Raksandra

Рыцарь был большой затейник и экспериментатор.

И нечего там хихикать! Наша история вовсе не эротичная, а совсем даже наоборот – романтично-приличная. Хотя - между нами, но только т-сссс - экспериментировал Рыцарь в самих разных областях, в том числе и…впрочем, не будем перечислять.

К тому же нас ждет история. Та, что прилично-романтичная.

Из очередного боевого похода Рыцарь привез несколько кожаных мешочков какой-то трухи и деревянную штучку, изогнутую буквой зю, узкую с одного конца и с небольшой чашечкой с другого. Надо было запихать труху в широкий конец, поджечь ее, а другой стороной поднести ко рту, втягивая дым и выдыхая его обратно. Называлось сие действо – «курить трубку». Он даже дал Пастушке попробовать покурить эту трубку. Ужасно драло нос, горло и вообще было фу. Но Пастушке нравился горьковатый запах табачного дыма и Рыцарь, курящий трубку. Он затягивался, пускал колечками дым, а между затяжками рассказывал Пастушке о дальних странах, в которых ему довелось побывать. Пастушка слушала, раскрыв рот. Ей очень хотелось увидеть другие земли. Но она не бывала даже по ту сторону реки, где стоял столичный город. Только в соседнем большом селе на рынке. Однажды она робко высказала Рыцарю свою мечту. Он внимательно посмотрел на нее, пыхнул трубкой, поцарапал небритый подбородок и сказал:

– Какие твои годы.

Пастушка покачала головой:

– Если только вдруг крылья вырастут…

Вскоре Рыцарь снова отправился в поход. А спустя всего пару дней в деревеньку пришла беда. Неподалеку в горах объявился Дракон. Их не бывало в этих краях так давно, что люди стали считать драконов легендой. Но он был. Совсем настоящий. С огромной мордой и клыками, с белой чешуей и хвостом, с крыльями и гребнем на спине. Он прилетел на восходе солнца, продемонстрировал огонь из пасти и уселся ждать положенной ему по традиции хорошенькой девушки. Но всех хорошеньких девушек матери заранее спрятали, и к Дракону вышли только тетушки, старухи и Пастушка. Дракон мотнул тяжелой рогатой башкой в сторону Пастушки и на бреющем полете отправился к горам. Пастушка поковыляла следом, от страха не разбирая дороги. Дракон приземлился за высокой скалой, поджидая. Когда Пастушка подошла, он опять мотнул головой куда-то себе за спину. А потом ловко подтянул ее к себе кончиком огромного белого кожистого крыла. Не совсем понимая, то ли она делает, Пастушка все же стала карабкаться на драконью спину. Она соскальзывала, но крыло поддерживало ее, подталкивая все выше и выше. Пока Пастушка не распласталась на спине - там, где шея переходит в туловище. Дракон был теплый, даже горячий. Его чешуя, крупная, атласная, отливала платиной под лучами солнца.

Дракон расправил крылья, попружинил на лапах и стал медленно подниматься в небо. Пастушка ахнула, зажмурила глаза и что есть силы вцепилась в крепкую драконью шею.

Навстречу бил ветер, косынка давно слетела, кудри растрепались и лезли в лицо. Пастушка осторожно приоткрыла глаза и забыла дышать от восторга. Вся земля развернулась перед ней. Горные склоны, покрытые лесами. Деревни, замки, города. Реки, рощи, холмы. Развалины древних строений. Сердце рвалось из груди от необъятной красоты и полета.

Они летали долго. Солнце уже начало клонится к закату, когда Дракон спустился на поляну в лесу рядом с деревней. Пастушка скатилась по крылу, как по трапу. Ноги подгибались, земля норовила ускользнуть из-под них, и очень хотелось есть. Она нашарила в кармане фартука яблоко. Потом посмотрела на Дракона и протянула яблоко ему. Он скосил на нее странно знакомые серые глаза, аккуратно, как лошадь, снял с ладони яблоко и совершенно по-лошадиному фыркнул, выпустив ей прямо в лицо струйку дыма.

Уже засыпая в своей постели, Пастушка никак не могла избавиться от ощущения, что дым из пасти Дракона пах, как дым курительной трубки Рыцаря.

А перед глазами все плыли прекрасные картины земных просторов, и кровать под ней качалась, продолжая полет.

