Жду новый пост

Серия «Fallout Scrolls»

– И ни септима больше! – уверенно отрезал Данелиус.

Ра’Морд знал, что самые жадные торговцы Тамриэля получаются из имперцев и редгардов. Но их совместное потомство переходило все мыслимые границы. Каджит твёрдо решил, что вернётся на одинокую ферму ночью и напомнит её обитателям пословицу «Скупой платит дважды». Арамий Фин был единственным в округе скупщиком, который не брезговал даже откровенным барахлом. Ржавые клинки, мятые кирасы, поломанные части двемерских механизмов – за всё это можно было выручить хоть какие-то гроши. «Для других хлам, а для меня сокровища!» – говаривал хозяин большой свалки, за долгие годы скопившейся возле дома. Всё барахло он вместе с сыновьями разбирал на детали, сортировал и перепродавал полученный лом кузнецам. Одному Шеогорату известно, как Фин умудрялся при этом оставаться в плюсе. Но приток хлама от не самых удачливых приключенцев не иссякал. Ра'Морду, чьи последние вылазки принесли паршивый улов, тоже пришлось вспомнить дорогу к ферме-свалке. Фермой она оставалась благодаря Абигале Фин, проявлявшей редкую для уроженцев пустыни страсть к земледелию.

– Ты б ещё кронциркулей насобирал, – проворчал Арамий, когда его сын расплатился и вывалил трофеи каджита в общую кучу. Данелиус привычно ухмыльнулся отцовской шутке и удалился в дом. Ра'Морд молча рассматривал стены хижины, обитой разноцветным металлом, прикидывая, у какой из них может стоять сундук с монетами.

– Не торопишься, как я погляжу? – прищурился бородатый имперец, явно что-то обдумывая.

– Каджит готов задержаться, если есть выгодное предложение.

– Есть, – немного помедлив, отозвался Фин. – Не скрою, дело опасное, но заплачу щедро.

– О щедрости Фина ходят легенды, – сыронизировал Ра'Морд.

– Да что б ты понимал в честной торговле, воришка! – завёлся было имперец.

– Фин! – неожиданно прикрикнула на мужа редгардша, доселе молча ковырявшая грядку неподалёку.

Каджита всегда забавляло, как человеческие жёны, в случае крайнего раздражения, зовут мужей по фамилии.

– Копай свою землю, женщина! – огрызнулся Арамий, но всё-таки заговорил более дружелюбно. – На этот раз не обижу. Дело сложное и очень личное.

Он вышел на дорогу, проходившую мимо фермы и исчезавшую за холмом. Указав на холм, Фин продолжил:

– Наверху – руины большой кузницы. То ли от двемеров, то ли от нордских предков остались. Завелись там разбойники, да не простые, а с огоньком. Данью всех обложили, посевы и дома жгут, атронахов огненных по дорогам пускают. Так бы и бес с ними, пока плату умеренную трясут. Да только меч дедов они уволокли, вот за это обидно.

– Зачем огненным магам железяка? – удивился Ра'Морд.

– Не простая железяка! – обиженно воскликнул Фин. – А с огненными чарами! Видно, главарь у них не только огнём швыряться, но и сталью помахать не прочь.

Выслушав предложение торговца, Ра'Морд испытал искреннее недоумение. Имперец явно что-то недоговаривал, потому что плату сулил поистине королевскую. Уж не Мерунес ли Дагон готовит на том холме свой реванш Тамриэлю?

– Фин? – в голосе подошедшей фермерши явно читалось недовольство.

– Ну хорошо, хорошо! – отмахнулся муж, мрачно разглядывая свои руки. – Там ещё кое-что. Кое-кто. Один глупый мальчишка, выбравший кривую дорожку. Если получится привести его живым, будет неплохо. Но главное – меч!

– Арамий Фин, скамп тебя раздери! – рявкнула женщина так грозно, что каджит невольно приготовился отпрыгнуть в сторону. – Это твой сын!

– Мой сын не подался бы в разбойники! Мой сын не отнёс бы их главарю семейную реликвию! Мой сын… – торговец вдруг замолчал и глубоко вздохнул. – Да, это мой сын… Мы сами виноваты. Я с головой зарылся в своём металлоломе, а ты – в своих грядках. А чего хочет Якобас, никому не было дела.

Ра'Морд не стал дожидаться, когда к семейной драме присоединится Данелиус и повинится, как украл у младшего брата сладкий рулет.

– Каджит сделает всё возможное.

***

ШВАРГ!

Очередной атронах рассыпался жарким сполохом после меткого выстрела. Пара часов ушла на скрытные перемещения вокруг стен и выцеливание огненных тварей поодиночке. Теперь разрушенный форт выглядел безжизненным снаружи, но каджит знал, что внутри его ждёт ещё более горячий приём. В коридорах нестерпимо воняло палёной шкурой. Откуда-то раздавались вопли и истерический хохот. Ра'Морд бесшумно крался под каменными сводами, прячась в тенях, прислушиваясь и присматриваясь. Все разбойники, попадавшиеся ему на пути, являли собой чокнутых олухов с обожжёнными рожами, и магами явно не были. Если обезвредить главаря, эта шваль сама разбежится по округе и будет чудить до первого встречного стражника. Ра'Морд спрятал оружие и сосредоточился на незаметном перемещении, в котором ему не было равных.

Обвалившиеся коридоры и выщербленные ступени привели каджита к большой башне. В центре располагался огромный кузнечный горн, окружённый наковальнями, верстаками и стойками для оружия. Над горном возвышался деревянный помост, где на троне, выкованном из обломков мечей, восседал дюжий норд. Лицо главаря поверх изуродованной ожогами кожи покрывали татуировки, изображавшие языки пламени.

– Последний раз говорю: или он, или ты! – прогремел норд раскатистым басом.

Перед ним на коленях стоял тщедушный разбойник со связанными за спиной руками. Рядом неуверенно переминался с ноги на ногу смуглый парень с мечом в руке. Клинок периодически вспыхивал ярким оранжевым пламенем.

– Но… Послушай, Ожог… Это жестоко. Он побоялся пройти Закалку, так и пусть идёт на все четыре стороны. Среди Калёных ему не место. Зачем же убивать?

– Здесь я решаю, сопляк! – взревел Ожог. – Если кто-то приходит ко мне, то у него лишь два пути – быть Калёным или вообще не быть!

Главарь поднялся с трона, выхватил у парня меч и уставился на пылающее лезвие.

– Ты и сам, сопляк, ещё не в горне только потому, что порадовал Ожога славным оружием. Но ничего, твоя Закалка не за горами. Или ты отказываешься?

Юноша попятился, едва не оступившись и не полетев с помоста в мерцающие угли. Ожог сунул ему в руки меч и хлопнул по плечу:

– Руби! И станешь одним из Калёных. Считай это своей Закалкой.

– Каджит думает, что фермеру лучше махать мотыгой, а не мечом! – крикнул Ра'Морд из тени, когда Якобас Фин уже занёс дрожащий клинок над головой связанного.

– Это кто там мявкает? – откликнулся Ожог, останавливая жестом пару подоспевших громил.

– С тобой, Калёный Зад, не мявкает, а разговаривает агент имперской стражи, которая окружила форт и намерена затушить ваш костерок по-гвардейски!

Каджит, конечно, блефовал. Однако, на разбойников это произвело впечатление. Из коридоров послышался топот многочисленных ног и возгласы о неких тоннелях для отступления. Похоже, банде безумного пиромана не хватило закалки перед угрозой противника более грозного, чем запуганные фермеры. Даже самые верные телохранители испуганно переглядывались, не решаясь бежать из башни лишь из-за риска получить огненный шар в спину. Сам же главарь скривился, услышав своё старое, давно забытое прозвище.

