Жду новый пост

Серия «Прошлым летом»

– Я не оставляла эту фотографию в книге… Ты ее распечатал… На цветном принтере. Скопировал с моей страницы в вк.

– Ммм… это преследуется по закону?

– Нет. Но это что-то значит.

– Что же?

Он молча на меня смотрит. Я должна сказать? Сама?

Ну, если ты считаешь, что так будет лучше…

– Пойдем-ка покурим-ка.

Курим мы обычно в печку. Я – очень редко, почти исключительно за компанию. Дёма – практически постоянно, по полторы-две пачки в день.

Вот и сейчас мы сидим рядом, и огонек сигареты в моей руке светит, как незнакомая звезда из песни Анны Герман. Светит, словно памятник надежде.

Странно, что я совсем не нервничаю. Вот ни капли.

– Дёма, я не знаю, догадываешься ли ты, но у меня в жизни был… тяжелый период…

– Я подозревал.

– Он закончился. И не в последнюю очередь благодаря тебе.

– Ну… я рад.

– Я не очень понимаю, что теперь делать…

– А разве надо что-то делать? – он мельком поворачивается ко мне. – Все же хорошо.

– Теперь да… Но было… очень плохо… Дёма, я… я очень сложная. Я хуже, чем ты обо мне думаешь. Я не хочу тебя собой отравить.

– А ты полагаешь, у меня крылья режутся?

– Нет. Такого не бывает… Но ты лучше…

– Чушь.

Сигарета кончается. Мы молчим. Я закуриваю еще.

– Дёма, ну ты же все знаешь.

– Что?

– Ты нужен мне.

Он берет мою руку в свою.

– Конечно, славная. И ты мне тоже.

– Но в традиционном смысле… у нас вряд ли что-то получится…

– Да.

– Ты никогда не уедешь отсюда. Бор – это часть тебя, это сам ты. А мне необходим большой город. И дело не только в этом…

– Да.

– Тебе не нужна семья… Такая, в обычном смысле… с детьми… А мне, наверное, да… Может быть, не сейчас, но когда-нибудь… позже…

– И это тоже.

– И что же нам делать?

– Но ты всегда можешь приехать ко мне. Я всегда тебя жду.

– А это… это точно не плохо?..

– Точно нет.

– Но это очень странно… и ненадежно. И вряд ли кто-то поймет.

– А зачем, чтобы кто-то понимал? Разве не достаточно нас самих?

И я улыбаюсь. И шепчу:

– Ты прав. Конечно, ты прав. И знаешь что?..

– Что?

– У нас впереди все лето. Ты представляешь? Целое лето. Для нас с тобой. А может быть, и гораздо больше.

Хватит, накушались.

Остаток недели проходит спокойно. Каждый день я хожу гулять по Бору часа по два-три, залезаю на крепость, иногда вечерами заглядываю к Демьяну в гости. Мы смотрим фильмы, болтаем о всякой ерунде, и мне хорошо. Я уже не такая бледная и выдохшаяся, как была в первые дни после приезда, и нервная система тоже явно в лучшем состоянии. Бор действует благотворно на мою психику. А еще, конечно, Дёма.

Но однажды, возвращаясь с прогулки, я снова обнаруживаю у своей калитки красный кабриолет. И сердце падает вниз.

И на мгновение кажется, что не было озера, не было моего твердого решения завязать, покончить со всем этим. Что сейчас опять… опять все начнется.

Нет. Хватит.

Марков ждет меня в машине.

– Покатаемся, красавица?

– Не покатаемся.

– Тогда к тебе?..

– Ладно, пошли.

Мы идем, и я открываю дверь. Нужно все решить. Просто решить раз и навсегда.

Проходим в комнату. Ту самую, где я просила задернуть шторы. Ту, где я ставила в воду его непотребный букет.

Сегодня Марков без цветов. Неужто за неделю не накосячил? Или думает, раз я не знаю, то и извиняться не за что?..

– Ты давно не звонила…

Ах, вот в чем дело. Ну конечно. Юлиана исчезла из поля зрения, и это встревожило его величество. Чутье подсказало – что-то идет не так. Где–то Дима прокололся. И в тревоге примчался на разведку. Какой молодец.

