Это настолько добрый и душеспасительный фильм, что сыгравший главную роль Александр Михайлов не сразу согласился на съемки. Сценарий показался ему надуманным. Уговорил актера автор сценария Валентин Дьяченко. Он поведал Михайлову, что «выдуманная» история написана с него самого. Сценаристу, как и герою фильма, пришлось заботиться о чужих детях. «Чужие дети» - очень страшные слова. Тут и пиво в глотку не лезет...
Морозная зима 1989 года. В московские кинотеатры вьются километровые очереди – советская публика в небывалых для этого десятилетия масштабах спешит попасть на премьеру фильма. С афиши игриво смотрит главная героиня и будущий образец для подражания целого поколения девушек– валютная проститутка.
Когда советский писатель военных лет, лауреат Госпремии и премии Ленинского комсомола, Владимир Кунин гостил в Варшаве, польские проститутки в гостинице настолько часто попадались ему на глаза, что он решил написать о них. Повесть «Фрекен Танька», быстро распространилась среди советского читателя. Сам Кунин считал эту повесть весьма посредственной, но заявленная тема вызвала небывалый ажиотаж, разделив читателей наполовину: одни были в восторге от новой «перестроечной темы», другие же хотели отдать автора под суд.
Опубликованная повесть была настолько на слуху, что ее экранизация с большой вероятностью имела бы успех. Именно об этом подумала супруга известного советского режиссера Петра Тодоровского Мира. «Интердевочка – это продукт!» - пронеслось в голове женщины, и предпринимательская жилка в ней уже просчитывала возможный успех после нескольких лет творческого затишья супруга. Именно она принялась уговаривать серьезного военного режиссера, посвятившего свое искусство исследованию Человека, снять фильм про женщину с пониженной социальной ответственностью. «Это было смешно», но ей удалось. Мира возила мужа к гостиницам, показывая проституток-интердевочек, искала возможности финансирования, проходила все инстанции «Москино» и убеждала мужа анонсировать будущую киноленту в интервью.
Петр Тодоровский, известный оператор и режиссер вдумчивого, со смыслом кино, лауреат премии «Оскар» за фильм «Военно-полевой роман», никогда не видевший проституток «живьем», долго сопротивлялся. До конца жизни он считал, что его «обязали» снять этот фильм. Выбор на него, как режиссера экранизации нашумевшей повести, пал также и со стороны ЦК, где понимали, что он способен снять не порнографию, а лирическую сторону сюжета. Сам факт того, что в стране, где больше полувека преподносимая населению информация перепроверялась и подвергалась жесткой цензуре ради поднятия нравственности, культивации гуманистических ценностей, сплочения народов, внезапно разрешают подобную экранизацию - тревожный звоночек.
Сам себе Тодоровский объяснял свою работу так: «Я снимал кино не про путану, а про женщину, которая не могла реализоваться в советские времена!»
Действительно ли это было так? Ведь показанный в фильме типаж женщины Тани Зайцевой имел на самом деле массу возможностей для реализации во все времена.
Именно они вдохновляли на революционные достижения, за несколько лет реализовали программу ликвидации безграмотности населения, первыми вышли на общие рабочие рубежи с мужчинами. Санитарками бесстрашно спасали раненых во время войны, отстраивали страну заново, создавали ту самую, неповторимую элитарную советскую культуру. О них и снимал сам Тодоровский.
Люба из его «Военно-полевого романа», Рита из «Любимая женщина механика Гаврилова» - все это собирательные образы чувственной, влюбчивой и эмоциональной женщины.
Именно так режиссер и представил себе «Интердевочку», подбирая актрису для главной роли «по душе, а не по фигуре». Бессознательно точно выбрав актрису Елену Яковлеву, режиссер показал переживающую, эмоциональную и достаточно развитую в своих свойствах медсестру, волею судеб оказавшуюся в номерах гостиницы «Приморская».
