chavvach

Я в основном описываю свои походы по Новосибирской области, но сейчас никуда не съездишь. А сегодня, под серую хмарь и морось вспомнилось моё, по сути, первое путешествие.

Было это в 2015 году. Папа ещё в начале года загорелся идеей съездить в отпуск в Абхазию всей семьёй. Семья у нас большая - 6 человек - родители, я, сестра и два брата. Поскольку всё младшее поколение было студентами без постоянного заработка, на билетах бы мы разорились, поэтому решено было ехать на машине. УАЗ патриот. А так как места в салоне там на пять человек, отец приделал дополнительные сидячие места в багажнике.

Дальше текст примет форму предостережения, почему не стоит отправляться на такие дальние расстояния на машине, если вы не хотите разругаться со всеми в пух и прах или совершить групповое убийство. Нет, если делать всё по-человечески, то от поездки можно даже получить удовольствие. Поэтому не делайте как мы.

Родители начали ругаться уже рано утром при погрузке вещей в машину. Отцу казалось, что мама набрала много лишнего, мама же была уверена, что стоило взять с собой ещё полквартиры. Еды, кстати, она и впрямь сделала слишком много, и первые сутки мы ехали под её ворчание о том, что никто ничего не ест. Потом курица, которую мы так и не смогли в себя впихнуть, протухла, так же как и часть бутербродов, и мама замолчала. Но ненадолго. Всю остальную поездку они с отцом ругались на предмет скорости, с которой папа вёл машину. Он поставил себе задачу доехать как можно быстрее и гнал на максимально разрешённой скорости. Для мамы это было слишком быстро, от напряжения она все время судорожно цеплялась за сидение.

Мы с братьями и сестрой за те четверо с половиной суток езды тоже переругались не один раз. Вообще оказалось очень тяжело находиться в замкнутом пространстве всем вместе всего лишь несколько суток. Ведь даже никуда не выйдешь, чтобы успокоиться. Когда мы приехали в Эшеру, конечный пункт нашей поездки, я была уверена, что ненавижу своих родственников и по доброй воле с ними больше не заговорю.

Отдельно следует рассказать о том, как мы спали в поездке. В машине. Все шестеро. Родители откидывали передние сидения, мы с сестрой скрючивались на заднем сидении, а братья - в багажнике, среди тюков и пакетов. Никогда не забуду, как в одну ночь, когда мы уже с горем пополам разместились и затихли, из багажника вылетела канистра, приземлилась мне на голову и раздался крик брата: "Твою мать, дайте мне нормальную подушку!"

Мы надеялись, что обстановку во время поездки будет разряжать музыка. Уже не помню, кто был ответственный за музыкальное сопровождение,но магнитола жутко косячила и не проигрывала половину дисков, а в остальных - половину песен. Поэтому почти всю поездку мы слушали по кругу 10 песен группы "Любе". Где могли, включали радио, но оно далеко не везде ловило.

Как выяснилось, сидеть столько времени в машине тяжело только морально, но и физически. Уже через пару часов мы не знали, как бы изменить положение тела, чтобы наши седалища хоть немного отдохнули. Места было катастрофически мало (

Одним словом, до места мы доехали уставшие, грязные и злые, как черти. В обратную сторону, кстати, поездка прошла чуть легче, ибо опыт, сын ошибок трудный)

Пост и комментарии пробудили воспоминания об одних неудавшихся отношениях. Познакомились мы с ним на работе, он очень активно проявлял инициативу - заваливал комплиментами, звал на свидания и всё такое. Я на тот момент была без отношений 2 года, парень симпатичный, почему бы нет? Звали его, допустим, Виктор.

Начиналось всё отлично - гуляли за ручку, допоздна бродили по городу, он провожал меня домой, болтали обо всем на свете. Мне, как студентке, большего и не надо было.

Потом я стала замечать странности. Виктор позиционировал себя как увлекающаяся натура и сегодня хотел научиться играть на флейте, завтра мечтал, как выучит китайский и станет преподавателем, послезавтра обнаруживал у себя признаки редких художественных способностей, которые необходимо развивать. Нужно ли говорить, что мечты так и оставались мечтами? Потом он увлекся идеями сыроедения и вегетарианства, пытался мне это впарить, но здесь его ждал полный крах)

Первый колокол прозвучал, когда как-то раз с нами пошла гулять моя сестра. Всё его внимание было направлено на неё. Разговаривал он только с сестрой, мороженым угостил её, сделав вид, что я временно куда-то исчезла. Потом мы пошли на колесо обозрения. Моя сестра дико боится высоты, но именно этот аттракцион почему-то любит, хотя сидит там с закрытыми глазами. И в тот раз её настиг страх. Виктор взял её за руки, и всё время проката ласково успокаивал. Когда мы вышли из кабинки, сестра с охреневшими глазами отвела меня в сторону и спросила, с кем, собственно, Виктор пришёл на свидание? Он, кстати, в отличие от нас совсем не испытывал неловкости и даже отругал меня, что я повела себя жестокосердно по отношению к сестре и посмеивалась над её страхом. После этого мы с сеструхой максимально быстро свалили с прогулки, практически сбежали.

Спустя некоторое время Виктор пригласил меня в гости, фильм посмотреть. Ох, не так я себе этот просмотр представляла! За давностью времени не вспомню подробностей, в нем рассказывалось об единстве всех религий, основой которых является бык и символизирующая его буква "А", и всё это привязывалось к аминокислотам. Неожиданно? Я сначала была возмущена, потом меня разобрал смех. Кажется, его это оскорбило, так как он резко вспомнил, что скоро к нему должен друг и предложил проводить на остановку.

После этого общаться мы стали реже. Но однажды он снова позвал меня в гости, попросив при этом напечь блинов. Ну ок, тем более, что блины у меня всегда получались хорошо.

Когда я приехала, Виктор первым делом посадил меня на диван, сам сел напротив и, серьёзно глядя мне в глаза, заявил:

- Знаешь, нам надо расстаться. Понимаешь, - театральная пауза. - Ты не моя суженая.

И вот с одной стороны мне было жутко обидно, самолюбие всегда страдает в таких ситуациях. С другой, от слова "суженая" мне почему-то хотелось смеяться.

Виктор же встал, словно покончив с неприятным делом, и бодро воскликнул:

- А теперь давай поедим блинов!

Но, попробовав первый блин, он скривился:

- Они у тебя невкусные. Несладкие.

- Так они же с фаршем, - возмутилась я.

- И несолёные, - добавил Виктор, откусив ещё раз.

Потом встали со словами:

- Завтра на работе пообедаю, - убрал их в холодильник.

Я аж дар речи потеряла и смогла только пискнуть:

- Контейнер верни.

Вернул. Проводил до остановки и на этом наши отношения закончились.

На мартовские праздники Саша предложил поехать на Алтай, в Красногорский район, чтобы поставить КП к предстоящему весеннему марафону. По этому поводу меня привычно одолели сомнения. С одной стороны, сидеть в городе надоело до чёртиков, я жаждала побывать на природе. С другой — в течение четырех дней предстояло ходить на лыжах (с которыми я не в ладах) по довольно сложному рельефу. Бывать в Красногорском районе мне уже доводилось, и я знала, идти там приходится по синусоиде — вверх-вниз. Так что была не уверена, что смогу выдержать сложный для меня переход в нужном темпе, учитывая, что ехать собирались человек 12, и все гораздо опытнее меня. В конце концов, желание проветрить голову победило, и я согласилась.

