Жду новый пост

Серия «Хождение по золотому лезвию»

Третье, надо выбираться из этого завала.

Превозмогая боль, Федот встал на колено, а затем во весь рост. Со спины и головы посыпался ворох лесного мусора. Подняв голову вверх, он не увидел неба, а только лежащие поперёк ручья стволы деревьев, ветки которых свисали до самой земли. Один из сучков, и сломал ему несколько рёбер. Снова опустившись на колени, пошарив рукам в лесном мусоре, нашёл своё оружие. Найдя свободное место между упавшими брёвнами, охотник полез по склону вверх.

Выбравшись на край поляны, он не поверил своим глазам ⸻ леса вокруг него не было. Куда не посмотри, везде вместо деревьев торчали расщеплённые пеньки, какой в пол аршина, а какой и в два. Вся поляна была завалена упавшими деревьями и ветками.

Пройдя между завалами пару вёрст, в сторону избушки, перед его глазами открылась ужасная картина ⸻ избушки, конюшни, бани, коптильни не стало. Уцелела одна печь, с наполовину обломанной трубой.

Первого, Федот увидел Воронка. Конь лежал на боку, придавленный огромной сосной, а обломок толстого сучка, проткнул насквозь брюхо. Чтобы закончить мучения любимого животного и сохранить мясо, он спустил кровь из его горла.

Попытался крикнуть Полкана, но тут же схватился за бок, от пронзившей его боли.

Подойдя к печке, обнаружил лежащего на полу Бонду, ноги которого придавило бревном. Охотник аккуратно освободил ноги старика и убедился, что тот ещё дышит. Потрепав старца по щекам и увидев, что тот приходит в себя, спросил:

«Где мой сын, что-нибудь знаешь?»

«Я был в доме, убирался, когда это началось, а Афонюшка у крыльца стрелы строгал. А дальше грохот, ветер ураган и всё», поведал, заикаясь Бонда.

Федот осмотрел, ощупал его ноги и однозначно заключил:

«У тебя перелом одной ноги ниже колена, второй повезло, только ушиб. Пока лежи здесь, пойду сына искать».

Ходил кругами, каждый раз увеличивая радиус поиска. Превозмогая боль, кричал Афоню и Полкана, но притомившись к ночи, прекратил поиск. Кое-что из ценного нашёл и принёс к печи: чугунок, сковородку, ведро и сильно мятое корыто. Разведя костёр, при его свете наложил две плашки на сломанную ногу Бонды, и привязал их чистой тряпицей из уцелевшего чудом тяжёлого сундука. Старик тоже помог Федоту утянуть сломанные рёбра, сменным нательным бельём из того же сундука. Освежевав на скорую руку тушу коня, стал жарить мясо, одновременно устраивая примитивный ночлег. Нарубил густого лапника и, прислонив его к печи, соорудил, что-то вроде шалаша. Укрываться от ночного холода было нечем, всё пропало, так что спали в одежде, накрывшись, чем попало и, прижавшись спинами, друг к другу.

С утра пораньше отец продолжил поиск сына, и ближе к полудню, нашёл сапог Афанасия, а в нём ступню с частью ноги, да ножик, что подарил ему. Какое-то время, держа сапог с останками сына в руках, Федот стоял и думал, что дальше делать и как жить. Он чётко понял, что продолжать поиск не имеет смысла, надо помогать живым. У него есть Бонда и семья в деревне. Вернувшись назад, выкопал ножом маленькую могилку, рядом с той, где захоронены кости двух грешников. Закопал сапог с останками Афони, не забыв прочитать молитву за упокой. Подошёл к шалашу и обратился к Бонде:

«Ты уж прости меня, что оставляю тебя раненного одного, но и ты должен меня понять, там, в деревне, трое моих детей и один приёмный, что с ними? Я должен узнать, если не нужна моя помощь, то вернусь через три-четыре дня. А вот если и там беда, не обессудь. Мясо жаренное, и свежее у тебя есть, вода тоже в ведре, а там может, и ходить потихоньку начнёшь, хотя бы с костылём».

Оставив Бонде копьё и нож Афанасия, Федот ушёл в дорогу, таща за плечами всего один пуд мяса, переложенного крапивными листами. Больше не мог взять, так как сломанные ребра не давали не то что тащить тяжёлый груз, а даже вздохнуть глубоко.

Когда стало смеркаться, он начал устраиваться на ночлег, по пройденному расстоянию понял, насколько медленно движется по заваленной тайге. Через каждые три-пять шагов валялся ствол дерева или тело мёртвого животного, которые надо было обходить или перелазить, теряя время.

На следующий день, Федот, не дойдя до дома вёрст десять, понял, что здесь ударная волна стала терять свою силу. Завалы прекратились, а перед самым выходом из леса, совсем не стало поваленных деревьев, попадались только сломанные ветки, да и то всё реже и реже. Выйдя из тайги и увидев на взгорке свою деревню, у нашего героя отлегло на сердце. Дома стояли целые, но что-то было не так в их внешнем облике. Подойдя ближе, стало ясно ⸻ на всех избах, отсутствовал дёрн, которым они были покрыты. И только крыша старосты осталась цела, так как сделана из промасленных досок и прибита коваными гвоздями. Зайдя в свою избу и увидев всех домочадцев живыми и здоровыми, глава дома полностью успокоился, стены остались целыми, а крышу восстановить, плёвое дело.

Оставив мясо Глафире, расцеловав детей, Федот отправился к Ивану. Застав того, работавшего на крыше, полез ему помогать. Два старших сына друга, возили дёрн на телеге, который нарезали пластами на ближайшем бугре. К ночи дом полностью покрыли, ведь работа шла уже второй день.

Когда наш герой вернулся домой, все спали, а на столе обнаружил краюху чёрного хлеба и маленькую крынку козьего молока. И только сейчас он понял, насколько голоден. Быстро съев заботливо оставленную Глафирой еду, взял тулуп и ушёл спать на сеновал.

С рассветом начали трудиться над домом Федота, в работу включились даже Фёдор и Полинка. Они возили на телеге дёрн, который готовили на поляне два старших сына Ивана. Закрыли крышу за один день, теперь дождь не страшен и уже не торопясь продолжали ремонт крыш остальных хозяйственных построек, на обоих дворах.

Через неделю, по окончанию ремонтных работ, женщины устроили праздник ⸻ костёр, мясо, медовуха, песни.

Только наш герой был не весел, он не мог поверить в гибель сына и надеялся на какое-то чудо, поэтому и не смог рассказать домочадцам всю правду.

За две лисьих шкуры выменял охотник двухмесячного щенка в соседней деревне, когда ездил к бабке Агафье за лекарством для себя и Бонды.

Надо было спешить назад, на зимовье, очень хотел успеть помочь старику. Вечером, когда дети уже спали, Федот рассказал Глаше про гибель Афанасия. Он попросил её рассказать об этом всем, включая соседей. У Глафиры потекли слёзы, и она обещала всё сделать, как положено, и в церковь съездить, и поминки отвести, по душе усопшего. Ещё хозяин сообщил, что договорился с другом на счёт ремонта её дома, а также конюшни и сарая.

Опять охотник набрал полный заплечный мешок разных вещей, так как на зимовье почти всё пропало, в тот роковой день.

Обратная дорога длилась также два световых дня. Приходилось кроме основного груза, тащить на руках глупую собачонку. Выйдя на свою большую поляну, увидел дымок у шалаша:

«Значит, старичок жив! Хоть тут всё обошлось», мелькнула мысль в голове у нашего героя.

Бонда очень обрадовался, увидев Федота, да ещё не одного, а с чудесным щенком. Старец сразу назвал его Найдой, так как молодая собачка оказалась сучкой. А что означает эта кличка он и сам не знал, просто раньше слышал и она ему нравилась. Найда была крупным щенком, с очень густой, серо-белой шерстью, с мощными лапами и большим черепом. Эти признаки указывали на то, что из неё вырастит настоящая сторожевая собака, а при хорошем обучении, будет и на охоте помощницей. Главное же её достоинство ⸻ умение улыбаться, правда эта улыбка больше была похожа на звериный оскал. Поначалу, все побаивались, но когда поняли, что это не агрессия, стали называть её собакой-улыбакой. На что она тоже отзывалась, дружелюбно виляла хвостом и снова скалилась.

Первым делом Федот занялся Бондой. Нагрев на костре корыто и ведро воды, посадил на пенёк старика и хорошо его вымыл. Поменял нательное бельё, на чистое, принесённое из деревни. Сам поел и его накормил жареным зайцем, подстреленным по дороге. Долго провозился со сломанной ногой старца. Она уже подживала, но тревога о том, что может быть осложнение, у охотника оставалась.

Со следующего утра, наш герой занялся восстановлением зимовья, первым делом решил расчистить двор от наваленных стволов и веток. Целый день он стаскивал мусор к костру, который поддерживал Бонда, сидя на пеньке.

Походы на охоту показали, что во время небесной катастрофы, погибло много зверя, особенно крупного. И судя по всему, предстоит тяжёлая зима. Когда ещё восстановится поголовье лесных жителей.

«Надо капканов больше купить, глядишь, соболей да зайцев наловлю. Так и проживём», сказал как-то раз охотник старику.

Закончив наводить порядок, приступил к заготовке брёвен для дома и конюшни. За материалом даже в лес не надо было ходить, брёвна валялись по всей поляне. Бонда и здесь не отлёживался в шалаше, а сидя на пеньке, срубал ветки и сдирал кору со ствола.

Дом построили примерно за месяц, очень пригодилась помощь старца, выполнявшего всю мелкую, нудную, но не обходимую работу. Ещё месяц ушёл на восстановление конюшни с загоном, коптильни и собачьей будки.

Бонда уже довольно шустро ковылял с самодельным резным костылём, и Федот решил оставить его на некоторое время одного, необходимо расчистить тропинку в деревню и в соболиный край. На эту работу ушёл весь август. Так и прошло лето, за которое Федот два раза побывал в деревне. Отнёс свежего и копчёного мяса, в основном зайчатину и птицу. Один только раз охотнику попался молодой кабан, а другого крупного зверя даже не видел.

Добычей золота, Федот не занимался, ручей был завален поломанными стволами и ветками деревьев. А тех самородков, спрятанных в двух тайниках, ему и его детям за всю жизнь не истратить. Перед Покровом, наш герой достал из ближнего тайника небольшой мешок золота и сразу ушёл в деревню.

Дома побыв одну ночь, сказал домашним, что поехал на ярмарку за конём. А сам, оседлав Белку верхом, направился по ближайшим сёлам. Он собирался найти самую старую, разваливающуюся церковь и попытаться её восстановить. Весь день Федот ездил из одного села в другое. К его удивлению, большинство церквей находилось в добротном состоянии. Значит, дела у слуг божьих шли хорошо.

Но вот удалившись от своей деревни вёрст на тридцать в лесную глушь, въехал в небольшое село, посреди которого стояла старая, полуразвалившаяся церквушка с одним куполом. Забор из ивняка, местами заваленный, ворота сколочены из жердей, двор, заросший высокой травой. В стороне от дома божьего на огороде копошился сухонький мужичок.

«Бог в помощь, мил человек. Как бы мне настоятеля этой церкви увидеть?» спросил Федот.

Мужик медленно разогнулся и, повернувшись к наезднику почтительно вымолвил:

«Я настоятель, зовут меня отец Сергий, а ты что хотел сын мой?»