Но форма оказалась понятнее, чем суть, и зритель увидел вовсе не несчастную женщину, добирающую себе материальное обеспечение в тяжелых условиях перестройки. В первый же год показа фильма «Интердевочка» 41 миллион советских граждан прямо в кинотеатрах получил искаженное представление о новом коллективном будущем, о богатстве, свободе и легкости жизни валютной проститутки.
«Вот она - жизнь, а не этот ваш убогий совок!»
Номера гостиниц, обслуживание иностранных делегаций и регулярные обыски милицией – лишь мелочи жизни в сравнении с суммами, которые может получить за ночь интердевочка.
«Проститутка с золотым сердцем». В отличие от «товарок по цеху», Таня не покупает себе автомобили и дипломы вузов. Она покупает шубу маме и старается обеспечить ее будущее, изредка балуя себя обновками гардероба.
Таня не наживается на ближнем, как окружающие ее женщины. Она – добрая и заботливая медсестра, знающая свое дело. Таня Зайцева помогает тем, кому хуже, чем ей, участвуя в жизни соседки, заботясь о тех, кто все-таки угодил в милицию после очередного налета.
Таня – не шлюха, она просто мечтает о хорошей жизни, она нашла свой «хороший способ», чтобы стать фрау Ларссон и ярко жить за границей.
Так будут думать, вспоминая ее образ, миллионы студенток, учительниц, молодых матерей, решивших вследствие материальных трудностей в 1990-е годы продавать свое тело, как новая «героиня труда», показанная лидером кинопроката.
С этого времени девочки все чаще не выбирали себе профессию медика или воспитателя детского сада. Зачем тратить годы на учебу, если потом не получать и прожиточный минимум? Ведь можно, как Таня Зайцева, неплохо зарабатывая, попасть, наконец, в сытую и счастливую «заграницу». И как ни старался режиссер показать всю невозможность жить счастливо в чуждой нашему человеку стране, где по меркам западного менталитета он всегда будет «второго сорта», в голове молодого поколения на долгие годы закрепился образ нового авто, полного холодильника колбасы и «звездной» устроенности...
В течение двух серий фильма интердевочка Таня становится очень близка зрителю: вместе с ней мы чувствуем горечь от предательства отца и его двуличия. С ней больно за мать, которая как многие советские женщины согласна на все, лишь бы ребенку было хорошо. С ней стыдно за меркантильного жениха-шведа, пересчитывающего счет в ресторане. Напряженная кульминация фильма, наполненная зрительными предчувствиями, слезами и тревогой передается с экрана так явно, что Таня, валютная «питерская потаскуха» вызывает очень сильное сочувствие. Как же можно не понять отчаяние женщины, в слезах мчащейся домой и закрывающейся руками от надвигающейся катастрофы? Это острое сострадание, вызванное умелым режиссерским замыслом Тодоровского, резко сократило расстояние между советским человеком и презираемой в обществе «древнейшей профессией».
Проституция как показатель неразвитости психических качеств у небольшой численности людей присутствует в любом обществе. Также как и ее всплеск при сильных социальных деформациях, таких как война, распад политического строя и т.п. Но возведение этого в красочный миф для огромного народа – отнюдь не естественный процесс.
Подмена образа драматической героини банальной проституткой не прошла для советского зрителя даром. «Интердевочка» стала «классикой нового кино», в котором уделом женского счастья становилась исключительно проституция. Эта тема культивировалась с экрана настолько грубо и прямо, что за очень короткий срок нравственность, носительницей которой является женщина, обернулась в свою противоположность.
Пришло время, когда многие юные девушки легко начали вступать в отношения с целью «пользы-выгоды», соглашаться на любую форму эксплуатации с целью выехать за границу («Америкэн бой, уеду с тобой…»). Культурные ценности стали считаться уделом «убогого совка», а мерилом всего стали денежные отношения. Так общество с наибольшим процентом невинных девушек, за считанные годы приобрело популярность «дешевой сексуальной силы», поставляющей девочек в публичные дома десятка стран.
