Как Октавиан сломал нос Македонскому
После смерти Александра Македонского в 323 году до н.э. македонский полководец Птолемей завладел телом завоевателя и привез его в Египет, где впоследствии возникла династия Птолемеев. Тело Александра сначала доставили в Мемфис, затем в Александрию, где останки царя были погребены в мавзолее. На протяжении веков гробница Александра была местом паломничества сильных мира сего, и римские диктаторы и императоры часто приезжали, чтобы отдать дань уважения знаменитому царю. Гробница оставалась популярным местом - по крайней мере, для богатых и влиятельных - до 4 века н.э., к тому времени гробница была таинственным образом перенесена на другое место или спрятана. Октавиан (известный после 27 года до н.э. как Август) был одним из многих людей, которые отправились посмотреть на могилу Александра, когда ее местоположение было еще общеизвестно. Это событие произошло в 30 году до н.э., вскоре после смерти Марка Антония и Клеопатры.
Римский историк Светоний (около 69-122 гг. н.э.) писал, что Октавиан приказал открыть саркофаг Александра, чтобы посмотреть на тело. Затем он возложил золотую корону на голову трупа, а также разбросал цветы по открытому саркофагу. Спустя десятилетия после смерти Светония римский государственный деятель и историк Кассий Дион (163-235 гг. н.э.) добавил к этой истории дополнительную деталь. Из каких либо источников, которыми он располагал как старший сенатор Рима, или, возможно, просто из обычных слухов и фольклора, Дион утверждал, что Октавиан не был удовлетворен созерцанием останков Александра или даже коронованием его золотом. Вместо этого, по словам Диона, Октавиан провел руками по мумифицированной плоти великого царя. Он, по-видимому, был недостаточно нежен с многовековым телом, поскольку часть носа Александра отломилась от прикосновения Октавиана. Несмотря на очевидную хрупкость и разложение останков Александра, римские императоры продолжали прибывать к гробнице, чтобы оставить новые подарки поверх хрупких останков короля. Считается, что последним влиятельным лицом, которое, как считается, смотрело на труп Александра, был император Каракалла. Император въехал в Александрию в 215 году н.э. и легкомысленно отправился посмотреть на могилу Александра Македонского, который был его героем, кумиром и навязчивой идеей.
Казнены за верность
Потрясающий в своей парадоксальности случай произошел в Римской империи в 42 году н.э. За верность присяге были казнены рядовые солдаты двух легионов. А случилось следующее…
В это время уже больше года империей правил Клавдий, "назначенный" на эту должность преторианскими гвардейцами. До этого доблестные телохранители нашинковали мечами доверенное им тело императора Калигулы. Правитель он был, мягко говоря, грубо выражаясь, так себе, жалеть его не стоит. Единственным достоинством Клавдия было его происхождение. В результате энергичных семейных разборок он остался как бы последним из рода Юлиев, потомков Цезаря. И то в живых сохранился только потому, что имел репутацию несколько придурковатого. Но не суть… Его возвышению немало удивились представители знатных родов, сенаторы. Они посчитали, что имеют не меньше прав на высшую власть в государстве, чем этот вырожденец. Так среди отцов-сенаторов составился заговор, душой которого оказался некто Анней Винициан.