Потому что каждому известно – даже рожденный ползать может хотя бы раз в жизни обрести крылья.

P. S.

У меня есть крылья, четыре лапы,

Мощный хвост толщиной с колонну.

Когти есть, чтоб добычу хапать.

Подойди ко мне, я тебя не трону.

Я не буду делать из тебя жаркое.

И сырой на утро есть не стану.

Посмотри – над нами небо какое!

А внизу какие города и страны!

Крылья одолжу тебе на время,

Чтоб узнала ты – небеса просторны.

Мы такие твари, драконье племя,

Только с теми дружим, кто нас достойны.

Долго будут сниться потом полеты,

В кровь вольются твою навечно

Шорох крыльев, запах кожи и пота

И на морде глаза мои человечьи.

Рыцарь стоял у окна и с тоской смотрел на противно моросящий декабрьский дождик. Завтра сочельник, а зима никак не хотела начинаться. Праздновать сочельник тоже не хотелось, хотя кухарка уже несколько раз подходила насчет рождественского ужина.

От невеселых мыслей Рыцаря отвлек появившийся за окном деревенский мальчишка. Он размахивал руками, как мартовский заяц ушами. Получив утвердительный кивок, по-заячьи поскакал к воротам, расплескивая грязные лужи.

- Господин Рыцарь, вам приглашение! – заорал он с порога. Рыцарь поморщился, нехотя и чуть брезгливо развернул намокший бумажный клочок. Уже поплывшие буквы тем не менее были видны и сложились в следующий текст.

«Ув. Рыцарь! Приглашаю тебя (зачеркнуто) Вас на рожд. ужин!

В меню 1) гусь в яблоках и 2) какое-нибудь хорошее вино.

Твоя (зачеркнуто) Ваша Пастушка»

- Не понял. Какое именно вино?

- Дык какое! Я ж не знаю, какое у вас там, в винном погребе, вино хорошее есть.

- То есть я его должен принести?

- Ага! – засланец закивал, радуясь догадливости Рыцаря. – И яблоки!

- Ах, и яблоки… Может тогда и гуся с собой прихватить?

Пацан уставился на Рыцаря как на идиота.

- Не, не надо. У Пастушки же свои гуси есть!

- Ну, мало ли… - саркастически усмехнулся Рыцарь вдогонку пацанской спине. Но на душе стало радостней.

Следующим вечером Рыцарь спешил к пастушкиному дому. С собой он тащил с полведра яблок и отличное Ламбруско в бутылке темного стекла еще из матушкиных запасов. Но странное дело – из трубы не шел дым, аромат жареной гусятины не плыл по улице.

Рыцарь заскочил в калитку и увидел посреди двора зареванную Пастушку с флейтой в одной руке и с большим мешком в другой. А случилось вот что – гуси никак не могли решить, кто же из них достоин чести украшать собой рождественский стол. Как оказалось – достойных нет. Один пощипал вчера соседскую девчонку, другой опрокинул лохань с водой, третий потерял все перья из хвоста, а бесхвостый гусь в яблоках - полное некомильфо…

Когда Пастушка начинала наигрывать на флейте, они по привычке подходили поближе. Но как только она убирала флейту и тянулась за мешком, у всех гусей вдруг находились очень важные дела на крыше сарая или в дальнем углу двора за поленницей.

Рыцарь хмыкнул, сбросил рюкзак с яблоками и орлиным взором опытного охотника окинул занятых нужными делами гусей, выбирая жертву пожирнее.

В течение получаса со двора доносились рыцарские маты, пастушкины визги, хлопанье крыльев и топот сапог. Всю эту какофонию периодически перекрывал дружный издевательский гогот гусей.

Наконец, самого маленького и неповоротливого удалось загнать в дом. Гусёныш прятался под лавкой. Потом перепрятывался в комоде. Затем на полке с посудой, предварительно уронив все миски на головы охотничков. Наконец, в полной панике он метнулся к очагу и запрыгнул в пустой котел, который Рыцарь тут же прихлопнул крышкой с торжествующим воплем – «Ага!»

Рыцарь и Пастушка, взъерошенные и запыхавшиеся, шлепнулись прямо на пол у очага и начали ржать, как две ненормальные лошади. Испуганный гусёныш, приподняв башкой крышку, косил на них несчастным круглым глазом.

