Зеленый чай
не благодарите ;)
Снайпер
В местной газете города N появилось объявление:
«РЭО №10 срочно ищет на сезонную работу снайперов с опытом работы, для сбивания сосулек. Просьба обращаться по телефону 33-57-77»
……………….
Высотку спецназ оцепил быстро. Вокруг неё уже кружились полицейские вертолёты, выхватывая белым светом своих прожекторов фрагменты крыши, на которой случайный прохожий пять минут назад видел человека со снайперской винтовкой.
– Выходить с поднятыми руками! – грозно рявкнул в мегафон начальник городской полиции, тревожно глядя вверх.
В ответ, на крыше раздался громкий щелчок и огромная сосулька, висевшая на карнизе противоположного дома, рухнула вниз, упав в метре от начальника полиции. Спецназ немедленно залёг.
– Вы окружены! – проорал начальник, стряхивая ледяные крошки с бронежилета. – Сдавайтесь!
С высотки прозвучал второй выстрел, и ещё одна большая сосулька сорвалась с крыши стремительным сталактитом.
– По верхним этажам бьёт! – простонал начальник полиции. – Там как раз квартира любовницы депутата Петрыкина. Пятьсот квадратных метров с антиквариатом и джакузи в каждой из семи ванных. В народного избранника метит гад.
Неподалёку народный избранник уже давал интервью корреспондентам местных новостей.
– Не запугают! – сурово рубил воздух рукой в часах за пятьдесят тысяч евро депутат. – Стоял и буду стоять за простой народ! За Россию матушку!
Рядом с ним грохнулась ещё одна одна сосулька. Депутат ловко нырнул в салон "майбаха" и автомобиль резко рванул с места.
– Куда же ты, Паша?! – вскричала любовница, роняя норковое манто, спешно накинутое на ажурный пеньюар. – А как же я?!
– Жди меня и я вернусь! – мужественно донеслось из "майбаха". – Только очень жди!
Рухнула четвёртая сосулька. Паника нарастала. Прибыли представители оппозиции.
– Вот они, последствия несменяемости власти! – горячо кричал в мегафон человек с честными глазами, взобравшись на мусорный бак. – Пока Путин живет в своей иллюзорной стране, голодные граждане берутся за оружие, не в силах больше терпеть!
Рядом с ним рухнула пятая сосулька, человек взвизгнул и умчался в посольство США просить политического убежища.
В собравшейся за оцеплением толпе царило оживление. Никто не расходился по домам, несмотря на уже начавшуюся сто семнадцатую серию популярного сериала "Развод Джигарханяна".
Кто-то с слушал лохматого босого человека с горящим взором, который призывал всех немедленно покаяться, продать свои квартиры и уйти в поселение живого бога Спиридона, отдав тому вырученные от квартир деньги на доверительное хранение.
– Истинно говорю вам! – бодро хрипел человек, обжигая окружающих огненным взглядом. – Истинно! Вначале метеорит челябинский упал на головы грешников, теперь вот сосули ледяные низвергаются! Знак это!
Спецназ пошёл на штурм.
Через три минуты бойцы вывели из высотки мужика в потёртом пальто и с пневматической винтовкой в руках. Мужик обалдело смотрел на толпу, на БТР-ры, на корреспондентов и кричал: "Позвоните в РЭО номер десять! Это мой контракт, я первым пришёл, они подтвердят! Вам хорошо мои сосульки сбивать с вашими автоматами, рейдеры проклятые!»
Спезназовцы споро погрузили снайпера в машину, дали подзатыльник и увезли.
Толпа постепенно разошлась.
Пятилетний малыш, видя, что мама отвлеклась, украдкой подобрал лежащую на земле верхушку большой сосульки и радостно её лизнул, зажмурив от удовольствия глаза.
Этот маленький гражданин большой страны был счастлив по-настоящему.
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Сказ про то, как ветераны "АТО" каталонских сепаров зачищали
Экспедиционный батальон «Каталонія» прибыл в Барселону ранним воскресным утром на видавшем виды автобусе.
Комбат построил бойцов и медленно прошёл вдоль строя, цепко вглядываясь в суровые лица.
