Azirsan

Литой кусок бронзы, использующийся в качестве денег в Риме в 4-5 веке до н.э. с изображением ксифоса

Скорее всего, гладиус был заимствован у кельтиберов, судя по его форме (1):

Типологически выделяют несколько вариантов гладиуса, хотя все они довольно схожи. Я свел четыре распространенных в одну картинку, наложив на примерную хронологическую шкалу.

Вес мечей по современным реконструкция в целом схож: порядка 1 кг для республиканского (испанского) типа; 0,68-0,8 кг для Майнцза; около 0,7 кг Фулхэм и 0,66 кг помпейский тип (2).

Во II веке н.э. на смену гладиуса пришла спата, длинный меч, бывший в ходу у всадников, вспомогательных частей. Его длина составляла по большей части около 750-850 мм, ширина 40-50 мм, хотя многие находки выпадают из этих диапазонов (3).

На текущий момент мы до конца не знаем, почему римляне перешли это оружие – все современные гипотезы, остаются именно что предположениями. Это может быть как изменение в тактике действия, так и банальная унификация вооружения или не то, ни другое.

Реконструкция гладиусов

Реконструкция спат

Что интересно, спата не вытеснила полностью гладиус, позднее в обиход вошли семиспаты, укороченные (возможно, переделанные из сломанных) варианты мечей.

Рубить или колоть?

Обычно считается, что римский меч был чисто колющим оружием, что видимо, связано со знаменитой фразой Вегеция (4):

«Кроме того они учились бить так, что не рубили, а кололи. Тех, кто сражался, нанося удар рубя, римляне не только легко победили, но даже осмеяли их. Удар рубящий, с какой бы силой он ни падал, не часто бывает смертельным, так как жизненно важные части тела защищены и оружием и костями; наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы то, чем пронзают, вошло в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий удар, обнажаются правая рука и правый бок; колющий удар наносится при прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметать»

Вместе с тем, видимо в римской армии спор о том, какой прием эффективнее был сравним разве что с фундаментальным «на квасе или на кефире?!». Так Полибий (5) отмечал в своей характеристике гладиуса, что он «снабжен крепким, прочным клинком, а потому и колет превосходно и обе стороны режут эффективно». Далее описывая превосходство легионеров над фалангитами он также отмечает, что «у римлян при одиночной борьбе требуется свобода движения, когда воин прикрывает себе тело щитом, оборачиваясь каждый раз в ту сторону, откуда грозит удар, когда он сражается мечом, который и рубит, и колет» (6). Дионисий Галикарнасский наряду с колющими ударами, описывает и специфические рубящие

«А у кого [римляне] видели эти части тела защищенными, тем подрезали сухожилия под коленями или на лодыжках и опрокидывали их [варваров] на землю - скрежещущих зубами, кусающих щиты и издающих крик, похожий на рев, как дикие звери»(7). Не менее красноречиво описание травм нанесенных гладиусом, приводимое Ливием (8):

"До сего времени приходилось им [македонянам] видеть лишь раны от копий или стрел, изредка — от пик, да и воевать привыкли они только с греками и иллирийцами; теперь, увидев трупы, изуродованные испанскими мечами, руки, отсеченные одним ударом вместе с плечом, отрубленные головы, вывалившиеся кишки и многое другое, столь же страшное и отвратительное, воины Филиппа ужаснулись тому, с какими людьми, с каким оружием придется им иметь дело"

Как убедимся далее, Ливий отнюдь не преувеличивал.

Дакийский поход Траяна

Следы применения

Мы изучаем оружие как некие предметы искусства, забывая для чего оно использовалось. До нас дошли свидетельства первоисточников о том, какие страшные раны могли наноситься гладиусом. С одной стороны, в источниках часто встречается описание резни во взятых городах, но подспудно ожидая от авторов преувеличения, мы смутно себе представляем, что в действительности творилось в захваченных городах.
Близ деревни Альмединилья (провинция Кордова) были найдены остатки Иберийского поселения, в этом месте раскопки велись в течение почти всего XX века, но находки 2006-2009 годов позволили по-новому посмотреть на разыгравшиеся здесь события II века до н.э. Археологи обнаружили весьма характерные следы пожара. Обычно люди стремятся бороться с огнем или впоследствии пытаются восстановить жилье на этом месте, но не здесь. Никто не пытался спасти деревню Серро-де-ла-крус, пожар безвозбранно уничтожал постройки несколько дней. Кроме того, археологи обнаружили скелеты двух мужчин, свидетельствующие о насильственной смерти.

Скелеты с отсеченными конечностями

Один в возрасте 21-25 лет (рост 168 см) имел повреждение правой лопатки – она была отсечена одним сильным ударом гладиуса. Кроме того, есть зарубка на седалищной кости – он явно получил удар мечом сзади. Второй мужчина был старше (30-35 лет) ростом около 167 см и приходился родственником молодого парня. Его левая нога была рассечена одним ударом (перерублена малоберцовая кость). Кроме того, ему отрубили правую руку около плеча, есть еще следы удара на бедре.

Реконструкция тел

Есть и другие скелеты, но сохранились значительно хуже. Сложно сказать, что именно здесь случилось в античности, скорее всего, это события Лузитанской войны (155 до н.э. -139 г. до н.э) и последствия походов Квинта Фабия Максима Сервилиана.

Другие примеры действия гладиуса обнаружились в ходе исследования (10) останков солдат, погибших в Серториевой войне в Валенсии (75 г. до н.э.). Судя по всему, любимым дело римских легионеров было отсечение конечностей одним ударом. Одному из воинов отрубили обе руки и ноги:

Нет, это не неудачное кадрирование картинки

Еще одному солдату отсекли обе руки, а также голову, бросив ее к ногам, точнее туда, где они должны были быть, ибо и их отрезали

Гладиус в руках легионера был страшным оружием, способным одним ударом разрубать даже крепкие кости или отсечь голову. Хотя такие повреждение в целом сравнимы с теми, что мы видим на скелетах солдат, получивших удары средневековым мечом, но они не говорят о том, куда римляне били в бою.

Куда били?

В отличие от средневековых массовых захоронений, аналогичной статистики по античным трупам у нас нет, поэтому «цели» мечей приходится определять в основном по письменным свидетельствам. И здесь есть тенденция - голова и лицо были самыми излюбленными целями римского оружия:

Поражая врагов в грудь и лицо и нанося удар за ударом, римляне благодаря предусмотрительности трибунов положили на месте большую часть неприятельского войска. (11)

Хотя здесь упомянута грудь, также легионеры явно не скупились на удары в лицо. Или еще пример

Кассий Сцева, который в битве при Диррахии, лишившись глаза, выбитого стрелой, раненный в плечо и бедро дротиками и принявший своим щитом удары ста тридцати стрел, кликнул врагов, как бы желая сдаться; но когда двое из них подошли к нему, то одному он отрубил руку мечом, другого обратил в бегство ударом в лицо, а сам был спасен своими, подоспевшими на помощь. (12)

Этот случай был замечен в силу своей исключительности, не стоит буквально верить тому, что его соратники пересчитали все стрелы в щите. Римские авторы подчеркивают уязвимость противников легионеров, которые не носят защиту головы, например, германцев

Нужно учащать удары, направляя острие оружия в лицо: у германцев нет панцирей, нет шлемов (13)

Или британцев

И вот батавы стали обрушивать удары своих мечей на британцев, разить их выпуклостями щитов, колоть в ничем не прикрытые лица и, сокрушив тех, кто стоял на равнине, подниматься, сражаясь, по склону холма, а остальные когорты, соревнуясь с ними и поддержанные их натиском, — рубить всех попадавшихся им навстречу; и торопясь довершить победу, наши оставляли за собой легко раненных и даже невредимых врагов (14)

Впрочем, и сами римляне в гражданской войне могли получать удары в лицо:

С этими словами он [центурион Гай Крассиний] первым ринулся на неприятеля, увлекая за собой сто двадцать своих солдат; изрубив первых встретившихся врагов и с силой пробиваясь вперед, он многих положил, пока, наконец, сам не был сражен ударом меча в рот, так что клинок прошел насквозь и вышел через затылок. (15)

Причин тому несколько – если мы обратимся к средневековым массовым солдатским захоронениям, то обнаружим существенный перевес травм в пользу головы и ног. Ноги по очевидной причине (коротковат) были не самой удобной целью для гладиуса, а вот голова более чем. Дело в том, что ранения в грудь и живот, хотя вполне могут быть летальными, но проблема в том, что они не всегда приводят к моментальной смерти, а противнику с тяжелой травмой терять уже нечего и он имеет все шансы забрать легионера с собой. А вот с черепом все куда интереснее, лобная кость имеет толщину около 6-7 мм, но сам мозг уже ничем не защищен и после его поражения сознание человека моментально гасится. Косвенно данные письменных источников подтверждаются сведения археология, так в могиле гладиаторов в эфесе обнаружены специфические травмы головы, их наносил молотом штатный сотрудник Колизея, добивая раненных бойцов (16).