…Наступила рождественская ночь. Все гусиное стадо в полном составе дремало в своей сарайке. Тихо и торжественно на землю падал снег большими мягкими хлопьями. Он укутывал белым одеялом леса и горы, замерзшие лужи, рыцарский замок, деревеньку и маленький пастушкин домик, в котором двое не спеша потягивали игристое розовое вино из стареньких выщербленных кружек. Перед ними на столе горела свеча, на большом глиняном блюде источала нежный аромат яблок и корицы свежеиспеченная шарлотка.

Потому что каждому известно – не важно, что у тебя на ужин, если тебе есть с кем его разделить.

Прочитала про кассиршу, которая требовала с покупателя тысячу пятьсот четыреста семьдесят восемь рублей, и вспомнила историю из жизни про такую же, незамутненную сознанием девушку. Работала я тогда в полиграфической небольшой конторке, и печатали мы кроме всякого разного в том числе и баннеры. Все примерно представляют, что это такое, и возможно даже представляют, что для того, чтобы баннер можно было повесить (если он не натягивается на рекламный щит), по углам или по сторонам ставятся люверсы, в которые продевается веревка/шнур.

Совсем недолгое время работала у нас менеджером вот такая девочка с кристально чистым ганглием межушного пространства. Все ее разговоры сводились к тому, что 12.12.12 у нее будет свадьба (хотя на дворе еще вовсю бушевало лето). Последние дни перед увольнением она отрабатывала с нами на постпечатном участке. Сидит, чего-то там ручками ковыряется еле-еле, я делаю свою работу и смотрю, чтобы она чего не запорола. Пришел дядька-заказчик забирать свой готовый баннер. Баннер как баннер - полтора на полтора метра. После его ухода состоялся у нас такой диалог:

Я - Хм.... странно, что он люверсы на баннер отказался делать, вроде все с люверсами заказывают.

Девочка - Ой, так я ж у него заказ принимала. Я его спросила - вам надо люверсы? Он говорит - надо, а сколько будет стоить поставить двести люверсов? (Я начинаю потихоньку офигевать). Я ему насчитала две тысячи (ну да, все верно, один люверс десять рэ). Он сказал, что дорого, и отказался.

Раскудрить твою гипотенузу.... Скорей всего, клиент хотел десять - ДЕСЯТЬ - люверсов. А ей послышалось - двести. И ей, менеджеру полиграфической компании,  даже в голову не впало - зачем двести, эфиопивомать, люверсов на баннер полтора квадратных метра??? Решето из него сделать???

Ч. 1 - https://pikabu.ru/story/ryitsar_i_pastushka_6100713

Законы жанра таковы, что у рыцаря должна быть дама сердца.

Поэтому Рыцарь влюбился.

Нет, не в Пастушку, конечно. Наш жанр не сказка, а суровая действительность. Рыцарь влюбился в Принцессу, как и положено. Принцесса была очень принцессная. Хорошенькая, изящная, обучена языкам и разным искусствам, чуть взбалмошная. Вокруг нее хороводом кружились поклонники – герцоги, банкиры, короли. Да мы в женихах как в сору роемсси - любила говаривать ее маменька. Рыцарь вломился в это изысканное общество, как русские в Париж в 1814 году, ошеломив Принцессу своим напором.

Да и сам он был ошеломлен не меньше…

Принцесса никак не могла решиться. Сначала она говорила – дадада. А потом – нетнетнет. Но чаще – данетданет и можетбыть.

И Рыцарь то взмывал под небеса, расправляя крылья, то с размаху летел на дно пропасти.

Встречая Пастушку, рассказывал ей про взлеты и падения. Она ахала, кивала головой и всплескивала руками, вместе с ним огорчаясь и радуясь. Ей очень хотелось, чтобы он перестал уже быть Рыцарем Печального образа, а стал просто счастливым молодым человеком. Все будет хорошо - каждый раз повторяла она ему. Ведь, право, разве можно не влюбиться в такого замечательного Рыцаря?

Наконец Принцесса перестала ошеломляться и сделала свой выбор.