При этом женщины шли на это сознательно, не столько из-за социальных ограничений дома, сколько из-за романтизации жизни «за бугром», даже не утруждая себя поисками других путей реализации. Наши милые женщины, роль которых заключалась в развитии культуры и искусства, вместо этого жили подобно интердевочкам, часто приходя и к финалу, показанному в фильме.
«Интердевочка» - по праву трагический фильм, появление которого оказалось в одном русле с общим разрушением экономики, идеологии, жизни в стране. Под рухнувшим государством оказались погребены многие ценности и достижения, которые стоили нашему народу в свое время немало сил и жизней. И, несмотря на благие режиссерские намерения, фильм внес свою посильную лепту в это разрушение. Дезориентированное общество, доверяющее СМИ, как никакое другое в мире, лишь опытным путем сумело понять всю абсурдность такого пути – без нравственности и цели.
Вскоре «Америкэн бой, уеду с тобой…» сменился на «Милый мой бухгалтер. Зато родной, зато простой».
Появляется другой герой в нашей «классике нового кино», образец для подражания целого поколения ребят. Патриот с дробовиком на перевес, всем объясняющий «в чем сила». Он возвращает нашу «интердевочку» домой и начинает новый век под песню «Гудбай, Америка».
Но это уже совсем другая история.
Фильм «Иван Васильевич меняет профессию» еще не вышел в прокат, а Гайдай уже начал думать над очередной работой. И вновь это должна была быть экранизация. На этот раз комедиограф обратился к творчеству Михаила Зощенко, задумав снять фильм по нескольким его рассказам. После долгого перерыва (с 1965 года) Гайдаю опять предстояло снимать короткометражное кино.
Фильм включает три новеллы по рассказам Михаила Зощенко:
«Преступление и наказание», «Забавное приключение» и «Свадебное происшествие».
События происходят в конце 1920-х — начале 1930-х годов, однако явления, которые высмеивает фильм — тупость, пьянство, стремление к наживе, легкомысленное отношение к жизни — увы, и сегодня существуют благополучно и повсеместно.
Вначале сценарий фильма назывался «Тайна, покрытая лаком», и Гайдай предполагал, как и в «Иване Васильевиче», перенести действие из 30-х годов ХХ века в современные режиссеру 70-е. Так, дескать, острее. Но острота, понятное дело, не всем пришлась по вкусу. Гайдая отговорили наверху, и он стал снимать свое кино о достаточно абстрактных мещанах, оставшихся якобы в далеком прошлом.
Дескать, приходил «Крокодил» — и мещан пригвоздил. «Крокодил», если кто не помнит, был один из самых популярных сатирических журналов своего времени, и у этого «Крокодила» были такие острые вилы — ого-го!
В очередной творческий поиск Леонид Иович вышел с хорошо знакомой командой, в которую входили сценарист Бахнов, оператор Полуянов и художник Куманьков, актеры Нина Гребешкова (супруга режиссера), Михаил Пуговкин, Савелий Крамаров, Сергей Филиппов. Все они перекочевали из «12 стульев» и из «Ивана Васильевича».
В очередной раз не оказалось рядом с Гайдаем Юрия Никулина, которому предназначалась роль отца невесты из третьей новеллы (отца сыграл Георгий Вицин): артист снова предпочел цирк. Больше Никулин не снимется ни в одном фильме Гайдая.
Появились и новички в гайдаевской команде — Олег Даль, Михаил Кокшенов, Евгений Жариков, Светлана Крючкова, Михаил Светин, Вячеслав Невинный. Именно Невинный исполнил в этой комедии замечательную песню композитора Александра Зацепина, работавшего в нескольких гайдаевских фильмах, о том, что губит людей отнюдь не пиво, а вода. Нынче фильм некоторые, может, и подзабыли, но вот пивную песенку Невинного помнят назубок. Реклама для популярного напитка хоть куда — сегодня все ее авторы легко бы стали миллионерами.
