Объективный критерий добра и зла: теория Абдель Кадер Хана⁠⁠

При прочтении книги Грегори Дэвида Робертса «Шантарам», я наткнулся на один момент, который показался мне чрезвычайно интересным. Это... даже не знаю, как назвать, рассказ, лекция или, скорее, теория одного из персонажей романа, который в одной из бесед с главным героем рассуждает об универсальном критерии добра и зла. Не могу сказать, что в полной мере согласен с ним, однако, признаю тот факт, что данная теория имеет право на существование.

В сети она уже изложена, однако представлено это в качестве выдержки из книги, того самого диалога, происходящего между Абдель Кадер Ханом и Линдсеем Фордом. Я постарался переработать этот отрывок, чтобы оформить его в целостный последовательный текст, без диалогов, от третьего лица. Так же, я взял на себя смелость исправить некоторые неточности и дополнить эту теорию историческими фактами.

История вселенной началась с расширения, произошедшего так быстро и с такой силой, что мы не можем не только понять его, но и представить себе. Ученые называют это расширение «Большим взрывом», хотя, настоящего взрыва, как у бомбы, не было. В самые первые доли секунды после этого расширения вселенная представляла собой нечто вроде густого супа, состоящего из простейших частиц, которые по составу были даже проще атомов. В то время, как вселенная охлаждалась после произошедшего, частицы соединялись друг с другом, образуя скопления, которые в свою очередь, объединялись в атомы. Затем из атомов образовались молекулы, а из молекул - звёзды и планеты. Звёзды рождались и погибали, и вся материя, из которой мы состоим, произошла от умирающих звёзд.

Ни один из процессов объединения частиц не был случайным и беспорядочным. Вселенная обладает своим характером, как и человек, и отличительной чертой её характера является стремление к объединению, созиданию и усложнению. Это происходит непрерывно и вечно. В нормальных условиях частицы вещества постоянно соединяются, порождая более сложные образования. В западной науке это стремление к упорядочению частиц и их комбинированию называется «тенденцией к усложнению». Это закон, по которому живёт Вселенная. Таков способ её существования.

За последние пятнадцать миллиардов лет вселенная всё усложнялась и усложнялась, через миллиард лет она будет ещё сложнее, чем ныне, и так далее. Ясно, что она движется к некоей цели, так называемой «предельной сложности». Возможно, что ни человечество, ни лист дерева, ни одна из планет Солнечной Системы не доживут до того момента, когда этот предел будет достигнут. Но все мы неизбежно движемся к этому. И эту конечную сложность, к которой всё стремится, можно назвать Богом. Если слово «Бог» не нравится, то его можно заменить на «Предельная сложность» - суть от этого не поменяется.

Однако, существует определённая вероятность, что произойдут некие катаклизмы, с Землёй столкнётся гигантский астероид - то есть, всё живое на планете, или сама планета, тем или иным образом будет уничтожено. И если Землю разнесёт на осколки, то ни о каком усложнении речи идти не может. К тому же известно, что Солнце умирает и через 4 - 5 миллиардов лет оно погаснет.

Этот факт, ввиду того, что человек служит наиболее высокоразвитым проявлением всеобщей сложности в нашем уголке вселенной, безусловно будет большой потерей и всё предыдущее развитие вселенной пойдёт прахом. Но сам процесс усложнения будет продолжаться. Люди являются выражением этого процесса, человеческие тела состоят из всех звёзд и всех солнц, которые умерли до возникновения человека, оставив свои атомы в качестве строительного материала. И если человечество погибнет, не важно, из-за астероида или по своему неразумию, то в какой-нибудь другой части вселенной «человеческий» уровень сложности вместе с сознанием, способным понять этот процесс, будут воспроизведены. Не обязательно, что там появятся такие же люди, но некие разумные существа на такой же ступени усложнения возникнут обязательно. Человечества не будет, но процесс будет продолжаться. И, возможно, уже в настоящий момент, нечто подобное происходит в миллионе других миров. Скорее всего так и происходит, потому что именно это вселенная всё время и делает.

Отсюда можно сделать вывод, что всё способствующее движению ко всеобщей сложности и ускоряющее его - это добро, а всё, что мешает этому процессу и замедляющее его - это зло. И данное определение добра и зла хорошо тем, что оно объективно и универсально.

