Yuriy8

Навеяло возвращением наших из Сирии... Все "явки "и "пароли" изменены, так как и по прошествии множества лет, по шапке за наши деяния получить можно.

Декабрь 200энного года, застал нас на военном аэродроме в Моздоке. По плану ротации нас меняли, и после полугодовой командировки в Чечне мы ехали к месту постоянного базирования полка, в центральной России. Вылет транспортного Ил-76 постоянно переносили из-за погодных условий. Когда 29 декабря нам заявили, что в ближайшие дни ждать нечего, мы, повесив носы, поплелись звонить женам и огорчать их новостью, что Новый год скорее всего придётся встречать им без нас. Все не сговариваясь, порекомендовали женам брать детей и праздновать у родителей.

Когда 31-го утром, каким-то чудом мы всё-таки очутились в посёлке "М", где располагался наш полк, то в городке нас встретила щемящая душу картина. В военном городке не наблюдалось ни одной женщины и ни одного ребёнка. От тоски ком подступил к горлу. Спас положение предпенсионного возраста старший прапорщик. Он был старшиной инженерно-саперной роты, многодетным. По этому обстоятельству у него была аж трёхкомнатная квартира. На правах старшего "по возрасту, а не по званию", он приказал через пару часов собраться всем офицерам, прапорщикам и контрактникам разведроты и саперной роты у него дома! Так как праздник встретить всё-таки надо!

На квартире у старшины мы по-военному быстро распределили обязанности и через три часа был готов праздничный стол! Начали мы встречать Новый год где-то часов в шесть. Естественно, в одиннадцать нам уже было очень хорошо. За этим праздничным и впервые за последние полгода мирным столом о войне не вспоминали. Почтили молчаливой рюмкой павших товарищей и дальше разговоры только на мирные темы. Это было первое в моей жизни застолье где были одни военные и ни слова при этом о армии, а тем более о войне.

Разрушил эту идиллию Кузя - старший лейтенант Кузнецов. Командир разведвзвода. Он заявил, что мол негоже встречать Новый год и не бабахнуть чем-нибудь в первые минуты оного! Немного посовещавшись, мы согласились с Кузей. Оставался один только вопрос. Чем?

Наши раздумья оборвал хозяин квартиры. Он безразлично указал на диван, сообщил, что всё нас интересующее есть в нём внутри, и по-отечески назвал нас мальчишками. Открыв диван, на котором мы все сидели и нещадно курили, мы даже немного протрезвели. Там было штук десять тротиловых шашек и детонаторы с огненными шнурами. На наши вопросительные взгляды хозяин квартиры ответил, что очень любит рыбалку. И тут со знанием дела мы принялись за сборку того, что должно бабахнуть!

Чтобы бабахнуло торжественно, было принято решение закинуть шашку на единственную сосну, стоявшую во дворе, окруженном со всех четырёх сторон 9-этажками. Выпив за Новый год в первые минуты оного, мы всей компанией стояли у подъезда и наблюдали, как догорает шнур, приближаясь к шашке. Как она е@нула, словами не передать! От бедной сосны, остался только ствол. Все стекла, выходившие во двор, со всех четырёх домов, осыпались со страшным звоном! Мы естественно очень резко очутились в квартире и изображали тоже возмущение из разбитого окна по поводу взрыва, подобно другим холостяцким компаниям, бухающим в тот день в других квартирах.

В одиннадцать часов 1 января, нас всех (вернувшихся из Чечни) вызвал на построение командир полка. Ну, построением это назвать было сложно. На плацу стояли люди с лицами шарпеев и преимущественно в гражданке.

- Кони вы е@ливые! Начал свою речь комполка. В Чечне не навзрывались?! – справедливо вопрошал он. Если вы мужчины, то пусть выйдут из строя те, кто это устроил!

Естественно, никто не вышел.

- Ну что же.... Я в принципе догадываюсь, чья это работа! Это или разведка, или саперы! -грозно продолжил командир. Кузя, стоящий рядом со мной, слегка наклонил голову ко мне и сказал с ехидством - знал бы он, что мы вместе бухали!

Стекла в городке восстановили за счёт фондов полка.... Виновников новогоднего теракта никто больше не искал.

ПС. Милые женщины! Как можно реже оставляйте своих мужчин одних! Ведь каждый мужчина - это случайно выживший мальчик, а детство в мужской жопе неистребимо!

Конец 80-х. Работаю на оборонном предприятии. Идет перестройка и переориентация на гражданскую продукцию. Диверсификация и конверсия, б…!