Она выбрала чужого Короля. Чужого, потому что у Короля уже были и королева, и маленькая королевишна. Но Принцесса отчаянно делала вид, что это ничего не значит, и старательно доказывала всем, что у них с Королем любовь. Вот же ж дурища… - подумала Пастушка. Но глядя в слепое опрокинутое лицо Рыцаря, промолчала.

…Рыцарь метался, не находя себе места, и все валилось у него из рук.

Тогда, навьючив коня переметными сумками с самим необходимым, он отправился в горы.

- Поохочусь, - буркнул он в ответ на встревоженный взгляд Пастушки.

Там, на самой вершине высоченной горы, притулился маленький охотничий домик, построенный еще его дедом. Крутая каменистая тропа вилась мимо редких кущ деревьев и огромных валунов.

Прошел день. Два. Неделя… Рыцарь не появлялся. Пастушка переживала. Скучала. Потом попросила соседа сладить ей удобную и крепкую дорожную палку, оставила гусей на соседку и отправилась в путь.

Палка была хороша. То, что надо палка. Но разве могла она заменить собой хромающую ногу… Пастушка утомилась уже на пятом повороте. А вершина горы даже и не думала приближаться.

Пастушка присела отдохнуть на одинокий камень, немного поплакала, вздохнула и побрела обратно.

"Ну и ладно, - сказала она себе на следующее утро, перегоняя свое гусиное хозяйство на ближайшую к подножью горы лужайку. – Буду ждать здесь. Сколько надо, столько и буду. Раз это единственная тропа, то он обязательно тут пройдет."

Потому что каждому известно – какой бы высокой не была гора, а начинается она с подножья.

Иногда под настроение пишу сказки. Выкладываю их обычно на фикбуке.

Вот одну решила закинуть сюда на суд пикабушников )

Жил-был Рыцарь.

Такой, знаете, Рыцарь Печального образа. Был он молод, красив, смеялся громко и заразительно, но тем не менее был Рыцарем Печального образа.

Жил Рыцарь в небольшом замке в краю гор и лесов. Были в замке кузница и химическая лаборатория. А еще огромная библиотека и старенький патефон с кучей винила.

Ну и как водится, неподалеку, в деревеньке жила Пастушка.

У стен дворца она пасла гусей – почти как в небезызвестной песне. Почти – потому что Пастушка была далеко не красавицей, к тому же пухленькой и хромой на правую ногу.

Целыми днями выгуливала она своих гусей, наигрывая им на флейте.

Изредка Рыцарь, обходя окрестности, останавливался поболтать с ней о том, о сем и ни о чем.

Как и положено всякому приличному рыцарю, этот Рыцарь тоже ходил воевать.

Вот как-то раз в доспехах и с мечом выезжает он из замка на своем боевом коне, полностью соответствуя образу. А на дороге стоит Пастушка – попрощаться.

Притормозил Рыцарь коня, а Пастушка ему и говорит – Береги себя!

Печально усмехнулся Рыцарь Печального образа, открыл было рот, чтоб произнесть длинный печальный спич на тему – а сопсна на хрена?, но Пастушка отчаянно замотала головой:

– Не говори ничего, просто – береги себя…

Потому что каждому известно – когда идешь на войну, обязательно должен быть кто-то, кто скажет тебе эти слова…

Вернулся наш Рыцарь в свой замок живой и практически невредимый, снова занялся какими-то своими делами – то ли велосипед изобретал, то ли колесо. А может и вообще – порох.

И вот как-то в очередной раз болтая с Пастушкой о том, о сём и ни о чём, он вдруг неожиданно сказал ей:

– Береги себя.

Пастушка заткнулась на полуслове и растерянно захлопала ресницами.

Мирно пели птички, журчал ручеёк, по небу плыли облака. Гуси с рыцарским конем совместными усилиями избавляли лужайку от свежей сочной травы. Никаких бед ничто не предвещало. Но Рыцарь смотрел на Пастушку так серьёзно, как будто все они – и гуси, и конь, и облака с птичками – находились в самом кульминационном моменте голливудского фильма-катастрофы.

Пастушка не стала рассказывать Рыцарю о журчащем ручейке и голливудском блокбастере, а лишь тихо сказала:

– И ты себя…

Потому что каждому известно – обязательно должен быть кто-то, кто скажет тебе эти слова, даже если ты не идёшь на войну…

p.s. имеется продолжение