить информации из телевизора, или радио, или интернета, но благодаря книжкам, которые он стал читать десятками, он чувствовал, что где-то его обманывают. Растерянность Ромы чуть меньше чем по всем важным вопросам создавала впечатление, что Рома тугодум. Естественно это не помешало комиссии поставить специальную печать «годен» в специальную книжечку.

Не прошло и недели, Рома трясся в грузовике на пути в Учебно-Подготовительный Лагерь Юных Военнослужащих и Военных Служанок (УПЛЮВиВС). УПЛЮВиВС был местом гостеприимным, но привыкнуть к себе не дал. Чуть больше месяца Рома бегал, отжимался, приседал, сдавая нормативы, и отправился на фронт, так и не подержав в руках оружия.

Оказалось, что на Родину Романа напали и сейчас идет ожесточенная война, о которой никто из мирных жителей не знает. На этой Священной Войне сейчас воюют сыны Отчизны, и только благодаря этому война не докатилась до родных земель. Дополнительно к этому, наконец-то, с мнением нашей Унумеции стали считаться во всем мире. «А это настоящий повод для гордости», однажды сказал генерал перед батальоном солдат.

В основном новички выполняли роль носильщиков, поэтому Рома не получил оружия и на фронте. Внутренне Рома не мог это назвать даже «фронтом», ведь большую часть времени они просто шли в глубине леса непонятно куда. Так они шли и шли, пока не наткнулись на три полуразваленных домики, спрятавшихся в гуще леса.

Глава 8. «Поощрение за эрудицию»

Рома продолжал читать:

- Роды полезны для женщины и продлевают ей жизнь! – гордо заявил местный преподаватель по биологии. Эта открытая лекция оказалась для меня настоящей пыткой. Я смотрел по сторонам, но возмущения в глазах других преподавателей не видел. Нас собрали на лекции Михаила Семеновича, как примерного исполнителя указов Родины.

Так или иначе, количество студентов таяло каждый год, и особого смысла держаться за рабочее место я не видел. Уволившись через месяц после той открытой лекции, я решил иммигрировать. Встал вопрос «куда?». Знакомые, живущие за рубежом, жаловались на те же самые проблемы. Во всех странах по телевизору и в интернете только и говорили о том, как опасно в других странах, какие там угрозы для жизни и здоровья, и что там есть признаки гниения даже в моральном плане.

- Ты слышал? – в один день сказала мне жена, - ввели новую систему поощрений за эрудицию!

- Не понял? – на тот момент я не работал больше месяца.

- Ну если ты эрудированный гражданин, тогда тебе положена оплата! – она говорила очень увлеченно, не отрываясь от смартфона.

- Смотришь перечень передач, отвечаешь на простейшие тесты, и вуаля! – она подняла одну руку вверх, - получаешь деньги на карту. Вчера я получила первый перевод. Смотрю те же самые передачи, что и всегда, но за деньги!

- Ты меня пугаешь, - сказал я, - Ты же помнишь? Мы собирались уехать?

- Что? – она оторвала взгляд от экрана, - Куда? Ты с ума сошел? Кому ты там нужен? Я унитазы за этими уродами мыть не намерена!

- Какими уродами? Мы же еще даже не решили куда едем. И почему сразу уроды? – вдруг я понял, что этот месяц ее больше увлекал телефон, нежели я.

- Шутки кутками, а своей жизнью я рисковать не намерена! – она отложила телефон, - Да и сам подумай милый, нам скоро по сорок, а детей все еще нет. Мы как ненормальные, честное слово. Нам обязательно нужно лялю, а? Вон говорят, что это способствует женскому здоровью, как считаешь?

Не стану посвящать читателя в подробности своей личной жизни, нормальным людям она не интересна. Скажу лишь, что детей у меня так и не появилось, а через месяц я переехал в одну небольшую страну, которая по размеру и численности была чуть больше города, в котором я жил.

Жена со мной не переехала.