Своей армии у заговорщиков не было, но они рассчитывали, не без основания, на поддержку наместника Далмации Марка Скрибониана. В его распоряжении были два легиона - VII Paterna (Старейший) и X Equestris (Конный), всего около 20 тысяч легионеров и ауксилиариев. В марте 42 года по сигналу из Рима Скрибониан на собрании войск объявил о свержении императора Клавдия и о походе на столицу. Одновременно наместник послал принцепсу оскорбительное письмо с требованием покинуть трон. Клавдий очень сильно испугался, на что заговорщики и рассчитывали. Он собрал своих советников и на полном серьезе обсуждал вопрос, а не уйти ли ему в отставку. При этом постоянно жалобно спрашивал приближенных: - Я всё ещё император? Еле уговорили остаться. Но главные события происходили не в Риме, а в Далмации, в расположении двух легионов. Скрибониан обещал своим войскам восстановление Римской республики, что было ложью. Но солдатам было все равно и на империю, и на республику, армия уже давно фактически стала профессиональной. Клавдий платил военным без задержек, они принесли ему присягу, к тому же он был братом популярного в военной среде Германика. Солдаты-ветераны резонно рассудили, что от добра добра не ищут, и распустили слух, что легионные орлы не желают покидать свои храмы. Знаменосцы якобы не смогли вынуть древки из земли. А так как легионеры были самыми суеверными среди всех жителей империи, они сочли этот знак очень плохим предзнаменованием, и затею с мятежом признали неудачной идеей. Инициативные рядовые отправились искать Скрибониана, чтобы объяснить ему как он не прав. Но наместник успел заблаговременно сбежать на остров Иссу в Адриатическом море. Поэтому легионерам пришлось довольствоваться тем, что они задержали старших легионных офицеров и "пресекли" их преступные поползновения вместе с головами. Мятеж угас, не успев начаться, а прошло то всего пять дней. Не получив поддержки войск, заговорщики один за другим сводили счеты с жизнью. Тем, кто смалодушничал, помогли преторианцы. Благодарный Клавдий присвоил двум верным легионам имена VII и XI "Клавдиевы Благочестивые" (Claudia Pia Fidelis). А для инспектирования далмацких частей был отправлен старший офицер Луций Отон, известный своей непреклонностью в вопросах армейской дисциплины. По прибытии в расположение Отон приказал арестовать легионеров, посмевших поднять руку на своих офицеров. И несмотря на то, что император их наградил и повысил, новый наместник приговорил нарушителей к смерти. В присутствии Отона они были обезглавлены. "Dura lex, sed lex", "закон суров, но это закон". Клавдий проглотил такую фигню молча, но он и не такие вещи игнорировал. Вот так солдаты пострадали за верность присяге. Хотя, может быть, они немного переусердствовали в своей верности…
Если есть желание пообщаться с автором: https://t.me/AquilaRoman
Римские легионы в Крыму
В I веке н.э. Причерноморье и Таврика (современный Крым) рассматривались римлянами как важный форпост Империи, который с одной стороны сдерживал натиск северных варваров, а с другой стороны, располагая обширными плодородными территориями, выступал в качестве мощной тыловой базы в борьбе с Парфией. Интересы "Вечного города" на местности представляли полузависимые образования - Боспорское царство и остатки греческих колоний-поселений. Основу региональной торговли составлял экспорт зернового хлеба, рыбных богатств и продуктов животноводства. Боспорские и греческие транспорты обеспечивали снабжение многочисленных римских гарнизонов и войсковых соединений в Малой Азии. Тем не менее, несмотря на важность региона, присутствие римских войск в нём ещё было не регулярным. Протектораты вполне справлялись с угрозами, самостоятельно приводя к порядку соседей - скифов и сарматов. Однако к середине I века н.э. активность неугомонных кочевников увеличилась.
Нажим на греческие колонии стал таким значительным, что Ольвия была вынуждена признать зависимость от скифских царей. Затем скифы обратили свой взор на Херсонес и их отряды прочно обосновались в окрестностях города. Попутно выяснилось, что Боспор, заигравшись в сепаратизм, не спешил оказывать помощь союзнику, предпочитая сохранять ровные отношения с кочевниками. В этих условиях единственным заступником Херсонеса могли быть только римляне. Обращение жителей полиса к наместнику Мезии (современной Болгарии) Тиберию Плавтию Сильвану поступило как никогда вовремя. В 60-х годах император Нерон как раз собирал силы для дальнейшей экспансии Рима на Кавказ и в Понтийско-Каспийскую степь. В случае успеха предприятия римляне получали возможность установления торговых связей с Центральной Азией, Индией и Китаем, минуя враждебную Парфию. Таким образом, Таврика превращалась из важного, но в целом захолустного региона в стратегическую позицию исключительной значимости. Не воспользоваться предлогом для ввода войск на полуостров было бы для римлян непростительной ошибкой. На выручку Херсонеса из Мезии были отправлены представительные силы под началом легата Тиберия Плавтия Сильвана. Основу экспедиции составили корабли и морская пехота Равеннской эскадры, усиленные войсками, находившимися в подчинении легата провинции (вексилляции VII Клавдиева, VIII Августова легионов и вспомогательные подразделения).