Ра'Морду повезло. Однажды в таверне близ Виндхельма он подслушал историю о норде, который хотел победить огонь. Рольфа, росшего в семье кузнеца, с детства раздражало, что северяне стойки к холоду, но хрупки и беспомощны перед пламенем. Глядя, как сталь становится крепкой и упругой, чередуя нагрев с охлаждением, он выдумал, что и человека можно закалить подобным образом. Уже в зрелом возрасте, схоронив отца и завладев его кузницей, он решился. Приготовив бочку с ледяной водой и раздевшись догола, норд храбро шагнул в пламя горна. Но выпитое для храбрости дало о себе знать: Рольф споткнулся и шлёпнулся на угли ягодицами, после чего с воплями и слезами отмачивал их в бочке с водой. Неизвестно, насколько закалилась тыльная часть горе-кузнеца, но с того дня он обрёл позорное прозвище и полную кашу в голове. Не желая терпеть насмешки, Рольф Калёный Зад ушёл из родного посёлка. Ему удалось выучить пару заклинаний и сколотить шайку безумцев, которые поверили в чудодейственную Закалку. Каждого соратника он сначала поджигал, потом замораживал. Неудивительно, что те, кто пережил такие чудеса, ехали крышей похлеще своего главаря. Ра'Морду повезло, что грозный Ожог оказался именно тем безумным кузнецом, которого напоминание о прошлом легко выбило из колеи.

– Так вся эта ваша Закалка ерунда? – спросил Якобас, растерянно глядя на струсивших разбойников и дрожащего главаря.

– Да пошло оно всё! – крикнул один из Калёных, спрыгнул с помоста и скрылся в коридоре позади горна. Следом сорвался и его напарник.

– Трусливые крысы! – взревел Ожог, швырнул для приличия в Ра'Морда огненный шар и затопал по коридору, догоняя нерадивых подчинённых.

Якобас и связанный разбойник какое-то время смотрели друг на друга, пока последний не спросил робко:

– Я пойду?

Парень молча пожал плечами, перерезал путы и проводил убегающего грустным взглядом. Меч прадеда тихо пылал в его руке.

***

– Каджиту интересно, чего хотел человек? – спросил Ра'Морд, когда до фермы Фина оставалась пара сотен шагов. – Откупиться от банды чудесным оружием и спасти родных?

Якобас покачал головой.

– Овладеть стихией огня, – тихо ответил он и почему-то покраснел.

– Каджит знает более безопасных учителей магии.

– Да нет, овладеть стихией… буквально.

Ра'Морд остановился и вопросительно уставился на юношу.

– Ну знаешь, эти огненные атронахи… – Якобас смутился ещё сильнее. – Видел, какие у них формы? Я думал, если пройду закалку, то смогу с ними… Ну… Ни у кого ведь такого не было…

Повисла гнетущая тишина, которую нарушил стук молотка с фермы-свалки.

– Лучше расскажем старому Фину версию каджита, – уверенно сказал Ра'Морд и зашагал по дороге.

– Целый город! – ахнул Ра’Морд, когда его глаза привыкли к яркому освещению. Пространство пещеры занимали высеченные в скале дома, арки и лестницы. Всё это громоздилось в несколько уровней, обладая странным очарованием гигантского муравейника. Каменный лик с завитой прядями бородой сурово взирал сверху на центральную площадь. Двемерские руины каджит ненавидел с первой встречи с паровым центурионом. Но в этом городе кипела жизнь, всюду сновали люди и меры, а единственная жестянка-сфера спокойно патрулировала окрестности высохшего фонтана.

Среди караванщиков давно ходили слухи о здешних богатствах и о странностях местных жителей. Они не выглядели даэдрапоклонниками, но зачем-то их предки заперлись под землёй пару веков назад и контактировали только с бродячими торговцами и алхимиками.

Поправив на плече увесистую сумку с барахлом, Ра’Морд двинулся по широкой лестнице вниз, к площади, высматривая в серости каменных узоров магазин.

– Отвести тебя к торговцу?

Каджит невольно ощетинил загривок – настолько неожиданно раздался звонкий голос под ухом. Мальчишка улыбался во весь рот и выглядел крайне дружелюбно. Однако авантюриста такие улыбки давно не подкупали.

– Каджит не станет за это платить, – сказал он уверенно и ускорил шаг.

Не для того он тратил обаяние, уговаривая толстозадую градоначальницу впустить его, чтобы теперь платить непрошеному гиду.

– Так и быть... Бесплатно! – в голосе ребёнка читалась прямо-таки мольба.

Что ж, пусть детёныш рассмотрит «пришельца из верхнего мира» и благополучно отвяжется. Каджит молча кивнул, и мальчишка радостно затараторил, тыкая пальцем в разные стороны. Всю дорогу Ра’Морд пытался угадать, какой расы его проводник, поскольку все гладкокожие для него выглядели одинаково. Выделялись разве что редгарды, но бледный светловолосый мальчишка явно был не из них. Наверное, имперец, раз пытался выудить плату за навязанные услуги.

Из слов проводника следовало, что в городе есть алхимик, пара лекарей, бригада механиков и отряд скучающей от безделья стражи. Ночная прогулка по сундукам уже не казалась лёгкой затеей, а когда мимо с лязгом прокатилась двемерская сфера, каджит окончательно загрустил. Что ж, придётся обойтись честной торговлей.

Ассортимент магазина был неплох, но выторговать солидную сумму Ра’Морду не удалось. Зато выяснилось, что подземные жители в некоторых делах беспомощны, словно дети. Монеты за нехитрую подработку посыпались как из убитого грязекраба. Ра’Морду пришлось поймать сбежавшего кота (грубо объясняя всем, что они не родственники), раздобыть инструменты для кузни, отучить одного балбеса от скумы и оценить качество выращенных под землёй овощей. Каджит, скрипя зубами, вытерпел даже осмотр от местных лекарей. Лишь стройная темнокожая наставница смогла растопить сердце авантюриста, и он с радостью наврал её ученикам о своих подвигах в верхнем мире.

В день, когда Ра’Морд набрал достаточно септимов на зачарованный лук, в его гостевое жилище явилась градоначальница. Дородная имперка была искренне расстроена, и каджит решил отплатить за гостеприимство ещё одной услугой. Ни слова не говоря, женщина повела его в храм Кинарет.

***

На сбившемся соломенном матрасе поверх каменной кровати лежал знакомый мальчик-проводник. Над ним суетились оба лекаря – морщинистый редгард и юная остроухая монахиня. Рядом причитала бабушка сорванца, урожай которой каджит дегустировал накануне. «Всё-таки детёныш норд», – решил он, глядя на крепкую высокую старуху.

– С самого рождения воспитываю его, как родного, – всхлипывая, проговорила фермерша.

«Они издеваются», – подумал Ра’Морд, чьи догадки снова пошли прахом. Но вслух он сказал другое:

– Каджит сочувствует вашей беде. Что произошло?

– Сильная лихорадка, – проворчал старый лекарь, опускаясь на каменную скамью. – Магия или неизвестный яд? Я такого ещё не видел.

– Каджит может помочь?

Было ясно, что мальчишку не спасти, раз у лекаря опустились руки.

– Может! – неожиданно воскликнул кто-то.

Все посмотрели на нервного босмера с нескрываемым раздражением. Даже Ра’Морд, который недавно в красках расписывал этому дурню будущее любителей скумы.

– Боделук, заткнулся бы ты по-хорошему! – с горечью прикрикнула на парня пожилая нордка. – Если бы не ты!..

– Я виноват! – взвизгнул коротышка, размахивая руками. – Поэтому я должен всё исправить! И я знаю, как!

– А я знаю, как эльфу череп расколоть! – зарычала фермерша, в которой проснулся дух северной воительницы.

– Погоди, Бристилла, – успокоил её старый лекарь, – давай послушаем.

– Там, в скале, ещё один город! – затараторил Боделук. – Как наш, только заброшенный. Я туда ходить боялся, только в проходе прятал... ну... всякие вещи... А Остиан любопытный, вы сами знаете. Он дальше полез, и заразу эту подцепил.

«Остиан... Может, бретон?» – мелькнуло в голове каджита.