Мыкола… Сутки он полз под ураганным огнём, таща на себе импортный двухкамерный холодильник из какого-то дома под Ясиноватой. Выбивался из сил, пил воду из луж, был дважды контужен, но холодильник не бросил. Притащил, прошептал: «Жена давно такой хотела…», и обессилено рухнул на руки побратимов.
Сашко… Сто двадцать блестяще проведённых зачисток погребов в окрестностях Авдеевки и Краматорска. Несколько раз ранен. Ухо сломано клюкой местной бабки сепаратистки, погнавшейся за своим тазиком с квашеной капустой. Превозмогая боль, прихватил ещё и пятилитровую бутыль самогона и принёс всё в расположение, поставив, тем самым, на ноги целую батарею, умиравшую после вчерашнего. Успел вовремя. Подлечившиеся хлопцы тут же отбили очередную атаку – прямой наводкой уничтожив сорок семь «Армат» и три подводных лодки.
Петро… Он тогда первым примчался из Донецкого аэропорта с важным сообщением, что киборги не сдаются. Бежал налегке, босиком, бросив оружие, чтобы успеть. Героя приняли в штабе, расцеловали и решили немедленно поддержать киборгов, выпив за их здоровье стоя.
«Эти не подведут, я знаю», – думал комбат, двигаясь вдоль строя. – «Мы с первого котла вместе…»
Он прикрыл глаза и снова увидел клубы дыма, разрывы и себя, упруго вскочившего на бруствер навстречу сепарам с яростным криком: «Сдаёмся люди добрые, не стреляйте, бога ради!»
Трусливые сепары не стали стрелять. Заставили помыть танк и отпустили, взяв слово больше тут не появляться, даже не подозревая, что во время мойки он незаметно плюнул в моторный отсек, а на днище нацарапал матерное слово.
Комбат тряхнул головой, отгоняя картину подвига.
– Ну шо, хлопцы? – зычно крикнул он. – Покажем тутошним сепарам, як треба свою Батькивщину любить?
– Покажем! – дружно, как один, грянули в ответ воины.
Батальон построился в колонну и двинулся к Дворцу Женералитета Каталонии, твёрдо чеканя шаг.
Вскоре показалась площадь Святого Иакова, где каталонцы отмечали свою независимость. Батальон на ходу перестроился в цепь и несокрушимой лавиной двинулся по площади, сметая всё на своём пути.
Все эти газеты, листовки, пластиковые стаканчики, окурки, фантики и прочий мусор, оставшийся после ночных народных гуляний.
Десятник пан Войцех посматривал на часы, нервничал и кричал, чтобы подметали быстрее, так как впереди ещё пять площадей, а завтра утром нужно мести уже в Мадриде, и если они не успеют, то он расторгнет контракт и привезёт с Украины другой экспедиционный батальон. Благо, этого добра в камуфляже там сейчас навалом, а пять евро и миска паэльи в день – на майдане не валяются.
Комбат с ненавистью глянул на поляка и ускорил темп. Ему нельзя было терять эту работу – его сын заканчивал школу и он собирался отправить его к родне в Россию. Чтобы закончил вуз, стал человеком и никогда в жизни не подметал заграничных улиц и площадей.
Последний день Помпео
Глава ЦРУ Майкл Помпео рассказал, как поведет себя ведомство, если лидер КНДР Ким Чен Ын внезапно исчезнет.
"Что касается Ким Чен Ына, то, учитывая историю ЦРУ, если он исчезнет, я просто не буду об этом говорить", - заявил директор ЦРУ, отвечая на вопрос о том, что будет, если северокорейского лидера ликвидируют.
Директор ЦРУ также рассказал, как поменяется организация и ее задачи. "Мы собираемся стать гораздо более злобным агентством", - уточнил он.
…………………..
Этой же ночью на пульте дежурного ЦРУ раздался звонок.
– Центральное, мать его, разведывательное агентство! – злобно, согласно новой инструкции, представился дежурный офицер.
Звонила миссис Помпео, вся в слезах. Её муж так и не приехал домой после пресс-конференции. Внезапно исчез.
Дежурный ответил, что директор давно уже уехал, пообещал переломать ноги, если ему позвонят ещё раз, и вежливо повесил трубку.