Сцене с пивом предстояло стать самой многострадальной. Ее неоднократно предлагали выкинуть из картины, называли вставным номером, высказывали сомнения в ее воспитательном значении. Гайдай не поддался на уговоры и в очередной раз выиграл.
Сцена бокала и вокала Вячеслава Невинного снималась одной из первых, в Астрахани, где вообще снимались многие сцены первой новеллы — «Преступление и наказание». Астрахань, сами понимаете, это Волга, это пиво, это раки...
Запомнился, конечно же, поросенок, гонявшийся за персонажами киноновеллы, а также оживавший портрет Карла Маркса. Да еще милиционер — Раднэр Муратов, который в «Джентльменах удачи» бензин ослиной мочой разбавлял. Яркий актер даже в малюсенькой роли — таков был принцип Гайдая, которому он никогда не изменял.
Вторая зощенковская новелла — «Забавное приключение» — действительно получилась забавной. Очень мила здесь Светлана Крючкова и, конечно, замечателен Олег Даль. Он точно выражает и эпоху, и профессию, а по профессии его персонаж — певец Анатолий Барыгин-Амурскай.
Очень странно, что высокомерный желчный Даль, которого ни при каких обстоятельствах нельзя было бы назвать гайдаевским актером, все-таки согласился сниматься у этого слишком простого, по мнению Даля, режиссера.
«Забавное приключение» весьма красноречиво рассказало о том, что изменять женам и мужьям — дело, по сути, очень хлопотное, даже тяжелое. Гораздо проще жить с законной супругой до самой смерти.
Третья новелла — «Свадебное происшествие» — является шедевром Гайдая. В главных ролях — Куравлев и Крамаров, два закадычных дружка. Сплотились они еще во время съемок «Ивана Васильевича». Леонид так проникся симпатией к Савелию, что в период съемок «Не может быть!» подарил Крамарову свою фотокарточку с пожеланием «находить понимание с режиссерами и с администрацией кино, какое было у них».
Гайдай, кстати, потом жалел, что не успел снять Крамарова ни в одной главной роли. Считал, из Савелия могла бы получиться звезда масштаба Андрея Миронова или Анатолия Папанова.
Вскоре после этого фильма Савелий Крамаров эмигрировал в Америку. Где, как оказалось, его никто не знал и не ждал.
Он думал, что за границей ему дадут играть Гамлета и другие роли такого же масштаба, он даже исправил свое несравненное косоглазие, но у Голливуда были свои "звёзды".
Гайдай очень хотел видеть в роли папаши невесты своего любимого артиста Юрия Никулина. Но его работа в цирке опять не позволила ему сниматься у мэтра кинокомедии. В итоге на эту роль пригласили Георгия Вицина, для которого это был уже восьмой «гайдаевский» фильм. Среди других «старожилов»: Нина Гребешкова (пятый фильм), Михаил Пуговкин (четвертый фильм), Наталья Селезнева (третий фильм), Савелий Крамаров (третий фильм), Сергей Филиппов (третий фильм), Леонид Куравлев (второй фильм), Готлиб Ронинсон (второй фильм).
В «Свадебном происшествии» снялась у Гайдая Людмила Шагалова, впервые снялась, хотя и была с режиссером в приятельских отношениях, в одном доме жила. И вдруг — приглашают в «Не может быть!». Шагалова очень обрадовалась, что ее супругом на экране будет Георгий Вицин.
С этим актером у нее сложились и впрямь семейные отношения: в «Женитьбе Бальзаминова» она была его мамой, а в «А вы любили когда-нибудь?» уже Вицин принял на себя материнство. Он не просто играл в этом фильме женскую роль. В дочках у него была Шагалова! И вот теперь — муж и жена.
