Всё о мире Толкина

Короли Дворфов, что обладали Семью Кольцами, стали приумножать свои богатства, но, вдобавок к этому, сделались весьма жадными, а поведение их порой доходило до абсурда и безумия; короли наугрим стали казнить тех, кто, по их мнению, угрожал их богатству, а также выискивали и преследовали их.

Но огромные залежи сокровищ в их королевствах, в особенности золото, привлекли внимание драконов, ведь ничто так не привлекает драконов, как огромные груды золота. Как итог, Четыре из Семи Колец Дворфов были уничтожены в драконьем пламени, а три оставшихся захватил Саурон.

«Говорили, что пламя драконов могло расплавить и уничтожить Кольца Власти» (...) «Семью Кольцами владели Короли Дворфов, но три из этих Колец вернулись к Саурону, а остальные пожраны драконами».

(с) Властелин Колец. Братство Кольца. Часть 1. Глава 2. Тень Былого.

«Говорят, будто в основание каждого из Семи Кладов королей дворфов легло золотое кольцо; но клады эти разграблены были давным-давно, драконы пожрали их, а из Семи Колец одни поглотило пламя, а другие вернул себе Саурон». (...) «Скоро Враг окажется слишком силен для вас, даже без Великого Кольца; ибо он управляет Девятью, а из Семи отыскал Три».

(c) Сильмариллион. О Кольцах Власти и Третьей Эпохи.

Рекомендуем ознакомиться со статьей "Все Кольца Власти принадлежали Эльфам".

Автор статьи - Elvenstar. Публикация статьи на Пикабу одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ! Ваша поддержка рублем и добрым словом также скажется на качестве и количестве контента в дальнейшем!

В электронном письме, которое я недавно получила от друга [речь о письме Айриона Курувэллона (Aerion Curuvellon) от 17.04.21. – Прим. пер.], меня спрашивали, являются ли Тени Кольца собственно призраками или чем-то еще. Это заставило меня задуматься. Может показаться, будто на этот вопрос должен быть простой, сведенный к лаконичной завершенности, ответ, но, как это часто бывает с творчеством Дж.Р.Р. Толкина, простые ответы редко бывают верными. Мы можем рассматривать природу Теней Кольца в двух аспектах: в качестве существ, созданных в процессе написания книги, и тех, что вошли в опубликованный вариант наравне с другими существами. В первую очередь, давайте посмотрим на развитие концепции «Черных Всадников» через призму истории написания «Властелина Колец» в хронологической последовательности.

Первый всадник, встреченный хоббитами на пути через Шир с Кольцом, на деле был замаскированным Гандальвом (RS, p. 48). Эта безобидная, но нервирующая фигура превратилась в гораздо более зловещего, еще не до конца сформированного Черного Всадника (RS, pp. 54, 58). Затем они превратились в «Умертвий на лошадях» в соответствии с замечанием:

"Умертвия связаны с Черными Всадниками. Являются ли Черные Всадники фактически конными Умертвиями? Гости почиют сном — слышен шум ветра, завывающего на опушке леса и… сквозь стекла, фронтоны и двери. [?Лошади] скачут вокруг дома." (RS, p. 118) (материал относится к стр. 120).

Эта идея оказалась более долговечной и влиятельной, чем мы могли ожидать. Намек на родство Умертвий и Теней Кольца появляется в «пятой версии» Совета Эльронда:

Умертвия известны под многими именами (17) (TI, p. 152).

"(17). В отвергнутой черновой версии этого отрывка Эльронд продолжает: "Есть и прочие в других местах, где Люди Запада тщились обрести темные знания под сенью смерти в Средиземье, и они родственны «[Теням Кольца]»." (TI, p. 158) (выделено мной – Hareth nic Handir).

Во время написания отчета о книгах III и IV «Войны Кольца» [восьмого тома «Истории Средиземья». – Прим. пер.] Кристофер Толкин обнаружил, что эта пятая фаза Совета Эльронда датирована более поздним, нежели апрель-май 1944 года, сроком – прежде всего по причине истории основания Гондора, каковую она содержит (WoR, p. 149). Таким образом, в 1944 году идея родства между Умертвиями и Тенями Кольца в замысле автора все еще присутствовала.

Строго говоря, связь между Умертвиями и Тенями сохранилась и по сию пору – в этом мы можем убедиться при взгляде на сцену у Брода Бруинэн:

"Собрав последние силы, Фродо выпрямился и обнажил меч.
– Убирайтесь! – крикнул он. – Убирайтесь к себе в Мордор! Ни шагу дальше! Собственный голос показался ему непривычно тонким и пронзительным. Всадники приостановились. Но Фродо не обладал властью Тома Бомбадила. Враги хрипло, страшно расхохотались." (LotR/FotR, кн. I, глава «Бегство к Броду») (выделено мной – Hareth nic Handir).

Это, разумеется, выглядит как нонсенс (особенно при повторном прочтении): Том Бомбадил никогда не мог повелевать Тенями Кольца. Но он по-прежнему повелевает Умертвиями, и из этого следует, что он мог бы повелевать Черными Всадниками – «Умертвиями на лошадях». Это одно из тех малозначащих неотредактированных замечаний, каковые можно охарактеризовать как литературный эквивалент ледниковых глыб и скал, свидетельствующих о радикально ином облике прежнего мира.

(Статью о том, кем же является Том Бомбадил и какой силой обладает, вы можете прочитать здесь. – Прим. ред.)

