Ищу игру про пришельцев 90-00х годов
Здравствуйте! Много лет ищу игру на пк.
Воспоминания:
Ты (скорее человек) от первого лица прибываешь на планету и видишь как на зеленой поляне одни пришельцы пытаются избавиться от других (они маленькие и зеленые). Ты спасаешь их (там вроде было их 8). Они создают убежище в скалистых горах: строят забор и какую-то забегаловку, в которую ты можешь зайти и пообщаться с ними. Зайдя внутрь забегаловки (напоминает бар), ты не можешь там ходить, просто мышкой выбираешь нужного перса.
На базу переодически нападают, ты отбиваешь нападения, между делом гуляешь по миру и собираешь ресурсы, благодаря которым пришельцы улучшают защиту (я помню турель стояла у железных ворот, а ворота были до этого деревянные).
Самым запоминающимся моментом было:
Когда одного из мелких пришельцев (ребенок (кстати они все маленькие, как Йода) поймали и казнили на высоком алтаре. Его туда привязали веревками и из-за ворот вражеских инопланетян вышел гигантский монстр который его сожрал. Там прям кат сцена была. После этой сцена на месте смерти мелкого появляется могилка у которой стоит старик-инопланетянин, который дает тебе напутствие и ты пробираешься через открытые ворота врагов в их государство.
На этом месте я остановилась и дальше не прошла, потому что компуктер умер((( мой старый, добрый пентиум 2(((
Очень хочу ее пройти до конца!)
Я помню, что мир был открытый и место казни было очень красочным: розовые, зеленые, красные какие-то листья на деревьях, в общем рай, если бы не...
Мы всю игру стараемся защитить маленьких бедолаг и их укрытие.
Я буду рада, если кто-то помнит или знает, что за игра!
Спасибо❤
Строим автомобиль в Minecraft
Решил я значится намедни сделать отечественный автомобиль. Выбор пал на ВАЗ 21099 -- модификацию ВАЗ-2109 с кузовом «седан», выпускавшуюся в 1990-2011 годах.
Red Baron. О лётчиках-асах Первой мировой через призму компьютерной игры. (Часть 3)
В октябре 1917 года в немецкие авиачасти стали поступать улучшенные "Albatros D.Va". По сравнению с "Albatros D.III", они имели более мощный двигатель, но в остальном почти не отличались от предыдущей модели.
Однако, учитывая хрупкость "фоккеров" и посредственные характеристики "пфальцев", у немецких лётчиков не было особого выбора. В то же время, такие самолёты союзников, как "S.E.5a" и "Sopwith Camel" не только превосходили немецкие машины, но и производились массово.
На "альбатросах" летал немецкий ас Эрнст Удет. Ещё в начале 1917 года ему довелось вступить в поединок с самим Гинемером (см. часть 1), и он тогда едва не погиб. Пулемёты Удета заклинило, и Гинемер, увидев это, отдал ему честь и улетел восвояси. Удет был сильно впечатлён личностью лучшего французского аса и впоследствии начал подражать его методу ведения воздушного боя. Стараясь держать солнце у себя за спиной, он атаковал замыкающий группу самолёт, прежде, чем остальные поймут, что происходит.
К ноябрю на его счету было уже 14 сбитых, и он был назначен командиром Jasta 37. Его успехи оценил сам Манфред фон Рихтгофен (см. часть 2), и в марте 1918 года предложил ему перевод в его "летающий цирк". Возглавив Jasta 11, родную эскадрилью Рихтгофена, Удет к концу марта довёл свой счёт до 22 сбитых противников. 6 апреля он сбил ещё один самолёт, но затем ему пришлось уйти в отпуск для лечения отита. Уже находясь на лечении, он был награждён "Голубым Максом".
20 апреля 1918 года Манфред фон Рихтгофен сбил свой 80-й самолёт. Утром следующего дня над вражеской территорией группа "фоккеров" под его командованием ввязалась в воздушный бой с несколькими "Sopwith Camel" 3-й Австралийской эскадрильи. Рихтгофен погнался за одним из них, который летел очень низко, и автралийская пехота открыла по красному триплану пулемётный и винтовочный огонь.
По иронии судьбы, жизнь Красного Барона оборвала пуля, выпущенная из винтовки простого солдата. Вскоре самолёт Рихтгофена разобрали по частям на сувениры, а самого барона на следующий день с военными почестями похоронили на деревенском кладбище неподалёку.
После гибели Рихтгофена командование Jagdgeschwader 1 на несколько месяцев перешло к Вильгельму Райнхарду, а после его гибели 3 июля - к Герману Герингу (тому самому, который потом возглавит Люфтваффе нацистской Германии).
Видео игрового процесса: здесь
Это может показаться странным, но в Первую мировую войну уничтожение аэростатов наблюдения считалось делом ещё более тяжёлым и рискованным, чем воздушные бои. Поскольку при этом лётчик подвергался сильной опасности со стороны зенитной артиллерии, а также, потеряв высоту, сам мог стать жертвой атаки, уничтожение аэростата в его послужном списке приравнивалось к уничтожению самолёта противника.
В результате появлялись пилоты, которые специализировались на этом деле, и лучшим из них стал Фридрих Рёт. Свои первые три победы он одержал 25 января 1918 года, уничтожив три аэростата за восемь минут. 26 февраля ему удалось сбить самолёт-разведчик, 21 марта - ещё два аэростата, а 1 апреля он в течение 10 минут уничтожил 4 аэростата, получив таким образом титул воздушного аса.
8 апреля лейтенант Рёт стал командиром Jasta 16, но его звёздный час был ещё впереди. 29 мая Рёт атаковал и уничтожил три аэростата противника в окрестностях Ипра. Затем он взял курс на юго-запад, где на него набросился одинокий "Spad". Произошёл короткий, но жестокий воздушный бой, в котором Рёт сумел так сильно повредить самолёт противника, что он отправился на свой аэродром.
Но едва немец успел перевести дух, как на него спикировали три "Sopwith Camel". Используя все известные ему уловки, Рёт буквально чудом сумел сбежать от них. Уже возвращаясь домой, он обнаружил ещё одну группу аэростатов, атаковал и сжёг два из них. Всё вместе это заняло 15 минут. В результате Фридрих Рёт стал единственным в истории лётчиком, которому удалось в одиночку уничтожить пять аэростатов за один вылет.
Всего за свою карьеру Рёт одержал 28 побед, был награждён орденом "Pour le Mérite" и закончил войну героем. Однако, будучи идеалистом, он страдал от тяжёлой депрессии: он не мог простить себе убийство людей, особенно в свете того, что его страна проиграла войну, и 31 декабря покончил с собой.
Совсем другим человеком был англичанин Мик Мэннок. Рыцарство молодых романтиков ему было чуждо. Первый год войны он провёл в турецкой тюрьме, озлобился и ненавидел врагов всей душой. "Свиней лучше убивать, чем брать в плен," - заявил он однажды, хладнокровно расстреляв экипаж подбитого самолёта.
Карьера Мэннока как лётчика-истребителя началась весной 1917 года, когда он был зачислен в 40-ю эскадрилью, летавшую на "ньюпорах". Его кумиром был знаменитый Альберт Болл (см. часть 1), и после того, как он погиб в мае, Мэннок решил подхватить эстафету. К концу года на его счету было уже 15 побед, и он был удостоен звания капитана.
Его эскадрилья была переформирована и получила самолёты "S.E.5a". В феврале 1918 года Мик Мэннок был назначен командиром звена в только что созданной 74-й эскадрилье. Продолжая летать на "S.E.5", Мэннок в конце апреля сбил свой 21-й самолёт, а в мае удвоил свой счёт, сбив ещё 20 машин всего за один месяц. В июне на счету Мэннока было уже 52 победы.
Говорят, он совсем озверел после того, как один из его товарищей сгорел заживо вместе с самолётом, и у него появилась новая фобия: Мэнноку часто снились кошмары, где он горел в своём самолёте. В те времена у пилотов не было парашютов, и Мэннок стал брать с собой револьвер, чтобы застрелиться в случае, если он окажется в подобной ситуации.
3 июля Мэннок вступил в должность командира 85-й эскадрильи. Вскоре он узнал о гибели Джеймса Маккаддена (см. часть 2), который был ему другом, и хотя он погиб в результате несчастного случая, Мэннок принялся "мстить" немцам за его смерть. В конце июля на его счету было уже 60 побед.
26 июля Мэннок в паре в пилотом-новичком сбил ещё один самолёт и снизился, чтобы проверить обломки. Самолёт упал недалеко от немецких окопов, и пехота открыла огонь по самолёту Мэннока. Его "S.E.5a" загорелся, накренился влево и стал падать. Неизвестно, применил ли Мик Мэннок свой револьвер: его тело так и не было найдено. Посмертно он был награждён Крестом Виктории и считается одним из величайших асов Великобритании.
По количеству сбитых самолётов его превзошёл (возможно) лишь майор Билли Бишоп (см. часть 2), который в мае 1918 года вернулся во Францию в должности командира 88-й эскадрильи. Летая на самолёте "S.E.5a", всего за три недели он сбил 20 вражеских машин. После этого правительство Канады, опасавшееся, что самый прославленный боец страны будет убит в очередном бою, отозвало его с фронта.
Приказ поступил 18 июня. Бишоп, который давно уже открыто боролся за титул лучшего аса в истории, был этим явно недоволен. Ему было приказано отбыть на родину на следующий день, и он решил по полной использовать оставшееся время. Утром следующего дня он вновь поднялся в воздух и в течение всего 15 минут умудрился сбить ещё пять самолётов.
Таким образом, Билли Бишоп закончил карьеру пилота, имея на своём счету 72 победы - больше, чем кто-либо из союзных пилотов. Впрочем, история тут довольно мутная, и ряд историков заявляет о том, что половину побед, а то и большую часть, Бишоп приписал себе незаслуженно. А если так, то лучшим асом англичан следует считать всё же Мика Мэннока.
Вернувшись с лечения в мае, Эрнст Удет принял командование Jasta 4 и получил в своё распоряжение "Fokker Dr.I". Но уже в июне эскадрилья стала получать бипланы "Fokker D.VII", и Удет быстро освоил новый самолёт.
Это была великолепная машина. В отличие от "альбатросов" и "пфальцев", новый "фоккер" был одновременно прочный и манёвренный, быстро набирал высоту и был устойчив в полёте и маневрировании. "Фоккеры" даже могли на короткое время зависать, подняв нос вертикально и стреляя из пулемётов по целям вверху - уникальная для того времени особенность, особенно по сравнению с "кэмелами" и "спадами" союзников. Не будет преувеличением сказать, что с появлением этих самолётов немцы вернули себе превосходство в воздухе.
В напряжённых боях с французской авиацией на новом самолёте счёт побед Удета рос быстро: если в конце мая на его счету было 24 победы, то за месяц он увеличил это число в полтора раза, а 21 августа число сбитых им самолётов достигло 58.
Утром 22 августа Удет сбил "Sopwith Camel", а через несколько часов группа самолётов под его командованием вылетела, чтобы защитить группу аэростатов наблюдения, которая подверглась атаке пяти вражеских "S.E.5". Немцы закрыли аэростаты от вражеских самолётов, но внезапно их лидер спикировал вниз, и прежде чем Удет успел его догнать, расстрелял один из двух оставшихся воздушных шаров.
Остальные "S.E.5" атаковали группу Удета, начался воздушный бой. Удет погнался за вражеским лидером, снизился и стал преследовать его уже у самой земли. Пытаясь сбежать от германского аса, "S.E.5" летел на малой высоте, уклоняясь от встречных деревьев. В конце концов, англичанин ошибся: начал набирать высоту, чтобы пролететь над рощей. Прицелившись, Удет расстрелял его самолёт. И тут же обнаружил, что сверху-сзади за ним гонятся ещё три "S.E.5". Теперь уже самому Удету пришлось убегать, огибая деревья.
Хуже того - союзники гнали немецкого аса вглубь своей территории. Один "S.E.5" подобрался к нему совсем близко, но огонь пока не открывал, стараясь получше прицелиться. Два других самолёта летели справа и слева от "фоккера". Удет понял, что оказался в ловушке, и жить ему осталось считанные секунды. Более того - он заметил, что его самолёт слегка дымится. Это зажигательные патроны нагрелись от двигателя и в любой момент могли вспыхнуть и поджечь "фоккер".
В отчаянии, Удет начал стрелять из пулемётов, чтобы избавиться от фосфорных боеприпасов. К его удивлению, противники развернулись и прекратили преследование. Вероятно, клубы дыма и необычный цвет трассирующих пуль сбили их с толку, и они решили, что пулемёты "фоккера" стреляют назад. Удет благополучно вернулся на свой аэродром, но в этот раз он так перенервничал, что из самолёта его пришлось вытаскивать на руках. В тот же вечер он уехал в отпуск.
Позже Эрнст Удет вернулся на фронт уже в чине обер-лейтенанта, сбил в сентябре ещё два самолёта и закончил войну с 62 победами, что делало его вторым величайшим асом Германии после Рихтгофена.
24 сентября 1918 года на фронте появились новые самолёты "Sopwith Snipe". Быстрый, прочный и манёвренный, этот биплан был достойным соперником "фоккеру". Однако, война уже заканчивалась, и новые машины успели принять лишь ограниченное участие в боевых действиях.
