Сегодня 7 ноября, и для меня это день Великой Октябрьской социалистической революции.
Я как не понимал "День народного единства", так и не понимаю. Нет, мне, конечно, нравится, что Иван Сусанин завел поляков в лес и оставил там. Но как из этого получается "Народное единство"? Я не вижу прямой связи.
А Великая Октябрьская социалистическая революция - очень понятный мне праздник. Я вырос в СССР, который и появился в результате Октябрьской революции. Помню, как мама и папа брали меня с собой на ноябрьскую демонстрацию. Папа сажал меня на плечи, и давал в руки флажок. Люди шли в колоннах, несли красивые флаги, пели песни. У всех были веселые и праздничные лица. А еще помню, как мы, студенты, ходили на такие демонстрации. Конечно, грелись водочкой, но от этого праздник чувствовался только сильнее. А вечером нам показывали хороший фильм, в котором обязательно был выстрел Авроры и штурм Зимнего.
А потом вдруг раз - и Великую Октябрьскую социалистическую революцию признали ошибкой. И постарались забыть, как что-то позорное и неправильное. А как же можно праздновать ошибку? Нельзя. Поэтому и праздника не стало. А чтобы народ не возмущался "куда дели дополнительный выходной", в календарь воткнули этот непонятный праздник.
Но ведь революция была не только ошибкой, давайте это признаем, наконец! Конечно, последовавшая за ней гражданская война - это страшно. И эпоха всеобщего дефицита - это тоже грустно. Но ведь были и очень важные достижения. Первый человек в космосе, атомное оружие, мощная и непобедимая армия, уважение во всем мире. А еще СССР был заботливым государством для простых людей. С полностью бесплатными образованием и медициной. С бесплатным жильем. С низкой квартплатой. В СССР не было безработицы и страха остаться без денег и с неподъемными долгами на руках. Может быть, революция и была той платой, которую людям пришлось заплатить за эти достижения?
Я бы вернул людям этот праздник, день Великой Октябрьской социалистической революции, если бы мог.
Медали за победу в соревнованиях в Артеке. Красная - первое место, синяя - второе, зеленая - третье
1978 год, СССР. Мама моя работала поваром. И как-то у себя в столовой встретила одноклассницу. В детстве они крепко дружили, не виделись со школы, и очень обрадовались. Разговорились, выяснилось, что подруга работает в горкоме комсомола. Ну и по дружбе предложила отправить меня в Артек.
Я учился тогда в пятом классе, учился хорошо, но отличником не был. А в Артек в СССР посылали выдающихся детей. Кто спас кого-то на пожаре. Или собрал больше всех хлопка в школе. Или пробежал быстрее всех на всесоюзных соревнованиях.
Я говорил: "Мама, за что меня-то посылать в Артек?". Но мама с подругой не слушали детские вопли. И вот уже я с чемоданом и пятью рублями, зашитыми в трусы, поехал на железнодорожный вокзал.
Посадили нас, 30 школьников из Уфы, в плацкартный вагон, и повезли на юг, в Крым. Трое суток пролетели незаметно, в дороге мы даже немного подружились. И просились в один отряд. Но это никого не волновало, нас выгрузили в Ялте, посадили в автобусы и развезли по разным местам в Артеке.
Я попал в дружину "Лазурная". Нас переодели в белые рубашки и в шорты цвета морской волны. И поселили в двухэтажных корпусах, человек по десять в палатах. Палаты были просторные и очень комфортные. Помню огромные витражные окна во всю стену и раздвижные двери на роликах. В первый день, когда кто-то открывал дверь, и она с грохотом катилась по роликам, мне казалось, что я снова еду в вагоне. И слышу вот это: "Тыг-дык, тыг-дык. Тыг-дык, тыг-дык". Но потом глюки прошли.
Лагерная жизнь захватила с первых минут. Целый день мы проводили на разных мероприятиях, свободного времени не было совсем. Отлучился в туалет - считай опоздал на соревнование и не получил очередную медаль.
Медали были шикарные. Сделанные из металла и залитые цветной стеклянной эмалью. Трех цветов. За первое место давали красную, за второе - синюю, а за третье - зеленую. Понятное дело, мы соревновались, кто больше соберет медалей. К концу смены ходили с "грудью в орденах", немного напоминая нашего бессменного генсека Леонида Ильича.
