Как я лежал в страшной больничке
Ребята, предупреждаю - это будет длиннотекст, без особых спецэффектов, но в середине есть сцена клизмирования живого человека!
Однажды, я начал замечать, что у меня болит горло. Вернее не болит, а жжёт временами и не внутри где-то а, как-бы, снаружи. Пощупав шею перед зеркалом, я обнаружил, что в районе кадыка имеется такое типа утолщение, и когда на него нажимаешь, ощущения не приятные.
Присев на край ванны, я задумался. Это утолщение было у меня всегда, оно располагалось слегка несимметрично и на фотках на документы было чуть заметно. Чуть, это значит что ни мама, ни позже жена, его не замечали. А тут, после тридцатки заболело.
Я чихнул, и боль кольнула прямо сильно.
Собрался и попёр к лору. По дороге и сидя в очереди подумал про всё плохое.
Но лор, помяв шишку безжалостными пальцами, сообщила , что это, скорее всего, срединная киста шеи. Ничего страшного просто надо срочно вырезать - видимо гной начал скапливаться. Операция не сложная, внутрь шеи лезть не надо, всё под кожей. В литературе и кино про войну, встречаются персонажи со свищом на шее, перевязанном грязной тряпкой вот это оно - гной штука активная и проедает стенки, если его не удалить.
Когда сообщил эту новость своим чювакам, сразу всплыл варик сделать операцию в институте онкологии. Туда съезжаются со всего региона и там есть отделение шеи и головы.
Приехал туда по договоренности, словился с доктором. Это оказался такой модный тип, с последним на то время айфоном. Мы с ним договорились, что я по быстрому, до послезавтра, сдаю все анализы и, он меня пристраивает перед длинной операцией. Денег я плачу только за наркоз, а ему ничего не должен, т.к. он должен тому, кто меня отправил.
Схема устраивала и я погнал сдавать кровь на спид и сифилис. Забегая вперёд, скажу, что эти справки в спешке у меня так и не спросили.
Дома постарался всё объяснить максимально обтекаемо, хотя при упоминании места, где будет операция все всполошились.
Стоял сентябрь, золотая осень. Было тепло, солнце сбивало одиночные листья, и они плавно падали на тротуары в полном безветрии. Я носился по больницам с анализами и был как под газом. Я никогда даже руки не ломал, не был никогда под наркозом.
Утром пришёл сдаваться. Взял с собой ноут с модемом-флешкой, миллионом фильмов и покерстарсом. Сразу на ступенях у входа, увидел стаю перебинтованных мужичков в пижамах. Они курили, просовывая сиги в дырочки между бинтов. На них из окон жадно смотрели те, у кого всё чем они курили, только что вырезали.
Меня встретили, показали мою койку - она была одной из пяти в довольно просторной и уютной палате. Так как я был “блатной”, врач сказал мне, что до вечера я могу идти куда хочу. Я оставил вещи и поехал за город на природу, потом пожрал в узбечке на берегу реки. Потом вернулся в город и купил кроссы, на которые давно смотрел. Сходил в кино. Все мои думали, что я уже в больничке и писали подбадривающие сообщения в вацап. Я тоже писал подбадривающие.
В конце дня, я вернулся в палату и начал знакомиться с соседями. Там был молодой пацан с Кузбасса, дедок с бородкой клинышком без голоса уже, и бодрый деревенский мужик. Он сразу начал мне показывать фотки щук в сотовом, спрашивать, где поблизости купить китайские сети, про воблеры про какие-то.. Потом сообщил, что утром у него большая операция на горле. Дядька без голоса посмотрел на него и отвернулся.
Меня потряхивало, если честно.
Я пошел в коридор, там бродили зомбаки с перебинтованными, головами, с трубками в горлах, с какими-то конструкциями на лицах. Что бы развеяться, я подоёбывался до симпатичной медсестры. Мы мило поболтали какое то время, потом она непринужденно спросила, был ли я на клизмировании?
Што, бля?!
Я подумал, она угорает. Сообщил, что я от Эрика. Её это вообще не впечатлило. И она указала мне путь. Я обреченно прочитал на двери “Клизменная”, или чё-то такое, не помню. Внутри была кушетка и, почему-то, грелка на штативе от капельницы. Может они греть меня будут, чтоб не напрягался? Клизм не наблюдалось.