Соединённые Штаты Америки вступили в войну 6 апреля 1917 года. Лучшим американским асом к концу войны стал Эдди Рикенбакер, уничтоживший 26 вражеских самолётов. До войны он был известным гонщиком, и записавшись в армию, стал личным шофёром генерала Першинга. Однако, к этому времени его мечтой стали самолёты, и благодаря удачному знакомству ему удалось записаться на курсы лётной подготовки.
Свой первый самолёт Рикенбакер сбил 29 апреля 1918 года на самолёте "Nieuport 28". К началу лета на его счету было уже 6 побед. Подобно Удету, летом ему пришлось лечить больное ухо, а когда он осенью вернулся для несения службы, то получил самолёт "Spad 13". На этом истребителе Рикенбакер добился настоящего успеха: всего за 1,5 месяца, с 14 сентября по 30 октября, он сбил 20 самолётов противника.
На поприще борьбы с аэростатами преуспел мл. лейтенант Фрэнк Люк. В эскадрилье его не любили: одиночка по натуре, он был слишком самонадеян и не всегда подчинялся приказам. Однако, у него был близкий друг по имени Джозеф Венер. В сентябре 1918 года они вдвоём стали настоящей грозой аэростатов: пока Фрэнк Люк в одиночку прорывался через огонь зенитной артиллерии внизу, Венер наверху прикрывал его от возможной атаки вражеских самолётов.
18 сентября во время очередного такого рейда товарищей атаковала группа немецких истребителей, и Венер погиб в бою. Люк сумел сбить три самолёта и вернуться на свой аэродром, доказав таким образом, что может бороться не только с воздушными шарами.
28 сентября Люк одержал ещё две победы, а затем посадил свой самолёт на французский аэродром, сославшись на проблемы с двигателем. Когда на следующий день он вернулся на свою авиабазу, командир эскадрильи отстранил его от полётов, пригрозив арестом за самовольное оставление части.
Несмотря на это, Фрэнк Люк снова поднялся в воздух и в одиночку уничтожил ещё три немецких аэростата. При этом он сам получил тяжёлое ранение и был вынужден приземлиться на вражеской территории. Напоследок обстреляв взвод немецкой пехоты из пулемётов своего "Spad 13", он приземлился возле небольшой речки и вылез из самолёта, надеясь укрыться в густых зарослях на её берегу. Ему удалось пройти порядка 200 метров, но затем он упал и уже не мог подняться. К нему уже спешили злющие обстрелянные немцы. Тогда Фрэнк Люк достал свой пистолет и произвёл несколько выстрелов в сторону немецкой пехоты, а затем потерял сознание и вскоре скончался.
Всего 17 дней этот молодой человек воевал с неприятелем, и за это время успел одержать 18 воздушных побед. За отвагу и героизм он был посмертно награждён Медалью Почёта - высшей военной наградой США.
11 ноября 1918 года Первая мировая война закончилась. Радости победителей не было предела, а немецкие асы, уходя со службы, столкнулись с презрением народа, уставшего от войны. Стараясь подбодрить друг друга, они говорили о том, что в условиях численного превосходства союзников и поражения Германии в войне, они от начала и до конца оставались настоящими пилотами-истребителями и с честью исполнили свой долг перед родиной.
Французский герой Шарль Нунжессер (см. часть 1) прошёл войну, сбив 43 самолёта. К концу войны полный список полученных им травм звучал так: "перелом черепа, сотрясение головного мозга, множественные повреждения внутренних органов, пять переломов верхней челюсти, два перелома нижней челюсти, осколок зенитной шрапнели в правой руке, вывих обоих колен, пулевое ранение в рот, пулевое ранение в ухо, атрофия сухожилия в левой ноге, атрофия мышц голени, вывих ключицы, запястья и правого голеностопного сустава, выбитые зубы и многочисленные ушибы". Помимо французских наград, он был представлен к награждению правительствами Бельгии, Черногории, США, Португалии, России и Сербии.
На счету Раймонда Коллишоу (см. часть 2) к концу войны было 60 сбитых машин, что делало его третьим асом Британской короны после Билли Бишопа и Мика Мэннока.
Однако, лучшим асом Антанты стал француз по имени Рене Фонк. Эгоист, хвастун и зануда с некрасивым лицом, он никогда не пользовался такой народной любовью, как Нунжессер и Гинемер. Не было в его карьере и каких-то особенно героических воздушных боёв. Стараясь не рисковать, Фонк никогда не атаковал аэростаты, и за всю войну в его "спад" попала всего одна пуля. Однако, Фонк умел очень метко стрелять.
Он считается лучшим стрелком из всех пилотов Первой мировой. Он говорил: "Мои пули заходят в цель так, будто я кладу их туда своей рукой". Открыв свой счёт 6 августа 1916 года, Рене Фонк прошёл войну, сбив в общей сложности 75 самолётов.
Тем не менее, даже Фонк не смог превзойти Манфреда фон Рихтгофена, легендарного Красного Барона, чей красный триплан стал символом воздушного рыцарства Первой мировой.
Самые результативные асы Первой мировой войны:
Манфред фон Рихтгофен..........80 побед
Рене Фонк....................................75 побед
Уильям (Билли) Бишоп.............72 победы (спорно, возможно меньше)
Эрнст Удет...................................62 победы
Эдвард (Мик) Мэннок...............61 победа
Раймонд Коллишоу....................60 побед
Джеймс Маккадден...................57 побед
Red Baron. О лётчиках-асах Первой мировой через призму компьютерной игры. (Часть 2)
В ноябре 1916 года в Jasta 2 был переведён 19-летний лейтенант Вернер Фосс. До этого он служил в бомбардировочной авиации, но уже с первых дней стало ясно, что это одарённый пилот. В Jasta 2 он стал летать в паре с Рихтгофеном, и вскоре они стали близкими друзьями, несмотря на разницу в происхождении. Освоив истребитель, Фосс уже через неделю одержал свою первую победу, сбив сразу 2 вражеских самолета в одном бою, а 30 ноября уничтожил ещё один аэроплан. 1-го и 4-го февраля 1917 года Фосс сбил ещё 2 самолета, став самым молодым асом германской авиации. К концу февраля Вернер Фосс имел уже 11 побед в воздушных боях, а затем за месяц удвоил свой счёт.
Говорят, что Фосс, который раньше сам летал на двухместном самолёте, симпатизировал вражеским экипажам и по возможности старался повредить только двигатель своей жертвы, оставляя пилоту возможность посадить самолёт. С другой стороны, известно, что он неоднократно расстреливал уже приземлившиеся самолёты вместе с экипажем, так что слухи о его доброте, скажем так, преувеличены. Что можно сказать наверняка - так это то, что он стрелял настолько метко, что действительно мог целенаправленно попадать в определённую часть самолёта.
Подобно Рихтгофену, Фосс был жаден до славы. Известен случай, когда сбитый им самолёт упал прямо на нейтральной территории посреди линии фронта. Видя, что никто не подтвердит эту победу, Фосс посадил самолёт на изрытую воронками землю, подбежал к сбитой машине и, рискуя жизнью, собственноручно снял с неё пулемёт. Взлетал он уже под огнём.
Фосс был одержим техникой. На земле его часто можно было видеть копающимся в самолёте вместе с механиками, в грязной куртке без знаков различия. Однако, садясь в самолёт, он всегда надевал шёлковую рубашку и шутил, что хочет произвести впечатление на парижанок в случае, если попадёт в плен. 6 апреля 1917 года он одержал свою 24-ю победу и вскоре был представлен к ордену "Pour le Mérite". Награждение предполагало также месячный отпуск, и Фосс решил провести его со своей семьёй.
Барон фон Рихтгофен, старший товарищ Фосса, был награждён "Pour le Mérite" ещё в январе, после того как сбил свой 16-й самолёт. После этого ему было доверено командование эскадрильей Jasta 11.
Тогда же Рихтгофен получил новый самолёт - "Albatros D.III". Это был быстрый и манёвренный полутораплан, который к тому же хорошо набирал высоту. Главная проблема крылась в его конструкции: подобно "Nieuport 17", "Albatros D.III" имел недостаточно прочные нижние крылья, которые могли оторваться при пикировании.
Однако, в целом новые "альбатросы" превосходили самолёты союзников, и пилоты были очень довольны. Рихтгофен приказал покрасить свой самолёт в ярко-красный цвет; вскоре пилоты Jasta 11 взяли с него пример и тоже стали раскрашивать свои машины.
С появлением новых "альбатросов" дела у союзников пошли совсем худо. 9 апреля на Западном фронте началось сражение под Аррасом, и в течение всего месяца британская авиация несла тяжёлые потери. Этот период вошёл в историю как "кровавый апрель". Один только Рихтгофен за месяц сбил 21 самолёт. Всего на его счету было уже 52 побеждённых противника, что делало его величайшим асом в истории.
Барон воевал так, как учил его Бёльке: он всегда вступал в бой с преимуществом, атаковал наверняка и старался уничтожить противника прежде, чем тот успеет сообразить, что происходит. Коньком Рихтгофена была неожиданная атака сверху. Он мог подолгу барражировать в небе, глядя на самолёты внизу и поджидая момент, когда кто-нибудь из них ошибётся и останется без прикрытия, а затем пикировал на свою жертву, как хищная птица.
Французы называли его Красным Дьяволом, остальные - Красным Рыцарем или Красным Бароном. Светловолосый красавец, он стал настоящим идолом нации. Дамы сходили с ума, если им удавалось заполучить его автограф, а именитые мужчины теснили друг друга, стараясь быть ближе к барону на светских мероприятиях.
Тем временем, лучшим асом Великобритании оставался Альберт Болл. Бездействие злило его, и он добился перевода в 56-ю истребительную эскадрилью, которая в начале апреля должна была приступить к боевым действиям на фронте. Отправляясь во Францию, "летающий Ромео" пообещал своей возлюбленной, что вернётся с Крестом Виктории.
56-я эскадрилья была оснащена новыми истребителями "S.E.5". Боллу этот тяжёлый самолёт с рядным двигателем поначалу не понравился, и он добился разрешения совершать одиночные вылеты на своём "ньюпоре", но в воздушном бою 23 апреля немецкий пилот изрешетил его пулями, и самолёт пришлось отправить на ремонт. Болл стал летать на "S.E.5", постепенно освоил новый тип самолёта и научился ценить его достоинства.
Бои с "альбатросами" были тяжёлыми. 5 мая Болл сумел сбить два "Albatros D.III", но при этом сам едва не столкнулся с последним из них в лобовой атаке. При этом немец продырявил маслопровод в самолёте Болла, и горячее масло попало ему в глаза. Когда к пилоту вернулось зрение, он понял, что неприятельский самолёт упал, но ему ещё нужно было суметь посадить свою машину, учитывая, что давление масла в двигателе стремительно падало.
Кое-как он всё же смог вернуться на свой аэродром и посадить самолёт, хотя к этому моменту масла в двигателе уже не было, и он не заклинил только чудом. Болл ещё какое-то время оставался в кабине и благодарил Бога за чудесное спасение, прежде чем идти на доклад к начальству.
6 мая Альберт Болл сбил свою 44-ю жертву, а вечером 7 мая группа из 11-ти самолётов под его командованием встретилась с немецкими истребителями из Jasta 11. Начался жаркий воздушный бой. В условиях плохой видимости Альберт Болл сумел "зайти в хвост" Лотару фон Рихтгофену, младшему брату Красного Барона. Вдвоём они влетели в грозовую тучу... Что произошло дальше, никто точно не знает. Известно лишь, что самолёт Болла перевернулся и упал, а позже Лотар посадил свою машину с простреленным топливным баком.
Несколько недель союзники гадали, погиб ли Болл, или находится в плену, и лишь в конце мая немцы сообщили о его гибели и месте захоронения. Германские военные похоронили героя со всеми военными почестями через два дня после того, как он разбился. Посмертно от британского командования он получил звание капитана и Крест Виктории.
Поскольку дела у Манфреда фон Рихтгофена шли лучше некуда, к началу июня он возглавил более крупную авиационную группировку - "Jagdgeschwader 1" ("Первый истребительный дивизион"), куда вошли Jasta 4, 6, 10 и 11. По сути, оставаясь в звании ротмистра, Красный Барон выполнял функции подполковника. Дивизион обладал повышенной мобильностью; его личный состав нередко размещался в палатках. Поэтому, а также благодаря необычной раскраске, которую пилоты стали наносить на свои самолёты по примеру Jasta 11, авиагруппу Рихтгофена стали называть "воздушным цирком".
Ещё зимой 1916-1917 гг. на вооружение Авиации Королевских ВМС Великобритании (RNAF) стали поступать самолёты "Sopwith Triplane". Как можно понять из названия, это были трипланы (то есть, самолёты с тремя крыльями). Эти машины были похожи на "Sopwith Pup", но благодаря дополнительному крылу они были устойчивее при маневрировании и могли летать ещё выше. Особенно впечатляла та лёгкость, с которой эти трипланы поднимались в воздух. В манёвре "альбатросы" им проигрывали; правда, трипланы летали медленно и не могли быстро пикировать. Тем не менее, немцы так впечатлились этой конструкцией, что стали и сами разрабатывать трёхкрылые самолёты.
Такими трипланами была вооружена 10-я морская эскадрилья, одно из подразделений которой целиком состояло из канадцев. С конца весны их командиром был Раймонд Коллишоу.