Появление на полуострове около 62-63 г.г. н.э. хорошо обученных римских войск поставило крест на всех воинственных начинаниях скифов. В короткие сроки была снята блокада Херсонеса. Не ограничившись округой города, боевые действия перенеслись в юго-западные и северо-западные районы Таврики. Римляне принудили скифов покинуть Ольвию. Удары носили характер десантных операций, что было обычным явлением в имперской военной практике. Побережье затянуло дымом пожарищ от разрушенных варварских поселений. Решительные действия римских войск стабилизировали обстановку на полуострове. Причём римляне сразу дали понять, что пришли всерьёз и надолго. Количество легионеров и вспомогательных сил, прибывших в Таврику, было довольно значительным. Как позднее писал Вегеций (IV в. н. э.) об организации римской армии: "Кроме того легион имеет еще обслуживающий персонал: плотников, каменщиков, каретников, кузнецов, маляров и других ремесленников для постройки бараков на зимних квартирах; они изготовляют машины, деревянные башни и все остальное, что необходимо для завоевания вражеских городов или для защиты своих; их держат для того, чтобы они или заново делали повозки и всякого рода метательные орудия или поправляли разбитые. Имелись еще мастерские для выделки щитов, панцирей, луков; в них изготовлялись стрелы, метательные дротики, шлемы и всякого рода другое оружие. Одной из главнейших забот было, чтобы в лагере никогда не было недостатка в том, в чем может нуждаться войско". Римские войска заняли цитадель Херсонеса. В городской гавани был размещён военный флот. У Балаклавы в районе Сигнальной бухты был обустроен военный лагерь получивший название "Symbolum portus" ("Симбалон", "порт Мощная сила"). На мысе Ай-Тодор римляне выстроили крепость Харакс. Расположенные на высоком холме каменные укрепления имели с северной стороны два ряда стен. С юга естественным препятствием был обрыв. В стенах были обустроены трое ворот, главные из которых защищались массивными башнями. Для снабжения лагеря водой был протянут водопровод на гору Ай-Петри. В крепости был возведён маяк, обустроены казармы, преторий, святилище, термы с бассейном. Гарнизон насчитывал около 500 солдат. Для сообщения военных лагерей с Херсонесом и быстрой переброски войск была построена Via Militaris (она же "Военная дорога", Календская тропа). Дорога, вымощенная камнями и присыпанная щебнем, пересекала невысокие Крымские горы с высотами до 600-700 метров. Все удобные бухты были взяты римлянами под наблюдение, что вместе с действиями флота обеспечило полный контроль над прибрежной зоной. Одновременно те же процессы происходили на южном побережье Эвксинского Понта (Чёрного моря).
Понтийское царство было превращено в римскую провинцию. В городе Трапезунд (современный Трабзон) была развёрнута мощная база флота. Почти всё побережье Эвксинского Понта оказалось под контролем Рима. По приказу Императора Нерона в Таврике и на Кавказском побережье были расквартированы силы численностью до 3 тысяч человек и около 40 кораблей. Всего же, к концу его правления, для поддержки похода на Каспий, на восточных рубежах Империи была сосредоточена почти половина римской регулярной армии.
Однако с восстанием легионов против Нерона все завоевательные планы рухнули. В конце 60-х годов н.э. Империю поразил кризис безвластия, переросший в гражданскую войну. В результате развернувшихся боевых действий была практически полностью разрушена приграничная оборонительная линия от Северного моря до Нижнего Дуная. Римляне были вынуждены вывести из Причерноморья гарнизоны, для усиления легионов в Мезии. Большая часть укреплений была покинута и заброшена. Возвращение римской армии в Таврику фиксируется около 120 года н.э. В регионе разворачивается отдельный Мезийский флот. Гарнизоны римских солдат размещаются в Ольвии и Херсонесе, вновь играя роль передовых опорных пунктов Империи. Крепость Харакс восстанавливается легионерами I Италийского легиона. В окрестностях лагеря и вдоль Военной дороги разворачиваются наблюдательные посты. Командование всеми силами на полуострове сосредоточивается в руках военного трибуна. Благодаря этим мероприятиям римлянам, грекам и боспорцам удаётся справиться с натиском кочевников и удерживать регион под контролем в течение длительного времени. Однако к середине III века н.э., в связи с усилением натиска варваров на границы Империи, римляне уже окончательно покидают Таврику. Отрывочные сведения ещё упоминают о пребывании на полуострове отдельных римских подразделений в конце III - начале IV века н.э., но на общую ситуацию в регионе они повлиять уже не могут.