Наконец, «Черные Всадники» стали Тенями Кольца – немыслимо древними смертными людьми, могущественными королями, чародеями и воинами, коих Саурон заманил в ловушку и подчинил своей воле при помощи Девяти (малых) [sic! Девять Колец все же относятся к Великим. – Прим. пер.] Колец. Подобно Голлуму и Бильбо, эти люди, чей срок жизни некогда не отличался от отмеренного, оказались в ловушке «долгожительства» или фиктивного «бессмертия». Они не мертвы, – и, следовательно, не подпадают под определение классических «призраков» – но они боле и не живут как обычные смертные. Они испытали в подавленной форме то, что Толкин также постулирует для эльфов на протяжении многих тысячелетий. Их первоначальные физические тела были преобразованы до такой степени, что, хотя они все еще телесны, – они влияют на физический мир и могут поддаться его влиянию – но они недоступны зрению, за исключением тех случаев, когда они во что-то облачены. Толкин в данном случае работал с целым рядом весьма интересных идей, которые я могу до некоторой степени исследовать, но которые неизбежно повлекут за собой цепь дальнейших рассуждений.

Вероятно, трансформация из Умертвия в Тень Кольца началась с одного из самых странных эпизодов «Властелина Колец», где Мериадок просыпается в кургане после того, как побывал в могильнике и узрел чужие воспоминания, которые ненадолго отпечатались в его памяти:

"Это еще что за маскарад?! – начал было Мерри, ощупывая золотой обруч, сползший ему на бровь, и вдруг замер. По лицу его пробежала тень, и он закрыл глаза. – А, вспомнил, вспомнил! Сегодня ночью на нас напал Карн Дум! Мы разбиты! А! Копье в моем сердце!" – Он схватился за грудь, но тут же открыл глаза. – Нет! Да нет же! Чепуха какая-то. Наверное, мне просто привиделось что-то, пока я спал. Уф! Куда же ты в тот раз подевался, Фродо?" (LotR/FotR, кн. I, глава «Туман над курганами»).

Эта сцена переносит нас в начало XX века способами, на которые я могу только намекнуть. Мерри здесь в некотором смысле выступает как спиритуалистический медиум, воспроизводящий слова мертвеца. Мы знаем, что тетя Толкина по материнской линии Мэй Инклдон стала спиритуалисткой после того, как ее муж запретил ей посещать католическую церковь, и это, возможно, не единственная связь с этой областью в семье и социальном окружении Толкина (Carpenter, 1976, p. 24). Мы можем быть твердо уверены, что спиритуализм и спиритуалистические идеи были гораздо ближе широкой публике в первой половине XX в., чем сейчас (Davies, 1999, pp. 29–35). В 1944 г. движение испытает последний крупный общественный подъем во время процедуры рассмотрения и разрешения дела Хелен Дункан, так называемой последней осужденной ведьмы в Великобритании (The Guardian online, 2007); (Shandler, 2006).

С другой стороны, необходимо учесть то обстоятельство, что тень духа прикоснулась к сознанию Мерри без его фактического согласия, и вопрос о том, является ли этот дух самим погребенным в кургане королем или существом, которое извлекло его воспоминания из его костей и погребального инвентаря, на самом деле чрезвычайно важен. Обе трактовки удивительно хорошо сравнимы с тем, что кембриджский академик Дж.К. Лоусон говорил о современных греческих вриколаках (вампирах) и их античных предках в своей книге «Современный греческий фольклор и древнегреческая религия: исследование пережитков» (Lawson, 1910, pp. 361–484). (Лоусон – интересный персонаж. Оставив в стороне его академическую карьеру в кембриджском Пембрук-колледже, обратим внимание на то, что он был агентом британской разведки в Эгейском море во время Первой мировой войны – он даже написал об этом книгу под названием «Рассказы об интригах Эгейского моря» (Lawson, 1920), блестящий мастер-класс на тему «как написать захватывающий шпионский роман на основе реальных событий и не сболтнуть лишнего» – и сам стал персонажем эгейского фольклора как британский погодный волшебник, лучше всех умеющий вызывать дождь (Durrell, 1978, p. 114 в издании Book Club Associates 1979 г.)).

Античное представление, которое Лоусон считал наиболее близким к современному греческому представлению о «вампирах», или вриколаках, – это существа, которые не могут попасть в загробный мир из-за какого-то серьезного религиозного нарушения, связанного с их смертью, чаще всего из-за неисполнения погребальных обрядов, но не только из-за этого. Земля отвергает их, и они остаются в этом мире, стремясь разрушить любое препятствие на своем пути на тот свет и весьма часто ища отмщения – и если они ошибаются при поиске виновных (по злому умыслу или простому небрежению) в своей участи, то могут сделаться чрезвычайно опасными. Они могут быть и «ходячими мертвецами» во вполне физическом смысле, заложными покойниками или упырями [люди, умершие неестественной или преждевременной смертью, нередко бывшие при жизни колдунами или оборотнями, и продолжающие после смерти приходить к живым людям, например родственникам, и вредить им. – Прим. пер.], и духами, сбросившими бремя погребальных оков, привидениями. Сюжет Толкина точно следует образцу «убийство и следующая за ним месть». Король из кургана явно затаил злобу и на ангмарцев, убивших его, и лично на их неназванного предводителя, самого Короля-Колдуна. Мериадок Брендибак, вооруженный клинком из того же кургана, сразив Короля-Колдуна в битве на Пэлэннорских полях, бессознательно выступает как мститель за человека, чьи воспоминания ненадолго его посетили.

Этот сценарий отражает относительно положительную сторону такого рода сущностей. Скандинавские примеры подобных сущностей, haugbúar [«ведьмаки», обитатели курганов. – Прим. пер.] и родственные им явления, демонстрируют нам разнообразный с точки зрения морали набор поступков, от мертвой женщины, которая вылезла из гроба и приготовила пищу для людей, везших ее хоронить, – по дороге им дали кров, но забыли накормить – а потом упокоилась в своей могиле, до людей, которые и при жизни были злы, а после погребения сделались гораздо злее прежнего – как, например, существо, похожее на Гренделя, в «Саге о Греттире». Толкин, безусловно, был знаком с литературой такого рода, поскольку интригующие параллели и различия «Саги…» и «Беовульфа» широко известны (Shippey, 1982/1992, pp. 98–99); (Chambers, 1921).