«Исповедоваться хочу и помощь церкви оказать».

«Привязывай лошадь к забору и заходи в церковь, скоро буду».

Наш герой, взял мешочек с золотом, перекрестился и вошёл во внутрь разваливающего божьего дома. Убранства, как такового в церкви не было. С десяток икон висело на стене. Маленькая печка зимой согревала прихожан. Под куполом порхали голуби, стропила и жерди ниже, испачканы их отходами. Минут через пять скрипнула входная дверь и в неё вошёл тот самый мужичок, только одетый в чистое церковное облачение. Приятным голосом отец Сергий спросил:

«Что ты хотел от Бога, сын мой?»

Федот помолчал немного и на выдохе начал рассказывать:

«Я очень богат, об этом ни кто не знает, но богатство приносит только беды и проблемы. Сначала умерла жена, затем дочка, от небесной кары погиб старший сын, вместе с ним конь и собака. От лесной заимки не осталось и следа. Мне кажется это из-за того золота, что я нашёл в лесу. Как дальше жить и что делать, подскажи святой отец».

Настоятель помолчал немного, подумал и начал:

«Ты видел, сколько на белом свете больных, голодных и бездомных? Да, весь мир не накормишь и не обогреешь. Но если ты действительно богат, то, только живя ради других людей, найдёшь успокоение себе и благословение божие. Вот возьми и наведи порядок в каком-нибудь уголке нашей земли русской. А жить тебе надо среди равных, таких же богатых, как и ты, иначе твоё золото уплывёт как вода сквозь пальцы, да и сам голову потеряешь. У нас на Руси мужик уважает и побаивается другого, если тот в богатой одежде и с мечом в руках, так и ты стань богатым внешне, переродись в такого, чтобы остальные тебя уважали и побаивались. Со своей семьёй, оставайся каким и был, а простой люд, за дела добрые будет боготворить тебя, и готов свернуть любые горы по твоему указу».

Наступила тишина, только под куполом порхали голуби, да плавился воск со свечи перед иконой.

«Благодарствую святой отец, вроде кое-что понял, попробую сделать, как ты сказал», вымолвил Федот.

А уходя, ставя на землю мешочек с золотом, добавил:

«Вот тебе на начало строительства нового храма, не экономь, через год вернусь, и дам столько, сколько надо. Сделай дом божий таким красивым и величественным, чтобы люди плакали от счастья, завидев его. Да приют детский рядом поставь для сирот малых и ночлежку для бездомных.

Отвязав лошадь, вскочив в седло и пустив Белку с места в галоп, наш герой полной грудью пил густой осенний воздух. Голова становилась всё яснее и яснее. Мысли и идеи чётко строились в логическую цепочку. Теперь он понимал, как строить жизнь, намного лет вперёд, что делать, с кем дружить, а с кем вить семейное гнездо.

Но жизнь продолжается, и хочешь ты того или не хочешь, а Федоту надо было думать о живых. И через неделю он снова засобирался в тайгу. Афанасий упросил отца остаться дома. Федот не стал возражать, только дал строгий наказ:

«Глафире помогай по хозяйству, на охоту ходи регулярно, но не далеко, здесь, близ деревни, за речкой полно зайцев и глухари есть, главное, их найти. Возьмёшь у соседа дяди Вани лодку, сплавай вверх по реке, там есть большой затон, плыть долго, навстречу течению вёрст пять, но там летом полно гусей и уток. Всегда с собой бери всё оружие и собаку, однажды это тебе спасёт жизнь. В лесу лучше работает Дружок, а на птицу Умка. Обязательно тренируйся каждый день и начинай обучать Фёдора, копьё ему ещё рано метать, а всё остальное пускай пробует. Обязательно научи его делать стрелы».

«Съезди на телеге в соседнее село, купи мешков двадцать овса для лошадей, а то, уже заканчивается.

Вернусь по первому снегу, привезу много мяса, заранее договаривайтесь с соседями о продаже. Я завтра уйду в тайгу», закончил Федот.

На следующее утро, как обычно в сумерках, загрузив коня, наш герой ушёл на свою заимку, даже не зашёл в дом попрощаться.

Афанасий, как только остался в семье за старшего, сразу преобразился, повзрослел, перестал играть на улице с деревенскими ребятами. Он полностью окунулся во взрослую жизнь в свои одиннадцать лет. Вся скотина домашняя была на нём, а это кобыла Белка, три козы с тремя козлятами, козёл, десяток кур, две собаки и даже кошка требовала внимания и ухода. Регулярно, примерно раз в неделю ходил на охоту, хоть пару зайцев да принесёт, а то и глухаря притащит. Все походы в лес были спокойными и удачными, за исключением одного.

Афанасий шёл по лесу бесшумно, рядом бежал Дружок, моросил мелкий осенний дождик. Дружок остановился словно вкопанный, шерсть на загривке вздыбилась, зарычал новым оттенком голоса для Афони. Тут же из-за деревьев вышли волки, целая стая, зверей десять-двенадцать. Обычно эти хищники не нападают на людей летом и в начале осени. Еды в это время в лесу полно, а что их подвигло в этот раз напасть на человека не известно. Наверное, то, что он был один и маленького роста.

Но Афанасий уже был довольно опытным охотником. Хоть сердце и заколотилось бешено, но голова работала чётко. Моментально сняв лук и достав стрелу, стал целиться в ближайшего хищника, но тут случилось, то, что иногда происходит с любым человеком в этой жизни, рвётся там, где меньше всего ждёшь. У Афанасия лопнула тетива на луке, толи резко натянул её, толи уже подгнила от времени. Тем не менее, это случилось. Сначала маленький охотник оцепенел, и первой мыслью было залезть на дерево, но Дружок решил за обоих и бесстрашно бросился на самого крупного волка, вожака стаи. Звери сцепились и стали кататься клубком, рвать друг друга, только шерсть летела клочьями. Афанасий откинул уже не нужный лук со стрелой, быстро поднял лежащее у ног копьё. Встал в боевую стойку, ожидая первого зверя. Это был крупный волк, который уже подбежал на расстояние прыжка, присев на задние лапы и оттолкнувшись, прыгнул, целясь в горло человека. Но длинное копьё, выставленное Афанасием навстречу волку, пронзило горло и вошло в грудь зверя. Лесной разбойник упал замертво, только долго ещё сучил лапами.

Выдернув из тела волка окровавленное копьё, встал боком к двум подбегающим хищникам. Первый же прыгавший самец, был, проткнут копьём насквозь, откуда только силы взялись, но выдернуть его не смог, времени не хватило. Второй зверь уже присел на задние лапы перед прыжком. Охотник выдернул из-за пояса боевой топорик и ударил им по летящему волку, удар пришёлся в левое ухо, хищник завертелся и дико заскулил, словно побитая дворовая собака.

В этот миг, Афанасия пронзила дикая боль, в левой ноге. Это молодой волк, сзади, исподтишка вцепился в ногу чуть выше сапога.

Превозмогая боль, молодой охотник, с разворота, что было сил, всадил топорик в бок зверя. Раздался треск ломаемых рёбер хищника, и челюсти разомкнулись от мёртвой хватки. Наступила передышка, только бешеная схватка Дружка с уже двумя волками, нарушала тишину леса. Не имея больше сил стоять, Афанасий опустился на одно колено. Достал нож из-за голенища сапога и метнул в вожака стаи.

Повезло! Нож по ручку вошёл между рёбер. Волк отцепился от Дружка и, захрипев пред смертью, завалился на бок. Второй самец тоже ретировался с места схватки к уже поредевшей стае. Хищники стояли молча, опустив морды, и только горящие глаза, говорили об их ненависти и готовности разорвать человека и собаку, но пять неподвижных тел собратьев остужали их пыл.

Не в силах стоять на коленях, Афоня упал лицом в траву, верный пёс прилёг рядом, не сводя глаз с хищников.

Немного отдохнув, подождав, когда в ногах и руках полностью уйдёт дрожь, молодой охотник тяжело поднялся и хромая добрался до копья, торчащего в теле одного из убитых волков. Выдернув копьё и обтерев его о мокрую волчью шкуру, осмотрел поляну, и понял, что битва закончена, хищники исчезли.

Собрав оружие, он отрезал хвосты у поверженных противников. Наверное, как доказательство своей победы над пятью волками в одной схватке.

Обратная дорога была долгой и мучительной. Афанасий брёл как в тумане, опираясь на тупую сторону копья. За ним плёлся Дружок, волоча левую заднюю ногу.

Когда молодой охотник вошёл в избу, Глафира ахнула от увиденного, закрыла рот рукой и, не удержавшись на покачивающихся ногах, опустилась на скамью. Но быстро отойдя от шока, начала снимать мокрую окровавленную одежду и сапоги с молодого охотника. Дети обступили Афоню и смотрели на него молча с испугом и не поддельным сожалением.

«Федюш, бери Полинку, запрягайте Белку, и езжайте за бабкой Агафьей. Всё, как есть, ей расскажите, и везите знахарку с лекарством сюда», поставила задачу Глафира, не переставая приводить в порядок пасынка.

Афанасий, не открывая глаз, обратился к хозяйке дома:

«Иди, отпусти Умку с цепи, они вдвоём быстрее и лучше вылижут раны Дружка».

Знахарка приехала довольно быстро, толи золото Федота вспомнила и надеялась ещё получить, толи чувствовала вину за смерть Евдокии и Маши. Как только вошла, перекрестившись на красный угол, сразу осмотрела раны Афанасия и принялась готовить лекарства из прополиса, толченого подорожника, цветков ромашки и ноготков. Привязав лекарство чистыми тряпицами к местам волчьих укусов, и велела поить больного лечебным отваром три раза в день, наказав ему не вставать с постели неделю.

«Завтра вечером ещё приеду, посмотрю, пришли ребят за мной», закончила она, уезжая домой.

Выздоровление Афанасия проходило легко и быстро. Молодость, есть молодость, через неделю он уже ходил по дому и двору, правда ещё сильно хромая на больную ногу. А через две недели, уже поплыл на охоту, взяв соседскую лодку, вверх по речке к заливу, про который рассказывал отец. Попав в долгожданное охотничье место, перед глазами охотника открылась картина, достойная кисти великого художника. Вход прикрывали большие плакучие ивы, зеркальная площадь озера-залива, была настолько большой, что легко могли уместиться три-четыре деревни, как его Белая. По берегам, с двух сторон рос могучий хвойный лес, который полностью защищал от ветра этот укромный уголок. Вода казалась застывшей и только плавающие там гуси и утки, создавали небольшую рябь. Вдоль другой части берега раскинулась широкая полоска камыша, шириной саженей двадцать-тридцать. А птиц вокруг этих зарослей летало и плавало столько, что Афанасию показалось, будто он находится на пасеке около ульев с пчёлами. Осмотрев следующий, пологий и песчаный кусок берега, юноша подумал:

«Вот бы здесь летом, в жару, с друзьями покупаться». Но тут же вспомнил, как тяжело грёб навстречу течению быстрой реки, и мысль о летнем отдыхе сразу пропала.

Охотник, бесшумно скользя на лодке по глади залива, выбирал цель. Надо, чтобы она была побольше и пожирней. Приметив одинокого гуся, прицелившись, выпустил стрелу, а за ней и Умку, сидевшего рядом в лодке и с нетерпением ждавшего работы.