Если есть желание пообщаться с автором: https://t.me/AquilaRoman
SPQR
Эту аббревиатуру можно встретить на многих римских зданиях, на боевых штандартах, на монетах и т.д. Без нее практически невозможно найти напоминание о римской эпохе. Но что именно она означает и почему она ассоциируется как фактический девиз Рима? Аббревиатура SPQR является сокращением латинской фразы "Senatus Populusque Romanus". Существует несколько вариантов перевода этой фразы на английский язык, в зависимости от того, кого вы спросите. Кто-то может сказать, что это означает "Сенат и народ Рима", а кто-то - что это более формальный перевод "Римский сенат и народ". Какой бы перевод вы ни считали более точным, оба они выражают, что Римская республика, а затем и Римская империя состояли из двух одинаково важных органов: римского сената и граждан, которые доверяли ему принимать за них правильные решения.
Когда Рим начал использовать SPQR? Хотя Римская республика возникла около 509 г. до н.э., первое конкретное появление SPQR в материальных артефактах датируется примерно 80 г. до н.э. Хотя ведутся споры о том, существовал ли SPQR до 80 г. до н.э., историки в целом признают, что не существовал. Поэтому появление символа SPQR в это время во многом связано с тем, что происходило на закате Римской республики. Оптиматы против популяров: Начало бедствий Рима Если не углубляться в историю Рима на несколько сотен лет, то к 91 году до н.э. в республике наметился резкий раскол. По определению немецкого историка Теодора Моммзена римский народ можно разделить на два лагеря: оптиматов и популяров. Хотя во времена республики не существовало политических партий в современном понимании, эти два различных типа мышления доминировали в общественно-политическом дискурсе того времени. По мнению оптиматов, власть должна принадлежать сенату, и ничто не может ее узурпировать. Приверженцы этих взглядов считали, что сенаторы избраны не просто так и что римские граждане должны доверять политическому процессу, который они для себя выстроили. В конце концов, именно такой способ правления, по их мнению, отличал их от варварских племен, окружавших границы Республики. С другой стороны, популяры считали, что граждане должны иметь большее право голоса, чем сенат, или, по крайней мере, иметь сенаторов, которые в большей степени отвечали бы потребностям простых людей. Хотя это и не было основной претензией популяров, одним из постоянных митинговых криков было распределение зерна, за которое выступали такие политики, как Гай Гракх в 123 г. до н.э. Конечно, у популяров было много других вопросов, по которым они не соглашались с оптиматами. Тем не менее, традиционно при распределении зерна среди населения основное внимание уделялось количеству людей, имеющих право на его получение, количеству, качеству и цене. Подливая масла в огонь: социальная война(союзническая) С 123 г. до н.э. и примерно до 91 г. до н.э. среди римского населения и других латинских народов продолжало расти разделение на оптиматов и популяров. Лишь некоторые народы считались полноправными римскими гражданами, несмотря на то, что к 91 г. до н.э. контролировали весь Италийский полуостров. Во время Самнитских войн ранняя республика приняла решение о предоставлении римского гражданства тем племенам, которые оказывали им помощь или сдавались без боя. Тем, кто выступал против них, гражданство не предоставлялось. В течение последующих нескольких сотен лет италийские союзники, не считавшиеся полноправными гражданами, устали от налогового бремени и рабочей силы, которую они предоставляли римской армии, не имея на то достаточных оснований. Главным их сторонником стал государственный деятель Марк Ливий Друз. Друз выступал за расширение прав латинян, если не за предоставление им полного гражданства. Хотя это так и не было доказано, существует большое подозрение, что на него было совершено покушение агентом Рима. После его смерти различные союзники Италии начали восставать, и началась Социальная война. В ходе Социальной войны отличились два полководца. Первый - прославленный Гай Марий, второй - его ближайший подчиненный Сулла. Несмотря на неудачное начало, римская армия в конце концов разгромила большинство восставших племен. Однако еще до окончания войны в восточных провинциях Рима начались волнения. Первая Митридатская война и гражданская война Суллы В то время как Рим был охвачен войной внутри страны, понтийский царь Митридат VI вторгся в Малую Азию. Его войска сметали легкую римскую оборону, и для борьбы с ним была собрана новая армия. К 87 г. до н.э. Социальная война была взята под контроль, и Сулла получил под командование новую армию. Это привело в ярость Мария, и он лишил Суллу командования. Наконец, Сулла двинул свою армию на Рим. Оставшись без армии, Марий был изгнан, а Сулла отправился воевать с Митридатом.
