889900

Зовут Наташкой.

Это всё, что я знаю о своем сегодняшнем фельдшере. Карие глазки, симпатичная мордашка, хвостик русых волос под резинкой, как было у меня тогда, давно ...

Ну тогда, вы поняли...

Мы ещё не работали вместе, да и она ответственной по бригаде всего пару раз попадала, сегодня третий, стало быть.

- Ладно, откормим... - стоит в ушах Иванычев голос, когда Сергевна объявила, что отныне он работает со мной, и я, глянув на свою худенькую, как тростинка, Наташку, сдерживаю смех и шарю по карманам - ищу конфетку. Почему-то конфета оказывается "Гусиными лапками", наваждение какое-то... Откуда она взялась?.. Наташка широко улыбается и сует конфету в рот... Господи, ведь совсем недавно так делала я. Вторую конфетку я сую ей в капюшон.

Это уже просто странно, но она хохочет, совсем как я, ну точно так же, и подтянув резинку на волосах, выгребает конфету из капюшона...

Чтобы ненароком не навернулись слёзы, отворачиваюсь и иду в нашу машину, смотреть что там и как.

- Злокачественное образование кишечника, 73 года !!! - провозглашает моя Наташка, глянув на оживившийся планшет, - Елена Владимировна, поехали!- и устремляется почти бегом в машину, на борьбу с чьей-то онкологией...

Я киваю, иду за ней, но успеваю сказать, что мне еще не 92 года, зови просто по имени.

- Ага! Спасибки! - легко соглашается она и мы заходим в лифт.

Полубухой персонаж лет пятидесяти, мрачно сообщает нам, что онкология когда-то приключилась с его матушкой, отчего она и скончалась, с тех пор боится за себя, поэтому мы должны немедля его пообследовать как можно детальнее и дать справку. На вопрос, а для кого справка, мужичок чешет макушку и жмёт плечами.

Понятно, для души наверно.

Наташка поняв, что тут нет никаких проблем, кроме запоя, срывается в бой и с увлечением начинает лекцию о вреде алкоголя на организм, а также не забывая пояснить нашему страдальцу для чего придумана служба Скорой Помощи и какими методами диагностики мы располагаем.

Я подпираю голову рукой и смотрю на них попеременно...

- Зачем же так пьёте, мужчина? Это же водка, нельзя так пить, заболеете! - слышу свой голос двадцатилетней давности и в глазах Иваныч, сотрясающийся от смеха на табуретке. По выходу с адреса, он говорит мне, что если люди бухают по тридцать лет, то их только могила исправит, не напрягайся, глиста...

Я сдерживаю улыбку и дёргаю свою мелюзгу за подол форменной куртки, пошли, мол, время пребывания на вызове вышло, нам пора.

Моя мелюзга...

Как ловко ты забинтовала разбитую голову старенькой бабушки,упавшей в квартире, совсем не то, что я когда-то; как сумела выслушать пневмонию у маленького ребенка, как быстро организовала носилочную перевозку тяжелого больного...Ты украдкой оборачивалась на меня, ловила взглядом мой одобрительный кивок, но ни разу не показала виду, что тебе трудно, что напряжение тебя держит стальными когтями; мы ехали на ДТП и ты кусала губы, вероятно представляя истекающего кровью, переломанного человека, сбитого автомобилем. Его увезла прибывшая раньше бригада, но ты сдержала облегчённый выдох и только благодарно и уважительно посмотрела на салон машины, приготовленный мной на ходу для оказания помощи человеку.

А ведь ты всего несколько месяцев на Скорой и третий раз работаешь ответственным по бригаде. К ночи,заметив погрустневшие твои глазки, я спрашиваю, мол, устала сильно? Впрочем, устала и я, всё ж таки приходится за всем следить и смотреть, чего она там "рисует" в картах.

Нет, говорит, просто голова разболелась, не обращай внимания, Лен, она часто болит.

Милый ребёнок,чем же тебе помочь.. Таблетки не хочешь.

Утешаю тремя конфетками из своего новогоднего подарка от профсоюза. Повеселела, а может, стараешься не унывать.

-Лен, ты кофе со мной будешь?- это уже ночью, на получасовом перерыве, - Я подсоленный немножко люблю, а ты?