Я присел на кушетку и стал ждать бабку. Я заметил в коридоре бабку с тазом, все от неё отводили глаза. Вот, значит, почему...
Но. Дверь отворилась и пришла Марина! Красотка с ресепшена, с ногтями и татуировкой, с которой я только что болтал. Я начал чё-то лепетать, но она твёрдо сказала мне приспустить исподнее и лечь лицом к стене. Потрясенный, я повиновался.
Ребята, это была не грелка!
Память щадит, всё стёрлось почти, только стоит в ушах её фраза “Такой большой мужчина, а входит не много.. ”
Потом, она сказала, что мы теперь на “ты” и удалилась, а я ломанулся к толчку.
Вечером, с загадочной улыбкой, Марина принесла мне две малюсеньких таблетки
“Сибазон”. Мне и тому дядьке со щуками. Спросила его многозначительно, звонил ли он родным. Он удивился, ответил ‘нет, зачем?’ Она ответила, “Чтобы поговорить”.
Дядька на тот момент ничего не поняв, всё таки набрал жену, минуты две помычал что-то с матом и убрал трубку. Я посмотрел на безголосого деда, как телик отражается в его неподвижных очках, и понял - да, голос щукаря жена теперь услышит только в записи.
Очень плавно мне стало всё как-то похеру. Волнение растворилось как рафинад в стакане у моего третьего соседа, кузбасского гопничка с огромной шишкой под ухом.
Я уплыл.
Рано утром пришла уже другая медсестра. Сосредоточенная, сказала нам двоим полностью раздеваться и ждать. В открытую дверь палаты было слышно. всё что происходит в коридоре. Колёса отпустили и я дрожал голый под простыней. Дядька был полностью спокоен, болтал с кузбассцем про снегоходы. Потом мы услышали, как из лифта покатили каталку. Мы переглянулись - за кем первым? Оказалось за мной.
Больница в старинном здании. Я лежал в огромной операционной со сводчатыми модерновыми окнами и смотрел на падение за окном. Пришёл анестезиолог, мы уже общались с ним вчера, сказал “уколю”, и вставил в вену катетор. Это была единственная боль, которую я за всё пребывание там почувствовал. Я решил крепиться сколько смогу - интересно прочувствовать, как начинает действовать нарк…
Первый раз сознание моргнуло в лифте, я лежал на каталке, что-то мешало на лице, я провёл рукой, почувствовал шланги, но куда они введены не понял и отрубился.
Потом я всплывал и уплывал уже на своём месте в палате. С таким томным и сладким ощущением - никакого дискомфорта не было, я просто снова засыпал.. К вечеру отпустило, на шее обнаружилась большая заплатка из пластыря, с выведенной трубочкой. Я сразу попробовал говорить - голос как с бодуна, нормальный в общем. Пришла медсестра и поставила болючий укол в жоппу. Пить, сказала, сегодня - хер. Я начал отвечать на миллион не принятых.
Ночь продрых, всё еще под выходами от наркоза. А утром привезли щукаря. На каталке со множеством шлангов и капельниц. Он дышал с ужасным бульканьем, лица не было видно из-за какого-то жабо из бинтов и марль на шее. Когда он засыпал к хлюпаньям добавлялись стоны и нечленораздельный бред.
Мы все притихли. Я вдруг понял, каким туризмом тут занимаюсь, всю мимолетность моего здесь пребывания в сравнении с моими соседями. Ещё стало кристально ясно, что эти лотерейки прилетают единомоментно хоть к кому, и, может быть, через неделю уже я буду завидовать человеку с вырезанным горлом.
Я опять стал смотреть в окно, на движение по улицам осеннего города. Там прогуливался безголосый дед, ничем не отличимый от остальных прохожих. Завтра, я знал, будет его операция.
Всю ночь я, почти сутки перед этим проспавший, рубился в покер в буке и смотрел ,,Безумцев,,. А утром свалил домой, попрощавшись с безголосым, обязавшимся простыню как тогой.
Надеюсь с ним сейчас всё в порядке. С ними.
