Shturn

История о лишнем времени и собаке, научившей меня покеру

Вы меня поймете, только если сами бывали в том скверике на бульваре той московской весной.

Какое самое важное время года в жизни московского студента? Когда лекция впереди и есть еще полчасика насладится утренним солнышком, сидя на лавочке в центре города почти напротив знаменитого цирка на бульваре. Над твоей волосатой головой шумит уже зеленая парковая крона деревьев, ветер то поднимается, то стихает. Весна! Может ли быть такой весна в Саратове, во Ржеве, в Вышнем Волочке, в Брянске? Не знаю, у всех есть свои тёплые воспоминания о юности...

Я вспоминаю ту весну с момента, когда меня буквально прорвало написать все это. Я ждал, когда я наконец-то смогу рассказать вам эту историю. Сейчас я вместе с вами сижу на той лавочке на бульваре и дышу той весной. Это было время, когда у метро стояли палатки, когда я встретил Армена Джигарханяна в троллейбусе на "Пушке", когда все путчи были позади и город очистился от смрада. И можно было дышать свободно, что я и делал, сидя на лавочке в том знаменитом бульваре посреди огромного проснувшегося города. Это история произошла в моей Москве, весной кажется 1997 года. Послушайте и вы ее.

В моих руках была книга Данте Алигьери "Божественная комедия", но я никак не мог сосредоточиться на чтении, меня отвлекали то гудки машин, то спешащие перейти бульвар пешеходы, то ветер в листьях и в голове. Предпринятая попытка в очередной раз углубиться в чтение и насладится поэтическим слогом была прервана вежливым обращением пожилого мужчины с собакой породы лабрадор, который прогуливался по бульвару и подошел ко мне.

- Простите, молодой человек, можно к вам присесть?

- Конечно, присаживайтесь, - ответил я.

- Интересную книгу читаете, а вы знаете о чем она?

Подумав, я что-то ответил, наверняка по мнению старика какую-то глупость.

- И да и нет. Для меня это произведение в первую очередь о потерянном времени, но тут нет ничего о времени, - возразил я.

- Тут нет, но читая эту книгу вы потеряете много времени, и все равно не будете знать, что именно ожидает вас, когда вы пройдете долиной смертной тени, - старик замолчал ухмыльнувшись своим мыслям. Он был одет в светлый коричневый плащ, на голове была старомодная шляпа, похоже соломенная, из-под которой выбивались седые с желтизной патлы, на носу толстые очки в черной оправе, на шее зеленый платок, повязанный на манер галстука. Он выглядел обычно и в то же время незримо, но я явственно ощущал некий ореол причастности к чему-то большему. Что-то должно произойти в этот самый момент. Я перевел взгляд на собаку, обычный лабрадор темного окраса, он сидел и вылизывал у себя там, где обычно собаки это делают.

- Вы умеете играть, молодой человек? - спросил он меня.

- Я хорошо играю в шахматы, - сообщил я медленно, еще не понимая что происходит.

Старик проворным жестом фокусника достал из кармана плаща колоду карт и положил их на скамейку между нами.

- Снимите, юноша.

Я снял. Он ловко перемешал карты. Собака все это время внимательно следила за пальцами своего хозяина, а я убрал книжку в сумку, готовый если что, спастись бегством. Старик раздал нам по 4 карты и стал объяснять правила. Колода карт лежала напротив носа лабрадора, которого звали Лора. Лора бдительно следила за тем, чья очередь брать карту. И если я нарушал очередь, Лора гавкала.

В тот день я не пошел в институт.В тот день я выучил комбинации покера. Я выучил и до сих пор помню: Роял-флэш, Стрит-флэш, Фул-хаус, Флэш, Стрит, Трипс, Две пары, Одна пара и Кикер. Тот старик оказался очень хорошим учителем игры в покер. Мы поиграли с ним до трех часов, делая ставки семечками, которые я купил в соседней палатке.