Стрела пронзила левое крыло и вошла глубоко в грудь. Птица забилась в конвульсиях, а собака, прыгая в воду, чуть не опрокинула лодку. Молодой охотник причалил к песчаному берегу, чтобы дать успокоиться птице. Так периодически, подстреливая дичь, и отдыхая на прекрасном песчаном пляже, Афанасий добыл трёх гусей и с десяток жирных селезней, которых исправно таскал из воды на берег умный пёс.

Уже в сумерках, Афоня приплыл в деревню. Первую ходку с гусем и парой уток, сделал к соседу дяде Ване, отдав ему птицу в благодарность за лодку. Остальную дичь, он перетаскал домой.

Увидев кучу подбитой птицы, Глафира радостно позвала Полинку и Фёдора щипать дичь во дворе. Афанасий важно достал из-за голенища свой охотничий нож и стал потрошить ощипанные тушки, отдавая собакам, не нужные части, такие как кишки, лапы, клюв. К середине ночи еле управились, пошли уставшие, но счастливые спать.

Так в заботах о хозяйстве, регулярных походах на охоту и ежедневных тренировках с оружием прошла для него осень.

А когда лёг на землю первый снег, стали ждать возвращения охотника. Он появился на второй день, после снегопада. Конь был нагружен пятью мешками с дарами леса. В них находилось и свежее, и солёное, и копчёное мясо, как свинины, так и оленины с лосятой. Федот увидел хромающего Дружка, и узнал о встрече старшего сына с волками от младших детей. Затем крепко обнял сына и благодарно изрёк:

«Молодец! Теперь ты прошёл крещение лесом и стал настоящим охотником».

Афоня показал отцу пять припрятанных волчьих хвостов и добавил:

«Дружок сразу с двумя дрался, здорово мне помог, если бы не он, едва ли бы я справился с этой стаей».

«Значит, будет теперь дома службу нести, а нам надо нового щенка вырастить для охоты», подытожил Федот.

В деревне пробыл не долго, распродал и отдал за долги, большую часть привезённого мяса. Сделал с помощью кузнеца устройство, позволяющее бочке крутиться вокруг своей оси, в которой будут полоскаться сразу несколько шкур. Если получится, как задумал охотник, то эта крутящаяся бочка, сильно ускорит процесс выделки всевозможных шкур. Ещё, Федот переговорил с другом Иваном о постоянной помощи зимой своим домочадцам и, закрепив свою просьбу, большой горстью медных монет и добавил:

«Будут проблемы в моём доме, реши, отблагодарю потом троекратно. А я вернусь с зимовья на Рождество, ясак платить».

Ещё наш герой съездил к бабке Агафье, набрал лекарств на зиму и за лечение сына сунул в сухую, но крепкую руку знахарки два средних самородка.

Вечером объявил домочадцам:

«Завтра с Афанасием уходим в тайгу. Ты Фёдор, остаёшься за старшего, кроме забот по хозяйству, продолжай тренировки с оружием. Приду на Рождество, посмотрю, чему научишься».

Когда дети улеглись, Федот с Глафирой поговорили обо всем и ни о чём конкретно, поняв, что разговор не складывается, наш герой, накинул на плечи свой потёртый, засаленный, но ещё добротный овчинный тулуп и пошёл спать в баню, заранее немного протопленную новой хозяйкой дома.

Переход до зимовья на этот раз оказался трудным. Идти пришлось по свежему, рыхлому снегу. Тот, кто шёл первым пробивал лыжню, на каждом шаге приходилось вытаскивать ногу с лыжей из пушистого снега. Отцу даже пришлось привязать полы тулупа к ремню, чтобы легче было идти. А вот сыну в короткой парке, шлось на лыжах гораздо легче. Такой верхней одежды в здешних местах не делали, иногда привозили на ярмарку с северных краёв.

Ночь зимой наступает быстро, хоть и вышли охотники в дорогу до рассвета, но из-за рыхлого снега не успели дойти засветло до избушки. Пришлось останавливаться на ночлег в лесу, что для них было привычным делом.

К зимовью подошли на следующий день, ближе к полудню, Полкан учуял хозяев ещё за версту и как невиданная морская рыба, преодолевая сугробы, словно волны, понёсся к ним навстречу. Первым шёл Афанасий, ему и досталось. Любимая собака кинулась на грудь и завалила его в снег, и давай вылизывать лицо и оголившуюся кисть, заливаясь радостным лаем.

Не зря гласит народная мудрость, что есть единственный способ купить любовь за деньги ⸻ это приобрести щенка на рынке.

Бонда тоже очень обрадовался появлению Афанасия, всё суетился вокруг него. Помог снять унты и положил сушиться на печь. Повесил на свое место его лук, предварительно ослабив тетиву, а то, просто проходя мимо, гладил по голове.

Одним словом, старик полюбил парнишку, как родного внучка и тот отвечал взаимностью, называя его ласково дедом.

Зима шла своим чередом, никаких чрезвычайных происшествий и событий, выбивающихся из рутинной колеи ежедневной жизни, не произошло. Единственное, изменение ⸻ это чудо-бочка, сделанная Бондой вместе с Федотом. Установили её в новой бане, закладывали шкурки вывернутые мехом внутрь, заливали водой и крутили часа три-четыре, сменяя друг друга. После сушки на правилах, шкурки белок, соболей, куниц, горностаев получались высшего качества. На радость зимовщикам, процесс выделки шкурок, ускорился в разы.

Наш герой два раза за зиму сходил в деревню. Отнёс домашним мяса разного и ясак заплатил шкурками. А от двух соболей, подаренных старосте, тот аж рот открыл и выдал в конце:

«На будущее Рождество, возьму с тебя в два раза меньше. Ведь Глафира с дочкой теперь в твоей семье, стало быть, и платить за них не надо».

«Благодарствую, Михал Иваныч», ответил охотник, уходя.

В следующий раз, в конце зимы, Федот принёс одних шкур три мешка, два в руках и один за спиной. Уж больно ловко наши охотники приспособились бить белок тупыми стрелами и ловить на капканы соболей, куниц и горностаев.

За зиму они добыли, пару медведей, поднятых из берлоги, девять волков, семнадцать лисиц, тридцать два соболя, из них десяток седых, два горностая и пяток куниц. Белок, даже сбились со счёту, точно знали, что больше сотни.

Когда дома, хозяин развесил в холодной кладовке всю зимнюю добычу, позвал Глафиру и Фёдора и стал объяснять:

« Сейчас в конце зимы и чуть ли не до Пасхи, будут ездить по деревням скупщики пушнины. В кладовку их не водите, выкладывайте понемногу товар в избе на столе. Цену купцы сами дают, но вы обязательно торгуйтесь, они добавят. А как будут уходить, обязательно спросят, нет ли ещё? Отвечайте, что нет, этих покупателей по весне будет полно. И добавьте, что хозяин скоро вернётся из тайги, приезжайте через месяц».

Ещё Федот рассказал о качестве шкур и их цене, а в конце с улыбкой добавил:

«Первый раз все при торговле простоволосятся, затем будете умнее».

Когда снега в лесу осталось по щиколотку, пошли домой вдвоём с сыном. Охотник занёс вновь принесённые шкуры в холодную кладовку и обомлел, увидев её пустой. Когда же узнал, по какой цене были проданы шкуры, Федот с радостью в голосе заключил:

«Да ты Глаша, настоящий купец, мне такой цены никто не давал, в первый раз и всё так дорого продала».

Глафира ничего не ответила, только улыбнулась, это была первая похвала Федота.

В обратную дорогу наши охотники взяли Воронка, да поменяли зимнюю одежду на летнюю. Теперь на коне много можно увезти.

Следующие произошедшие события не только изменили спокойный ход жизни, но и судьбы некоторых людей. В то роковое утро для зимовщиков, Федот объявил, что идёт на разведку новых мест для охоты, а сам подался к истоку ручья, собирать золотые самородки и таскать их в тайник под валун. Стоял солнечный весенний день. Наш герой спокойно работал, сидя на корточках, собирая самородки и складывая их в очередной мешок.

Вдруг на западной стороне неба, послышался непонятный гул, переходящий в страшный рокот.

На восьмой день после родов, Дуся очнулась посреди ночи и зашептала Федоту:

«Глашу бери в жёны, Глашу! Она вырастит наших детей». И снова провалилась в тяжёлое забытьё.

Под утро Евдокия умерла.

Глафира забрала всех детей в свой дом, а за козьим молоком приходила два раза в день, ещё успевая убраться у скотины и покормить Федота.

Вся деревня помогла одинокому отцу проводить покойную жену в последний путь.

И вот он остался один, сидел за пустым столом в доме, где стояла абсолютная тишина и не в состоянии что-либо делать, а в голове кружились одни вопросы:

«Как дальше жить? Кто детей будет так любить, и растить, как Дуся? Выживет ли новорождённая девочка»? и ещё вопросы, вопросы и вопросы.

Так просидел наш герой, обхватив руками голову, в полном одиночестве, до глубокой ночи, единственное, что он делал, это свечи менял.

Вдруг в полной тишине скрипнула входная дверь и в избу вошла Глафира во всём чёрном.

«Можно к тебе?» спросила она.

«Да», ответил убитый горем Федот.

Глаша бесшумно прошла к столу и села поодаль. Помолчав сначала, она начала говорить:

«Я знала, что ты не спишь, как дети уснули, решила тебя проведать. Ты не бойся Федот Елисеич, я буду тебе помогать с детьми и хозяйством, сколько ты мне добра-то сделал. Вот только отпустит ли староста, я же работаю у него на кухне?»

«Спасибо, я уж не знал, что дальше мне делать. Но мне придётся постоянно ходить в тайгу, тогда я вас всех смогу прокормить. В дом в этот переходи, он больше и добротнее. Я буду спать на сеновале летом, в бане зимой», закончил он и тут же снова спросил:

А вот как маленькую назовём?»

Может Машей, красивое имя», ответила Глафира.

«Пусть так и будет», подытожил наш герой.

Поняв, что больше говорить не стоит, Глаша молча ушла в ночь. Хозяин с облегчением на сердце лёг на скамейку у стола, где сидел, и сам не заметил, как провалился в глубокий сон.

Как в любой деревне, моментально прошёл слух, мол, Федот сошёлся с Глафирой, а наш вдовец, предвидя это, всё как есть рассказал другу Ивану, да не одному, рядом ещё сосед был.

Дома он показал Глаше, где что лежит, где мясо солёное, копчёное, специальное для собак, где крупы с мукой, где кувшин с монетами припрятан, даже показал, где закопан горшок с золотом, на всякий случай.

«Ну, вот и всё вроде. Ты всем пользуйся, не стесняйся. Только про золото никому не говори, на чёрный день береги. Я буду раз в месяц приходить, приносить мясо и шкуры, да деток проведывать. Завтра я уйду в тайгу», сказал Федот.

С вечера со всеми распрощавшись, расцеловал детей, с утра пораньше вывел коня с грузом по уздцы и пошёл пешком на заимку.

На душе у нашего героя было спокойно, дети находились в надёжных руках, а он знал, как дальше жить и что делать.

Все маленькие дети защищены Всевышним от умственных потрясений и стрессов. Они ещё не знают, что такое смерть и потеря близкого человека, и любое, более-менее логичное объяснение авторитетного взрослого, воспринимается ими, как истина.

И когда Федот пришёл на заимку и рассказал о смерти матери Афанасию, тот довольно спокойно отнёсся к этой трагической новости. Только спросил у отца:

«А мама теперь на облаках живёт?»