Примеры Лоусона из «Современного греческого фольклора» показывают нам аналогичный спектр нравственного многообразия: это и человек, который возвращается из могилы, чтобы работать по ночам с целью прокормить свою семью, и изначально злые люди, которые превратились в опасных вампиров, и, наконец, злые духи, захватывающие мертвое тело, чтобы завладеть воспоминаниями его прежнего владельца и обрести физическую форму, а затем нападающие в первую очередь на тех, кого усопший любил больше всего. Общей темой, кажется, является то, что быть заложным покойником и в особенности предпочесть оставаться на земле, когда нужно перейти в загробную жизнь, опасно. Такое отвержение естественного порядка вещей может тлетворно повлиять на характер доброго человека, а злого человека превратить в настоящее чудовище.

Другой интересный аспект этого вопроса заключается в том, что идея об извлечении неким духом чьих-то воспоминаний из тел умерших или предметов погребального инвентаря практически идентична концепции «памяти места» – способности неодушевленных предметов сохранять образы событий или воспоминаний, «утраченных» людьми – как объяснению существования призраков и других явлений. Эта идея впервые была выдвинута Генри Х. Прайсом (1899–1984), одним из философов – друзей К.С. Льюиса по дискуссионному клубу «Wee Teas» [группа молодых оксфордских философов, собиравшаяся в конце 1930-х гг., в которую входили К.С. Льюис, Дж. Д. Мэбботт, Г.Х. Прайс, Г. Райл и У.Ф.Р. Харди. – Прим. пер.] (Duriez, 2003, p. 34) (см. тж. статьи «Mabbott, John David (1898–1988)» и «Price, Henry Habberley (1899–1984)» в (Matthew, Harrison, 2004)) – очевидно, до Толкина подобного рода идеи дошли именно таким путем. Далекий от маргинальных воззрений, Прайс сначала был феллоу [старший член колледжа, избираемый по конкурсу, совмещающий академические и административные функции и получающий определенное вознаграждение из денежных средств колледжа. – Прим. пер.] Модлин-колледжа в Оксфорде, а затем перешел в Нью-колледж, где с 1935 по 1959 гг. занимал очень престижную должность Уайкхемского профессора логики. Его главный интерес лежал в сфере философии восприятия, но он также интересовался тем, что сейчас называется парапсихологией, и дважды становился президентом Общества психических исследований (в 1939–40 и 1960–61 гг.). Работа Верлин Флигер «Любопытный эпизод из сна в кургане», опубликованная в IV томе Tolkien Studies (Flieger, 2007), во всем остальном превосходная, упускает из виду эту связь и ее значение.

Другим источником вдохновения для Умертвий и Теней Кольца были интерес Толкина к археологии и его сотрудничество с археологами. Сами Умертвия в текстах эволюционировали от обычных привидений из «Приключений Тома Бомбадила» до нежити из «Властелина Колец». Образ призрака из кургана в полной мере соответствует тому, что говорится в «рассказах о привидениях» первой половины XX века, связанных с археологическими памятниками на юге Великобритании; а ведь он действительно мог быть позаимствован Толкином из историй подобного рода – главным образом благодаря общению с такими людьми, как Р.Г. Коллингвуд и (сэр) Мортимер Уилер (Grinsell, 1976, статья о событиях 1906 года, касающихся круглого кургана Мэнтон – Manton Round Barrow) [по легенде, после того, как в 1906 г. археологи раскопали этот курган, погребенная в нем пожилая знатная дама в течение нескольких ночей являлась местной жительнице, блуждая с воем вокруг ее дома]. Нежить, умертвие – это более продуманный подход к данному представлению в целом, вдохновленный скандинавскими и античными идеями, а также фольклором. Умертвие – это нечто, которое заселилось в курган и начало там хозяйничать, пользуясь не только вещами, но и воспоминаниями покойного.

Мы можем закономерно предположить, что изучение Толкином этих тем оказало значительное влияние на эволюцию образов Теней Кольца. Идея «умертвия в седле» требует некоторого осмысления, что же такое нежить и как она может покидать свой курган и отходить от него на достаточное расстояние. Исландские haugbúar – преображенные смертные люди, как в «Саге о Греттире» – заметно слабее привязаны к своим могильным холмам, чем те же hogboons [сверхъестественные существа, обитающие в курганах, буквально «жители курганов»; слово, этимологически родственное haugbúar. – Прим. пер.] с Шетландских островов, настоящие фейри (в любом случае, похожие больше на хоббитов, чем на умертвия) (Marwick, 1975, pp. 39-42). Это ориентирует Умертвия в сторону «заложных покойников» по чистой литературной и творческой вероятности. В британском фольклоре ряд доисторических памятников ассоциируется с мертвыми королями и/или призрачными конями или всадниками; наиболее примечательные из них – Ролрайт Стоунс (Rollright Stones) [мегалитический комплекс на границе Оксфордшира и Уорикшира, который легенда связывает с неким королем и его рыцарями, окаменевшими из-за заклятия ведьмы. – Прим. пер.], а также Найнбэрроу Даун (Ninebarrow Down) (букв. «холм девяти курганов») недалеко от замка Корф в Дорсете (особенно притягательный благодаря своим девяти королям) [по легенде, на склонах этой меловой гряды в девяти курганах похоронены девять королей, павших в битве. – Прим. пер.], Флауэрс Бэрроу (Flowers Barrow) и Ганс Черч (Gun’s Church) в том же графстве [существует запись от декабря 1678 г., что из кургана Флауэрс Бэрроу вышло большое войско и прошло маршем через соседний холм, и при этом были слышны громкий шум и лязг оружия. – Прим. пер.], и Брокен Бэрроу (Broken Barrow) [в XVII веке некий человек якобы разрыл этот курган в поисках сокровищ, но его начал преследовать стук копыт скачущих призрачных лошадей, и от страха он ослеп, оглох, онемел и вскоре умер. – Прим. пер.] близ деревни Челлэкомб на границе области Эксмур (Grinsell, 1976, статьи об этих памятниках; все рассказы публиковались до 1933 г.). Свидетельством этому служит ранняя версия пребывания хоббитов в доме Тома Бомбадила, в которой подчеркивается реальное или фантомное присутствие всадников снаружи:

