Всё о мире Толкина

Волшебство, которое творят люди в Арде, — тема сложная и противоречивая. С одной стороны, в 1954 году, в год выхода в свет «Братства Кольца», Толкин писал о том, что волшебством нельзя овладеть ни с помощью «знания», ни с помощью «заклинаний», что это нечто врожденное, исконно присущее — причем такое, чего у людей как таковых нет и чего они достигнуть не могут. Тем не менее, Толкин тут же делает оговорку: «целительство А́рагорна может рассматриваться как «магическое» или, по крайней мере, как смесь магии с фармацией и «гипнотическими» процессами». И задается вопросом: «но ну́мэнорцы использовали «заклятия» для ковки мечей?» («Письма Дж. Р. Р. Толкина», письмо № 155).

Таким образом, получается, что сам автор не пришел к определенному мнению. Давайте попробуем разобраться, рассмотрев все примеры того, как люди Арды творят волшебство.

Для начала надо определиться с терминологией, с тем, что мы далее будем понимать под волшебством-магией, а что — не будем.

Из словарей русского языка можно извлечь такое, например, определение магии: «совокупность приёмов (действий и слов), имеющих чудодейственную силу, при помощи которой можно воздействовать на людей и явления природы».

Согласно тому же письму № 155, волшебство в мире Толкина может быть «гоэтейей» (наваждением, видением того, чего на самом деле нет) и «магией» — изменениями, производимыми в реальном мире (например, разжечь огонь на сырых дровах). Причем и то, и другое может быть как «хорошим», так и «плохим».

Для простоты также будем исходить из того, что невозможное в нашем мире считается волшебством мира Толкина, а возможное — технологией: например, нумэнорские летающие корабли из раннего «Падения Нумэнора» или оружие, которое поражает врага на большом расстоянии из «Утраченного пути». Любимую Толкином тему родства Магии и Машины мы, таким образом, оставим в стороне (см., например, письмо № 131 от 1951 года).

Есть, однако, еще класс явлений, который является если не магией, то сверхъестественным с нашей точки, но в мире Толкина — явление вполне естественное, пусть и редкое. Речь идет об о́санвэ, передаче мысли на расстояние, по-нашему — телепатии. Вот что говорится об этом в тексте «О́санвэ-кэнта»: «…все разумы равны по положению, разнясь в способностях и силе. Природа разума такова, что один разум может непосредственно воспринять другой» — все, никакой магии.

Далее читаем в «Осанвэ-кэнте»: «Люди наделены той же способностью, что и квэ́нди, но она сама по себе слабее и действует слабее из-за силы хро́а, над которым воля большинства людей имеет мало власти». «По этой причине передача мысли у Воплощенных нуждается в усилении, чтобы быть действенной. Усиление же достигается благодаря близости, настоятельности или праву… Право также усиливает мысль того, у кого есть обязательство по отношению к кому-либо, или мысль правителя, обладающего законной властью отдавать приказы или знать правду ради блага остальных». Это то, что мы видим в ВК в исполнении Гандальва, а если говорить о людях — то Дэ́нэтора и Фа́рамира. Вот, например, слова Фарамир обращенные к Фродо: «Но я не думаю, что вам надо идти к Ки́рит У́нгол, о котором он рассказал вам меньше, чем ему ведомо. Это я прочел (perceived clearly) в его разуме», «Берегитесь вашего проводника, Смеагола: он уже убивал, я прочел это в нем (I read it in him)». А вот как Гандальв говорит о Дэнэторе: «Если преклонит он к тому свою волю, то может воспринять многое из того, что происходит в умах людей, даже тех, что живут далеко».

Сразу скажем об о́рэ. В «Заметке по поводу орэ» (опубликована в журнале «Виньяр тэнгвар», № 41) сказано, что этот концепт в ВК передается как «сердце мне сказало». Можно сказать, что это «внутренний голос», «интуиция», «предчувствие». В ВК это у всех, от Гандальва до хоббитов, например, Эовюн, снабжая Мериадока доспехами, говорит так: «Ибо сердце говорит мне, что снаряжение это пригодится тебе» — и не ошибается. Очень может быть, что орэ — это то, упоминание о чем мы находим в «Осанвэ-кэнте»: «Ни один разум, однако, не может закрыться от Эру: ни от его взгляда, ни от его послания. Последнее разум может не принять во внимание, но не может сказать, что не знал о нем».