«Да сынок, и с небес на нас с тобой смотрит».

Бонда долго и искренне сокрушался по поводу смерти Евдокии, хотя и ни разу её не видел.

Наш герой стал ещё более молчаливым, хотя и раньше не отличался красноречием. В спокойной мирной жизни, он мог себе позволить после вкусной еды, часок поваляться и кемарнуть, а теперь стал загружать себя работой, сон вообще не шёл днём. А когда приходило время ночного сна, ему достаточно было уронить тело на деревянные нары, как тут же засыпал. Сон был коротким, чутким и тревожным. Федот каждую ночь что-то бурчал и вскрикивал во сне.

А насколько он стал чувствительно спать, показывает один случай. Однажды утром, из избы первым вышел Афанасий, отец с Бондой ещё отдыхали на своих местах. Сын тут же вернулся с испуганным видом назад и закричал:

« Тятя, тятя, там медведь лежит возле конюшни»!

«Я знаю», спокойно ответил Федот.

«Ну, так пойдём его убьём или прогоним», предложил Афоня.

«Я уже его убил, сейчас пойдём с тобой разделывать тушу».

«А когда же ты его убил»?

«На рассвете, пока вы с Бондой дрыхли», и рассказал, как это произошло.

В то утро, Федот проснулся от тревожного лая Полкана. Поняв, что какая-то опасность появилась на их дворе, оделся, взял лук со стрелами, боевой топорик и вышел на крыльцо, стараясь не разбудить спящих. Перед глазами открылась картина, как огромный медведь пытается поймать юркого Полкана, а тот всё пытается укусить хозяина тайги за ноги. Это было только на руку охотнику, и он моментально выпустил из лука штук десять стрел в незваного гостя, стараясь попасть в грудь и задние лапы. Когда же медведь упал от ран на брюхо и мог только реветь, он подбежал к нему и закончил его мучения одним ударом топорика по черепу.

Выдернув стрелы, Федот вернулся в тепло избушки, где ещё спал сын. А Бонда, хоть и проснулся, но продолжал лежать на печи, позевывая и почесываясь. Он так и не понял, что за шум был на дворе, пока Афоня не прибежал и не закричал про медведя.

Тушу разделали быстро, немного мяса засолили про запас, в большом чугунке сварили ячменную кашу с мясом и черемшой, а всё остальное переложили листьями крапивы и опустили в коробах в погребок. Будет чем кормить собаку целый месяц, так как ни кому из них особо не нравился вкус медвежатины.

Из облезлой летней шкуры медведя, с большими проплешинами, ничего толкового не выйдет. Её решили сжечь на костре, чтобы не смердило рядом.

Федот часто уходил в тайгу один, не брал с собой сына. А когда возвращался с пустыми руками, никто ничего не говорил, охота есть охота, значит, сегодня не повезло.

А Афанасию очень нравилось оставаться с Бондой и трудиться над какой-нибудь вещицей из дерева, или слушать красивые рассказы своего учителя о дальних странах.

Поделки из дерева становились добротнее и всё больше радовали глаз. Лесная избушка, как внутри, так и снаружи, а также поляна рядом, становились красивее и красивее. Вот у крыльца появился богатырь в натуральную величину, в избушке на стене висела птица волшебная, из дуплистого пенька, получилась чудесная ваза для сухих цветов, и это не считая всякой мелочи, ложек, разделочных досок, маленьких и больших фигурных полочек на стенах. Федот всячески поощрял увлечение сына резьбой по дереву, но и не забывал регулярно его тренировать, и самому практиковаться в стрельбе из лука, метанию ножа, топора и копья, а также рукопашному бою.

Когда же Федот один уходил в лес на охоту, на самом деле, он шёл к истоку ручья, версты две-три от избушки. В верховье ручья, собирал крупные золотые самородки и перетаскивал их в погребок под дуплистой сосной. Когда же этот тайник наполнился мешками и горшками с золотом, наш герой выкопал второй погреб, в пять раз больше, чем первый. Место выбрал под огромным валуном, который он приметил по дороге в соболиный край.

Вход в погреб, закрыл щитом из тонких стволов лиственницы и каждый раз, уходя, тщательно маскировал землёй и листвой.

Этот большой тайник под валуном, Федот заполнял долго, все пустые горшки и дырявые ведра пригодились и бракованные звериные шкуры, из которых он сшил мешки.

Ближе к сороковому дню смерти Евдокии, отец с сыном сходили на охоту и добыли молодую, но крупную дикую свинью.

На этот раз Федот принимал зачёт у сына по охоте на кабанов. Ничего не подсказывал, даже стрелу не доставал из своего колчана, но Афанасий всё сделал правильно. Как учил отец, нашёл свежие следы стада, определил направление, в котором оно ушло, быстро и бесшумно догнал его, поняв, откуда дует ветер, обогнул свиней по большой дуге, выбрал место засады в густых кустах, и охотников не видно, и стрелять удобно, если встать во весь рост. Стрелу всадил чётко в сердце, кабаниха завалилась на бок и задергала всеми четырьмя копытами. А когда Афанасий выпустил кровь из дичи, отец гордо сказал:

«Ну, вот сынок, ты и стал мужчиной, и сможешь сам прокормить свою семью».

А ведь Афанасию только что исполнилось одиннадцать лет.

Мяса получилось много, и засолили, и закоптили, и собака будет сыта неделю и сами вволю поели варёных рёбрышек с черемшой.

Когда Федот объявил, что пойдёт в деревню, Афоня запросился с ним, видно было, что соскучился по родным, да и могилку матери посетить хочет.

Встреча Федота с Глафирой была спокойной и ровной, женщина была во всём чёрном и бледная, как полотно.

«Кто?» всё поняв, тихо спросил хозяин дома.

« Ничего не пропадет, половину завтра я отнесу семье, а вторую вы нарежете на полоски, засолите, а вернусь, закоптим, не забудьте ещё в мясо чеснока настрогать», ответил Федот.

Утром перед уходом, наш герой наказал Бонде:

«Отвечаешь за сына, что с ним случиться, найду из-под земли. Сам пей хвойный отвар из иголок, дёсны твои подлечит, да лук с чесноком ешь постоянно, к этому же приучай и Афанасия. Буду дня через три-четыре».

Он ушёл в темноту леса, предварительно привязав Полкана к крыльцу, чтоб за ним не увязался.

Дорога была очень лёгкой, мешок за плечами вдвое меньше, чем обычно, мороз слабенький, снег пушистый, но упругий.

Жена, увидев мужа одного испуганно спросила:

«Где сын, что с ним?»

«Всё нормально, не волнуйся, сейчас расскажу».

За столом, вовремя вечере, хозяин всё подробно рассказал Евдокии. Также велел ей подготовить комплект одежды для Бонды и ещё одно исподнее для Афанасия.

Искупавшись в баньке, Федот быстро уснул, с твёрдым намерением завтра решить все проблемы за один день.

Взяв три шкурки седого соболя, два куска свежего оленьего мяса, да горсть мелких монет, поехал наш герой на санях к Глафире. Занёс ей добрый кусок мяса, поговорил немного, и попросил её чаще бывать у Евдокии, помогать ей, на сносях она. Затем заехал к другу Ивану, охотник он хороший, выменял у него медвежью шкуру на три собольих, а то своей, третьей на зимовье не было, а спать всю зиму в тулупе не хотелось.

Осталась бабка Агафья, что живёт в соседнем селе на отшибе.

Зайдя к ней в дом, как положено, перекрестился и поздоровался, и всё как есть, рассказал о здоровье Бонды. Попросил помочь знахарку поставить на ноги своего нового члена семьи, а чтобы помощь была существенней, положил на стол кусок мяса и высыпал горсть мелких монет.

Бабка начала доставать из закромов лекарства разные и рассказывать:

«Вот мыло с полынью и пижмой от вшей и кожных болячек. Вот ягоды сушёные с лимонником китайским, пить как чай с сосновой хвоей. Прополис пчелиный, по горошине есть за полчаса до еды, и желудок и кишечник поправиться, а порошком ⸻ гнойные раны присыпать. А это сбор трав общеукрепляющий, пить два раза в день. И будет твой дружок через два месяца, как огурчик малосольный, лучше прежнего».

Федот поблагодарил знахарку, забрал лекарство и поехал домой собираться в дорогу. Главное при сборах не забыть ножницы взять, постричь Бонду. Вот и пригодились вещи ушкуйников убитых: тулуп, что поменьше, валенки, треух, бельё тёплое, нательное. Кроме этого взял круп и муки, да лука репчатого. Получилось два мешка, но они были лёгкими. К ночи третьего дня отсутствия, охотник уже был на зимовье, как-никак, а сына оставил на чужого человека.

Афанасий встретил отца радостным возгласом и начал торопясь рассказывать:

«А знаешь, какой умный дедушка Бонда? Он и читать, и писать, и считать могёт! И божился меня всему научить. Ещё он рассказал мне про дальние страны, где люди никогда не видели снега, у них даже тёплой одёжи нет, в одних набедренных повязках ходят, и едят всякую гадость, вроде гусениц, лягушек, ящериц. А ещё там деревьев почти нет, кругом песок, как у нас на берегу речки. И вместо лошадей, люди там ездят на верблюдах, такие большие животины с двумя горбами, и на слонах, у которых хобот вместо рук. И ещё дедушка сказал, что много чего знает и про всё мне расскажет».

«Откуда же ты Бонда это знаешь?» спросил Федот.

«Так на каторге много всякого люда сидит, и умные попадаются, а за четырнадцать лет чего только не услышишь», ответил он.

Повечеряв, все улеглись спать, каждый под своим тёплым одеялом.

С утра наш герой постриг старика, удалил все колтуны и сделал волосы покороче, чтобы воевать со вшами. Затем достал лекарства, что принёс от бабки Агафьи и подробно объяснил, как употреблять. А так же велел помыться новым мылом, сменить повязки на болячках от кандалов, всё своё старое бельё и шкуру медвежью, которой укрывался, выкинуть на мороз до утра, чтобы помёрзли вши.

Взяв штук двадцать капканов и оружие, как обычно, отец с сыном пошли в соболиный край, который Федот приметил ранее. По дороге Афоня подстрелил зайца. Освежевав его, и разделив на маленькие кусочки, взяли с собой для приманки соболя, завернув их в заячью шкуру. Остатки же ⸻ лапы, голову, кишки с удовольствием уплёл Полкан.

Часа через три прибыли на место, кругом валялись вывороченные с корнем деревья, значит когда-то здесь прошёл сильный ураган.

«Вот он соболиный край», восторженно сказал отец сыну, и начал ставить капканы, подробно объясняя и показывая ему, как это делается.

Управившись, часа за полтора налегке отправились домой. Снег не падал, лыжню было видно, до зимовья дошли быстро. Зайдя в избушку, они в очередной раз удивились. Запах в доме стоял приятный, на печке томились щи с мясом и квашеной капустой, а дедок в чистой одежде, весело им улыбался.

Когда сели за стол, наш герой обратил внимание, что на лбу старика есть какой-то нарост, а получше приглядевшись, понял, что это было старое клеймо буквы «Б», выжженное много лет назад калёным железом. Тот сообразил, куда смотрит хозяин зимовья и, не дожидаясь вопроса пояснил:

«Да бежал, лет десять тому назад, поймали меня стражники с собаками и заклеймили».

Перед сном Федот обильно посыпал печную лежанку Бонды и свои нары, набором сухих трав против вшей.