Пробитые молотом черепа гладиаторов

В могиле римского лагеря Виминациум расположенного на востоке нынешней Сербии был обнаружен римский легионер, которого смертельно ранила стрела в поясницу, а на черепе есть след добивающего удара в затылок, нанесенного (возможно топором) с такой силой, что шлем вошел в голову (17).

Еще одна причина, это то, что доспехи являются второй линией обороны, первая это сам человек. Летящий в лицо меч, инициирует моментальную реакцию – уклониться, выйти с линии удара, что в свою очередь выводит человека из равновесия, дезориентирует его (19).

Ну и наконец, это (не)красиво:

[когорты Цезаря] против обыкновения не метали копий и не поражали неприятеля в ноги, а, по приказу Цезаря, целили врагам в глаза и наносили раны в лицо. Цезарь рассчитывал, что молодые солдаты Помпея, кичившиеся своей красотой и юностью, не привыкшие к войнам и ранам, более всего будут опасаться таких ударов и не устоят, устрашенные как самою опасностью, так и угрозою оказаться обезображенными. Так оно и случилось. Помпеянцы отступали перед поднятыми вверх копьями, теряя отвагу при виде направленного против них оружия; оберегая лицо, они отворачивались и закрывались. (18)

В современном мире ножевые травмы головы довольно редки – в западных странах всего 13 случаев за 30 лет, причем все они были вкупе с поражениями других частей тела (проще говоря тыкали не разбираясь куда). С другой стороны, если вернуться к истокам и посмотреть на статистику травм Южной Африки, то можно обнаружить, что там из 597 ранений головы за 12 лет только 10 % имеют повреждения других частей тела. (20).

Другой точкой удара также является живот и пах, причем описание этого приема связывается у римлян с контратакой:

У римлян же оборона и их боевые приемы против варваров были надежны и обеспечивали значительную безопасность. Ведь когда варвары еще только заносили свои мечи, они, поднырнув под их руки и поднимая вверх щиты, а затем ссутулившись и пригнувшись, делали их удары бесполезными и напрасными, поскольку направлялись те слишком высоко. Сами же они, держа мечи прямо, били врагов в пах, пронзали бока и поражали внутренние органы ударами в грудь. А у кого видели эти части тела защищенными, тем подрезали сухожилия под коленями или на лодыжках и опрокидывали их на землю - скрежещущих зубами, кусающих щиты и издающих крик, похожий на рев, как дикие звери. (21)

Метоп (каменная плита) из "Трофея Траяна" в современной Румынии

Похожий прием приводит Ливий в поединке римлянина с галлом

тогда римлянин, держа клинок острием вверх, с силою поддел снизу вражий щит своим щитом и, обезопасив так всего себя от удара, протиснулся между телом врага и его щитом; двумя ударами подряд он поразил его в живот и пах [inguina] и поверг врага, рухнувшего во весь свой огромный рост.(22)

Хотя здесь описание явно заимствовано из Иллиады, но возможно, что прием вполне существовал.

Из чего делали?

Наши знания о римском вооружении довольно специфичны – из-за малого количества сохранившихся первоисточников мы немного можем сказать о технологиях, которые были в ходу в Империи, поэтому относительно того, КАК они делали то или иное оружие мы можем строить лишь догадки. С другой стороны, современные методы металлографического анализа позволяют проанализировать дошедшие до наших дней мечи и доспехи, дав убедительный ответ на вопрос ЧТО они делали.

Изначально у меня были довольно амбициозные цели дать обзор изменений материалов мечей от античности века до XIX. Для этого я собрал металлографические сведения из десятков источников по примерно 200 единиц оружия (140 мечей, остальное копья, топоры и пр.). В итоге весь анализ мало того, что разросся до неприличных размеров, так еще и без аналогичного обзора качества доспехов от античности до средних веков давал неполную картину. В итоге, я решил ограничиться общими выводами по римским мечам, а полную картину металлургической эволюции (и эволюции ли) на примере доспехов и оружия мы разберем в другой раз.

Для начала нужно определиться с критериями качества и терминами. Железо и сталь не синонимы. Первое это элемент периодической таблицы, второе же является сплавом железа и углерода. Процент углерода в стали колеблется от 0,02 % до 2,14 %, все, что выше это уже чугун. Процент углерода в стали определяет свойства сплава, чем он выше, тем больше прочность и твёрдость, но меньше пластичность и вязкость. На первый взгляд, кажется, что чем больше твердость, тем лучше, ведь именно эта характеристика определяет возможность меча проникать в другую среду. Проблема в том, что при повышении твердости также растет и хрупкость металла, а треснувший в пылу боя меч может сильно расстроить владельца.

Современные металлографические исследования римских (и более ранних) мечей (23-24), проливают свет на то, как решалась эта проблема. Меч изготавливался из двух частей с различным содержанием углерода, римляне оборачивали вокруг мягкого сердечника пластины стали с более высоким содержанием углерода, в итоге режущая кромка обладала высокой твердостью, а центр был пластичным и не давал сломаться клинку. Кроме того, приваренные слои закаливались (хотя и не всегда).

Современные ГОСТы категорируют марки стали по проценту углерода и содержанию легирующих элементов. Алан Уильямс в качестве критерия качества выделял максимальную твердость меча (как правило это показатель режущий кромки). Конечно, делать выводы по относительной малой выборке дело не самое благодарное, особенно учитывая, что не по всем мечам мы имеем полную картину содержания шлаков, толщины режущей кромки и пр. С другой стороны, я всегда придерживался мнения, что лучше примерные ориентиры и предположения с кучей ограничительных условий, нежели чрезвычайно точный вывод из серии «бывало по-всякому».

Процент углерода колебался в широких пределах, обычно это было 0,1-0, 4 в сердечнике и до 0,7 % по кромке.

Много это или мало? Это типично – в этих диапазонах находилось среднее содержание углерода большей части мечей с Античности вплоть до Нового времени. По современным меркам ближайшим аналогом будут среднеуглеродистые стали, задействованные в производстве конструкций или деталей автотранспорта.

Твердость кромки гуляла в широких пределах от 170 до 700 VPH.

Тут все несколько сложнее, здесь прослеживается явное расслоение на мечи так скажем, ширпотребного качества с кромкой, которую не закаливали и высококачественными клинки с твердостью свыше 600 VPH, что примерно соответствует современным скальпелям. Что интересно, исследователи так не смогли выделить некий общий признак, который позволил бы отнести низкокачественные мечи к простым солдатским, а высококачественные к парадным-офицерским. Те и другие были рабочими боевыми мечами, а разницу в качестве связывали с разным уровнем мастерства кузнецов и сложностью с контролем. Опять-таки насколько эти клинки были качественными в сравнении с более поздними аналогами? Ну, вот например, гладиус из Чичестера имеет следующие характеристики – содержание углерода 0,25-0,4 %, твердость 230-600 по Виккерсу, максимально схожие параметры (0,28-0,5 % углерода и твердость 120-610 VPH) имеет прекрасный фальшион из Брешии XVII века.