– И как нам это поможет? – устало поинтересовался редгард, глядя на трясущиеся руки босмера.

– Мне кажется, – коротышка облизал потрескавшиеся губы, – если там был город, то и лекари были, и алхимики. Если эта болезнь там была, то и лекарство от неё должно быть.

– Если только город от этой болезни не вымер, – печально произнесла монахиня и тут же виновато покраснела.

Повисла неловкая тишина, которую нарушали только нервные почёсывания босмера и тихие стоны Остиана.

– Я так думаю, – сказала, наконец, градоначальница, – если есть шанс, даже самый ничтожный, мы должны им воспользоваться.

Имперка повернулась к каджиту и пристально посмотрела в жёлтые глаза с вертикальными зрачками. Ра’Морд ненавидел двемерские руины, но за несколько дней рутинной беготни он изрядно соскучился по приключениям. Да и наживу таинственный город мог сулить немалую. А неизвестная зараза... Каджит однажды вернулся в своё мёртвое тело, так что и это как-нибудь переживёт. Тем более, что у него завалялся флакон с сопротивлением всякой хвори. Авантюрист прикрыл глаза и уверенно кивнул.

***

В захламлённой мастерской, где босмер травился скумой вместо того, чтобы чинить пауков-рабочих, Боделук повёл Ра’Морда в самый дальний угол. Там он схватил большую кувалду и, кряхтя, врезал по каменной стене. Неожиданно кусок скалы с глухим скрежетом ушёл в пол, открывая тёмный узкий проход. Каджит невольно принюхался, хотя не имел понятия, как может пахнуть незнакомая зараза. Он вынул из-за пояса зеленоватый пузырёк и осушил одним глотком. На вкус зелье было не лунный сахар и воняло чесноком, так что хвори должны были дохнуть от одного лишь запаха.

– Ты с каджитом? – спросил Ра’Морд и ухмыльнулся, когда босмер замотал башкой, сунул ему в руки незажжённый факел и попятился. Факел полетел в кучу хлама, а каджит, прекрасно видевший в темноте, осторожно шагнул в проём.

Коридор уходил всё дальше, плавно закругляясь. Создавалось впечатление, что он огибает населённый город по всему периметру. Кое-где из стены торчали металлические элементы, заставляя нервничать. Ра’Морд остановился у жёлтого диска размером с тыкву. Однажды в похожих руинах из такого «окошка» ему на голову вывалился двемерский паук. Чуткий слух каджита уловил тихие звуки. Он подкрался ближе, на всякий случай приготовив кинжал. Неожиданно сработал какой-то механизм, открылись металлические створки, обнажив решетку, из которой отчётливо зазвучали знакомые голоса.

– Почему я должна это терпеть?! – восклицала торговка, у которой Ра’Морд присмотрел себе оружие. – Я одна тащу на себе магазин и дочь, а от тебя никакой помощи!

– А от тебя только упрёки и ворчание! – огрызался её муж. – Никакого терпения не хватит. Меня ждут в кузнице.

Громко хлопнула дверь, послышались приглушённые всхлипывания:

– Знаю я, кто тебя там ждёт...

Знал это и Ра’Морд, знал и весь город. Только на людях заморенная торговка прикидывалась хоботом и отрицала все намёки на связь её мужа с юной эльфийкой из мастерских. Между прочим, сестрой того самого Боделука. Но кто и зачем следил таким образом за бытовыми ссорами жителей?

Продвигаясь по коридору, каджит встречал всё новые «шпионские окна» в город. На полу кое-где валялись истлевшие куски пергамента. Подняв один из них, Ра’Морд обнаружил ряды угловатых значков. Такие же буквы покрывали конструкции из жёлтого металла во всех двемерских руинах. Каджит почувствовал сильное волнение. Что если он приблизился к великой тайне исчезновения двемеров? Что если они не покидали Нирн, а до сих пор прячутся в таких вот секретных городах, наблюдая и делая записи? Осталось придумать, как использовать это открытие для своей выгоды.

Коридор вывел к каменной лестнице, которая спускалась в просторную пещеру. Однако всё это напоминало, скорее, не город, а огромную лабораторию. Двемеры были известны как отличные механики, но об их алхимических талантах каджит ничего не слышал. На каменных и металлических столах громоздились ряды склянок, кучи незнакомых инструментов и приспособлений. Ра’Морд поборол желание набить мешок трофеями, опасаясь притащить в Тамриэль неизвестный мор. Его внимание привлекли полуистлевшие рисунки и схемы – язык, понятный всем без исключения. Изображения людей, зверолюдей и меров, чьи тела подвергались жутковатым метаморфозам. Подрисованные бутылочки разного цвета и объёма явно намекали на дозировку веществ и их воздействие на организм.

– Каджит ненавидит двемеров! – прошипел Ра’Морд, убедившись, что бородатые умники готовили эксперименты над своими соседями. Мало им было фалмеров...

Из всех меров каджит доверял только оркам, которых и мерами-то назвать можно было с натяжкой. Они обычно не хитрили, говорили всё прямо в лоб и били туда же, если доходило до драки. А вот скрытные босмеры, высокомерные альтмеры и расисты-данмеры вызывали у каджита отвращение не меньшее, чем скользкие аргониане. Но подземные меры, устроившие полное вырождение своим снежным собратьям, перещеголяли всех.

– Мерзкие мерские штучки...

Зарисовки в одной из книг свидетельствовали, что зелья испытывались и на подземной фауне. Причём результаты были настолько впечатляющими, что каджиту стало не по себе. Крысы, решающие головоломки... Крысы, организующие побег из клеток... Крысы, захватывающие подземные города... На одном из рисунков огромная крыса в подобии короны стояла посреди площади перед толпой крыс поменьше. Некоторые вполне по-человечески держали в лапах факелы. В паре небрежных штрихов на заднем плане каджиту почудилась гора мёртвых двуногих тел.

Ра’Морд не знал, что думать. Двемеров истребили «поумневшие крысы», или они были всего лишь фантазией учёного? Может, просто все вымерли от собственноручно созданной заразы? Где же тогда хоть какие-то останки?

Иммунитет, подаренный эликсиром, был не вечен, поэтому следовало торопиться. Каджит одну за другой распахивал металлические двери в тесные кладовые, не имея представления, как выглядит лекарство. Одна из дверей открывалась с помощью заклинившего рычага, так что пришлось повозиться.

Когда створки, наконец, со скрежетом разошлись, Ра’Морд застыл в изумлении. Помещение оказалось просторным, немногим меньше главной лаборатории. Каменные ложа вдоль стен и длинный металлический стол с лавками по бокам говорили о том, что это общая спальня и столовая разом. В дальнем углу громоздилась гора искорёженных клеток, похожих на те, в которых разбойники держат ручных волков. Пространства между кроватями занимали мерзкого вида конструкции из земли, тряпок, костей и прочего мусора. Каджит без труда опоздал в этих кучах крысиные гнёзда. Тем более, что хозяева гнёзд деловито расселись за длинным столом, словно пародия на какой-то военный совет. Выглядело это комично и жутко одновременно. А когда десятки пар красных глаз, видевших во мраке не хуже каджита, разом обратились к незваному гостю, Ра’Морд почувствовал неприятную дрожь в коленях. Огромным грызунам не хватало только факелов в лапах. Скайримских переростков называют злокрысами. Интересно, как стоило бы именовать этих? Умнокрысы?

– Мудрокрысы, –неожиданно прошипел самый крупный грызун, восседавший во главе стола, – Так... лучше...

Слова явно давались ему с трудом – ускоренная двемерами эволюция коснулась интеллекта, но не речевого аппарата.

Ра’Морд не знал приёмов против телепатии, поэтому решил повторять про себя самое обидное ругательство, надеясь выбить противника из колеи. «Крысиный король» лишь криво усмехнулся. Он попытался снова заговорить, но вышло совсем неразборчиво. Грызун замолчал, закатил глаза, и каджит услышал речь прямо у себя в голове.

