LazariYa

Я тут смотрела, люди делятся своими достижениями. Я могла бы выложить рисунки, но решила поделиться другим творчеством.
Скажите, мне писать дальше?..

- Тише, тише, Мир, они нас не найдут… Я пустила их по ложному следу… Не найдут! – Горячечный шепот матери шевелил мои волосы у виска. Ее пальцы нервно вцепились в рукав моей потрепанной рубахи.
Лай собак то затихал вдали, то приближался. Каждый раз мать напрягалась и лишь ближе притягивала меня к себе.
- Я посыпала дорожку травой-обманкой. Они не найдут… Они нас потеряют… О, мои мальчики! Нас не найдут, они не смогут пойти против нас, против рода Келиот! Их накажут! Да-да, накажут! И тогда… тогда мои мальчики прославятся!..
Я почувствовал ,как мать начинает бить мелкая дрожь. В темноте землянки, в которой мы укрылись, не было видно ее лица, но я знал – ее глаза постепенно заволакивает пелена безумия.
Это было очень не вовремя – на хвосте сидели имперские ищейки, грозя в любой момент отыскать наше убежище.
Я перестал прислушиваться к бормотанию матери, которая, казалось, напрочь забыла о моем существовании. Хотя так оно и было – она постепенно погружалась в пучину безумия, увлекаемая призраками прошлого.
Я отрешился от происходящего, отодвинул на задний план, ставший бессвязным и бессмысленным, шепот матери, надрывно захлебывающийся лай собак и крики ищеек. Достигнув полного спокойствия (насколько это было возможно в данной ситуации), я внутренним зрением потянулся к ауре матери.
Сейчас она напоминала мутный поток реки, который бывает после сильной бури. То тут, то там вспыхивали бледно-серым цветом нити, заставляя женщину еще больше закатывать глаза.
Я осторожно потянулся к этим нитям и начал медленно тянуть серую муть на себя. Обесцвеченные нити я наполнял своей энергией, заставляя их светиться ровным светом. В глазах постепенно темнело, но я продолжал очищать ауру матери. Через несколько минут она затихла, а я перевел дыхание и осторожно открыл глаза.
Моя мать, урожденная эль’Клариот, спокойно спала, не разжимая крепких объятий.
Я тяжело вздохнул. С каждым разом вытягивать ее из пучин безумия становилось все тяжелее – нити ауры истончились и не могли, как раньше, принимать лечебную силу. Моя мать медленно, но верно умирала.
Я смахнул слезу и обратил свой внутренний взор на окружающее пространство. Я искал ауры собак, которых отправили на наши поиски.
Мне всегда нравились эти пушистые звери, с глазами-блюдцами на лобастой морде, и с длинными шершавыми языками. Их аура представляла собой клубок простых инстинктов и желаний – поесть, поспать и поиграть. Этой простотой они мне и нравились.
Я отыскал одну из аур, она оказалась в опасной близости от нашего убежища. Я, не теряя времени, нащупал канал-нить, соединяющую собаку с вожаком стаи. И мысленно потянулся к самцу, посылая волну дружелюбия.
Отклик пришел незамедлительно. Я почти воочию увидел, как он сбился с ровной рыси, и очумело завертел башкой.
«Не бойся. Я друг. Не причиню зла»
Уровень развития собак был примерно такой же, как у пятилетнего ребенка – они понимали простые фразы и команды.
Я скривился – я старше их всего на пару лет. Но обстоятельства заставляют взрослеть намного быстрее. Жизнь вбила эту простую мысль в мой восьмилетний мозг каленым железом суровой реальности.
«Друг?»
Мысль-вопрос скользнула по соединяющему нас каналу. Вожак несся дальше, с легкостью избежав кнута наездника, которому не понравилось, что псина оступилась.
Я сосредоточился на передаче только положительных эмоций. А потом приправил это чувством страха за раненного родича – мою мать.
«Что ты хочешь, друг?» - Мысленно рыкнул вожак, не сбавляя хода.
«Уведи стаю со следа. Нам не избежать убийства – вы хорошие ищейки», - я добавил толику восхищения в мысль-фразу.
Самец довольно рыкнул. Лесть пришлась ему по вкусу.
«Хорошо, друг. Будешь должен. Я тебя позову, человек»
И сам оборвал связь.
Я сидел в полном шоке, переваривая информацию. Кажется, мнение об умственных способностях собак были слишком приуменьшены. Или мне до этого попадались не очень умные особи?..
Лай собак начал стихать – вожак, верный слову, уводил стаю по ложному следу.
Я расслабился, прижался к плечу матери и постарался уснуть. Напряжение, так долго не разжимавшее свои когтистые лапы, постепенно ослабило хватку, и я погрузился в ласковые объятья бога сна Лароша.
Смерть в этот раз прошла слишком близко, обозначив пунктиром грань отпущенной нам жизни. Следующий раз может стать жирной чертой, которая оборвет жизненную нить двух людей, некогда бывших представителями могущественного и процветающего рода Келиот.