Этот меч был изготовлен в Каино, деревеньке близ Брешии – клинки, изготовленные там, считали лучшими во всей Европе и стоили они соответствующе.

Заключение

Конечно, выделять «оружие победы» занятие малопродуктивное - римский легионер был ультимативной силой в ближнем бою, благодаря всему комплексу вооружения. Как верно заметил Майкл Бишоп, самый лучший способ сражаться с гладиусом – не попадать под его удар, поэтому самые тяжелые поражения Империя случались в те времена, когда легионеры попадали в засады или же засыпались стрелами издали.

Ну, а про доспехи мы поговорим как-нибудь в другой раз.

Примечания

1. Fernando Quesada-Sanz , "Gladius Hispaniensis: an archaeological view from Iberia" M. Feugère (ed.) L'Equipement Militaire et l'armement de la République. Proceedings 10th ROMEC. Montpellier, 26-28 September 1996. Journal of Roman Military Equipment Studies, JRMES, 8, 1997, pp.251-270

2. M.C. Bishop, «The Gladius: The Roman Short Sword», Osprey Weapon series No. 51 (2016), P. 30

3. M.C. Bishop «The Spatha: The Roman Long Sword» Osprey Weapons No. 72 (2020), p. 23

4. Вегеций (I, 12)

5. Всеобщая история (VI.23)

6. Всеобщая истоория (XVIII, 30)

7. Римские древности, XIV, 10, 2

8. История Рима от основания города, XXXI, 34, 4

9. Cadiou, F. et M. Navarro Caballero (2014) : La guerre et ses traces. Conflits et sociétés en Hispanie à l’époque de la conquête romaine (IIIe-Ier s. a.C.), Ausonius Mémoires 37, Bordeaux.

10. L. A. Martín, M. C. Gálvezy, A.R. i Lacomba (2010) «La destrucción de Valentia por Pompeyo (75 aC)» / Ajuntament de Valencia la Contestania / coord. por Feliciana Sala Sellés, Jesús Moratalla Jávega, 2014, ISBN 978-84-9717-341-4, págs. 65-77.

11. Полибий, Всеобщая история, II, 33, 6

12. Плутарх, Цезарь 16,4

13. Тацит, Анналы, II, 14, 4

14. Тацит, О жизни и характере Юлия Агриколы, 36

15. Плутарх, Цезарь 44, 11-12

16. F. Kanz et al. «Head injuries of Roman gladiators» Forensic Science International V. 160, Issues 2–3, 13, p. 207-216

17. N. Mrđić et al. «Killed by the Arrow: Grave No. 152 From Viminacium» Xantener Berichte 16. (ROMEC), 2007

18. Плутарх, Цезарь 45, 3-4

19. Simon T James : «The point of the sword: what Roman-era weapons could do to bodies – and why they often didn’t» ,2010, in A.W. Busch and H.J. Schalles, Eds, Waffen in Aktion. Akten der 16. Internationalen Roman Military Equipment Conference (ROMEC), Xantener Berichte 16, 41-54.

20. Martin Bauer; Dieter Patzelt (2002). «Intracranial stab injuries: case report and case study» , 129(2), 122–127. Institute of Legal Medicine, University of Wuerzburg

21. Дионисий Галикарнасский, XIV, X, 18

22. Ливий, VII, 10, 9

23. Janet Lang «Study of the Metallography of some Roman Swords», Britannia / Volume 19 / November 1988, pp 199 – 216

24. Williams, Alan «The sword and the crucible : a history of the metallurgy of European swords up to the 16th century», 2012, History of warfare ; v. 77, p. 42-70

25. G. Tonelli, et. all "Historical and Metallurgical Characterization of a “Falchion” Sword Manufactured in Caino (Brescia, Italy) in the Early 17th Century A.D." // April 2016JOM: the journal of the Minerals, Metals & Materials Society 68(8)

Осада персами Палеапафоса в 498 г. до н.э.

В 5 веке до н.. греческие города представляли собой окружности, обнесенные длинной стеной, наиболее слабые участки защищались башнями (ворота, углы стен). По принятым на тот момент нормам сражение происходило вне стен, где сходились армии гоплитов, выясняя, кто тут главный самец. В итоге, в начале V веке до н.э. искусство осады у эллинов находилось в зачаточном состоянии. Однако с какого-то момента афиняне начинаются считаться истинными мастерами осадного дела среди греков. Итак, как же афиняне брали города, секрет стратегии прост:

1. Строим вокруг города вторую блокирующую стену (перитейхизм) вокруг города.

2. Пару лет ждем сдачи города

3. Profit

Афиняне осаждают Сиракузы в 415-413 гг. до н.э.
Если Вам вдруг показалось, что на фоне ассирийских и персидских действий это выглядит как полный пиздец, то Вам не показалось. Лидерами в осадном искусстве афиняне считались исключительно потому, что остальные греки не умели и того – спартанцы садились возле осажденного города и грозно смотрели в глаза жителям, пока те не сдадутся (1). Впрочем, к концу V в. до н.э. греки усиленно перенимают осадные тактики у персов и постепенно переходят от унылых блокад к решительным штурмам. В 429 году спартанцы уже применяют таран при осаде Платей.

Бронзовая голова тарана из Олимпии, V в. до н.э.

В начале IV в. до н.э. тиран Сиракуз Дионисий I вовсю применяет осадные башни, которые, увы, не являются панацеей, поскольку местность не всегда позволяет подвести их к воротам.

Осада Дионисием Мотии (397 г. до н.э.)
Тогда же предприимчивый тиран начал применять впервые в истории артиллерийские машины, которые пока еще представляли простейшие гастрафеты (арбалет).

В целом, греческие города не имели в 4 веке сложных защитных сооружений, высоты стены обычно составляла 5-10 метров.

План Мессены (369 г. до н.э.)

Традиционно самым слабым местом крепости являлись ворота, которые защищали всеми силами. Ниже приведу реконструкцию Афинских ворот:

Как можно видеть, вход в город охраняется крепостными башнями, задача которых держать под обстрелом всех желающих пробиться сквозь стены.

Македонское искусство осады

Македонские цари, в отличие от греческих правителей, имели куда более амбициозные планы по захвату новых территорий. Осадный арсенал Филиппа Македонского (отца Александра) в середине IV века до н.э. включал гелеполи (о них подробнее мы поговорим ниже), тараны, артиллерию, лестницы; также он активно использовал подкопы, ну и конечно последний довод полиоркета – подкуп. Список захваченных им городов впечатляет: Амфиполь в 357 году до н.э., Пидна и Потидея в 356-м, Мефона в 355-м, Феры и Пагасы в 352-м. Стагеира в 349-м. Олинф в 348-м, Халус в 347-м, Пандосия, Бучета и Элатея в 342-м (Амфиполь в 357 году до н.э., Пидна и Потидея в 356-м, Мефона в 355-м, Феры и Пагасы в 352-м. Стагеира в 349-м. Олинф в 348-м, Халус в 347-м, Пандосия, Бучета и Элатея в 342-м.

Александр Великий, сын своего отца, все же отличался от Филиппа по характеру. Там где Филипп мог действовать хитростью, Александр добивался победы упорством и яростью.