«Двемер был враг. Двемер сеял заразу. Двемер поплатился. Каджит не враг. Каджит может помочь.»

– Каджит к вашим услугам, – неуверенно пробормотал Ра’Морд, тут же сообразив, что мог и не говорить этого вслух.

«Каджит пришёл сверху. Значит, есть выход. Каджит покажет выход.»

Ра’Морд почувствовал, что может стать причиной чего-то очень нехорошего. Как ни старался он контролировать свои мысли, воображение ярко нарисовало картины городов, опустошённых неизвестной болезнью.

«Не заразим. Будем жить там, где никого. Двести лет не видели солнца. Наши дети должны увидеть.»

Авантюрист прекрасно понимал, что крысы могут просто разорвать его стаей и по следам выйти к секретной двери в мастерскую. Однако решил рискнуть и поторговаться.

– Помощь за помощь. Если есть лекарство от вашей заразы, каджит покажет выход.

Как ни странно, главный «мудрокрыс» кивнул. Однако тут же послал в голову собеседника решающее условие:

«Сначала выход!»

***

Остаток дня (насколько можно было судить под землёй) прошёл в приготовлениях. Крысы пообещали, что уйдут незаметно, не тронув никого из спящих горожан. Проскользнуть мимо ожиревшей от безделия стражи было плёвым делом, а двемерских анимункулей грызуны учились обходить не одно поколение. Ра’Морд понимал, что верить крысам – не лучший вариант, но других просто не имелось. То, что он до сих пор был жив, вселяло небольшую надежду.

Каджит нарисовал на уцелевшем листке бумаги схему «подслушивающего коридора», обозначив расположение секретной двери. Умные твари, наверняка, сообразят, как её открыть. Когда последняя из крыс покинула зал главной лаборатории, крысиный предводитель кивнул каджиту и с трудом проговорил:

– Спасибо...

– «Спасибо» не булькает, – возразил Ра’Морд, намекая на обещанное лекарство.

Вместо ответа «мудрокрыс» указал лапой куда-то за спину каджита, а когда тот обернулся, предсказуемо исчез в коридоре вслед за своей серой армией.

– Каджит найдёт вас всех и разорвёт! Как...

Ра’Морд замолчал. Напрашивалось сравнение с котом и крысой, которое ему не нравилось. Он злобно озирался по сторонам, раздумывая, что делать дальше. Вдруг на глаза ему попалась неприметная дверь в дальнем углу пещеры – как раз в том месте, куда указал грызун.

– Так и быть, не разорвёт, – пробормотал каджит. – Но очень серьёзно поговорит!

Дверь явно блокировал некий механизм, но никаких кнопок и рычагов в окрестностях не наблюдалось. Битый час умелый взломщик тщетно исследовал преграду в поисках замка. Отчаявшись, он даже бахнул в грязно-жёлтый металл слабеньким огненным шаром. Дверь не поддалась, но каменные своды отозвались таким эхом, что Ра’Морд на время оглох. В звенящей тишине ему почудился женский голос с бретонским акцентом.

– Всё-таки разорвёт! – разозлился каджит и осмотрелся в поисках железяки потяжелее.

Слух к нему вернулся, но женский голос, на удивление, не исчез. За дверью явно кто-то был. Приложив ухо к металлу, каджит услышал странные лязги и скрипы, а потом мелодичный голос проговорил что-то на языке, напоминающем древние эльфийские наречия.

– Каджит не понимает, – крикнул Ра’Морд и снова прислушался.

– Господин хочет, чтобы я говорила на языке подопытных? – через некоторое время отозвались из-за двери. – Позвольте мне выйти?

– Каджит позволяет.

Снова повисла тишина, нарушаемая металлическими поскрипываниями и щелчками. Наверняка, за дверью была ещё одна лаборатория, до сих пор действующая. Но как она уцелела перед натиском «мудрокрысов»? Да и бретоны не живут так долго, несмотря на имевшихся когда-то в роду эльфов.

– Каджиту не положено, – отозвалась, наконец, незнакомка. – Позволить может только двемер.

– Двемер позволяет, – пожал плечами каджит.

Дверь щёлкнула и шторой взлетела вверх, а вместо симпатичной бретонки Ра’Морд увидел нечто иное. На него катилась двемерская сфера, оснащённая сразу двумя парами «рук». Вместо привычного оружия конечности заканчивались странными инструментами и манипуляторами.

– Что ты такое? – прохрипел каджит, на всякий случай приготовившись к прыжку.

Сфера остановилась и смущённо потупилась.

– Прошу прощения. Я никогда не встречала никого, кроме господина и его помощников. Меня зовут Мари.

Такой сильный акцент был редкостью даже в самых глухих уголках Хай Рока. Сколько же веков этой жестянке? Как живая душа может угодить в механизм, Ра’Морд знал не понаслышке. Ему стало жаль несчастную, когда-то доверившуюся сумрачному подземному гению в надежде научиться его секретам. Даже несмотря на те жуткие эксперименты, в которых она была помощницей.

– Каджит ищет лекарство от вашей заразы.

– О, понимаю, – живо отозвалась Мари.

Она резко выбросила вперёд одну из «рук» и ткнула в плечо каджита тонкой иглой. Ра’Морд не успел на это среагировать и злобно зашипел.

– Так я и думала! – пропела Мари, всплеснув манипуляторами. – Анализ положительный. И склеры, и дыхание, и запах...

– Запах ни при чём! – огрызнулся каджит.

– Но налицо все признаки...

Тут сфера выдала нечто на древнем языке, отчего Ра’Морд прижал уши, ожидая появления даэдры. Ничего такого не произошло, а жестяная знахарка продолжила:

– К счастью, одна порция лекарства ещё осталась!

Ра’Морду стало не по себе. Если он подцепил крысиный мор, а лекарство лишь одно... В памяти всплыло бледное лицо мальчика, чью расу он так и не отгадал.

– Каджиту нужно хотя бы два флакона!

– Невозможно, – с сожалением развела «руками» Мари. – Последние десятки лет не было новых материалов... Всё имеет срок годности.

– Даже каджит, – грустно прошептал Ра’Морд.

***

Подземный город авантюрист покидал в мрачном настроении. Его возвращение вместе с металлической целительницей произвело фурор. Крысы не обманули, их передвижений в городе никто не заметил, а новых заболевших не наблюдалось. Остиан быстро пошёл на поправку, а градоначальница со слезами на глазах пообещала поставить герою памятник. Однако цены в магазинах для героя осталась прежними. Но волновало Ра’Морда совсем другое.

Каджит шёл по дороге, прислушиваясь к своему телу и раздумывая, какой из алтарей может его исцелить. Чувствовал он себя, на удивление, неплохо. Вторым раздражающим фактором был анимункул с приятным женским голосом, увязавшийся за Ра’Мордом. Оставаться дольше под землёй Мари наотрез отказалась, как ни уговаривали её городские лекари. Бретонке, веками запертой в металлическом теле, очень хотелось увидеть, как изменился мир. Впрочем, плюсов в такой попутчице было немало. Можно спокойно ночевать под открытым небом, не боясь нападения. Охранник каравана с личной двемерской сферой стоил значительно дороже. А при необходимости можно будет продать жестянку в какую-нибудь гильдию.

– Каджиту нужно на север, к большому святилищу Кинарет, – объявил Ра’Морд на очередном привале.

– Как ты думаешь, – неожиданно спросила Мари, – я могла бы снова стать человеком?

– Дальше вы не пройдёте, пока эти бумаги не получат ваши ответы!

Главный стражник был непреклонен, а его эмоции оставались тайной под непроницаемым забралом. Ра’Морд мог бы устроить ночлег под открытым небом, но странная деревенька вызывала в нём жгучий интерес. Каменная стена в два человеческих роста и массивные ворота сделали бы честь любому форту. Какие же богатства здешние крестьяне охраняют столь ревностно?