Не знаю какими путями, но наше руководство решило взять некоторые разработки из МинПрибора (а мы относимся к МАПу, минавиапрому).

Прорабатываем КД, и вдруг выясняется, что там заложены какие-то направляющие (для вставки печатных плат в блоки и блоков в систему), которые делает только Минприбор.

После некоторых разборок выясняется, что делает эти подлые направляющие только один завод в Минприборе, и находится он в городке Туймазы, в Башкирии.

Руководство завода вызывает молодого мудака-инженера (меня) и говорит - поезжай в Туймазы и получи там эти направляющие.

К снабжению я тогда никакого отношения не имел, но приказали - значит надо.

Интернета не было еще. Просмотрел маршрут и решил, что лететь надо самолетом из Воронежа в Уфу, а там дальше - поездом до Туймазов. С самолетами тогда у нас проблем вообще не было. Берешь справку в ремонтном отделе с красной полосой, на которой написано "ремонт простаивающего борта" и тебя посадят даже в багажный отсек, если мест нет. (кстати, пользовались этим не один раз, даже когда не были связаны с ремонтом. Даже командир экипажа под личную ответственность брал нас, негодяев со справкой).

Ну да ладно. Прилетел в Уфу поздним вечером. Перебрался на вокзал. И там только выяснил (ну не было интернетов), что поезд Уфа-Казань (через Туймазы) будет только утром. Пришлось всю ночь провести на вокзале, пытаясь заснуть на обычных сиденьях. Но поспать нормально так и не удалось.

Утром пришел поезд. Загрузились. Кстати, зима была. Я сразу на полку - и спать. Проводницу попросил разбудить перед этими самыми Туймазами.

Но. В то время разница времени между Москвой и Уфой была 2 часа. И я, как добросовестный человек, по прилете в Уфу, перевел свои часы на 2 часа вперед. А все расписания ЖД писались по московскому времени. Я это понимал, но вот застряло у меня как-то в сонной башке, что поезд мой выезжает в 8-00, а в 12-00 прибытие. Благополучно лег спать. Просыпаюсь внезапно, поезд стоит на станции, смотрю на часы - 12-00. Черт, проводница сука, не разбудила, а мне выходить.

А поезд уже трогается. Молодой, какие проблемы, прыжком в обувь, в чебурашковую шубу, портфель командировочный схватил и бегом к выходу.

Проводница что-то пыталась кричать, типа "ты куда", но в ответ смог выговорить только "не разбудила, сука". Дверь открыл - и прыг в снега с уже тронувшегося поезда. Счастье, успел!!!

Поезд прошел, и я увидел название станции - "Буздяк". Потом только по карте выяснил, что это где-то на полпути до моих Туймазов.

Ладно, иду на станцию и спрашиваю, когда следующий поезд. Мне говорят - завтра. Пипец. Гостиницы есть – тоже нет. Спрашиваю, а автобусы может есть? Говорят, иди на автостанцию, недалеко. Прихожу, спрашиваю - до завтра нет ни хрена. Оп-па. И что делать? Попал так попал.

Слава богу люди обычные подсказали. Тут, километра 2 вон в том направлении - федеральная трасса. Ты иди туда, там дальнобойщики могут взять.

Пошел. И действительно, один дальнобойщик взял. Просил только веселить его, рассказывать что-нибудь, чтобы не заснуть. Я старался, как мог.

В Туймазы он меня не довез, высадил на повороте туда. Но и за это я ему очень благодарен. Дальше - пешком. Молодому - не трудно.

Под вечер уже пришел на проходную завода. Все уже ушли с работы. Спасибо огромное охране, приняли, рассказали в какую гостиницу поселиться и как до нее добраться.

Вот такое приключение у меня было.

И только спустя годы прочитал у кого-то из великих, по-моему, у Лермонтова, про забытую богом станцию Буздяк. Зачем именно помянул ее классик – осталось загадкой. Даже бог ее забыл, а он нет. И я никогда не забуду. Может, из кареты его там порывало выпрыгнуть? Похоже, это наш Бермудский треугольник – с людьми там случается необъяснимое.

1979 год, сентябрь. Птицы в это время всегда летели на юг, а студенты - в близлежащий колхоз, спасать урожай. Послали и нас, второкурскников.

Ничего страшного и апокалиптического, конечно. Все мы с детства, а я так с шестого класса, ездили в колхозы на уборку, так что непривычных на нашем курсе почти не было.

Приехали. Поселились в специально построенных деревянных домиках человек на 40 в каждом, с двухэтажными кроватями. Разместились, и пошли спасать колхозную капусту. Рубим, собираем в бурты, приходит машина – загружаем.