Людмила для своей героини придумала золотые зубы, они гармонировали с черным париком мамаши. И Гайдай, как ни странно, показался ей черно-мрачным на съемках, как будто чем-то недовольным. А ведь в жизни был улыбчивым, веселым человеком. Почему такая метаморфоза? «Просто я думаю, — отвечал Гайдай, — и потом, улыбаться должен не я, а зрители».
Не до улыбок было и дирекции картины. Свадебное застолье за один день не снимешь, а артисты — люди без комплексов и с хорошим аппетитом. Как сберечь фаршированных рыб, жареных кур, огурчики, помидорчики, икру заморскую баклажанную? Выход был найден. Чтобы дети Мельпомены не соблазнялись казенными яствами, директор распорядился полить их керосином. Запашок стоял еще тот — старая еда плюс керосин.
Не пахла только черная икра — ее роль играла утиная дробь, политая постным маслом.
Да, это только кажется, что снимать такую непритязательную комедию легко. Допустим, простейший эпизод — жених с приятелем знакомятся с отцом невесты. Три реплики, двадцать секунд экранного времени. А снимали сцену два часа.
Почему? Да потому, что, как говорится, в мире искусств, долго искали атмосферу. В результате придумали, как персонажи долго раскачиваются, прежде чем «трахнуть по маленькой»(имеется ввиду рюмка), — и сцена пошла.
Фильм «Не может быть!» вышел на всесоюзный экран в августе 1975 года. Его результат был впечатляющий — 6-е место в прокате, 50,9 миллиона зрителей. Таким образом в послужном списке режиссера «Не может быть!» занял 4-е место, после «Бриллиантовой руки», «Кавказской пленницы» и «Ивана Васильевича…»
Вообще это был очень хороший год для нашего кинематографа. Героем в том году стал Георгий Данелия, который впервые за долгие годы сумел обогнать своих главных конкурентов по комедийному цеху Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова и завоевал 1-е место с фильмом «Афоня».
Из фильма:
- Что отвечают русские?
- Трудно перевести, гер майор. Что то про вашу матушку и про нашего фюрера...
Когда этому фильму потребовалась массовка, тут же откликнулись тысячи ленинградцев. В кадрах где показано строительство укреплений на подступах к городу летом 1941 года, как и 30 лет назад всё взрослое население Ленинграда рыло окопы.
52 минуты хроники были сняты блокадными операторами, включая таких знаменитых, как Наум Голод, Роман Кармен, Ефим Учитель. Режиссёрское вмешательство в хронику минимально: её сопровождает записанная в наши дни шумовая фонограмма — скрип снега, звонок трамвая, треск пожаров, шаги патруля, гудок автомобиля и так далее.
В фильме есть сцена, которая одна, сама по себе может свидетельствовать о том, что «Блокада» — фильм большой художественной силы. Это когда немолодой рабочий Кировского завода Иван Королёв (актер Евгений Лебедев) приходит навестить отощавшего от голода товарища, тоже рабочего Василия Губарева (актер Сергей Филиппов). Королёв предлагает Губареву выйти на работу и протягивает кусок хлеба — ту самую, знаменитую стограммовую блокадную , с отрубями, жмыхом и опилками. Снята и сыграна сцена так, что любые комментарии здесь бесполезны и бессмысленны, блокадная правда показана «вживую». Можно спорить о том, насколько правдивы в фильме образы Сталина, Жукова, Гитлера, но такую правду о подвиге простых ленинградцев сбросить со счетов нельзя.
В фильме показан не только героизм жителей и защитников блокадного Ленинграда, но и непомерно огромная цена, уплаченная за то, чтобы город выстоял и победил.
"Включаешь в детстве по телевизору мультфильм, а он... кукольный." Как известно, дети всегда недолюбливали кукольные мультфильмы – уж очень они меркли на фоне ярких рисованных фильмов. Но, был один такой, который занимал достойное место среди своих рисованных собратьев, несмотря на то, что он состряпан из картонных декораций и кукольных персонажей. Ворвавшись на экраны с боевым кличем «Нафаня! Наших бьют!», он уверенно смёл со своего пути всех конкурентов и надолго поселился среди любимых зрителями и поныне мультфильмов.