Каджит вздохнул и приготовился выдать привычные сведения о родине, созвездиях и талантах, однако вопросы его удивили. Стражу почему-то интересовало, как поступит гость, если у него на брюхе вырастет призрачная рука. Или что он будет делать на ярмарочном турнире – швырять камни, ловить камни, лупить по ним палкой или вовсе пинать ногой. Больше всего Ра’Морда озадачило предложение придумать потеху над папашей. Каджит никогда не видел своего отца и даже не догадывался о его Джа-Ха'джай. Вероятный родитель мог, например, откусить шутнику голову или мелко нагадить в сапоги, в зависимости от фазы обеих лун при его рождении.

Выбрав самые безобидные ответы, Ра’Морд терпеливо ждал, когда стражник закончит скрипеть пером. Каджиту подумалось, что эти ребята под своими масками могут безнаказанно корчить рожи собеседникам. А что если стражник, забыв опустить забрало, начнёт привычно гримасничать при встрече с важной персоной?

– Всё в порядке, добро пожаловать в Общину! – начальник караула, наконец, сделал знак своим подчинённым открыть ворота.

Внутри неприступных стен на каджита навалилось ощущение беспокойства. Община выглядела так, словно из крупного города вырвали квартал, вылизали до блеска и переместили в пустынную глухомань. Ровные домики вдоль чистой мостовой, красивые заборчики, ухоженные огородики – всё словно с картины скучающей художницы-аристократки. Мимо бодро прошагал фермер с полным ведром яблок, улыбаясь как идиот. Откуда-то доносились звуки лютни и барабана. Невдалеке орава остроухих детишек играла в догонялки вокруг цветущего дерева.

Ра’Морд пытался вспомнить заклинание, развеивающее иллюзии, когда его сильно хлопнули по плечу. Перед ним вырос толстый имперец с такой приторной улыбкой, что захотелось цапнуть по ней когтями.

– Каджит ничего не крал! – сразу отрезал Ра’Морд, готовый к любым обвинениям.

– Конечно не крал! – рассмеялся имперец. – В Общине никто ничего не крадёт, мы мирные и честные люди! И всегда рады порядочным гостям.

Порядочный гость красноречиво звякнул заплечным мешком, и градоначальник указал ему на подходящую вывеску. Из лавки доносились возбуждённые голоса. Переступив порог, Ра'Морд увидел дюжего орка в мятом железном доспехе, который препирался с торговкой. Он навис над прилавком, словно собирался поддеть хрупкую босмершу клыками за воротник, чтобы она беспомощно болтала ногами в воздухе.

– Вы тут мухоморов объелись, скамп вас дери?! – орал орк. – Как можно не отличить железяку от человека?! Это были караванщики, а никакие не анимункули!

– Какие ещё анимункули? – торговка сильно нервничала, словно сболтнула лишнего. – Ты, наёмник, ушами слаб! Я сказала, «они мукали»…

– Кто? – издевательски прищурился орк.

– Кто, кто… Коровы! Мы же про коров говорили? А то всё караваны какие-то… Ой, покупатель!

Торговка ухватилась за Ра'Морда как за спасительную соломинку, всем видом показывая, что на орка у неё больше нет времени. Тот громко сплюнул и потопал наружу.

Разжившись пригоршней септимов за своё барахло, Ра'Морд вышел из лавки и сразу наткнулся на пристальный взгляд орка, подпиравшего дерево неподалёку. Каджит направился в его сторону. Он недолюбливал орков, особенно наёмников, но хитрить они умели редко. Словно подтверждая эту мысль, зеленомордый грохнул себя кулаком в грудь:

– Ургал Бесхитростный! Хочешь заработать, кошара?

***

Ургал не врал, остатки каравана обнаружились за ближайшим холмом. Расхаживая среди тел и обломков, Ра'Морд подмечал странности нападения. Пара вояк валялась в окровавленной траве у дороги, как и положено не лучшим охранникам. Но мёртвый караванщик был исключением из правил. Разбойники предпочитали отпускать их живыми, чтобы грабить снова и снова. Перевёрнутая повозка, разбитые бочки и сундуки, разбросанный скарб – всё выглядело так, словно забрали самое ценное, а прочее раскидали для виду. Грабители обычно тащат всё без разбора, а позже в лагере спокойно сортируют добычу. А какой идиот додумался убить молодую крепкую лошадь?

Дочери владельца каравана среди трупов не было. Её-то и должен был разыскать Ургал Бесхитростный.

В сумке караванщика Ра'Морд обнаружил бутылку тёмного стекла с остатками пойла. Чуткий каджитский нос не врал – этой настойкой час назад угощал его трактирщик Общины. И он же похвалялся, что такой не сыскать во всём Тамриэле, ибо рецепт он будет хранить в тайне до самой могилы…

За полночь, когда в домах погасли последние огни, Ра'Морд вскарабкался на крышу дома старосты и ловко скользнул в дымоход. Дверь он взламывать не стал – подозрительные типы часто зачаровывают замки. В обширном зале никого не было, хозяева громко храпели со второго этажа. Глаза каджита быстро привыкли к полной темноте. Отыскать в рабочем кабинете дневник градоначальника оказалось легко. Трудно было побороть желание прихватить из богатого дома пару ценных вещиц. Но пришлый каджит в закрытом городке сразу стал бы единственным подозреваемым. А дневник... Мало ли, куда сам хозяин мог сунуть его второпях.

***

Утро Ра'Морд и Ургал встретили, сидя в зарослях камыша на берегу озера. Чуть поодаль расположился ещё один каджит в старом плаще с капюшоном, сосредоточенно пялившийся на поплавок удочки. На противоположном берегу сквозь туман грозно проступали стены Общины.

– Значит, этот рыбак им как кость в горле? – грубым шёпотом осведомился орк. – И при чём тут караван? Ты дневник-то внимательно читал?

Ра'Морд не стал язвить по поводу того, умеет ли орк вообще читать, а спокойно объяснил:

– Каджит думает, что рыбак видел что-то, не предназначенное для его глаз. Он может знать, что скрывает Община.

– Тогда я из него эти знания вытрясу! – воодушевился Ургал.

Ра'Морд схватил его за плечо и злобно сверкнул жёлтыми глазами:

– Дети песков сами договорятся! Орку лучше наблюдать.

Приближаясь к соплеменнику со спины, Ра'Морд старался шуршать побольше, всячески показывая, что не подкрадывается и ничего не замыслил. Рыбак спокойно повернул голову и поднял руку, отвечая на приветствие. Его голос оказался хриплым и вкрадчивым:

– М'Аику в тумане чудились странные вещи. Орки с каджитами, горожане с бандитами…

Битый час Ра'Морд пытался выудить из рыбака хоть немного конкретики. Однако бродячий философ продолжал сыпать странными афоризмами и аллегориями. Лишь когда в сторону собеседников двинулся Ургал, которому надоело наблюдать, рыбак поспешно смотал удочку и на прощание обронил:

– М'Аик думает, что это «жжж» – неспроста!

После того, как чудак растворился в тумане, Ургал огласил воды озера грубой бранью, поминая всех каджитских матерей и в хвост, и в Гриву. Игнорируя оскорбления, Ра'Морд поднял руку, явно к чему-то прислушиваясь.

***

После недолгих манипуляций с отмычками замок щёлкнул. Хорошо замаскированная дверь отъехала в сторону, открывая в склоне берега узкий тоннель. Жужжание усилилось, а в глаза ударил его источник – двемерский светильник, состоявший из подобия шаровой молнии в круглой клетке из жёлтого металла.

Продвигаясь в лабиринте древней канализации, Ра’Морд злился, что не смог провести скрытную разведку, потому что по пятам шумно топал Ургал, не пожелавший оставаться снаружи. После очередного поворота коридор вывел в просторное помещение, полное знакомых жужжащих фонарей. Интерьер дополнял отряд лучников, прицелившихся в незваных гостей, терпеливо ожидая приказа. Их командир вопросительно поднял бровь.