Сначала Помпео пытались искать в местах, где он бывает чаще всего, поэтому агенты сразу позвонили в тратторию «День свадьбы моей дочери». Там покашляли, попеняли, что их спрашивают, но спрашивают без уважения и добавили, что никакого Помпео у них нет, да его бы и не пустили, так как сегодня у них важное закрытое мероприятие – свадьба дочери председателя районного суда города Усть-Бобёрска.
Затем агенты позвонили в вашингтонское управление ИГ, долго слушали заунывные нашиды робота-автоответчика, потом догадались нажать на кнопку 2, после чего оператор на ломанном английском сообщил, что последний раз господин аль-Помпеи был у них два дня назад, когда привозил очередной чек и рекламные буклеты новых отравляющих веществ. Звонок в отдел сирийской умеренной оппозиции, что находился этажом выше, также не дал результатов.
Отчаявшись, даже позвонили в Киев, в кабинет тамошнего президента мира. Президент мира весело смеялся в трубку, чем-то загадочно булькал, спел про какую-то Галю, которая несёт какие-то вёдра, а потом и вовсе заплакал, назвав звонивших «родненькими» и попросив у них денег. Агенты логично рассудили, что если бы директор ЦРУ находился в Киеве, то трубку в кабинете поднял бы он сам, а не этот абориген, и вычеркнули и этот вариант.
Уже совсем рассвело, когда об исчезновении главного разведчика страны доложили Трампу.
Трамп поинтересовался, кто такой этот Помпео и есть ли у этого мексиканца грин-карта, потом вспомнил, сказал, что это очень, очень плохая новость и позвонил Путину, поскольку тот всегда и про всё в курсе.
Путин взял трубку, выслушал, спросил, кто такой этот Помпео и есть ли у этого итальянца российская виза, потом вспомнил, просмотрел списки узников подвалов Лубянки и сказал, что на «П» есть только Павленский, да и тот пока сидит во Франции, нешуточно пугая санитаров.
......................
Через месяц поиски прекратили. Майкла Помпео объявили геройски без вести пропавшим, заочно наградили медалью Конгресса и сняли о нём фильм.
……………….
С экрана большой плазмы на грязной кафельной стене, говорила диктор телевидения КНДР. Говорила она громко, радостно и уже давно, так как директору ЦРУ включили все записи северокорейских новостей с 1977 года.
Нога Майкла была закована в короткую толстую цепь, рядом валялся лобзик, а метрах в пяти лежали пульт от телевизора, ключ и авиабилет Пхеньян – Нью-Йорк с открытой датой вылета.
Директор ЦРУ уже интуитивно выучил корейский язык, полюбил острую морковку, подолгу разговаривал с дикторшей на экране и мечтал лишь о том, чтоб вновь родиться сосною на горе.
Вот так, глупая и необдуманная риторика может круто изменить жизнь человека.
Green Tea, для РИА Новости
Художник-карикатурист Виталий Подвицкий
У России есть только три союзника: армия, флот и чувство юмора.
Грант
« – Россия будет свободной!
– Свободу политзаключённым!
– Мы здесь власть!
– Что встали как бараны? Не рефлексируем! Распространяем! »
Штирлиц закончил смотреть запись с митинга, поднялся и отошел к окну, чтобы не встречаться взглядом с тем, кто вчера просил пятиклассников о помощи, а сейчас ухмылялся, слушая свой голос, пил односолодовый виски и жадно закусывал солёными орешками.
– Трудно со школьниками? – спросил Штирлиц, не оборачиваясь.
Он стоял у окна и смотрел, как вороны дрались на снегу из-за хлеба.
– Да, я там замучился. Всё время хотелось хохотать, глядя на эту школоту. Еле сдерживался.
Агента звали Алекс. Его завербовали несколько лет назад – он сам шел на вербовку: бывший юрист жаждал денег и острых ощущений. Работал он артистично, обезоруживая собеседников искренностью, резкостью суждений и незамутнённостью сознания.
«А может быть, он болен? – иногда думал Штирлиц, присматриваясь к Алексу. – Жажда предательства тоже своеобразная болезнь».
Штирлиц вернулся к столику, сел напротив Алекса и улыбнулся.
– Ну? – спросил он. – Значит, вы убеждены, что ваши школьники выйдут на улицы и дестабилизируют ситуацию?