Гелеполи

Хотя первое применение этих монструозных сооружений обычно датируют осадой Родоса (305 г. до н.э.) Деметрия Полиоркета, они имеют более длинную историю. Гелеполь высотой 37 м, построенный, вероятно, Полиидом, использовал Филипп Македонский (отец Александра Великого) при осада Перинфа в 340 г. до н.э. К слову сказать, осада окончилась неудачей. Позднее ученик Полиида Диад (к слову, участник похода Александра) оставил инструкцию по постройке этих башен, которые дошли до нас в трех источниках: греческого инженера-механика Афинея, римского архитектора Витрувия и трактата неизвестного автора «Инструкции по осадному делу». Высота башен варьировалась от 26,2 м до чудовищных 53,2 метров, они имели сужающуюся форму от основания со стороной 7,5 м (10,4 у большой) до 6 метров (8,4 м у большой) у верхнего этажа, я не буду подробно останавливаться на нюансах внутренней конструкции этих сооружений, хотя у нас есть достаточно подробные (но не без лакун) описания. Невольно возникает вопрос, а зачем нужны такие гигантские сооружения, если средняя высота крепостной стены не превышала 15 метров.

В первую очередь нужно понять, что на дистанции всей античной осадной традиции ответ на этот вопрос был «не нужны» - гелеполи были курьезом, который быстро ушел из арсенала полководцев, как не оправдавший надежд. Поэтому все, что я буду рассказывать, касается того, какие задачи выполняли эти сооружения у Филиппа, Деметрия и Александра. Для начала нужно понять, что гелеполь не использовался именно как классическая осадная башня, чтобы подвести ее к стене и перебежать к защитникам. Как раз наоборот, задачей гелеполя было быть существенно выше стен, что раз за разом подчеркивали авторы. «Сокрушитель городов» размещал внутри себя артиллерию расположенную по этажам от самой мощной (в середине) до легких стрелометов и собственно лучников. Задачей гелеполя было вести обстрел осажденных с высоты, прикрывая более скромные приспособления, которые как раз могли спокойно подойти к стенам, вот например, описание Диодора осады Перинфа (2):

«Построив осадные башни высотой 80 локтей (37 м), которые были намного выше башен Перинфа, он продолжал поражать осажденных, используя свое положение: он сотрясал стены таранами, подкапывал их подземными ходами и опрокинул большой участок стены. Но когда перинфяне решительно отразили атаку и быстро соорудили вторую стену, действия свелись к боям на стене и около нее. С обеих сторон было выказано немало упорства, с одной стороны, царь, вооруженный разнообразными и многочисленными катапультами, посылающими стрелы, поражал защитников стен, но с другой стороны, перинфяне, понесшие большие потери, получили помощь от своих союзников из Византия, подошедших со снарядами и катапультами»

Гелеполь Эсимаха, здесь он представлен на бычей тяге, что является гипотезой

Возможно, гелеполь имел возможность позволить солдатам десантироваться непосредственно на стены через мостики в средних этажах, но судя по всему, этой функцией не пользовались.

Позднее, в 330 г., Посидоний построил гелеполь и для сына Филиппа Александра.

Нередко применение гелеполя связывают с деятельностью сына Антигона Одноглазого Деметрия Полиоркета. Во время осады Родосы он построил гелеполь и попытался с суши атаковать стены, но защищающий город инженер Диогнет решил устранить с помощью говна и… Палки в общем-то не понадобились, Витрувий (3) оставил образное описание неудачи Деметрия:

«И вот, увидев, что враги упорно их осаждают, что приготовлена машина для взятия города, что им угрожает рабство и опустошение государства, они [родосцы] упали к ногам Диогнета, умоляя его помочь родине.

7. Тот сначала отказался это сделать, но, после того как благородные девушки и юноши пришли молить его вместе со жрецами, он дал обещание, под тем условием, что, если ему удастся захватить эту машину, она будет его. Когда это было принято, он в том месте, куда должна была подойти машина, пробил стену и приказал всем гражданам вместе и каждому в отдельности выливать за стену в эту брешь и в выходящие к ней канавы сколько у каждого найдется воды, нечистот и помоев. После того как ночью туда было вылито множество воды, помоев и нечистот, на следующий день, прежде чем приближающийся гелеполь подошел к стене, он застрял в образовавшейся мокрой луже и не мог быть сдвинут»

Видимо, после этой осады Деметрий получил прозвище Полиоркет, которое первоначально имело скорее ироничный характер и означало «осаждающий» города (акцент на процесс, а не результат). Впрочем, осада Саламина оказалась куда более успешным применением гелеполя, описание сохранилось за авторством Диодора (4):

«Он послал за опытными мастерами в Азию, а также за железом и большим количеством леса и за прочими необходимыми дополнительными материалами. (2) Когда у него все было готово, он построил устройство, называемое гелеполь, длиной в сорок пять локтей с каждой стороны и высотой девяносто локтей. Она была разделена на девять ярусов, и в целом была установлена на четырёх колёсах, каждое восемь локтей. (3) Он также построил очень большие тараны и два навеса, несущие их. На более низких ярусах гелеполы он поставил баллисты всех видов, крупнейшая из которых бросала снаряды весом три таланта [78 кг]; на среднем уровне он разместил самую большую катапульту, а на самом высоком - лёгкие катапульты и большое количество баллист, и он также разместил на гелеполе более двухсот человек, чтобы использовать эти машины должным образом.

(4) Подведя машину к городу и поливая дождём снарядов, он очистил крепостные стены баллистами и разрушил стены таранами»

Реконструкция орудий Деметрия Полиоркета с калибром в три таланта

Тут нужно обратить внимание на два момента: высота девяносто локтей может соответствовать как стандартному аттическому локтю в 45 см, так и более короткому, как считает Тарн (5), македонскому варианту в 30 см. В одном случае высота гелеполя составит 38 м, в другом — более скромные 27 м, но как оба варианта находятся внутри максимального и минимального диапазонов этих машин. Второй момент, это то, что использовалась эта машина снова как передвижная артиллерийская установка, задачей которой была расчистка зубцов от защитников, в то время как непосредственно стену разрушили тараны.

Античные города подчас имели весьма солидное оснащение артиллерией, так Деметрий во время перерыва в атаках Родоса, решил собрать снаряды, выпущенные по нему из города. Суммарно они нашли 1500 снарядов для катапульт и 800 зажигательных стрел для артиллерии, поэтому доминирование по высоте было критично важно для осаждающих.

достаточно наглядная иллюстрация стрельбы с возвышения, приведенная Эриком Марсденом

И все-таки… Зачем настолько большие башни? Для того, чтобы понять тягу к гигантомахии античных полководцев, нужно учитывать психологическую составляющую битвы. Конечной целью осады было все же не разнести в пыль стены и в кровавом штурме перебить всех защитников, в идеале оптимальной целью было сдача города. И вот здесь наступала тонкий психологический баланс: дело в том, что если город брался штурмом, то осажденных ждала незавидная участь. Как правило, это описывается дежурными словами, типа «перебили защитников», что в полной мере не дает представления о том, что творилось внутри. Я проиллюстрирую это примером (6) действия римлян, который обнаружился после раскопок в центральной части Валенсии: археологи нашли останки 14 человек. Судя по всему, они погибли в 75 г. до н.э. во время Серториевой войны в Испании. Следы повреждений на скелетах говорят, что солдат пытали. Одному солдату в возрасте 19-23 лет отсекли обе ноги возле бедра, а его отрубленная голова лежала перед воином. Еще один мужчина был связан – руки скручены за спиной и подтянуты к шее, после чего в анус ему вбили легкий пилум (наконечник вышел возле правой ключицы) и отрубили правую ногу. Еще одному солдату в возрасте 20-25 лет отрубили все руки и ноги, его удерживали несколько человек, пока пытали.

Пример воздействия жестоких компьютерных игр на нравы древних римлян

В этом смысле Александр (или диадохи) мало чем отличался от римлян, он точно также мог устроить тотальный террор после взятия города, как сделал это при подавлении восстаний в Бактрии и Согдиане.