Оттеснив орка, пока тот не наломал дров, Ра’Морд поспешно вышел вперёд, демонстрируя ладони:

– Каджит не хочет драться. Нам просто нужны ответы.

Немного помедлив, неразговорчивый командир жестом скомандовал отбой, затем махнул рукой посетителям, приглашая следовать за ним.

Очередная цепочка коридоров вела мимо различных помещений. Некоторые двери были открыты, демонстрируя казармы, склады и нечто, напоминавшее пыточные камеры. Ургал злобно пыхтел и скрипел зубами, но, хвала Девяти, держал себя в руках. На каждом перекрёстке встречались посты охраны в двемерских доспехах. Наконец, коридор привёл в большую круглую пещеру, когда-то явно служившую тюрьмой подземного города. Ра’Морд, сбегавший из пары имперских темниц, подумал, что не хотел бы проверять на прочность здешние замки и решётки. Часть камер была закрыта, за прутьями в полумраке угадывались силуэты. Кто-то стонал и кашлял, в воздухе неприятно пахло свежей кровью. В центре тюремного зала стояли несколько каменных столов или алтарей. Бурые пятна, тёмные тряпки и медицинские инструменты навевали самые нехорошие мысли.

Среди всей этой милой атмосферы бодро суетилась старуха в кожаном переднике. Обилие морщин и мудрёный шлем с оптическими приспособлениями не позволяли определить не только возраст, но и расу. Исключить можно было только каджитов и аргониан. «Ни хвоста, ни чешуи», как говорил недавно один чудной рыбак.

Старуха повернулась к гостям, на всякий случай спеленала Ургала заклинанием паралича и, под грохот и сквернословие, подошла к Ра’Морду, изучая его сквозь двемерскую оптику.

– Девчонки тут нет. И не было у купца никакой девчонки!

Голос был нервным, властным и неприятно дребезжал.

– Чего ты мелешь, ведьма! – рявкнул с пола скованный орк. – Парализованная мимика в сочетании с грозным голосом выглядела очень забавно. Старуха устало швырнула в него ещё одним зелёным огоньком, и Ургал онемел. Теперь он мог лишь бешено пучить глаза, словно надеясь дотянуться ими до ведьмы.

– Тебе известно, что такое анимункули? – спросила старуха каджита, с интересом разглядывающего мучения напарника.

– Механические рабочие и солдаты двемеров. Каджит видел таких... пару раз...

– Не просто механические! – воодушевилась старуха. – Внутри у него камень душ! А если это механизм с душой человека? Если говорит и ведёт себя как человек?

– Но выглядит как жестянка, – возразил Ра’Морд. – Каджит вряд ли перепутает...

– Меня окружают глупцы! – завопила старуха. – Двемеры всех вас провели! Они всё ещё здесь! Повсюду. Прячутся ещё глубже. И собирают, собирают, собирают свои механизмы! С каждым разом всё более похожие на нас! А потом они меняют людей на анимункули, и никто ничего не замечает!..

Последнюю фразу она прошипела зловещим шёпотом и затряслась всем телом. Ра’Морд покосился на выход, но оттуда беспристрастно смотрел командир стражи. Ургал на полу устало закатил глаза, словно говоря: «Да она мухоморов объелась, скамп её дери!»

Старуха затянула длинную трагичную историю про маленькую девочку, родителей которой убили анимункули, коих все принимали за людей. С тех пор девочка потратила всю жизнь на поиски верного средства отличать живое от механического. Начиная со специального списка вопросов, заканчивая хирургическим вмешательством.

– Ни один чёртов механизм не способен ответить так же, как настоящий человек! – глаза старухи гордо сверкали, умножаясь и увеличиваясь в десятке разнокалиберных линз. – Ну почти ни один. Список вопросов постоянно совершенствуется. Ошибка бывает уже лишь в четырёх случаях из десяти.

– А те, кто отвечает «неправильно»? – поинтересовался Ра’Морд, глядя на заляпанные кровью столы.

– Тех приходится изучать более... детально, – пожала плечами старуха. – На этом этапе ошибок ещё меньше. Но ты не волнуйся. Ты ответил правильно почти на все вопросы. Вот только с камнями на ярмарке...

Ра’Морд поспешил отвлечь сумасшедшую от недобрых мыслей на свой счёт:

– Каджит думает, что резать девочку, которая запуталась в паре вопросов, не лучшая идея. Её отец богат и влиятелен. Он мог бы забыть о недоразумении и солидно вложиться в вашу... организацию...

– Ты не понимаешь! – перебила старуха. – Я делаю это ради всего Тамриэля, ради тебя и этого глупого орка, ради папаши этой... Этой двемерской жестянки! Он не заметил подмены, и я открою ему глаза.

Во время всего разговора с престарелой маньячкой Ра’Морд пытался угадать, в какой из камер держат дочь купца. Но все они тонули в полумраке, кроме одной, где решётка была полностью завешена плотной тканью. Старуха подошла к ней, резко сдёрнула полотно и повернула рычаг на стене. Прутья решётки с лязгом скрылись в полу, в нише вспыхнул жужжащий фонарь. От увиденного загривок Ра’Морда зашевелился. Если бы Ургал не был парализован, он наверняка бы уронил на пол челюсть, царапая клыками мрамор. Старуха тащила из камеры за огромную ручищу двемерского центуриона. Тот слабо упирался, скрипя металлом, пуская пар и хныкая тонким девчачьим голоском. Это было настолько нелепое и завораживающее зрелище, что даже флегматичный командир стражи приподнял сразу две брови.

Неожиданно для самого себя Ра’Морд показал пальцем под ноги центуриону и крикнул:

– Мышь!

От оглушительного металлического визга заложило уши. Двемерская махина в панике попыталась запрыгнуть на руки старухе...

***

Когда пыль после сотрясшего стены грохота улеглась, Ра’Морд в немом оцепенении наблюдал, как неуклюже и медленно поднимается великан из грязно-жёлтого металла. Рядом с каджитом, кряхтя и ругаясь, разминался Ургал Бесхитростный. «Дочка» купца, наконец, поднялась, осмотрелась и, увидев то, что осталось от её истязательницы, снова завизжала и с грохотом помчалась прочь из пещеры, смяв на выходе командира охраны и всех, кто прибежал на звуки. Ургал поглядел ей вслед и довольно хмыкнул:

– Боевая девчонка! А ведь даже не орк.

Он сунул каджиту обещанный кошель с монетами, благодарно хлопнул по плечу и побежал догонять «девчонку». Из лабиринта коридоров ещё долго доносились удаляющиеся крики, звон металла и грохот огромного механического убийцы с душой маленькой девочки. Интересно, отец и правда не заметил подмены из-за какого-то морока? Или просто хотел, чтобы дочка (возможно, погибшая) была рядом с ним в любом виде?

Каджита била мелкая дрожь. Его разум уже почти стёр одну неприятную историю, но теперь в памяти ярко всплыли огромные металлические молоты вместо гибких когтистых пальцев. Никто не узнает, чего стоило каджиту вернуть свою душу из той жестянки в подгнившее тело. Он никому не расскажет, какой платы потребовал Ковен. И никто не заметит, как он то и дело обнюхивает себя, надеясь вновь не уловить запах тлена.

Ра’Морд поднял полотно, некогда закрывавшее решётку, и начал связывать углы. С перебитых охранников он соберёт неплохой урожай. Жаль, что в Общину с её лавками ему теперь вход заказан.

