Из вечной мерзлоты⁠⁠

Днём в переходах и вестибюлях метрополитена всегда бывает шумно. Под грохот проезжающих составов и пение электрогитаристом «цыганочки» попробуй что-нибудь разбери. Но ночью, когда весь город спит, — спроси у монтажников метростроя, — раздаются из глубин тоннелей какие-то глухие звуки. Их обычно списывают на работы других бригад, тяжёлое похмелье и даже на биение собственного сердца в тишине. Но на самом деле, это леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская что-то ищет в вечной мерзлоте подземных коридоров.

А неподалёку от Сенной площади, если идти в сторону Невского проспекта, в подвале одного дома, замаскированное под эзотерический магазин, располагается кафе «Трефы». В него не пускают обычных людей, а только отмеченных Тьмою. За входной дверью вы можете увидеть висящие на бельевых веревках бусы и серьги, за стеклянными витринами блестят амулеты, монеты с али-экспресса, жестяная посуда. По углам развешены тряпичные драконы, маски и ритуальные шляпы с перьями. По центру магазина стоит столик, на котором разложены пирамидкой благовония. И только за кассовый стол никто с любопытством не заглядывает, там-то и расположена секретная дубовая дверь с кодовым замком, за которой прячется главный смысл заведения.

Посреди широкой комнаты с низким деревянным потолком, с которого на тонких нитях свисают любопытные паучки, за янтарным столом с реликтовыми членистоногими сидели двое — зеленый змий с Думской улицы и насвайный дух Апрашка. Зелёный змий с озабоченным видом вглядывался в карты: ему крайне нужен был фул-хаус, в то время как ему выпадали то несчастная любовь, то дальняя дорога. Насвайный дух Апрашка сидел довольный, последнее время фортуна была на его стороне. Он был одет в модные вьетнамские шлёпанцы и нарядный турецкий халат. Если он сегодня возьмет банк, то сможет купить себе ещё и кроличью шапку. Единственное, что его волновало — это время. Дело было уже глубоко за полночь, и заведение скоро закрывалось.

Вдруг дубовая входная дверь с треском распахнулась, и в помещение широким шагом вошёл леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская. Пальто его было расстёгнуто, рубаха выбилась из штанов, на его сапогах собрался слой пыли, на усах висели сосульки, а на плече лежала шахтёрская кирка. Но вид у него был довольный. Он бодро подошёл к товарищам и бросил на стол мешок, разметав все карты. Из мешка выкатилась перемороженная, словно хрустальная, рогатая голова.

— Что это? — вскрикнул зеленый змий с Думской улицы.

— Дед Мороз! — отчитался леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская, — Новогодняя ночь только завтра, а голова уже у нас. Успели, братцы! — воскликнул он и поцеловал в лоб насвайного духа Апрашку, за что тут же получил от него кулаком по морде. Но леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская был сегодня столь добр и весел, что даже не затеял драку, а только собрал мороженную голову обратно в мешок, сказал, — Завтра в шесть утра собираемся в доме ведьмы Клавдии, — и ушёл, закрыв дверь.

Следующим утром местный сторож Василий подметал улицу неподалёку от метро и увидел странно одетого товарища: на нём были летние шлёпанцы, банный халат и новая кроличья шапка на голове. Сторож сразу понял, что дело тут нечисто, поскольку нечистых чуял за версту, и решил за ним проследить.

Насвайный дух Апрашка шёл прямо по Гороховой улице никуда не сворачивая и не оглядываясь, пока не достиг дома номер 10 — старинного высоченного особняка с дурной репутацией. Там он смело вошёл в парадную и поднялся по мраморной лестнице на самый верх, — на чердак. Ведьма Клавдия бесплатно работала в этом доме уборщицей, за что ей разрешили бесплатно жить на чердаке, среди старого тряпья, запертых сундуков и вековой паутины.

Все остальные были уже на месте. Все четверо расселись на полу на подушках набитых кошачьей шерстью. Где ведьма взяла столько кошачьей шерсти одному Ктулху известно, но сидеть было мягко. Сторож Василий тоже пробрался на чердак и тихо спрятался за кипой старых газет и рулонов с цветными обоями.