Во время отсутствия Суллы Марий решил вернуться. Собрав новую армию, он сам двинулся на Рим и взял его. Марий быстро заручился поддержкой сограждан и получил беспрецедентное седьмое консульство. Узнав о поступке Мария, Сулла высадил свою армию на Итальянском полуострове, чтобы вновь захватить Рим. Как и Социальная война, гражданская война Суллы представляла собой конфликт по партийному признаку: оптиматы против популяров. Сулла был убежденным оптиматом и, перехитрив армию Мария, одержал убедительную победу над армией популяров в битве при Коллинских воротах. После победы в Риме впервые за почти десятилетний период наступил мир. Почему Сулла начал использовать SPQR? Став диктатором Рима, Сулла сначала занялся укреплением своей власти. Затем, приговорив к казни тысячи своих врагов, он понял, что для восстановления порядка в республике его жажде крови придется положить конец. Во время диктаторства Суллы повсюду начинает встречаться фраза SPQR. Почему Сулла выбрал именно это словосочетание и какой фразеологизм он использовал, говорит о том, чего он хотел добиться. Из-за давних разногласий между популярами и оптиматами Сулла, скорее всего, хотел продемонстрировать единство двух фракций. Оптиматы выступали за сильный сенат, а популяры - за сильное гражданство. SPQR показывает, что оба эти органа постоянно связаны друг с другом, так как оба являются жизненно важными для управления Римом. Включение термина "народ Рима" должно было положительно сказаться на италийцах, только что ставших римскими гражданами. Во время правления Суллы он распространил римское гражданство на все народы Италийского полуострова, включая восставшие племена. Включив в девиз словосочетание "народ Рима", Сулла дал понять, что эти люди являются такими же римлянами, как и все остальные, которые к этому моменту уже несколько веков были гражданами. Нанесение этой фразы на монеты, здания, штандарты и всевозможные документы только подчеркивало этот тезис.
В общем - "Народ и Партия Едины"...
Если есть желание пообщаться с автором: https://t.me/AquilaRoman
Атаримлянин
Инициатива наказуема, Камилл своими действиями в войне с Фалерией настроил против себя и сенат, и народ. И те, и те ждали прибыли от разграбления города, а Камилл с никому ненужной своей справедливостью нарушил планы своих соотечественников, которые избалованные победами, к этому моменту начали неприкрыто чваниться. Это всеобщее недовольство вылилось в странный судебный процесс над Камиллом. Его хотели приговорить к штрафу по какому-то мутному делу, не остановило римлян даже личное горе полководца, он потерял сына. Камилл начал искать поддержки, но нигде её не нашел. В конце концов его покинули даже самые близкие друзья. Оскорбленный Камилл эффектно и демонстративно ушел в изгнание в маленький город Ардеа.
После этих неприглядных событий патриции и плебеи вспомнив былую вражду продолжили противостояние. Небеса не любят гордых и чванливых, как следствие небеса наслали на Рим большую беду – галлов. Формальный повод для войны был найден быстро. Галлы напали на союзный Риму город Клузиум, римляне попросили не воевать их союзников. Уверенные в своей силе галлы справедливо рассудили, что надо сначала разбить самого сильного противника, а уже потом браться за слабых и со всей скоростью на которую были способны рванули в направлении Рима. И вот в условиях политической нестабильности, расколотая на два враждующих лагеря, раздраженная беспрерывными пререканиями начальства между собой римская армия спешно выступила против галлов.
Галлы не были привычным врагом для Рима, их воины отличались дикостью, храбростью и презрением к смерти. Вдобавок их вождем был преисполненный брутального остроумия и безбашенной храбрости воин, звали его Бренн. Две армии сошлись около речки Аллия. Римские военачальники пораженные скоростью появления неприятеля попытались занять все возвышенности, чем неоправданно растянули строй. Галлы молниеносно атаковали эти возвышенности. Не привыкшие к такой свирепой и остервенелой атаке римляне дрогнули и побежали. Паника была так велика, что большая часть войск римлян добежав до Тибра кинулись в воду и потонули там под тяжестью своих доспехов. Армия римлян державшая в страхе большую часть италийского полуострова на протяжении столетий перестала существовать в одночасье. Эта сравнительно легкая победа ошеломила самих галлов. Самоуверенные и гордые римляне показались им трусливыми и безвольными. Опьянев от победы галлы принялись мародерствовать и пьянствовать по полной программе и это спасло римлян. Многие римляне спаслись в Вейях, святыни были эвакуированы, а остатки войска пожелавшие оборонять Рим до конца спрятались в крепости Капитолии.
