Жемчужины мысли на нити смысла: Рудаки⁠⁠

Всем привет!

Сегодня я познакомлю вас с поэтом, с которого нужно было начинать цикл длиннопостов о поэтах Ближнего Востока - Абу Абдуллах Джафар Рудаки.

Если Эрнест Хемингуэй считал, что вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, то, по аналогии, основателем персидско-таджикской поэзии принято считать Рудаки.

Понятно, что и до Рудаки поэты использовали литературные формы рубаи и касыды, однако Рудаки сделал их "классическими" на родном языке. Именно в этом смысле Рудаки называли "Адамом поэтов" такие авторы как Фирдоуси и Хафиз, а Унсури говорил, что не в силах написать газель, подобно Рудаки.

Некоторую часть своей жизни Рудаки был придворным поэтом, однако был изгнал и умер в нищете в родной деревне Рудак.

Поэт родился в середине IX века и достоверных сведений о нем сохранилось довольно мало. Одной из легенд является слепота поэта - ученые до сих пор спорят, была ли это слепота от рождения, слепота по приговору эмира или она была вызвана старостью (Рудаки скончался в 941 году)

Другая, уже более известная легенда, связана с его талантом импровизации:

Однажды эмир Наср со свитой отправились в дальнее путешествие. Долго ли, коротко ли длилось странствие, история умалчивает, но одним прекрасным утром Рудаки овладела тоска по родине. И тогда, аккомпанируя себе на чанге, он начал петь о садах Бухары. Это была импровизация, но сила ее оказалась такова, что вся свита рыдала, а эмир Наср вскочил на коня и помчался в сторону переправы через Амударью. Он даже не успел переодеть свои домашние туфли и только на втором перегоне обул сапоги…

Переводы Рудаки на русский язык встречаются в поэтических сборниках, которые издавались в Советском Союзе. Наследие автора я буду цитировать по вот этим двум изданиям, в переводах Т. Стрешневой, С. Липкина и В. Левика:

-- Газели

Снова возвратимся к вопросу "питья вина как ответа на ложь окружающего мира":

Печальный друг, достойный уваженья,
Ты, втайне льющий слезы униженья!
Умершего не назову я имя, -
Боюсь, опять познаешь ты мученья.
Ушел ушедший и пришел пришедший,
Кто был, тот был — к чему же огорченья?
Ты хочешь сделать этот мир спокойным,
А мир желает лишь круговращенья.
Не злись: ведь мир твоей не внемлет злости.
Не плачь: к слезам он полон отвращенья.
Рыдай, пока не грянет суд вселенский,
Но прошлому не будет возвращенья.
Не мучайся по поводу любому, —
Ты худшие узнаешь злоключенья.
К кому бы ты ни привязался сердцем,
Умрут наверно все без исключенья.
Нет облаков и нет затменья в мире,
И не настал конец его свеченья.
Мне подчинишься иль не подчинишься, —
Боюсь, мои отвергнешь возражения.
Не победил ты в сердце рать страданий?
Так пей вино: нет лучшего леченья!
Кто благороден, тот найдет и в горе
Источник стойкости и возвышенья.

В продолжении темы сравним газель Рудаки с рубаи Хаяйма:

Омар Хайям:

Сад цветущий, подруга и чаша с вином —
Вот мой рай. Не хочу очутиться в ином.
Да никто и не видел небесного рая!
Так что будем пока утешаться в земном.

Абу Абдуллах Рудаки:

Будь счастлив с черноокою своей.
Придуман мир, как сказка для детей.
Всегда доволен будь своею долей,
О том, что миновало, не жалей.
Я счастлив тем, что луноликий ангел
Быть согласился спутницей моей.
Сей мир, как ветер, мимолетный,
Так будь, что будет! Чашу мне налей.
Ответь, кто был доволен этим миром?
Ты сам доволен ходом бренных дней?
Встречал ли справедливость, бескорыстье
На протяженье долгой жизни всей?

О том, что иногда лучшие советчики - это поступки и ситуации, которые случаются с нами и из которых мы в состоянии вынести ценные уроки:

Мне жизнь дала совет на мой вопрос в ответ, -
Подумав, ты поймешь, что вся-то жизнь - совет:
"Чужому счастью ты завидовать не смей,
Не сам ли для других ты зависти предмет?"
Еще сказала жизнь: "Ты сдерживай свой гнев.
Кто развязал язык, тот связан цепью бед"

-- Касады

Самая знаменитая касыда Рудаки - это "мать вина", которая была приложена к дарственному кувшину с вином. Но я хочу процитировать другую, говорящую о том, что есть ситуации, которые выходят за пределы наших возможностей и являются следствием стечения обстоятельств непреодолимой силы. При этом обратите внимание на концовку, которая дает понять, что можно найти выход из любого положения:

Не печалься, повелитель, зря на бога не ропщи.

И в спокойном размышленье утешение ищи.

Неудачи постигали полководцев сотни раз.

Верь, желанного достигнешь, торжества наступит час.

Каждый, кто тебя увидел в ратном деле боевом,

Знает, что в единоборство ты вступить способен с львом.

Но когда исход сраженья предрекает сам господь,

Разве можно, прекословя, божью волю побороть!

Каждый воин твой, который угодил врагам в полон,

Будет вызволен тобою, в краткий срок освобожден.

-- Рубаи

Скандалы, интриги, расследования — показать всё, что скрыто

Сквозь оболочку мира глаз твой не видит жизни сокровенной,
Так научись глазами сердца глядеть на таинства вселенной;
На все, что зримо и телесно, гляди открытыми глазами,
Но сердце научи увидеть изнанку видимости бренной.

Исследования показывают, что Рудаки переводил арабские стихи.

Али ар-Руми:

Я красил седины не ради красавиц,
Чтобы этим любви их добиться.
Ведь то, что я покрасил,- это в память о юности;
Когда она ушла, я надел на себя траур.

Перевод Рудаки:

Не для того свои седины я крашу в мерный цвет,
Чтоб молодым считаться снова, грешить на склоне лет:
Кто скорбно плачет об умершем, тот в черное одет,
Скорбя о юности, седины я крашу в черный цвет.

Обратите внимание, как обыграна в рубаи ниже "теплота лихорадки". С одной стороны, автор настолько сроднился со своим горем, что даже болезнь спрашивает о нем "с теплотой", так как вокруг поэта нет больше друзей, а лихорадка - его единственная верная спутница. С другой стороны - "теплота" может являться физиологическим процессом и представлять собой повышение температуры при лихорадке, так сказать "пламенный привет". То есть "лихорадка" выступает сразу в двух противоположенных образах: как болезнь и как друг.

Тогда лишь требуют меня, когда встречаются с бедой.
Лишь лихорадка обо мне порою спросит с теплотой.
А если пить я захочу, то, кроме глаза моего,
Никто меня не напоит соленой, жаркою водой.

И, по традиции, в конце поста я приведу одно из моих любимых рубаи Рудаки, которое актуально и спустя тысячелетие после смерти поэта:

Великодушием отмечен царь державы:
Он стрелы золотом украсит в день кровавый,
Чтоб саван для себя сумел добыть убитый,
А раненый — купить лекарственные травы.

Ссылки на предыдущие посты из цикла "Жемчужины мысли на нити смысла":

- Хафиз Ширази

- Саади Ширази

- Джалал ад-Дин Руми

- Баба Тахир

- Захир-ад-дин Мухаммад Бабур

Всем спасибо, читайте хорошие книги!