Несмотря на то, что это порицалось британским командованием, канадцы покрасили свои самолёты в чёрный цвет, и группа Коллишоу стала известна как "Чёрное звено".
6 июня десяток трипланов 10-й эскадрильи столкнулся с группировкой из шестнадцати немецких самолётов. Результатом крупного воздушного сражения стало 10 сбитых "немцев". Морская авиация при этом не потеряла ни одного самолёта.
"Чёрное звено" воевало чрезвычайно эффективно, и к концу месяца на счету канадцев было уже 50 сбитых машин. 26 июня группа Коллишоу столкнулась с "воздушным цирком" Рихтгофена, и тогда лично Красный Барон вместе с лётчиком-асом Карлом Альменредером сбили один из трипланов. На следующий день сражение продолжилось. Тогда сам Коллишоу сошёлся с зелёным "альбатросом" Альменредера, и вскоре немецкий самолет, оставляя за собой клубы чёрного дыма, устремился к земле.
Месяц спустя лично у Коллишоу уже было 37 побед, а на всё его "Чёрное звено" приходилось 87 сбитых немцев. Как ни странно, канадский командир не получил той известности, которой удостоились другие воздушные асы с таким послужным списком. Не получил он и Крест Виктории. Видимо, британское командование не особенно жаловало морскую авиацию. Тем не менее, Коллишоу был отозван в Канаду, чтобы заниматься инструкторской работой.
Вероятно также, что его достижения затмили успехи другого офицера-канадца, капитана Билли Бишопа, который служил в 60-й эскадрилье Королевского лётного корпуса, летая сперва на "ньюпорах", а затем на "S.E.5". Разработанная им тактика ведения воздушного боя напоминала "Dicta Boelcke" - в частности, Бишоп обычно старался атаковать ничего не подозревающего противника, держа солнце у себя за спиной.
В целом его эскадрилья несла очень большие потери - пилоты гибли один за другим... но только не Бишоп. После гибели Болла он подхватил эстафету, став ведущим асом Королевского лётного корпуса. Впрочем, и сам он однажды едва не погиб: получив пулю в бензобак, он едва дотянул до своей территории. При посадке его самолёт врезался в дерево, и Бишоп повис вниз головой. Только начавшийся дождь позволил ему сбить пламя.
В августе Бишоп довёл свой счёт до 47 сбитых машин, превзойдя таким образом Альберта Болла. После этого он был награждён Крестом Виктории и отозван в Канаду, где его чествовали как героя.
Для Красного Барона лето, наоборот, выдалось неудачным. Утром 6 июля 1917 года группа истребителей под его командованием атаковала старенькие F.E.2 из британской 20-й эскадрильи. Положение англичан было безнадёжно. Рихтгофен стал преследовать один из "F.E.2".
Маленький самолётик отчаянно вертелся, а его стрелок, едва не падая со своего места, умудрился послать несколько очередей в сторону "альбатроса" Красного Барона. Вдруг его самолёт прекратил погоню и стал стремительно снижаться: одна из пуль попала Рихтгофену в голову. Частично парализованный, он еле сумел приземлиться на немецкой территории.
К счастью для барона, пуля лишь задела его череп. Тем не менее, ему пришлось перенести несколько операций, чтобы извлечь осколки кости, и провести в больнице около месяца. Говорят, что после этого ранения он навсегда утратил свой боевой азарт. После полётов он стал испытывать тошноту и головные боли, воевал вяло и осторожно.
28 июля Жорж Гинемер сбил свою "юбилейную" 50-ю машину - больше, чем любой британский или французский ас. Аристократ и романтик с внешностью подростка, он был любимцем французского народа. Конец лета выдался для него непростым: техника то и дело выходила из строя. Тем не менее, в августе Гинемер записал на свой счёт ещё три победы, причём последнюю из них - уже на новом самолёте "Spad 13".
Создавая эту машину, конструкторы учли его замечания по поводу самолёта "Spad 7". Появившись на фронте к лету 1917 года, новые самолёты должны были заменить "ньюпоры" и "спады" предыдущих моделей. Эти мощные, быстрые и прочные самолёты были оснащены модернизированным синхронизатором, который наконец-то сделал возможной установку двух пулемётов одновременно. Однако, не все пилоты могли успешно применять эти машины: они не были предназначены для манёвренного боя с самолётами, оснащёнными ротативным двигателем, и требовали иной способ ведения боя.
"Spad 13" Королевского лётного корпуса.
Жорж Гинемер погиб 11 сентября в воздушном бою в небе Западной Фландрии. Обстоятельства его смерти противоречивы; известно лишь, что он погиб от пулевого ранения в голову. Его смерть была воспринята во Франции как национальная трагедия. Детям в школах рассказывали, что "Гинемер так высоко взлетел в небо над Францией, что уже не смог вернуться".
Вторым серийным самолётом, который летом появился в авиачастях союзников, была модель "S.E.5a", отличавшаяся от базовой "S.E.5" более мощным двигателем (200 л. с.). Это была надёжная и устойчивая машина, которая особенно хорошо показывала себя на большой высоте.
Альтернативой самолётам с рядным двигателем были бипланы "Sopwith Camel". Они имели здоровенный ротативный двигатель мощностью 130 л. с. Этот двигатель создавал гироскопический момент, который осложнял управление самолётом: при повороте налево нос самолёта задирался вверх, а при повороте направо - опускался вниз. Кроме того, сам планер самолёта был недостаточно устойчив. В результате управление "Sopwith Camel" требовало от пилота высокой квалификации.
С другой стороны, опытные лётчики научились извлекать выгоду из особенностей этой модели: при грамотном управлении самолёт мог выполнять крутые правые повороты, что оказывалось несомненным преимуществом в воздушном бою. А после того, как в ноябре на британские самолёты стали устанавливать по два пулемёта с новым гидравлическим синхронизатором, "Sopwith Camel" стал по-настоящему грозным противником.
В августе немецкие пилоты начали получать истребители "Pfalz D.III". "Пфальц" был машиной посредственной, но массовой. По сравнению с "альбатросами" он был неповоротлив, медленно набирал высоту и охотно терял её при маневрировании, и - вишенка на торте - легко сваливался в штопор, из которого потом трудно было выйти. Но было и преимущество: самолёт был прочный, и в отличие от ломкого нижнего крыла "альбатросов", имел крыло надёжной конструкции, что позволяло ему пикировать на больших скоростях.
Благодаря этой особенности, самолёт охотно использовали для уничтожения вражеских аэростатов наблюдения. Как правило, они были окружены кольцом ПВО, причём зенитчики точно знали, на какой высоте висит аэростат, и весьма неплохо попадали по горизонтально летящим на этой высоте самолётам. Поэтому аэростаты старались атаковать, пикируя на них сверху. Некоторые пилоты при этом даже выключали двигатель, чтобы их не было слышно раньше времени.
В то время, как простые пилоты довольствовались "пфальцами", Манфред фон Рихтгофен получил самолёт особый: 1 сентября он поднял в воздух новый триплан "Fokker Dr.I" и сразу понял, что он не только не уступает английским трипланам, но и превосходит их. Самолёты этого типа были тихоходны и не могли пикировать, но их отличала прекрасная скороподъёмность и манёвренность, особенно на малых высотах.
Главным же недостатком этой машины была её хрупкость. Крепления деревянных крыльев были недостаточно надёжны, материалы со временем теряли прочность, и самолёт мог просто рассыпаться в воздухе. Однако, Рихтгофену машина понравилась: её уникальной особенностью была возможность быстрого поворота с помощью руля направления. Дополнительно отклоняя элероны, опытный пилот мог развернуть самолёт очень быстро, что делало "Fokker Dr.I" опасным противником. Свой новый самолёт барон тоже покрасил в красный цвет и с этого времени летал почти только на нём.
"Fokker Dr.I" атакуют вражеский самолёт-разведчик. Справа - триплан Рихтгофена.
Второй "фоккер" достался его товарищу Вернеру Фоссу, который к этому времени командовал Jasta 10 и имел на своём счету 38 сбитых машин противника. На его носовом обтекателе Фосс нарисовал глаза с бровями и усы. Утром 23 сентября на этом самолёте он одержал свою 48-ю победу.
Вечером того же дня для боевого патрулирования в воздух поднялись самолёты "S.E.5a" британской 56-й эскадрильи - звено "B" под командованием воздушного аса Джеймса Маккаддена и звено "C" под командованием воздушного аса Д. Х. Боумена. Помимо командиров, в каждом звене было ещё по два лётчика-аса и по 2-3 обычных пилота. Небо было облачным. Самолёты поднялись на высоту 2.700 метров, но 300-метровый слой облаков практически полностью скрывал то, что творится внизу, и им пришлось снизиться так, чтобы лететь ниже облаков.
Два звена разделились. Через некоторое время группа Маккаддена обнаружила и сбила немецкий самолёт-разведчик, а через полчаса, снизившись до высоты в 1.800 метров, пилоты увидели внизу германский триплан, который схватился в воздушном бою с двумя "S.E.5a" 60-й эскадрильи.
Быстро разворачивая вой самолёт, немец одну за другой вывел из строя машины своих противников. Тогда самолёты Маккаддена - 6 машин - спикировали вниз и взяли триплан в "коробочку", отрезав возможные пути отступления. Но немец и не думал сдаваться: быстро разворачиваясь, он стал посылать короткие очереди то в один "S.E.5a", то в другой, и при этом сам едва успевал уворачиваться от огня англичан. Ему удалось повредить и вывести из боя один из самолётов Маккаддена, но тут к месту событий подоспело звено "C". Боумен и его двое асов присоединились к воздушному бою. Немецкому пилоту попытался помочь одинокий "Pfalz D.III", но его быстро сбили.
Окружённый "фоккер" отчаянно маневрировал, меняя направление полёта каждые несколько секунд. Ещё один "S.E.5a" вышел из боя с пробитым радиатором. В какой-то момент в бой вступил красноносый "альбатрос", но один из асов Маккаддена повредил его двигатель, и ему пришлось снизиться. Пилот "фоккера" чудесным образом продолжал уворачиваться от английских пулемётов, и вот ещё один британец покинул схватку, глядя на продырявленное крыло своего самолёта. Другой "S.E.5a" задымился, но из боя не вышел.
Кружась в смертельной карусели, все самолёты постепенно теряли высоту. Когда на высоте 600 метров "фоккер" пошёл в лобовую атаку на самолёт Маккаддена и продырявил его двигатель, его товарищ успел полоснуть очередью правый борт немецкого самолёта. После этого триплан перестал маневрировать, один из "S.E.5a" зашёл ему в хвост и изрешетил пулями. Свалившись в крутое пике, сбитый "фоккер" ударился о землю и рассыпался в щепки.
Лишь потом англичане узнали, что этим отважным пилотом был сам Вернер Фосс. Маккадден так писал о нём: "Пока я жив, я буду с восхищением вспоминать этого немецкого лётчика, который в течение десяти минут один боролся против семи, при этом подбив каждую нашу машину. Его мастерство прекрасно, а его мужество поражает. Я твёрдо убеждён в том, что он самый храбрый немецкий лётчик, с которым я когда-либо вел воздушный бой".
Сам Джеймс Маккадден позже стал одним из самых результативных асов Британии. Он часами барражировал на большой высоте, высматривая немецкие самолёты-разведчики, и методично охотился на них. Маккадден хорошо разбирался в технике и сумел модифицировать свой самолёт: форсировал двигатель и оборудовал подогрев кабины, что было очень важно для продолжительных высотных полётов.
К концу зимы он сбил в общей сложности 57 самолётов, обогнав не только Альберта Болла, Раймонда Коллишоу и Билли Бишопа, но и французских асов Жоржа Гинемера и Шарля Нунжессера. 5 марта 1918 года он был отозван на родину и награждён Крестом Виктории. Маккаддену суждено было погибнуть в результате несчастного случая 9 июля 1918 года, когда его самолёт сразу после взлёта упал и врезался в дерево.
Продолжение следует.
Red Baron. О лётчиках-асах Первой мировой через призму компьютерной игры. (Часть 1)
Обложка и краткое описание игры - здесь
Разработчик: Dynamix
Издатель: Sierra On-Line
Платформа: DOS
Год выхода: 1990
Мои отношения с этой игрой сложились сложно и не сразу. Первый подход был ещё в детстве - безуспешно. Второй подход был уже накануне, и тоже всё закончилось неважно. Всему виной неудобный интерфейс, полное отсутствие тренировочных полётов, высокая сложность симуляции и англоязычный мануал размером 240 страниц. Да этой книжкой убить можно! Кроме того, игра рассчитана в первую очередь на управление джойстиком, и на сигналы с клавиатуры отзывается криво. В общем, боль.
Лишь день спустя я заставил себя потерпеть исполнение и сконцентрироваться на содержании. Ещё через день мануал был наполовину прочитан, управление изучено, а настройки в игре выставлены таким образом, чтобы отсутствие джойстика не слишком портило жизнь. Я выбрал лёгкий бой, средней сложности модель управления самолётом и максимум реализма во всём остальном. Это означает, что некоторые важнейшие приборы на старых самолётах будут отсутствовать, при взгляде на солнце пилот будет слепнуть, а на большой высоте терять сознание, ветер будет влиять на манёвры, а пулемёт может просто заклинить в самый неподходящий момент. Или закончатся патроны. Или горючее. Или замёрзнет карбюратор.