– Не испытывала такого желания.

– Что-то случилось?

– Ничего. Ровным счетом ничего. Все так же, как и было.

Марков смотрит настороженно, изучающе. Его явно озадачивает мое поведение. Он думал, за прошедшую неделю я отойду? И все станет как раньше?

– Ты все еще злишься?

Видимо, думал.

– Марков, я не злюсь. Я просто считаю, что нам надо положить конец этим отношениям. Мы очень разные, и нас связывает слишком немногое, чтобы на этом можно было что-то построить…

Ну и зачем я это говорю? Как будто Марков собирался что-то строить со мной. Да и я с ним, если на то пошло.

Он и не слушает. Молча смотрит в мое лицо, пытаясь прочитать там то, что не умещается в слова. И видимо, сделав вывод, что говорильней тут ничего не решишь, подключает тяжелую артиллерию – снова пытается залезть мне под юбку.

Да что ж такое-то. Ну сколько можно, в самом-то деле.

– Марков, отстань от меня.

Хватит. Я не беспомощная зверушка. У меня есть разум. И не надо засовывать пальцы в живого человека… во всяком случае если этот человек против.

– Марков, если ты сейчас сделаешь это, это будет самым настоящим изнасилованием. Я категорически возражаю. Оставь меня в покое.

– Да ты же сама хочешь… ты всегда хочешь, котенок…

Я произношу вслух то, что обычно не проходит в печати.

– А знаешь, это даже заводит… Повтори еще раз…

– Марков, я не шучу! Очнись наконец! Мне надоело!

Только тут до него, кажется, доходит, что я не прикалываюсь.

Он смотрит на меня без улыбки. И, к счастью, перестает трогать.

– Что такое? Что произошло?

– Просто. Я. Не. Хочу. Мне. Это. Надоело.

– У тебя кто-то есть?

Меня передергивает.

– Ты свихнулся?

– Ты не такая, чтобы просто взять и соскочить. Должна быть причина… Ты кого-то нашла, да?

– Марков, отстань…

– Кто он?

– Нет у меня никого.

– Это с работы? Там же давно к тебе кто-то клеился.

– У меня никого нет!

– Шеф, что ли… да он же уже старый… и лысый…

– Хватит нести бред…

– Ты на кого-то переключилась. Ты же не умеешь по-другому. Это кто-то из местных?

Я вздыхаю.

– Марков, пойми. Между нами все кончено. Это и не могло длиться долго. С самого начала же было понятно.

– Ясно.

Он засовывает руки в карманы. Усмехается.

– Ладно, детка. Звони, если что.

– Это вряд ли.

– Ну как знаешь. Успехов, малыш.

Хлопает дверью. И уезжает.

А я приваливаюсь к дверному косяку. Меня трясет. Такое чувство, что я прошла по самому краю.

И что-то темное и тяжелое промелькнуло мимо.

Конечно, я не обязана перед ним отчитываться, но все же мне безумно стыдно за случившееся. Просто хочется провалиться сквозь землю. Да что там, мне перед самой собой-то стыдно.

Стыдно за то, что я такая глупая, безмозглая зверушка, которая живет одними инстинктами. Что толку в интеллекте, когда в определенные моменты он просто выключается. Как будто перещелкивает что-то – и тебя нет. Это уже не ты.

А потом каждый раз вспоминаешь и смутно удивляешься – и как это я могла? А вот могла. Зверушка внутри сильнее рассудка и здравого смысла.

Догадывался ли Демьян, какая я на самом деле? Наверное, да – он ведь давно меня знал. Но он никогда не пытался обратить это себе на пользу… не знаю даже почему.

Наверное, наша странная дружба была для него важнее.

– Ты печальная какая-то…

– Не обращай внимания. Ерунда.

– Может, пойдем ко мне? Кино посмотрим… Я там суп сварил…

– Да можно и у меня посидеть.

– Знаешь, я как-то больше люблю на своей территории… Пошли?