Все как обычно в студенческих колхозах. Днем капуста, вечерами отдыхаем. Из развлечений - настольный теннис (столы) да карты. Тенниса хватает только на особо увлеченных, обыгрывающих всех остальных.

Кто-то играет в карты, кто-то начинает выпивать. Не все, конечно, денег-то почти ни у кого не было. Если и выпивали, то не массово, так, иногда, в сложившихся маленьких группках людей, близких друг другу.

Вот одна такая группа ребят из трех парней, устроила себе маленький праздник. Уважаю их всех троих. Они хорошо играли на гитаре и пели. Отдыхали достойно, никого не напрягали. Пели из Макаревича, Высоцкого, что-то свое. А потом, как полагается, «устали» от праздника, и уснули.

Один из них, Валера, уснул особенно крепко на первом этаже койки, при этом на втором этаже никого не было (случайное свободное место). Громко так уснул, заливисто.

Остальным тоже спать пора, как бы, но под валерин «отдых» особо не уснешь ведь. Вот и родилась идея, а давай, дескать, Валеру вынесем на улицу? Ему там свежее будет, а нам потише...

Сказано-сделано. Тихо вынесли его, кряхтя от натуги, на этой двухэтажной кровати, на улицу. Валериному сну выезд не помешал, как храпел этот бугай, так и храпел. Поставили кровать возле входа в домик, дальше не смогли, смех давил всех. А сами спать легли в предвкушении.

Глубокой ночью проснулся весь барак от грохота. Валера один (а выносили его человек шесть, если не больше) хмуро матерясь на комаров и долбоебов, тащил свою кровать обратно в домик. Один. Помощи ни у кого не просил. Геракл, блин.

Уважуха, конечно, но срезала этого супермена фраза моего друга:

«Охуеть! Валера с блядок на своей кровати едет!»

Бабушка моя в деревне жила. Одна, без деда, он погиб в Отечественную. Рядом был дом ее сестры. Муж у сестры не погиб, но получил контузию и ослеп. До сих пор помню дедушку Проню, который даже будучи слепым, сидел на крыльце и распрямлял старые ржавые гвозди молоточком. А я рядом сидел и подавал ему эти гвозди, вырванные из старых досок.

Жизнь в 60-е – 70-е была непростой. Бабушка получала пенсию 20 рублей в месяц (а сначала даже 8 руб.). За потерю кормильца, погибшего на войне, платили чуть больше, но бабушка после войны еще раз замуж вышла, нового мужа похоронила, а вот льготы потеряла.

Потом и сестра мужа похоронила и тоже осталась на нищенской пенсии.

А я лет с 3-4 проводил почти все лето у бабушки. Когда повзрослел и пошел в школу, то месяц проводил в пионерлагере, а остальные два – снова у бабушки. Освоился в деревне, всех знал, местные пацаны своим считали.

И вот живут две сестры по соседству. Понятно, что родители (дети бабушек) помогали, частенько приезжали и привозили продукты, оставляли деньги. Но все равно было сложно. И при таком нищенском положении деньги в деревне были не главным – их ни у кого не было. Все было на натуральном обмене. Надо вам зерна для курочек, огород вспахать или еще что-то сделать – любой тракторист-шофер сделает. Но нужен эквивалент. И он был. Это САМОГОН.

Борьба с самогоноварением в СССР велась очень жесткая. Все, наверное, помнят фильм Гайдая «Самогонщики». Но там все было гипертрофировано. А для моих бабушек это был способ выживания. Все знали, что участковый милиционер бдит за самогонщиками. Но он же тоже человек и ему нужно спать и отдыхать. И «бдеть» он начинал после 8-00. Если не рейд, конечно. Выходит он на улицу, видит где-то в саду-огороде дымок и идет туда. И задерживает «злостных самогонщиков».

Все это уже знали и занимались самогоноварением ранним утром, ну очень ранним, почти ночью, часов с 3 утра. Чтобы к 8 и даже раньше все закончить.

Аппарат был простеньким. Фляга с брагой на костерок, в крышке дырка, через дырку трубочка, идущая в корыто с водой (охлаждающая жидкость), а дальше баночка для сбора целебного напитка. Все неплотности заделывались тестом.

Делали они это очень редко, самогон никогда не продавали. Хозяйства большого у них не было. Только курочки. Ни коров, ни свиней не держали. Без мужика в деревне это почти нереально. Нужно зерно для курочек – выгонят понемногу. И оставят для приезжающих родственников.