"Он [Бинго] услышал звук, будто вихрь кружит вокруг дома и сотрясает его, и по ветру несется галоп, галоп, галоп; копыта, казалось, мчатся вниз по склону холма с востока, до стены и вокруг, и вокруг, глухо стучат копыта и вихрь свистит, а затем умирает, возвращая холм во тьму." (RS, p. 118; материалы, относящиеся к с. 120).

А коль скоро у вас возникла идея, что некто отказался умирать и скитается вокруг (верхом или пешком) даже после окончания своего земного пути, на сцену выходят иные представления. Появляющиеся в тексте Тени Кольца явно унаследовали идею из современных греческих и средневековых скандинавских источников, что стать заложным покойником по доброй воле – это зло. На них также повлияла идея о нежелательности даже обычного долгожительства. В этом они похожи на легендарного Тифона [сына троянского царя Лаомедонта и отца героя Троянской войны Мемнона. – Прим. пер.], которому Зевс, по просьбе возлюбленной Тифона Эос, богини зари, даровал бесконечно долгую жизнь; однако Эос забыла попросить о вечной молодости, и в результате Тифон усох от старости и превратился в цикаду (здесь также можно вспомнить и о струльдбругах Джонатана Свифта). Понятие «сделки идиота», заключенной с целью избежать смерти, которая продлевает жизнь, но не сохраняет жизненные силы, откуда бы оно ни пришло (испытав, вероятно, влияние целого ряда источников), является весьма значимой частью образа Кольцепризраков.

Как только эта картина полностью сложилась и оформилась в сознании Толкина, она стала полностью пригодной к разработке и возможному пересмотру. В результате получилась довольно интересная конструкция.

Первый важный момент заключается в том, что, несмотря на тождественные словарные определения, «тени» (wraiths) и «призраки» (ghosts) – это две разные вещи. Лучшим примером призраков у Толкина могут выступить Мертвецы Дунхарроу. Они, попросту говоря, мертвы; их телесные обличья уничтожены, они больше не могут влиять на физический мир. Лэголас в своем рассказе о пути из Дунхарроу в Пэларгир отмечает, что он не знал, способны ли клинки Мертвых наносить вред, но это было и неважно, поскольку единственным оружием, в котором они нуждались, был страх (LotR/RotK, кн. V, гл. 9 – «Последний Совет»).

Напротив, Тени Кольца никогда не умирали; их физические тела были радикально преобразованы, но они все еще существуют и могут оказывать влияние на физическую реальность – ездят верхом, носят одежду, устраивают погром в спальнях, сражаются материальными мечами и кинжалами. Без этих физических атрибутов Тени оказываются в крайне неблагоприятном положении. Конечно, они переживают наводнение у брода Бруинэн, но Гандальв обращает внимание на то, что лошади, должно быть, погибли, а сами Тени без своих коней «охромели» – из чего мы можем сделать вывод, что темп их передвижения умалился до скорости пешехода. Возможно, им удалось бы украсть в Бри сапоги с крыльца и одежду с бельевой веревки, однако их собственные лошади были выращены и вышколены специально для службы Черному Властелину, а значит, были приучены выносить страх, который присутствие Теней вызывает у всех остальных животных. Поэтому никакая чужая лошадь им бы не подошла, а значит, за новыми конями им пришлось бы вернуться в Мордор (LotR/FotR, кн. II, гл. 1 – «Встречи и обретения»).

Их незримость (в тех случаях, когда они не облачены в свои черные мантии) не всегда играет им на пользу. Тени Кольца более не способны «видеть» обычный зримый свет (возможно, те же проблемы были у Человека-Невидимки!). Вместо этого, как объясняет Арагорн:

"… мы отбрасываем в их сознании что-то наподобие теней, и только лучи полудня уничтожают эти тени совершенно. Ну, а в темноте Всадники видят разные тайные знаки и приметы, от нас, как правило, скрытые. Вот тогда-то их и надо опасаться больше всего. Кроме того, их притягивает запах живой крови. Ее они чуют в любое время дня и ночи. Они алчут ее – и в то же время ненавидят лютой ненавистью. Но помимо обычных чувств у них есть еще и другие. Ведь и мы ощущаем их присутствие не по внешним признакам. Мы едва успели прийти сюда, как в сердце к нам закралась тревога, а ведь увидели мы их далеко не сразу. Всадники чувствуют наше присутствие еще острее. Но главное, – Бродяга перешел на шепот, – главное – зов Кольца!" (LotR/FotR, кн. I, глава «Клинок в ночи»).