Есть еще одно явление, родственное осанвэ-телепатии и орэ-интуиции. Это индэ́ммар, «мыслекартинки» (о нем рассказывается в тексте «Слова, фразы и фрагменты в ВК», цитируется в переводе Кеменкири): «разум», более высокий по природе, или тот, что напрягает все свои силы в некой крайней необходимости, может передать желаемое «видение» напрямую иному разуму. Разум-получатель переведет его в образы, более привычные ему ввиду использования органов зрения (и слуха) и спроецирует его, видя его как нечто внешнее. <...> Эти «видения» в Квенья назывались indemmar, «мысленные картины». Люди были восприимчивы к ним... в основном тогда, когда они представлялись им эльфами. Чтобы получить их от другого человеческого существа, была необходима особая безотлагательная причина — и близкая связь по родству, тревоге или любви двумя разумами. Обычно люди видели индэммар во сне, в виде сновидения. Если наяву, то они были обычно смутные, похожие на призраки».

Примеры индэммар — явление Горлима Бэрэну, большинство снов в ВК, видение Фарамира о лодке с телом брата.

Исходя из вышеизложенного, мы вычтем из волшебства пророческие сны и видения, а заодно «сработавшие» обращения к высшим силам, клятвы, проклятия с более-менее естественными результатами (проклятие Мима, например), пророчества и их исполнение («не от руки мужа» — сугубо дело техники, ловкость рук — и никакой магии).

Остаются пограничные случаи: например, вербальное общение с животными.

Теперь поговорим о тех, о ком пойдет речь. Из числа людей исключаются: айнур в антропоморфной фане (облике) и приближенные к ним (то есть Моргот, Саурон, истари, Том Бомбадил, Голдберри), а также бывшие люди — назгул, коль скоро в их случае непонятно, где там возможности и способности Саурона, которые назгул получили благодаря Кольцам Власти, а где их собственные умения (например, «трех лордов нумэнорской расы»).

Вообще, будем помнить, что у нас и хоббиты — люди, хотя в их случае с волшебством все просто: «магии у них, почитай и нет, если не считать обыденной ее разновидности, благодаря которой они умеют легко и быстро исчезать, когда здоровенные дурни, вроде нас с вами, ломятся с грохотом, как слоны, напролом — этот шум хоббитам за милю слышно».

О ком мы в итоге будем говорить? О Беорне, нумэнорцах в целом и их потомках в частности, а также о друэдайн.

Беорн

Начнем с Беорна как персонажа, который возникает в легендариуме довольно рано, в «Хоббите».

Беорн меняет облик: то человек, то огромный медведь — skin-changer, как выражается Гандальв (ср. с англ. shapeshifter — «оборотень»), если на нем лежат чары, то только свои. Но «хоть и оборотень и, без сомнения, слегка волшебник (magician), Беорн все же человек», — с определенностью писал Толкин в 1954 году.

Еще можно вспомнить, что Беорн разговаривает (рычит) на языке медведей, а также держит чудесных собак, барашков и лошадок, разговаривают с ним, а они на него работают (питается он, кстати, медом и сливками). В Битве Пяти Воинств он грозен, сражается в виде гигантского медведя, и оружие врага ему нипочем.

Собственно, это все, что мы о нем знаем: если говорить о взгляде изнутри мира Толкина, то его загадка остается без разгадки. Однако если мы выйдем за пределы мира Толкина и посмотрим на Беорна с традиционной литературоведческой точки зрения, то все немедленно становится на свои места.