Встали пораньше, надо успеть снять с капканов пойманных соболей, пока лисы или волки их не сожрали. Ночью снега не было, а значит, соболиный край можно легко найти по старым следам.

Проверив капканы, сняли только двух соболей, а ещё три сработали, но стояли пустые, со следами крови вокруг, мясо съедено, не повезло. Пойманные зверьки были мёртвые и замёрзшие, придётся тащить в избушку, размораживать и снимать шкуру в тепле, чтобы не порвать.

Ещё одно большое дело сделали зимой, заготовили брёвен и жердей на хорошую баньку. Брёвна очистили от сучков и коры, да сложили через прокладки двумя колодцами, рядом с избушкой. Заготовить лес зимой очень важно, пока не началось весеннее сокодвижение. Да сохнуть сруб должен полгода, только в сентябре надо будет ставить баню.

Вот в таких хлопотах прошла зима. Два раза Федот ходил к семье, относил мясо и готовые выделанные шкуры: две волчьих, тринадцать соболиных, да беличьих десятков семь. Афанасий наловчился тупой стрелой бить белку в голову. Бонда научился хорошо выделывать разные шкурки, получались они мягкие и качественные.

За зимой всегда приходит весна. Сколько великих писателей бесподобно описывали это время года, поэтому мы не будем заниматься столь безнадёжным занятием, а перейдём сразу к нашим делам насущным.

В очередной раз, вернувшись с зимовья, Федот взял с десяток маленьких самородков, из домашнего запаса и съездил верхом в город. Там у «хорька», что был хозяином постоялого двора, обменял три самородка на горшок медной мелочи, а у древодела Михаила купил телегу и ещё пять самородков обменял на ведро мелких монет. В этот же день попал на ярмарку, накупил всем подарков, а главное, из-за чего он ездил в город ⸻ приобрёл прочные сапоги, для Бонды и Афанасия, ведь в лаптях по лесу много не набегаешься. Кроме того, им же купил куртки из грубой дерюги, обшитые кожей, которые не промокнут под ливнем. Монеты с подарками оставил дома, и попросил жену передать Глафире с Полинкой, горсть монет и гостинцы из города к Пасхе.

Весна на зимовье началась с большой стройки. Решил Федот поставить просторную конюшню для Воронка и загон, для его выгула. Будет конь, можно и мясо домой на продажу возить всё лето и осень, до большого снега. Тут проявился Бонда, сказал, что сумеет крышу сделать почти вечную из половинок брёвен лиственницы, а швы накрыть тесаными жердями из того же дерева. Стены конюшни делали очень прочными, на сажень закапывали в землю, чтобы волки или медведь за ночь не смогли добраться до коня.

Конюшня получилась просторная и прочная, надёжная от хищников, можно ещё с десяток кур завести, места всем хватит.

Ещё старик начал делать прекрасные резные вещи из дерева. Бывало, возьмёт с собой пилу и топор, уйдет в лес на полдня, да притащит домой какую-нибудь корягу. Через неделю глядишь, и появилась чудо-птица, чудо-змея или ещё какая причудливая вещь. Когда наш герой увидел, что творит умелец одним только ножиком, узнал, что он мастер по дереву. Тогда решил приобрести ему всё необходимое для работы, а Бонда записал и нарисовал на бересте нужный инструмент.

Федот взял из тайника под черепом лося десятка два самородков, захватил пуда три разного копчёного мяса из погребка и пошёл с утра пораньше в деревню.

Афоня с удовольствием стал оставаться на зимовье с Бондой. Старичок тоже проявлял особую привязанность и дедовскую любовь к мальчику. Каждый раз, возвращаясь в лесную избушку, отец замечал в сыне положительные изменения, то десяток букв выучит, то складывать и вычитать научится, то птичку волшебную из корешка выстругает.

Придя домой, хозяин уже знал, что долго пробудет с семьёй. Надо к кузнецу съездить в соседнее село, договориться на счёт заказа по инструменту и петель на дверь коптильни. Ещё надо в город на ярмарку пасхальную попасть, докупить тот инструмент, за который кузнец не станет браться.

Дома всё было в порядке, жена хвалила детей, все были ей хорошими помощниками, особенно сильно старался второй сын ⸻ Фёдор, восьми лет от роду. Хозяйство было ухоженным, навоз везде убран, Воронок и Белка лоснились от чистоты и сытости.

Встав как обычно пораньше, Федот плотно поел, положил в один карман самородок с куриное яйцо, в другой добрую горсть мелких монет, и поехал верхом в соседнее село к кузнецу.

Когда наш герой вошёл в кузницу и увидел её хозяина, то показалось, что помещение было очень маленьким из-за огромной фигуры мужика с молотом в руках. Лысый череп у этого детины, величиной с ведро, чёрная борода важно лежала на груди, плечи чуть ли не с аршин шириной, кулаки, наверное, по пуду каждый, плотный чёрный фартук закрывал мощный торс, на ногах огромные, грязные, яловые сапоги.

«Леший, ей богу леший», решил он про себя.

Поздоровавшись, заказчик начал разъяснять, что ему надо. А надо было много: три комплекта петель и навесов, три комплекта запоров на двери, колосник, две дверцы, заслонка, вьюжка, два ведра больших, корыто для мытья, а самое главное – пять разных стамесок и резцов по дереву, согласно рисункам и указанным размерам.

Кузнец внимательно рассмотрел каждый рисунок и задал вопрос:

«Чем занимаешься мил человек?»

«Охотник я».

«Тогда три шкурки соболя и три шкуры волка с тебя».

«Есть кое что получше», и высыпал на стол большую горсть мелких монет.

«Леший» прищурился и сказал:

«Ещё столько же и сговоримся».

Федот достал из другого кармана самородок золота и добавил его к куче монет со словами:

«А вот так»?»

Кузнец расцвёл в зловещей улыбке вурдалака и ответил:

«А так через две седьмицы заходи, всё сделаю в лучшем виде!»

Заказчика не устраивал такой срок, и он предложил:

«Если управишься за одну седьмицу, ещё два таких самородка дам».

Тот почесал лысину своим кулаком-кувалдой и выдал:

«Все другие заказы отложу, спать не буду, а тебе всё сделаю. Заходи через седьмицу».

На том и порешили, уходя, наш герой протянул руку кузнецу, о чём потом сильно пожалел. Его кисть захрустела, и свою руку он сравнил с ручонкой младенца, попавшей в жернова мельницы. Выходя из кузницы, невольно ощупал свою правую кисть, и промелькнула мысль:

«Чать, не отсохнет».

На обратном пути заехал к Глафире и завёл разговор:

«Не получается у меня Глаша, построить тебе конюшню. Дел полно на заимке, да и охота больно хороша, не успеваю перерабатывать, солить, коптить, да возить на продажу в город. Давай так сделаем, я найду двух мужиков, заплачу им, пускай построят тебе конюшню и загон».

«Смотри, тебе решать», ответила она покорно.

«Ну и ладненько», подытожил Федот, поднимаясь на выход.

Приехав домой, он поставил коня в стойло, взял две больших горсти мелких монет и пошёл к своему другу Ивану. Сговорились быстро, тот обещал поставить конюшню к Троице. В помощники, Иван решил взять своего второго сына ⸻ Евлампия. Одновременно, договорился с другом, чтобы он вспахал два огорода, Евдокии и Глафире, как земля подсохнет. Денег хватило одной горсти.

День был плодотворным, можно и дома побыть, детей потютюскать, особенно любима была дочка Таюшка.

Ближе к обеду следующего дня выехал Федот верхом в город. Кроме лука с колчаном и топориком за поясом, взял мешок заплечный, да десяток самородков золотых в кармане.

Остановился на уже знакомом постоялом дворе. «Хорёк» был очень рад видеть его у себя, а когда на стол упал самородок, то начал сильно шаркать ножкой и низко кланяться, как барину. Желанный постоялец договорился покормить себя и коня, а на завтра к обеду, подготовить за золото мелкие монеты.

С утра пораньше, поев, отправился наш герой на ярмарку, в одном кармане позвякивали мелкие монеты, а второй приятно оттягивали самородки.

Гулял он по пасхальной ярмарке с огромным удовольствием, рассматривал и приценивался к разным вещам и товарам.

Долго задержался возле торговцев сундуками, ларцами и бочками разных размеров. Особенно его заинтересовала крутящаяся бочка для выделки шкур.

«Вот красота-то, закинул в бочку штук тридцать-сорок шкурок белок после закваски, покрутил пару часов и готово. Все шкурки чистые, только натягивай на правилки и суши», подумал про себя охотник.

Ещё его заинтересовали пороховые ружья, стреляющие свинцовыми шариками. Длина полёта пули, раза в два-три превышала полёт стрелы. Английский продавец ружей даже устраивал стрельбу по тыкве на таком расстоянии. Овощ разлетался вдребезги. Но Федот искал совсем другой товар, а покупать ружье, он пока и не думал, грохота слишком много от этих фузей, всё зверьё в лесу распугаешь.

Наконец, нашёл прилавок со столярным инструментом. Чего только здесь не было, аж глаза разбегались. Достав список и огласив его продавцу, стал складывать покупки в мешок, всевозможные рубанки, фуганки, горбыльки, тиски, лучковые пилы и разного диаметра буравчики. Здесь же обнаружил прекрасный набор резцов для резьбы по дереву, и его прикупил на всякий случай, лишним не будет, вдруг кузнец что-то не так сделает.

Рассчитался наш герой тремя небольшими самородками, купец был очень доволен. Взвалив мешок на спину, потащил его на постоялый двор, не забыв по дороге купить гостинцев своим домашним, как-никак, сегодня Пасха.

На этот раз хозяйка постоялого двора накормила Федота вкусно и сытно. Обменяв три самородка на горшок медных монет, он пошёл приторачивать свои покупки на Воронка. В обратный путь тронулся спокойным шагом, иначе инструмент отобьёт коню бока до крови.

Только глубокой ночью, прибыл хозяин домой. Поставив коня в стойло, сам пошёл в дом, все дети уже спали, жена сидела за столом и штопала детские штаны. Евдокия накормила мужа праздничной едой, и они поздравили друг друга с Пасхой троекратным поцелуем.

И вот прошла неделя, забрав заказ у кузнеца, рассчитался с ним, как договаривались. Теперь можно отправиться на зимовье.

Рано утром, укрепил поклажу на коня, не забыв взять для него мешок овса. Верёвок для крепежа ушло аршинов двадцать, но груз держался крепко и надёжно, как-никак, часов шестнадцать идти по лесу.

Пока наш герой шёл по лесу, он обдумывал ответ, который даст Бонде, по возвращению в зимовье. В одном, Федот был точно уверен, что старец, который годился ему в отцы, принесёт его семье только добро, а значит и идти им по жизни вместе.

Иван выложил прекрасную медвежью шкуру, две волчьих и пять лисьих ⸻ все тоже были выделанные.

Вот тут-то Михаил разошёлся, начал орать на него, мол, мало этого, да и не зимние волки и две лисы.

Федот не вытерпел и вступился за друга:

«Ты уж не серчай на моего соседа, я додам, он меня тоже всегда выручает».

Поставив свой крестик на бумаге, Иван, поклонившись старосте и особенно низко другу, быстро пошёл на выход. Наш охотник ещё посидел немного, понаблюдал, как сборщик подати укладывает шкуры в мешки по сортам и как только тот освободился, он подошёл к столу и стал выкладывать свой товар из мешка. Не вытащил только окорок, оставил напоследок, для подарка выборному главе деревни к Рождеству.

