ЦИРК ДЮ СОПЛЕЙ⁠⁠

Во времена дворовой юности мы считали свадьбы делом экзотическим. Свадьба - это то, что может случиться с кем-то другим, но только не с нами, как смерть.

Поэтому все мы, от первого до четвертого подъезда, опешили, когда эта розовая чума в начале девяностых пришла в наш двор.

Жених был домотканый, местный, а невеста приблудная - из соседней многоэтажки. То есть парню не пришлось далеко ходить: вышел покурить, затянулся - вот тебе и невеста. Без былинного размаха и всех этих Забав Путятишен и раззудись плечо, зато наверняка.

Они подали заявление в ЗАГС. Свадьбу назначили на осень.

Стояло тучное потливое московское лето, с одышкой и ливнями. Некоторые из нас только что закончили первый курс своих институтов, другие перебивались спонтанными заработками. Мы почти в полном составе болтались во дворе. Сорванную морковку тянуло на родную грядку. Это было наше первое лето после изгнания из рая детства. Мы не знали, куда пристроить свои осиротевшие корни.

То лето запомнилось нам всем одинаково - брачными играми будущих молодоженов. Эти двое решили устроить медовый месяц до свадьбы. Причем не себе, а нам - обитателям летнего московского двора.

Парочка источала мед. Жених и невеста везде ходили вместе, прилипая друг к другу разными частями тела - то руками, то губами, то лбами. Даже их уши порой переплетались.

Они стояли рядышком, бок о бок, и, перебивая друг друга, словно воробьи у лужи, рассказывали о том, как безумно они влюблены. Как удивительно они похожи. Как резко изменился двор, город, мир, вселенная после их встречи.

Потом он зачем-то вслух читал какие-то стихи. А она зачем-то громко пела какие-то песни.

Наконец, жених с невестой все так же прилюдно падали друг другу в объятья (не обнимались, а именно что падали в объятья, то есть, если бы один вдруг сделал шаг в сторону, другой рухнул бы пластом лицом вниз), и из их глаз сочилась густая патока.

"Я ща блевану", - тихо сказал мой приятель однажды, когда молодожены в очередной раз изобразили перед нами этот цирк дю соплей.

Эти двое были как Кен и Барби, в которых добавили слишком много пластмассы и не доложили правды жизни.

Можно предположить, что моего приятеля, да и не только его одного, тошнило от показного лицемерия сладкой парочки. Но это не так. Никакого показного лицемерия там не было, как раз наоборот. Нас всех тошнило от их искренности, вот ведь как бывает. Жених с невестой так громко шуршали фантиком своей любви, что никому уже не хотелось конфеты.

Похожие чувства испытывают пользователи современных соцсетей, когда их перекармливают успешностью и благополучием. Когда на них выдавливают содержимое своих эклеров. Когда чья-то жизнь поворачивается к ним своим фотошопом.

А для нас в те годы все это происходило вживую. Ведь тогда соцсетей еще не было и в помине: люди выходили во двор, а не в фэйсбук. Молодожены круглосуточно торчали перед нами во плоти, так что их нельзя было просто отправить в бан.

Как-то раз наша дружная компашка весело наклюкалась. Молодежь валялась по двору россыпью, кого где догнал алкоголь. Какая-то собачка задорно закапывала моего приятеля в песочнице. Я уселся на лавочку, облокотившись на старушку, сидевшую там с подружками. Все дворяне были в дрова, и лишь я один благопристойно сохранял вертикальное положение. Хотя, нет, вертикальное положение также сохраняли жених с невестой, поскольку они снова упали в объятья друг друга и поэтому устояли. Молодожены обнимались непослушными руками - плетьми. Жених спорадически выкрикивал в воздух громкие лозунги о вечной и бессмертной любви к своей невесте. Задорная собачка перестала закапывать моего приятеля и начала подвывать в такт заунывным признаниям жениха.

"Расплескают, дурачки, ох, расплескают", - вдруг сказала старушка, к которой я прислонился. Старушка смотрела на жениха с невестой и грустно качала головой.

"Да, не расплескаем, бабуся, - ответил я ей тогда, - нечего расплескивать, мы все уже выпили..."

Их медовый месяц продлился полтора.

Заявление они забрали.

До сих пор никто точно не знает причины. Со стороны все выглядело так, словно жених с невестой сдулись, как шарики после праздника, причем сдулись синхронно. Мимо пробегал злой мальчишка и лопнул их одной иголкой.

До сих пор никто точно не знает причины. Никто, кроме меня. А я знаю.

Права была та мудрая старушка: они все-таки расплескали.

Потому что счастье, как и деньги, любит тишину.

(Автор-Олег Батлук)