Соответственно, до того, как осаждающиеся приступали непосредственно к штурму с лихим эгегеем, у города была возможность сдаться с относительно приемлемыми условиями. Для осаждающих же штурм тоже мог обернуться существенными потерями, как собственно и случилось у Деметрия при штурме Родоса или Филиппа под Перинфом, заметьте, я упоминаю только те случаи, когда использовались гелеполи. Поэтому одним из ключевых способов принудить город к сдаче был напугать их. Например, в «Записках о галльской войне» Цезарь упоминает (7) случай штурма галльского поселения

«А как только они увидали, что против них двигают галереи, насыпана плотина и сооружена вдали башня, то они стали насмехаться и громко издеваться, что такую громадную машину строят на таком далеком расстоянии: (4) где же руки и силы — особенно у таких маленьких людей, — с которыми они надеются поставить такую тяжелую башню на стену? Надо сказать, что галлы при их высоком росте большей частью относятся к нашему небольшому росту с презрением.

31. (1) Но как только они увидали, что эта башня действительно движется и приближается к их стенам, это невиданное и необычайное зрелище так поразило их, что они отправили к Цезарю послов с предложением мира»

Показателен случай со взятием «Согдийской скалы» Александром, представляющую собой что-то вроде Хельмовой пади. Защитники, собрав припасы и запасшись водой, неуважительно смеялись и рекомендовали Александру найти крылатых людей для штурма. Рассудив, что хорошее вознаграждение легко научит людей летать, Александр посулил 12 талантов первому взобравшемуся на скалу (сумма колоссальная). В итоге 300 человек по снегу и отвесным скалам начали восхождение, потеряв по ходу дела 30 смельчаков. В итоге дело было сделано и Александр «выслал глашатая и велел ему крикнуть варварской страже, чтобы они не тянули дальше, а сдавались, потому что крылатые люди нашлись и уже заняли вершину их горы. И глашатай тут же показал воинов на вершине.

(4) Варвары, потрясенные неожиданным зрелищем, решили, что гора занята гораздо большим числом вполне вооруженных людей, и сдались: так перепугались они при виде этой кучки македонцев» (8).

Что показательно, в данном случае Александр явно блефовал, чтобы напугать врагов. Чего далеко ходить: по словам Диодора (9) перед осадой Саламина Деметрий «решил изготовить осадные машины очень больших размеров, катапульты для стрельбы копьями и баллисты всех видов, и другое снаряжение, чтобы навести страх».

Эрвин Шрамм демонстрирует реконструкцию баллисты

Таким образом, отвечая на вопрос «зачем?» можно выделить три основных фактора:

Обстрел вражеских стен с господствующей высоты

2. Устрашение защитников

3. У Деметрия был маленький член

Как бы то ни было, машины эти явно не оправдали ожиданий, и хотя термин «гелеполь» хоть и продолжает встречаться и в более поздние времена, но речь уже явно идет о заурядных осадных башнях.

Возникает вопрос, а был ли вообще мальчик или все это продукт выдумки античных авторов, вроде миллионных армий. Если мы обратимся к ключевым специалистам в области осадного дела античности – это генерал-майор Эрвин Шрамм (10), Д. Кэмбелл (11), Эрик Уильям Марсден (12), Тарн (13), то сомнений в существовании гелеполей 30-53 метров высотой у них нет. При том, что в этой области не скупятся на критику первоисточников (например, досталось Арриану за стены Тира), да чего и греха таить, друг друга. Этот факт признается в профильных исследованиях, посвященных осаде Родоса (16), в обзорных работах, посвященных осадному искусству (14), есть даже любопытная статья (15) посвященная математическому моделированию движения гелеполя, посредством различных механизмов (поскольку древние авторы не оставили сведений о том, как он приводился в движение, здесь мнения исследователей расходятся):

реконструкция двигателя гелеполя, приводимого в действие лебедкой

По большому счету я вообще не знаю ни одного сколько-нибудь авторитетного исследователя, который оспаривал бы существование гелеполей. Поэтому, хотя инструменты гиперкритики и дают безграничные возможности, но большинство исследователей не сомневается в том, что гелеполи применялись.

1. Фукидид 2.80-1

2. Диодор, 16.74.3-4

3. Витрувий (десять книг об архитектуре, X, XVI, 6-7)

4. Диодор, 20.48.1-4

5. Tarn, W.W., Hellenistic Military & Naval Developments, Cambridge University Press, Cambridge (1930), p. 15–16

6. Albert Ribera i Lacomba «La destrucción de "Valentia" (75 a. C.) y la cultura material de la época de Sertorio (82-75 a. C.)» //Las guerras civiles romanas en Hispania: una revisión histórica desde la Contestania / coord. por Feliciana Sala Sellés, Jesús Moratalla Jávega, 2014, ISBN 978-84-9717-341-4, págs. 65-77.

7. Записки о Галльской войне, II, 30-31

8. Арриан (4, 18, 3-4)

9. Диодор, 20.48.1

10. Schramm, Е., Die antiken Geschuetze der Saalburg. Bemerkungen zu ihrer Rekonstruktion, Berlin (1918) (repr. Saalburgmuseum, 1980)

11. «Искусство осады. Знаменитые штурмы и осады Античности» Дункан Б. Кэмпбелл; М.: Эксмо, 2008, стр. 72-73, 83-87

12. Marsden, Е. W., Greek and Roman Artillery. Historical Development, Clarendon Press, Oxford (1969), p. 106

13. Tarn, W Hellenistic Military & Naval Developments, Cambridge University Press, Cambridge (1930), 123

14. «Ancient Siege Warfare», Paul Bentley Kern, Souvenir Pr Ltd; 1st Edition Uk (September 1, 2000), p. 243

15. «A Study on Possible Motors for Siege Towers», C. Rossi//July 2011, Journal of Mechanical Design 133(7):071009

16. «Demetrius the Besieger» Pat Wheatley and Charlotte Dunn, 2020, «The Great Siege of Rhodes»

Стремя было лишь одним из тезисов, которые Уайт пытался проиллюстрировать революционный прогресс средневековья, наряду с плугом, трехпольем, использованием тягловой силы лошадей и т.д. Поначалу книгу приняли достаточно тепло – первые обзоры в американских журналах были короткими и хвалили автора за юмор, свежий взгляд на проблему, а также здравые аргументы. В 1963 году он получил премию Pfizer, в 1964 самую престижную награду Общества истории технологий медаль Леонардо да Винчи. И в принципе, это было объяснимо – книга написана живым языком и имеет внушительный ссылочный аппарат. Однако профессиональное сообщество восприняло книгу иначе, первым в 1963 году с критикой выступили Сойер и Хилтон, их обзор носил достаточно эмоциональный характер [2]. Авторы отметили, что в сущности ссылки Уайта либо глубоко вторичны, либо и вовсе не подтверждают то, что он пытается доказать. Статья была написана в спешке и военная часть, посвященная стременам довольно зыбкая. Выходило еще несколько критических работ, но поколебать общественное мнение они не могли – идея пошла в народ, разлетаясь по вторичным исследованиям, постепенно превращаясь из занятной теории в доказанный факт. В то время, были весьма популярны идеи таких как авторов Марк Блок или Бертран Жиль, превозносивших Средневековье, как период расцвета технологий, поэтому концепция Линн Уайт упала не в сухую почву [3]. В общем-то, в виде непреложного факта она до сих пор и существует в русскоязычном пространстве.

Ситуация изменилась коренным образом, когда в 1970 году на книгу Уайта рухнул молот критики профессора университета Миннесоты Бернарда Бакрака, чья специализация военная история раннего Средневековья. В своей статье (мы к ней еще вернемся) Бакрак последовательно уничтожил все тезисы, на которых зиждилась теория Линн Уайт. Ни сам Уайт, ни профессиональные исследователи после ответить Бакраку уже не смогли, а эта работа считается точкой в дискуссии о стременах [4]. Даже, в сущности, ревизионистская попытка Алекса Роланда [5] несколько обелить книгу Уайта свелась к рассуждениям, что «он не совсем то имел в виду». На этом стремянная революция на западе благополучно закончилась. Интересно, что хотя на русский язык и была переведена книга Филлипа Контамина [6], где тот тезисно приводил аргументы Бакрака, в наших реалиях вопрос «А были ли у них стремена?» до сих пор по значимости не уступает вечному «Ты с какого района?».