Очухавшись и придя в себя после попойки и празднования галлы двинулись к Риму. Они нашли город пустым, заброшенным. Не встретив никакого сопротивления обрадованные галлы принялись грабить уже сам город, в пылу грабежа возник пожар и Рим запылал. Построенный преимущественно из дерева город в течении нескольких дней сгорел до тла. Галлы принялись за осаду Капитолия. Так как все припасы в городе были либо вывезены римлянами, либо сгорели, среди галлов начался голод, также как и в Капитолии голодали римляне. Бренн был вынужден командировать часть своей армии добывать пропитание. Один из крупных отрядов галлов достиг окрестностей городка Ардеа, где проживал Камилл и принялся грабить близлежащие деревни. Испуганные ардейцы объявили сбор. Негодовавшему Камиллу это было на руку, возглавив отряд ардейцев Камилл ночью напал на пьяных и уверенных в своей непобедимости галлов и безжалостно вырезал их всех до единого человека.
После удачной ночной резни Камилл направился в Вейи, так как там был сосредоточен самый большой римский контингент и сразу подчинил соотечественников себе. Вероятно, красивую историю про Понтия Каминия и гусей придумали римляне потом, скрашивая и без того чудесную историю спасения, вряд ли у Камилла было столько времени, чтобы ждать утверждения его сенатом в роли диктатора.
Да и сомнительно, что имеющий надежду сенат знающий, что самый успешный полководец идет с армией на галлов согласился на уплату контрибуции. Но вот уставшие и голодающие, доведенные до отчаяния и не видевшие другого выхода римляне согласились выплатить тысячу фунтов золотом, с условием что галлы уберутся восвояси. Уверенные в своей безнаказанности и силе галлы поставили сломанные весы для того, чтобы взвесить золото и начали жульничать, на что римляне возразили. Именно тогда, вождь галлов Бренн сказал крылатую фразу: «Горе побежденным!», - и бросил на весы свой меч. И именно в этот момент Камилл со всем своим сытым и отдохнувшим римским воинством ввалился в город и сказал свою не менее крылатую фразу, ставшую аксиомой для Рима на многие века вперед: «Римляне откупаются от врагов железом, а не золотом!»
Завязался стихийный бой на улицах города и свежие римляне легко победили голодных и измученных галлов. Отступление превратилось в беспорядочное бегство, Камилл наученный опытом неприятеля не мешкая пустился в быструю погоню и практически уничтожил все войско неприятеля. Римляне нарекли его вторым Ромулом за эту победу.
После такого чудесного спасения у римлян опять пошли разброд и шатания. Многие хотели переселиться в Вейи, но сенат продлил полномочия диктатора Камиллу и этот великий патриот своей родины сумел убедить сограждан восстановить город. Разумеется, многочисленные вассалы Рима восстали, так что римлянам пришлось параллельно вместе с великой стройкой вести полномасштабную войну. Итак, в неустанных трудах прошли 25 долгих лет. За эти годы Камилл успел помочь согражданам в почти полном восстановлении Рима и завоевании еще более громадной территории. В любой трудной ситуации сенат прибегал уже к испытанному средству – тупо назначал диктатором Камилла, и Камилл не подводил ни сенат, ни римский народ, с честью выходя из любой ситуации. Он успел существенно модернизировать римскую армию и уже следующий набег страшных галлов римляне встретили во всеоружии с Камиллом во главе. Камилл наголову разбил войско галлов, но триумфально вернувшись в Рим, он застал старую распрю – патрициев и плебеев.
Много лет оставаясь связующим звеном между двумя сословиями, являясь полноценным национальным лидером в лучшем смысле этого слова, Камилл употребил все свое влияние, чтобы примирить сограждан и прийти к компромиссу. Он убедил элиту пойти на существенные уступки перед народом, согласившись на назначение одного консула из плебеев. После этого он сложил с себя полномочия диктатора и удалился на покой, ему было больше восьмидесяти лет.
Через год в Риме вспыхнула эпидемия, унесшая из жизни многих граждан. От нее умер и Камилл. Об этом скорбном событии не скажешь лучше Плутарха: «Однако, кончина Камилла огорчила римлян сильнее, нежели смерть всех унесенных в ту пору болезнью, вместе взятых»…
Камилла многие историки считают деятелем полу вымышленным, это отчасти так. Римляне приукрасили своего героя. Его изобразили кротким и нежным. Но в моем понимании это был эпичный Герой, не лишенный мудрости, справедливости, благородства, эдакий Атаримлянин, понимавший, что только при единении элиты с народом государство будет сопровождать благополучие и успех.