1

Уааааагхххх!..
Никаких сомнений не осталось – хриплый крик, переходящий в злобное шипение, доносился из сундука. После этого возобновились глухие удары. Кто-то явно пытался выбраться наружу. Обитый сильно проржавевшим железом, повидавший не одно поколение, сундук оставался на удивление надёжной темницей. Или у её пленника просто не хватало сил для хорошего удара.
Ра'Морд покрепче стиснул рукоять кинжала и с кошачьей грацией подкрался к сундуку. Замок сохранился неплохо, но для опытного взломщика не представлял никакой сложности. Внутри словно затаились в ожидании. Резко откинув крышку, каджит прыгнул в сторону, приготовив кинжал и когти ко всяким неожиданностям. Вместе с тошнотворным запахом и облаком пыли из тёмного дубово-железного нутра, покачиваясь, поднялась тощая фигурка в лохмотьях.
Ребёнок? Дитя человека или мера. Что за... Каджит огляделся по сторонам. Ловушкой тут изначально воняло, как шкурой аргонианина. Разрушенный дом, старый сундук у стены, вокруг больше ничего на огромной поляне... Однако ни звон тетивы, ни шуршание кожи, ни бряцанье металла не нарушили тишину. Всё было спокойно, а мальчик продолжал покачиваться на месте и тереть глаза. Ра'Морд, помешкав немного, опустил кинжал и позвал:
– Эй! Кто тебя запер? Каджит хочет знать твоё имя.
– Уааааагхххх!.. – завопил малой, выскакивая из сундука подобно сжатой пружине, и хватая Ра'Морда за ногу.
Кое-как скрутив неблагодарного засранца его же лохмотьями, каджит перевёл дух и осмотрел спасённое существо. Он почувствовал, как шерсть на его загривке непроизвольно встопорщилась, а хвост начал извиваться ужом.
Зомби его не пугали. Чего бояться безмозглого куска мертвечины, способного только машинально переть напролом в неосознанной ярости? А вот драугры вызывали в каджите настоящий трепет. Он повидал их немало, когда грабил древние склепы нордов. Не нашедшие покоя после смерти, эти воины бродили по каменным коридорам, сжимая полусгнившее оружие и ворча под нос обрывки проклятий из трухлявой памяти. А завидев врага, кричали на мёртвом языке драконов что-то настолько обидное, что иные валились с ног от возмущения.
Ребёнка-драугра Ра'Морд видел впервые. Кто и зачем сотворил с ним это проклятие, выяснить было трудно. Да и незачем это каджиту.
Оставив рычащий брыкающийся свёрток на земле, Ра'Морд подошёл к сундуку. Запах тлена и засохших испражнений подсказывали, что парнишку заперли ещё живым. Как давно это было? Бедняге лучше было бы умереть сразу.
Подавив тошноту, каджит захлопнул тяжёлую крышку, и та издевательски развалилась на части.
– Мама, – вдруг отчётливо прохрипел маленький драугр.
Ра'Морду стало не по себе. Его находка брыкалась теперь не так злобно, а словно пыталась ползти куда-то, то и дело повторяя жутко неуместное слово. Каджит поёжился, но пересилил себя и размотал пленника. Драугр, покачиваясь побрёл куда-то в одному ему известном направлении. Врезавшись в остатки стены, он пошаркал по ней сухой ладонью и двинулся в обход.
– Мама...
Ра'Морд, проклиная себя, сундук и ещё Кин знает кого, поплёлся следом. Мумиёнок мог по осколкам памяти привести к дому своих родителей, которые, конечно, давно в могиле. Возможно, там будет, чем поживиться. А может, каджиту просто не всё равно.

2

– Земляк! – В тоне имперца, обратившегося к каджиту, явно читалась презрительная насмешка. Однако его руки были пусты, а в кустах за спиной не угадывалось засады.
– У каджита нет для тебя времени! – огрызнулся Ра'Морд. Но поводок всё же потянул на себя. Они с мальчишкой-драугром шли уже много часов. Когда начало вечереть, каджит накинул ему на шею верёвку, чтобы помогать обойти овраги и прочие препятствия. Задушить неживого мальчика риска не было.
Незнакомец расплылся в широкой хитрой улыбке:
– Продай диковину! Хорошо заплачу!
Ра'Морд поглядел на мальчишку, упёрто топающего на месте, натянув поводок. Слово "мама" он время от времени повторял, но каджита оно уже не трогало. Не продать ли, вправду, эту ошибку природы и магии? В голове боролись две выгоды – та, что светила здесь и сейчас, и та, что была в перспективе, если найдётся дом той самой "мамы". И было что-то ещё, в чём прожжённый расхититель гробниц и карманов не решался себе признаться. Может, всё дело в его предках, которых веками продавали и покупали проклятые данмеры?
– Я не работорговец, – словно подслушав мысли каджита, усмехнулся имперец. – Я, если угодно, коллекционер. Путешествую, собираю всякое. Когда-нибудь осяду на севере и открою музей редкостей. Виндхельм, говорят, неплохой город. Сестре по душе. Пять тысяч даю за нежить! Согласен?
– Каджит найдёт тебя в Виндхельме, – отмахнулся Ра'Морд, и они с мальчишкой зашагали дальше.
– ДорогА вилка к щекотке! – Разочарованно крикнул им вслед торгаш. – Потом локти будешь кусать! Или что там у вас...

3

На рассвете злой и уставший Ра'Морд увидел цель путешествия. Недолгий ночной привал не принёс почти никакого отдыха. Спать при драугре, даже маленьком и бродящем вокруг дерева на коротком поводке, было страшновато. К тому же чутьё каджита подсказывало, что имперец, положивший глаз на редкий экспонат, так просто не отстанет.
Одинокая ферма выглядела давно заброшенной. Не заметив никаких движений поблизости, Ра'Морд снял поводок с шеи мальчика, и тот бодро засеменил к дому, всё громче хрипя опостылевшее "мама". В сараях было пусто, если не считать скелета коровы, давно обглоданного зверьём. Дом выглядел ветхим и кособоким, но Ра'Морд всё же рискнул переступить порог, утопая ногами в трухлявых останках давно рассыпавшейся двери.
Обшарив дом сверху донизу, каджит пришёл в ярость. Он не нашёл ровным счётом нихрена, и даже немного больше – в одном месте истлевший пол под ним треснул, и он разодрал ногу, провалившись по самый хвост. Оставалась надежда на подвал, но и она рассыпалась в прах, когда из дыры в полу послышались хриплые завывания. Мальчик-драугр, до этого бестолково тыкавшийся в стену, подбежал к пролому и стал неуклюже ковырять его иссохшими пальцами.
– Мама! Папа...
– Грёб твою кладь! – Неожиданно вспомнил Ра'Морд присказку грабителей караванов. – Каджит воссоединил семью...
Что-то подсказывало ему, что выпускать из подвала пару взрослых драугров и рассчитывать на их благодарность – плохая идея. И какого даэдрота он не продал костлявого щенка тому имперцу...
– Земляк! Я ведь предлагал хорошую цену! А теперь заберу даром! – Прокричал кто-то снаружи. – Ребята, они в доме. Только не попортите мою диковину!..

1

БАХ!

Волна жара и обугленных щепок сбила Ра’Морда с лап и заставила позорно, совсем по-кошачьи взвизгнуть. Это орк, висевший на перилах со стрелой в голове, обломил гнилые деревяшки и всей своей тушей грохнулся в руну пламени на полу первого этажа. Когда в ушах перестало звенеть, каджит отряхнулся и продолжил обыскивать убитых разбойников.

– Эй, сюда! Мы тут, наверху!

Ра’Морда передёрнуло от очередного крика. Возможно, они звали наугад. А может, использовали Обнаружение Жизни. Хотя с этим заклинанием едва ли разбойники застали бы их врасплох. Пожалуй, стоило посмотреть на пленников, которые были обязаны каджиту освобождением.

В кладовой на втором этаже форта собралась пёстрая компания. У дальней стены на грязной соломе сидел тщедушный босмер. Он горько всхлипывал, бил себя кулачком по коленке и, в целом, выглядел невероятно жалко. Бурча и сквернословя, из угла в угол нервно ходила нордка в рваной фермерской одежде. Видимо, она была женой босмера, потому что иногда отпускала в его адрес особо грязное ругательство. Прямо напротив входа, у стола суетился серокожий красноглазый тип в фартуке кузнеца. Смешной колпак и завитая борода выдавали в нём большого поклонника двемеров. Он возился с непонятным механизмом, царапая руку о железяки и совсем не по-двемерски обзывая кого-то «н’вахом». На лавке посреди бочек и мешков пыталась медитировать старая каджитка. Ра’Морд двинулся было в её сторону, однако дорогу ему преградил дюжий редгард в широкополой шляпе, вооружённый арбалетом и традиционным кривым мечом. Темнокожий вояка изобразил самую искреннюю улыбку и рассыпался в благодарностях.