С Дядей Витей я встречался еще не один раз. Мы иногда прогуливались по тесным улочкам старой Москвы и нет, он не был седым извращенцем или мошенником. По крайней мере, он принципиально никогда не ставил на наши товарищеские матчи игры деньги. Мы играли на семечки, на сухарики, на чипсы, на бумажки. Однажды мы играли на пластмассовые жетончики метро, но это максимум, что мы могли себе позволить. Я не рассказывал никому о своей случайной дружбе с Дядей Витей, я немного стыдился реакции людей, он не рассказывал никому - потому что рассказывать было некому.

Он рассказал мне, что однажды он, сидя дома один, где он проводил большую часть своего времени, услышал как в дверь кто-то скребется... Как будто лапой. Дядя Витя открыл дверь и увидел на пороге лабрадора. В зубах лабрадор сжимал коробочку. Когда Дядя Витя наклонился к собаке, та жалобно глядя на него, положила картонную коробочку на порог и негромко тявкнула, завиляв хвостом. В той коробочке лежала колода карт, старых и местами с оторванными уголками или как-будто и кто-то погрыз, однако колода была полной, ни одной потерявшейся карты, все 54.

Лабрадора Дядя Витя назвал Лорой. В честь недавно ушедшей жены. Лора вернула Дядю Витю в мир живых людей, в мир солнца. Вместе с Лорой он играл в покер и по его словам Лора научила его паре хитрых фокусов.

- Главное, это сохранять лицо, в жизни и в игре, - говорил мне Дядя Витя.

- Меня этому научила Лора.

Я не стал уточнять, о которой Лоре он мне тогда говорил. Я спросил его лишь одно, не теряет ли он попусту время играя с собакой в карты.

- Время на общение это все время, которое отпущено нам, это смысл нашей жизни, - ответил мне тогда Дядя Витя.

Я не знал тогда, что Дядя Витя был вполне себе известным композитором, писал музыку для Мосфильма. После смерти жены он и правда замкнулся в себе и лишь сбежавшая от прежних хозяев Лора смогла вернуть его к жизни, к творчеству. Я знаю, что бывшие хозяева нашли Лору, дядя Витя давал объявления в газету, но Лора не захотела к ним возвращаться и осталась у старого композитора.

Мы всегда можем осудить чудного старика, приставшего к юноше на скамейке в парке. Мы можем судить людей за жестокость по отношению к собаке, но почему и как сбежавший лабрадор Лора нашла Дядю Витю в кривых переулках старой Москвы, как она нашла тот подъезд, тот этаж и ту квартиру в которой нуждались в нем больше всего, я не знаю. Я предполагаю, что судьбы людей и собак начали связываться тысячи лет назад, мы живем бок о бок и собаке ты всегда скажешь то, что не доверишь ни одному человеку. Если не словом, то сердцем. Лора увидела это сердце в лабиринте московских улиц и пошла по следу одиночества и боли утраты. Это была моя история о Лоре, собаке научившей меня играть в карты и о Дяде Вите, который сожалел о потерянном времени, которое он хотел бы потратить на общение со своей женой, но уже не мог.

Это история которая может быть истолкована по-разному, в ней есть светлые и темные стороны, мистика и немного веры, азарт и преданность. Моя история о той памятной весне в нашем замечательном зеленом городе закончилась.

Следующая история о мудрой собаке и в этой истории будет подвох. Это кавказская овчарка, старая и полуслепая, но нашедшая в себе волю пойти наперекор своему хозяину и не допустить несправедливости по отношению к слабому. Эта история произошла в конце девяностых годов, когда наша страна испытала экономический кризис. На дворе была середина августа 98-го.

Примерно такой мне по прошествии лет вспоминается лабрадор Лора. Эту фотографию я нашел в свободном доступе в интернете.

Мои истории заходят не всем, но я продолжу, что бы закончить и более к этому не возвращаться на скорую радость моих уважаемых 11 подписчиков. Добра всем, ребята!