Даже если вы уверенно себя чувствуете в симуляторах современных самолётов, здесь вам придётся менять свои привычки: древние аэропланы оснащены слабосильными двигателями и имеют хрупкую конструкцию, так что при маневрировании самолёт то и дело "сваливается", а если слишком разогнаться в пике́, у него могут оторваться крылья. И даже аккуратное маневрирование - это всегда потеря высоты, а набирать её сложно.
Идём дальше. Вы привыкли видеть цели на радаре? Забудьте про него. Дедовский метод - искать врагов визуально, постоянно вращая головой во все стороны. Как при этом отличать своих от чужих? Это ваши проблемы. Да, и ориентироваться на местности тоже придётся визуально и по компасу, сопоставляя видимые ориентиры с бумажной картой. Можно заблудиться, да. Ну оно так и в жизни бывало, это нормально.
Альтиметр? Указатель скорости? Забудем о них! И будем определять высоту и скорость полёта "на глазок". Единственная вольность, что я себе позволил - это указатель сектора на карте, где в данный момент находится самолёт. Ибо в жизни графика получше, и ориентироваться визуально попроще. А здесь ну совсем капец.
В игре есть режим поединка с известным асом, одиночные миссии и режим карьеры - симуляция боевого пути военного лётчика. Причём, сохранений в привычном понимании тут нет: "сохранение карьеры" предполагается лишь на крайний случай, и в случае вашей гибели сохранённый файл принудительно переписывается (как это было в Bard's Tale, например). Всё, сейв как бы есть, но лётчик в нём мертв. Не забудьте потушить стул. (Если научиться делать резервные сохранения, то перезагружать игру всё-таки можно, но всё равно это боль.)
Что же касается содержимого игры - то во-первых, это хороший симулятор. Здесь нет сюжета и пасхалок, это просто среда, в которой вы можете попробовать себя в роли лётчика Первой мировой войны. Во-вторых, имея мануал под рукой, усидчивость и много любопытства, можно узнать очень многое о реалиях того времени, людях, стоявших у истоков пилотажной науки и самолётах, на которых они летали. И это, пожалуй, главное.
Дальше речь пойдёт уже не о самой игре, а о том, что я узнал, благодаря ей. Поехали?
К началу Первой мировой войны авиация находилась ещё в самом начале своего развития. Военные быстро смекнули, что самолёты можно использовать для разведки позиций противника, но в первый год войны они применялись ограниченно и были своего рода экзотикой, наряду с воздушными шарами. Ситуация изменилась после того, как осенью 1914 года немецкое наступление на Париж захлебнулось, и война приняла позиционный характер.
Широкое применение пулемётов привело к колоссальным человеческим потерям с обеих сторон, пехота зарылась в окопы, и дальше боевые действия велись главным образом с помощью артиллерии. Вдоль линии фронта стали регулярно летать самолёты-разведчики, основной задачей которых было выявление скоплений пехоты, позиций вражеской артиллерии и аккуратное фотографирование местности, что было большим подспорьем для союзных артиллеристов.
Поначалу аэропланы не были вооружены. Пилоты при встрече могли поприветствовать друг друга взмахом руки или наоборот показать обидный жест, а затем полететь дальше, каждый по своим делам. Но когда стала очевидна связь между полётом аэроплана и потерями от артиллерийских ударов на земле, это романтическое дружелюбие быстро улетучилось. Стараясь вывести из строя вражеский самолёт, лётчики кидали друг в друга кирпичи и гранаты, стреляли из винтовок и револьверов, но самым эффективным оружием оказался, конечно, пулемёт.
Вот только для лёгких аэропланов пулемёт был штукой довольно тяжёлой, его отдача - весьма ощутимой, да и целиться в полёте в движущуюся цель было весьма проблематично. Оптимальным решением должна была стать установка пулемёта вдоль продольной оси самолёта, чтобы пилот вёл огонь, разворачивая не пулемёт, а весь самолёт целиком. Но здесь была одна загвоздка: впереди был винт, и стрелять сквозь него было очень опасно. Делались попытки механически синхронизировать выстрелы с вращением винта, но из-за технических особенностей пулемётов того времени сделать надёжную систему не получалось, и винты всё равно получали повреждения.
Эту проблему решил французский авиатор Ролан Гаррос, который совместно с инженером Раймоном Солнье установил на лопасти винта его самолёта специальные стальные клинья. Они должны были отсекать те пули, которые при стрельбе сквозь винт попадали бы в лопасти. Такое решение было далеко от идеала, но это было лучше, чем ничего. Гаррос доработал конструкцию вместе со своим механиком, а 1 апреля 1915 года поднял в воздух усовершенствованный самолёт "Morane-Saulnier L" и на высоте 1000 метров сбил немецкий самолёт-разведчик. Это событие принято считать рождением истребительной авиации.
Через две недели Гаррос одержал ещё одну воздушную победу, затем ещё одну 18 апреля, а вечером того же дня вылетел на бомбардировку немецкой железной дороги (в то время уже придумали сбрасывать небольшие бомбы с аэропланов). На обратном пути его двигатель заглох: то ли топливопровод засорился, то ли одна из выпущенных в самолёт винтовочных пуль перебила бензиновую трубку.
Самолёт Ролана Гарроса упал на вражеской территории, и хотя пилот немедленно поджёг его, уничтожить его полностью не смог, и он попал в руки немцев. Сам же Гаррос оказался в лагере для военнопленных, где провёл следующие три года. Уже в последний год войны он сумел совершить эпический побег из лагеря и вернулся на службу, только для того, чтобы быть сбитым 5 октября, за месяц до конца войны.
Улучшенная модель самолёта, "Morane-Saulnier N", уже была оснащена системой Гарроса. Это был моноплан архаичной конструкции: элеронов у него не было, а управление креном производилось путём перекашивания крыла с помощью системы тросов. Самолёт имел ротативный двигатель: это когда вокруг коленвала вращается не только пропеллер, но и весь блок цилиндров вместе с картером.
Всего было построено полсотни таких машин. В апреле 1915 года они поступили не только во французские, но и в четыре британских авиационных эскадрильи. Англичане дали аэроплану прозвище "Bullet" ("пуля") - не за скорость, а за характерную форму носовой части. Понятно, что летал он с грацией утюга.
Были у англичан и свои самолёты, причём в намного больших количествах: двухместные бипланы "B.E.2", где помимо пилота находился стрелок-наблюдатель. Начиная с модели "B.E.2c", эти самолёты были оснащены элеронами, а стрелок мог вести из пулемёта прицельный огонь, не отвлекаясь на управление самолётом.
Но толку от этого было мало: стрелок сидел впереди пилота и под крылом, так что его сектор стрельбы был крайне ограничен: вести огонь вперёд мешал пресловутый винт, сверху обзор закрывало крыло, а стрелять назад приходилось через голову пилота. Поэтому от стрелка часто вообще отказывались, а на его место клали более полезную нагрузку вроде бомб. При этом двухместный самолёт для своего 90-сильного двигателя был тяжёл, скорость и высоту набирал медленно, а потому летал низко и почти не маневрировал.
На одном из таких самолётов 27 апреля 1915 года выполнял боевое задание лейтенант У. Б. Родс-Мурхаус. Ему было приказано провести бомбардировку немецкой железной дороги, для чего на место стрелка была погружена 45-килограммовая бомба. Снизившись, англичанин сбросил её на сигнальную будку железной дороги, но немцы открыли по аэроплану винтовочный огонь, а с колокольни неподалёку застрочил пулемёт.
Самолёт Родс-Мурхауса был изрешечён пулями, а сам лейтенант получил тяжёлое ранение в бедро. Уже пересекая линию фронта, англичанин вновь попал под огонь и получил ещё два ранения. Несмотря на это, он сумел вернуться на свой аэродром и самостоятельно доложить о выполнении боевой задачи, и затем только упал без сознания. От полученных ранений он умер на следующий день, и посмертно был награждён Крестом Виктории - высшей военной наградой Великобритании.
Вторым офицером Королевского лётного корпуса, который был награждён Крестом Виктории, стал капитан Лэно Хоукер. В июне 1915 года он со своим механиком установил на самолёт "Bristol Scout" пулемёт, прикрепив его слева от двигателя под таким углом, чтобы пули во время стрельбы проходили ниже винта. Таким образом, чтобы вести огонь по самолёту противника, Хоукер должен был лететь выше и правее него. Удача улыбнулась ему 25 июля, когда он, барражируя на своём самолете в сумерках над Ипром, по очереди расстрелял три немецких самолёта.
Вообще Лэно Хоукер славился своими изобретениями, которые были призваны улучшить жизнь английских лётчиков. Он помог инженеру Придо усовершенствовать пулемётную ленту, предложил покрывать края пропеллера защитной тканью, использовать меховые сапоги и придумал простой тренажёр для учебных стрельб. Уже будучи награждён Крестом Виктории, он в конце 1915 года вернулся в Англию с семью воздушными победами (хотя не все эти самолёты были уничтожены), став таким образом первым английским воздушным асом и известной личностью в среде английских лётчиков.
Заполучив в апреле самолёт Ролана Гарроса, немцы внимательно изучили механизм Солнье и сделали правильные выводы. Вскоре конструктор Антон Фоккер представил военным свой механический синхронизатор, который позволял вести пулемётный огонь сквозь вращающийся винт без установки на него клиньев-отсекателей.
В июле пулемёт с синхронизатором был установлен на прототип самолёта "Fokker Eindecker" ("Моноплан Фоккера") - немецкую копию моноплана "Morane-Saulnier". К концу июля новые самолёты стали поступать в немецкие части... и понеслось.
Условная графика требует пояснений. Светло-коричневое пятно внизу - это типа городок; синие линии - реки, серые - дороги. Коричневая лента с двумя тёмными полосами справа - это линия фронта с окопами.
Ранним утром 1 августа 1915 года эскадрилья из девяти "B.E.2" появилась в небе над немецким аэродромом близ городка Дуэ. Неторопливо нарезая круги в воздухе, английские самолёты принялись сбрасывать бомбы. Немцы в это время ещё спали, и бомбёжка застигла их врасплох. Выпрыгнув из постелей, два лучших пилота в немецкой части - Макс Иммельман и Освальд Бёльке - бросились к своим новеньким "фоккерам" и подняли их в воздух.
Бёльке взлетел первым, поскольку залез в самолёт прямо в пижаме, а Иммельман догнал его через несколько минут. Вдвоём они открыли огонь по британских самолётам, но пулемёт Бёльке сразу же заклинило, и он был вынужден отступить. Тогда Иммельман продолжил бой в одиночку и сбил англичанина на высоте 1.000 м. "B.E.2" стал снижаться, а Иммельман продолжал его преследовать и стрелять ему вслед, пока его пулемёт не заклинило тоже.
Противник совершил аварийную посадку на немецкой территории. Проследив за ним, Иммельман приземлился рядом, подошёл к побеждённому и произнёс: "Бонжур, месье!" Но лётчик ответил по-английски.
- А, так вы англичанин? - сказал Иммельман.
- Да. У меня сломана рука, - ответил тот. - Вы очень метко стреляли.
В скором времени немцы стали настоящими хозяевами неба. "Фоккеры" без особых проблем прогоняли или сбивали любые самолёты союзников, и уже к зиме 1915-1916 годов деморализованные англо-французские пилоты называли себя "мясом для фоккеров". Потери союзников росли, а мораль падала. Этот период вошёл в историю как "Бич Фоккера".
Иммельман и Бёльке соревновались друг с другом в количестве сбитых противников. 12 января 1916 года каждый из них записал на свой счёт по восьмой победе, и в тот же день они оба были награждены орденами "Pour le Mérite", высшей военной наградой Пруссии, также известной как "Голубой Макс". Есть мнение, что орден стали так называть в честь Макса Иммельмана, но это не точно. Зато совершенно точно его имя носит классический пилотажный манёвр - "Переворот Иммельмана".
Немецкая пресса активно "раскручивала" национальных героев, так что их стали узнавать в лицо по всей Германии. Когда Бёльке приземлился рядом с очередным подбитым "B.E.2", его узнал даже пилот-англичанин. Растрогавшись, Бёльке проследил, чтобы обоих лётчиков доставили в госпиталь, а позже навестил там английского наблюдателя и принёс ему книжек почитать. Вскоре и эта новость оказалась на первой полосе немецких газет.
Не имея своего синхронизатора, англичане пошли другим путём: они стали строить бипланы с толкающим винтом, который находился сзади и не мешал установке пулемёта в носовой части. Новые одноместные "Airco DH.2" поступили в распоряжение 24-й эскадрильи Королевского лётного корпуса в начале 1916 года. Это были необычайно манёвренные, но в то же время довольно хрупкие самолётики.
Поначалу пилоты к ним отнеслись с недоверием: считалось, что они склонны сваливаться в штопор. Тогда Лэно Хоукер, который к тому времени получил звание майора и назначен командиром эскадрильи, поднялся в воздух на новом самолёте и у всех на глазах выполнил серию головокружительных кульбитов. Приземлившись, он терпеливо рассказал пилотам, как выводить самолёт из штопора. Напряжение спало, пилоты освоили технику и научились высоко ценить её манёвренность.
