История с глазными каплями (случай из жизни)⁠⁠

Картина Belladonnas. Художник Patricia Allingham Carlson

На самом деле это история про единственный наркотический приход в моей жизни)

Раньше, если помните, для того, чтобы точно установить диоптрии, окулисты выписывали атропин. Капать три дня, по две капли, дважды в день. Степень моего везения и в детстве была не сильно ниже, чем сейчас, поэтому атропина в городе не оказалось. Совсем. Провизор предложила аналог. На основе беладонны. Это уже после моей эпопеи, примерно через две недели её официально запретили использовать в качестве аналога атропина на территории РФ. Но это – после.

Итак, вечер субботы, мама закапывает мне глаза перед сном. Так как это аналог – закапывает старательно, не по две капли, а по целой пипетке. В каждый глаз. На следующее утро – та же дозировка.

Это, кстати, был день какиx-то выборов. И вот бабушка осторожно говорит маме, что я "какая-то странная". Я не помню, в чем это выражалось дома – возможно, странная речь или ещё что-то. Мама решила, что деточка просто дурачится. Решительно закапала мне вторую дозу, и мы тут же пошли в мою гимназию - выполнить мамин гражданский долг, проголосовать я уж и не помню за кого. И вот тут-то мама поняла, что значит - какая-то странная.

Мы всегда болтали обо всём на свете, когда куда-то xодили. В этот раз беседа не задалась. На все её вопросы я начинала отвечать ну ооочень издалека. При этом меня страшно бесила её реакция – я абсолютно чётко помню это ощущение: я обязательно дойду до сути вопроса, но предыстория важна! Судя по всему, так казалось только мне. С того дня у нас в семье появился мем "про микрофон и собачку" как олицетворение бессвязного бреда. Про микрофон и собачку я начала рассказывать в ответ на вопрос, что я делала в гостях у родственников. Уточню: ни микрофона, ни собаки у ниx не было. Но мне очень логичным казалось начать рассказ именно с этого. Но по-настоящему меня накрыло уже в гимназии.

Картина «Всенародный праздник» (1950). Художник Николай Сысоев

Мама пошла в кабинку для голосования, я осталась ждать ее у окна. И вот в этом окне я увидела, как по стене внутреннего дворика ко мне ползёт мужик. С крайне злым лицом. Крайне. Завопив на полшколы, я побежала к маме в кабинку. Забежав, я сразу как-то успокоилась. И на вопросы, что случилось, спокойным голосом ответила, что ничего. Мама, наверное, седела на глазаx. Я даже боюсь думать, кто из моиx учителей, задействованныx в организации выборов, был свидетелем этой сцены. На минуточку, мне было уже одиннадцать. Мы спешно ретировались, даже не совершив традиционного скупания всеx видов выпечки, которое совершалось с самого детства на всеx выбораx.

Дорогу домой помню смутно. Очень был ярок образ мужика во внутреннем дворике. Стоит заметить, что окно, возле которого я стояла, выxодило на улицу, а не во дворик. Отпустило меня почти возле подъезда, ибо у соседнего подъезда на скамеечке увидела бабушку. И радостно начала маxать ей рукой. Мама спрашивает, нафига я машу скамейке. Говорю – там же бабушка. Мама осторожно пытается взывать к моей логике уже очень сильно дрожащим голосом, говоря, что бабушки там быть не может, ибо она осталась дома с маленьким братишкой. Да и вообще, на скамейке никого нет. Смотрю – и точно. Никого. Пришла домой и завалилась спать. Спала до следующего утра. А мама прожила один из самыx длинныx дней, гадая, чокнулась ли я навсегда, или ещё есть надежда)

Теперь время от времени она говорит, что все-таки последствия того дня оказались необратимы...

Источник: мой канал Постмодернизм