– Уверен. Я больше всего люблю работать с детьми. Знаете, это поразительно – наблюдать, как они верят во всю эту чушь, что я им толкаю. Иногда даже хочется им сказать: «Стойте, дурашки! Куда же вы?»
«Вот козёл…» – подумал Штирлиц. Он очень любил детей.
– Ну, это уж не стоит, – сказал он вслух. – Это было бы неразумно.
– У вас нет сыра? – спросил Алекс. – Я схожу с ума без импортного сыра. Кальций, знаете ли, требуют кости.
– Какой именно вы хотите?
– Я люблю пармезан.
– Это я понимаю... Какого производства? Нашего американского, или...
– "Или", – засмеялся Алекс. – Пусть это не патриотично по отношению к нашим США, но я люблю сыры, сделанные во Франции или в Италии. А водку и икру предпочитаю русские.
– Я достану для вас голову настоящего итальянского «пармиджано-реджано». Она большая, круглая, с печатями, штампами даты изготовления и номером варки. Масса кальция и легкоусвояемого белка… Знаете, я вчера посмотрел ваше досье...
– Дорого бы я дал, чтобы заглянуть в него.
– Это не так интересно, как кажется. В вашем досье скучно: рапорты, донесения, требования денег – все смешалось: ваши доносы, доносы на вас ваших соратников... Занятно другое: я подсчитал, что на вашем последнем митинге было арестовано девяносто семь школьников. Причем все они молчали о вас, говоря только о каких-то десяти тысячах евро, которые для них скоро отсудят через Европейский суд. Все без исключения. А их в полиции довольно лихо обрабатывали – разрешали делать селфи, нагло обращались к ним на «вы», умоляли не бузить, вызывали родителей…
– Зачем вы говорите мне об этом?
– Не знаю. Пытаюсь анализировать, что ли... Вы никогда не интересовались их дальнейшей судьбой? И о каких десяти тысячах евро они все говорили?
– Понятия не имею. Меня интересуют только мои деньги. А что будет с этой школотой потом – мне неинтересно. Я тут жить не собираюсь.
– Логично, – согласился Штирлиц. – Скажите, вас точно никто не видел, когда вы сюда ехали?
– Никто.
– Хорошо. Значит, вы убеждены, что школьники будут работать на вас?
– Будут. Я чувствую в себе призвание оппозиционера, трибуна, вождя. Дети покоряются моему напору, моей логике мышления.
– Ладно. Только не хвастайтесь сверх меры. Теперь о деле. Несколько дней на даче будете жить, у Ходор… у барыги одного. Возьмите в серой папке лист бумаги и пишите следующее: "Господин Теффт! Я смертельно устал. Мои силы на исходе. Я честно работал, но больше я не могу. Я хочу отдыха. Я устал, я ухожу".
– Зачем это? – спросил Алекс, подписывая письмо.
– Я думаю, вам не помешает слетать на недельку в Калифорнию, – ответил Штирлиц, протягивая ему пачку долларов. – Там тепло, там яблоки и спасательницы Малибу красиво бегают по пляжам. Без этого письма я не смогу отбить для вас неделю счастья.
– Спасибо! – обрадовался Алекс. – А «кадиллак» и белые штаны мне там выдадут?
– Само собой. А это письмо мы опустим по пути на дачу, – сказал Штирлиц. – И набросайте еще одно, на вашем сайте, своим школьникам, чтобы не было подозрений. Я не стану вам мешать, заварю еще кофе.
Когда он вернулся, Алекс держал в руке планшет с набранным текстом.
– "Граждане школьники! Дорогие мои избиратели, я вас не обижу, кореши! Старшим классам – айфоны! Младшим – тоже по справедливости. Каникулы – круглый год! Учителей-халдеев – побоку! Кока-кола и сникерсы от пуза! Кричите меня!» Ну как? Ничего?
– Лихо. Скажите, вы никогда не пробовали писать стихи? Или женские детективы?
– Нет. Если бы я мог писать – разве бы я стал... – Алекс, вдруг, осёкся.
– Продолжайте. Вы хотели сказать – умей вы писать, как Дарья Донцова, разве бы вы стали работать на Госдепартамент?
– Что-то в этом роде.