Гнали по очереди. У моей бабушки был сад, вокруг которого была живая изгородь из акации, у сестры не было сада, поэтому процесс всегда шел у нас.

Однажды сестра бабушки, Мария (по-местному, Манька) взялась выгнать себе самогончику. С утра поставила флягу на огонь – и вперед. Не знаю даже почему я проснулся рано, но услышал истошные вопли бабы Мани – «Нотка (бабушку мою звали Наталья, по-местному, Нотка), у меня брага в сад стреляет, помоги!!!». Я побежал, бабушка поковыляла в сад.

Посмотрела, что произошло, взяла тряпку, намочила ее в охлаждающем корыте, набросила на флягу, а потом разворошила костерок под флягой. Слова ее были очень правильными: «Ты, Манька, сколько лет прожила, а ума не нажила, дура».

И брага сразу перестала «стрелять», все успокоилось и начался привычный процесс.

Баба Маня потом за эту «дуру» долго пилила мою бабушку. Но когда она рассказывала этот случай соседям и знакомым, все улыбались, но дурой считали ее.

Самогон тогда гнали практически все. Исключением были только алкаши-потребители самогона. Которые готовы были спиздить все что угодно ради бутылки «огненной воды». И дров наколоть, и картошку помочь выкопать, и сортир вычистить.

Что самое интересное, стукачества не было в принципе. Никто ни разу ни на кого не настучал. Может потому, что все завязаны были.

А вот немного раньше, в 30-е, сосед моей бабушки дед Гаврила, присел на 5 лет за частушку про Сталина. Тогда сразу нашлись «доброжелатели», донесли. Попал на Беломорско-Балтийский канал. Выжил только потому, что был ветеринаром (почти доктор). Делал уколы, перевязки и проч., при санчасти числился.

В моем детстве он работал в колхозе водовозом. Я часто ездил с ним на лошади на поля, где он поил людей, занимающихся сельхозработами (прополка, уборка и проч.).

Даже в 70-80-е, когда я пытался разговаривать с этим дедом, спрашивать его о тех временах, всегда натыкался на глухое молчание. Либо на рассказ о том, как сложно там было. Желание «попиздеть» было отбито навсегда.

И в возрасте под 80 лет я помню, как дед Гаврила, живший в семье с детьми и внуками, выходил на свой огород и пытался полоть сорняки. Работал он до самой смерти.

Такие вот старики у нас были. Выживали как могли. И боролись до последнего. Есть ли сейчас такие люди?

Про первую тещу свою рассказать хочу.

Шикарная интеллигентная женщина, доктор-педиатр. Ассистент на кафедре пропедевтики детских болезней. И «врач от бога». Все, чьи дети лечились у нее, остались благодарны. Конфетами и цветами мы просто захлебывались.

Кроме опыта у нее было еще страстное желание узнавать новое, они читала специальную медицинскую литературу и всю жизнь училась.

Теща, как и первая жена, были как подарок мне, быдляку из рабочей семьи. Я, любитель и почитатель рока, впервые сходил в оперу и узнал ее прелесть. Меня фактически силком приучали к культуре. Я очень благодарен своей первой теще за все эти усилия.

Интересное началось еще на свадьбе. Какая свадьба могла быть в 1982 году, когда теща врач, мои родители рабочие. Все очень скромненько. Праздновали в квартире, пригласили человек 25-30 самых близких родственников и друзей. Мои предки потребовали баяниста, т.к. было засилье старшего поколения. Чутка не получилось, пригласили только тетку с аккордеоном.

А у тещи друзья были, семья оперных певцов. Причем глава семьи, Глеб, был первым басом в нашей областной опере. Шикарный мужик, большой, толстый и очень добрый. Он даже в Ла-Скала на стажировку ездил.

Свадьба началась и шла своим чередом. Выпили, закусили, крикнули «горько», снова выпили. Потом песни пошли под аккордеон. Ничто не предвещало неожиданностей. И тут теща просит Глеба спеть. Он отказывается почти категорически – типа я выпивши не пою, помещение маленькое и т.п. Я не знаю как, но она его уговорила. Глеб встал и как громыхнул басом «Вдоль по Питерской». Надо сказать, что сидел он напротив нас, молодых. Жена его, тоже певица в опере, подпевала, аккордеонистка пыталась подыгрывать. Но я не слышал больше ничего и никого – только его. Как у нас перепонки не полопались – даже не знаю. По-моему, даже стекла в окнах дрожали. Впечатление было такое, что никакие слова типа «обалденно» передать его не смогут. И – аплодисменты. Очень красиво. Спасибо Глебу огромное, это осталось в памяти на всю жизнь.

