СВО, США, ядерная война, счастливая вдова Навального, «собаке — собачья смерть»: о чём говорил Медведев в большом интервью
Зампред Совета безопасности Дмитрий Медведев
Заместитель главы Совета Безопасности России, первый заместитель председателя Военно-промышленной комиссии РФ, руководитель межведомственной комиссии Совбеза по вопросам обеспечения технологического суверенитета государства в сфере развития критической информационной инфраструктуры, экс-президент и экс-премьер Дмитрий Медведев дал большое интервью российским СМИ. В беседе с ним участвовали журналисты ТАСС (Анастасия Савиных), РИА Новости (Мария Сидибе), "Комсомольской правды" (Елена Кривякина), радио "Маяк" (Валерий Санфиров) и Ленты.ру (Игорь Дмитров). Дмитрий Анатольевич ответил на 27 вопросов.
"Чего я жду? Ну, я думаю, как и абсолютное большинство наших граждан, жду победы в специальной военной операции. И на этом сконцентрированы все наши усилия".
"Если говорить о сигналах, что пора сделать передышку, пора начать переговоры, то в значительной мере это, конечно, такой хитрый ход. Не очень хитрый, скажем по-честному, но предложения рассчитаны на то, что мы остановим СВО, военные действия происходить не будут, российские земли не будут возвращаться в родное лоно, а они в этот момент получат передышку, сконцентрируются, будут осуществлены поставки разнопланового западного оружия, и после этого они устроят очередное контрнаступление. <...> Это часть такой пропагандистской кампании и тех заходов, которые делают специальные службы, пробивая эту историю в самых разных средах".
"Что же касается того, куда идти, выскажу свою точку зрения, которая, на мой взгляд, соответствует сложившейся картине дня. Нам нужно полностью обеспечить наши интересы. Что такое полностью обеспечить наши интересы? Во-первых, выполнить задачи СВО, о которых сказал Президент. Во-вторых, создать необходимый защитный кордон, который будет страховать от всякого рода поползновений на наши земли: не только обстрелы, но и активные наступательные операции. И только в этом случае можно будет признать, что задачи выполнены. Где остановиться? Не знаю. Я думаю, что с учётом того, о чём я сказал, нам ещё придётся много и серьёзно работать. Будет ли это Киев? Да, наверное, это должен быть и Киев. Если не сейчас, то через какое-то время, может быть, в какую-то другую фазу развития этого конфликта. По двум причинам: Киев — русский город, и оттуда исходит угроза существованию Российской Федерации. Интернациональная угроза, потому что, хоть Киев и русский по своим корням город, он управляется интернациональной бригадой противников России во главе с Соединёнными Штатами Америки".
"Про Одессу я могу просто сказать: Одесса, возвращайся домой. И всё. Мы заждались Одессу в Российской Федерации, даже в силу истории этого города, того, какие там люди живут, на каком языке говорят. Это наш российский, русский город".
"Если от Украины в результате всего того, что происходит, что-то останется, то, наверное, такое государство имеет шансы сохраниться, хотя и не очень большие. И в любом случае это вопрос, конечно, не сегодняшнего дня, но он будет стоять на повестке дня через некоторое время. Мы должны гарантировать будущее России, а без разгрома этой националистической, профашистской клики в Киеве это невозможно, этот режим должен пасть, он должен быть уничтожен, его не должно остаться на белом свете. Что останется в этом территориальном образовании, не могу его сейчас назвать страной, не знаю, может, Лембергская область с центром в городе Лемберг, если об этом сильно будут хлопотать поляки, или ещё какие-то регионы".