Итак, на чем же стояла теория Линн Уайт?

Он выстраивал свою концепцию вокруг несколько краеугольных камней:

1. Постулат о том, что преимущественно на конный бой франки перешли перед битвой при Лёвене (на реке Диле) в 891 году, что он обосновал цитатой из Фульдских анналов, что у франков не принято сражаться пешими «Francis pedetemptim certare inusitatum est».

2. Традиционный сбор ополчения был перенесен с марта на май, что Уайт связывает с необходимостью заготовки фуража

3. Была заменена дань саксов Пипином Коротким с 500 коров на 300 коней в 758 году.

4. Произошли изменения в вооружении, появилось копье с крыльцами (стопорами, которые не дают наконечнику глубоко уйти в тело), а пехотное оружие франциска (метательный топор) и дротик ангон уступают месту полутораручному кавалерийскому мечу.

5. До появления стремян всадники не использовали длинные двуручные копья.

Эти изменения Уайт связал с переходом империи Каролингов с пехотных на кавалерийские силы, что в свою очередь он объяснил распространением стремян, которые опять-таки по его логике, сделали возможным нанесение таранного удара с зажатым подмышкой копьем и на галопе. Попутно от такого специфического союза еще и феодализм успели родить, чтобы два раза не вставать.

Что из этого оспорил Бакрак [6]? Да, в общем вообще все – термин pedetemptim был неверно истолкован Уайтом и на деле означал не пехотинцев, а осторожное наступление «шаг за шагом», что было обусловлено характером сражения на Диле. Копье с крыльцами значительно опередило Карла Мартелла по времени появления, да и «длинный меч» появился до предполагаемой конной революции, будучи атрибутирован как пехотное оружие. «Мартовский сбор» представлял собой, видимо, сбор на «Марсовом поле», который мог проходить вообще когда угодно. В 748 г. Пипин Короткий совершенно спокойно принимал дань в 500 коров, хотя по версии Линн Уайт военная машина франков в этот период уже плотно стояла на кавалерийских рельсах. Копье с двуручным хватом спокойно использовалось в античность катафрактариями без всяких стремян [8], Линн Уайт в свою очередь ошибочно предполагал, что те были просто бронированными лучниками.

Более того, системный анализ военных кампаний Карла Мартелла (в 734, 737, 738 и 741 гг.) показал, что основной силой его войск все также оставались пехотинцы и именно они играли главную роль. Причем такая же ситуация была и в армии его сына Пипина Короткого (кампании 743, 744, 749, 752-762 гг.).

Более того, даже само предположение Уайт о том, что стремена получили распространение в эпоху Карла Мартелла или в течение одного-двух столетий после, оказалось неверным, о чем говорят нарративные, изобразительные и археологические данные.

Монах из Сен-Галена, описывает случай, как вновь назначенному епископу принесли специальную подставку для того, чтобы тот смог сесть в седло, что, кстати, несколько его удивило, поскольку тот был еще не стар и смог вскочить на коня традиционным прыжком. Не использовал стремена и Карл Великий (768-814), коего монах увидел лично, описав все его облачение в мельчайших деталях. Не появились стремена и в кодексе рипуарских франков пересмотренным Карлом Великим в IX в., хотя они содержат полный перечень всаднического снаряжения, собственно этот список не претерпел изменений с начала VII века, хотя оба периода вроде как разделяет та самая «стремянная революция».

Схожую картину дают и изобразительные источники, к примеру, Утрехтская Псалтирь (820—835) демонстрирует атакующих всадников без стремян. В иллюстрациях к рукописям стремена игнорируются до последней трети IX в., но даже в Сен-Галленской хронике только часть всадников изображена с ними.

Если обратиться к археологическим сведениям, то и здесь мы видим примерно ту же картину – из 704 бойцов, похороненных на востоке Франции с конца VII по начало IX века только 85 можно уверенно идентифицировать как всадников (еще 50 только предположительно) и лишь в 4 могилах можно с достаточной степенью достоверности идентифицировать стремена (плюс еще 9 гипотетически). Для сравнения 63 могилы (из 85) имеют шпоры, т.е. 74 %.

О чем это говорит? О том, что хотя стремена и были известны в эту эпоху, но никакого революционного эффекта на современников не произвели, практически не использовались вплоть до конца IX века. Известный оружиевед Эварт Окшотт в копилку стремянной революции отнес победу готов при Адрианополе (378 г.), которую они по его версии одержали благодаря именно этому изобретению [9]. Увы, и этот тезис, далек от истины, ведь стремян у готов еще не было. Насколько мне известно, ничего сверх того, что сказал Линн Уайт в вопросе «стремянной революции» не было озвучено и вся современная теория о некоем превосходстве всадников, снаряженных этим девайсом – это исключительно современная трактовка, древние воины смотрели на вопрос явно иначе.

Проблема «революционности» стремян состоит в том, что люди часто смотрят на вопрос из настоящего через опыт современности, предполагая, что будет, если «изъять» этот предмет из снаряжения. В то время как для древних воинов стремена были инструментом, который возник в среде существующих способов обучения и атаки, здесь кроется ответ на вопрос, почему никакой революции они не произвели. Уставы и пособия по верховой езде XVIII-XX веков имеют примерно одинаковый взгляд на способы подготовки кавалеристов [10]. Крепость положения в седле обеспечивается балансом и шлюссом (нем. Schluß). Баланс – это умение держать корпус в равновесии при любом движении лошади, шлюсс же является способом удержаться в седле, путем прижимания к нему колен и ляжек. Основным способом является баланс, посредством шлюсса, как отмечается в пособиях, в седле держатся лишь малоопытные всадники. Обучение верховой езде без стремян было общим местом как для дореволюционных уставов и пособий, так и для советских, дабы сформировать навык баланса и шлюсса для каких-то экстремальных моментов боя. Древние воины в до-стремянную эпоху, очевидно, имели свою собственную школу верховой езды и появление нового приспособления не произвело фурора, потому что они и так могли держать баланс.

Так чем для них были стремена?

Я не буду сильно углубляться в историю распространения стремян, ограничившись тезисными вехами [11] – в начале IV века н.э. в Китайском северном пограничье появляются односторонние петли, прикрепленные к седлу.

Глиняная статуэтка VI века, Япония.

Первые стремена представляли собой подножку для посадки на лошадь, а в первой четверти IV века они обзаводятся второй петлицей, а в середине VI века попадают в Европу вместе с аварами (опять-таки это некий традиционный взгляд, от которого специалисты могут несколько отклоняться). Первое «европейское» (в китайский текстах оно упоминается уже в 477 г.) нарративное упоминание стремян относится к "Стратегикону" (псевдо)Маврикия и датируется VI-VII веками. Сначала стремя упоминается в числе элементов конского снаряжения [12]

«Седла должны иметь плотные и широкие попоны и всю надлежащую упряжь; при седлах должны быть также два железных стремени»

Маврикий использует любопытный термин – σκάλα, лат. Scalae, т.е. лестница. Забегая вперед, это достаточно частая этимология термина стремени, которая в разных языках несет (наряду с корнем «веревка») смысл [13] «забираться, влезать». Если посмотреть на второе упоминание(псевдо) Маврикием этого термина, то мы как раз увидим именно это использование [14]:

«Чтобы облегчить посадку на лошадей депотатов раненых и сбитых на землю, нужно стремена депотатов с левой стороны от седла сделать двойными, то есть одно стремя должно быть, как обычно, у передней луки седла, а второе - у задней, чтобы на лошадь могли подняться сразу двое - и сам депотат, и тот, кто не может сражаться; первый из них должен опираться на стремя у передней луки седла, а второй - у задней»

Вывод я думаю, вполне очевиден, хотя стремена и были известны в Европе с VI в. н.э., однако, они не произвели фурора и рассматривались всадниками, судя по всему, как некий элемент облегчающий посадку в седло, но не повышающий сколько-нибудь заметно боеспособность воинов. В сущности, конный воин Карла Мартелла, что со стременами, что без оных не был сильнее своего «античного» аналога, будь то римский кавалерист или восточный катафракт (при прочих равных, конечно же).