Не веря ушам, захожу в столовку ...На столе два одноразовых стаканчика, банка кофе, сахар и соль...

Слёзы мои, уйдите, я вас не звала!!!..

Утро мы встречаем в одной из больниц, не успевая по времени на утреннюю конференцию. Зато, по возвращению, нам сообщают, что мы с тобой в эту смену - лучшие по показателям. Вот так. Знайте наших.

***

- Свали ты отцеда! -помню, ворчит Иваныч и отодвигает тушку Бубль Гума на другой конец большого стола во врачебной. Кот, развалившись под настольной лампой, развлекается тем,что ловит лапами шариковую ручку Женьки, во время написания карты. Бубль Гума не устраивает такой расклад и он ложится прямо на недописанную карту моей Ирочки, сидящей с другого края стола.

- Вот, возьмите его за рубль двадцать! - восклицает Ирка, но всё равно, отодвинув карту, гладит по полосатому брюху Бубль Гума, ну до чего же он мягкий, наш кот... Женька смеётся, а я сгребаю в охапку Бубль Гума и утаскиваю в диспетчерскую, чтоб никому не мешал, и так полно писанины у врачей.

Но здесь у нас нет котов, запрещено. А жаль, сейчас кошачьей славной спасительной энергетики ох как не хватает!

##

При выходе из подъезда, с последнего вызова, Наташка смущённо помолчав и опустив глаза, вдруг тихонько спрашивает:

- Лена... Лен...а Бубль Гум ...ну, тот, ваш, весь-весь полосатый был? Ни одного пятнышка белого?

Даже неожиданно как-то, не думала, что она читала.

- Нет, - говорю, - сущая тигра была! Ни единого, весь полосатый.

- Прелееееесть!!! -восхищённо говорит она, - Обожжжжаю таких!- и садится в машину.

Тебе бы ещё такого Иваныча и ты была бы самым счастливым фельдшером на свете...

Наташка, милый ребёнок, спасибо, ты согрела мне душу в это дежурство.

(с)Елена Елена

Автор Олег Богданов

С утра началась суета...

К сожалению, померла старушка восьмидесяти лет от желудочно-кишечного кровотечения. Долго ее выхаживали, но старое сердце не выдержало.

Мужчине с ожогами задней половины тела потребовалась установка центрального катетера. Руки отекли и ткани перекрыли просвет вен. Кочегар. Морозы в этом году лютые, печи топят как в аду. Он решил глянуть в топку, успел тока развернуться, как огненная волна его накрыла. В целом ему повезло, объем поражения не сильно большой, да и глубина допустимая.

Экстренно вызвали в операционную. Ножевое. Одна бригада уже работает в травме, пошел я, пригласив сестру из палаты, дело то ведь экстренное, кровавое.

Заходим в операционную. Сидит на каталке здоровенный детина, лицо и грудь в царапинах от ножа. Чуток под шафе. Но адекватен.

- Его надо подгрузить, ножевое в живот.

Я пациенту:

- Сегодня пил, ел?

- Да, - прищурился больной, - пивас попилс.

- Ножевое в живот, наетый, наркоз по полной программе.

- Не дамся! - ответил болезный.

- В смысле?- удивился я.

- Я в порядке, вы мне дырку на животе зашили, сама заживет, не нужна мне операция!

- У тебя проникающее, помереть можешь!- попробовал переубедить хирург.

-Не помру, у меня ничего не болит, меня постоянно режут и ничего, жив есще.

- Воткните ему кетамин!-потребовал хирург.

- Не дамся!

- Не буду! - ответил я, больной в сознании, все понимает.

Вызвали начмеда, оформили отказ больного, пригласили полицейских, увезли. Да такой у сестры шприц выхватит и в глаз воткнет, здоровенный детина. Протрезвеет, заболит, сам попросит помощи...

Не обратился, не умер. Зажило. На разборках ножевое получил.

(с) https://doktorbel.livejournal.com/803428.html

Зое было тридцать пять лет, она мечтала увидеть море. Мама и бабушка уже умерли, но Зоя никак не могла выйти за рамки семейного сценария. Бабушка и мама дальше Подмосковья не ездили, потому что дорого, опасно и как же огород.