В феврале 24-я эскадрилья прибыла во Францию и начала принимать участие в боевых действиях. Вскоре выяснилось, что настоящей ахиллесовой пятой "DH.2" был ненадёжный двигатель, который то и дело отказывал, и с этим ничего нельзя было сделать. Несмотря на это, к концу лета эскадрилья добилась значительных успехов в борьбе с "фоккерами". Сам Хоукер был сторонником максимально агрессивного поведения в воздухе, и побуждал своих пилотов действовать смело и активно.
Ситуация на родине также постепенно стала меняться в пользу англичан. Дело в том, что на протяжении всего 1915 года Британию терроризировали немецкие жёсткие дирижабли - "цеппелины", которые перелетали Ла-Манш и бомбили английские города. Они имели подвесные гондолы с пулемётчиками и большим запасом боеприпасов; пулемёты также ставились и сверху. Справиться с таким летающим монстром, способным вести прицельный пулемётный огонь практически во всех направлениях, было тяжёлой задачей. Положение изменилось летом 1916 года, когда англичане стали применять против дирижаблей сочетание разрывных и зажигательных патронов.
В 1916 году на самолётах появляются альтиметры. И это большое счастье для игрока.
К середине лета на счету Иммельмана и Бёльке было уже по 15 подтверждённых побед, но для Иммельмана это лето стало последним. Он погиб вечером 16 июня в бою с пилотами британской 25-й эскадрильи, состоявшей из новых двухместных бипланов "F.E.2". В Германии эта новость стала шоком. Казалось, что Иммельман непобедим, поэтому немцы так и не смогли до конца поверить в победу англичан. Появились альтернативные теории - о том, что самолёт героя был подбит огнём союзной артиллерии, или о том, что синхронизатор дал сбой, и Иммельман отстрелил часть винта своего самолёта.
Было ясно, что "фоккеры" утратили былое превосходство в воздухе. После гибели Иммельмана Бёльке отозвали с фронта и отправили в инспекционную поездку на Балканы. В этой поездке он написал труд "Dicta Boelcke" - наставление о методике ведения воздушного боя. Вот его основные положения:
1. Старайтесь заходить на атаку сверху. По возможности солнце нужно держать у себя за спиной.
2. Начав атаку, не прекращайте её.
3. Стреляйте наверняка.
4. Не теряйте противника из поля зрения и не поддавайтесь на его уловки.
5. Какую бы атаку вы ни предпринимали - всегда заходите на противника сзади.
6. Если вас атакуют сверху - не пытайтесь бежать; разворачивайтесь и идите в лобовую атаку.
7. В полёте над вражеской территорией всегда держите в уме, как будете отходить.
8. Старайтесь избегать ситуаций, когда несколько пилотов преследуют один самолёт.
В июле началась Битва на Сомме, и Бёльке пришлось вернуться в Германию. Там ему было проучено сформировать "Jagdstaffeln" - специализированную "истребительную эскадрилью" под номером два, сокращённо - "Jasta 2", имея при этом возможность самостоятельно отбирать пилотов.
16 сентября эскадрилья получила новые самолёты-истребители: бипланы "Albatros D.I" и пару новейших "Albatros D.II". Это был быстрый и манёвренный самолёт, но что ещё важнее - новейшее синхронизирующее устройство позволяло устанавливать в носовой части "альбатросов" сразу два пулемёта. И это было очень круто.
Вот это - настоящая огневая мощь!
Как позже писал его соратник барон фон Рихтгофен, теперь Бёльке ежедневно "подстреливал на завтрак" одного-двух англичан. К концу месяца он увеличил свой счёт до 29 побед. А ещё через месяц, к концу октября, Бёльке уже имел на своём счету 40 сбитых вражеских самолётов.
28 октября он поднял свой "Альбатрос" в воздух в последний раз. Его сопровождали пять пилотов, среди которых были Манфред фон Рихтгофен и Эрвин Бёме. Вшестером они атаковали два "DH.2" из британской 24-й эскадрильи. Во время боя Бёме и Бёльке случайно столкнулись: Бёме зацепил колёсами верхнее крыло самолёта Бёльке, и оно оторвалось.
Считается, что Бёльке удалось спланировать на землю с относительно небольшой скоростью, и у него был шанс выжить при ударе, но его подвёл плохо пристёгнутый ремень и отсутствие шлема. Так погиб величайший на тот момент немецкий ас и основоположник методики воздушного боя. Вечером того же дня английский самолёт пролетел над аэродромом Jasta 2 и сбросил венок с надписью: "В память о капитане Бёльке, нашем храбром и благородном сопернике".
К этому времени на счету 24-й эскадрильи было уже около 70 сбитых немецких самолётов; англичане же при этом потеряли 12 машин. Однако, их DH.2 не могли тягаться с новыми "альбатросами" и элитой Jasta 2. Командование запрещало майору Хоукеру участвовать в боевых вылетах, но он всё равно время от времени летал в патрулях над Соммой.
Так произошло и 23 ноября 1916 года, когда Лэно Хоукер полетел в составе группы из трёх самолётов. Обнаружив пару немецких бипланов, англичане атаковали, но неожиданно с неба на них спикировали два "альбатроса" из Jasta 2. Это была ловушка. Завязался жестокий бой; оторвавшись от остальной группы, Хоукер схватился один на один с новеньким "Albatros D.II", который пилотировал барон Манфред фон Рихтгофен.
У Хоукера почти не было шансов, но он отчаянно боролся за свою жизнь. Рихтгофен никак не мог попасть в юркий DH.2, и два самолёта упрямо кружились друг за другом, постепенно теряя высоту. Когда до земли оставались считанные метры, Хоукер попытался бежать. Тогда барон фон Рихтгофен вновь открыл огонь по своей жертве. Одна из пуль попала майору Хоукеру точно в затылок и мгновенно убила его.
Позже немецкая пехота нашла разбитый DH.2 и сняла с него пулемёт. Когда Рихтгофен узнал, что его противником был сам Хоукер, он забрал пулемёт как трофей и отправил его своей матери. На тот момент это был уже его 11-й сбитый самолёт. Достойный ученик Бёльке, барон фон Рихтгофен был в то же время богат и тщеславен. Каждый раз, одерживая воздушную победу, он заказывал у друга-ювелира серебряный кубок с выгравированными на нём датой и типом самолёта, и добавлял его в свою коллекцию.
Лэно Хоукера часто называют "британским Бёльке", но это явное преувеличение. Если гибель Бёльке стала для Германии трагедией национального масштаба, то смерть Хоукера могла вызвать волнение лишь в кругу английских лётчиков. В отличие от французов и немцев, чопорная британская пресса долгое время не делала культа из лётчиков-асов. Однако, осенью 1916 года прорвало и её: уж очень ярким был послужной список младшего лейтенанта Альберта Болла. К концу сентября на счету этого застенчивого молодого человека был уже 31 сбитый самолёт.
Карьера Альберта Болла как лётчика-истребителя началась в мае 1916 года, когда он был переведён в эскадрилью № 11, где летал сперва на "Bristol Scout", затем на французском полутораплане "Nieuport 16". Поскольку в то время у союзников всё ещё не было надёжного синхронизатора, а система Гарроса-Солнье снижала и точность стрельбы, и лётные характеристики самолёта, пулемёт на "ньюпорах" был установлен на верхнем крыле. Это определило любимый метод атаки молодого пилота: он всегда догонял противника сзади-снизу, а затем поднимал пулемёт и "распарывал ему брюхо".
В июле-августе 11-я эскадрилья получила новенькие истребители "Nieuport 17". Благодаря хорошей компоновке, это был очень манёвренный самолёт, но что ещё более важно - изучив синхронизаторы сбитых "фоккеров", французы наконец смогли создать аналогичную систему, причём более надёжную. Теперь все серийные "ньюпоры" оснащались пулемётом в носовой части, который мог стрелять сквозь пропеллер.
Освоив новый истребитель, Болл сохранил свой привычный метод атаки. Нападать на противников сзади-снизу было выгодно тем, что, например, стрелок двухместного самолёта не мог вести оборонительный огонь в этом направлении. Кроме того, для пилотов это была "слепая зона", и при известной доле везения с этого направления к противнику можно было подобраться незаметно.
Альберт Болл был одиночкой по натуре. На земле он жил в уединении, был чистоплотен, застенчив, и предпочитал игру на скрипке общению с людьми. Но стоило ему подняться в воздух на своём "ньюпоре", как он буквально преображался. В небе Болл был абсолютно бесстрашен и летал агрессивно, атакуя врагов, невзирая на их количество.
В одном из таких воздушных боёв его двигатель заглох после того, как в него попала пуля. Болл отправил самолёт в пике, а сам достал пистолет, развернулся и стал стрелять в двух преследовавших его немцев. Испугавшись, немецкие пилоты бросили преследование, и Болл смог спокойно посадить самолёт. Но этого ему было мало: позже он пролетел над немецким аэродромом и сбросил записку, где призывал тех двух трусливых пилотов продолжить схватку в том же месте на следующий день.
"Дуэль" состоялась: увидев в назначенном месте два немецких самолёта, Болл в одиночку атаковал их, но тут на него с неба спикировали ещё трое немцев. Это была ловушка. Отчаянно маневрируя, Болл понимал, что может продержаться какое-то время, но шансов выжить в такой неравной схватке у него нет.
Тогда он отправил самолёт в крутое пике, довольно жёстко посадил его на землю и замер. Видя это, немцы решили, что их противник смертельно ранен. Два самолёта развернулись, чтобы вернуться на свой аэродром, а три других приземлились, чтобы осмотреть тело. Дождавшись, когда пилоты покинут свои самолёты, Болл неожиданно завёл двигатель, взлетел и направился домой.
Надо сказать, что Болл серьёзно рисковал, пикируя на "ньюпоре": известно, что его нижние крылья не отличались особой прочностью, и на большой скорости их могло просто оторвать. Тем не менее, эта уловка несколько раз спасала англичанину жизнь. После того, как о нём восторженно написали сперва во французском, а затем и в британском журнале, Альберт Болл стал знаменитостью по обе стороны фронта. Чтобы не лишиться новоявленного национального героя, командование в октябре решило отозвать его на родину.
Вернувшись в Англию, Болл занялся подготовкой начинающих пилотов и влюбился в 17-летнюю девушку, за что получил прозвище "летающий Ромео".
"Ньюпор-17" был любимым самолётом французского аса Шарля Нунжессера. Получив свой первый "ньюпор", он так обрадовался, что сразу залез в самолёт, поднял его в воздух и совершил на нём ряд акробатических кульбитов над аэродромом. По приземлении командир стал его отчитывать, и закончил словами: "Если вы хотите кого-то впечатлить, лучше полетайте над немецким аэродромом!"
Нунжессер так и поступил. Он направил самолёт к ближайшему вражескому аэродрому, "причесал" его пулемётной очередью, а затем пролетел над ним вниз головой на глазах у ошарашенных немцев. Когда он вернулся к своим и доложил о содеянном, взбешённый командир влепил ему 8 суток ареста. Так началась его служба в 65-й эскадрилье.
Нунжессер отличался бесшабашной удалью, стремлением всегда быть в центре внимания и презрением к всяческой дисциплине. Война была для него своего рода спортом. Этот отчаянный храбрец всегда пользовался любовью своих товарищей. При каждой удобной возможности он отправлялся в Париж, чтобы закатить там кутёж с вином и женщинами, а на следующий день, страдая от похмелья, поднимал свой самолёт в воздух.
За это он регулярно получал наказания от командования, но обойтись с ним слишком строго командиры не могли: это был один из лучших французских асов, о нём регулярно писали газеты. К концу 1916 года на его счету была 21 воздушная победа. Для устрашения неприятеля Нунжессер украсил свой "ньюпор" мрачной эмблемой: чёрное сердце, внутри которого располагались пиратский череп с костями и гроб с двумя свечами.
При этом Нунжессера нельзя назвать везучим: с самого начала своей лётной карьеры он регулярно получал различные травмы и ранения. Однажды разбившись, он получил переломы обеих ног и повреждение нёба, из-за чего стало трудно понимать его речь; пулевое ранение оставило шрам на губе, челюсть была сломана, одно колено было смещено. После госпиталя он всегда возвращался на фронт, и ему приходилось пользоваться костылями, чтобы подойти к самолёту.
Другого французского героя звали Жорж Гинемер. Узнав о начале войны, этот тощий и бледный молодой человек пять раз пытался записаться в армию, однако каждый раз получал отказ ввиду слабого здоровья и малого роста. Глядя на него, люди думали, что он болен туберкулёзом. Тем не менее, семейные связи помогли настойчивому юноше добиться зачисления в школу пилотов. По окончании обучения он был зачислен в Эскадрилью №3 ("Аисты"), где ему достался сначала "Morane-Saulnier L", а затем "Nieuport 10". Летая на "ньюпоре", он стал воздушным асом и получил звание лейтенанта.
Гинемер был выходцем из аристократической семьи, хранившей традиции рыцарства со времён крестовых походов. Он часто проявлял милосердие к своим противникам, если видел, что они ранены, или у них закончились патроны.
В августе 1916 года в Эскадрилью №3 поступил новейший самолёт "Spad 7", который достался Гинемеру. Это был быстрый и прочный самолёт. В отличие от аэропланов предыдущих моделей, которые использовали ротативные двигатели, "Spad 7" имел двигатель рядного типа (это где цилиндры установлены в ряд и не вращаются), более тяжёлый и мощный. Благодаря ему, самолёт быстро пикировал и набирал высоту, но вместе с тем был тяжёл и неповоротлив.