«Плачу подать за себя, за Глафиру, вдову моего погибшего друга, да за Ивана добавляю», с пафосом сказал наш герой.

Староста долго рассматривал соболиные шкурки и даже гладил их:

«Маловато будет за троих-то».

«Побойся Бога Михал Иваныч, посмотри какого качества соболя, никто тебе таких не добудет», возмутился Федот и тут же достав кусок копчёного окорока добавил:

«А это тебе к Рождеству».

Тот расцвёл широченной улыбкой, выставив напоказ свои гнилые зубы, и первым делом убрал со стола копчёное мясо. Михаил сделал две записи в бумаге, дал расписаться Федоту, тот поставив два крестика, за себя и Глафиру, поклонился в пояс и пошёл на выход, радуясь, как здорово, он сделал, что захватил с собой мясо.

Выйдя за ворота, наш герой направился на свой край деревни. Тут же услышал за спиной топот лошадиных копыт и громкий детский смех. Обернулся и увидел Белку, запряжённую в сани, которые были набиты детьми, а управляла ей Глафира. Смеющаяся, раскрасневшаяся на морозе от быстрой езды, она была счастлива. Федот увидел её такой в первый раз за девять лет, после того, как не стало Гриши.

Как только сани поравнялись с ним, Глаша резко затормозила резвую лошадку, все дети повалились друг на друга по инерции, а Полинка громко крикнула:

«Садись к нам дядя Федот, мигом домчим, куда скажешь!»

«Ну, тогда домой везите», важно изрёк тот, устраиваясь в санях.

Рождество встретили по-семейному, тихо и спокойно, съездили на двух санях в церковь, в соседнее село, отпраздновали за прекрасным столом, который накрыли Евдокия и Глафира со своими помощницами Полиной и Таисией. Вечером женщины с детьми пошли гулять по деревне, где уже были слышны праздничные песни.

Федот остался дома и велел Афанасию быть рядом, собираться в дальнюю дорогу. Пришло время большой охоты, середина зимы, мех у зверя высшего качества.

На ноющий вопрос сына:

«А как же Святки, Крещение?»

Отец строго посмотрел на него и ответил:

«Всё, парень, закончилось веселье! Теперь уже ты должен кормить семью, а я стану стареньким и меня будешь кормить и купать».

Афоня надул губы, но ни слова не сказал.

Собирались долго и тщательно. Ещё одну шкуру медвежью взяли, капканов на разного зверя десятка три, круп пуда два, лук репчатый, чеснок, капусты квашенной, масла льняного две крынки, лечебные сборы из трав и прополис, что заранее приготовила Евдокия. Ещё взяли новое ведро, для мытья на зимовье. Получилось прилично, большой заплечный мешок Федоту, поменьше ⸻ Афанасию.

Когда женщины и дети вернулись с гуляний, то сразу поняли ⸻ завтра отец с сыном уйдут в тайгу на всю зиму. Глафира с дочкой тут же засобирались домой. Евдокия быстро собрала туесок с праздничной едой и сунула в руки уходящей подруге, а Полюшку расцеловала в раскрасневшиеся от мороза щёки.

Улеглись спать очень быстро, заснули все ещё быстрее. Сон у Федота был как обычно перед дальней дорогой, короткий, но глубокий. Проснулся хозяин дома ещё затемно, разбудил сладко спящего на кухонной лавке Афанасия, жена сама встала, накрыла на стол, вынула из сундука икону Николая Угодника, что вчера на Рождество приобрела в церкви и вручила её мужу со словами:

«Пусть Вас Бог бережёт!»

Наш герой поцеловал икону, Евдокию, и стал одеваться в дорогу. Вышли отец с сыном ещё по темноте, в звёздном небе светил нарождающийся месяц, стоял крепкий морозец при полном безветрии. Рядом бежал Полкан, а оставшиеся дома две собаки, заливались таким лаем, что была абсолютная уверенность, будто они ругались на удаляющуюся троицу за то, что их не взяли с собой. Дорога была спокойной и к ночи наши герои подходили к своему зимовью. Приближаясь к избушке, пёс стал нервничать. Подойдя к двери, Федот насторожился, ⸻ не было запорной палки.

Сняв мешок со спины, поставив рядом ведро, полное продуктов, велел сыну побыть на крыльце. Сам, достав из-за спины топорик, шагнул через порог, навстречу очередной опасности. В сенях всё было спокойно, в полной темноте нашёл вторую дверь, ведущую в саму избушку. Как только он её открыл, на него пахнуло теплом и смрадом. Запах был очень тяжёлый, едкая смесь немытого тела и гниющего мяса. Зайдя в помещение, никого и ничего не увидел, но грозно рыкнул:

«Кто тут?»

С печи донёсся хриплый, толи детский, толи старческий голос:

«Я тут».

«Ты, это кто?»

«Человек божий, обтянут кожей, покрыт рогожей!»

«Ты как сюда попал?»

«Бог привёл, шёл-шёл, грибок нашёл, а потом и избушку».

«Ладно, лежи на печи, не слезай, я займусь светом и печку растоплю. Будешь шевелиться, топорик наугад кину, а там повезёт тебе или не повезёт», более спокойно изрёк Федот.

«Что ты, что ты мил человек, делай что надо, я не пошевелюсь», пропищал голос.

Наш охотник занялся печкой, сухой мох брал в берестяном туесе, что стоял в углу, дрова ⸻ в сенях. Позвав сына, велел стоять в дверях и держать топорик в руках наготове.

Печку разжёг быстро, не закрывая печную дверцу, дополнительно зажёг свечу, принесённую из дома, в избушке стало совсем светло.

«Ну, слезай с печи, незваный гость», велел Федот.

Медвежья шкура зашевелилась, наполовину откинулась и с печки слез на земляной пол босиком толи человек, толи леший. Это был низенький старичок, чуть больше двух аршин ростом, с седыми волосами, кости обтянутые кожей. Множество колтунов на волосах и бороде, а также грязное бельё, не видевшее стирки несколько месяцев, завершали картину облика незнакомца. Внимательнее присмотревшись к незнакомцу, разглядел не зажившие язвы, покрывшиеся струпьями на кистях рук и стопах ног.

«Ну, давай знакомиться, меня зовут Федотом, это мой старший сын Афанасий, а находимся мы в моём доме-зимовье. Здесь мы проводим всю зиму и охотимся на дикого зверя, тем и живём. Ну, а ты что скажешь?»

Получеловек, полулеший начал свой рассказ:

«Зовут меня Бонда, сбежал с двумя дружками с каторги, с серебряного рудника, что на Большом Камне. Шли тайгой, всё время на юг, оба товарища умерли от лихоманки, мне повезло, месяца через три наткнулся на эту избушку, в аккурат под зиму. Извини, что без спросу зашёл, извини, что поел все твои запасы. Скажешь уйти, уйду прямо сейчас».

«За что ты на каторгу угодил?»

«Обрюхатил дочку барина своего, сама на меня глаз положила, а потом, когда запахло жареным, оговорила, якобы я её снасильничал. Когда дело дошло до княжеского суда, никто не стал разбираться, поверили на слово барину и его дочке и отправили меня на каторгу на двадцать годков».

«А откуда ты родом?»

«Из-под Новгорода».

Федот принёс из сеней заплечный мешок, развязал его, достал иконку Николая Угодника и велел Бонде:

«На, побожись, что сказал мне истинную правду».

Тот взял икону в руки, троекратно поцеловал её и, перекрестившись, изрёк:

«Всё, что я сказал, истинная правда, бог свидетель».

«Ладно, живи здесь, на Пасху решу, как с тобой быть, не будешь слушаться, выгоню раньше», подытожил хозяин.

«Сынок, возьми свечку, да слазай в погреб, достань кусок мяса копчёного», велел отец, а сам достал из мешка лук, хлеб, яйца варёные, капусту квашенную. Охотники ели жадно, основательно, ведь целый день на лыжах шли, а вот гость ел очень плохо и мало, всего-то и съел, одно яйцо да ложку капусты квашенной. Ещё Федот успел приметить, когда Бонда кусал яйцо, на нём оставались следы крови.

«Цинга», понял он, но вслух ничего не сказал.

Попив чая из луговых трав, мальчик обзевался и отец, развязав туго связанную медвежью шкуру, отправил его спать на нары.

Бонда тоже перекрестился, поклонился и полез на печь спать.

Долго ещё сидя на пеньке у печной топки, подкидывая дрова, наш герой думал о незваном госте. Что за человек, врёт или нет, принесёт ли беду или пользу в этот дом? Спать завалился, как был в тулупе и унтах, так как одеял было только два и оба заняты. Спали долго, и встали, когда уже было светло.

На следующий день, за столом, Федот изложил план на ближайшие дни:

«Сегодня мы уходим на охоту, надо мяса свежего побольше добыть, а тебе Бонда задача, помыться и постираться в корыте. Бельё чистое дам Афонькино, как раз будет тебе по размеру. Вот ведро железное, в нём снег натопишь, корыто в сенях висит на гвозде. Кусок мыла достал из своего мешка, оттуда же извлёк тряпицу, в которой был, завёрнут прополис, ещё достал чистые куски тряпочек, что дала Евдокия и пояснил:

«Настрогаешь в пыль прополис и после помывки все свои язвы завяжешь чистыми тряпицами с этим лекарством. Нас не будет дня два-три».

Быстро одевшись, взяв своё оружие, охотники вышли в тайгу, Полкан тут же пристроился вслед. Искали следы крупной добычи довольно долго, попадались только следы мелких зверьков, или крупных зверей, но прошедших уже давно.

Но вот к концу дня наткнулись на следы оленей. Придав ходу, охотники нагнали их через час ускоренной ходьбы на лыжах. Привычным способом, определив направление ветра, отец с сыном стали огибать стадо, для устройства засады с подветренной стороны. Выбрав удобное место, Полкану велели тихо лежать. Тот сразу же плюхнулся в снег, и только умные глаза говорили о его готовности броситься на любого врага. Федот снял из-за спины лук, достал из колчана стрелу и шёпотом сказал сыну:

«Я стреляю первым, а ты за мной. Бей под левую лопатку. В которого стрелять, я шепну».

Наконец, появились первые олени, ведомые вожаком. Стадо шло идеально, вдоль их засады, на расстоянии полёта стрелы. Оба охотника натянули луки и отец шепнул:

«Третья».

Спустил стрелу, следом пошла вторая ⸻ Афанасия. Первая стрела впилась туда, куда метил старший стрелок, в заднюю ногу крупной самки, она дёрнулась, и вторая стрела попала в середину туловища, а не в сердце. Олени метнулись в чащу леса, оставив подбитую олениху, как откуп удачливым охотникам. Услышав команду «Взять!», Полкан кинулся за ней огромными прыжками по сугробам. Пёс вцепился раненому зверю в горло, не дав сделать больше ни шага. Подбежав к добыче, Федот быстро закончил её мучения, и отогнал собаку, от искушения испортить им мясо. Утоптав и расчистив снег на небольшой полянке, наш охотник, свежуя оленя, велел сыну развести большой костёр, для ужина и ночлега. Подсказал Афанасию, что надо искать гнилую сухую берёзу, так как на ней всегда хорошая береста, а сухой мох и огниво лежали в заплечном мешке. Поев свежей, жареной на костре печёнки с хлебом, они начали устраиваться на ночлег. Срубив большую сосну, очистили её от сучков, разделили на шесть брёвен по два аршина каждый, уложили на горячие угли, сами улеглись сверху, сбоку к Афанасию прижался сытый Полкан.