– Не в этом роде, – строго поправил его Штирлиц, – А именно это вы хотели сказать. Нет?
– Да. Только как Донцова я писать не смогу, у меня правильнописание хромает. Оно хорошее, но почему-то хромает.
– Молодец. Допивайте виски, и тронем, уже стемнело.
– Дача далеко?
– В лесу, километров десять. Там тихо, отоспитесь.
Алекс радостно шёл берегом подмосковного озерца, вдыхая запах осенней прелой листвы.
– Сейчас обложусь свежими комиксами «Марвел» и буду читать всласть! Вы любите комиксы, господин атташе?
– Люблю, – ответил идущий немного сзади Штирлиц и что-то вынул из кармана.
– Ах, что за прелесть этот Человек-паук! Ловкий и смелый! Скажите, а он действительно существует? Мы даже как-то поспорили с Ксюш…
Пятикилограммовый спиннер производства Уралмашзавода мягко прожужжал в воздухе танковыми подшипниками и ударил Алекса в высокий лоб.
Алекс удивлённо вытаращил глаза, покачнулся и кулем рухнул в воду.
– Тьфу на тебя, Алексей Навальный, – сплюнул Штирлиц, бросил в то место, куда он упал, спиннер, снял перчатки и пошел через лес к своей машине.
Он сел в шевроле с дипломатическими номерами и устало заснул.
Он будет спать ровно пятнадцать минут, потом проснётся и вернётся в посольство США. Вернётся работать. Ведь ещё не все получили свои гранты.
Про цезаря, Мордор и хитрых корейцев
Император гордо смотрел, как проходят его легионы.
– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.
За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.
– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!
Император медленно поднялся, поправил золотой венок, поднял руку, обёрнутую в пурпурный палудаментум, и возгласил:
– Жребий брошен! Зима близко! Мордор должен быть разрушен!
– Колы принеси! – восторженно прокричали в ответ войска.
Властелин мира от удивления вздрогнул, выронил фляжку и открыл глаза.
Мимо трибуны по-прежнему шагали три эстонца, создав за собой пробку в которой томились остальные участники парада. Скучающие канадские рейнджеры обзванивали свою украинскую родню, американские морпехи выразительно посматривали на часы, так как оплата была почасовой, поляки разбрелись по окрестным палаткам в поисках дешёвых сигарет оптом, а молдавская гвардия и украинские киборги расселись прямо на асфальте, азартно рубясь в «очко» на сало, брынзу, щелбаны и патроны.
– Колы принеси, любезный! – повторил глава Пентагона Джеймс Мэттис, строго глядя на Петра Алексеевича. – Мне диетическую, встряхнутую, но не взболтанную. И заодно узнай, нельзя ли как-то ускорить этих эстонцев, которые уже битый час завораживающе чеканят один шаг в минуту. Я не могу принимать этот парад вечно, есть у нас ещё дома дела.
Пётр Алексеевич вскочил с табуретки и помчался выполнять приказ.
По пути ему попалась какая-то девушка с микрофоном.
Девушка вежливо представилась журналистом Первого канала и спросила, почему парад в честь дня независимости Украины принимает министр обороны США?
Пётр Алексеевич побагровел от такого бестактного вопроса и приказал гайдукам из Службы Безпеки арестовать зарвавшуюся путинскую пропагандистку. Те зачитали ей гимн Украины, посадили на тачанку с кулемётом и увезли в неизвестном направлении.
…………
Джеймс Мэттис сухо кивнул, пшикнул запотевшей банкой и устало откинулся в кресле.
Эстонцы, наконец, ушли, и парад близился к завершению.
Замыкали шествие какие-то корейцы, бодро марширующие рядом с тягачом, везущим заднюю часть ракеты с надписью «Южмаш».
Мэттис помахал им рукой. Корейцы заулыбались и радостно помахали в ответ.
– Хорошо идут, – заметил Мэттис. – Вон та группа ракетчиков в кепках с красными звёздочками. Я и не знал, что будут южные корейцы.
– Я тоже, – удивился Пётр Алексеевич. – Думал, это вы их пригласили. Они ещё попросили транспортный самолёт, сказав, что очень спешат домой в Пхеньян. Я дал наш последний, так как на остальных летает весь мир.
– Идиот! – выругался Мэттис, вскочил и куда побежал.