Организация мероприятия мне крайне не понравилась. Очень долго не могли решить, когда выезжать, кто какие КП пойдёт ставить и некоторые другие организационные вопросы.

Проблема со временем выезда действительно была актуальной до последнего. Мы с Сашей должны были ехать с семейной парой, Ильей и Алёной. Выехать нужно было как можно раньше, так как добираться до места общего сбора предполагалось около семи часов. Сложность состояла в том, что Илья и Алёна живут в Кольцово, и под утро доехать до них можно только на такси (деньги на которое мы благополучно зажали). В итоге в среду вечером мы приехали к Илье и Алёне, переночевали, а утром, в половину седьмого, выехали.

В дороге выяснились весьма интересные подробности. Как оказалось, Алёна вовсе не горела желанием ходить на лыжах все выходные и согласилась только под усиленным напором Ильи. Помню, мы отъехали уже довольно далеко от Новосибирска, когда она спокойным, обыденным тоном сказала: «Я по-прежнему не хочу никуда ехать». Мы с Сашей переглянулись, и у нас на лицах явственно было написано: «Вот это поворот». Илья же, не менее спокойно, чем его жена, заявил, что она непременно передумает, когда встанет на лыжи. Но кроме него, похоже, так никто не думал.

На месте, в деревне Иваново, мы оказались гораздо быстрее остальных и ждали их больше часа. Более менее разобравшись с маршрутом, двинулись сначала по деревне, на въезде в которую оставили машины. Примерно через километр резко свернули и попёрли в гору. Этот маневр я, кстати, так и не поняла, хотя бы по той причине, что была приличная альтернатива. Я помнила, что, когда мы Сашей были здесь в ноябре, снега не было, и мы долгое время шли по дороге. Дорога, конечно, шла в обход, но на мой дилетантский взгляд, позволяла сократить время и силы. Ибо, как однажды сказал Саша: «Короткий путь и быстрый путь не всегда одно и то же».

Ради справедливости должна заметить, что спуск с этой горы был, пожалуй, самым весёлым событием за весь поход. Здесь падали все, поднимались, проезжали несколько метров и падали снова. Я же в снегу набарахталась вволю. Причём, это не вызывало у меня раздражения, как бывает, когда что-либо не получается. От этих снежных ванн я получила настоящее удовольствие.

Надо сказать, пока тропили лыжню в гору, мы с Сашей шли почти в самом начале цепочки, держать скорость было легко. Зато потом, когда спустились и оказались на накатанной дороге, отстали очень быстро и, насколько я могу судить, отставание нарастало. Алёна же с Ильей остались далеко позади нас.

Путь наш лежал к урочищу Авангард. Прямо до него шла нормальная дорога, по которой можно было дойти прямо до места назначения, но головная группа почему-то упорно лезла в горы прямо в лоб. Неудивительно, что через некоторое время мне стало очень тяжело идти. Это очень неприятное чувство, когда ощущаешь, что сил у тебя как у необъезженной лошади, но физически не можешь заставить себя идти быстрее, словно на ногах гири висят. Мы продолжали отставать, помимо этого мне казалось, что я торможу Сашу, который мог бы идти гораздо быстрее, и это меня злило. Так что, когда мы подошли к очередному и самому сложному на тот день подъёму, я уже была в откровенно дурном расположении духа.

Карабканье по довольно крутому наклону было адовым мероприятием, особенно на поворотах. Я проваливалась в снег, откатывалась назад, ругалась как сапожник и думала, что сегодня до ночёвки точно не дойду. На некоторых особо сложных участках, где нужно было резко подняться наверх, Саша вытягивал меня за палку.

Наконец, мы добрались до вершины. Я рухнула отдыхать на рюкзак, вслух горестно сетуя на предстоящий спуск, который, я была уверена, мне не пережить. И тут Саша вспомнил, что предусмотрительно взял тормозило, которое преспокойно лежало в моем рюкзаке.

Идти с намотанным тормозилом было непривычно и очень медленно, но, по крайней мере, я шла, а не теряла равновесие поминутно. Я уже достаточно устала, поэтому то, что днем воспринималось как веселое купание в снегу, сейчас никакой радости не вызывало.

Когда мы дошли до лагеря, начинало темнеть. Остальные участники похода успели только определиться с местом для лагеря, так что мы сразу приняли участие в разравнивании места под палатки и приготовлении ужина. Илья и Алёна пришли минут через 40, когда уже совсем стемнело.

Пока я резала овощи для плова, Илья отвел Сашу в сторону и они активно начали что-то обсуждать. Хотя это «что-то» вовсе не было тайной за семью печатями. Я подозревала, что Илья хочет сократить количество ходовых дней и вернуться домой раньше, так как Алёна очень медленно идёт. Причём что-то мне подсказывало, что она делает это нарочно.

Саша вернулся к костру и подтвердил мои догадки. Илья предлагал походить ещё завтрашний день, то есть пятницу, а в субботу повернуть назад и вернуться домой на день раньше. Я согласилась с энтузиазмом, потому что три дня на лыжах я вполне могла выдержать, а вот на четвёртый, чувствую, туго бы мне пришлось. Как раз только что начали распределять КП между участниками, мы взяли три ближайших. Хотя, на мой взгляд, надеяться с такой скоростью поставить аж три штуки было весьма оптимистично.

А тем временем пора было ложиться спать. Для меня это была первая ночёвка в зимней палатке, а также, предстояло моё первое ночное дежурство. Я немного волновалась, так как не была уверена, что где-нибудь не накосячу (как, впрочем, всегда, когда делаю что-то впервые). Передо мной дежурил Саша. Когда закончилась его смена, он разбудил меня, провел короткий экскурс и оставил наедине с печкой. Несмотря на монотонность действий (раз в пять-семь минут я проверяла, нужно ли подкидывать дрова, потом залипала на огонь), час пролетел незаметно. Печка не погасла, не раскочегарилась до уровня машины смерти, и я даже не обожглась. Разбудив сменщика, я с чистой совестью отправилась досыпать три оставшихся часа.

Утром собирались относительно неторопливо. Позавтракав, мы с Ильей и Алёной ещё раз обсудили стратегию нашего пути. Идти до Авангарда оставалось недолго. По плану, мы все должны были дойти до него, разбить лагерь и оттуда радиально ходить ставить КП.

Как и в предыдущий день, основная масса быстро оторвалась и ушла вперед, потом мы с Сашей и сзади Илья и Алёна. Они отстали очень быстро. В этот день мы шли в низине, по обширному открытому пространству. Время от времени мы оборачивались, чтобы оценить отставание наших товарищей по КПшкам, но глазам неизменно представало лишь белое поле. Илья и Алёна за линию горизонта не выползали.

Идти было гораздо легче, может, я расходилась, может, тому способствовал относительно ровный рельеф. Но не могло же всё быть хорошо, без проблем. Через некоторое время устали и начали сильно болеть плечи. Это немного напрягало, так как рюкзак был довольно легким, шли мы всего ничего и уставать было слишком рано. Посмотрев, как идёт Саша — без использования палок — я решила последовать его примеру, чтобы разгрузить плечевой пояс. И да, спина и плечи ныли уже не так сильно.