– Ну ладно…

Я обуваюсь, беру рюкзак, и вдруг меня осеняет:

– Дёма, а может, сходим на озеро?

– Зачем?

– Как зачем? Скупнемся.

– Не сходи с ума. Холодно.

– Последние дни было жарко. Вода прогрелась.

– Все равно ночи еще холодные, не придумывай.

– Ну Дёма…

– Ты заболеешь.

– Дёма, пошли.

Демьян упирается, но в конце концов я его уговариваю. Кажется, он не верит, что я в самом деле влезу в воду. А зря.

Это же Юлиана. Не кто-нибудь.

Я беру покрывало, большое махровое полотенце, и мы идем на озеро. Здесь недалеко. Всего-то какой-то километр до пляжа.

На озере, конечно же, никого.

У меня нет с собой купальника, но футболка с успехом его заменит. Я взяла еще одну про запас.

Я расстилаю покрывало и снимаю джинсы.

– Юлиана, ты правда сделаешь ЭТО?

– А что такого?

– А если тебе потом придется лечиться? Так, давай-ка пойдем отсюда поскорее.

– Мое тело – мое дело. Ты сам сказал. И вообще, присоединяйся.

– Нет уж. Этот кайф не для меня.

– Ну, колхоз – дело добровольное. А я пошла.

И не давая себе времени на раздумья, я врезаюсь в озеро. О боги! У самого берега вода и вправду теплая, но дальше… она просто ледяная.

Пофиг. Главное начать.

И с диким криком я падаю в воду.

В первый момент мне кажется, что я просто умру. Прямо сейчас. Но потом… потом я постепенно привыкаю. Ложусь на спину и смотрю в небо. В синее небо без единого облачка.

Такое чистое. Такое невинное. Как я сейчас.

Я смыла с себя Маркова. Смыла Лизу. Всю эту грязь. Их больше нет.

Все заново.

– Юлиана, с тобой точно все в порядке? – кричит с берега Демьян.

– Все отлично! – отвечаю я. – Иди ко мне!

– Нет уж! Это как-нибудь без меня!

И я переворачиваюсь на живот и плыву. В этом синем ледяном мареве. Безжалостном, равнодушном, как сама жизнь. Но я не такая. Я не такая. Я не могу быть такой замороженной! Я – совсем, совсем другая…

Теплая…

– Юлиана, плыви обратно! – нервничает Демьян. – Хватит там уже! Замерзнешь!

– Не психуй! Все нормально!

Но все же хватает меня ненадолго. И я поворачиваю назад. Дрожащая, задубевшая от холода. Дёма смотрит дико. Странно. Неужели он ко мне еще не привык?..

Быстро вытираюсь, натягиваю джинсы. Все равно холодно.

– Пойдем скорее ко мне, – говорит Демьян. – Сейчас горяченького поешь и согреешься. Господи, какая дура. Хоть бы ты не заболела.

Я даже не спорю. Глупо спорить с очевидным.

Ничего. Я завяжу. Я брошу. Я сумею.

Это можно контролировать.

Я почти выгоняю Маркова из дома (он не возражает, ведь теперь он в полной уверенности, что я у него на крючке) и наконец остаюсь одна.

Тошно.

Что бы сказала бабушка, узнав, чем я тут занимаюсь?

Я умываюсь холодной водой. Надо сегодня стопить баню. Смыть с себя это все.

И отправить Маркова в бан. Чтобы не доставать оттуда уже ни

На стареньком буфете стояла ваза из тяжелого советского хрусталя. Что ж, во всяком случае такая не упадет под весом массивного букета.

Я набрала воды из ведра, подрезала розы. Вообще-то я их очень любила. Именно такие, красные, как кровь. Но не сейчас же… не в этой ситуации…

Что может быть хуже, чем когда тебе дарят букет после измены с твоей подругой.

– Марков, все это крайне наивно с твоей стороны… – начинаю я, поставив вазу на стол.

И не успеваю продолжить, потому что он уже целует меня, прижав к комоду. Его руки шарят по моему телу… Как это было зимой, как это было прошлой осенью… Как это было полтора месяца назад, как раз перед Нюсиком…

Неужели он хочет меня на это поймать… о боги…

– Марков, отстань, – пытаюсь я возразить, увернувшись от неуместного, пошлого, совершенно не нужного мне поцелуя.