Там я устроился работать в местный университет, где с удивлением обнаружил, что мне придется преподавать школьную программу.

Позднее коллеги жаловались, что у университетов начали повально забирать образовательные лицензии, не удивлюсь, если в итоге на всю страну останется один государственный университет. Вместе с университетскими, лицензии стали забирать и у всех мелких банков: «Ваши финансы должны быть под надежной защитой в государственном мани-хранилище».

- Представляешь, - говорил мне по телефону брат, - я взял квартиру в ипотеку, и первый взнос оплачивал через «ЗемКорупСтатЛесМеталАгроКолхозКлубни банк». Перевожу я деньги туда, а он банкрот, представляешь!

- И что деньги пропали? – спросил я.

- Нет, деньги-то мои перевести успели, - сказал брат, - но через неделю ровно лицензию у банка забрали. Как тебе, а?

- Ты же говорил банкрот? – мне стало тяжело говорить даже с братом, ведь в его речи так мало осталось от моего брата. Я будто говорил с роботом, в которого загружено несколько стандартных фраз:

- Лицензию забрали потому, что этот частный банк не смог бы справиться со своими финансовыми обязательствами! – говорил он, - Мои деньги чуть не пропали! Поэтому я все средства теперь держу в государственном Оберегательном банке.

Уехав, я все реже общался со своими старыми знакомыми и родственниками. В мелком университете я давал азы химии иностранным студентам около двадцати лет. Та еще пытка для моего гениального ума, но хоть не пришлось прямо врать студентам. В год, когда мне должно было стукнуть шестьдесят, эту маленькую страну, с ее маленьким университетом захватили. Никто особенно не удивился этому, ведь в новом мире, который я неосознанно помог создать решало новое биологическое оружие: у кого больше людей, готовых отдать свою жизнь на благо родины, тот и сильней. Тот может себе позволить любые действия, может продвигать и защищать свои законные интересы.

У маленьких стран, куда я сбежал, не было ни единого шанса, против этих промышленных гигантов. Таких гигантов в мире образовалось целых три. Сейчас они постоянно наращивают биологическую мощь. Их армии становятся все более многочисленными.

«Нам нужно больше военных, ведь если противник нападет, нам нужно будет защищаться! А как защищаться, если нет доблестных людей, способных остановить агрессора?!»

Подобные заявления сыпались из всех информационных источников. В целом, после захвата моей страны-убежища поменялось мало чего: у моего маленького университета отняли лицензию, и мне пришлось устроиться вахтером; на улицах расставили громкоговорители, по которым целый день крутили государственное радио с важнейшими новостями про то как плохо у соседей, и как замечательно у нас, какие мы хорошие, и какие остальные необъективные. На этом изменения ограничились.

Вся система постепенно стабилизировалась. С грустью я наблюдал стагнацию в области науки, ведь за двадцатый и двадцать первый век было сделано столько научных открытий, так изменивших жизнь, а теперь. Ученых становилось все меньше, и все научные знания и государственные инвестиции были направлены лишь на то, чтобы поддерживать привычный уровень жизни.

Глава 9. «Тихая старость»

Вскоре после того, как я вконец состарился, ко мне на улице подошла женщина. Белая блузка, массивные ноги, тонкий, но строгий голос.

- Мужчина, день добрый. - обратилась она ко мне. – Артем? Правильно ведь?

Я хотел согласиться, но закашлялся и смог лишь кивнуть в ответ. Она похлопала меня по спине и предложила присесть.

Женщина представилась социальным работником, и стала объяснять тонкости внешней политики, причины энергетического кризиса, и на сколько неудачной была выбрана политика оппозиционной партии в соседней стране.

- Ой, вы наверняка в курсе последних событий, - тараторила она, - по радио мы постоянно делимся последней информацией, и, конечно, в интернете все есть.