Немецкая овчарка, любившая карате

- Олег Орлов! - представился он, протягивая мне руку. Я осторожно пожал. Пес, сидевший смирно возле ног Олега, взглядом провожал мою руку и не отпускал ни на секунду во время нашего рукопожатия. Посмотрел на меня, а потом в сторону. Я стоял возле железной скрипучей бункерной двери ржавого цвета. Над дверью не было вывески или таблички. Но весь район, все мальчишки нашего двора знали, что тут Олег преподает спортивное искусство борьбы карате по школе кекусинкай и еще тут же у Олега есть качалка. В компании мы всегда называли полуподвал Олега "качалкой".

- Это Тор, он следит за тем, что бы мои ученики не забывали платить за уроки, - познакомил меня Олег со своей собакой. Тор был прекрасной и обученной немецкой овчаркой. Никогда после я не видел овчарки прекраснее Тора. У него был пронзительный взгляд, он был смелым, его шерсть блестела и всегда лежала очень ровно. Тор был воспитанным и обученным. Я всегда неловко себя чувствовал в присутствии Олега. У него было косоглазие (стробизм) и мне не всегда было понятно в какой именно глаз смотреть. Я часто избегал взгляда в глаза Олегу. А взгляд, несмотря на косоглазие, у Олега был прекрасен: волевой, прямой и ясный. В его серых глаза читалась уверенность в правоте и завтрашнем дне. Ну а косоглазие добавляло изюминки. Мол, мы идем прямо к цели, но с остановками по пути. Так же хитро выглядел и Тор.

В то время молодому человеку моего возраста было не просто в огромном городе, переживающем времена смутные. Тебя могли избить за прическу. Тебя могли избить потому, что ты прогуливаешься на Арбате у стены Виктора Цоя. С тебя могли снять джинсовую куртку потому, что в Воронеже таких ни у кого нет. Это само по себе мотивировало на подвиги. Заниматься спортом, а особенно борьбой - это подвиг, скажу я вам с легким сердцем. Просто потому, что через полгода я бросил это занятие и заходил к Олегу просто "потягать железки", благо оборудованный тренажерный зал, согласно тенденциям 90-х годов, у него там тоже имелся.

За те полгода я полюбил наблюдать за Тором. А Тор, пока мы занимались, любил смотреть боевики - фильмы, которые Олег ставил нам иногда в качестве наглядного пособия. Как наивны сейчас могли бы звучать все те комментарии, которыми мы сопровождали каждый просмотр очередного боевика. Но это моя молодость, а молодость часто наивна.

К Олегу приходили разные люди. Была и молодежь, были люди посерьезнее, иногда приходили какие-то качки, иногда бритые бандиты, заходили милиционеры из "муниципалов", у Олега с ними были какие-то дела, я не вникал. Тор сидел внутри помещения с матами и шведской стенкой возле выхода и следил, чтобы все кто одевался и выходил клали денежку в железную банку. Без этого жеста Тор не выпускал человека из "качалки", он занимал проход к двери и рычал, пока спортсмен не заплатит. Обмануть или пройти мимо Тора было невозможно. Ведь будь у тебя хоть тонна мускулов и маши ты ногами как сам Брюс Ли, против громадного рычащего пса ты не продержишься и минуты.

Вместе с тем, Тор не останавливал людей, приходящих к Олегу по делу, что-то обсуждавших с ним и уходивших. Он просто сидел у входа и наблюдал за тренировками и спаррингами. Видимо Тору нравилась его служба.

Когда ученик Олега повторял ошибки на занятиях и был не собран, Олег его наказывал. Это могла быть пробежка вокруг дома, это могли быть 10 или 20 кругов вокруг дома, мытье полов после занятий, отжимания до ряби в глазах, да мало ли что мог придумать еще мой косоглазый сенсей!

Меня регулярно наказывали, и чтобы наказываемый не филонил, Олег навязывал мне Тора, передавая его поводок.

- Беги 10, он проконтролирует, - это означало, что мне надо пробежать 10 кругов вокруг дома вместе с Тором. Если Тор будет доволен - наказание зачтено, если нет - повторное, уже с большим прилежанием. Дом тот длинный, вытянутый и десять кругов это вполне ощутимо. Сейчас я бы не смог их пробежать ни за что.