Этот день стал для меня весьма успешным. Примерно через час ходьбы мы подъехали к недлинному, но крутому спуску. Во всяком случае, мне он таким запомнился. Морально подготовившись падать, я плюнула на палки, которые заткнула за лямки рюкзака и поехала вниз без них. Стоявший внизу Саша внимательно наблюдал за мной, наверняка, чтобы в случае падания помочь распутать мои конечности, лыжи и всё, что к ним прилагалось. Каково же было его и моё удивление, когда я довольно лихо спустилась вниз, только на мгновение утратив равновесие в самом сложном месте! Меня распирала гордость за саму себя, да и Саша выглядел довольным. Однако, спустя метров 100 я поняла, что потеряла палку. Её нашел Саша рядом со спуском. Вероятно, она вылетела в тот момент, когда я резко взмахнула рукой, ловя равновесие.

Дальше местность стала более неровной — небольшие подъёмы сменялись такими же спусками. Я научилась подниматься вверх «елочкой». «Лесенка» давалась хуже, но прогресс был налицо. Спускалась я с каждым разом все увереннее и уже внутренне не вздрагивала, если видела, что дорога идёт вниз. Правда, было одно небольшое «но». Я научилась всё это делать без палок. Стоило мне начать их использовать, как я тут же сбивалась, путалась в них и в итоге падала.

Мы стали чаще останавливаться на отдых. Первая причина — мои плечи, которые никак не хотели приходить в тонус. Вторая — мы ждали, когда Илья и Алёна окажутся в пределах видимости, но пока ожидания были безрезультатны.

На одном из таких мини-привалов мы догнали троих участников ПВД, отставших от основной группы. Они поведали нам, что планы относительно места для лагеря изменились. Решили пройти дальше Авангарда на 2 км и только там разбить лагерь. Аргументировали это тем, что так всем удобнее будет идти радиально. Мы тут же развернули карту. Конкретно для нас это было совершенно неудобно, так как пришлось бы эти 2 км возвращаться назад. Кроме того, у Ильи были гвозди и светоотражающая лента, так что мы с Сашей вдвоем не пойти сразу ставить КП. В любом случае пришлось бы ждать наших отстающих друзей. Единственным вариантом было не идти до лагеря сразу, а по пути к нему поставить КП, чтобы потом не возвращаться. Тут я решила озвучить идею, которая зрела в моей голове после получения последней информации.

- Со скоростью Алёны и Ильи мы до Авангарда дойдём в лучшем случае к вечеру, - начала я. - И не факт, что успеем поставить сегодня хоть одну КП. А потом ещё раз пройти весь этот путь в обратную сторону. Я не уверена, что мы за завтрашний день успеем выйти к машинам. Предлагаю поставить КП и сегодня же повернуть назад.

- Ну да, - согласился Саша. - Тогда мы должны успеть к темноте дойти до места предыдущей ночёвки, а завтра к деревне пойдём по дороге, так будет проще и быстрее. Осталось всё это обсудить с ребятами.

Оптимальным решением было остаться и ждать наших компаньонов. Ребят, которые пошли дальше, попросили передать, что, если к вечеру мы не придём в лагерь, значит, повернули обратно.

Ожидая, мы осматривали местность. В стороне от дороге, на пригорке, Саша приметил избушку. Зная, что в этих местах пасека, мы подумали, что это изба пасечника. Решили, что нужно попробовать в неё попасть. Я представила бревенчатое помещение, где скорее всего есть печка, где можно будет скинуть рюкзак, лыжи и расслабиться, и настроение незамедлительно поползло вверх.

Дождавшись ребят, изложили им новый план действий. Он был принят единогласно, хотя я заметила, что мужская часть нашей компании взгрустнула. Видимо, их ожидания с реальностью не совпали.

Избушка нас разочаровала. Это было тесное помещение, где хранились рамки для ульев. Места для отдыха там не было. Тут же, посовещавшись, пришли к решению, что Саша и Илья пойдут ставить КП, а мы с Алёной разведем костёр и приготовим обед. Саша спрашивал, не хочу ли я пойти с ними. Честно говоря, такая мысль имела место быть, из тех соображений, что Алёна не казалась мне слишком дружелюбной, и я не очень представляла, как с ней общаться. С другой стороны, в нашей ситуации ключевым фактором была скорость, а я прекрасно понимала, что наравне с Сашей и Ильей идти не смогу и буду их тормозить. Поэтому приняла решение остаться.

Мужчины скрылись, Алена расположилась на рюкзаке, явно намереваясь вздремнуть. Мне сидеть без дела было скучно, да и прохладно, поэтому я отправилась за дровами.

- Ты хочешь уже костер развести? - приоткрыв один глаз, спросила Алёна, когда я вернулась с первой охапкой.

- Ну да, чаю бы неплохо выпить. Правда, я никогда не разводила костра, - призналась я.

Алёна тут же включилась в работу. Мы натаскали сухих веток, потом я ломала их, Алёна разводила огонь. Мы постарались вырыть яму для костра как можно глубже, но результат оказался плачевным. Снег таял, костер проваливался всё дальше, постоянно приходилось поправлять котел и сучья, на которых мы его закрепили.

Солнце вошло в зенит, становилось жарковато. Костер горел более менее ровно и следить за ним поминутно уже не было нужды. Я прилегла на рюкзак, чтобы расслабиться и не заметила, как задремала.

Проснулась я как от толчка. Костер почти погас, снег в котле растаял, но и не думал закипать. Оказалось, что Алёна тоже заснула, но вскочила, как только я потянулась за дровами. Огонь удалось расшевелить, и с горем пополам мы наконец вскипятили чай. За чаем обменялись вкусняшками (такой вот своеобразный брудершафт) и разболтались. Разговор вела в основном Алёна. Я изредка вставляла что-то в тему, но, похоже, ей больше хотелось выговориться, чем слушать. Я не стала этому препятствовать, тем более, что мне бывает сложно общаться с малознакомыми людьми.

Часа через полтора я предложила развести новый костер и начать готовить обед. Моя собеседница, кажется, была слегка этим разочарована, но всё же пошла со мной за новой порцией дров. Снег вытаял до самой земли, мы удобнее укрепили сучья для котла, набрали в него снега и продолжили беседу.

Суп был почти готов, когда вернулись Илья и Саша. Они поставили два КП. Ещё около часа мы обедали, пили чай и просто отдыхали, потом тронулись в обратный путь.

Уже стемнело, когда мы вернулись на место прежней стоянки. Быстро поставили палатку и разожгли костер для ужина. Вставать утром решили пораньше, часов в 6, поэтому засиживаться никто не стал, немного поболтав у огня, пошли спать.

Ночью в палатке было ужасно жарко. Это понятно — раньше я думала, что комфортно в ней может спать не больше трех человек, а нас набилось четверо. Было тесно, но зато мы не мерзли.

Утром я проснулась, чувствуя себя невероятно разбитой. Сильно болела голова и проклевывалась боль в горле. Ничего животворящего в аптечке не было, поэтому все дружно убеждали меня, что это последствия вчерашней усталости. Поев, я почувствовала себя лучше и сочла этот довод убедительным. Зато когда мы встали на лыжи и пошли, я всерьез задумалась о том, что могу и не дойти. Так тяжело мне ещё не было. Каждый шаг давался с огромным трудом, мне казалось, что за одно движение я преодолеваю пару сантиметров, не больше. Особенно сложным был подъем в перевал. В какой-то момент я упала и несколько минут просто лежала, прежде чем смогла собраться с силами и попытаться встать. Алёна, кстати, резво ускакала вперед, чем подтвердила мои подозрения, что не так уж она плохо ходит на лыжах.

