Я встретил их в аэропорту. Он шел сзади нее, положив руки ей на плечи. Высокий, стройный, строго одет, в спортивного стиля солнечных очках. Она - лет за 40, простое лицо жителя глубинки, побитое жизнью. В глазах - типичная смесь восторга, удивления и страха. Еще бы, в первый раз в Европе! Я по привычке здороваюсь сначала с ним, протягивая руку. Она кладет мою руку в его, он слабо и растерянно пожимает.
Он потерял зрение в 2015 году, не захотев отдавать телефон, стоивший 600 гривен. Да и не в его правилах тогда было отступать. Его били ногами. Когда он снимает очки, мне страшно смотреть на его до сих пор неестественно искореженный нос.
Он приехал в столицу на заработки. Видно, что он впитал многое от городской культуры - у него есть даже базовый английский, хотя высшего образования и нет. После травмы он лежал в палате со старым моряком, который рассказал ему о своей церкви. И он пообещал себе - если выйдет из больницы, пойдет туда. Может, благодаря цели, не важно, какой, и выжил.
Он бросил курить, не пьет даже пиво. Умеет сам себе готовить гречку. У него неплохое чувство юмора.
- Пошли гулять по городу, я очень хочу, чтобы Таня увидела Берлин.
И мы идем. Таня восхищается всем - от ровных тротуаров до стиля одежды европейцев.
Ей явно за 40. У нее двое детей - у младшей уже есть дочь, старший учится на ветеринара. Большую часть жизни она проработала преподавателем в кулинарном техникуме. Когда у дочери на фоне беременности начались проблемы с почками - уволилась и пошла работать домработницей к дочери замминистра. Зарабатывает неплохо, но до сих пор не может в душе смирится с тем, что к ней относятся как к слуге. "Мы тут красную икру не сьели, забери, Танечка". Сперва отказывалась, потом начала брать.
Они познакомились в церкви, вскоре поженились. Живут втроем с ее сыном, она содержит всех троих.
Личности, сломленные обстоятельствами. Раздавленные тяжелым катком реальности, они смогли вытянуть лямку благодаря религии. Не упасть ниже человеческого достоинства, но... Я вижу, что церковь - их костыль. Хотя даже нет. Протез, искусственное сердце - что-то неестественное, без чего однако не выжить. Но они живут - и при этом настолько достойно, насколько им позволяет тяжелая серая махина хищных реалий, след от которой до сих пор виден на его лице.