Этот пассаж обычно трактуется как пример фантазии, описание некоего сверхъестественного, экстрасенсорного мироощущения. Но тот факт, что Тени Кольца слепнут при полуденном солнце, обнаруживает подлинный замысел Профессора. Слова Арагорна на самом деле являются хорошим описанием инфракрасного зрения, немного выходящего за пределы человеческих возможностей, но не превосходящего возможности технологий, существовавших во время работы Толкина над романом. Именно их использовал старый друг Толкина из Лидса, Альберт Хью Смит, для обнаружения средневековых подделок в грамотах и хрониках перед Второй мировой войной (О Толкине и Смите см. (Scull, Hammond, 2006, pp. 937–938), о работе Смита с инфракрасным излучением см. книгу коллеги Смита в военное время, Р.В. Джонса, главы Британской научной разведки (Jones, 1978, pp. 212–214), в которой объясняется, зачем Джонс нанял Смита, и освещается довоенная научная работа Смита в этой области). Тени Кольца охотятся в темноте при помощи термочувствительности и острого обоняния, подобно многим гремучим змеям, используя, казалось бы, волшебную способность видеть то, что недоступно зрению, которая впервые была применена на практике незадолго до того, как Толкин написал эти слова. Акцент на «живой крови», каковую Тени ненавидят и вожделеют, вполне может быть намеком на их частичное происхождение от вампиров вроде греческих вриколаков [здесь точно такие же вожделение и ненависть от невозможности обрести плоть, как у Умертвий (что образует еще одну любопытную связующую нить между ними и Тенями). – Прим. пер.]. В другом месте Тени верхом на «ястребах преисподней» выполняют многие функции воздушной разведки, о которых Толкин, вероятно, мог узнать, служа в британской армии во время Первой мировой войны. Фантастичны только твари, на которых летают Тени.

Что-то, что, вероятно, опирается на современные представления о «потусторонних мирах» и «параллельных измерениях», – это идея Толкина о том, что Тени были обречены на существование в Призрачном Мире. Только когда Фродо надевает Кольцо, он может увидеть их бестелесные формы в виде бледных фигур с горящими глазами, серыми волосами, в белых или серых мантиях и серебряных шлемах. Как отмечает Гандальв в ходе разговора с Фродо:

"Но ближе всего к гибели ты был, когда надел на палец Кольцо, ибо тогда ты сам наполовину оказался в мире призраков, и Всадникам ничего не стоило тебя схватить, потому что в том мире ты видел их, а они – тебя.
– Знаю, – поежился Фродо. – Это было очень страшно!" (LotR/FotR кн. II, гл. 1 – «Встречи и обретения»).

Более подробное знакомство с работами, например, Гарри Х. Прайса вполне могло бы раскрыть источники происхождения этой идеи Толкина и помочь нам лучше ее понять.

Как это часто бывает с Дж.Р Р. Толкином, на, казалось бы, простой вопрос «Кем, в сущности, являются Тени Кольца?» нет простого ответа. Начнем с того, что характер природы «Черных Всадников» беспрестанно подвергался изменениям в ходе работы над «Властелином Колец». В высшей степени примечательно, что некоторые аспекты этих изменений все еще видны в книге в ее нынешнем виде, несмотря на всю работу по их устранению, проделанную Толкином как до, так и после публикации романа. Даже если мы взглянем исключительно на конечный результат, «Тени Кольца», то обнаружим, что их образ во многом сформирован под влиянием интеллектуального мира Толкина, который немного, но все же достаточно существенно, отличается от нашего. Скорость развития науки с 1870 по 1940 год означала, что люди поколения Толкина были куда более, чем мы, открыты идее «загадочные явления – это то, что еще не объяснено наукой». За это время – если взять только один пример – «беспроводная телеграфия» превратилась из чего-то столь же маловероятного, как телепатия, в повседневную реальность в виде радио в углу гостиной, инструмента, объединившего нацию под общим знаменем и ставшего важнейшим средством ведения современной войны. Если это могло случиться, что еще было возможно? В круг общения Толкина входили как те, кто находился на переднем крае современной науки (например, его бывший ученик, а затем и добрый друг, Альберт Хью Смит), так и те, кто посвящал себя исследованию «психических явлений» (например, Г.Х. Прайс из Нью-колледжа). Мы можем думать о «Властелине Колец» как о «классике фэнтези», но он включает и немало сведений из современных ему естественных наук и психологии, а также идей о паранормальных явлениях – в свидетели можно пригласить Наоми Митчисон, охарактеризовавшую произведение Толкина как «потрясающую научную фантастику». Случай с Тенями Кольца – из этого разряда, и процесс анализа их эволюции в замысле автора приводит нас к весьма интересным заключениям.

Эта иллюстрация «Фродо и Тени Кольца на Заветри» принадлежит моей кисти и создана в 2000 г. Материал – гуашь, исходный размер примерно соответствует формату A3 или 12x16 дюймов. Мой муж, который занимался фехтованием в школьные годы, помог мне найти правдоподобную и художественно убедительную позу для Короля-Колдуна. Все пять призраков облачены в разные доспехи и носят разное оружие. Сам Король-Колдун изображен в привычном для меня «нумэнорском» стиле, испытавшем на себе влияние ассирийской культуры; позади него, справа от нас, стоит кто-то в «условно-индийских» доспехах, с изогнутым клинком (это может быть Хамул, единственный известный по имени назгул и второй по старшинству и могуществу после Короля-Колдуна). Тот, что слева, облачен в англосаксонское военное снаряжение, а что касается двоих стоящих позади, то одеяние одного из них выполнено в «восточном» стиле (справа), а другого – в «западном» (слева соответственно).

Список сокращений

• LotR/FotR – Tolkien, J.R.R. (1993). The Fellowship of the Ring. Houghton Mifflin. (Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. Властелин Колец. Трилогия. Кн. 1. Содружество Кольца / Пер. с англ., предисл., коммент. М. Каменкович, В. Каррика, С. Степанова. СПб.: Терра – Азбука, 1994.)

• LotR/RotK – Tolkien, J.R.R. (1993). The Return of the King. Houghton Mifflin.

• RS – Tolkien, J.R.R. (1988). The Return of the Shadow. Edited by Christopher Tolkien. London, Unwin Hyman.