"В состав Украины действительно были включены отдельные территории, которые не имеют прямого отношения к России, это правда. Но там и настроения другие, и подходы другие, и они всё время смотрели в определённом направлении. Знаете, так всегда было. Вот я вспоминаю свои школьные годы: я первый раз с этим столкнулся, мне было, наверное, лет 15, и мы со школой поехали в Таллин. В Таллине тоже были свои настроения, это было известно, но нас приняли, как школьников разместили, как сейчас помню, в спортивном зале на матах спать уложили. И вдруг, мы уже там почти отбились, что называется, заходит толпа. Ребята такие, причём принаряженные, возбуждённые: «Пошли пообщаемся!» Ну, мы пошли общаться. Спрашиваю: «Вы откуда?» Школьники такие же, как и мы. «Мы, — говорит, — из Львова». Нет, всё было пристойно, мы там поболтали, пообщались, поговорили. Но вы знаете, что я заметил — это было для меня крайне удивительно, я был нормальный, обычный советский школьник, это какой-нибудь 1980 или 1981 год? В их словах, а это были дети, сквозила неприкрытая ненависть ко всему советскому и отчасти русскому. Для меня, как человека, который был воспитан в интернациональных традициях — мы вообще не знали, кто какой национальности в классе, — это было очень удивительно. Я даже, может быть, вначале этому такого значения не придал, а потом понял: эти дети, которые зашли с нами знакомиться, это были в том числе дети из семей тех самых бандеровцев, которые воспитывались в этой атмосфере, и уже, что называется, с молоком матери впитали ненависть ко всему российскому".
"Знаете, там (на освобождённых землях - Прим.) люди разные. Вы сказали, сидят и ждут украинских танков, — я думаю, таких там не так много. Там просто есть люди, которые сидят и думают: «Кто будет сильнее, тем мы и будем служить». Такие люди там, безусловно, есть. Но тем не менее мы должны работать со всеми. Что ж, надо убедить этих людей в том, что мы вернулись навсегда. Если это люди, которые вредят России, их надо изобличать и наказывать, отправлять в Сибирь. Вот так. На перевоспитание в исправительно-трудовые лагеря".
"Те качества, которые мне приписывали и приписывают, — это всегда чьи-то субъективные оценки. Те, кто хотел во мне видеть либерального политика — а это определённые круги на Западе и в нашей стране какие-то круги или люди, — они видели. Значит, я на самом деле каким был, таким и остался, как говорят в русском народе. Другой вопрос, что, конечно, в нынешней ситуации оценки изменились, а изменились по одной простой причине — потому что мы считаем, что с нами, с Российской Федерацией, обошлись несправедливо, и поэтому появились более жёсткие оценки. Но что касается моих внутренних оценок и ощущений, смею вас уверить, они капитальным образом не изменились. Наверное, у меня были, как у любого политика, иллюзии, представления какие-то немного другие, но они не сильно поменялись. Вот недавно Президент же сказал, что мы слишком долго с ними заигрывали. Ну, наверное, да, такая фаза развития у нашей страны была. Нужно было раньше им дать ответ на все вопросы в предельно жёсткой форме. Что касается того, что я опасаюсь, что кто-то там здороваться не будет или руки не подаст. Пусть ещё попросят, чтобы я им руку дал. Во-вторых, когда отношения нормализуются, абсолютное большинство нынешних политиков на Западе уйдёт в политическое небытие, они исчезнут. А про некоторых скажу так, как в последнее время говорю: некоторые из них просто сдохнут. И поэтому те, кто захочет выстраивать отношения с Россией, должны это проявить в прямой, неприкрытой, откровенной форме. Такие люди есть, и, конечно, их количество будет расти, но в этом смысле я абсолютно уверен в том, что в ближайшее время капитального сближения с Западом, с Западной Европой, с Соединёнными Штатами Америки, с англосаксонским миром не произойдёт. Слишком глубокий разрыв образовался между нами, водораздел".
"В ближайшие годы, десятилетия нормальных отношений с Соединёнными Штатами Америки после того, что случилось, не будет. И по большому счёту нам абсолютно безразлично, кто стоит у руля власти Соединённых Штатов. Да, у них есть личностные характеристики. Хотя, глядя на действующего президента и предыдущего, у меня постоянно возникает ощущение, что я наблюдаю персонажей комиксов, в известном смысле героев, которые изрекают мемы, формируют мемы и которые являются поводом для бесконечных шуток и всего того, чем пестрит интернет и социальные сети".
