М**к ли я за то, что поссорился со своим сыном и отрёкся от него после того, как его девушка пришла ко мне и рассказала, что он её бил?
Опубликовано на Reddit в разделе "Нужен совет" 3 месяца назад, есть продолжение.
Люди из Reddit, мне нужен совет и взгляд со стороны.
Мне 49 лет, я отец-одиночка троих детей. Моя жена умерла от рака, когда моему старшему было 13 лет. Мне было очень трудно их воспитывать, я работал по 12-16 часов в смену и большую часть времени не был дома. Я был счастлив, что мои дети были сильными и независимыми.
Хочу немного рассказать о себе. Я вырос в жестокой семье. Мой отец бил мою маму, а также меня и моих братьев и сестер. У меня четверо младших (3 сестры и брат). Я был самым старшим и старался, чтобы большая часть побоев доставалась мне. Когда я стал достаточно взрослым и сильным, я начал давать отпор. Я делал это столько раз, сколько мне было нужно. Я никогда не позволял ему поднимать на них руки. Мой отец попал в тюрьму за нанесение побоев, и мы переехали в другой штат.
Возраст моих детей: 24M, 21Ж, 17Ж. Мои дочери всё ещё живут со мной, так как они учатся в колледже, а мой сын уже живёт отдельно. У моего сына появилась девушка, и я с ней познакомился. Она милая, любящая и мягкая девочка, и она мне искренне нравится. Она напоминает мне мою жену, когда она была моложе. Я довольно часто приглашаю своего сына и его девушку на обед или ужин. Они встречаются уже три года, и она иногда приходила и помогала моим дочерям с учебой или просто приходила пообщаться с ними. Я люблю её как родную и не раз говорил ей об этом.
Четыре недели назад она пришла, и когда я открыла дверь, первое, что я увидел, это её разбитую губу и синяк под глазом, и её глаз был весь красный от крови. Я сразу же впустил её и помог. Мои дочери тоже были встревожены, когда увидели её, и когда мы спросили, что случилось, она сказала, что это сделал с ней мой сын. Услышав это, я заплакал, обнял её и попросил прощения. Она рассказала нам обо всем и извинилась за то, что не сказала нам об этом раньше. Это был не первый раз, когда он бил её. Я спросил, рассказала ли она об этом своим родителям или полицейским, и она сказала, что мы были первыми, к кому ей захотелось пойти. Я плакал. Я заверил её, что там она в безопасности и не стоит беспокоиться. Я попросил своих дочерей подготовить для неё свободную спальню, так как она останется с нами.
Я не могу описать, что я чувствовал, но вы, ребята, можете себе это представить. Я часами просто смотрел на черный экран телевизора на своё отражение. Через несколько дней я пригласил сына на ужин. Сначала я получил на это согласие у девушки сына. Мой сын пришел, и я велел своим дочерям сидеть вместе с ней тихо её в своих комнатах и не показываться ему на глаза.
Когда мой сын постучал в мою дверь и я увидел его снова, мне стало плохо, и моя кровь закипела, но я сохранил самообладание, и мы сели есть. Я продолжал смотреть на его руки и костяшки пальцев, и там были слабые царапины и отметины. Я задавал сыну простые вопросы, стараясь казаться нормальным и милым. Но все это время я больше не видел в нем своего сына, я видел в нем своего отца, и мне не нравилось это чувство. Он вел себя нормально, пока я не спросил его, как дела с его девушкой, и он на мгновение поперхнулся едой и сказал мне: «Всё в порядке, она просто занята работой, и я давно её не видел», я просто кивнул и сказал: «О, хорошо». Рад, что у неё все хорошо. Мы закончили есть, и я помыл посуду. Я встал рядом с ним и спросил, почему он бьет свою девушку, и сказал ему: «Я думаю, тебе пора перестать нести мне чушь о своей девушке». Что я знаю всё и собираюсь показать ему, каково это — быть более слабым. Прежде чем он успел сказать хоть слово, я замахнулся на него, сказав ему, что буду бить всерьез.
Я не сдержался. Я собирался научить своего сына, каково это, когда тебя бьют, потому что он думал, что это нормально. Я сказал ему, чтобы он держал руки поднятыми и защищался. Мы дрались, но я, конечно, должен был остаться последним. Я спросил его, каково это — быть слабым, быть на другом конце провода. Он сказал мне остановиться, но я спросил его, остановился ли он, когда она умоляла его об этом. Я не переставал избивать его, пока его девушка не спустилась вниз и не закричала на меня, чтобы я остановился. Увидев её, он ужаснулся. Я сказал ему, что ему повезло, что она не сказала об этом своему отцу, потому что её отец заставил бы его выкопать собственную могилу, что ему повезло, что никто не сказал об этом полицейским, потому что люди в тюрьме не любят мужчин, которые бьют женщин. Что ему повезло, я не унижаю его, как животное, которым он является.
Я сказал ему, как отвратительно я себя чувствую, будучи отцом человека, который бьёт свою девушку, что в этот момент он больше не является частью этой семьи, и что я хочу, чтобы он убрался из моего дома. Что он был разочарованием для всех в этом доме. То, как я его отделал, напомнило мне то, как она выглядела, когда пришла ко мне. Я бросил ему салфетки и сказал, чтобы он убирался туда, откуда пришёл. Я плакал, когда он, прихрамывая, ушёл.
Я сказал его девушке, что движение вперед – это её выбор, и я поддержу её. Если бы она решила остаться здесь, она была бы более чем желанной, если бы она решила продолжить свои отношения с ним, то я бы проводил выборочные проверки. Я сказал ей, как мне жаль, что с ней случилось что-то такое ужасное, и что это моя вина.
Прошло несколько недель, и я обнаружил, что у меня сломан нос, но это нормально. Она решила прекратить отношения с ним и осталась с нами. Я чувствую себя дерьмом. Я продолжаю смотреть на красные пятна на диване и ковре и спрашиваю себя, правильно ли я поступил, были ли другие варианты. У меня больше нет сына, и это больно. Не знаю, правильно ли я поступил. Я опять смотрю на своё отражение в телевизоре. М**к ли я?
Продолжение истории.