Когда дорога пошла вниз стало несравненно легче. Настроение поднялось, и мы стали двигаться быстрее. Спуски здесь были гораздо длиннее и круче, чем вчерашние, и так вышло, что мы с Сашей случайно изобрели новое направление в лыжном спорте под названием «парное фигурное катание на лыжах». Всё дело в том, что держать равновесие во время спуска я научилась, а вот одновременно при этом притормаживать палками — нет. Саша ехал впереди меня, но он тормозил, поэтому, разогнавшись, я его догоняла, заезжала лыжами на его лыжи и дальше мы мчались вместе. Было немного страшновато, особенно вписываться в повороты, но я приноровилась выглядывать из-за Сашиного плеча и заодно училась правильно ставить палки, чтобы тормозить. На одном из поворотов мы-таки упали и довольно долго распутывали клубок конечностей, лыж и палок.

Бешено несясь по виражам мы снова обогнали Илью и Алёну. Поэтому, выехав на относительно ровное место, остановились передохнуть и заодно подождать их. Скоро из-за кустов показалась Алёна.

- А зачем вы так едете, вместе? Ты ведь так и не научишься спускаться, - ещё не подъехав к нам сделала она замечание, и меня это задело. Я, по крайней мере, не торможу всю группу из-за своего упрямства.

- Я, вообще-то, умею спускаться, - немного резко ответила я. - Только тормозить пока плохо получается, поэтому догоняю Сашу.

Алёна недоверчиво перевела взгляд на Сашу.

- Она довольно неплохо научилась спускаться, - подтвердил он.

Алёна кивнула и больше эту тему не поднимала.

Дальше дорога снова шла то вверх, то вниз, но я уже разбегалась, так что некоторые места преодолевала хоть и с трудом, но быстро.

Мы дошли до урочища Частинка и встали перед выбором: идти вверх в гору и выйти сразу в деревню или в обход по накатанной дороге. Выбрали дорогу и, пока шли, заметили забавную вещь. Сама деревня казалась чуть ли не заброшенной, домишки там мало походили на жилые. Но зато на дороге нас обогнала машина, набитая людьми и явно держащая путь в деревню. Затем нам навстречу выехала телега, запряженная лошадью. Жизнь кипела где угодно, только не в самом Иваново.

Дорога эта, кстати, казалась бесконечной. Мы скрашивали время разговором, но заветный белый дом, рядом с которым оставили машины, казалось, совсем не приближался. Кроме того, мы снова оторвались от Ватников и ещё минут 20 ждали их у машины.

Весь обратный путь я спала. А дома оказалось, что температура у меня всё-таки есть, 38 с копейками. Так что можно сделать вывод, что всё сложилось к лучшему. По крайней мере, даже думать не хочу, каково мне было бы тусить в заснеженных горах с температурой ещё сутки.

В начале февраля 2018 года я приняла участие в спортивно-прогулочном мероприятии «строительство снежных убежищ в экстремальных условиях». На деле, конечно, экстремальных условий не было, этакая подготовка для тех, кому не посчастливится оказаться зимней ночью в лесу, не имея при себе инструментов.

План действий был предельно прост: на электричке едем до станции Койниха, час идём на лыжах через поля, доходим до леса, где строим убежища, ложимся спать и рано утром уезжаем.

Первый пункт — поездка на электричке — был выполнен легко. Самым сложным оказалось просидеть два часа на раскалённых скамейках. Серьёзно, в вагоне так адски работали обогреватели, что на сидениях вполне можно было разогревать еду.

Ну и конечно, по традиции, на этом мероприятии также были события, где ожидания отличались от реальности. Слава, организатор строительного марафона, убежденно говорил, что идти придётся не больше часа. Сначала через замёрзшее озеро, потом через поля, мимо оврага, а дальше по лесу до подходящего места. Маршрут был точным, время — нет. Шли мы часа два точно. Полагаю, что для опытных лыжников это незначительная поправка, а для меня, говорящей с лыжами на очень уважительное «Вы», подобное преувеличение казалось чуть ли не преступным. Уже на обратном пути, полушутя-полусерьёзно, я заявила Саше, моему парню, что все слова туристов относительно времени и расстояния нужно умножать на два, и вот тогда уже получится что-то, похожее на правду. В ответ Саша посоветовал вывести мне поправочный коэффициент.

С прискорбием вынуждена признать, что я и лыжи совершенно друг другу чужеродны. Я прекрасно управляюсь с ними на ровной поверхности, когда нужно просто двигать их вперёд. Если нужно подниматься вверх «елочкой», это своенравное спортивное снаряжение словно становится одушевленным. Они накладываются друг на друга, встают не прямо, а строго по диагонали и портят жизнь многочисленными наглыми выходками. В такие моменты я ощущаю себя настолько неуклюжей, что до сих пор не подобрала подходящего эпитета для этого кошмара.

Если же идти вверх нужно не «елочкой», а тащиться по сугробам зигзагом вверх по склону, ситуация ещё хуже. Я всё время откатывалась назад. Приходилось изо всех сил делать упор на палки, а затем подтягивать ноги на лыжах. Но от периодических снежных ванн это всё равно не спасало.

Со спуском вниз примерно то же самое. С первой горки я ещё попробовала спуститься как «опытная» лыжница, на полпути упала и до края спуска докатилась уже бесформенной грудой из перепутанных конечностей, лыж и палок. В дальнейшем, я не была так самоуверенна и спускалась, сидя на лыжах.

Может сложиться впечатление, что прогулка вышла ужасной, и я не получила от неё никакого удовольствия. Это не так. Неприятные происшествия, которые я описала, лишь временно омрачали настроение. Большую часть пути идти было преимущественно легко. С погодой повезло, было тепло и мороз совсем не ощущался. Кроме того, я получила возможность протестировать новые лыжные штаны чудесного розового цвета. Они полностью оправдали мои ожидания — не промокали и были достаточно тёплыми.

На выбранной для стоянки поляне первым делом расчистили место для костра. Разбились на группы по два-три человека и разбрелись по лесу — сооружать себе ночные убежища.

Саша, который уже бывал на таком мероприятии раньше, заранее объяснил мне, что мы будем строить. Но, являясь практиком, а не теоретиком, я всё равно весьма смутно представляла себе этот процесс.

Для начала нужно было найти поваленное дерево, но не лежащее на земле, такое, чтобы под него можно было подлезть. Мы осмотрели несколько брёвен, но ни одно из них Сашу не устроило. Моя роль заключалась в том, что я осматривалась и, завидев подходящий ствол, махала в его сторону рукой и кричала: «Саша, вон ещё бревно!».

Наконец, подходящее дерево было найдено. Саша нашёл три толстых длинных ветви и сложил их так, чтобы вместе с бревном они имели форму прямоугольника. Поверх этого прямоугольника мы укладывали подходящие по длине крепкие ветки. Те, что были короче, мы втыкали в снег по бокам. Получился каркас. Теперь нужно было заложить эту деревянную «хижину» снежными кирпичами.

И тут у меня неожиданно открылся «талант каменщика», как мы его окрестили. Снег в лесу достаточно слежался, и я довольно легко доставала большие пласты наста из холодной сыпучей массы. Тогда то, Саша, смеясь, предположил, что в прошлой жизни я была каменщиком.