Я много раз задумывался, чем таким занимается Олег помимо своего "качалочного" бизнеса и кто все эти бритые, необъятных размеров мужики, приезжающие к нему, и о чем они разговаривают заперевшись в кладовке или выйдя на солнышко. Пока у меня в руках была штанга или пара гантель для большего веса, я не мог подойти, да прислушаться. Пот лился с меня рекой, до тех пор, пока мое отражение в зеркале не стало чуточку меняться. Едва увидев слабые результаты своего труда я забросил качалку Олега, впереди было окончание школы, открывались дороги.

Больше я ни Олега, ни Тора не встречал. Так уж вышло, мы встречаем людей и прощаемся с ними, даже если они в добром здравии.

Много лет спустя, учась в педагогическом, я с группой студентов побывал в кинологическом подразделении МВД. Тогда нам нужно было что-то из методик инструкторов центра, которые обучали новобранцев, нужна была какая-то консультация. Конечно не по обучению собак, а по обучению людей. Но нам порекомендовали именно этот центр, который находится в Подмосковье и имеет свою историю и репутацию, свой питомник. Я думаю, что впечатлений от посещения этого места у меня было столько, что хватило бы на отдельную книгу, однако память, годы...

Помню серо-кирпичные постройки и свинцовые тучи. Помню коридоры внутри в зеленой краске. И на стене одного из коридорчиков фотография Олега с Тором в рамочке из скотча. И пара строк о том, как Тор закрыл собой Олега во время какой-то облавы и спас Олега от смертельного ранения, получив пулю сам. Тора выходили и он остался у Олега. Олег ушел из МВД, на волне перемен открыл качалку, но с собаками больше не занимался. Наверное не смог. К Олегу приезжали бывшие коллеги и уговаривали вернуться, называя его одаренным человеком, но Олег был непреклонен.

Моя история про собаку, любившую карате, окончена. Я не знаю ничего о дальнейшей судьбе Олега и Тора, я верю, что Тор прожил счастливую жизнь и я верю, что Олегу было хорошо с ним и он не винил себя за ту ночь, когда его друг доказал свою преданность, подтвердив талант своего хозяина к дрессировке и воспитанию собак.

С возрастом у нас меняется представление о времени. Когда мы были детьми, мы могли представить время как бездонный океан, по сравнению с которым секунды лишь капли дождя, которые сносит поднявшийся северный ветер...

В юности время - это глубокая река, которую переплыть - задача для самоубийцы, в зрелости эта река сужается до тех пор, пока в старости совсем не обмелеет и течение ее не замедлится. Я пишу истории о чужих собаках, считая их в какой-то момент времени своими тоже, я начал с океана и с совсем коротенькой истории про красивого дога и моя история продолжилась, наполняясь красками, описанием того окружения, в котором я рос и моей любовью к животным, которые всегда рядом.

Моя следующая история о времени и собаке, научившей меня играть в карты. В покер.

Примерно таким я запомнил овчарку по кличке Тор. Я много раз бегал с ним, и помню что он был мордастым, мохнатым, строгим, но добрым. Фотку я нашел в свободном доступе. Чуть ниже фотка, кажется, с того самого питомника, в котором я побывал, и где узнал кем был Тор. В любом случае все кирпичные серые стены похожи, все овчарки на одно лицо на одну морду  :)

Счастливый Бигль и Чистокровная Борзая

В каждом уважающем себя дворовом сообществе есть местный алкоголик. Во времена моей юности звание местного алкоголика несло социальное и воспитательное значение и этот почетный пост занимал трудовик на пенсии по инвалидности - алкоголик Григорий.

В 16 лет в моих руках уже реже появлялась гитара, а мотоциклетный руль - чаще. Сперва это был мопед "Дельта", потом мотоцикл "Восход 3М" ярко-оранжевого цвета. Все ребята нашего двора в то время катались на чем-то рычащем и дымящем. Самые крутые подростки катались на "Явах - восьмерках" и были, конечно, старше меня на несколько лет. А у самых-самых были еще и права на мотоцикл, которых у меня никогда не было.