Наводит на мысли само его имя: в древнеанглийском beorn — это поэтизм со значением «муж, воин», в родственном древнеисландском — «медведь», и филологам-германистам, включая Толкина, неочевидно, как такое вышло. Подобные филологические или литературные загадки Толкин часто переносил из реального мира в свой собственный: «Пока на Дунсинанский холм в поход Бирнамский лес деревья не пошлет, Макбет несокрушим» Шекспира превратился у него в поход энтов, а фраза из древнеанглийского стихотворения «or þ anc enta geweorc», которая переводится как «работа коварных великанов» превратилась у него в башню Ортанк, к которой энты тоже имеют отношение.

То же самое делает Толкин и со словом beorn: он создает персонажа, Беорна, который одновременно «муж, воин» и «медведь» — потому что оборотень. И это делает толкиновского персонажа глоссой и толкованием двух персонажей древней литературы германских народов.

Первый, конечно, — Беовульф из одноименной древнеанглийской поэмы. Само имя «Беовульф», «волк пчел», — это кеннинг медведя, с точки зрения Толкина в том числе (здесь можно вспомнить о том, что русское «медведь» — тоже кеннинг). Беовульф вполне себе человек, но с некоторыми медвежьими чертами: например, он сражается с Гренделем не оружием, а голыми руками.

В традиции исландских саг существует генеалогически параллельный Беовульфу персонаж — Бёдвар Бьярки, «воинственный медвежонок». Он фигурирует в отдельной пряди «Саги о Хрольве Жердинке», собственно, дружинник Хрольва.

Не забудем о таком германском явлении, как «берсерк», дословно, скорее всего, «медвежья рубашка» или «медвежья шкура»: это были воины, которые сражались в трансе, и их действительно не брало оружие (как Беорна).

Беорн — не последнее художественное рассуждение Толкина о медведемужах. Сделав прозаический перевод «Беовульфа» на современный английский в 1920-ые годы, Толкин в начале 40-х годов написал собственный прозаический текст по мотивам «Беовульфа»: «реконструкция англосаксонской сказки, которая лежит за фольклорным элементов в поэме… ее цель — продемонстрировать различия в стиле, тоне и атмосфере, если убрать героический и исторический элемент». Называется этот текст «Sellic Spell» — «wondrous tale», из 2109 строки «Беовульфа», в переводе Тихомирова — «преданья чудо-истинные». В Sellic Spell Толкин сделал медвежьи черты героя, которого зовут Beewolf — «Пчеловолк», — еще более выраженными: находят героя ребенком в медвежьей берлоге, от его тела исходит «медвежий жар», оружие ломается у него в руках, он предпочитает облапить противника, как медведь, и до самой смерти очень любил мед.

Таким образом, Беорн — персонаж стадии заимствования из источников, как одинический странник Гандальв. Но если Гандальв был в итоге полностью адаптирован к миру во всех своих чертах и особенностях (и даже сделался, так сказать, еще более одиничен), то Беорн так и остался необъясненным уникумом-исключением, в том числе в отношении связанного с ним волшебства.

Нумэнорцы

Начать можно с того, что нумэнорцы, по словам Толкина, «сделались внешностью и даже силой разума едва ли отличимы от эльфов… Благодаря долгой жизни много достигли он в искусстве и мудрости». По этой или иной причине самое большое скопление волшебных явлений у людей связан с нумэнорцами.

Текстологически «нумэнорское волшебство» появляется лишь в ВК: хотя в «Падении Нумэнора» и «Утраченном пути» есть всякие нумэнорские технологические чудеса и сатанинский культ, связанный с продлением жизни, ничего откровенно волшебного там нет. Ничего волшебного (за одним маленьким исключением) у нас нет и в нумэнорской части «Неоконченных преданий».

Но начнем с самого простого и самоочевидного — волшебных предметов работы нумэнорцев и их потомков во «Властелине Колец».

Арнорские клинки. «Обычное» волшебное оружие, «покрытое золотисто-алыми фигурами, напоминающими змеек», как в «Беовульфе». Волшебность подтверждается, так сказать, на практике и неоднократно: еще Фродо на Амон Суле, провалившись в Незримый мир, видит, как его клинок светится алым (а рука и оружие Ангмарца, например, — бледным светом). Все авторитеты от Тома Бомбадила до Дэнэтора указывают на то, что это оружие выковано дунэдайн Арнора. Арагорн говорит, что орки побоялись оставить себе оружие Пиппина и Мерри, «зная, что это работа Вестернесса, увитая чарами на погибель Мордору». Так что что бы ни говорил сам автор, здесь мы видим волшебство именно человеческого производства.