Мы заложили кирпичами каркас сверху и снизу, но, конечно, между ними оставались просветы. Тогда мы расстелили на земле Сашин пуховик и стали нагребать в него снег. Эту кучу снега мы высыпали на проблемные дырявые места. В конце сделали пробку для закрытия входа на ночь. Нагребли кучу снега, придали ей округлую форму, уплотнили. Всего на постройку убежища у нас ушло 1,5 часа. Закончив работу, мы пошли к костру, оставив снег на убежище и пробку слёживаться.

Забыла отметить, что мероприятие позиционировалось, как подготовка к постройке убежища в экстремальных условиях, то есть, предполагалось, что никаких подручных инструментов не будет. Наше детище было построено именно так, если не считать за инструмент пуховик. Но многие прихватили с собой инструменты. Вообще, считаю, это разумно, если участвуешь впервые. Мне, например, повезло, что Саша опытный. Без него бы я совершенно не знала, что делать. Хотя о чём это я, без него я бы здесь не оказалась.

Трое парней, Костя, Ваня и Вова строили такое же убежище, как и мы, но немного не рассчитали. В итоге их постройка вполне могла вместить пятерых, и ещё место бы осталось.

Интересная задумка была у другого участника. Когда мы с Сашей подошли к костру, рядом сидел задумчивый парень и бросал в огонь листки, содержание которых подозрительно напоминало курсовые и рефераты. Между двумя деревьями он привязал верёвку. На веревку натянул обычную полиэтиленовую пленку. В получившуюся постройку запустил металлическую сантехническую трубу. Ее обернул огнестойкой гофротрубой. Смысл был в том, что один конец трубы запущен в костер. Труба в костре нагревается и из-за разницы температур создается тяга. Другой конец уходит в "парник". И горячий воздух по трубе поступает и нагревает пространство внутри полиэтилена.

Получившееся сооружение себя не оправдало. Температура в убежище была выше, чем снаружи всего на один градус. В итоге, строителю, Данилу, пришлось ночевать в одной из тёплых палаток, которые предусмотрительно захватили некоторые другие участники.

Так как мы закончили строительство раньше всех, то обязанность по приготовлению ужина легла на нас. У костра было тепло, время от времени подходили погреться те, кто ещё не управился с возведением ночлега. После ужина не спеша расходились по своим местам. Мы с Сашей просидели у костра часов до десяти.

Правду говоря, стоило подумать, что сейчас придётся лезть в узкое низкое пространство, где от снега нас отгораживал другой слой снега, и мне заранее становилось холодно. По окончании строительства Саша с грустью заявил, что лежбище у нас вышло довольно тесным, так что спать придётся с меньшим удобством, чем планировалось. А ещё я боялась, что со своей неуклюжестью разнесу нашу постройку, и нам, словно бездомным, придётся ходить по другим убежищам и проситься на ночлег.

Пока я млела у костра, Саша успел немного утеплить и облагородить наше временное жилище. Внутрь он положил два резиновых коврика, на них два состегнутых спальника. Ногами вперёд, извиваясь, как гусеничка, я поползла внутрь, стараясь сразу попасть в спальник. Это мне удалось. Когда я уместилась, Саша протянул наши ботинки, и я раскидала их по углам. Кстати, оказавшись внутри, я пришла к выводу, что не так уж здесь и тесно. По крайней мере, мне. Саше, который крупнее меня, было менее комфортно. Спали мы, конечно, в одежде. Снежной пробкой заткнули вход, а у стен положили тёплые пуховики для пущей теплоизоляции.

Самое большое неудобство заключалось в том, что потолок действительно был слишком низкий. При каждом движении с него на лицо сыпался снег. Спасаясь от снежной пыли, я натянула на уши бафф, с головой завернулась в спальник и заснула.

Конечно, ночью я просыпалась несколько раз, время от времени нужно было поправлять спальник, но в целом спалось неплохо, и проснулись мы вполне отдохнувшими.

Первое, что спросил Саша, когда мы проснулись:

- Тебе ночью не было холодно?

Я на мгновение задумалась, пытаясь ответить максимально честно:

- Думаю, вылезать наружу будет гораздо холоднее, чем спать здесь.

- Да, это точно, - рассмеялся Саша.

Мы хотели успеть на восьмичасовую электричку, поэтому встали в пять утра, чтобы выйти в шесть. Снаружи действительно было зябко, неуютно находиться. Конечно, так мне казалось спросонья, после нагретого дыханием воздуха в убежище. Сунув ноги в ботинки и натянув пуховики, мы дотопали до костровища, где Саша развёл новый костер. Мы проснулись первыми, но, когда начали кипятить воду (а точнее, снег) на чай, к костру понемногу подтягивались ещё несколько человек. Чай мы хотели выпить перед уходом, но не успели, поэтому отлили воды из котла в термос и натощак покатили в обратный путь.

Так как поесть мы не успели, я была голодной, а следовательно, жутко злой. Я бесилась после каждого препятствия, которые, хоть с трудом, но всё же преодолевала. Моё предложение остановиться и перекусить бутербродами Саша отмёл, аргументируя тем, что так мы рискуем потерять время и опоздать на электричку. Сидеть ещё два часа в ожидании следующего поезда мне совершенно не хотелось, поэтому я плелась за Сашей, бубня под нос проклятия. Я раба своего желудка, да. В конце концов, Саша не выдержал, достал шоколадку и заткнул мне рот. В переносном смысле конечно.

Я всё ною о своих проблемах, хотя Саше на этот раз пришлось тяжелее, чем мне. Ещё в самом начале пути, когда мы только шли строить убежища, у него лопнул тросик на лыже, следовательно, он остался без крепления и управлял лыжей, просто придавливая её ногой. На обратном пути сломалась вторая лыжа, крепление, к счастью, осталось на уцелевшей части.

Ближе к финишной прямой нас догнали и обогнали другие участники мероприятия. Естественно, они были гораздо быстрее неопытной меня и Саши на покалеченных лыжах.

В самом конце пути, когда появилась возможность идти не друг за другом, а рядом и вести разговор, я спросила Сашу:

- Вот смотри, ты же знаешь, что на лыжах я совершенно неуклюжа, цепляюсь за кусты, падаю, злюсь, иногда на тебе срываюсь, а ты всё равно в каждый поход меня зовешь. Зачем?

- Ну я просто жду, когда ты наработаешь опыт, - ответил Саша.

На станцию мы пришли тютелька-в тютельку, за несколько минут до того, как приехала электричка. К счастью, на этот раз в вагоне так зверски не топили. Мы выпили чая с остатками шоколадки и всю дорогу дремали.

Вспомнилось, как в далеком 2016 году ездила в Японию. Ранним жарким утром мы (я и знакомая, составившая мне компанию) шли к поездам, следующим в сторону Камакуры. Путь лежал через нижний этаж торгового центра, где к нам и подошла миловидная японка. Представившись, она объяснила, что у них проходит дегустация сакэ и предложила попробовать. Разумеется, мы согласились, отчасти из-за любопытства, отчасти потому что несколько моих подруг просили привезти им по бутылочке рисовой водки.

Я быстро определилась с выбором и девушка, проводившая дегустацию, провела меня на кассу. Потом ещё пришлось оттаскивать свою непьющую спутницу от халявной выпивки, но это уже другая история.

Вечером я отчиталась перед подругами в общем чате о выполненной просьбе и тут же посыпались мольбы от остальных участниц чата привезти сакэ им тоже. Поскольку на следующий день мы проходили мимо центра, где шла дегустация, я решила там же сакэ и докупить. Сдержанный мужчина, сменивший вчерашнюю милую девушку, отвел меня на кассу и я попала к той же продавщице, что и вчера.