Я любил ощущение полета, которое знают только мотоциклисты, когда твое лицо обхватывает теплый ветерок, когда солнышко и только небо на горизонте. Но каждый полет завершается, люди - не птицы и я остановился в тенечке под деревьями немного унять дрожь (от вибрации) в руках, протереть лицо, остудить двигатель. Моя ярко-красная "Дельта" всем была хороша, только грелась сильно, когда на улице жарко. Рядом со мной на складном стульчике с газетой в правой руке сидел алкоголик Григорий, одетый в майку и сатиновые трусы невероятной длинны. Я уже упоминал, что Гриша был учителем труда в местной школе. Кажется тогда же его прозвали "Фредди" (*Фредди Крюгер)за то, что показывая как работать на токарном станке ребятам на своем уроке, он лишился трех пальцев разом. Государство пожалело Гришу, выписало белый билет и отправило на пенсию. В прозвище была злая ирония, Гриша ее не понимал и принимал кличку как должное. Тогда он мне казался ужасно старым, практически дряхлым, но, вспоминая сейчас, я думаю ему было не больше 45 лет.

- Ну что, перегрел мотор? - спросил он меня и сплюнул на горячий двигатель моего мопеда. Слюна с шипением испарилась.

- Ну вот, а ты говоришь "купаться", - эту его фразу я запомнил на всю жизнь и пусть ее повторял алкоголик Григорий при каждом удобном случае, мне она очень нравится до сих пор. Гриша сидел на своем раскладном стульчике все лето с 10 до 22, а потом куда-то уходил. Рядом с Гришей всегда сидел его пёс, по виду очень похожий на бигля.

С первыми осенними дождями алкоголик Григорий и его собака по кличке Эйты куда-то уходили и я их не встречал до конца весны, когда на солнышке, рядом с тем деревом вновь не появлялся складной стульчик с газеткой. С наступлением летней жары Гриша постепенно следовал за тенью дерева, а за Гришей следовал его пёс.

За долгие годы в нашем дворе это стало доброй приметой: если Гриша на улице - значит можно одевать футболку с коротким рукавом, а девушкам - миниюбку. Гриша всегда знал кто разбил стекло в соседнем подъезде и даже помогал его ставить. Гриша мог даже присмотреть за дитём в песочнице напротив, Гриша всегда знал который час и как сыграл СПАРТАК. С Гришей всегда можно было обсудить Каспарова, Карпова, Нежметдинова. Корчного Гриша презирал, а Ботвинника уважал. Короче говоря - Григорий был душою нашего двора. А его пёс - любимчиком двора. У Гриши был складной стульчик, у Эйты была своя миска, в которую иногда кто-нибудь клал угощение для Гришиного бигля.

Свое утро Гриша начинал с пакета (или бутылки) кефира, который он выпивал из горла. Иногда залпом, иногда через соломинку, по настроению. Тут необходимо заметить, что Гриша никогда не квасил на улице. Он днем спал на солнышке, а квасил ночью, тихонько на кухне. На него никто не жаловался и он был тихим алкоголиком.

Из подъезда рядом часто выходил неулыбчивый мужчина в годах. У него на поводке была персидская борзая девочка. Очень красивая и, наверное, дорогая порода. Она была красивой как мечта и Гришин пёс был в нее влюблен, однако они были разделены социальными статусами хозяев. Эйты мог только смотреть на грациозную Клайду, пускать слюни и мечтать, виляя своим хвостиком с белой кисточкой на конце. Сама мысль подойти к Клайде, чей хозяин выглядел строгим и неулыбчивым, казалась Эйты невероятной. Это была любовь на расстоянии, тайная любовь, но от наших глаз такое не скрыть, если уметь наблюдать. Эйты однажды осмелился подойти к борзой девочке, я помню слова хозяина о том, что его собака чистокровная и не следует ей водить дружбу с мелкой шавкой. Гриша спал, а Эйты испугался и отбежал назад под свое дерево. Клайда улыбалась Эйты, но не могла ослушаться своего хозяина тоже.