Взяв у Ивана седло с уздечкой и стременами, а из оружия только охотничий нож и боевой топорик, Федот выехал рано утром, в день предшествующей ярмарке. Дорога была лёгкой, и он постоянно проверял коня, пуская его то в галоп, то в намёт, то переходя на лёгкую рысцу и даже шаг. Но всё равно путь до города оказался по времени вдвое короче, нежели он ехал бы на телеге. Воронок хорошо слушался седока, и было чёткое ощущение, что ему это очень нравилось ⸻ забавная игра с человеком. Ближе к полудню, наш герой уже распрягал коня на конюшне постоялого двора. Вытерев его насухо от пота и задав сена на ночь, пошёл в дом договариваться за постой.

Хозяин постоялого двора, маленького роста, наверное, аршина два, не более и абсолютно круглой головой, с острыми ушами и щёлками-прорезями вместо глаз, на подбородке торчало с пяток волосков. Про себя Федот прозвал его «хорьком», а сам дом ⸻ «крысиной норой», насквозь пропитавшейся мерзкими запахами всевозможных пороков.

Первое, что буркнул тот, увидев вошедшего, вместо добродушного приветствия:

«Свободных комнат нет».

Положив на стол перед хозяином полузлотник, вошедший уверенно сказал:

«Мне отдельную комнату и еду на три дня, а также моему коню хороший уход и отборный овёс».

Глазки «хорька» забегали, заблестели, увидев золотой перед носом, и уже раболепным голоском он изрёк:

«Чё-нибудь придумаем, всё будет в лучшем виде».

Тут же золото исчезло в его маленьком жирном кулачке, и нырнуло в засаленный карман грязных штанов.

Через пять минут, наш герой уже лежал на кровати в отдельной комнатке. Через полчаса в дверь постучала жена хозяина и позвала ужинать. Она была точной копией мужа, только ещё ниже ростом и без козлиной бородки.

Поев сытно, но невкусно, Федот узнал, во сколько завтра открывается ярмарка. После еды сразу завалился спать, заснул моментально, уж что-что, а засыпать быстро он умел.

Проснулся как обычно рано, оделся и пошёл на кухню, где к своему удивлению увидел «хорьчиху», уже хлопотавшую у плиты.

Поздоровавшись с хозяйкой, Федот сел за свободный стол и через пять минут уплетал яичницу с жареной квашеной капустой. Зашел, проверил Воронка, всё было у коня в порядке и достатке, и овёс, и сено и чистая вода.

На ярмарку наш герой пришёл к самому открытию, некоторые продавцы ещё раскладывали свой товар. Полдня он ходил по ярмарочному полю, что раскинулось между крепостной стеной и рекой. Всё, что надо закупил, особенно удачными были приобретения для сына: охотничьи лыжи, зимняя одежда от северных мастеров ⸻ парка и унты на двойном меху.

Оставил задаток в ползлотника за сани-розвальни, чтобы забрать их завтра и сразу отправиться домой. В свою комнатёнку Федот зашёл ближе к вечеру, таща за собой здоровый мешок с покупками.

Поев плотно, но опять невкусно, лёг спать пораньше, чтобы спозаранку тронуться в обратный путь.

Утром, придя на кухню, сразу с тулупом и мешком с покупками, перекусил уже поднадоевшей яичницей с квашеной капустой. Как будто из-под земли, около стола появился «хорёк», подсел рядом и зашептал на ухо:

«Может ещё есть золотишко?»

Федот залез в карман штанов и достал оставшихся от ярмарки три полузлотника. Бросил их на стол и задал вопрос:

« Что дашь?»

Хозяин дома метнулся из кухни. Через пять минут принёс большую крынку и выложил из неё на стол кучку мелких медных монет. Постоялец окинул оценивающим взглядом горку медяков и важно вымолвил:

«Маловато будет», и протянул руку к своим золотым.

Глазки прощелыги забегали, лоб покрылся испариной, но ему всё же пришлось полностью опустошить ёмкость с монетами.

« Пойдёт», согласился Федот, и стал не спеша собирать монеты обратно в крынку. Завязав горловину тряпицей, убрал в мешок с покупками.

С большим наслаждением наш герой покинул «крысиную нору» и вышел на свежий воздух. Обнял Воронка, быстро его оседлал и поехал забирать купленные сани.

Дом мастера-древодела нашёл довольно быстро, там вдоль забора стояло больше десятка готовых саней и телег, а сам хозяин уже работал над очередным изделием.

Федот поздоровавшись, уточнил на счёт своей покупки. Мужик указал на отдельно стоявшие сани и помог запрячь в них коня. При расставании, мастер заговорщицки подмигнул и, теребя бороду произнёс:

«Меня Михой зовут, все меня здесь знают, я никогда ни кого не подводил. Будет ещё золото, вези, возьму много».

«Много, это сколько?»

«Фунта два-три осилю!»

«Ладно, буду иметь в виду», с улыбкой ответил наш герой и тронулся в путь.

Город остался позади, утро было чудесным, солнечным, с лёгким морозцем. Воронок с удовольствием бежал трусцой по свежевыпавшему снегу. Впереди Федота ждала радостная встреча с семьёй и раздача подарков. Красивая лесная дорога, убаюкивающий хруст снега под полозьями саней и он сам не заметил, как начал кемарить.

Вдруг Воронок остановился словно вкопанный. Наш герой огляделся по сторонам и увидел чуть впереди лежащую поперёк дороги здоровенную сосну. Такое иногда бывает, от старости деревья сгнивают у корня и падают. А может, кто и помог упасть?

«Надо быть повнимательней», подумал про себя Федот.

Попробовал приподнять ствол сосны, да куда там, надо троих, таких как он, чтобы оттащить дерево с дороги. Вытащил из-за пояса топорик, прикинул на глаз аршина четыре от верхушки сосны, начал не спеша перерубать ствол.

Вдруг, каким-то шестым чувством, ощутил чьё-то присутствие за своей спиной. Здоровый мужик, стоял в двух шагах от него и, замахнувшись, большой сучковатой дубиной, целился ему в левый висок. Резко повернувшись и упав на одно колено, увернулся от удара дубиной по голове. Именно этот приём и спас его от неминуемой смерти. Нападавшего развернуло инерцией своей же дубины, и Федот топориком, со всей силы, ударил по открывшейся на миг под полушубком правой коленке. Раздавшийся треск ломающихся костей слился с рёвом мужика от боли. Осевший на перебитую ногу разбойник, тем не менее, начал замахиваться дубиной для нового удара. Наш герой не мог этого допустить, быстро вскочил на ноги, и резким, коротким ударом, раскроил череп противнику.

Закончив поединок в свою пользу и, не успев перевести дух, краем глаза, на расстоянии десяти-двенадцати шагов, заметил ещё двух мужиков, подходивших к нему. Одного, что поменьше с топором, в расчёт не брал.

«Потом с ним разберусь», мелькнуло в голове. А вот второй, что поздоровее, на ходу натягивал тетиву лука, и наш герой только успел повернуться к нему боком, как тут же стрела вонзилась в левую сторону груди. Правда её сила уже угасла, преодолевая два слоя рукава и слой зимней одежды. А вот второю стрелу выпустить ушкуйнику не удалось, Федот не дал, топорик, который, он метнул в его сторону, чётко вонзился в середину груди. Разбойник, что-то непонятное хрюкнул и рухнул лицом в снег. Выхватив из-за голенища сапога свой охотничий нож, со страшным рыком, бросился на третьего бандита, но тот видно понял, кто перед ним, выбросил из рук плотницкий топор, рухнул на колени и начал выть тоненьким детским голоском:

«Дяденька, не убивай Христа ради, я больше не буду».

Поняв, что перед ним находиться ребёнок, лет двенадцати-тринадцати, строго спросил мальчика:

«Сколько вас?»

«Трое», ответил сквозь слёзы маленький ушкуйник.

Наш дорогой читатель должен понимать, что события произошли настолько молниеносно, что вы дольше читали, чем эти действия длились.

И только тут Федот перевёл дыхание и занялся стрелой, что торчала в левом рукаве полушубка и боку. Стрела вышла довольно легко, только кровь из раны пошла посильнее. Не выпуская из вида маленького бандита и продолжая наблюдать за местностью вокруг поляны, где произошла схватка, начал расспрашивать маленького преступника:

«Откуда вы?»

«Из Кулешово», ответил пацан.

«Сколько до вашей деревни вёрст?»

«Версты три-четыре».

« А на чём вы приехали из деревни?»

«На санях».

«А лошадь где?»

«Да вот недалече, в кустах, шагов сто назад пройти».

«А ну пошли», сказал Федот, засовывая на ходу пучок сена под полушубок на место раны.

«А кто эти двое тебе были?»

«Тятя и брат старший».

«Хороша семейка», заключил наш герой.

Лошадку, привязанную к кустам, нашли довольно быстро, она мирно стояла и жевала молодые веточки.

« Ну, вот тебе наказание, за твои делишки грешные ⸻ раздевайся до исподнего и свободен, глядишь ума прибавится», объявил приговор Федот. Пацана не надо было два раза уговаривать, быстро всё поскидал с себя в сани.

«А теперь скажи своё имя и беги домой на печку греться».

«Герасимом кличут», выкрикнул мальчишка и побежал по дороге, только пятки засверкали.

В тот миг они ещё не знали, что их вторая встреча произойдет спустя несколько лет, на этой же лесной дороге.

Выведя лошадь из кустарника, и привязав её вожжами к задку своих саней, пошёл к убитым мужикам.

Снял с них всё мало-мальски ценное, сложил в трофейные сани и долго искал лук старшего брата Герасима, а когда нашёл, понял, почему стрела не причинила ему большого вреда. Лук сделан не мастером, из слабого дерева.

«Пойдёт детям играться», прикинул Федот и положил лук в сани к остальным трофеям.

Быстро дорубив ствол большим топором Герасима, освободил себе проезд и тронулся к дому, до которого оставалось езды часа два-три. Вскоре его начал пробивать озноб от мокрой одежды и сырого от крови, пучка сена на месте раны. Пришлось, слезь с саней и идти рядом, иногда заставляя Воронка переходить на лёгкую рысцу, чтобы самому согреться. Во двор дома, наш герой въехал ещё засветло, сил хватило только войти и сказать Евдокии и Афоне, чтобы позаботились о лошадях и забрали товар из саней.

Сняв тулуп и сапоги, Федот лёг на кухонную лавку, чтобы не запачкать кровью постель. И тут же провалился в забытьё, из которого периодически выплывал и видел, как Дуся заботливо обрабатывала ему рану, привязывала лекарство и давала пить отвар из лечебных трав. Затем жена с сыном еле перетащили его на кровать, где он проспал два дня, не просыпаясь, и выходил из забытья, только во время перевязки раны и приёма лечебных отваров.

Вечером второго дня проснулся, и как ни в чём не бывало, сказал обычным голосом:

«Дорогая, дай что-нибудь пожевать, а то сосёт в кишках, аж тошнит».

«Ну, слава Богу, оклемался! Сейчас все будем вечерять, садись за стол», толи радостно, то ли ворчливо ответила супруга.