Зоя подсчитала, что Азовское море или даже Чёрное она потянет. Откладывала с каждой зарплаты. Накопила и на билеты, и на гостиницу, но все никак не решалась. Подруги, которой можно было предложить, не было. Подруг вообще не было, только коллеги с работы, но они все были бабушками, увлечение у них было одно - внуки.

Неожиданно Зоя познакомилась с мужчиной. Ехала в трамвае с работы. Прижалась лбом к холодному стеклу.

- Вы так голову застудить можете, сказал сидящий рядом пассажир.

Потом он вышел на её остановке, хотя ему надо было до конечной, и пошёл рядом.

- Я человек старомодный, - говорил он. - В Тиндерах не знакомлюсь.

Его звали Борис. Очень худой, с синяками под глазами. О Зое заботился, ругался, если она без шапки. У них были свидания, они гуляли по городу, Зоя предлагала зайти в Макдональдс, Борис отвечал, что там вредно, и деньги у них не лишние. Борис правильно питался, и Зою к этому приучал. На завтрак и ужин каша, на обед постный гороховый суп. Никакого мяса, молочка тоже вредно. У Бориса, бедняги, всегда что-то болело, то голова, то живот, то горло. Организм не верил, что его правильно питают, давал под дых. Зоя говорила - поехали на море, снимем номер напополам, йод целебный, тебе полегчает.

- Баловство, и на курортах опасно, на деньги разводят, солнце для кожи вредное, - отвечал Борис тоном зоиных мамы и бабушки.

В июле у него был двухнедельный отпуск, и в первый же день его рвало.

- Отравился супом, - предполагал Борис.

Зоя покупала ему лекарство и сидела рядом, укутывала в одеяло.

Потом у Бориса был день рождения, и Зоя купила ему новый ноутбук, потому что старый был очень старый, зависал и грузился по полчаса.

Перед прошлым Новым годом Бориса опять скрутило, живот, отвезли на скорой в больницу. Зоя примчалась к нему.

- Привези мне тапочки, - простонал Борис, - протягивая ей ключи от квартиры, - мои уютные тёплые тапочки. Я без них не могу.

Зоя вошла в квартиру Бориса. Всё как всегда - старый паркет, оборванные обои, советская стенка-гардероб. Зоя зачем-то открыла гардероб. Открыла и обомлела. Одежды и каких-либо вещей в гардеробе не было. Все полочки, все отверстия были забиты долларами. Пачки долларов, первязанные резиночками. Доллары, искусно свернутые в трубочки и колпачки. Мятые доллары. Свежие хрустящие доллары. Старые, пахнущие плесенью купюры.

Дальше Зоя плохо помнила. Очнулась она у входа в метро. Сумка была набита долларовыми пачками.

Бориса Зоя больше не видела. И он почему-то ей не звонил и даже в полицию о краже не заявил. У Зои был лучший Новый год в её жизни. Она поехала и на Азовское море, и на Чёрное. Вернулась в Москву, уволилась с работы, сделала загранпаспорт и поехала в Турцию, оттуда в Тунис.

(С)

Отрывок из хороших мемуаров про стройбат в Монголии, время службы примерно 82-83 годы

Были и весёлые моменты. Да ещё какие! Один из них до сих пор не могу вспоминать без улыбки.

Кормили нас отвратительно. Пока были "молодыми", ели в столовой всё подряд, как саранча.

Даже не хватало.

На первое - так называемый борщ, миска жёлтой воды с плавающим капустным листом.

На второе - "клейстер", сваренная сухая картошка в виде манной каши, размазанная по тарелке, и кусочек пережаренной рыбы или мяса. Ставку делали на хлеб.

Его пекли в своей, "солдатской" пекарне, которая находилась возле нашего места работы, возле ОГМ. В конце первого года службы в нашей роте, именно за нашим столом (за стол умещалось двенадцать воинов), мы обнаружили червей в мясе. Беленькие такие, натуральные опарыши.

Миски полетели на пол. С этого дня со столовой было покончено.

Приходили только выпить кофе, съесть хлеб с маслом, да ещё и от рыбы не отказывались.