Я присел на травку рядом с Гришиным стульчиком, вырвал травинку подлиннее, сунул ее в рот. Метрах в 50 от нас был универсам, тот самый, куда мы с Искрой и компанией ходили тогда, да и потом еще не раз. Я посмотрел в ту сторону, посмотрел на Григория.

- Дядя Гриша, а покажи фокус, а? - попросил я. Пахнувший перегаром и в засаленной майке Гриша наклонился над лениво лежащим в тени псом и что-то прошептал тому. Со стороны это выглядело настоящим сюрреализмом, однако пес неохотно встал и трусцой побежал в сторону магазина, иногда замирая и оглядываясь на нас. Мелькнул хвостик и исчез за дверцей подсобки в стороне от входа, место грязное и темное.

Там всегда околачивались пьяные грузчики, пахло сыростью, крысами и кошками. Минут через десять Эйты показался из-за приоткрытой двери, неся что-то белое в зубах. Подбежав к Грише он опустил на землю пакет кефира и поворчав улегся в тенечке за спинкой Гришиного стульчика. Наклонившись, Гриша поднял с травы принесенный псом пакет кефира, открыл его, отпил и улыбнулся в свои 15 зубов:

- А ты говоришь - купаться! - произнес он, счастливо улыбнулся и закрыв лицо газетой откинувшись на спинку стула захрапел.

Это поразительно, но каким-то непостижимым образом пес всегда приносил Григорию пакет кефира утром, каждый летний день. Но только один раз. Больше Гриша не злоупотреблял доверием собаки.

- У нас с ним паритет, - поговаривал хмельной Григорий.

- Я ему шеф, а он мне гешефт.

Так продолжалось не один год, пес ворующий кефир (а может сердобольная работница продмага выдавала ему кефир каждый раз, никто не знает) и счастливый Григорий. Надо сказать, что Гриша заботился о своем псе, и хотя от самого Гриши не всегда приятно пахло, его пес имел свежий и довольный вид, только лишь иногда днем он тосковал по неразделенной любви к Клайде.

- Эй, ты, пойдем домой, - говорил Гриша, каждый вечер поднимаясь со своего складного трона и прихрамывая уходил в сторону дома и пес спокойно следовал за ним.

Я не знаю, и никогда не узнаю как это случилось, что произошло. Но однажды, в середине очередного теплого лета, я стал замечать, что пес лежит один, а складной стульчик пустует и во дворе не слышен размеренный храп Гриши.

Никто и никогда больше не видел алкоголика Григория, он пропал навсегда. Так случалось тогда, такое случается и по сей день: люди иногда просто пропадают. Его пёс без имени, а лишь с нескладным прозвищем "Эй, ты" нашел себе новый дом, нового хозяина. Тот неулыбчивый мужчина, что каждый день проходил мимо стульчика Гриши вместе с персидской борзой Клайдой, взял к себе маленького бигля и заботился о нем. Стал ли Эйты счастливее? Я не знаю, возможно. Однако, даже найдя себе такое счастье, и получив доступ к общению с любовью своей жизни, Эйты часто ложился в тени того дерева и еле слышно плакал, как это делают собаки скучающие по прежним временам.

Сейчас, почти четверть века спустя, в том самом месте, где когда-то сидел Гриша, по-прежнему растет то самое дерево. Оно выросло очень большим и тень от него ложиться на все припаркованные рядом машины. Большая тень, как память о чем-то, что было в моей жизни... Эпизодом, было и прошло.

Это была моя история о счастливом Бигле и Чистокровной Борзой. Мне хочется верить, что алкоголик Григорий, в прошлом ветеран-афганец, а потом спившийся учитель труда и инвалид видел ту радугу и порадовался за Эйты и борзую девочку Клайду. А ты говоришь - купаться!

Моя следующая история о немецкой овчарке, которая любила смотреть фильмы с Ван Даммом, Брюсом Ли, Майклом Дудикофф и другими. Все истории, что я рассказываю тут происходили со мной, и я записываю их в хронологическом порядке.