Хоть и состоит цикл мультиков про Кузьму всего-то из четырех фильмов: «Приключения Домовёнка», «Дом для Кузьки», «Сказка для Наташи» и «Возвращение Домовёнка», режиссёр А. Зябликова и команда мультипликаторов умудрились вложить в этот мультфильм все свои знания и умения.
Несмотря на довольно скудные возможности кукольных персонажей, которыми совсем не просто передать необходимые выражения чувств и эмоций, Домовёнок Кузя и его друзья вышли на удивление человечными и потрясающе сказочными.
Незамысловатость сюжета и откровенно «топорная» графика отходит на второй план, когда слышишь неповторимый Кузькин говорок с его исконно русским «оканьем». Г.Вицин, А.Крюков, Т.Пельтцер, С.Травкина – все эти актёры смогли вложить в персонажей не только свои голоса, но и частичку души. И герои мультика чудесным образом ожили. Они смеются и огорчаются, радуются и сердятся очень искренне, заразительно и, что самое главное, «по-настоящему».
После Октябрьской революции, 15 лет от роду он служил в политотделе 4-й армии Восточного фронта. В состав этой армии входила чапаевская дивизия. И хотя самого Чапаева Борис ни разу не встречал, он знал похожих командиров, и, когда пришло его время сняться в фильме в роли Чапаева, он блестяще сыграл эту роль. После демобилизации Борис сдал экзамены и был принят на старший курс драматической студии, но учился он недолго. Вскоре руководитель студии дал ему рекомендательное письмо к В.Немировичу-Данченко, и Бабочкин уехал в Москву. Было это в 1920 году. Но Борис, решив добиться всего сам, без посторонней помощи, поступил в две театральные школы, а затем выбрал для обучения школу «Молодые мастера» И.Н. Певцова. Бабочкин играл в театрах Москвы, Воронежа, Могилева и других городов. За шесть лет он сыграл более 200 разных ролей. Бродячая жизнь закончилась в 1927 году приглашением в Ленинградский театр сатиры. В этом же году он снялся в своем первом фильме. Вершиной творчества этого актера считается роль Чапаева в одноименном фильме братьев Васильевых, вышедшем в 1934 году, и в 1941 году получившем Сталинскую премию. Бабочкин создал яркий, запоминающийся образ командарма, который вытеснил реальный образ Чапаева. Во многом благодаря Бабочкину, Чапаев стал всенародным любимцем, героем народного фольклора и анекдотов. С 1937 года Бабочкин не только актер, но и режиссер в БДТ им. Горького, а затем – художественный руководитель театра. С 1940 года он жил в Москве, где работал сначала в Театре имени Е.Вахтангова, а затем стал актером и режиссером Театра-студии киноактера. В 1949 году Бабочкин перешел в Малый театр, а уже через два года был приглашен в Народный театр Софии (Болгария), где поставил спектакли: «Разлом» Лавренёва, «Дачники» М.Горького, «Лейпциг, 33» Компанейца и Кронфельда. По возвращении в СССР в 1952 году, он стал главным режиссером Московского театра им. Пушкина, а в 1955 году вернулся в Малый театр. Все это время Борис Андреевич также много снимался в кино («Подруги», «Непобедимые», «Фронт», «Родные поля»). За роль Сэма Боулдера в фильме «Бегство Мак-Кинли» (1975) Бабочкин получает Государственную премию СССР (посмертно в 1977 году). Параллельно с работой в театре и кино он с 1944 года еще и преподавал во ВГИКе (с 1966 профессор). Народный артист СССР, лауреат нескольких государственных премий - Бабочкин был награжден тремя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Умер Борис Андреевич Бабочкин 17 июля 1975 года в Москве от сердечного приступа.