"Мы все ждём заключения договора о дружбе и сотрудничестве между ТНР и ДНР — Техасской Народной Республикой и Донецкой Народной Республикой. Но на самом деле, если говорить серьёзно, ещё лет 20 назад это показалось бы нонсенсом. Да, Соединённые Штаты — федерация, у федерации больше внутренних проблем, мы знаем по опыту Советского Союза и нашему опыту тоже, но тем не менее это очень сильная страна. А сейчас это вполне обсуждаемо. <...> Всё может быть. Сейчас это действительно не исключённый вариант".
"В Европе, о чём я уже неоднократно говорил, исчезли лидеры. Пришло поколение тусклых технократов, которые разделяют только евроатлантические идеалы. Вместо того чтобы заниматься своими национальными проблемами, они выполняют указания из Вашингтона. Да, там есть исключения, типа Фицо или Орбана, но это лишь подтверждает правило. <...> Там не с кем разговаривать".
"Как это ни печально прозвучит, этот сценарий (ядерной войны - Прим.) реальный. Мы должны сделать всё, чтобы он не состоялся, но эти самые часы, которые тикают в известном направлении, они сейчас очень сильно ускорились. И в этом я тоже вижу неспособность, извините, импотенцию этих западных властей, которые постоянно твердят одно и то же: «Да нет, это всё русские пугают, они никогда этого не сделают». Они ошибаются. Если речь пойдёт о существовании нашей страны — я тоже недавно об этом сказал, — какой выбор останется для руководства, для главы государства? Никакого. Поэтому это, к сожалению, реально существующая угроза, прямая и явная угроза всему человечеству. Есть ещё аргументы, которые, к сожалению, в этом направлении можно привести. Во-первых, когда человечество что-то создавало из оружия, оно всегда его использовало. Американцы, что, думают, вот они нанесли — кстати, ненужный тогда — удар по Японии, которая была нашим общим противником, и после этого всё, никто никогда этого не вынет из арсенала? Это не так. Мотивов может быть очень много. Это первое. И второе. Есть ещё случайности, от которых никто не застрахован. И случайное, непреднамеренное начало ядерного конфликта нельзя сбрасывать со счетов, поэтому все эти игрища вокруг Украины крайне опасны. Ну смотрите, если кому-то в голову придет, а периодически эти умники в НАТО говорят об этом, вот они самолёты поставят — летать им пока особо из Украины неоткуда, — и возьмёт какой-нибудь самолёт стартанёт из страны НАТО — что это? Нападение на Россию. Дальше я даже описывать не буду, что может случиться. Хотя это может произойти почти случайно, а не намеренно, это может быть даже не санкционировано на уровне всего руководства НАТО и Соединённых Штатов. Поэтому увы, но такое развитие событий возможно. <...> Это не нагнетание страстей. Это просто повод призадуматься о том, где мы. Почему-то люди, знаете, когда думают, вот там Хрущёв и Кеннеди чуть не начали ядерную войну, это было давно, это была неправда, это было из-за Кубы, это было ещё из-за чего-то, а в настоящее время это невозможно. В чём разница? Ни в чём. Ситуация даже более напряжённая. Тогда не было конфликта между Россией и Америкой, а сейчас он есть. Вот так".
"Моя нынешняя должность позволяет мне говорить более категорично и открыто, чем в определённые другие периоды, без оглядки на необходимость выстраивать там какие-то прямые дипломатические коммуникации".
"Те, кто совершает преступления на территории России, из мигрантов, подлежат жёсткой уголовной ответственности. В этом никаких сомнений быть не может. <...> Те, кому сказали в какой-то момент «до свидания», возвращаться уже не должны".