Не миновали его и многочисленные поломки. К тому же, с появлением новых немецких истребителей стало очевидно, что вооружённые одним пулемётом самолёты союзников вдвое проигрывают им в огневой мощи. В декабре Гинемер написал письмо главному конструктору, где раскритиковал "Spad 7", заявив, что он уступает "немцам". Это, однако, не помешало ему одержать на "Spad 7" десяток воздушных побед, доведя общее число своих сбитых до 25.
Spad-7 Королевского лётного корпуса.
Англичане проявили большой интерес к французскому самолёту с рядным двигателем. В то же время, у них появился новый биплан с ротативным движком - "Sopwith Pup". Это был небольшой, лёгкий и очень манёвренный самолёт. Настолько, что он мог взлетать и садиться на палубу корабля, что сделало его первым в мире самолётом корабельного базирования. Особенно хорошо "Sopwith Pup" показывал себя на большой высоте, благодаря небольшой удельной нагрузке на крыло.
Англичане разработали свой вариант синхронизатора одновременно с французами, и новые самолёты оснащались пулемётом "Виккерс" в носовой части, который стрелял сквозь вращающийся пропеллер. Были у этого самолёта и минусы: недостаточная продольная устойчивость, невысокая мощность ротативного двигателя и недостаточная по сравнению с "немцами" огневая мощь.
Теперь не только альтиметр, но и указатель скорости! Уррааа!!!
Продолжение следует.
King's Quest V: Absence Makes the Heart Go Yonder! (часть 2)
Путь через горы был тяжёл. Грэму приходилось лазать по верёвке, прыгать и карабкаться. Было холодно. К счастью, у него было с собой достаточно мяса, чтобы восстанавливать силы на привалах.
Горная вершина на заднем плане напоминает своей формой скалу Хаф-Доум, изображённую на логотипе компании Sierra.
Однажды, когда король готовил сани для спуска, внезапно выскочивший волк схватил с ветки Седрика и утащил его вниз. Грэм поспешно прыгнул на сани и понёсся за ним следом. Подпрыгивая на камнях, он спускался так быстро, что после очередного прыжка сани сломались. Король поднялся и пошёл по волчьим следам, которые вели в пещеру неподалёку.
По пути туда Грэм увидел большого орла, который сидел на небольшом камне и дрожал, втянув голову в плечи. Оказалось, что орёл давно не ел, и Грэм отдал ему остатки мяса. Поблагодарив его, птица улетела, а король продолжил путь к пещере.
Когда он был уже близко, оттуда вышли два волка. Они не напали на короля, но строго приказали ему следовать за ними. Это были слуги Снежной королевы. Она решила, что Грэм и Седрик без разрешения вторглись в её владения, и теперь она собиралась казнить их за это.
Огласив приговор, королева разрешила Грэму проститься с жизнью перед тем, как она прикажет волкам разорвать его на части. Тогда король достал арфу и стал играть на ней печальный мотив. Снежная королева никогда не слышала такой музыки. Ошеломлённая, она слушала и слушала, и похоже, что её ледяное сердце немного оттаяло.
Королева решила дать Грэму шанс искупить свою вину. Для этого она приказала ему изгнать ужасного йети, который поселился в её Хрустальной пещере. Один из волков показал королю дорогу туда и остался издалека наблюдать за его действиями.
Когда Грэм подошёл ко входу в Хрустальную пещеру, оттуда выскочил огромный снежный человек. Он был очень силён, ростом вдвое выше короля и весь покрыт длинной белой шерстью. Он стремительно бежал прямо на Грэма, глядя на него налитыми кровью глазами. Король запустил в него пирогом, и попал чудовищу прямо в лицо. Ничего не видя перед собой, йети не успел затормозить и свалился вниз с края скалы.
Прежде, чем вернуться к королеве, Грэм решил заглянуть в Хрустальную пещеру. Это было место было действительно красиво, но красота эта была холодная, каменная. Король достал молоток и аккуратно отломал себе небольшой аккуратный кристалл. На память.
Снежная королева сдержала своё слово и освободила своих пленников. Однако, едва Грэм и Седрик вышли за пределы её владений, их атаковала огромная двуглавая птица Рух. Она схватила короля и отнесла его в своё гнездо на вершине горы. К счастью для Грэма, там его ждали не голодные птенцы, а пока только яйцо. Птица бросила его на мягкие ветки, из которых было сделано гнездо, и улетела за новой добычей. Король проводил её взглядом и перевёл дух: по крайней мере, пока что его есть не будут.
Осмотревшись, он заметил под ногами красивый золотой медальон, который лежал среди прочего мусора. Грэм едва успел его подобрать, как услышал хруст скорлупы. Яйцо проклёвывалось прямо на глазах. Вот из него показалась голова здоровенного птенца, а за ней вылезла и вторая.
Ситуация была пренеприятная. Повертев головами, птенец увидел Грэма, уставился на него, а затем потянулся к нему своими клювами. Очевидно, новорожденный хотел кушать. Вдруг чьи-то когти вновь схватили короля, больно вонзившись в плечи, и потащили его вверх. Это был орёл, которого Грэм встретил в горах днём ранее. Видно, мясо ягнёнка пошло ему на пользу, раз он смог поднять в воздух взрослого человека. Орёл вытащил короля из гнезда буквально в самый последний момент: его синий плащ остался в клюве птенца, и две головы стали рвать его, отнимая друг у друга.
Орёл со своей тяжёлой ношей стремительно снижался, а Седрик летел за ним следом. Так они спустились к подножию гор. Наконец-то холодные вершины оказались позади. Здесь внизу было тепло и солнечно. Узкая полоска золотистого песка отмечала побережье морского залива. Волны неспешно накатывали на берег, поднимая в воздух солёные брызги в тех местах, где на их пути вставали скалы.
Возле берега товарищи нашли парусную лодку. Тщательно осмотрев её, Грэм обнаружил отверстие в её дне и залепил его пчелиным воском.
На этом судёнышке они вышли в море. Седрик говорил, что Мордэк живёт на острове, поэтому когда товарищи увидели остров на горизонте, то сразу поплыли туда.
Они уже подплывали к его живописному берегу, когда на них опять напали с воздуха. На этот раз это были крылатые женщины. Гарпии! Бросив короля на поляну, они решили хорошенько его рассмотреть прежде, чем убивать.
Грэм использовал эту отсрочку, чтобы прибегнуть к уже испытанному трюку: достал арфу и начал играть. Услышав музыку, хищные тётки замерли на несколько мгновений, а затем одна из них выхватила диковинку из рук короля. Остальные бросились за ней. Послышались звуки борьбы, и о Грэме просто-напросто забыли.
Судьба Седрика сложилась куда как менее удачно: король нашёл его лежавшим на земле. Филин был жив, но ему крепко досталось. Маленькие косточки были сломаны, и он корчился от боли. Взяв на руки раненого товарища, Грэм поспешил обратно к лодке. Нужно было убираться с этого острова, пока гарпии не опомнились.
Грэм не знал, куда ему плыть, и направил лодку обратно к подножию гор. Он внимательно разглядывал береговую линию, выбирая, куда ему причалить, и вдруг увидел там небольшой домик, сделанный из обломков разбитого корабля. Обрадовавшись неожиданной удаче, король направил своё судёнышко туда.
В домике жил совсем дряхлый старик. Он почти ничего не слышал и не мог понять, что от него хотят. Тогда Грэм достал из лодки большую раковину, которую нашёл на берегу острова, и попросил старца приложить её к уху наподобие слуховой трубы. Это помогло. Отшельник выслушал рассказ о гарпиях, посмотрел на раненого филина и предложил занести его в дом.
Седрика положили на стол, и отшельник приготовил для него какие-то припарки. Удивительно, но птица пришла в себя буквально на глазах, а уже через пару часов могла самостоятельно передвигаться. Это было похоже на волшебство, но старик утверждал, что это просто грамотное применение даров моря. Когда с лечением было покончено, Грэм рассказал старику о своей беде и о том, куда направляется.
Оказалось, что отшельник знает о Мордэке. Он так и не представился друзьям, и его личность осталась для них загадкой, но судя по всему, этот дед был совсем не простой. Выйдя на берег, он подул в свисток, который висел у него на шее, и через несколько минут из воды выглянула золотоволосая русалка. Отшельник попросил её проводить друзей прямиком до острова Мордэка, а затем простился с ними.
Местечко у Мордэка было то ещё. Мрачные скалы причудливой формы обрамляли его каменную цитадель. К её воротам вёл мост, переброшенный через пропасть, а вход на мост украшали две гигантские каменных змеи. Грэм заподозрил ловушку.
Порывшись в своих вещах, он достал кристалл из горной пещеры, поднял его над головой (интуиция!) и медленно пошёл вперёд. Когда он проходил между змеями, их глаза загорелись и в кристалл, что держал король, ударили две магические молнии. А затем произошло странное: поглотив молнии, кристалл послал их обратно - прямо в горящие глаза статуй, которые после этого задымились и расплавились. Ни Грэм, ни его спутник так и не поняли, почему так вышло, и решили оставить это на совести разработчиков игры.
Врата замка были надёжно закрыты, и Седрик, который был уже до смерти напуган этим местом, предложил повернуть назад. Однако, Грэм отыскал какой-то лаз у подножия каменной стены.
С помощью найденной на берегу железяки он поднял ржавую решётку и полез вниз. Филин был слишком испуган, чтобы последовать за ним, и заявил, что подождёт снаружи.
Спустившись, Грэм оказался в лабиринте каменных коридоров с гладкими серыми стенами. В конце коридоров в четырёх углах этого лабиринта сидели странные и пугающие чудовища. Впрочем, они вели себя не агрессивно (только обнимали насмерть, если подойти слишком близко).
В конце одного из коридоров была дверь - единственный выход из этого безумного места. Однако, она была заперта. Король долго бродил по лабиринту, пробуя то как-то отпереть дверь, то поговорить с серыми монстрами, но ничего путного у него не выходило.
Помогли только танцы с бубном вокруг чудовища. В прямом смысле. Заинтересовавшись "погремушкой", монстр отнял её и стал играть, да так развеселился, что завертелся волчком и куда-то убежал, оставив на полу костяную заколку. Осмотрев свою находку, король понял, что она хорошо подходит по форме к замку двери, запиравшей лабиринт. С помощью этой заколки ему удалось открыть дверь и проникнуть в обитаемые помещения каменной цитадели.
Выйдя из лабиринта, Грэм попал в кладовую, а оттуда - на кухню. Здесь горел очаг, и в свете огня Грэм увидел черноволосую женщину, одетую в старое штопаное платье. Стоя на коленях, она мыла тряпкой каменный пол.
Заметив незнакомца, девушка ужасно перепугалась. "Не подходи ко мне!" - закричала она, и отползла в дальний угол. Грэм попытался объяснить, что не причинит ей вреда, но девушка лишь недоверчиво смотрела на него, готовая закричать, если он сделает хотя бы шаг ей навстречу.
Надо сказать, Грэм никогда особенно не умел разговаривать с незнакомыми женщинами. Сердце своей Валанис он покорил поцелуем без лишних слов, но тут был явно не тот случай. Король задумался, как можно расположить девушку к себе, и решил подарить ей золотой медальон, который он подобрал в гнезде птицы Рух. И что вы думаете? Это оказался ЕЁ МЕДАЛЬОН! Позабыв обо всём, девушка принялась рассматривать вещицу, которую она долго считала навсегда потерянной, и сама охотно начала разговор.
Это была принцесса Кассима из Королевства Зелёных Островов. Визирь её отца был другом Мордэка, и когда тот однажды увидел черноволосую принцессу, то захотел взять её в жёны, но получил отказ. Разозлившись, колдун похитил девушку, привёз её сюда и заставил работать на кухне, как простую служанку.
Выслушав девушку, Грэм рассказал ей о себе и своих планах, а также пообещал вызволить её отсюда. В свою очередь, Кассима пообещала ничего не говорить о нём Мордэку и сообщила, что видела стеклянную колбу с миниатюрным замком в лаборатории колдуна на втором этаже.
Судя по всему, Мордэк был ценителем готического стиля. Взять хотя бы волшебный орга́н, который мог играть сам по себе. Его венчала каменная голова, которая не сводила глаз с пришельца и поворачивалась вслед за ним.
Столовая была обставлена массивной мебелью и украшена монументальной скульптурой. Здесь на Грэма неожиданно напало какое-то жуткое синее чудище. Двигаясь очень быстро, оно схватило короля и запихнуло его в магический портал, который появился прямо в стене.
К счастью, чудовище не собиралось убивать короля. Синий страж лишь бросил его в подземную камеру, после чего исчез в закрывшемся портале. Грэм пощупал стену в этом месте, но не заметил ничего необычного - обыкновенный холодный камень. Он оказался взаперти. Здесь даже не было обычной двери, лишь зарешечённое окно в потолке.
Время здесь тянулось бесконечно долго. От нечего делать король стал следить за мышкой, которая пробежала вдоль стены и юркнула в свою маленькую норку. Заглянув туда, Грэм увидел внутри кусочек сыра. Он подумал, что если получится достать этот сыр, он точно привлечёт внимание мыши и сможет договориться с ней о чём-нибудь.