— В глубокой древности, — начал леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская, — этими землями безраздельно правил тёмный князь Мороз. При его правлении нашему народу, демонам, духам, ведьмам и даже букам жилось вольно. Хорошо заботился о нас князь Мороз. Но люди, эти подлые создания, узнав о силе тёмного князя, хитростью взяли его в плен. С тех пор много веков он служил на Руси в рабстве, стоя стеной на пути их могущественных врагов — шведов, французов и немцев. Однако наш князь тоже оказался хитёр. Однажды он притворился добреньким, любящим человечество старцем, и стал раздавать детишкам подарки. Люди, как мы знаем, слабы сердцем, так и ослабла железная рука режима на шее у нашего князя, и ему даже разрешили свободно путешествовать по стране. Чуть больше века назад он решился завершить начатую диверсию и вырвался на свободу. Чудовищные морозы наступили на Руси, а тёмный князь провозгласил наступление эры тьмы. Но, к нашему несчастью, жил тогда среди людей могущественный экзорцист Григорий. Он сошёлся с князем в бою и поверг его, сам правда, тоже погибнув во льдах реки Невы. Сразу в стране наступила оттепель, и тело князя растаяло. Но, по чудесному стечению обстоятельств, голова князя скатилась в овраг и уцелела. С тех пор лежала она там, слой за слоем покрываясь пылью и всё глубже уходя под землю.

— И это его голова? — спросила ведьма Клавдия.

— Его голова, — ответил леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская.

— Зачем нам нужна мёртвая голова? — скептически поинтересовался зеленый змий с Думской улицы.

— Слушайте дальше. Есть легенда, будто бы перед смертью князь наложил на себя проклятье. Если в новогоднюю ночь, сразу после выступления Аллы Пугачёвой, под обращение президента произнести магическое заклинание над его мёртвой головой...

— То он восстанет! — воскликнула ведьма.

— Нет, дура ты, — ответил леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская, — Он не восстанет, а голова его растает.

— И что тогда? — с нетерпением спросил насвайный дух Апрашка.

— А тогда на земле наступят небывалые морозы. Минус десять, потом минус двадцать, потом минус тридцать и так далее. А когда температура опустится до минус шестидесяти шести по Цельсию, то оживут могилы.

— Это как? — спросила взволнованная ведьма Клавдия.

— Очень просто. Мороженные мертвяки повылезают из своих кладбищ и пойдут глухой стеной на человечество, мстить за нашего князя. И их нельзя будет убить.

— Совсем нельзя? — спросил насвайный дух Апрашка, в изумлении сняв кроличью шапку.

— Ну вроде бы можно, воткнув им в сердце кол из кости китайского дракона, но драконов то из Китая выпускать запрещает партия. Так что сегодняшняя ночь будет на нашей стороне, не будем терять времени и подготовимся к древнему ритуалу. Нужно собрать реквизит. А ты, дорогая ведьма Клавдия, будь добра, положи голову в морозильник, что бы она раньше времени не растаяла.

Ведьма забрала мешок с головой и спустилась в хозяйские покои искать холодильник, остальные разошлись готовить реквизит. Только сторож Василий, сидя в углу, дрожащей рукой дописывал услышанное в блокнот.

Отредактировав как следует текст, сторож отправился прямиком в издательский дом газеты «Правда». Главному редактору заметка очень понравилась, он даже пообещал разместить её на передовице, но только завтра, поскольку сегодняшний номер уже напечатан. И как ни переживал сторож Василий, как ни говорил о том, что общественность нужно оповестить уже сейчас, а редактор только разводил руками.

Этой же ночью, как и было задумано, четвёрка нечистых снова собралась в доме ведьмы Клавдии с запасом Советского шампанского, креплённого спиртом, что бы не размазывать. Всё равно на улице шёл дождь и никто из них идти гулять не собирался. Ритуальный реквизит тоже был при них. Ведьма была одета как цыганка, зелёный змий с Думской улицы принёс шаманский бубен, куриные кости и цветной телевизор, леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская держал в руках живого чёрного петуха, а у насвайного духа Апрашки на голове вместо кроличьей шапки была надета шляпа с перьями. В центре комнаты был выложен круг из толстых икеевских свечей, медных лягушек с монетками во рту и ароматических палочек с запахом насвая от Апрашки. Как только Алла Пугачёва запела свою песню, ведьма Клавдия внесла в комнату мороженную голову и положила её в центр круга. Когда песня закончилась, на чердаке раздался звон бокалов. Пришло время произносить заклинание над головой.

— Валларморгулис! — произнёс леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская.

— Валларморгулис, — подхватила ведьма Клавдия.

— Валларморгулис, — хором сказали они все вчетвером.