Пять рублей мои очень быстро кончились. Сейчас уже и не помню, на что я их потратил, скорее всего на мороженное и газировку в наших поездках в Ялту. Отправиться домой совсем без денег было страшновато, и я нашел выход из ситуации. Продал почти все свои медали мальчику из Грузии. Он заплатил мне за них значительную по тем временам сумму - три рубля. Помню, я спросил его: - Гиви, ну зачем тебе чужие медали? Неужели тебе не будет стыдно их носить, зная, что они тобой не заработаны? - Немножко стыдно будет, да. Но, понимаешь, у нас все дети из Артека приезжают с медалями. Родные просто меня не поймут, если я приеду без наград. Это будет страшный позор для семьи. И Гиви пошел и купил себе еще медалей. Талантов у него было не много, но денег хватало.
На самой первой встрече вожатые нас попросили: - Ну, дети, расскажите, за что вас послали в Артек. И дети рассказывали о своих подвигах и званиях. Помню, среди них был даже руководитель пионерской дружины школы. Я с ужасом дождался, когда очередь дойдет до меня. И, сгорая от стыда, промямлил: - А я командир пионерской звездочки. Но даже это было неправдой, но хоть что-то же я должен был сказать. - Ну вот и хорошо. А ты, Гиви? Почему тебя решили послать в Артек? - Мой дядя работает в горкоме партии. Он большой человек. Он сказал мне: "Гиви, ты хороший мальчик. Поезжай в Артек". Я и поехал. Вожатые переглянулись, и смущенно закашлялись.
А еще в то время в Артек на отдых ездили дети руководителей компартий из-за рубежа. И в нашем отряде тоже была иностранка. Француженка. Мы, никогда не видевшие иностранцев, в первый день просто не отходили от нее. Задавали разные вопросы и старались подружиться. Но она совсем не знала русского и только улыбалась. Потом нашли девочку, изучавшую в школе французский, и кое-как наладили контакт. Но уже через пару дней языковой барьер дал себя знать, и с француженкой никто не общался, кроме девочки-переводчика. На которую такое общение полужестами и отдельными словами легло тяжким грузом, и здорово испортило весь отдых. Видел, что она в конце смены часто ругалась со своей подопечной.
Если уж речь зашла об иностранцах. Там же, в Артеке, я впервые увидел негра. Знаете такое выражение "как с гуся вода"? Да, это про них, про негров. Один вылез из моря рядом со мной. Совсем черный, блестящий и сухой. Ну, может, пара капель воды была на нем. А мы лежали на мокрых полотенцах и завидовали таким свойствам негритянской кожи.
Кроме спортивных мероприятий в Артеке проходили масштабные политические и патриотические шоу. На них собирали весь Артек на открытых стадионах. Там я впервые услышал песню, которую полюбил на всю жизнь:
Куба — любовь моя! Остров зари багровой… Песня летит, над планетой звеня: «Куба — любовь моя!»
Слышишь чеканный шаг? Это идут барбудас. Небо над ними — как огненный стяг… Слышишь чеканный шаг?
Мужество знает цель. Стала легендой Куба… Вновь говорит вдохновенно Фидель, — Мужество знает цель!
Родина или смерть! — Это бесстрашных клятва. Солнцу свободы над Кубой гореть! Родина или смерть!
Куба — любовь моя! Остров зари багровой… Песня летит, над планетой звеня: «Куба — любовь моя!»
Из мероприятий запомнился "день мальчиков и девочек". Мы должны были что-то подарить друг другу, сделанное из подручных материалов. Собрались мы с мальчиками думать, что дарить. И Сашка, наш художник, предложил подарить девочкам большие самодельные бумажные значки. На каждом значке решили нарисовать шарж. Девочки у нас были разные - и красивые, и не очень. Нормальные, толстые и худые. Сашка постарался сделать шаржи похожими на их будущих обладательниц. В итоге у нас были значки, с которых на тебя смотрели и страшные толстухи, и бесподобные красотки, и сестры Кащея бессмертного. Не знаю, как это дело проглядели пионервожатые, но вечером, после обмена подарками, половина девочек покатывались от смеха, а половина рыдала. Дети могут быть очень жестокими, да.