Д. П. Алексинский, К. А. Жуков, А. М. Бутягин, Д. С. Коровкин. «Всадники войны. Кавалерия Европы». Конница армии Византии. VI в.

Думаю, и Линн Уайт это тоже прекрасно понимал, поэтому помимо традиционной «поддержки» без которой всадник должен был всенепременно вылететь из седла, он связал революцию с «таранным ударом», при котором копье зажимается подмышкой, а атака идет на галопе.

Стремя и таранный удар

Таранный удар Линн Уайт действительно мог бы посчитать «революцией», если бы не одно «но» - появился он не в VIII веке, а намного позже [15]. Иконографические и нарративные источники в данном случае, позволяют датировать этот способ атаки относительно точно. Наиболее достоверные сведения о новом способе атаки дает знаменитый ковер (вышивка) из Байе, изображающий сцены нормандского завоевания Англии и битву при Гастингсе (1066 г.). Стоит отметить, что сам ковер датирован несколько позднее и отражает реалии скорее 1080-1090 годов. Примечателен он тем, что одновременно изображает как хват копья вытянутой рукой, причем таких всадников большинство, так и непосредственно «таранный удар», при котором древко зажато подмышкой.

Вот он крайний справа воин атакует уже новым способом, зажав копье подмышкой, в то время как большинство других всадников держат его иначе.

В начале XII века Анна Комнина, дочь византийского императора уже отмечает «новый» способ атаки, при котором «франк» скачущий на коне способен пробить стену Вавилона. Возможно, этот способ атаки некоторые всадники освоили уже в середине XI века, о чем говорят редкие изображения – Джон Хэлдон относит его появление к битве при Тройне (1040 г.), однако, как массовое явление таранный удар возник в конце XI начале XII веков. Ну, а появление стремян в Европе произошло за полтысячелетия до этого, даже если брать период Карла Мартелла, т.е. VIII век разрыв эпох очевиден.

Возникает вопрос, ну раз уж мы тут все равно собрались, может по-быстрому датируем стремянную революцию XII веком, да разойдемся? Дело-то благое, но и тут масса нюансов, с одной стороны, да, тяжелая конница XII века – это совсем не то же, что было у Карла Мартелла, да и стремена из редкого элемента, превратились в стандарт снаряжения. Однако для того, чтобы снова поставить стремена во главу военного прогресса недостаточно гальванизировать труп теории Линн Уайт. Выделить роль стремян и специфической рыцарской посадки (когда он практически стоит в седле) в мощи таранного удара довольно сложно, если, конечно, не ударяться в пространные рассуждения о «дополнительной точке опоры в вертикальной плоскости».

Готовясь к современной реконструкции рыцарских турниров Ричард Альварес [15] решил провести опыт «таранного удара», исключая различные элементы конного снаряжения. Опыт проводился в рамках так называемой квинтаны (нем. Quintana, фр. guintaine, англ. guintain) – это вид тренировки, который появился около XII века и заключался в ударе копьем по неподвижной мишени с целью опрокинуть. Если подытожить серию его экспериментов, то выходит что, хотя стремена и могут давать некоторое удобство, но в момент удара особенно не влияют на его силу. Также он попробовал атаковать мишень вообще без седла и, хотя ему это удалось, однако, последствия (в отличие от стремян) он уже ощутил, проехавшись по спине лошади назад. В целом вывод был довольно прост, хотя на турнире он бы и предпочел воевать скорее с седлом и стременами, но рассуждения о том, что без оных таранный удар невозможен, ничего общего с реальностью не имеют.

Сорян за качество, картинки были мелкие

Впрочем, есть и более научные эксперименты [16] – конгломерат авторов во главе с неутомимым Аланом Уильямсом определили энергии удара копье при атаке. Причем комбинируя снаряжение, они пытались выявить влияние каждой его части, результаты, думаю, вас уже не удивят. Энергия удара при использовании стремян менялась незначительно. Для понимания, крюк на кирасе, куда укладывалось копье, повысил энергию удара в среднем вдвое - с 127 до 206 ДЖ, с 97 Дж до 217 Дж и со 100 Дж до 216 Дж в зависимости от типа седла. Есть желание объявить о крючной революции разделившей историю на эпоху всадников и пехотинцев, ну и что там еще по списку?

Если не стремя, то что?
Я понимаю, что спихнув с пьедестала стремена, мы ощутим щемящую пустоту в душе и вопрос, что же тогда привело к появлению таранного удара? Как по мне, поиск волшебной заклепки, без которой воин обязательно навернется с лошади, дело заведомо бесперспективное – после своего появления таранный удар выполнялся даже легкой конницей, например, казаками в XVII-XIX веках [18]. Возможно, комплекс рыцарского снаряжения послужил неким спусковым крючком для возникновения данного способа атаки, причем первую скрипку тут скорее играло седло с высокой задней лукой. Это неплохо увязывается как с боеспособностью античной катафрактной конницы, которая использовала «рогатое» седло, давшее возможность (?) устойчивой атаки с контосом наперевес, так и с превратившейся почти в кресло седло раннего средневековья. Но повторюсь, эти изменения скорее подгонка вооружения под нужды всадников, а не обязательный атрибут без которого ничего не получится. В любом случае, ответ на этот вопрос находится за рамками настоящего исследования, которое и так уже разрослось.
Возможно, у вас сложилось впечатление, что я пытаюсь представить стремена как некий рудиментарный элемент, который стал популярным лишь по какому-то недоразумению. Отнюдь, речь в первую очередь об особой роли стремян, которую им приписывают. Безусловно, они сделали жизнь всадника несколько лучше, как это делали колесцовые шпоры, седло с высокой задней лукой или крюк на кирасе. Снаряжение всадника постоянно совершенствовалось, а революционности стремян мы обязаны лишь тому, что они удобно вписались по времени в теорию Линн Уайт, ткни он в свое время пальцем в седло с высокой задней лукой или каплевидный щит, мы имели «щитовую» и «седловидную» революцию (что, кстати, было бы куда ближе к истине). Но если Вам очень нужен волшебный девайс, определивший мощь рыцарской кавалерии, то пусть это будет печатный станок, благодаря ему история так часто делится на «эпохи» всадников и пехотинцев.


Примечания
1. White, Lynn . Medieval Technology and Social Change. // Oxford University Press, 1962, P.2
2. P. H. Sawyer , R. H. Hilton, «Review: Technical Determinism: The Stirrup and the Plough» // Past & Present No. 24 (Apr., 1963), pp. 90-100
3. Andrew Ian Wilson, «Machines, Power and the Ancient Economy», The Journal of Roman Studies, 2002
4. Kelly DeVries «The Stirrup, Mounted Shock Combat, Chivalry, and Feudalism » // Medieval Military Technology, 1992, pp. 95-122
5. Alex Roland, «Review: Once More into the Stirrups: Lynn White Jr., "Medieval Technology and Social Change" // Technology and Culture Vol. 44, No. 3 (Jul., 2003), pp. 574-585
6. Bernard S. Bachrach «Charles Martel, Mounted Shock Combat, the Stirrup and Feudalism» // Studies in Medieval and Renaissance History, Vol. III, 1970, p.49-75
7. Филипп Контамин «Война в Средние века», «Проблема стремени», 2001.
8. В.П. Никоноров «К вопросу о роли стремян в развитии военного дела» // Степи Евразии в древности и средневековье. Книга II. СПб: 2003, с. 263-267.
9. Эварт Окшотт “Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса" М., ЗАО Центрполиграф, 2004. стр.98.
10. Д.А. Скобелев «Хочу возразить: о некоторых дискуссионных вопросах сарматоведения» // Parabellum novum № 1 (134). СПб., 2013, стр. 76-78
11. П. В. Шувалов. «Два железных стремени» // ΚΟΙΝΟΝ ΔΩΡΟΝ: Исследования и эссе в честь 60-летнего юбилея Валерия Павловича Никонорова от друзей и коллег / СПбГУ, 2014., стр. 568
12. Стратегикон, I, 2
13. И.Л. Кызласов «О происхождении стремян» // СА. 1973. №3. С. 24-36.
14. Стратегикон, II, 9
15. D. J. A. Ross «L'originalité de «Turoldus» : le maniement de la lance» // Cahiers de Civilisation Médiévale Année, 1963, 6-22, pp. 127-138
16. R. P. Alvarez, “Saddle, Lance and Stirrup: An Examination of the Mechanics of Shock Combat and the Development of Shock Tactics”, // Hammerterz Forum Vol 4 No 3&4 July 15, 1998.
17. Alan Williams, David Edge, Tobias Capwell, 2016, «An experimental investigation of late medieval combat with the couched lance» // Journal of Arms and Armour society, vol. 22, p. 2-29
18. Л. А. Бобров «К вопросу об истоках конного копейного боя российских казаков второй половины XVIII – первой половины XIX в.», // Parabellum Novum, № 2 (35), 2014, стр. 115-151