Она тоже меня узнала, но уточнила, не я ли вчера покупала у них две бутылки сакэ. Я ответила утвердительно.

- Вам так понравилась наша продукция? - спросила она, выразительно посмотрев на три бутылки, которые я поставила на кассу.

- Очень понравилась, - ответила я, с одной стороны, желая сказать приятное, с другой - не желая пускаться в обширные объяснения.

Но кассирша не унималась:

- А Вы откуда? - спросила она, принимая у меня деньги.

- Из России, - ответила я и уже на середине фразы поняла, какой будет дальнейшая реакция.

В глазах девушки зажглись задорные огоньки, как будто для неё всё встало на свои места, она закивала головой и произнесла:

- Ааааа, да, да, я понимаю.

- Это сакэ я везу в подарок своим друзьям, - сделала я всё же попытку объяснить происходящее и обелить себя.

Но по лицу кассирши было видно, что она просто так не даст сбить себя с толку.

- Конечно, я понимаю, - ответила она с лукавой улыбкой протягивая мне пакет.

И вот вроде обидно, что человек явно неправильным образом связал меня и алкоголь просто узнав мою национальность, а вроде и ситуация забавная, почему бы не поделиться)

В начале октября 2017 года состоялась вылазка в пещеру Тузуксу, что в Хакасии. После Егорьевской мне хотелось побывать в другой пещере, так сказать, проверить себя. Разговоры о поездке в Тузуксу велись ещё летом, поэтому я знала, что гроты там большие, а коридоры широкие. Это была вторая причина, по которой я ждала этот поход. Мне думалось, что, гуляя именно по таким пещерам, я привыкну к ним.

Путь до Тузуксу относительно долгий. В пятницу вечером, сразу после работы, мы помчались на вокзал. Ночью, доехав до Новокузнецка, пересели на электричку до Междуреченска. От Междуреченска снова на электричке до Бискамжи, где ждал грузовик, который и довёз нас до ближайшей к пещере деревушке.

Желающих спуститься под землю набралось много, человек 18 точно. Совершенно естественным образом вышло, что одна большая группа распалась на две поменьше. Некоторые ребята были незнакомы друг с другом, поэтому понадобилось некоторое время, чтобы всем привыкнуть и познакомиться (особенно мне, я с посторонними людьми вообще бука).

Когда все освоились, общение, разумеется, стало более непринуждённым. Начали выкладывать на общий стол свои запасы, а горячий чай пили прямо из котла. Позже, когда большинство разошлись спать, оставшиеся, в том числе мы с Сашей, играли в Уно. Этой чудесной игре мы предавались в той поездке при каждом удобном случае. Дорога долгая, времени много. Спать устаешь, читать тоже. Правда, когда дорога стала подниматься выше, в горы, большую часть времени я глазела в окно. В Новосибирске снега ещё не было, а ближе к Хакасии он уже лежал сугробами, украсил деревья пушистым воротником. Позже спустился туман, а горы, укрытые туманом — самое потрясающее зрелище, что я когда-либо видела.

Одним из самых ярких впечатлений стала поездка на грузовике. Мы закинули рюкзаки в кузов и ехали, сидя на них. Окон не было, скупой свет давала лишь тусклая лампочка. Дорога, ожидаемо, была кошмарной, так что нас порядком потряхивало. Ближе к середине пути (по ощущениям, потому что видеть, куда нас везут и сколько ещё ехать, мы не могли) меня начало подташнивать. Ситуация вырисовывалась не самая радужная, потому что, если б мне стало совсем невмоготу, просигнализировать водителю было бы весьма затруднительно. Но, к моему огромному облегчению, машина остановилась как раз тогда, когда тошнота стала предельно осязаемой.

Выгрузившись, мы осмотрелись. В непосредственной близости располагался частный дом, далеко не новый и отнюдь не ухоженный. Напротив него находилась остановка. Видимо, это был самый конец деревни, так как дальше дорога просто уходила в неизвестность.

Людей не было, зато, спустя несколько минут, прибежала большая белая собака. По ней было видно, что она, скорее всего, уже не просто взрослое животное, а пожилое, живущее само по себе. Разумеется, всем захотелось погладить её и покормить. Саша рассказал, что, когда он ездил в Тузуксу в прошлый раз, эта собака тоже прибегала к ним, сопровождала до стоянки и крутилась среди людей вплоть до самого отъезда. Видимо, она так каждый год встречала туристов, приехавших в пещеру.

Ещё несколько километров мы шли, подыскивая подходящее место для стоянки. План был такой: разбиваем лагерь, делимся на две группы и идём к пещере. Там гуляем, обедаем принесённой с собой едой, возвращаемся в лагерь. Утром двигаемся в обратный путь.

Пока ставили палатку, готовили бутерброды для быстрого перекуса, мы с Сашей о чём-то шутливо спорили. Помнится, когда у меня закончились аргументы, я обозвала его «консументом».

- И вообще, вы все консументы, - подытожила я.

Примкнувшая к нам Алёна посмотрела на меня округлившимися от изумления глазами и спросила, кто такие, собственно, консументы?

- Консументы второго порядка — хищники, вершина пищевой цепочки, - авторитетно изрекла я.

Глаза Алёны после объяснения не уменьшились, она молча вернулась к бутербродам.

- Вот консумент бегает, - кивнул Саша на юлившую рядом собаку.

- О, отличная идея! - воскликнула я. - Его же надо как-то называть. Пусть он будет Консумент.

- Тогда уж Консумента, - заметил Саша.- Потому что это всё-таки девочка.

Так собака на короткий период пребывания с нами получила кличку Консумента.

Перекусив и набрав с собой еды в пещеру, наша группа отправилась в путь. Кроме меня, Саши и Алёны были: Артём Павлович, сверхжизнерадостный и активный пожилой преподаватель математики, с которым мне уже доводилось встречаться в Егорьевской пещере; забавная парочка студентов — спокойная и основательная Алёна и чуть менее спокойный и основательный Гоша; два брата — Степа, четырнадцати лет и девятилетний Сеня, крайне обаятельные парни, общительные и наивно-серьёзные.

Ещё при подготовке к поездке, Саша заявил, лезть в пещеру нужно только при наличии каски на голове. Я слегка удивилась этой новости, так как при вылазках в Барсуковскую и Егорьевскую пещеры никто о головных уборах даже не заикался. Каски у меня не было, поэтому мы позаимствовали её у нашей общей знакомой, Ульяны. Так как Ульяна крупнее меня, каска на голове сидела достаточно свободно, и часто приходилось её поправлять. Но поскольку делала я это на бегу, в перерывах между гротами, почти на всех фотографиях из Тузуксу я изображена с залихватски заломленной на бок каской.

Так как снега в тех местах выпало уже предостаточно, а тропинок, естественно, не было, идти пришлось по сугробам. Я шла в середине, когда дорожка была уже прилично вытоптана, так что грех жаловаться. А вот людям, идущим первыми, было тяжеловато.

По словам уже бывавших в Тузуксу людей я сделала вывод, что пещера находится сравнительно недалеко от места стоянки. По моим расчётам, пора бы чёрному подземному зеву возникнуть перед нашими глазами, а мы всё идём и идём. Наконец, Артём Павлович, руководивший процессией, объявил, что слегка забыл, как идти к пещере. Пришлось немного вернуться назад. Но если раньше мы шли по относительно ровной поверхности, то теперь забирались вверх по склону. Этот путь казался бесконечным, и мне порядком надоело брести по снегу.