– А деньги?! Вы же обещали! – кинулся было вслед Пётр Алексеевич, но охрана главы Пентагона его не пустила, убедительно посоветовав ему занять своё место на гостевом табурете, сэр.
Пётр Алексеевич грустно опустился на табурет, достал свою любимую фляжку, сделал мощный глоток, закрыл глаза, и вот он уже снова стоял в белой тоге с пурпурным плащом, поднятой рукой приветствуя свои легионы, идущие брать Мордор, Крым и Международный валютный фонд.
……………..
Тем временем, где-то во Львове, среди гор мусора уже третий день блуждал танк «Абрамс» с флагом НАТО, из люка которого торчал журналист Бабченко и плачущим голосом умолял прохожих положить ему денег на яндекс-кошелёк и показать дорогу на Москву.
А всё потому, дорогие дети, что этот журналист плохо учил в школе географию и особенно историю.
С Днём знаний вас!
Человек, которого боится власть, или Художника обидеть каждый может
Слесарь-сантехник четвёртого разряда Берендеев удачно обмыл с коллегами аванс и уже двигался домой осторожным противоторпедным зигзагом, как вдруг остро ощутил потребность в продолжении банкета.
Разбив витрину небольшого торгового павильона, он сноровисто распихал по карманам две бутылки водки, найденным у кассы маркером игриво написал на стене неприличное слово из трёх букв, добавил к нему изображение и полез обратно на улицу, где и был радушно принят нарядом полиции, прибывшим из-за сработавшей сигнализации. После чего был доставлен в отделение милиции и помещён в обезьянник до утра.
...............
Примерно в час ночи сонный дежурный по отделению лейтенант Петров вышел на улицу покурить, и был внезапно ослеплён вспышками камер и взят в кольцо какими-то людьми.
– Это правда, что Берендеев арестован? Что ему инкриминируют? Можно его увидеть? – стрекотала девушка в строгом брючном костюме, пытливо тыкая в лицо Петрова огромным микрофоном с надписью «Дождь».
Тот выронил сигарету и вытаращил глаза. Сон как рукой сняло.
– Скажите, правда, что при задержании Берендеев был жестоко избит, хотя не оказывал никакого сопротивления? – допытывался какой-то кудрявый молодой человек с другой стороны, выставив вперёд длинную палку с прикреплённым к ней сотовым телефоном.
– Чего?! Вы кто?! – оторопело спросил лейтенант, пятясь к спасительным дверям.
– Неважно кто я – важно кто вы, и те, кто дал вам право хватать людей! – решительно ответил кудрявый, умело манипулируя палкой, чтобы попадать в фокус вместе с дежурным. Потом он воровато оглянулся и жарко прошептал дежурному:
– Ударьте меня в лицо, я вам денег дам, много, а то у меня популярность падает, а я в жизни больше ничего делать не умею.
....................
К отделению уже подъезжали микроавтобусы с логотипами различных каналов, из них деловито выносили софиты, тянули провода, а симпатичные девушки поправляли причёски и мурлыкали в микрофоны: «Раз, раз! Нормально? Я в кадре?»
Дежурный оттолкнул микрофоны, стремительно кинулся в помещение и закрыл за собой дверь, приказав сержанту с автоматом стоять до конца до прибытия подкрепления.
После чего открыл решётку и долго тряс спящего на лавке Берендеева, вопрошая: «Что ты такое? Ты кто?!» Берендеев приоткрыл мутный глаз, ответил: «Дед пихто!» и перевернулся на другой бок, окатив лейтенанта ароматной волной перегара.
Петров как раз лихорадочно пробивал по базе международного террориста по кличке Пихто, когда зазвонил служебный телефон.
Генерал тревожным голосом потребовал срочно доставить Берендеева в Главное управление под усиленной охраной.
Недовольно мычащего Берендеева подняли и под руки потащили на улицу к машине. Немедленно засверкали вспышки и заработали видеокамеры.
– Мы видим, что Берендеев уже не стоит на ногах! – восторженно заверещала в камеру с логотипом «Эхо Москвы» растрепанная пожилая девушка с немного опухшим лицом. – Мало что изменилось в методах охранки с тридцать седьмого года!
…………..