На следующий день во дворе все спрашивали – что там у вас было?

В 1983-м у нас родилась дочь, а в 1984-м захотели отдохнуть – рванули на юга. И теща осталась с маленьким ребенком, пока мы «отдыхали». У тещи были родственники на югах. Когда проезжали мимо, то заехали к одним ее родственникам – я там впервые попробовал дичину. Старший охотником был и у них кабанятина была. Весчь, ни с какой свининой не сравнится.

Потом приехали в Джубгу, там жили еще родственники. У них квартира была и вдобавок домик на побережье, который сдавался внаем, покомнатно. Выделили нам комнату там. До моря – метров 300. Жили в свое удовольствие – плавали, загорали, даже ездили с родственниками на шашлык и за ежевикой куда-то в горы. У них она ажиной называется. И кизила набрали тоже. Кизиловое варенье я больше никогда в жизни не ел.

Там тоже прикольный случай произошел. Одну (а может и две, не помню) комнату снимала семья азербайджанцев. Ахмет, глава семьи, жена и штук шесть или семь детей, мал мала меньше. Удобства – на улице и на всех снимающих. Немного раздражал мусульманский обычай не пользоваться бумагой, а только водой и песком. Тем более куча детей. Как ни зайдешь в туалет – там чуть ли не болото, все залито, всегда есть возможность поскользнуться и упасть. Хоть песок помогал слегка)))

Но это все ерунда, мелкие бытовые неудобства, на которые все закрывали глаза. Ахмет на рынке постоянно пропадал. Не знаю, кем он там был, но, похоже, не последним лицом. Когда мы собрались на шашлык, то пришли на рынок, нашли Ахмета. Тот подвел нас к продавцу мяса и что-то сказал ему по-азербайджански. Даже наши родственники восхитились и сказали, что такое мясо купить на рынке просто невозможно.

И вот однажды, ближе к вечеру, что-то случилось с одним из детей Ахмета, то ли отравился, то ли просто грипп, не знаю. Дома его не было, жена по-русски ни бум-бум, бегает, причитает, а никто ничего не понимает. Пытаемся объяснить ей, что нужно скорую помощь вызвать, даже жестами, а она в ответ – нет, нет. Без мужа нельзя. Побежал я на рынок Ахмета искать, благо недалеко было. Прибежал, схватил первого попавшего кавказца за грудки – где Ахмет? Он сразу показал. Объяснил Ахмету ситуацию, пошли с ним домой. Он сам вызвал скорую, ребенка забрали и вылечили потом.

А на следующий день вышел во двор, там стол был большой. Сидит за столом Ахмет и еще один азербайджанец. «Юра, - говорит Ахмет, - присядь с нами». Я присел. На столе появились 2 бутылки хорошей водки и еще стояла тарелка с каким-то салатом или закуской, не знаю.

- Ты помог мне, я должен тебя хотя бы угостить. Сядь, выпей с нами.

- Да у вас и закусить-то нечем, - улыбнулся я.

- Э, ты неправ. Вот это лучшая закуска, - и показал на тарелку.

Не знаю, что это было, что-то страшно острое, но после этой закуски вообще забываешь, что пил водку. Хочется дышать огнем и заливать этот огонь водой.

Мы нормально подружились с ним, хотя мне было 23 года, а ему за 40, может и побольше.

На любом курорте собирается многонациональная и многоконфессиональная компания, что неудивительно. И иногда даже армяне спрашивали меня – «Э, ты зачем с азером дружишь? Он же мусульманин». А мне было плевать, тогда братство всех народов было во главе угла.

Вернулись мы назад, отдохнувшие, загоревшие, довольные. А теща представляла из себя тень.

Она, оказывается, взялась за глубокое голодание. Конечно, врач не мог просто так зайти в это. Она изучила всю нужную литературу, процессы входа-выхода из этой голодовки. У нее все прошло нормально (не всем это дано). И даже какие-то свои хронические болезни излечила.

Но когда мы вернулись, то нам было очень стыдно. Ведь фактически бросили маленького ребенка человеку, который пошел на такую в общем-то страшную вещь. Она выдержала все. И за ребенком ухаживала, и себя вывела из-под смертельной опасности.

Самое интересное, что она после этого написала несколько статей в медицинские журналы, и стала признанным диетологом в городе. Уважало все медицинское сообщество. Именно потому, что на себе все это проделала, а не звиздела просто так.

До сих пор уважаю ее, ей 80 в этом году. Спасибо тебе, Алевтина Ивановна. Долгих лет жизни и здоровья.

© Юрий-8