А еще у меня в Артеке появились друзья. Одного из них запомнил на всю жизнь. Валерка Гусев, если ты вдруг прочитаешь этот пост, отзовись. Валера был очень веселым мальчиком с хорошим чувством юмора. Таких учителя называют клоунами. Он меня страшно смешил. Стоило ему только посмотреть на меня и сказать пару слов, как я начинал ржать и падать под стул. Все это не очень нравилось нашим пионервожатым. Сперва они пытались говорить с Валерой. Но Валера только делал удивленные глаза - он, мол, ничего такого не сделал и не сказал. Тогда одна из вожатых взялась за меня. Позвала с собой в вожатскую и провела беседу. После которой я уже не мог смеяться. Ни над Валерой, ни вообще. Суровые советские вожатые, воспитанные на книгах Макаренко, они могли, да.
А в последний день мы собрались на остановке, в ожидании автобуса, который отвезет нас на вокзал. Вожатый взял гитару и запел песню Визбора:
А все кончается, кончается, кончается Едва качаются перрон и фонари Глаза прощаются, надолго изучаются И так все ясно, слов не говори.
А голова моя полна бессонницы Полна тревоги голова моя И как расти не может дерево без солнца Так не могу я жить без вас, мои друзья.
Спасибо вам, не подвели, не дрогнули И каждый был открыт таким как был Ах, дни короткие, за сердце тронули Спасибо вам, прощайте до Курил.
А все кончается, кончается, кончается Едва качаются перрон и фонари Глаза прощаются, надолго изучаются И так все ясно, слов не говори.
И мы, и дети, и взрослые, плакали и обнимались.
Это был лучший пионерский лагерь в моей жизни. Артек, люблю тебя всем сердцем. Уверен, что сейчас, когда Крым с нами, ты так же радуешь девчонок и мальчишек нашей великой страны.
3А класс школы 97 города Уфы на ступеньках дом-музея Ленина, 1975 год
Помню, как нас принимали в пионеры. Было это в 1975 году, в СССР, в Уфе, на улице Достоевского, в доме-музее Ленина. Я очень боялся забыть слова пионерской клятвы, но все обошлось. Нам повязали пионерские галстуки, выдали пионерские значки и сфотографировали на крыльце дома. Я очень хотел быть пионером, потому что много читал про пионеров-героев.
Мне было немножко обидно, что в пионеры приняли весь класс. В тех книжках, что я читал, пионером мог стать не каждый. Пионерская дружина на заре советской власти - это была своеобразная элитная команда, куда все дети хотели попасть, но не все могли. В наше же время в пионеры записывали всех почти без разбора. Даже те, кого за ужасное поведение не принимали в пионеры вместе со всеми, в торжественной обстановке, потом становились пионерами тихонечко, в кабинете пионервожатой.
Только на следующее утро я узнал, что, оказывается, не все из нашего класса стали пионерами. Один мальчик после уроков решил немного вздремнуть, так как прием был назначен только на 16 часов. Он проснулся в 15-30, бежал изо всех сил, и совсем немного не успел на автобус, увозивший октябрят на церемонию.
Как пионеры, мы собирали металлолом и макулатуру. При этом устраивали соревнования между классами. Желание победить любой ценой не раз приводило к казусам. Некоторые пионеры забирались на стройки на заводы и тащили в металлолом то, что еще могло послужить верой и правдой в народном хозяйстве. Различные швеллера и уголки со строек. Полуфабрикаты, болты и гайки с заводов.
Однажды мы чуть не побили рекорд школы, а может быть даже района, по металлолому. Во дворе одного из домоуправлений увидели ковш от бульдозера. Его цепляли к трактору зимой, чтобы чистить снег. Металлолом мы собирали весной, поэтому ковш лежал тихо, сам по себе, без трактора. В нем была почти тонна веса. Сперва казалось, что ковш мы не утащим. Но когда облепили его со всех сторон, как муравьи, дело пошло. Мы почти заволокли его во двор школы, когда прибежал разъяренный бульдозерист с коллегами. Они с трудом отбили у нас ковш. Но заставить пионеров тащить добычу обратно они не смогли. Пришлось им разделиться - кто-то сторожил ковш, кто-то пригонял трактор.