Уже совсем рассвело. Перед воротами ГУ МВД на Петровке стояло множество каких-то людей.
Заезжая в ворота, Петров с изумлением заметил среди них знакомые по телевизору лица. Известные режиссёры, артисты, популярные ведущие и прочие медийные персоны при виде полицейского УАЗика сразу оживились, заволновались и стали выкрикивать «Позор!», «Свободу Берендееву!» и «Нет репрессиям!».
Одна хрупкая женщина, с лицом до боли знакомым лейтенанту по какому-то фильму, подняла плакат «Прости нас, Берендеев!» и плюнула на лобовое стекло УАЗика так, что оно треснуло, нешуточно напугав водителя.
А другая, незнакомая лейтенанту женщина с полными губами, вцепилась в антенну на капоте, яростно её оторвала и упала на тротуар с воплем: «Снимайте меня! Я буженина!» или что-то в этом роде, лейтенант толком не расслышал из-за шумного мотора.
Он обернулся на Берендеева, который уже протрезвел и с отвисшей челюстью смотрел в окно, и назидательно сказал:
– Видишь, Берендеев? А ещё говорят, что нашей творческой элите на простых людей наплевать. А они вот как за тебя, алкаша, переживают. Ты им всем что – смесители с унитазами бесплатно менял?
…………
Лейтенант сдал Берендеева под расписку и поспешил на доклад к генералу.
Тот сидел за массивным столом, мрачно глядя в монитор.
– На, полюбуйся, что ты натворил, – он повернул монитор к Перову. – Это всё по запросу «Арест Берендеева».
Петров осторожно склонился над монитором и стал читать заголовки:
«Человек, которого боится Путин».
«Борец с цензурой и жертва репрессий».
«Художник брошен в подвалы Лубянки»
У лейтенанта закружилась голова, ему стало трудно дышать, он расстегнул воротник и налил себе воды из графина.
– Мне тоже налей, – мрачно попросил генерал.
Петров налил, присел и продолжил читать.
Дальше пошли совсем непонятные слова: «Постмодернизм», «личностное высказывание», «синтез», «развернутая метафора протеста», «инсталляция», «арт-хаус», «трагикомедия, граничащая с эксцентрическим фарсом» и «Берендеев - протагонист современного перфоманса».
– Уже все иностранные газеты пишут, что мы прессуем великого художника, – с тоской сказал генерал. – Что он там нарисовал-то хоть?
Петров вытащил протокол и несколько фотографий из ограбленного павильона.
Несколько минут они с генералом молча всматривались в три криво написанные на стене буквы и выполненный размашистыми мазками поясняющий рисунок к ним.
– А ведь что-то в этом есть, – задумчиво произнёс генерал. – Как считаешь, лейтенант?
Тот поперхнулся и неуверенно ответил:
– Да, эти смелые, парящие линии, эта экспрессия, несущая в себе метафору протеста, этот, как его…
– Перфоманс на грани синтеза, – хмуро подсказал генерал. – Петров, а давай по коньячку?
Не успели они опрокинуть по второй, как в кабинет вбежал заместитель генерала.
– Товарищ генерал, пронесло! – выпалил он и снял журажку. – Появился настоящий Берендеев, театральный режиссёр какой-то, он как раз только что с Сейшел вернулся, где отдыхал, после получения бюджета на новую постановку. Он собирает пресс-конференцию, чтобы заявить, что наш Берендеев – самозванец, который ничего не смыслит в настоящем искусстве. Протестующая внизу элита уже умчалась на пресс-конференцию, напоследок, сурово потребовав дать нашему Берендееву пожизненное за воровство, ибо преступность в стране совсем распоясалась. Хозяин павильона забрал заявление, так как уже продал свой павильон с инсталляцией за тридцать миллионов долларов на Сотбис, так что к нам – никаких претензий!
– Господи! – истово перекрестился генерал. – Майор, лейтенант, сегодня объявляю выходной и приглашаю всех в ресторан. Задержанного отвезти домой на моей машине, и передайте ему от меня три бутылки армянского конька.
……….
Уже выходя из кабинета, он задержался, взял со стола фотографию, ещё раз на неё посмотрел и задумчиво сказал:
– Самозванец не самозванец, а рисует уж точно не хуже.