Статья подготовлена для проекта warcats.ru

https://warcats.ru/2020/12/15/stremena-revolyutsiya-kotoroj-...

Вы задумывались о том, сколько ассоциаций несет в себе имя? Брут, Калигула, Иуда, Нерон – мы читаем имена, а мозг сразу подбрасывает нам картинку, ассоциацию. Но мы должны быть объективны и сегодня посмотрим на события, которые начались 18 июля 64 года, без имени главного их участника.

Это был жаркий день в четырнадцатый день до секстильских календ. Печально известная дата – 418 лет прошло с того дня как сеноны, могущественное древнее племя кельтов, подожгли захваченный Рим. Со всех окрестных сел в город хлынули жители - в жизни античных римлян было не много развлечений, но следующие несколько дней обещали настоящее пиршество духа. Ludi Victoriae Cesaris – знаменитые игры в честь побед Цезаря – как огонь мотыльков притягивали людей. Кто-то останавливался в римских тавернах и гостиницах, тех, кто побогаче примут друзья в собственных особняках – домусах, ну а бедняки будут ютиться под аркадами дворцов и храмов. Большой цирк - Circus Maximus – в эти дни должен был принять больше ста пятидесяти тысяч человек, предвкушающих великое зрелище. Но судьба распорядилась иначе.

Это произошло ночью в северо-восточной части цирка, примыкавшей к Палатинскому и Целийскому холмам. Возможно, виной всему была неосторожность в приготовлении пищи, а, может, имел место умышленный поджог, наверняка мы уже не узнаем. Известно лишь, что вспыхнули лавки с легковоспламеняющимися товарами, такими как масло для лампад. Поджигая здания одно за другим, огонь перекинулся на цирк, который в одно мгновение стал гигантским факелом. С юга у цирка стояли многоквартирные дома.

Рим был городом контрастов – рядом с роскошными виллами, украшенными фонтанами с собственным водопроводами соседствовали инсулы. К югу от цирка стояли многоквартирные дома - трех-, четырехэтажные здания, скученные на узких улицах. Стоило загореться одному, как тут же вспыхивали и соседние постройки. Антоний Юлиан, латинский грамматик, как-то сказал: «Если бы могло существовать средство, чтобы в Риме не столь часто горели дома, я бы, клянусь Геркулесом, продал свои сельские владения и купил собственность в городе». Римские инсулы были капитальными зданиями (активно применялась бутовая кладка), но пищей огню сложило множество деревянных частей - двери, ставни на окнах, балконы, перекрытия, перегородки из ветвей, которые проклинал архитектор и механик Витрувий. Все это вспыхивало, неся огонь все дальше и дальше.

Первым удар стихии приняли семь тысяч вигилов - пожарная служба Рима, сфомированная при Октавиане Августе. Акварии выстраивали цепочки от водоемов до пылающих домов, передавая ведра из рук в руки. На территории Рима было семьсот водоемов, а вода в город поступала по одиннадцати водопроводам, но сейчас этого было недостаточно. Не справлялись насосы под управлением сифонариев, пламя распространялось слишком быстро. Эмитуларии расстилали матрасы у горящих домов, спасая прыгающих из окон людей.

На улицах Рима воцарился хаос – рушились здания, перекрывая узкие улочки. Где-то среди пожаров стоял ребенок не старше десяти лет. Мальчик смотрел, как люди вытаскивали из огня немощных стариков, как бежали, забыв обо всем. Он видел, как одни погибают, оказавшись в ловушке, как другие, видя безопасный путь, бросаются в дома за близкими, но выйти уже не могут. Пока он просто испуганный ребенок, но его имя сохранится в веках - Публий Корнелий Тацит, римский историк.

Когда над городом забрезжил рассвет, командир вигилов передал полномочия другому человеку, тому чье имя мы назовем в конце, чтобы остаться непредвзятыми и посмотреть на события без ярлыков. Этот человек и станет героем нашего повествования.

Со всех концов Рима к нему стекаются сведения – люди говорят, что город подожгли, что в разных частях столицы действуют неизвестные с факелами. Современные исследования лесных пожаров показывают, что когда ветер поднимает в воздух пылающие ветки, образуется множество очагов возгорания, возможно, именно это люди приняли за поджоги - огонь шел из разных частей города. Дом человека, который в эту ночь должен был защищать Рим, находился на Квиринальском холме и должен был быть в безопасности, возможно, потом люди обвинят и его в поджоге. Но это будет потом – сейчас главная задача спасти город. Что бы ни говорили про этого человека, но тот был спокоен, об этом мало кто знает, но он уже успел побывать в бою - в 43 году н. э. в британском походе, когда четырнадцатый Сдвоенный и второй Августовский легионы попали в ловушку бриттов - тогда, отбивая атаки варваров всю ночь, он не запаниковал. Он будет хладнокровен и сейчас - под его руководством пять преторианских когорт, три тысячи человек и измученные вигилы. Огонь стремительно поднимался по Авентинскому холму, тушить его было уже нечем, оставался лишь один способ.

Преторианцы и вигилы отходят к Эсквилинскому холму, здесь они примут бой. Человек деловито раздает приказания, и солдаты готовятся к сражению - баллистарии разворачивают камнеметные машины, направляя их в сторону бушующего вдалеке пламени. Слышится отрывистая команда, и тяжелые камни обрушиваются на стены жилых домов. Инсулы оседают в пыли от ударов. На стены обрушиваются тараны, легионеры выбивают кирками камни из основания домов. Воины варваров чураются работы руками, но римская доблесть (virtus) не только в умении держать в руках меч. Позднее при осаде Иерусалима легионерам будет велено построить стену общей длиной 7,85 км, усилив ее тринадцатью фортами по периметру. Стена была построена всего за три дня, благодаря духу соревнования, охватившему войско. И сейчас преторианцы вместе с вигилами, разбирают кварталы, чтобы лишить огонь пищи. На шестой день стихия пришла к подножью Эсквилинского холма, но встретила лишь голое поле.

Казалось, огонь была укрощен, но через два дня вспыхнула вилла Тигеллина – командира преторианцев. Оттуда пламя перекинулось на Капитолийский холм и обрушилось на храмы. Лишь спустя два дня после победы над первой волной закончился второй пожар. Рим горел семь дней.

Рухнул легендарный храм Юпитера Статора, построенный самим Ромулом, от шестисотлетнего храма Луны остались только развалины. Как говорил Тацит, из четырнадцати районов города пожар ударил по одиннадцати.

Стихия отступила, и наступило время взаимных обвинений. А нам остается лишь назвать имя того, кто бился с огнем до последнего, не задумываясь о том, что скажут о нем другие. Его имя Тит Флавий Сабин, префект Рима и старший брат Веспасиана, будущего Императора.