- Я не в курсе, и стараюсь во все это не вникать. – Безразлично сказал я. Последнее время меня больше интересовал вопрос птичек. Голуби куда-то пропали, а воробьи стали размером с ворону. Когда я услышал последние новости из уст этой строгой дамы, то нисколько не расстроился, что пропустил новости за последние десять лет, ведь они совсем не изменились.

- Давайте так, - сказала она, когда ее отпустило замешательство, - вот моя визитка, а вечером я зайду к вам, договорились?

Вечером действительно пришли. Полицейские предъявили мне обвинение в недоверии к современному режиму, попытке подорвать стабильность путем распространения дестабилизирующей информации, и еще чем-то.

К ночи меня закрыли во временный изолятор, а утром сообщили, что беспристрастный суд признал меня виновным, весть процесс был гласным и открытым, даже снимался на веб-камеру, и я в любой момент могу ознакомиться с ним в сети интернет.

- Завтра вам выдадут смартфон и судебное решение, - сказал паренек в фуражке.

Смартфон мне не выдали. Решение суда тоже. Меня приговорили к смертной казни, но заморозили ее применение на необъявленный срок. В тот же день подсадили мужичка сорока семи лет. Он сразу принялся говорить о гражданском долге, и важности казней в современном мире.

- Послушай старик, - говорил он, - искалечил жирдяй, ну, например, девочку, или ишо чего хуже. И как его содержать? Неужели его должны кормить на налоги наши честные сограждане! Сам пораскинь мозгами, старик! Я работаю, у меня дочка есть, и какой-то… какое-то животное… Даже думать не хочу об этом! А потом его кормить? Это бред как по мне, старик. Бред! Знаешь, видел там, за бугром живут в тюрьмах как короли! Я слышал они там пресмыкаются перед заключенными. Нет, дедок, нам такого не надо!

Я отстраненно смотрел в стену, стараясь изобразить маразм.

- Меня, - говорил он, - приговорили к смертной казни. За дело, честно скажу, за дело. Зря я у государства деньги воровал. Но мне дали возможность искупить вину: когда надо, мне разрешат казнить какого-нибудь подонка! И знаешь, старик, это снимет с моей души камень вины, да и за это я наверняка попаду, – он поднял глаза к заплесневелому потолку, - ну сам знаешь куда. Ты бы хотел также послужить родине?

Мне сразу стало понятно к чему клонит этот «заключенный», все же когда-то я был гением. Появление вербовщика в камере сразу объяснило отсутствие стариков и инвалидов на улицах города, а также причины частых смертных казней.

В результате я встал перед выбором: казнить и умереть самому, или дождаться собственной казни за глупейшее преступление.

Я хотел выразить протест и самостоятельно распорядиться остатком своей жизни. Позвав местного начальника, я сообщил о том, что именно я изобрел вирус «Божественный ветер». Чтобы на меня обратили внимание, я сказал, что знаю, как излечить больных. Меня закрыли в отдельную камеру и водили одного ученого за другим. Они старались разобраться в химических выкладках, оставшихся в моей памяти. Но ученые заметно отупели за последние пятьдесят лет, и единственное, что они смогли подтвердить, так это то, что именно я изобрел вирус.

Жаль я не смогу здесь передать читателю выражение лица генерала, когда я сообщил, что вирус неизлечим, а про секретное лекарство я попросту наврал.

Меня отдали под трибунал и приговорили к казни. В суде говорили, что я виновен в смерти каждого человека, погибшего от вируса.

- Но вирус убивает только если человек сам убивает! – старался возражать я, но все были безразличны к моим умозаключениям.

На время подготовки к казни меня поселили в общую камеру, где я могу писать эти строки.

Жаль, конечно, что излечить все общество одним нажатием кнопки, оказалось не такой простой задачей. Я оказался очередным человеком, который потерпел сокрушительное фиаско в этом деле. Очевидно мое лекарство оказалось настоящим ядом. Мое детище только добавило страданий человечеству. Как результат, я заканчиваю свои историю и свою жизнь с этой душевной болью.

Конец.