И вот, мы, наконец, поднялись на вершину. Вид открывался чудеснейший и, боюсь, я наделала кучу однообразных фото в тщетной попытке запечатлеть эту красоту.

Пока я фотографировала, остальные исследовали грот. Присоединившись к компании, я почувствовала себя обманутой. Грот был действительно большой, на полу лежало что-то вроде деревянного настила. А вот дальше грот сужался до невообразимо узкого отверстия. «Как же так? - думала я. - Где же просторные ходы и гроты? Или у спелеологов атрофирована способность адекватно оценивать размеры?» Слава богу, мои страхи были напрасны. Это был просто грот на пути к пещере. К ней, кстати, нужно было подняться ещё выше.

Пещера действительно была огромной (по моим меркам) и красивой. Из большого входного грота мы спустились в следующий, не менее громадный зал. Чем меня сразу расположила к себе Тузуксу — идти вниз нужно было по крупным валунам, прислоняющимся друг к другу в произвольном порядке. У многих камней поверхность была скошенной и гладкой, поэтому сначала я решила, что они скользкие. Но то ли у моих ещё новых сапог достаточно мощные протекторы, то ли впечатление было обманчивым, но я умудрилась ни разу не поскользнуться.

Во втором зале посередине разливалось огромное подземное озеро. Рассмотреть его не удалось, так как для этого нужно было бы спуститься ещё ниже, а мы были очень заняты балансированием на камнях. Дальше следовал узкий переход в следующую часть пещеры. Осматриваясь в ожидании отставших членов команды, мы обнаружили выступ на одном из камней, похожий на сморщенное лицо злобного карлика. Обсуждая находку, пришли к выводу, что это дух-хранитель пещеры. Хотелось думать, что на самом деле он не такой суровый, тем более, что этот выступ, выхваченный из темноты лучом фонаря, выглядел жутковато.

Переход, который я упомянула, был не столько узкий, сколько низкий. Несколько метров пришлось ползти по камням под нависающей прямо над тобой многовековой каменной громадой. Но моя психика от этого не пострадала, так как я хорошо помнила кошмарные узкие лазы Егорьевской пещеры. По сравнению с ними размеры этого перехода подобны царским хоромам.

Следующий этап был технически самым сложным для меня. Нужно было коромыслом спуститься сквозь «бутылочное горлышко». Так называлось довольно узкое отверстие, находящееся на несколько метров выше нужного нам грота. Я, зная свою способность попадать в нелепые ситуации, была уверена, что без сучка, без задоринки мой спуск точно не пройдёт.

Я полезла четвёртой, вслед за Сашей. Надо упомянуть, что в пещеру я взяла с собой хобу — небольшой кусок каремата, пристёгивающийся на пятую точку так, чтобы было удобно и не холодно сидеть в не предназначенных для этого местах. Итак, меня обвязали вёревкой, я медленно стала спускать в отверстие, не забывая причитать о своей нелегкой судьбе. И да, я не ошиблась. Хоба, состоящая из мягкого материала, зацепилась за край «бутылочного горлышка» и не пускала меня дальше. Сложность состояла в том, что пристегнула я её под курткой, а не поверх, так что поправить положение, вися ногами в каменном колодце и цепляясь руками за веревку, было неудобно. Мне пришлось вылезти так, чтобы иметь опору под руками и отстегнуть помеху. Хобу я просто бросила вниз.

Попытка номер два увенчалась успехом, даже несмотря на то, что фотоаппарат, лежащий в кармане куртки, решил продолжить славное дело хобы. Бросить я его, разумеется, не могла, но благодаря малому размеру и некоторым усилиям, он сравнительно легко пропихнулся вместе со мной. Больше всего я боялась, что в самом узком месте застрянет каска, это было бы совсем печально, но, слава Богу, с этим обошлось.

Внизу меня встретил Саша с хобой. Пока ждали остальных, предались изучению грота, в котором находились. Отыскали несколько ходов, один из которых заканчивался небольшой полукруглой камерой, другие сужались до непроходимого состояния.

В этой пещере были летучие мыши, вполне себе живые (не то что в Барсуковской). Маленькими пушистыми пятнышками они чернели на стенах и не спешили проявлять активность.

Когда вся группа собралась вместе, оказалось, что нужно спуститься ещё ниже через следующий колодец (вот сюрприз!). Пожалуй, это был даже не колодец, а почти вертикальный ход с пологими стенами. Верёвка здесь нужна была для того, чтобы держать опору, когда отталкиваешься ногами от стены. Надо сказать, что два колодца подряд отучили меня бояться спусков «коромыслом». По крайней мере, во второй раз я чувствовала себя вполне уверенно.

Когда мы готовились ко второму спуску, Артём Павлович, добродушно усмехаясь в усы, заметил, что спускаться будем по молочной реке. Я совершенно не поняла о чём речь и, наверное, так и не догадалась бы, если б, уже внизу, не осветила фонарем место, откуда пришла. Как я уже говорила, стена, по которой мы спускались, была почти отвесной. Но, конечно, она не была ровной. На ней не было сколов, острых углов, наоборот, округлыми, словно мягкими уступами она плавно расширялась к низу. При свете фонаря стена матово блестела и казалась влажной. Молочный цвет ей придавали известковые отложения, которые вода по каплям полировала десятилетиями.

Грот, в котором мы очутились, назывался «Пистолет». Объяснить причину такого названия никто не смог. Грот был огромный, высокий, и здесь тоже приходилось передвигаться, прыгая с камня на камень. Перекусив и выпив чая, мы по камням полезли в следующий грот - «Фараон» - вверх. Перед коридором, ведущим в «Фараон», располагалась площадка с «Ракетой» - конусообразным известковым отложением, растущим снизу вверх. Также, как и молочная река, «Ракета» визуально казалась влажной, но это впечатление было обманчиво.

В «Фараоне» я узнала, что в Тузуксу есть лабиринт из коридоров, и что Артём Павлович всё никак не может его до конца исследовать. Поэтому, заявив, что последующие перемещения носят необязательный характер, он рыбкой скользнул в лаз и был таков.

Я очень боялась, что мои приключения в Егорьевской наградят меня какой-нибудь пещерной фобией, но всё шло чудесно. Пока я не поняла, что коридор, в который ушёл Артём Павлович, узкий. В моём сознании это было даже так: УЗКИЙ! И я сразу же решила, что, раз нет необходимости лезть туда, то я на месте тихонечко посижу и подожду, когда мы двинемся дальше. Вряд ли это решение можно объяснить логически. Как будто внезапно в мозгу переключился рычажок и на место любопытства пришел страх.

Алёна и Гоша, бывавшие здесь раньше, объяснили, что этот ход ведёт в следующий зал, а дальше там идти некуда. Ну если только в лабиринт, куда учесал Артём Павлович. Саша, братья Стёпа и Сеня пошли следом, посмотреть на зал. Остались я, Алёна и Гоша. Они там уже были и особого интереса к повторной экскурсии не проявили. Какое-то время мы болтали. Голоса ушедших в соседний зал сначала были слышны, — они восхищались красотой пещеры — но скоро затихли.