• TI – Tolkien, J.R.R. (1989). Treason of Isengard. Edited by Christopher Tolkien. London, Unwin Hyman.

• WoR – Tolkien, J.R.R. (1990). War of the Ring. Edited by Christopher Tolkien. London, Unwin Hyman.

Литература

• Carpenter, H. (1976) J.R.R Tolkien: A Biography. George Allen & Unwin Ltd.

• Chambers, R.W. (1921) Beowulf: An Introduction, rev. ed. 1959 with supplement by C.L. Wrenn. Cambridge University Press.

• Davies, O. (1999) Witchcraft, Magic and Culture 1736–1951. Manchester University Press.

• Duriez, C. (2003) J.R.R. Tolkien and C.S. Lewis: The Story of their Friendship. Sutton Publishing Ltd.

• Durrell, L. (1978) The Greek Islands. Faber and Faber Ltd.

• Flieger, V. (2007) “The Curious Episode of the Dream at the Barrow” // Tolkien Studies, IV. P. 99–112.

• Grinsell, L.V. (1976) The Folklore of Prehistoric Sites In Britain. David and Charles.

• Jones, R.V. (1978) Most Secret War: British Scientific Intelligence 1939–1945. Hamish Hamilton.

• Lawson, J.C. (1910) Modern Greek Folklore and Ancient Greek Religion: A Study in Survivals. Cambridge University Press.

• Lawson, J.C. (1920) Tales of Aegean Intrigue. Chatto & Windus.

• Marwick, E.W. (1975) The Folklore of Orkney and Shetland, BT Batsford Ltd.

• Matthew, H.C.G. & Harrison, B. (eds.) (2004) Oxford Dictionary of National Biography (in association with the British Academy). Oxford University Press.

• ‘Mrs Mary Martin launches appeal to clear the name of her grandmother Helen Duncan’// The Guardian online, 13th January 2007 (дата последнего обращения – 13 июня 2013 г.).

• Scull, C. & Hammond, W. (2006) (1st edn) The J.R.R. Tolkien Guide and Chronology. Vol. II, Reader’s Guide. HarperCollins.

• Shandler, N. (2006) The Strange Case of Hellish Nell. Da Capo Press.

• Shippey, T. (1982/1992 (2nd ed.)) The Road to Middle-earth. HarperCollins.

Автор статьи - Hareth nic Handir. Материал был предоставлен 24 апреля 2021 года по запросу Айриона Курувэллона (Aerion Curuvellon) в формате электронного письма. Перевод - Alagruth, Tinwion the Wood и Ilfirinnare. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ! Ваша поддержка рублем и добрым словом также скажется на качестве и количестве контента в дальнейшем!

На подходе очередной миф фэндома - якобы хоббиты представляют из себя явственных представителей белых англичан и всё в таком ключе. Это мнение, преобладающее в русскоязычном толкиновском сообществе, не находящее ничего общего в трудах самого писателя, его собственных словах о хоббитах, да и в словах исследователей его работ. Давайте разбираться.

Но для начала следует ознакомиться с нашей статьей о внешности хоббитов, которую однажды опубликовал достопочтенный MorGott.

Что же говорил сам Дж. Р. Р. Толкин?

«На самом деле, я хоббит во всем, кроме роста. Мне нравятся сады, леса и возделываемые своим трудом угодья; я курю трубку и люблю простую пищу... И даже осмеливаюсь носить в такую хмурую погоду узорчатые жилеты... Хоббиты — это ведь обычные сельские жители Англии, описанные маленькими за своё недалёкое воображение, хоть и не в пример своей храбрости и мало кому известной силе (179-180). Хоббиты больше всех отражают жизнь такой, какой бы нам хотелось её видеть — без забот и переживаний, которые нас окружают». (c)

Профессор говорит об их образе жизни, сравнивая их с сельскими англичанами, а также с самим собой.

«Ещё с тех пор как Толкин был студентом, природа его научной деятельности определялась глубоким ощущением, что его настоящий дом — это западный Мидленд, сердце сельской Англии. Те же самые мотивы, что побуждали Толкина изучать «Беовульфа», «Гавейна» и «Ancrene Wisse», заставили его теперь создать персонажа, воплощавшего в себе всё, что было дорого его сердцу в западном Мидленде: хоббита мистера Бильбо Бэггинса».
(c) Биография Дж. Р. Р. Толкина, автор - Х. Карпентер.

Про образ хоббитов Толкин писал:

«Мы все, группами или индивидуально, иллюстрируем некие общие принципы, но мы их не олицетворяем. Хоббиты — ничуть не более «аллегория», нежели (скажем) пигмеи африканских лесов. (...) «Шир» никаких таких особых отсылок к Англии в себе не заключает — кроме того, конечно же, что, как англичанин, выросший в «почти сельской» местности, в уорикширской деревушке на окраине процветающего буржуазного Бирмингема (примерно во времена Бриллиантового юбилея!), я свои «модели» заимствую, как любой другой, из той «жизни», которую знаю сам».
(c) Письмо Дж. Р. Р. Толкина. №181. К Майклу Стрейту.

Три ветви хоббитов, пришедшие на Запад Средиземья, отличались между собой, как привычками, так и внешними особенностями.

Среди них действительно имелся низший, но самый многочисленный класс, что был смуглее (коричневее), то есть шерстоноги, чем более светлая "аристократия" в лице светлоликов/белоскоров, о чём недвусмысленно говорится в «Прологе» к «Властелину Колец». Не стоит забывать и о хоббичьем фольклоре, где упоминаются страны палящего солнца, смуглые люди и олифанты, о которых, к слову, вспоминает именно Сэм, что имел "коричневую кожу", ибо являлся шерстоногом.