Сухую картошку- концентрат и так называемую "сечку" - крупу я стал ненавидеть на всю жизнь.

Деньги - тугрики - у нас уже водились.

То ножи делали и монголам продавали, то плитки электрические, то "козлики" для обогрева.

Короче говоря, стали подкрепляться на работе. Благо, пекарня была рядом, а там - такие же солдатики. И вот, однажды зимой, наш электрик Фаза приволок откуда-то с помойки нагревательный элемент большой столовской электроплиты.

Это такой кусок металла размером сантиметров 50 на 80.

Сбоку у него торчали три болта в изоляторах.

- Трёхфазная! - сияя, пояснил Фаза.

А мы как раз сварили на ужин полный чайник вермишели. Надо сказать, что к тому времени мы, ОГМщики, научились искусно находить предлоги, чтобы оставаться на работе в "продлёнку". Специалистам - "туграм" это было крайне выгодно.

Они писали в часть официальную бумагу:

"В связи с производственной необходимостью прошу вашего разрешения выводить на работу во вторую смену (продлёнку) следующих военных строителей..."

И вот мы, якобы, всеми вечерами корячимся, ремонтируя компрессора, сварочные агрегаты, насосы и тому подобную технику. На самом деле мы всё это успевали делать, маскируясь, в рабочее время. А вечерами "сходили с ума", кто во что горазд, лишь бы не "топтать плац" в части или не схлопотать пять нарядов вне очереди за курение в не положенном месте.

Увидев вермишель, Фаза загорелся:

- Давайте мы её теперь поджарим.

- Заодно и плиту испытаем.

Я всегда поражался творческой активности Фазы. Чубчик его всегда был опалён, брови тоже.

Ресницы у него не успевали отрастать и обгорали до основания от постоянных экспериментов с электричеством. Тут ещё он взялся усы отпускать.

Они висели прогоревшими клочками, придавая лицу вовсе идиотский вид.

Его руки, пассатижи и отвёртки были изъедены кратерами и язвами от ежедневных замыканий.

От лазания по столбам в "когтях" его штаны и куртка щетинились множеством заноз.

Иногда мы просто удивлялись, что он ещё жив.

А всё дело в том, что Фаза был непоколебимым оптимистом и всегда стремился куда-то бежать и что-то делать. Несчастный случай просто не мог за ним угнаться.

Вот и сейчас мы устало расселись в бытовке, а он, плюхнув плиту в центре на деревянный пол, принялся выуживать из своего угла, где валялась разная дрянь, куски проводов.

Быстренько подключив их к плите, он "кинул" три конца на рубильник.

Автомат тут же "выбило".

- Всё ясно, - не унывал Фаза, - просто автомат маломощный. Счас мы к нашему центральному щиту присобачим.

Он бросился к щиту, который находился в другом конце цеха.

Измерил расстояние шагами. Секунду он раздумывал, теребя огрызки усов.

Потом напялил шапку и метнулся на улицу.

Не успели мы обменяться мнениями насчёт готовящейся акции и урчащих желудков, как хлопнула входная дверь, и мы увидели ползущий на нас кабель в руку толщиной.

Из него хищно растопырились четыре жилы толщиной с палец.

Фаза подключил три конца к плите.

- Теперь ставьте вермишель, - разрешил он.

Мы налили в сковороду подсолнечного масла и вывалили туда клубок уже остывшей вареной вермишели. Фаза чертыхался где-то в цехе.  Видимо, боролся с замёрзшим, неподъёмным кабелем.

Потом на время отключил свет, присоединил концы прямо на центральный рубильник всего ОГМа и ещё чёрт знает, чего и включил его. Вначале плита стала подозрительно потрескивать.

Потом она стала розовой, потом малиновой, потом ярко красной, потом ослепительно жёлтой.

По бытовке пополз ядовито-жжёный запах. Мы увидели, что вермишель за эти несколько секунд превратилась в угли.

- Ну вот, наелись, - проворчал Гена, вытирая слюну.

Затем и сама сковорода, сделанная нами из распиленного большого ротного чайника, стала как-то странно кукожиться, сминаться и расползаться по плите. От плиты шёл жар, как от мартена.