Другой случай самоочевидного наличия у нумэнорцев как умения творить волшебство, так и обучения этому — всякая гадость в исполнении черных нумэнорцев (без назгул, опять же).

Черные Нумэнорцы

Фарамир рассказывает Фродо и Сэму, что «многие (нумэнорцы) были очарованы Тьмой и черными искусствами». В абзаце про Уста Саурона почти дословно повторяется эта мысль: «черные нумэнорцы… поклонялись Саурону, будучи очарованы злым знанием».

Что это за злые знания? На это у нас есть письмо Толкина, написанное в 1951 году: согласно ему, в Нумэноре в последние времена преследуют и приносят в жертву Верных, нумэнорцы приносят свое зло и в Средиземье, где становятся жестокими и злобными повелителями некромантии, убивая и истязая людей. Конкретный пример, уже в конце Третьей Эпохи, — Уста Саурона из черных нумэнорцев: по причине коварства он снискал милость Саурона, выучился великому чародейству (learned great sorcery) и знал мысли Саурона, жестокостью превосходя орков.

Коль скоро к Саурону прилагаются эпитеты Sorcerer и Necromancer, мы понимаем, что это родственные явление. И мы несколько раз видим то, что выглядит как прямое противоречие письму № 155 от 1954 года — как о недостижимости магии для людей, так и невозможности ей научиться.

Здесь имеет смысл сказать несколько слов о некромантии. Толкин дает ей такое определение: «делание видимого невидимым, невидимого — видимым». Традиционное представление о некромантии — это вызов духов и управление ими. И в текстах пример именно такой магии у нас есть: Молчаливые Стражи Кирит Унгол (вселение духа в артефакт: «обитали в них некие ужасны духи злого бдения»). Так что в теории можно предположить и гоэтэйю силами пленных духов — бестелесных эльфов и полтергейстов-болдогов.

Если говорить о черных нумэнорцах, то есть еще один представитель этого народа: королева Бэрутиэль, повелительница девяти черных и одной белой кошки.

Но, прежде чем говорить о ней, давайте сделаем отступление и поговорим о вербальном общении людей с животными.

Вербальное общение людей с животными

Для начала предполагается, что у животных в мире Толкина есть собственная речь и язык (например, язык медведей, на котором говорит Беорн). Но есть несколько групп животных «повышенной разумности» или «повышенной говорливости»:

• Животные, которые разумны, как Воплощенные, и пользуются речью, как Воплощенные: Ху́ан, Великие Орлы, вороны Одинокой горы (Карк и Роак). Они говорят на синдарине или на вестроне.

• Особые животные, которые понимают человеческую речь, но сами на человеческом языке не говорят, максимум — на своем: Фелароф и его потомок Тенегрив из коней О́ромэ, волшебные дрозды Дейла и «чудесные животные» Беорна (он обращается к своим животным и на их языке, и на вестроне). Возможно, пони Билл после пребывания в Имладрисе. Они явно умнее обычных животных.

О животных, пользующихся человеческой речью, сказано следующее (ИС-10, «Кольцо Моргота», стр. 409-410): Валар научили их языку, подняв на более высокий уровень (что не делает их Майар или обладателями фэар). Кроме того, меарас, дрозды и вороны наделены долгожительством (Роаку 153 года в «Хоббите») — что внутри мира может рассматриваться как дополнительное доказательство, что они «животные богов». Есть еще «быки Арау», вымершие туры Восточной Европы, но об их разумности ничего неизвестно.

У другой стороны тоже есть повышенно разумные животные: варги и пауки. Например: «в середине круга стоял огромный серый волк. Он обратился к остальным на ужасном языке варгов. Гандальв его понимал, а Бильбо — нет».