"Как у нас принято говорить, об ушедших или хорошо, или ничего. Ничего хорошего про него (Навального - Прим.) я сказать не могу, плохого говорить не буду. Если есть сторонники, ну что ж, с этим надо считаться, но не преувеличивать этот фактор. Сейчас страна другим живёт. Я бы сказал скорее о другом: как на это отреагировали не у нас в стране, а за границей. Вот тот же самый Боррель договорился до того, что нужно санкционные пакеты его именем называть. Это всё выглядит удивительно, поскольку у них нет даже данных ещё о том, что произошло. Тем не менее это всё уже превратилось в политическую программу, это всё превратилось в пропаганду. Хотя тот же самый Боррель — уж не ему об этом рассуждать. Я бы на его месте вообще к земле готовился, имея в виду его почтенный возраст, и где-нибудь в Мадридском технологическом, политехническом институте, по-моему, который он заканчивал, уже договаривался о стипендиях его имени, а не думал бы о том, чтобы какие-то санкционные списки называть именем незнакомого ему человека. Вообще, всегда такие происшествия, они трагичные, конечно, рождают очень разные эмоции. Раз уж вы об этом заговорили, посмотрите на улыбающееся, счастливое лицо вдовы Навального. Такое ощущение, что она ждала этого события все эти годы, чтобы развернуть свою политическую жизнь".
"В отношении тех, кто ведёт из-за границы кампанию. Вот вы назвали их релокантами. Релоканты же, термин красивый, — это просто переместившиеся, среди них есть разные люди. Вот смотрите, те люди, которые просто туда уехали, испугавшись чего-то, не чувствуя до конца, что происходит, по каким-то своим причинам, и просто там сидят, отсиживаются, — ну и Бог с ними, пусть сидят, никаких претензий правовых к ним в настоящий момент нет и быть не может. Моральные — ну это уже категория нравственная, это отдельная история. Но среди них есть небольшая часть людей, известных людей, которые, переместившись туда, или после начала СВО, или даже до СВО, ведут агрессивную антироссийскую кампанию. И не просто антироссийскую кампанию — которые напрямую желают смерти нашим военнослужащим, участвуют в программах поддержки ВСУ, которые желают поражения России и её раздела на части. Вот эти люди, эти релоканты — они мерзавцы. Они совершили уголовное преступление и должны подлежать уголовной ответственности. В любом случае, как я написал, ещё раз повторю, у нас будет повод в какой-то ситуации плюнуть на их могилы".
"Человек может уехать, человек может ненавидеть власти. Насильно мил не будешь. Это понятно, это объяснимо. Но вот чего, на мой взгляд, нельзя никогда делать — это желать поражения своему Отечеству, даже если ты чем-то разочарован, и смерти своим бойцам, военнослужащим. Это и страшный грех, и по действующим законам уголовное преступление. И таких людей надо преследовать, и законы принимать весьма жёсткие на эту тему, часть из них принята, и имущество конфисковать. Человек сидит за границей и говорит: «Да-да, бомбите российские города», а с другой стороны, его книжки продаются или сценарии его покупаются. Так не должно быть. Вернёмся на реальную почву. Это как если бы во время Великой Отечественной войны у нас какие-то гонорары шли в Берлин от отдельных публикаций наших авторов".
"Внимание к тому, что происходит, должно быть, иначе этим будут пользоваться враги, те же самые диверсанты, террористы. И я считаю, что об этом сообщать в специальные службы, правоохранительные органы должен любой гражданин. Это совершенно нормально. <...> Атмосфера доносительства не нужна, вы правы. Дух такой не нужно поддерживать. Но реагировать, особенно в ситуации, когда твоя страна воюет, необходимо. И в смысле принятия жёстких законов, и в смысле контроля за тем, что происходит".
Или такие выдержки, например:
— Дмитрий Анатольевич, в одном резонансном сообщении в Telegram вы объясняли, почему ваши посты такие резкие. «Отвечаю — я их ненавижу», — написали вы. Кого вы имели в виду?
— Здесь всё просто: ненавижу я тех, кого считаю врагами нашей страны. И сегодня эта категория не виртуальная, не оценочная, а объективная.
— В Испании убит бывший российский военный, пилот-перебежчик Максим Кузьминов, который полгода назад угнал вертолёт Ми-8 на Украину. Ранее российские военные угрожали Кузьминову смертью. Ну и сейчас, соответственно, идут комментарии со стороны России и со стороны Запада. Тут все сходятся в одной версии, что это возмездие. Но, собственно, главный вопрос: чьё это возмездие и как вы прокомментируете всю эту ситуацию?
— Очень коротко. Собаке — собачья смерть.
— Неважно, из чьих рук?
— Я всё сказал.
Источник информации