Поел хозяин очень плотно, жареной свинины с капустой и свежего хлеба. Опять потянуло в сон, плюхнулся на постель и тут же уснул, зато проснулся поутру абсолютно здоровым.

Пока дети спали, вкратце, без эмоций рассказал жене о поездке в город.

«Когда-нибудь тебя точно прибьют, и останусь я одна, с пятью детками», только и промолвила Дуся в конце рассказа мужа.

«А почему пять детей, у нас же четверо?»

«Да уж к Троице у нас пятый ребёночек будет Федотушка», выдала новость Евдокия.

«Во мать ты даёшь! Тогда мне надо до Троицы дожить обязательно».

Федот оделся и вышел из дома осмотреть хозяйство. Особенно его интересовала новая лошадка. Она была неплохой: зубы здоровые, сама в меру упитанная, изъянов на коже и теле нет и даже подкованная на все четыре копыта. Яркий гнедой окрас и белая морда с белёсым брюхом подсказали кличку лошади:

«Белкой будет», решил хозяин.

Три раза выходил он на охоту с Афанасием вблизи дома, тот сильно старался и подстрелил двух зайцев, одну сороку в полёте и белок штук пять, правда, стрел потерял с десяток, да ладно ⸻ главное, чтобы научился бить из лука ловко. Кроме этого каждый день, тренировал отец сына: верховой езде, искусству боя на деревянных мечах и особенно метанию боевого топорика, копья и ножа.

Продолжение следует...

Когда Федот ложился спать, то долго перебирал в голове всё, что нужно было взять завтра с собой. Самое главное не забыть какую-нибудь мелочь, ведь за ней не сбегаешь домой из глухой тайги. Проснулся, как обычно с первыми лучами солнца и стал собираться в дальнюю дорогу. Набрал не так много как в первый раз, но всё равно мешок получился большим, там были и соль, и крупы, и лук репка, и гвозди. Сидя за столом, завтракая, хозяин объявил, что уходит в тайгу, а Афанасию дал наказ тренироваться каждый день, а мясо закончится, резать по очереди молоденьких козлят. Взвалив на спину мешок и взяв с собой оружие, Федот с Полканом вышли за калитку, не велев своим провожать их дальше. Дорога была лёгкой, груза за плечами гораздо меньше, чем обычно, единственная неприятность, что произошла в пути ⸻ это ливень, который влупил при подходе к избушке. Промок наш герой весь до последней нитки, хорошо хоть продукты лежали в не промокаемом мешке, да грела мысль, что есть сменное сухое бельё, а в избушке ждёт тёплая мягкая медвежья шкура.

Зайдя в домик, Федот понял, что всё спокойно, незваных гостей не было.

Первым делом, переоделся во всё сухое, только на ноги не чего было обуть, ни чего не барин и босиком летом можно походить. Перекусив пирогом с яйцами и черемшой, завалился спать на тёплую медвежью шкуру.

По утрам начинал работу с разборки печи, очищал валуны, дверки, вьюжку, колосник, при этом не забывал каждый день после обеда побродить по окрестностям в поисках золота.

Печку решил ладить побольше, с лежанкой, уж больно хорошо будет на ней спать в холода. Рядом с крыльцом снял дёрн размером аршин на аршин и обложил четырьмя брёвнышками, будет, где разводить глину с песком. Перед большой работой сходил на озеро, добыл годовалого кабанчика, чтобы не забивать голову поиском еды во время ремонта печи. Решил в это раз не солить мясо, чтобы сэкономить соль, а попробовать сохранить его, хорошо прожарив на костре и частой сменой листьев крапивы.

С каждой охотой Полкан радовал Федота всё больше и больше. Псу достаточно было сказать одно слово, как он преображался и становился охотником - напарником.

На четвёртый день работы он понял, что на печь с лежанкой старых валунов не хватит, и придётся таскать их от ручья. Ещё через неделю печь была готова, осталось подождать, когда глина сама по себе высохнет и в сентябре можно было начинать по чуть-чуть топить.

Следующим этапом ремонта была заготовка брёвен для большой пристройки к дому. Брёвна брал не большие, все из лиственницы, в лесу их и ошкуривал, чтобы не тащить мусор к дому. Но переиграв в мыслях свои планы, первым делом построил коптильню, высотой аршинов пять, уж больно хотелось попробовать копчёного мяса. Единственное, что дверка была без петель, но это ничего и позже можно заказать их у кузнеца. Не откладывая первое копчение в долгий ящик, Федот нарезал свинину полосками в два пальца толщиной и в берестяном коробе пересыпал их солью и мелко резаной черемшой. Дал настояться пару дней, насадил мясные куски на прочные ветки и, уложив сверху коптильни, развёл на земле, внутри башни, маленький костерок. Чтобы дым быстро не уходил из коптильни, накрыл её старой оленьей шкурой. Дрова для копчения брал только рябиновые, черёмуховые или других деревьев, без смолы и дубильных веществ. Начиная с третьего дня копчения, стал пробовать мясо, на пятый день оно было готово, стало вкусным и слегка суховатым, пригодным для длительного хранения. По окончанию копчения у Федота был запас готового мяса около пуда. Хранить решил в берестяном коробе, проложив каждый слой копчёного мяса сухим сеном и опустив в маленький погребок.

Вот так, в заботах о благоустройстве избушки, в поисках золотоносной жилы, в добыче дикого зверя и сохранению мяса и прошло всё лето. Федот даже сумел один раз сходить к семье, в аккурат на первый яблочный спас, отнёс пуда три разного копчёного мяса, уж больно хорошо стало получаться.

Наступила золотая осень, те места, где растут лиственные деревья и кусты, стали бесподобно красивыми. Цвета листьев окрасились во всевозможные оттенки красного, жёлтого, коричневого, да и зелёный цвет ещё встречается кое-где. По ночам уже стало холодно, Федот начал подтапливать отремонтированную печь в таёжной избушке, она работала отлично.

Пока стоит сухая погода надо заготовить дров, благо, что теперь есть новая пристройка, где можно их хранить. Целую неделю наш герой пилил сухие стволы деревьев, чурбаны колол на поленья и складывал их в пристройку. Запас получился добрый, если не сильно топить, то должно хватить на всю зиму. Осталось законопатить щели между брёвен, а то старый сухой мох ветром истрепало, да птички растаскали на гнёзда. Хороший мох рос по обоим берегам ручья, длинный, и далеко в лес ходить не надо, набивай короб, да тащи шагов двадцать вверх к избушке.

В то воскресенье, Федот проснулся рано, как обычно, умылся дождевой водой, разбив корочку льда в чугунке, что стоял на улице. Развёл небольшой костерок, пожарил любимых свиных рёбрышек, поел их с самодельной ржаной лепёшкой и луком репкой. Остатками трапезы накормил Полкана и, взяв только берестяной короб, спустился вниз к ручью. Выдернув первый пук мха, начал стряхивать с корней землю и речную гальку, а для улучшения его качества, стал полоскать корни в ручье. Мох становился чистым, длинным и, набив им полный короб, потащил его вверх к избушке. На месте работы, вместо красавца ковра мха остались уродливые ямки, да грязная мутная вода в ручье.

Конопатил стены наш герой несколько часов, и то сделал только наполовину. Солнце ярко светило, но только к полдню мороз ушёл полностью. Взяв короб, охотник снова пошёл к ручью.

Ручей уже очистился от мути и грязи и, вода в нём была прозрачной как горный хрусталь. Подойдя к берегу, он обратил внимание на россыпь жёлтых камушков, как раз в том месте, где полоскал мох. Сердце учащённо забилось, неужели это то, что он искал всё лето. Не поверив своим глазам, зайдя по щиколотку в ручей, Федот опустил руку в ледяную воду. Он достал самый красивый в мире камушек ⸻ золотой самородок. Сердце готово было выпрыгнуть из бренного тела, во рту пересохло, ноги стали ватными и подкашивались, сил хватило только пройти три шага до поваленного ствола ивы. Плюхнувшись на бревно, просидел так несколько часов, пока не замёрз от наступающей прохлады ручья и сумерек осеннего вечера.

Всё время, держа в руке найденный самородок, Федот не о чём другом думать не мог. Сколько вёрст он исходил вокруг в поисках этой золотоносной жилы? А она всё это время была под боком.

Сна ночью не было совсем, встав утром, чуть забрезжил рассвет, перекусив, взяв с собой оружие и как обычно Полкана, пошёл изучать ручей. Первым делом собрал все самородки, обнаруженные вчера на дне. Сначала пошёл вниз по течению, через каждые пятьдесят шагов выдёргивал пук мха и изучал самородки, висевшие на корешках, как гроздья рябины, только разного размера. А чем дальше он уходил от избушки, тем мельче становились самородки. Поняв это, Федот вернулся назад и пошёл вверх по ручью, также выдергивая мох через каждые пятьдесят шагов. Самородки становились всё крупнее. Пройдя версты три-четыре вверх по течению, наш герой нашёл исток, он был какой-то необычный, не бил из земли, а вытекал из идеально круглого озера, аршинов тридцать в окружности. К избушке, охотник вернулся только к ночи, притащив с собой полпуда золотых самородков, что насобирал, выдёргивая мох в ручье. Растопив печку, поев сытно, завалился под медвежью шкуру, думу думать.

Главная задача теперь ⸻ как это богатство уберечь и при этом голову не потерять. В эту ночь Федот хорошо выспался, встал бодрым и готовым к выполнению плана, который родился в голове. Первым делом, он пошёл собирать из ручья все видимые самородки, получилось не много, фунтов пять-шесть.

В лесу, наш герой нашёл высокую, корявую, дуплистую лиственницу, в корнях у которой выкопал ямку с аршин глубиной и столько же шириной. Собрал всё золото, что нашёл в ручье, получилось два больших глиняных горшка, закупорил их старой шкурой лося, которой он укрывал мясо над коптильней, за лето она так задубела, что не скоро ещё сгниёт в земле. Поставил горшки на дно ямы, уложил по верху колотые чурки лиственницы. Засыпал тайник землёй, присыпал листьями и хвоей, сверху положил белый череп лося с одним рогом, второй, наверное, потерял в схватке с соперником. Положил он его для того, чтобы спустя годы найти это место.

Вернувшись к избушке занялся устранением признаков проводимых работ у ручья, сам того не ожидая он потратил на это три дня, из леса мох таскал и затыкал те места, где раньше его вырвал, сверху обильно засыпал листвой. Получилось правдоподобно, едва ли кто, что-либо заподозрит.

Закончил конопатить стены избы, правда, мох пришлось таскать из леса, на что ушло ещё два дня.

Охота ничего не обычного не принесла, добыл молодого кабана пуда на два мяса. Нажарил себе дня на три вперёд, накормил Полкана досыта и, собравшись с вечера в дорогу, завалился на тёплую лежанку под медвежью шкуру хорошенько выспаться. На самом дне заплечного мешка лежала добрая горсть золотых самородков, должно хватить на полгода безбедной жизни его семье. Перед уходом подвесил на верёвках горшки с остатками продуктов и каждую верёвку облепил колючими семенами репейника и чертополоха, чтобы мыши не добрались до припасов. В погребе осталось с пол пуда мяса копчёного, может, не пропадёт за зиму. Федот шёл домой абсолютно уверенно и спокойно, чётко зная, что и как ему делать и что рассказывать любопытным соседям на счёт неожиданно свалившегося богатства. Наш герой шёл в новую жизнь, какая она будет, он не знал, но то, что она станет другой, не сомневался.