Пальцами дотянуться не получалось. Тогда Грэм достал рыболовный крючок, который он подобрал на острове гарпий, и с его помощью подцепил кусок сыра. Спрятав его, король стал дожидаться появления мыши. Вдруг он увидел, как из стены выдвигается большой камень. Грэм представил себе гигантскую мышь, или полчища мышей, которые пришли покарать его за кражу сыра, но в образовавшемся проёме показалось личико Кассимы, и король вздохнул с облегчением.
Лаз, который проделала девушка, вёл обратно в подземный лабиринт. Кассима проводила короля на кухню, а оттуда он вновь прошёл в столовую. На этот раз Грэм был готов к схватке с синим чудовищем: он захватил в кладовой мешок с сухим горохом, и как только монстр показался вновь, король рассыпал горох прямо ему под ноги. Синий зверь поскользнулся и, потеряв равновесие, грохнулся на каменный пол. И умер. (Да, игры от Sierra жестокие.)
Прокравшись в покои колдуна, Грэм увидел там чёрного кота и быстро спрятался: он уже знал, что этот кот - заколдованный Мананнан, и если он увидит здесь чужака, то немедленно сообщит об этом брату. Магия Мордэка была очень сильна, и Грэм сильно сомневался в том, что цыганский оберег защитит его в этот раз.
С котом надо было что-то делать, и Грэм решил приманить его тухлой рыбиной, которую он подобрал на берегу. (Золотое правило King's Quest: видишь тухлую рыбу - бери! Никогда не знаешь, в какой момент она пригодится.) Уловка сработала: Грэм швырнул рыбёшку в комнату, и чёрный кот принялся жадно её пожирать, не замечая того, как король подкрадывается к нему с мешком в руке. Поймав животное, Грэм завязал мешок и оставил его лежать на полу в столовой - там его найдут, но уже не сегодня. Кот в мешке! Ха-ха!
Пока колдун был в своей лаборатории, Грэм пробрался в его библиотеку. Здесь было множество книг и свитков, но внимание короля привлекла раскрытая книга, лежавшая на письменном столе. Ему стало интересно, что Мордэк изучал в последнее время, и он принялся рассматривать страницы книги. Там были описаны заклинания превращения в различных животных и даже в стихийные явления. Ну конечно! Колдун пытался найти способ расколдовать котика.
Был уже поздний вечер, и король решил дождаться, когда Мордэк ляжет спать. Спрятавшись в библиотеке, он коротал время, изучая заклинания из книги Превращения. Наконец, он услышал, как колдун вошёл в свою спальню и залез в кровать. Грэм дождался, пока он уснёт, а затем прокрался в спальню и стащил волшебную палочку, которую колдун положил на тумбочку рядом с кроватью.
Надо сказать, что самостоятельно додуматься до этого практически невозможно. Ничто в игре не говорит вам о том, что время вообще идёт, и что колдун когда-нибудь ляжет в свою постель. И даже если у вас возникнет мысль спрятаться в библиотеке и подождать, то навряд ли вы дождётесь: как правило, через десять-тридцать секунд ничего-не-делания игрок решает, что игра статична и ждать бесполезно. А нет, ждать надо несколько минут!
Выходит, что концовка игры практически непроходима без подсказок, и разработчики сделали это специально, чтобы продать свой Hintbook. О, Роберта! Как грязно!
Теперь можно было спокойно осмотреть лабораторию колдуна. Грэм увидел свой замок и родных под стеклом, но пока что он ничего не мог для них сделать. Один за другим он рассматривал различные приборы, которые стояли в лаборатории, пока не добрался до странного агрегата на втором этаже.
Судя по конструкции, это была машина по перекачиванию магической энергии, своего рода зарядное устройство для волшебных палочек. И таковые у Грэма имелись. На одну "тарелку" машины он положил палочку злого колдуна, а на другую - старую палочку, которую дал ему Криспин. Но как запустить этот агрегат? Грэм открыл заслонку и заглянул в то, что, как ему представлялось, было ёмкостью для топлива. И едва не задохнулся от ужасной вони. Господи, да он что, туда трупы кидает?!?
Как бы там ни было, машина работала на чём-то гнилом и вонючем, и Грэм задумался над тем, где достать хоть немного экзотического топлива. Тухлая рыба была потрачена, и единственной пахучей вещью, которая ещё была у короля с собой, был кусок мышиного сыра. Идея использовать его в качестве топлива была довольно сомнительной, но Грэм решил рискнуть. Открыв заслонку, он бросил сыр в стеклянную ёмкость... и машина заработала. Всё-таки, король был тот ещё везунчик.
- Ах ты свинья! Ну, сейчас я тобой займусь!!! - вскричал разбуженный Мордэк, который вбежал в лабораторию и увидел там Грэма.
Он протянул руку, и его волшебная палочка тут же взлетела с подставки и пролетела по воздуху, закончив путь в его ладони. Внезапно в окно влетел Седрик - колдун направил палочку на него, и несчастный филин камнем свалился на пол. Однако, судя по изменившемуся лицу Мордэка, он рассчитывал на более эффектный результат.
- Какого... Что ты сделал с моей волшебной палочкой?! - в бешенстве закричал он, глядя на Грэма. - Ах ты человечишка, задумал меня провести? Ха! Сейчас я тебе покажу!
Мордэк быстро сотворил заклинание и превратился в жуткую химеру, напоминавшую ящера, насекомое и летучую мышь одновременно. Взмахнув клыльями, она поднялась в воздух и направилась к Грэму. Однако, король не растерялся. Схватив свою - теперь заряженную - палочку, он тоже прочёл заклинание превращения из тех, что успел изучить в библиотеке, и принял форму тигра. С кошачьей ловкостью он спрыгнул вниз и приготовился схватить крылатую химеру.
- Ах ты... - бросил Мордэк, и быстро превратился в дракона.
Тогда король, не дожидаясь, пока дракон его испепелит, превратился в кролика. Ловко прыгая из стороны в сторону, он снова и снова уворачивался от языков пламени, которые исторгало из себя чудовище. Мордэк превратился в кобру, чтобы убить кролика. Но ловкий король опять его переиграл, превратившись в мангуста. Он прыгнул на змею и вцепился в неё зубами. Кобра громко зашипела и превратилась в жаркое пламя. Огонь окружил мангуста плотным кольцом, и тогда король снова принял человеческий облик и взмахнул волшебной палочкой, сотворив над головой маленькую дождевую тучку. Поток воды хлынул вниз, и пламя погасло. От колдуна не осталось и следа.
Грэм перевёл дух и подошёл к стеклянному сосуду, где стоял его уменьшенный замок. Он взмахнул палочкой, но не смог разрушить злые чары.
- Ну а теперь почему ты не работаешь? - воскликнул король и, разозлившись, бросил палочку наземь.
В лабораторию осторожно вошла Кассима. Узнав о том, что Мордэк побеждён, она попыталась успокоить сердитого короля, который не мог расколдовать свою семью. Вдруг воздух затрещал, и рядом с ними появился Криспин. (О, как вовремя! А раньше нельзя было так сделать?)
Волшебник тут же принялся рассказывать королю о том, что пока тот путешествовал, он провёл необходимые исследования касательно де-миниатюризации его похищенного замка, и нашёл нужное заклинание. Он подобрал свою волшебную палочку, взмахнул ей - и члены королевской семьи один за другим стали вылетать из банки, одновременно увеличиваясь в размерах.
Не в силах сдержать слёзы радости, Грэм бросился обнимать свою жену и детей. Затем он вспомнил про принцессу Кассиму и познакомил её с родными. Кстати, она приглянулась Александру ;-)
В этой радостной суматохе все позабыли о Седрике, который по-прежнему лежал на полу. Когда же наконец на него обратили внимание, то решили, что он мёртв. Однако, Криспин прочёл заклинание (смог-таки вспомнить старикан!), и филин ожил и пришёл в себя. Ко всеобщей радости.
Принцессе Кассиме не терпелось поскорее увидеть своих родителей, и Криспин с помощью своего волшебства переместил её на Зелёные острова. Затем пришёл черёд Грэма и его семьи. Король горячо поблагодарил Криспина и Седрика за помощь, затем они простились, и вскоре уже королевская семья в полном составе шагала к своему замку в родном Дэвентри.
Видео-прохождение: здесь.
King's Quest V: Absence Makes the Heart Go Yonder! (часть 1)
Обложка и краткое описание игры - здесь
Разработчик: Sierra On-Line
Платформа: DOS
Год выхода: 1990
Предыдущая игра серии: "King's Quest IV"
Король Грэм возвращался с безмятежной прогулки по лесу. Денёк был солнечный, пели птицы, и он собрал букет лесных цветов для Валанис. Однако, взобравшись на холм, король остолбенел: замок Дэвентри исчез. Всё вокруг было как прежде - дорожки, зелёные газоны, мостики через ров с водой... Не было только самого замка, будто его просто выдернули из земли и унесли отсюда. А вместе с замком пропала и вся королевская семья: королева Валанис, принцесса Розелла и принц Александр.
- Я видел, что произошло, - внезапно раздался голос откуда-то сверху.
Грэм поднял голову и увидел на ветке дерева филина в жилете и с моноклем.
- Седрик, - представился филин.
Он рассказал королю, что его замок похитил злой колдун по имени Мордэк, и предложил ему вместе полететь в далёкую страну Серению, где жил хозяин Седрика, волшебник Криспинофур (для краткости все звали его Криспин). Да-да, именно полететь. Филин посыпал Грэма волшебной пыльцой, и он почувствовал, что его тело теряет вес, а ноги отрываются от земли. Вскоре они оба уже летели, поднявшись в небо.
"Нам туда!" - крикнул Седрик, указывая на одинокий домик на берегу небольшой речушки, и они стали снижаться.
И очень вовремя, поскольку действие пыльцы в последний момент прекратилось, и Грэм с размаху плюхнулся прямо в речку. К счастью, там было неглубоко.
Криспин был уже очень стар. В былые времена он считался могущественным чародеем, но теперь тихонько жил в своём домике, периодически путая заклинания и забывая, куда он дел свой посох.
Желая помочь королю в его беде, он стал рыться в своём магическом хламе, но большая его часть оказалась уже слишком старой и никуда не годной. В конце концов, Криспин извлёк из сундука какой-то подозрительный огрызок и волшебную палочку и вручил их королю Грэму.
Огрызок оказался прошлогодним куском волшебной белой змеи. Криспин приказал его съесть: это должно было позволить Грэму понимать языки растений и животных. Что же касается волшебной палочки... Если в ней и теплилась ещё хоть малая толика магической энергии, то виду она не подавала. Однако, Криспин стал уверять, что она ещё может сработать разок-другой, если с ней бережно обращаться, и Грэму пришлось взять с собой этот бесполезный предмет.
Криспин рассказал, что логово Мордэка находится по ту сторону Снежных гор. Поскольку старая волшебная пыльца доказала свою ненадёжность, идти туда было решено пешком. Путь опасный и неблизкий, поэтому волшебник послал с королём Седрика, чтобы тот показывал ему дорогу.
--------------------------------------------------------------------------
Spoiler alert!!!
Внимание! Текст, приведённый ниже, раскрывает сюжет игры "King's Quest V".
--------------------------------------------------------------------------
Первым делом они направились в городок за холмом на юге, чтобы там набрать припасов для перехода через горы.
Однако, тут дало о себе знать одно немаловажное обстоятельство. Дело в том, что в Серении Грэма в лицо никто не знал, а вся королевская казна осталась в замке Дэвентри, и сейчас у него не было с собой ни гроша. Поэтому единственной едой, которую он смог раздобыть, стала одинокая рыбина, что завалялась на дне бочки, стоявшей на улице, и уже ничего не стоила, поскольку всё равно вот-вот должна была испортиться.
Другой добычей короля стала небольшая монетка, которую обронил кто-то из прохожих на улице.
На эту монетку в пекарне за городом Грэм купил душистый пирог.
Пройдя ниже вдоль берега реки, король увидел большого медведя. Он лез в дупло, где жили пчёлы, в надежде полакомиться мёдом.
Благодаря куску змеи, что скормил ему Криспин, Грэм теперь мог понимать язык животных, так что пчелиные крики о помощи не оставили его равнодушным. В надежде отвлечь зверя, он швырнул ему рыбу: к этому времени она уже окончательно протухла, но мишке пришлась по вкусу. Схватив рыбину в зубы, он удалился на обед.
После этого к королю обратилась сама пчелиная королева. Она горячо поблагодарила своего спасителя и разрешила ему взять из улья кусок медовых сот.
Вскоре Грэму довелось повторить этот подвиг: пройдя на север от улья, он увидел, как собака раскапывает большой муравейник. Свистнув, Грэм швырнул ей палку, и псина умчалась за ней, радостно виляя хвостом.
Муравьиный монарх поблагодарил короля, и хотя у муравьёв не было ничего такого, что можно ему подарить, он пообещал отплатить ему за помощь, когда представится такая возможность.
Пройдя дальше на север, Грэм увидел цыганский фургон. Рядом с ним щипал травку могучий вол, а напротив входа в кресле-качалке сидел цыган и постукивал по бубну, который лежал у него на коленях. Он строго сообщил королю, что его жена - искусная гадалка, да причём настолько крутая, что за разговор с ней придётся заплатить золотую монету. И никаких скидок. И хотя Седрик советовал не доверять цыганам, Грэму очень хотелось узнать о своей семье. Вот только золота у него, конечно, не было.