– И не подумаю.

О господи…

А он все трогает, трогает меня и в конце концов я начинаю приходить к мысли о том, что быть может, это все не такая уж плохая идея… И это будет, конечно, последний раз… Впрочем, какая сейчас разница…

– Марков, ты бы шторы хотя бы задернул, черт бы тебя побрал.

А потом чувство вины сливается с телесным наслаждением, и мне становится просто пофиг на все прегрешения этого короля пафоса и мастера саморекламы. Когда мои ноги оказываются на его плечах, я уже не думаю про бедного Нюсика… и вообще ни о чем…

Ну а потом… потом, конечно, приходит стыд. И хочется стереть улыбку с лица этого человека, который только что заставил меня про все забыть.

Господи, зачем я позволила сделать это с собой. В бабушкином доме…

Зачем я опять провалилась с ним в эту грязь.

Так нельзя. Нельзя. Это зависимость.

Это чертова зависимость. Это наркотик, который разрушает меня изнутри.

Я не хочу с ним быть. Я не люблю его. У нас вообще ничего общего.

Кроме одного.

Кроме того самого, из-за чего он приехал и из-за чего я открыла ему дверь. Открыла, прекрасно понимая, чем все это кончится.

Мы сидим на одной игле.

Тогда, когда в октябре прошлого года он подошел ко мне в клубе, он же сразу это понял. Просто посмотрел, как я танцую, посмотрел мне в глаза – и понял все. И я точно так же, точно так же, только взглянув на него, поняла.

И стало неважным все остальное… Потому что мы узнали друг друга. Узнали среди сотен других.

Но сейчас мне хочется опротестовать это сходство. И сделать вид, что ничего не было. Что на самом деле нас ничего не связывает, вообще ничего.

А это… это только показалось. Померещилось.

– Марков, зачем тебе это все? Зачем ты приехал? Зачем ты меня мучаешь?

– Я тебя мучаю? Вроде бы десять минут назад ты была вполне довольна.

– Это не считается. Ты прекрасно знаешь.

– А я думаю, считается…

– Марков, ну зачем я тебе нужна ради бога? Оставь ты меня уже в покое…

Он резко прижимает меня к себе.

– А ты красивая. Умная. Ты знаешь жизнь. И ты мне нужна. Я тебя так просто не отпущу.

– Марков, ну а как же Нюсик… Ты повел себя просто отвратительно…

– Юлиана, ты ведь тоже не святая. Напомнить про Лизу?

Крыть нечем.

Я бы заплакала, если бы только могла.

Но слез нет. Только усталость и стыд.

– Уезжай, я тебя прошу… Ты испортил мой отпуск, Дима. Зачем ты приехал.

Почти идеальная внешность – результат упорных тренировок в спортзале, два часа три раза в неделю, – красивый голос и постельные навыки – слишком мало для того, чтобы назначить кого-то на роль Прекрасного Принца. По правде сказать, на эту роль вообще не надо никого назначать – реальные люди на нее не тянут, а жить в иллюзиях приятно, но в итоге всегда травматично…

Да, Марков, конечно, не был исчадием ада, у него были и свои бесспорные достоинства, в принципе, он был нежадным и, повторюсь, неленивым и неэгоистичным в сексе, но относиться к нему серьезно… ждать от таких отношений чего-то кроме приятного времяпрепровождения… что могло быть наивнее.

Зачем он был нужен мне самой?

Статус и секс – две сами по себе достаточные причины. Я никогда не собиралась за Маркова замуж, такая мысль просто не могла прийти мне в голову. Но рядом с ним было хорошо. Легко. Необременительно.

А еще мне нравилось его изучать. Фиксировать повадки, манеры, как у редкого насекомого. Отслеживать реакции, прислушиваться к настроениям, запоминать, впитывать в себя его опыт. Что ни говори, у Маркова была интересная жизнь, его имело смысл послушать. И таких, как он, просто не было в моем окружении, то, что он рассказывал про свою работу в ночном клубе, про мир рекламы и шоу-бизнеса, к которому был косвенно причастен, мне не мог поведать никто. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Есть у меня такое хобби – я коллекционирую людей.