Как раз тогда Алёне и Гоше стукнуло в голову пойти за остальными. Я, рассчитывая, что все скоро вернутся, решила остаться на месте и ждать. Но время шло, никто не возвращался. Сначала слышалось шумное многоголосье (видимо, Саша и мальчики пришли встречать прибывших), потом снова наступила тишина.

Думаю, просидела я недолго, но время в такой обстановке тянется, как резина, и мне стало казаться, что я провела здесь уже целую вечность. «Фараон» - маленький грот, по нему особо не полазаешь, а сидеть без движения холодно. В такой обстановке, когда темноту рассеивает только свет твоего фонаря, одиночество начинает ощущаться резко и остро. В голову полезли мысли, которые при свете дня, среди людей, казались бы крайне глупыми, но сейчас заставляли меня думать о самом плохом. А вдруг они не вернутся? Вдруг не заметили, что я осталась здесь или забыли? Мозгами-то я понимала, что такого быть не может, но с эмоциями мне, видимо, только предстоит научиться справляться. По крайней мере, тогда они опять взяли надо мной верх.

Сначала я подумала вернуться обратно в «Пистолет». Туда как раз должна была прийти вторая группа. Но меня остановила мысль, что в их глазах я буду выглядеть как минимум глупо. Тогда я решила лезть вслед за остальными.

Втиснувшись в узкий лаз, я ощутила, как паника всё сильнее охватывает меня. На самом деле, лаз был не таким уж узким, но сознание начало убеждать меня в том, чего я боялась. Точной дороги я не знала, но, судя по тому, что кричали пролезшие здесь люди, ход был один. Поэтому я просто ползла прямо. И уткнулась в тупик. Этого я никак не ожидала и некоторое время просто лежала, уставившись в каменную стену. Ну да, ещё я пыталась справиться с собой и не разреветься. Сложно объяснить, как накатывает такая паника. Наверное, что-то похожее чувствуют утопающие. Тебя просто накрывает плотной тяжелой волной и всё твое тело — руки, ноги, глаза, мозг (что самое важное) — перестает слушаться. Потому что это сильнее тебя.

Мне ничего не оставалось, как вернуться в «Фараон». Самый простой расчёт, на какой я была способна — куда бы я не выползла, это будет или «Фараон», или грот, куда ушли остальные. Увидев выход, я двинулась к нему. И попала в третий грот, о котором не подозревала.

Когда я осмотрелась и осознала, что да, я точно попала куда-то не туда и рядом никого нет, перепугалась окончательно. Мысль лезть обратно и попробовать найти другие выходы пугала меня до потери речи. Так что единственное, что я могла сделать (так мне казалось) — звать людей, чтобы они хоть знали, что я ушла в другое место.

Я несколько раз позвала Сашу, поняла, что меня никто не слышит. Тогда я начала кричать громче. Но при этом не учла своё эмоциональное состояние. При увеличении громкости голос стал срываться на откровенно истеричное верещание. Наконец, внизу, между камней, я увидела свет и услышала копошение.

- Анжела, ты где? - позвал меня Саша.

Хороший вопрос! Если бы я это знала, сама бы вернулась. С горем пополам я объяснила, что произошло.

- Так, успокойся, - скомандовал Саша. - Мы сейчас тебя найдём.

Отыскали меня довольно быстро. Пока Саша меня успокаивал, остальные осматривали новое место.

- А зачем ты сюда пришла? - спросила Алёна.

Я рассказала (вкратце, конечно, без описания эмоций). Алёна посмотрела на меня, как на сумасшедшую:

- Это был… - она запнулась, - очень неосмотрительный поступок.

Я не могла не согласиться, и возразить мне было нечего. Кроме того, я была совершенно уверена, что вместо слова «неосмотрительный» она изначально собиралась сказать «идиотский». Правда, так никто не смог объяснить мне, почему я попала в непонятный третий грот, а перед этим наткнулась на тупик, если все утверждали, что тем ходом связаны только два грота.

Всей толпой мы вернулись в «Фараон». Осталось только дождаться Артёма Павловича. Надо сказать, он не торопился. Мы, наверное, успели изучить каждый метр этого грота, налюбоваться сталактитами и сталагмитами. В попытке согреться мы с Сашей даже пытались танцевать вальс, который со стороны выглядел скорее как обнимашки пьяных пингвинов. Алёна и Гоша спускались в огромную яму посреди грота, нашли там скелет животного. Братья Степа и Сеня тоже хотели поучаствовать в этом приключении, но в силу возраста мы их не пустили.

Самой приятной и очаровывающей находкой было, пожалуй, подземное озерцо. Саша бродил по гроту, а потом начал махать рукой, подзывая меня. Я сначала озера и не заметила — такая прозрачная там вода. Дальше, вглубь грота спускался узкий коридор, заполненный водой. Только при прямом луче света можно было увидеть блики на поверхности, дно коридора видно настолько ясно и чётко, словно воды там и не нет. Мы полюбовались озером, но близко подходить не стали. Честно говоря, лично мне совершенно не хотелось даже случайно неосторожным движением его замутнить.

Тут вылез и Артём Павлович. Он жизнерадостно объявил, что немного заблудился в лабиринте и потому задержался. Искренне надеюсь, что когда-нибудь смогу с такой же лёгкостью и спокойствием относиться к подобным вещам.

На обратном пути не было никаких особенностей, кроме одного участка. В грот, из которого выходило «бутылочное горлышко», идти нужно другой дорогой, через так называемый «шкуродёр» - узкий лаз, передвигаться по которому нужно было лёжа на животе. На этот раз ползла я вполне спокойно, потому что впереди лез Саша.

Когда мы вышли из пещеры, было уже темно. Ещё минут 20-30 шли по заснеженному лесу в лагерь. Там нас ждал, жарко полыхая, костер и готовый ужин. Это всё приготовила пожилая пара, вернувшаяся в лагерь из пещеры раньше остальных. Во время ужина делились впечатлениями. Артём Павлович посетовал, что раньше пещера была ещё красивее, но со временем её разграбили. Многие, я в том числе, удивились — как это можно, разграбить пещеру? И Артём Павлович привел пример: когда-то в большом зале стояла большая и красивая колонна, образовавшаяся из известковых отложений. Кто-то её сломал, вытащил наружу и бросил. А уж про отбитые сталактиты и изукрашенные дурацкими надписями стены и говорить нечего. Мне тогда ещё подумалось, что пещерный вандализм, пожалуй, один из самых незаметных видов вандализма, но при этом не менее разрушительный. Людей, уродующих пещеры, сложно поймать за руку. Остаётся только смотреть на каменные своды, читать имена многочисленных Лен, Маш, Лёш и гадать, что ж они такого сделали, чтобы увековечить свои имена рядом с ни о чём не говорящими датами.

На следующее утро собрались в обратный путь. Консумента проводила нас до деревушки. На прощание мы наперебой пичкали её едой. Правда, кроме сушек и хлеба ничего подходящего у нас не было. Сначала собака пожирала хлебобулочные изделия с жадностью. Потом, видимо, наевшись, брала подношения и убегала, держа добычу в пасти. Возвращалась за очередной порцией и снова уносила её куда-то. Мы пришли к выводу, что она делает заначки.

Водитель, доставивший нас до деревни в грузовике, задерживался. Мы уже начинали прикидывать, сколько будем идти до Бискамжи пешком, когда он, наконец, приехал. Обратный путь — две электрички, игра в «Уно», поезд, полуночный разговор за чаем, и через сутки мы снова были в Новосибирске.