На западе Серения граничила с Бескрайней пустыней. Седрик не советовал туда ходить, поскольку там можно было стать жертвой разбойников; к тому же, Снежные горы были в противоположной стороне. Однако, его предостережение вызвало обратный эффект: Грэм вспомнил рассказ своего сына о том, как он стащил целый кошель золота у бандитов, и задумал осуществить нечто подобное. Идея отправиться в пустыню была совершенно безумная, но остановить упрямого короля было уже невозможно. Седрик лишь повертел крылом у виска и заявил, что подождёт его здесь, на дереве.
На краю пустыни можно встретить кукушку-подорожника (англ. "roadrunner"), которая очень быстро пробегает мимо. Если успеть кликнуть на неё, Грэм услышит "Бип-бип!" - характерный звук, который периодически издаёт кукушка в старых мультфильмах "Looney Tunes" и "Merrie Melodies". Это одна из двух скромных отсылок, которые можно найти в игре.
Пустыня - это самая глупая и самая плохая часть игры. Во-первых, совершенно непонятно, что может побудить игрока отправиться в Бескрайнюю пустыню. Отчаяние и безысходность? Слабоумие и отвага? Я, например, зашился именно на этом: мне и в голову не приходило туда пойти, пока я не открыл прохождение. Во-вторых, пустыня просто огромна и состоит из семидесяти экранов, большинство из которых неотличимы один от другого. Откуда вам знать, движетесь вы куда-то, или нет на самом деле? В-третьих, можно выйти за край карты и не заметить этого. Опять же, большинство игроков решат, что ловить тут нечего, и покинут это гиблое место. И даже самый целеустремлённый человек (который уже заглянул в Hintbook) будет вынужден рисовать карту пустыни, периодически загружаясь после того, как его персонаж в очередной раз будет погибать от обезвоживания или укуса скорпиона.
...Прошло уже больше недели с тех пор, как король Грэм начал составлять карту Бескрайней пустыни. За это время он нашёл несколько оазисов и лагерь разбойников. Но самое необычное открытие ожидало его в горах на севере: там король обнаружил монументальный древний храм, высеченный прямо в скале. Очевидно, он стоял здесь с тех незапамятных времён, когда пустыня ещё не была пустыней, и в этих землях жила какая-то забытая цивилизация.
Размышления короля прервал стук лошадиных копыт. Разбойники!!! Оглядевшись в поисках укрытия, Грэм поспешно спрятался за высокий камень, что стоял возле источника с водой.
К счастью, разбойники не стали останавливаться на водопой, а сразу свернули к храму. Грэм осторожно пронаблюдал за ними. Спешившись, один из разбойников взял седельный мешок, подошёл к каменной двери, закрывавшей вход в храмовый комплекс, произнёс: "Сезам, откройся!" и стукнул в неё своим посохом. Тотчас массивная дверь растворилась в воздухе, а разбойник зашёл внутрь и вышел, оставив внутри свой мешок. Грэм не верил своим глазам. Через несколько секунд каменная дверь вновь вернулась на место, надёжно закрыв проход внутрь.
Когда разбойники удалились, Грэм подошёл к двери, произнёс волшебные слова и постучал по камню костяшками пальцев. Ничего не произошло. Очевидно, особых слов было мало: нужен был ещё волшебный посох.
Поколебавшись, Грэм решил вернуться к лагерю разбойников, расположенному в глубине пустыни. Это было очень опасное мероприятие, но к счастью, бандиты как раз отмечали удачный рейд и шумно праздновали в большом шатре. Большинство из них уже напились до чёртиков, так что королю удалось незаметно прокрасться в лагерь.
Набравшись смелости, он проник в шатёр, где спал уже знакомый бандит. Его посох стоял рядом. Не мешкая, Грэм схватил посох и как можно быстрее направился за пределы лагеря. Мероприятие удалось: пересекая пустыню, король то и дело прислушивался, нет ли за ним погони, но похоже, разбойники ничего не заметили.
Вернувшись к подножию храма, Грэм произнёс волшебные слова и ударил жезлом в каменную дверь. Это сработало, дверь растворилась в воздухе, но... о ужас! Посох сломался! Внутри оказались горы сокровищ, но у короля было в запасе лишь несколько секунд, прежде чем дверь закроется, и он окажется замурован здесь. Поэтому он торопливо схватил лишь то, что лежало возле самого входа - металлический сосуд и золотую монету, и едва успел выскочить наружу прежде, чем каменная дверь закрылась навсегда.
Когда король вернулся из пустыни, муравьи нашли способ отблагодарить его за услугу: они нашли для него иголку в стоге сена. Буквально. К западу от города был небольшой постоялый двор, а рядом с ним - стог сена. И вот оттуда муравьи достали для Грэма большую иглу, да не простую, а золотую.
А вскоре королю представился шанс сделать ещё одно доброе дело: когда он проходил мимо пекарни, из-за угла выскочила перепуганная крыса, а за ней - облезлый кот. Крыса почему-то бежала медленно, и кот должен был настигнуть её в несколько прыжков. Не растерявшись, Грэм запустил в кота старым ботинком, и этим спас жизнь грызуну. Благодарная крыса рассказала, что дома её ждут маленькие детки, и что их семья никогда не забудет его доброту.
Золотую иглу можно было выгодно обменять в городе, поэтому Грэм решил направиться к цыганам и отдать свою монету за встречу с гадалкой. Это была дородная женщина по имени Мадам Мушка. Она пригласила короля в свой фургон и усадила его напротив хрустального шара.
Вглядевшись в него, Грэм увидел ужасную картину: Мордэк уменьшил замок Дэвентри и членов его семьи до миниатюрных размеров. Он стоял в своей лаборатории, сжимая несчастного Александра в своей правой руке, а левой рукой придерживал холёного чёрного кота. Оказалось, что Мордэк - это брат колдуна Мананнана, которого Александр превратил в кота в третьей части игры.
Так вот почему он похитил королевскую семью! Теперь Мордэк требовал от Александра, чтобы тот расколдовал Мананнана и вернул ему человеческий облик, угрожая в противном случае скормить коту его мать. Но несчастный юноша, даже если бы и хотел, просто не знал, как это сделать.
Король рассказал цыганке, что собирается перейти через Снежные горы, найти логово колдуна и спасти свою семью. Эта история настолько тронула её сердце, что она решила отдать королю свой амулет, защищающий владельца от злых чар.
Покинув стоянку цыган, Грэм направился в сторону города прямиком через лес, и увидел там плакучую иву. Она стояла посреди большой лужи из собственных слёз. В руках у неё была арфа, и ива играла на ней грустную мелодию.
Грэм заговорил с ней, и ива рассказала ему свою историю: оказалось, что она - заколдованная принцесса. Однажды лесной ведьме приглянулся её возлюбленный, но он отказал ей, и тогда ведьма в ярости отправила его в далёкие края, а принцессу превратила в дерево, украв при этом её сердце и превратив его в золото. Молодому человеку с тех пор удалось вернуться в Серению, и теперь он ходит по лесу и ищет свою любимую.
Эта история привела короля в негодование, и он тотчас отправился в северную часть леса, где обитала злая ведьма.
Здесь было сыро и прохладно, в воздухе висел туман; в присутствии злой магии деревья росли странно скрюченные, а некоторые растения и вовсе превращались в нечто жуткое. И ещё здесь было аномально много лягушек. Вскоре Грэм узнал, почему.
Он встретил ведьму за поворотом лесной тропинки, которая вела к её жилищу.
- Ещё один посмел войти в мой лес! Я превращу тебя в жабу! - воскликнула она, и направила в сторону Грэма поток магической энергии.
Но ничего не произошло. К огромному облегчению короля, цыганский оберег действительно работал. Ведьма очень удивилась, но заявила Грэму, что в любом случае из этого леса ему уже не выйти: так уж он устроен. Тогда король предложил ей золочёный сосуд из древнего храма за то, что она расскажет ему, как можно выйти из леса. Схватив сосуд, любопытная ведьма открыла его - и тотчас оттуда вылетел джинн.
- Ха-ха! Ты просто так отдал мне джинна! - воскликнула злая колдунья.
- Ха-ха! Теперь ты проведёшь 500 лет в этом сосуде! - воскликнул джинн.
Он указал на старуху, и та, превратившись в ручеёк дыма, переместилась в золочёную бутыль. Джинн взял её в руки и исчез.
С ведьмой было покончено, но Грэму ещё предстояло найти украденное сердце принцессы.
В логове ведьмы король обнаружил небольшую механическую прялку, покрытую магическими знаками и письменами, мешочек с изумрудами и ключ, который подошёл к ящичку в стволе толстого дерева в лесу. В этом-то ящичке и хранилось золотое сердце.
Однако, Грэм так и не узнал, как выбраться из леса. Ведьма сказала правду: дорожка, по которой он пришёл сюда, теперь вела совсем в другое место, и куда бы ни шёл король, через какое-то время становилось ясно, что он ходит по лесу кругами. В отчаянии он снова и снова бродил по уже знакомым местам, распугивая лягушек. Временами ему казалось, будто из кустов за ним кто-то следит, а один раз он даже будто бы услышал тихий смешок.
Тогда у Грэма возникла идея: он достал мешочек с изумрудами и бросил один из них на тропинку перед собой. В кустах зашуршало, и оттуда вылез маленький эльф. Он быстро схватил драгоценность и юркнул обратно. "Агааа!" - подумал Грэм и бросил на землю второй изумруд, на этот раз поближе. Не в силах бороться и искушением, малыш снова выскочил из кустов и быстро схватил желанный камушек. Тогда король стал бросать изумруды, заставляя эльфа подходить к нему всё ближе, и когда тот уже совсем расслабился и перестал чувствовать опасность, Грэм молниеносным движением поймал его.
Вообще-то, в игре для этого надо ещё намазать мёдом землю, чтобы малыш в нём завяз, но это выглядит так нелепо, что мне даже говорить об этом неловко.
- Отпусти! Прошу тебя! - закричал испуганный эльф.
- А что мне за это будет? - ехидно спросил Грэм.
- Я покажу тебе, как выбраться из леса, - ответил малыш.
Эльф привёл короля к большому волшебному камню и что-то прошептал на своём языке. Камень выпустил ножки и отполз в сторону, открывая вход в широкую нору. Эльф полез туда сам и позвал короля за собой.
Нора привела их в подземные пещеры, где жили эльфы. В качестве платы за прекрасные изумруды маленький эльф подарил королю пару сапог великолепного качества, а затем уже через другой подземный лаз Грэм вернулся в мир людей.
Вернув сердце плакучей иве, король разрушил ведьмины чары, и она превратилась в красивую молодую девушку. Вскоре она и её возлюбленный нашли друг друга, и их счастью не было предела. Арфа принцессе больше была не нужна, и она отдала её Грэму. А когда король пошёл на стоянку цыган, чтобы рассказать о том, как оберег спас ему жизнь, то обнаружил, что они уже уехали, забыв на поляне ещё один музыкальный инструмент - бубен, которым играл строгий дядька.
По пути в город Грэм нашёл в лесу жилище гномов. Пожилой гном сидел на завалинке и покуривал трубку, глядя как играет его внучок. Увидев прялку, которую король тащил с собой, гном очень удивился: ведь это была его давно потерянная вещь. Волшебная прялка, способная превращать солому в золото. Грэм согласился вернуть её хозяину, но взамен попросил марионетку, которой играл его внук: кукла была сделана так искусно, что должна была стоить довольно дорого.
Вернувшись в город, Грэм обменял марионетку на санки, которые могли пригодиться ему в горах. В обмен на золотую иглу он приобрёл у портного тёплый шерстяной плащ синего цвета. Эльфийские сапожки были ему малы, и он отнёс их пожилой паре, которая занималась изготовлением обуви. Старики работали медленно, уже не справлялись и давно мечтали закрыть свою лавку. Эльфийская обувь была отличного качества и её можно было продать по очень высокой цене, но Грэм хотел помочь старикам, и просто подарил им сапоги. Счастливый сапожник сказал, что с этого момента ему не придётся больше работать, и сказал Грэму, что он может использовать любой инструмент из тех, что есть в этой лавке. Подумав, король присмотрел себе удобный молоток.
Напоследок Грэм решил заглянуть на постоялый двор. Там он случайно подслушал разговор хозяина с двумя другими мужчинами. Оказалось, что это грабители. Они обсуждали недавний хабар и его делёжку, как вдруг хозяин заметил Грэма и уставился на него. "Господа, я не хотел вам мешать, и..." - начал говорить Грэм, но внезапный удар тупым предметом по голове оборвал его речь.
...Придя в себя, король понял, что заперт в кладовой. Голова ужасно болела, а руки и ноги были крепко связаны. Положение казалось безвыходным, но тут из норки в стене показалась крыса - та самая, которую Грэм спас от кота. Крыса подбежала к нему и перегрызла верёвку так, чтобы король мог самостоятельно распутаться. Дальнейший побег был делом техники: замок на двери был старый и ржавый, и Грэм сбил его с помощью молотка. Оказавшись на кухне, он прихватил с собой большую и сочную ногу ягнёнка, а затем покинул злополучное место.
Теперь наконец-то можно было отправиться в Снежные горы. У Грэма были санки, верёвка, которой его связали грабители, тёплый шерстяной плащ и запас провизии в виде мяса и пирога. Последним препятствием в лесу на пути в горы стала здоровенная змея, но король прогнал её с помощью цыганского бубна.
Продолжение следует.