Да, Марков по жизни умел вертеться, у него всегда были деньги и куча женщин… А все же я его видела насквозь и просчитывала на раз-два. Раз-два-три-четыре-пять, не иду тебя искать. Незачем.

Ты для меня и так как открытая книга, котик.

Такой примитивный, что иногда становится просто противно.

Вот наконец и Сосновая, 18… Бабушкин дом. И мой.

Вроде бы на улице и не холодно, а хочется протопить. Разогнать сырость, вдохнуть в дом жизнь.

Этим я и занимаюсь. Дров достаточно. Их заказывала еще бабушка, а поскольку я не жила здесь постоянно, то расходовались они медленно…

И я растапливаю печь, и ставлю на плиту чайник. Можно согреть воду прямо в печке, но это ж когда еще будет. Сколько ждать. Зачем, ведь у меня, так же, как и у Демы, как и у большинства жителей городка, есть и газовая плита, запитанная от баллона. Цивилизация, блин. XXI век.

Вытираю пыль, накопившуюся с зимы, мою пол… Вчера до уборки не дошло, а необходимость в ней никуда не делась.

А потом, уже под конец моих трудов, звонит телефон. Снова.

И я догадываюсь кто это, прежде чем бросаю взгляд на экран.

Я ведь знала, что он не успокоится.

Марков.

Некоторое время я делаю вид, что не слышу звонка. Ожесточенно тру тряпкой пол, тихо матерясь под нос. Но Марков не сдается. В настойчивости ему не откажешь.

Добавить в черный список?

Да, это вариант… только.

Только мне ведь самой интересно, что он хочет мне сказать.

И проклиная саму себя, я все-таки отвечаю на звонок.

– Юлиана?

О этот голос. Бархатный, отлично поставленный голос. Голос человека, уверенного в себе. Наслаждающегося собой. Торчащего от собственной крутизны. Интересно, он не мастурбирует тайком на свои фотки? Это же до добра не доведет – такое самолюбование.

– Да, Дмитрий. Я слушаю.

– Я тебе вчера звонил. Ты не ответила…

Это ж надо, его величество обратило на меня внимание. Я, наверно, должна сплясать канкан от радости.

– Занята была.

– Ты сейчас где? Мы можем увидеться?

– В Бору, – черт, и зачем я сказала. Но слова выскочили сами собой, прежде чем я успела подумать.

– Злишься, малыш?

Сука, какой же ты тупой.

– Обижаюсь.

– Могу я как-то… хм… загладить свою вину?

– Нет.

– Ну не выпендривайся, малыш. Ты же такая хорошая. Ты же все понимаешь.

Да я не хорошая. И не хочу я тебя понимать.

И не виновата я в том, что мой мозг достраивает за тебя оправдания.

– Марков, что тебе от меня надо, скажи прямо?..

– Ну… увидеться, искупить вину…

– Давай не будем начинать.

– А разве мы заканчивали?

В юмор пытаешься, ну-ну.

– Дмитрий, у меня отпуск. Отпуск, ты понимаешь? Отдыхаю я. И видеть никого не хочу.

– Ну… ладно. Раз ты так смотришь на это дело, не буду настаивать. Пока, котенок.

Марков нажимает отбой. Ясно, хочет, чтоб я сама за ним побегала. Поназванивала, понаписывала, поуточняла, что он имел в виду, и в конце концов пригласила в гости.

А вот фиг тебе, а не развлекушечки. Езжали мы уже в этих санях – надоело. Хватит.

Любишь кататься – люби и обломаться.

Губы сжимаются от злости в тонкую ниточку. Зачем я вообще стала с ним разговаривать… Все любопытство мое проклятое, всю дурость бабская…

У меня отпуск. Отпуск! И не хочу я его тратить на этого короля рекламы и мастера показухи. Мне и с самой собой неплохо. Даже, можно сказать, замечательно.