– Ты должен каджиту, – сухо оборвал Ра’Морд попытку навязать ему новых «самых верных друзей».

Мягко отодвинув предводителя неудачников, каджит подошёл к пожилой соотечественнице и заглянул в её мудрые ясные глаза. Их разговор на родном языке длился около часа. Из странных метафор и полунамёков Ра’Морд смог уяснить немногое. Кто заточил его в ледяную глыбу, кто и зачем растопил её спустя много лет, оставалось загадкой. Империя уже давно пребывала в руинах, но кто или что за это в ответе, ещё предстояло выяснить. Похоже, один из многочисленных отпрысков каджита смог уцелеть. С его поисков стоило начать новую жизнь в этом странном, разрушенном и чужом мире, больше похожем на планы Обливиона. На вопрос, откуда начинать поиски, старая провидица сказала что-то о больших изумрудах, попросила скумы и задремала.

Из задумчивости Ра’Морда вывел надоедливый сын пустыни. Он преданно заглядывал каджиту в глаза и просил о дальнейшей помощи «несчастным попавшим в беду поселенцам».

2

Вскарабкаться на крышу заброшенного храма Акатоша для каджита оказалось плёвым делом. Жаль было рисковать последней отмычкой ради прямого выхода из кладовой. С покосившегося шпиля Ра’Морд грациозно перепрыгнул на крышу форта. Глянув на люк, ведущий в кладовую, он довольно хмыкнул – железные петли покрывал едва заметный иней ледяной ловушки.

На крыше лежала мёртвая лошадь. В Скайриме это никого не удивило бы, учитывая способности нордских лошадей, с жеребячества приученных к бегу по пересечённой местности и скалолазанию. Но здесь…

У Ра’Морда вдруг неприятно сжалось в груди. А где это – «здесь»? Он только сейчас осознал, что после освобождения из ледяного плена был так ошеломлён изменившимся миром, что целый день бездумно ходил и осматривал руины поселения на берегу реки… И река, и посёлок потеряли свои имена под натиском эмоций или каких-то чар. А может, разум каджита повредился из-за долгого переохлаждения. И, кстати, насколько долгого? У смутно знакомой хижины он встретил механическое существо. Ра’Морд помнил, что видел подобные штуки когда-то давно, в странных руинах… Двемерских?.. Он помнил, что они агрессивны и, не дожидаясь нападения, швырнул тяжёлый булыжник. С анимункула слетела какая-то крышка, посыпались искры, он осел на землю грудой металлолома. Когда каджит подошёл, железяка проскрипела что-то удивительно дружелюбное, а потом свечение внутри механизма потухло. Возможно, стоило бы оставить эту штуку в рабочем состоянии и как следует расспросить. Ну ничего, теперь имелась старая прорицательница, и в следующий раз Ра’Морд обратится к ней с более осмысленными вопросами. Сейчас целью каджита был ещё один механизм, и он уже начинал чувствовать раздражение от такого количества механизмов в этом разрушенном мире.

Посреди крыши стоял двемерский центурион – огромный металлический воин, приводимый в движение механикой и магией, искусно сплетёнными воедино древним исчезнувшим народом. Махина не двигалась и не издавала звуков, но Ра’Морд предпочёл крадучись обойти её стороной. Если верить механику-данмеру, этим монстром можно управлять, каким-то образом оказавшись внутри. Разбойники, которых каджит перебил в старом форте, были крохотным отрядом охраны. Вот-вот должна была вернуться большая разбойничья армия вместе с главарём. И, похоже, уйти отсюда живыми можно было только заставив центуриона сражаться на своей стороне. Оставалось неясным, как это чудо инженерной мысли очутилось на крыше вместе с мёртвой лошадью.

Убедившись, что механический воин выключен, Ра’Морд осмотрел его со всех сторон. Единственным доступом внутрь без специальных инструментов была маленькая дверца на спине, за которой помещался тусклый тёмно-фиолетовый кристалл. Ра’Морд презрительно фыркнул:

– Каджит не механик, но каджит не глупец! Как можно оказаться внутри? Это ведь не повозка и не доспех! Пусть данмер поймает свою душу в камень, вот тогда каджит попробует…

За спиной послышался скрип открываемого люка. Кто-то завопил от боли, Ра’Морд почувствовал сильнейший ледяной удар в спину и, сбитый с ног, полетел вперёд, прямо на ржавого великана. Его последней мыслью было: «Всё-таки каджит глупец…»

3

– Или не глупец?..

Ра’Морд ощущал себя очень странно. Почти так же, как во время оттаивания из глыбы льда пару дней назад. Или прошла уже целая вечность, а мир снова изменился до неузнаваемости? Очень медленно и тягуче возвращались зрение и слух, но тела Ра’Морд по-прежнему не чувствовал. Первым делом, когда он сможет двигаться, каджит разорвёт когтями шею того, кто сунулся открывать защищённый магией люк!

ВЖУХ!

От неожиданности Ра’Морд чуть не подпрыгнул. Перед глазами мелькнула здоровенная жёлтая рука, стоило каджиту представить, как он царапает когтями. Вдруг он понял, что стоит на ногах, хотя не чувствует их. От страха и возбуждения его сердце должно было бешено заколотиться, а хвост жёсткой проволокой захлестать по бёдрам. Однако хвоста он не ощущал, а в груди, вместо привычной дроби, будто что-то завертелось с противным жужжанием. В пору было потерять сознание от безумной догадки, но мозги, как некий добротно смазанный механизм, продолжали исправно шевелиться. Онемевшее тело каким-то невероятным образом оказалось подвижным и послушным.

– Или не каджит…

Ра’Морд поднёс свои новые металлические руки к лицу, и долго пялился на них в немом оцепенении. Затем, шипя паровыми приводами, обернулся и посмотрел на лежащее у ног хвостатое безжизненное тело.

Компания пленников вздрогнула, услышав снаружи истошный вопль, словно искажённый металлическими трубами.

– Кошки что ли дерутся? – проворчала Марсильда, бинтуя обмороженную руку остроухому супругу, который выглядел теперь ещё более жалким.

Старая прорицательница грустно вздохнула:

– Или не кошки…

ЭПИЛОГ

Земля перестала дрожать, а поднятая пыль понемногу рассеивалась. Спрыгнув с крыши форта, центурион зашагал через разрушенный посёлок. Руины выглядели безжизненными, но тишину нарушали многочисленные шорохи, позвякивания и перешёптывания. Разбойники умели устраивать засады на караваны, но, впервые встретив такого грозного противника, чувствовали неуверенность и страх. Никто не решался напасть или убежать. Напряжение нарастало. Центурион, вопреки всем ожиданиям, заговорил.

С крыши форта темнокожий человек наблюдал, как из развалин трактира вышел могучий, хорошо экипированный орк. Вероятно, это был главарь разбойников. Он вразвалку подошёл к центуриону, поигрывая здоровенной секирой, явно маскируя страх под нарочитой бравадой. Они обменялись фразами, после чего железный великан махнул рукой на верхушку форта и показал разбойнику четыре пальца.

Редгард заскрипел зубами. Когда ухитрилась уйти старая глотательница скумы, и как об этом узнал оживший центурион, ему было неведомо. И почему он их бросил? Ведь так хорошо всё складывалось! Алик'рский воин в сердцах скомкал и швырнул с крыши использованный свиток Захвата Душ.

– Предатель! А ведь столько поселений нуждалось в твоей помощи!

К воротам форта короткими перебежками двинулся первый отряд разбойников. Немного поодаль центурион флегматично крутил в бараний рог выросшего словно из-под земли даэдрота.