В Гондоре были крестьяне, в Рохане существенная часть жителей возделывала землю ради выращивания сельскохозяйственных культур, немало земледельцев по поприщу своему было и в Сумеречных землях - в качестве эдаких "крестьян" хоббиты среди них всех ничем не отличались, разве что лишь мирным образом жизни и изолированностью.

«Все хоббиты менялись медленно, но ремигранты-стуры возвращались к более дикой и примитивной жизни в мелких, убывающих {Между 2463 г. и тем моментом, когда Гандальв стал прицельно разузнавать о Кольце (примерно 500 лет спустя), они, по всей видимости, вообще вымерли (разумеется, за исключением Смеагола) или бежали прочь, подальше от тени Дол Гулдура».
(c) Письмо Дж. Р. Р. Толкина №214. К А. К. Нанну.

«Измельчание хоббитов произошло гораздо позднее и, скорее всего, было связано с изменением их образа жизни: они сделались пугливым и скрытным народцем, вынужденным укрываться в глуши лесов от людей, Громадин, которых становилось всё больше, и которые захватили все самые лучшие и плодородные земли. Теперь это племя нищих скитальцев, постепенно забывающее все свои искусства и ремесла, ведущее жизнь, полную опасностей и заботящееся только о пропитании и о том, чтобы его не заметили».
(c) Неоконченные Сказания о Нуменоре и Средиземье. Приложение Нуменорские меры длины.

В дополнение к словам об мельчании хоббитов в Четвёртой Эпохе, сказанным в «Неоконченных Сказаниям», Дж.Р.Р. Толкин также писал:

«Ибо жестокие люди стреляли бы в них забавы ради, как если бы они были животными. Фактически они снова скатились до уровня "пигмеев"».
(c) Властелин Колец: Спутник Читателя.

И теперь мы видим иной образ жизни, данный автором хоббитам, схожий с тем, в каком жили "пигмеи" (что никак не связано с цветом кожи и местообитанием, но лишь указывает на чрезвычайно низкий рост и дикий образ жизни).

Говорят ли утверждения "сельские англичане" и "скатились до уровня пигмеев" об их облике? Отнюдь, ведь речь про их образ жизни на тот или иной период; хоббиты — лишь аллегория на англичан, причём лишь ширские хоббиты, а не то, что они сами по себе англичане. Сказано — скатились до уровня "пигмеев" и стали гонимым народом. Но это и пигмеями их особо не делает, во всяком случае не так однозначно, нежели утверждение, говорящее о том, что хоббиты — это явственные представители белых англичан.

Очевидно, что их быт и образ жизни, сопоставимый с сельскими англичанами, были приобретен лишь после контакта с северянами и дунэдайн, после того, как смуглые полурослики пришли в Рованион в начале Третьей Эпохи. До того они были бродячим народом, сродни пигмеям, что совсем не похоже на хоббитов Шира, аллегорию на сельских англичан.

В цитате ниже есть кое-какие намёки на то, что хоббиты и вовсе выглядели по-иному. Также там есть немного про исход хоббитов в стародавние времена с Хильдориэна, что явно говорит о том, что полурослики лишь пришли в Рованион, в Долины Андуина, а не появились там (что, как кажется, и так очевидно).

«Так получилось, что применение нуменорского термина 'Средний Народ' было различным. Основным признаком являлась дружественность Западу (эльфам и нуменорцам), но в действительности он применялся обычно только к тем людям, кто был похож внешне на нуменорцев, хотя такая важная черта, как "дружественность" не была исторически связана только с этим расовым признаком. Это была общая черта всех людей, которые отвергли Тень Моргота и его слуг и бежали от неё на запад - и определенно включала в себя обе расы малого народа - Дру и Хоббитов».
(c) История Средиземья. 12 том. Народы Средиземья. О дворфах и людях.

Очевидно, что полурослики, низкорослая ветвь человеческой расы, бежали от Тени на востоке, как то сделали и Эдайн в Первую Эпоху, только случилось это гораздо позднее, и лишь к Третьей Эпохи три ветви (из невесть скольких) пришли на запад Средиземья, в Рованион, до того кочуя на востоке и юге. Название "хоббиты" является переделанным словом "холбютла" ("строитель нор", "живущий в норе") из рохиррика, и, очевидно, оно появилось лишь после контакта полуросликов с северянами.

Профессор настолько сильно хотел пропитать свои истории про хоббитов английским духом, тем самым сельским, простым и добрым, что ревниво реагировал даже на адаптации слов из его произведений на другие языки, о чём можно прочитать в его Письмах и Биографии.

«Топонимы Шира — взять хоть первый список — это «пародия» на названия сельской Англии, почти в той же степени, что и его обитатели; они нераздельны, и так оно и задумано. В конце концов, книга написана по-английски и англичанином».
(c) Письмо №190. К Рейнеру Анвину.

Хоббиты — англичане по духу, а не по происхождению. Им скорее подошла бы роль быть прообразом доиндоевропейских аборигенов (пиктов) Британии, ведь среди самих англичан полуросликов не наблюдалось. Значит, тех постигла та же участь — либо быть истреблёнными, либо ассимилированными (маловероятно в свете вышеупомянутой охоты на них, хотя сказать наверняка нельзя).

Авторы статьи - Elvenstar и Aerion. Публикация статьи на Пикабу одобрена авторами. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ! Ваша поддержка рублем и добрым словом также скажется на качестве и количестве контента в дальнейшем!

Отвечу сразу - нет. Дело в обыкновенном непонимании персонажа и произведения. Но обо всем по порядку.

Финарфин был прекраснейшим и мудрейшим, и впоследствии был дружен с сыновьями Олвэ – владыки Тэлэри, и взял в жёны его дочь Эарвэн – Деву-лебедь Алквалондэ.
(с) Сильмариллион.