Вдруг на мороженной голове появилась трещина, а как только президент по телевизору сказал своё первое слово, из головы пошли пузыри. Голова стала быстро таять, и уже через несколько минут, с последним ударом курантов в телевизоре, на полу вместо головы оставалась одна только лужица.

— Вот и всё, — сказал леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская.

— И что теперь? — спросил зелёный змий с Думской улицы.

— Ждать, только ждать, — ответил леший демон перехода Садовая-Сенная-Спасская и залился дьявольским хохотом. За окном пошёл снег.

Следующее утро выдалось весьма прохладным, лужи замёрзли, и люди этому были рады, не подозревая, что всё это проделки нечисти. Однако в тот же день вышел новый номер газеты с тревожной заметкой сторожа Василия. Эта газета, как и полагается, непременно попала на стол главного министра экзорцизма, тут же был срочно собран совет экзорцистов министерства экзорцизма, и они начали вырабатывать план спасения от проклятия. Кто-то предложил провести центральное отопление на кладбища, другие выступали за диалог с великой коммунистической партией Китая по снятию эмбарго на поставку драконов, но у главного министра экзорцизма был свой план, ведь он знал, что тёмные силы больше всего боятся того, что их никто не будет бояться.

Он издал указ о поведении всенародных массовых гуляний в последний день новогодних праздников. Людям полагалось проехать колонной по главным улицам городов в открытом транспорте: конях, оленях, велосипедах, самокатах и собачьих упряжках, — в зависимости от региона. Такой насмешки нечисть вынести просто не могла.

Между тем, до конца каникул нужно было дожить, а температура стремительно падала всё ниже и ниже. Морозы ушли глубоко за пределы России. В Польше подморозило неподготовленных аборигенов, в Болгарии побило морозами озимые саженцы болгарского перца, в Финляндии временно отменили сухой закон, для сугреву, а Балтийское море стало покрываться льдом, и в Калининграде случился острый дефицит беговых коньков.

В Петербурге, когда температура упала до минус сорока градусов, власти стали готовиться к рискованной эвакуации опасных магов и преступников из Петропавловской крепости в Сибирь, где климат был мягче. В предпоследнюю ночь январских выходных температура обрушилась до минус пятидесяти пяти, и жители Центрального района Петербурга с ужасом слышали, как на Никольском кладбище скребут когтями о гробы покойники.

В назначенный день, в воскресенье, люди в боевом настроении вышли на площади своих городов, прихватив свои транспортные средства. В Якутии на оленях, на Кавказе на конях, в Москве на велосипедах, а в Петербурге, конечно, на почтовых перекладных и дровнях. Всюду на углах и перекрёстках дымили самовары, растапливаемые сафьяновым сапогом, продавали пироги и суши. Мужики грелись ароматным глинтвейном и хмельным мёдом, а дети катались на русских горках, выстроенных прямо у Зимнего дворца. Веселье нарастало с каждой минутой, и чем холоднее становилось, тем веселее был народ.

В десять утра начался всенародный зимний парад, за которым лично наблюдал министр экзорцизма с вертолёта. Народ шумно ехал по главным улицам страны, а температура тем временем упала до шестидесяти шести градусов, и жители Центрального района Петербурга с ужасом увидели, как из могил на Никольском кладбище показались костлявые руки и ноги. Карнавальный маг, сидящий в Петропавловской крепости под стеклянным колпаком, весело хохотал, предвкушая скорое падение режима человечества.

— Всё пропало! — воскликнул министр экзорцизма, — Мало, мало веселья, мало дерзости!

На Никольском кладбище уже показались из могил и склепов ледяные головы покойников со впалыми глазницами, как вдруг какой-то пьяненький мужик на Невском проспекте крикнул, — Ах до чего же жарко, мужики! — и снял с себя пальто, рубаху и штаны, оставшись в одних только трусах. И этот флэш-моб поддержал народ, и полетели во все стороны рубахи, шубы и шапки, а голый люд стал играть в снежки.

В это самое время жители Центрального района Петербурга могли слышать жалобный писк на Никольском кладбище и видеть, как покойники быстро-быстро закапываются обратно в землю и аккуратно задвигают за собой крышки склепов. С той самой минуты температура воздуха стала постепенно подниматься. Мороз был побеждён.

В тот день ведьма Клавдия наблюдала за парадом с крыши Гостиного двора и видела того мужика, что начал раздеваться первым. Ей показалось, что она его где-то уже видела.