Мы отступили по углам бытовки, а плита, прожигая деревянный пол, стала погружаться в него, как подводная лодка. Нехотя, с ленцой, но неотвратимо!

Все, растерявшись, зачарованно смотрели на это зрелище.

Вдруг, кто-то, очнувшись, заорал:

- Мама родная, мы же сейчас здесь пожару наделаем!

Фаза понял, что дело худо, надо быстрее отключить центральный рубильник.

Но в это время один за другим мощными хлопками отстрелились три жилы кабеля, и обмотка на них загорелась, перекрыв нам выход. Тут же начал тлеть весь толстенный кабель.

Кое-где из него выбивалось невысокое голубое пламя. Я взглянул на окна. На них - решётки.

"Как на подлодке, - успел я подумать, - сгорим всем отсеком за здорово живёшь..."

Плита, лишённая энергетической поддержки, прекратила погружение сквозь пол, но остывать и не думала. Фаза бросил чью-то телогрейку на оголённые концы, и по ней мы выскочили в цех.

Выключить рубильник Фаза не успел. Весь щит озарился вдруг каким-то желтоватым, потусторонним светом и взорвался. Шарахнуло, как из миномёта. Свет померк везде.

Мы выбежали на улицу.

Близлежащий городок наш Баганур был без света. Нигде не видно было ни одной горящей лампочки. И тут кто-то обратил внимание на провода, что по столбам к нам шли.

На них сидела шаровая молния, если то, что мы увидели, можно так назвать.

Верхний провод вдруг становился малиновым и начинал провисать, вытягиваясь.

Едва он касался нижнего, происходил взрыв и зарождался шар величиной с яблоко.

Потом верхний остывал и поднимался. Шар пропадал. И так несколько раз.

Затем всё стихло. Мы бросились в тёмную бытовку и стали судорожно соображать, как скрыть следы диверсии и побыстрее отсюда убраться. Хорошо ещё, что деревянный пол почему-то не загорелся, а аккуратно прогорел до самой земли и обуглился по краям четырёхугольного отверстия. Фаза с кем-то потушил кабель и куда-то его понёс с глаз долой.

Мы с Ильёй, зацепив злосчастную плиту крючками, вытащили её из-под пола и поволокли к выходу. Она нам освещала путь. Остальные при факелах стали латать прогоревший пол железом. Подтащив плиту к забору, мы решили перебросить её туда и забыть о ней.

Да не тут-то было. Она упала в сугроб. Это я точно видел. Раздался треск и страшный грохот.

И сугроб, и забор, и мы с Ильёй окутались клубами пара, как в бане.

Когда пар развеялся, мы увидели пять или шесть кусков разорвавшейся плиты, а вокруг, не поверите, в радиусе двух - трёх метров весь снег испарился. Была голая земля и даже, наверное, травка.

Мы перелезли через забор и отважно атаковали эти обломки, оттащили их в кучу металлолома.

Они ещё и там злобно шипели и трещали. Потом при свете факелов помылись, почистились и, уставшие и измученные, поплелись в роту. Немножко позубоскалили над Фазой.

Оказывается, он всё же свою телогрейку сжёг, бросив её на кабель.

Бог шельму метит!

Вечно голодный Гена уже чем-то хрустел и чмокал своими трубадурными губами.

По дороге Фаза долго молчал, что-то обдумывая, вырядившись в грязный, рваный и вонючий бушлат. Подходя к городу, мы увидели, что в некоторых домах уже есть свет.

- Придумал! - вдруг засиял Фаза. - Короче так, мужики, мы здесь ни при чём. Это соседи, они к нам запитаны. Они "козлы" на ночь оставляют, чтобы утром тепло было. Вот у них и замкнуло.

И, правда, когда с утра в ОГМ приехали энергетики, Фаза всё свалил на соседей, шоферов.

А те возили всех "шишек" города.

Так истинных виновных и не нашли.

Зато в ОГМе ещё неделю не было света, и мы чуть не повымерзли без чая.

(с) Дуля Сергей Иванович

Полностью тут

http://samlib.ru/d/dulja_s_i/chernyepogony.shtml

http://samlib.ru/d/dulja_s_i/chernyepogonychastx2.shtml