Литературные персонажи, деяния которых выходят на первый план в повествовании и отличаются особой яркостью, очень часто затмевают других героев, которые не отмечаются памятными поступками, но, несмотря на это, заслуживают не меньшего внимания, чем если бы они творили великие подвиги. В Легендариуме Дж. Р. Р. Толкина таких, на первый взгляд незаметных, но очень запоминающихся персонажей, довольно много, и зачастую герой, который упоминается всего несколько раз, вызывает не меньшие любовь и обожание, чем герои первого плана. Давайте же познакомимся с одним из них.

Одним из самых ярких событий «Сильмариллиона», несомненно, является мятеж Фэанора и поддержавших его Нолдор. Сцена в Тирионе, когда Фэанор призывает эльфов уйти из Валинора и произносит страшную клятву, яркая и запоминающаяся. В затемнённом дивном краю эльфов окружают факелы и звучат пламенные речи – горячие, как огонь. Ситуация накалена до предела и, кажется, в Тирионе слишком жарко, чтобы сохранять хладнокровие. Однако одному из присутствующих это удаётся. Это Финарфин. Младший сводный брат Фэанора и сын Финвэ не теряет голову и здравомыслие, не поддаваясь всеобщему безумию.

В то время, как эльфы попадают под влияние красноречия и страсти Фэанора и жаждут покинуть Валинор, Финарфин остаётся совершенно спокоен. В ответ на охватившее Нолдор безрассудство, он спокойно, в своей обычной манере, предлагает обдумать ситуацию и не спешить с принятием решения, дабы не совершить того, что потом будет уже не изменить. И, пусть хоть и на короткое время, его слова остужают пыл Нолдор.

Такое спокойное, здравое поведение Финарфина совсем неудивительно. Будучи вторым сыном Финвэ и Индис, Финарфин пошёл в мать – эльфийскую деву из Ваньяр, родственницу короля Ингвэ. Подобно всем эльфам Ваньяр, Финарфин был спокоен и рассудителен, обладал мягким характером и мудростью. Он и внешностью пошёл в Ваньяр, и единственный из принцев Нолдор имел золотые волосы, которые потом передал и своим детям. Его квэнийское имя Арафинвэ означает «благородный сын Финвэ». И благородство Финарфина заключалось не только в его врождённой мудрости, неконфликтности, но и в умении сохранять спокойствие в непростые моменты, здраво подходить к решению проблем. Финарфин не выказывал притязаний на трон и всегда старался держаться подальше от всё нарастающей распри между Фэанором и Финголфином, предпочитая бывать среди Тэлэри, чьё общество весьма подходило его натуре.

Итак, по всем параметрам Финарфин был тем, кого в современном обществе величают «белой вороной»: он резко отличался от своих собратьев – как внешностью, так и мягкостью, несвойственной горячим нравом принцам Нолдор. Однако это отнюдь не означало, что Финарфин был слаб характером. Вовсе наоборот. В Тирионе, среди безумия, охватившего Нолдор и распространяющегося, как страшное поветрие, Финарфин показал настоящую внутреннюю силу. В разгар безрассудства и обострения распрей, резких слов и страшных клятв, когда на первый план вышла сила физическая, Финарфин был рассудителен и непоколебим. Не пойдя на поводу у разрушительных эмоций, он отважился призвать к спокойствию и других. Многие эльфы молчали, Финголфин и Тургон выступили резко против Фэанора, и лишь Финарфин, поддерживаемый сыном Ородрэтом, невозмутимо призвал эльфов обратиться к здравому смыслу и обдумать сложившуюся ситуацию.

Выступив в одиночку против абсолютного большинства, выказав точку зрения, которую не поддержал никто за исключением его сына, Финарфин явил свои самые сильные стороны: независимость, хладнокровие и самодостаточность. А на то, чтобы выразить мнение, отличное от мнения большинства, нужен невероятно сильный, несгибаемый характер. Именно Финарфин, практически лишённый поддержки, пытается противостоять пагубному безумию. Он являет собой твёрдое противопоставление хаосу, враждебности и безрассудству Фэанора и многих Нолдор.

Пусть даже и уговоры Финарфина не имеют должного эффекта, его слова всё равно заставляют Нолдор хотя бы на время задуматься. Но страсть побеждает спокойствие, и пламенными речами Фэанору удаётся окончательно склонить Нолдор к исходу из Валинора. Даже будучи против, Финарфин всё же идёт в Средиземье с остальными эльфами, но делает это ради своих подданных, вопреки своей мудрости, не желая оставлять их на попечение Фэанора. Но после резни в Алквалондэ и Пророчества Севера Финарфин поворачивает назад в Валинор. Что же движет им в тот час? Определённо не страх Валар, ибо те, кто боялся их наказания, не свернули с выбранного пути. Финарфин же не страшился Валар, хотя и не мог предвидеть их реакцию на его возвращение: прощение ему гарантировано не было. Его главным мотивом отказаться от путешествия в Средиземье была горечь от того, чем в итоге обернулся поход, гибель его родни – эльфов Тэлэри – гибель трагичная, несправедливая и страшная. Но выбрав возвращение в Валинор, куда он на самом деле вернулся? В затемнённый, мрачный, безрадостный край, коим благословенный, некогда безопасный Валинор стал в мгновение ока. Там его ждали неопределённость, смятение, мрак и разрозненные остатки напуганных, отчаявшихся эльфов. И ими ему предстояло править. И Финарфин, без страха, снова встаёт на борьбу с хаосом, став королём малочисленных Нолдор в омрачённом благословенном краю. Процветание пришло позже, но в сложный переломный момент Финарфин не побоялся взять в свои руки восстановление и составление осколков некогда счастливой жизни эльфов в новое единое целое.

Автор статьи - Lady Olivia с Evendim.ru. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ! Ваша поддержка рублем и добрым словом также скажется на качестве и количестве контента в дальнейшем!