Говоря об объективности данного определения, необходимо понимать, что оно является таковым настолько, насколько объективен человек и насколько он понимает то, что происходит во вселенной. Оно основывается на том, что о ней известно, а не на том, что утверждает какая-либо религия или какое-либо политическое движение. Оно не противоречит их наиболее ценным принципам, но исходит из того, что известно, а не из того, во что верят. В этом смысле оно объективно. Разумеется, то, что известно о вселенной и о месте человека в ней меняется по мере накопления и углубления знаний. Невозможно быть абсолютно объективным в оценках, но можно быть объективным в большей или меньшей степени. И когда происходит определение добра и зла, исходя из того, что человечеству известно на данный момент, то оно объективно в той степени, какую допускают знания.

Говоря, что это определение добра и зла универсально, подразумевается, что оно может быть приемлемо для любого разумного рационально мыслящего человека - будь он индус, мусульманин, христианин, иудей или тот же атеист - потому, что оно основано на знаниях человечества о вселенной.

В качестве аналогии можно привести попытки человека установить универсальную меру длины. Если бы не было общепринятого критерия измерения длины, то невозможно было бы договориться, где кончается один участок земли и начинается другой, невозможно было бы напилить брёвна для постройки дома. Люди дрались бы из-за земли, дома рушились бы, воцарился бы хаос. Потому человечество в ходе всей своей истории всегда стремилось установить единую меру длины.

После Великой Французской революции (начало 14 июля 1789, взятие Бастилии - окончание сентябрь 1792 провозглашение первой Французской республики; однако, историками за окончание принимается переворот 18 брюмера Наполеона Бонапарта 9 ноября 1799 года), в 1795 году учёные и правительственные чиновники решили упорядочить систему мер и весов. Они ввели десятичную систему исчисления, основную единицу которой назвали метром, от греческого слова «метрон», переводящееся как «мера». Но как определить длину метра?

В Европе со времён распада империи Карла Великого не существовало общих стандартных мер длины: они могли быть стандартизированы в рпеделах одной юрисдикции, которая зачастую имела размеры одного торгового городка, но единых мер не было, и каждый регион мог иметь свои собственные. Причиной этого служило в какой то мере то, что меры длины использовались в налогообложении (налог, к примеру, мог измеряться в определённой длине полотна), а поскольку каждый местный правитель вводил свои налоги, то для соответствующей местности законами устанавливались свои единицы измерения.

С развитием науки в XVII веке стали раздаваться призывы к введению «универсальной меры» (universal measure, как называл её английский философ и лингвист Джон Уилкинсв в эссе 1668 года ) или «католического метра» (metro cattolico итальянского учёного и изобретателя Тито Ливио Бураттини из его работы Misura Univwersale 1675 года ), меры, которая бы основывалась на каком-либо естественном явлении, а не на постановлении властьдержащей персоны, и которая была бы десятичной, что заменило бы множество разнообразных систем счисления, например, распространённую двенадцатеричную, одновременно существовавших в то время.

Идея Уилкинса заключалась в том, чтобы выбрать для единицы длины длину маятника с полупериодом колебаний, равным оной секунде. Подобные маятники были незадолго до этого продемонстрированы Христианом Гюйгенсом, и их длина была весьма близка к длине современного метра. Однако, вскоре было обнаружено, что длина, измеренная таким способом, различается в зависимости от места измерений. Французский астроном Жан Рише во время экспедиции в Южную Америку (1671 - 1673) обнаружил увеличение периода колебаний секундного маятника по сравнению с тем, который наблюдался в Париже. Выверенный в Париже маятник в процессе наблюдений им был сокращён на 1,25 французской линии (~ 2,81мм), дабы избежать отставания во времени на 2 минуты в день. Это дало разницу в 0,3% длины между Кайенной и Парижем.

Вплоть до Великой французской революции в вопросе установления «универсальной меры» не было никакого прогресса. Франция была озабочена вопросом распространения единиц измерения длины, необходимость реформы в этой области поддерживали самые различные политические силы. Талейран возродил идею о секундном маятнике и предложил её Учредительному собранию в 1790 году, с тем уточнением, что эталон длины будет измерен на широте 45ºN, примерно между Бордо и Греноблем. Таким образом, метр получал следующее определение: метр - это длина маятника с полупериодом колебаний на широте 45ºN, равным одной секунде. В единицах СИ, эта длина равна 0,994 метра.

8 мая 1790 года Французским национальным собранием за основу было принято это определение. Но, несмотря на поддержку собрания, а также поддержку Великобритании и новообразованных Соединённых Штатов, предложение Талейрана так и не было осуществлено.

