О том, как мне «онкология» жизнь спасла.
В тот осенний день я встал, ни свет, ни заря. Дождавшись самых ранних маршруток, я на перекладных, поехал на рыбалку. В октябре 2004 года на «сталинском пруду», что в пригороде Грозного, знакомые рыбаки говорили, что там очень хорошо клевал карась с ладошку, да, и сазана с пол-локтя можно было умудриться выудить, если повезет. Я не был на том пруду с осени 1994 года, мы тогда с дворовой детворой ходили туда пешком с другого конца города через «карпинский курган», чтоб искупаться, да «устриц-перловиц» наловить со дна, чтобы там же запечь их на углях.
С тех пор прошло 10 лет, многое изменилось: дом в котором я раньше жил был снесён до основания, тех ребят, с которыми я ел устриц, тоже уже не стало – кто успел, тот уехал подальше от войны, погибших во время обстрелов и бомбежек похоронили на футбольном поле сзади нашего дома, кто-то просто пропал без вести за «две чеченские кампании». Аналогично вышеописанному не стал краше за прошедшее десятилетие «сталинский пруд». Точнее будет сказать, что я этот пруд вообще не узнал бы, и если бы не топографический ориентир - радиозавод на котором когда-то работала моя мама. Проехав мимо развалин завода, я попросил остановить маршрутку, и вышел. Туман начинал рассеиваться, и я направился в сторону силуэтов бурелома - там раньше был пруд. Увидев впереди некое подобие болота, густо поросшего рогозом в окаймлении камышовых зарослей, я засомневался, туда ли я попал. Однако, я вспомнил слова напутствия рыбаков, о том что пруд обмелел и заболочен. Но, главным для меня на тот момент было то, что там очень хорошо клюет рыба, а если есть и рыба, то есть и рыбаки, которые топчут тропы к воде. Значит, где-то поблизости есть не заминированные тропы-подходы к воде, в дебрях бурелома из поваленных от бомбежек деревьев. Найдя такую тропу, точнее, след от придавленной травы, я не без опасений, и усиленно запоминая дорогу обратно, пробрался к просеке в камышах. Подмачивая обувь по придавленному рогозу я наконец-то дошел и до открытой воды. Примотав леску, к вершине срезанной ветки ольшанника, я оснастил свое нехитрое удилище, и с замиранием сердца забросил удочку. Прошел час. Клева не было. Ловил я на тесто, замешанное на анисовом масле. Говорили, что это хит сезона - беспроигрышная наживка на то время, потому я больше ничего с собой и не взял. Шел второй час безклевья. Солнце постепенно выходило в зенит. Туман с росою, как и мои надежды поймать рыбу, таяли на глазах. Отчаявшись, я решил накопать червей. Старых, добрых земляных червей - беспроигрышную наживку всех времён и народов. Оставив удочку закинутой в воду, я пошел по камышам обратно к земле. Дойдя до тропы по которой пришел, я начал вскапывать на ней землю осколком какой-то железяки. При первом же копке, в кореньях травы, найдя хиленького дождевого червя, я воодушевился, и сам не заметил, как углубил ямку еще сантиметров на 20, но червей больше не было…
-СИДЕТЬ НА МЕСТЕ!!! Руки за голову!!! –услышал я крик слева себя.
Стало не до червей. Я поднял руки, медленно завел ладони за голову, скрестив пальцы на затылке.
-ВСТАЛ!!!
Прежде, чем встать, я заметил, как хилый, дождевой червь, до этого вяло лежавший на сморщенном листе лопуха, начал резво, чуть ли не вприпрыжку, улепётывать. То ли боялся, что его прикончат, то ли обрадовался внезапно появившейся амнистии в виде дула автомата направленного на меня.
Лязг затвора автомата прервал мои мысли.
-Ты сейчас ляжешь, и больше не встанешь, встал быстро!!! –дополнил монолог затвора его хозяин.
Я поднялся с руками за головой.
-Два шага назад!
Я отошел.
-Обыскать!
Один подбежал ко мне, и начал шарить руками по телу – «червей что ли ищет» - подумал я. В этот момент второй подбежал к выкопанной мной яме, и начал рассматривать ее. «Ну, точно, червей ищут» -подумал я, сам себе поднимая настроение.
-У него тут ксива какая-то, и тридцать рублей, больше ничего.
-Покажи ксиву.
В 2004 году, в неспокойной Чеченской республике, было много блок-постов, и чтобы на этих блок-постах ко мне не было лишних вопросов, я в дополнение к паспорту, показывал,сделанное специально для таких случаев «удостоверение врача-интерна онкологического отделения». Юридической силы оно никакой не несло, но было, чтобы было.
-Ты врач что ли? Что ты в этом болоте забыл?
-Да, врач. Порыбачить приехал.
-Зачем яму на тропинке копал? Мину может закладывал? -не унимался он.
-Да нет, червей хотел накопать, на хлеб не клевало.
-Ты какой врач?
-Онколог.
-По шишкам который? Посмотри-ка что у меня тут на голове.. Он снял каску, оголив бритое темя, с красующимися на нем двумя опухолевидными образованиями небольших размеров.
-Атеромы это. Эпидермальные кисты – доброкачественные новообразования.
-А у меня что? –спросил другой, приподняв бронежилет.
-Липома. Жировик, в простонародье. Тоже - добро.
Они переглянулись. Старший одобрительно кивнул, то ли подтверждая мои диагнозы, то ли подтверждая, что он верит в то, что в раздираемой войной республике врач онколог пришел половить рыбу на болото, и копал червей на тропе по которой они шли на разведку местности.
-Ладно. Живи, онколог.