За макулатурой обычно ходили по квартирам и выпрашивали старые газеты и журналы у жильцов. Некоторые пионеры тащили из дома старые книги, но если попадались на этом, были нещадно биты родителями. Потому что книги в то время были в страшном дефиците. Но макулатура не сразу попадала на школьный двор. Сперва она проходила тщательный отбор среди искателей. Ценные журналы оприходовались пионерами для личного пользования. Помню, как я завидовал своему другу, который нашел целую подшивку журнала "Крокодил". Он потом год читал юмористические рассказы и наслаждался!
Летом мы ездили в пионерские лагеря. Пионерлагерь - это было обычное времяпровождение советского школьника. Жили мы в комнатах на 10-20 человек, мальчики и девочки отдельно. Умывались на улице, нужду справляли в деревянных сортирах там же. По вечерам устраивали дискотеки, а по ночам мы бегали в палаты к девочкам и мазали их, спящих, зубной пастой. А они мазали нас. Пионервожатые пили где-то в лесу, им было не до нас. Днем разучивали песни и номера для различных конкурсов. Ходили строем и с песнями в столовую. В конце смены, которая тянулась месяц, нам устраивали пионерский костер. Это было сооружение в виде шалаша высотой метра два или три. Огонь в таком костре горел всю ночь. И всю ночь мы бегали рядом и веселились. А утром разъезжались по домам.
Прочитал про очередную ракету, которую запустил Илон Маск, и вспомнил свое детство в СССР. Мальчишки, тогда поголовно были ракетчиками. Запускали ракеты, сделанные из подручных материалов, где могли и когда могли.
Вот три короткие истории из детства.
Мы, дворовые мальчишки, разожгли костер на пустыре за нашими домами. И бросили в него полупустой баллон от лака для волос "Прелесть". Какое-то время он нагревался и шипел, потом пульверизатор расплавился и из баллона вырвалась огненная струя. Она выбросила баллон из костра с первой космической скоростью, и он просвистел у моей головы. После чего баллон набрал скорость и залетел в кусты, где и взорвался. Все были в восторге, даже я, хотя и почесывал опаленную макушку.
Мы с другом Лареном пошли в хозмаг и купили там пакет селитры. Селитра - это такое удобрение, для ускорения роста овощей. Развели селитру в теплой воде в тазике. Вымочили несколько газет "Правда" и "Труд". Помните этот анекдот про советские газеты?
"У газетного киоска. - Скажите, а "Правда" есть? - Нет, "Правды" нет. "Советскую Россию" продали. Остался только "Труд" за три копейки."
Так вот, после того, как газеты хорошенько пропитались селитрой, мы вытащили их из тазика, немного выжали, и развесили на горячих батареях. На следующее утро высушенные газеты разорвали на узкие полоски. И скрутили их в тугие цилиндры. После этого стащили в туалете тюбики из зубной пасты, выдавили остатки, и заложили в них получившееся газетное ракетное топливо. В отверстия вставили бумажные фитили. И пошли во двор.
Во дворе воткнули бабушкины спицы в снег, насадили на них наши ракеты и подожгли. Шипение, искры, огонь и наши тюбики, ускоряясь, полетели в небо. Какие-то до третьего этажа, а какие-то даже до пятого.
Одну такую ракету я решил запустить дома. В туалете над ванной было вентиляционное отверстие, прикрытое металлической дверкой с отверстиями. Обычно я просто жег там бумагу. Мне нравилось, что огонь от бумаги перекидывался на пыль и паутину, которой была набита вентиляционная шахта. Все это горело и гудело, и давало положительный эффект - вентиляция очищалась и лучше работала. В этот раз я засунул туда тюбик-ракету, поджег, и задвинул дверку.
Увы, ракета упала, ее заклинило в пусковой шахте. Огненная реактивная струя вырвалась из дырочек в дверке и наполнила туалет дымом и пеплом, который неплохо так закоптил потолок. Когда пришли родители, я уже немного отмыл туалет. Но им такой полукопченный потолок не понравился, и пришлось мне белить его весь.