Вопрос реформы единиц измерения был отдан на рассмотрение Французской академии наук, которая создала специальную комиссию, возглавляемую инженером и математиком Жаном-Шардем де Борда. Он был ярым приверженцем перехода на десятичную систему счисления: усовершенствовал лимб повторительного теодолита, который позволял намного улучшить точность измерения углов на местности, и настаивал, чтобы инструмент калибровался в градах (одна сотая четверти круга), а не в градусах, чтобы град делился на 100 минут, а минута - на 100 секунд. Для Борда метод секундного маятника был неудовлетворительным решением, поскольку он основывался на существовавшей в то время секунде - недесятичной единице, которая не подходила для предлагавшейся к внедрению системы десятичного времени - системе, когда в одних сутках 10 часов, в часе 100 минут, а в минуте 100 секунд.

Вместо метода секундного маятника комиссия - среди членов которой были Жосеф Луи Лагранж, Пьер-Симон Лаплас, Гаспар Монж и Кондорсе - решила, что новая единица измерения должна быть равна одной десятимиллионной расстояния от Северного полюса до экватора (четверть земной окружности), измеренного вдоль меридиана, проходящего через Париж. И 30 марта 1791 года предложение определить метр через дону меридиана было принято следующим: одна сорокамиллионная часть Парижского меридиана (то есть одна десятимиллионная часть расстояния от Северного полюса до экватора по поверхности земного эллипсоида на долготе Парижа). В современных единицах, это равно метра. Аналогичным образом ранее были определены морская миля и лье.

Введённая единица измерения получила наименование «метр подлинный и окончательный». Но впоследствии выяснилось, что из-за неправильного учёта полюсного сжатия Земли эталон оказался короче на 0,2мм. Первый прототип эталона метра был изготовлен из латуни в 1795 году. В 1799 году был изготовлен эталон метра из платины, длина соответствовала сорокамилионной части Парижского меридиана.

В 1889 году был изготовлен более точный международный эталон метра из сплава 90% платины и 10% иридия и имеет поперечное сечение в виде буквы «Х».

В 1960 году было решено отказаться от использования изготовленного людьми предмета, в качестве эталона метра и по 1983 год метр определялся как число 1650763,73, умноженное на длину волны оранжевой линии (6056Å) спектра, излучаемого изотопом криптона в вакууме.В 1975 году Генеральная конференция по мерам и весам рекомендовала пользоваться в качестве скорости света величину, равную 299792458м/с с относительной погрешностью 4exp9, что соответствует абсолютной погрешности 1,2м/с. А в 1983 году именно это значение XVII генеральная конференция по мерам и весам положила в основу нового определения метра: метр - длина пути, проходимого светом в вакууме за интервал времени 1/1,00000000005 секунды.

Таким образом, чтобы избежать хаоса при строительстве домов и дележе земли, была установлена стандартная единица, с помощью которой человек всё измеряет. Её назвали метром и договорились, какой именно длины она будет. Точно так же, чтобы избежать хаоса в человеческих отношениях, надо установить общепризнанную стандартную единицу для измерения морали.

В настоящее время попытки разных людей установить единицу морали преследуют одни и те же цели, но различаются в подходах к решению данного вопроса. Священнослужители одной страны благословляют солдат, которых посылают в бой, а имамы другой страны благословляют своих воинов, отправляющихся воевать с ними. И те, и другие утверждают, что Бог на их стороне. Общепризнанного критерия добра и зла не выработано, и пока его нет, люди будут оправдывать собственные действия и осуждать поступки других. И таким «платиново-иридиевым бруском», являющимся мерой морали, можно избрать физику Вселенной.

В поисках объективного критерия добра и зла, который все сочли бы достаточно разумным, необходимо обратиться к законам существования вселенной, и в частности, к самому важному её свойству, определяющему всю её историю - к её постоянному усложнению. К слову сказать, все крупнейшие религиозные учения делают это. Например, Коран очень часто рекомендует в поисках истины и смысла изучать планеты и звёзды.

Это не означает, что данный критерий добра и зла будет оставаться лучшим всегда. Точно так же, как мера длины в будущем будет усовершенствована. Сейчас она основывается на движении фотона в вакууме, как будто в нём ничего не происходит, тогда как на самом деле там протекают самые разные процессы, множество реакций. Но в настоящее время лучшей меры длины нет. Точно также и с тенденцией к усложнению как мерой добра и зла. Она берётся в качестве критерия потому, что это самое важное свойство Вселенной, оно охватывает её целиком, всю её историю.

Итак, подытоживая всё изложенное выше, можно сделать утверждение, что Вселенная, в своём развитии, движется к Богу, или к Предельной Сложности. Всё, что способствует этому - хорошо, а всё, что препятствует - плохо.