Теперь можно говорить об общении людей с животными. Естественно, мы вычитаем общение людей с повышенно разумными говорящими животными: например, Бэрэна с Хуаном, Бильбо — с Великими Орлами и Роаком, Перегрина — с Тенегривом.

Интересен промежуточный случай Барда и дрозда. Бард понимает язык дрозда из волшебной расы, потому что он из «народа Дейла», которые умел понимать язык этих дроздов (или дроздов вообще?). В любом случае, у Барда это умение наследственное, а не приобретенное: «он обнаружил, что понимает речь дрозда, ибо он был из народа Дейла».

Уникум Беорн говорит на языке медведей (очевидно, в силу своей природы как оборотня-берсерка) и на «зверином языке» обращается к своим собакам и пони.

Можно ли выучить языки животных? Непонятно. Гандальв знает язык варгов (вряд ли он его в Валиноре выучил) и медведей, у Радагаста или Тома Бомбадила вообще нет проблем с животными, но люди?

Бэрутиэль и кошки

Теперь вернемся к Бэрутиэль и ее домашним питомцам. В «Неоконченных преданиях» говорится, что королева разговаривала со своими кошками или читала их воспоминания, отправляя их раскрывать темные секреты людей, вдобавок белую кошку она посылала шпионить за черными. В другом месте сказано, что по происхождению она была из черных нумэнорцев и «обратилась (или вернулась) ко злу». И что кошек она терпеть не могла, но кошки к ней липли и ходили за ней. Бэрутиэль мучила кошек, но некоторых оставила при себе и научила выполнять по ночам злокозненные поручения, шпионить за врагами или устрашать их.

Коты в легендариуме имеют не то чтобы прекрасную репутацию: в «Утраченных сказаниях» есть демонический кот Тэви́льдо, а про сиамских котов Толкин, явный собачник, в «Письмах» прямо говорит, что они мордорская фауна. Но кошки известны и как обычные домашние животные — у хоббитов, во всяком случае. Бэрутиэль осуждается как внутри мира, так и Толкином — он называет ее «нечестивой», — но ничего темно-магического напрямую в ее действиях не видно, только нехорошее обращение с кошками и подданными. Трактовать это можно тремя способами:

• Бэрутиэль управляла обычными кошками с помощью черной магии: это сообразуется с «мучила кошек». И известно, что животные могут быть шпионами Врага.

• Это были повышенно разумные вражеские кошки, вроде варгов и пауков, может, даже говорящие: белая кошка — та самая сиамка из мордорской фауны? Число «девять» тоже наводит на мысли, как и реакция гондорцев на кошек.

• Бэрутиэль откуда-то знала язык кошек (по наследству, как Бард, но только от ее предков, махровых черных нумэнорцах вроде Хэрумора с Фуиниром?) и у нее было с ними осанвэ.

Либо все это в какой-то комбинации. Последнее, осанвэ с кошками, не невозможно, коль скоро однозначный пример осанвэ с животными относится именно к нумэнорцам: в «Описании острова Нумэнор» сказано, что нумэнорцы очень любили коней и верховую езду, и если скакун и его хозяин были очень привязаны друг к другу, то конь в случае необходимости мог откликнуться и на мысленный зов хозяина. Это полностью соответствует описанию осанвэ между Воплощенными. Еще это может быть дополнительно связано с повышенной разумностью нумэнорских коней — например, если они тоже были «конями Оромэ», как меарас — а почему бы и нет, коль скоро орлы Манвэ в Нумэноре жили.

Последний пример — это следопыты Севера. Люди Бри «верили, что они обладают удивительными возможностями слуха и зрения и понимают языки зверей и птиц». Обычных, надо полагать. Возможно, вместе с нумэнорцами здесь можно посчитать и Барда — скажем, если додумать, что Гирион, его предок, был из потомков нумэнорцев (его имя напоминает синдаринское).

Ну, и об экзотике. В «Утраченных сказаниях», в истории Турамбара и Фоалокэ отраженно очень традиционно-германское представление о том, как можно научиться речи животных: «Наделены драконы великим коварством и мудростью, так что издавна говорится среди людей, что кто бы ни попробовал сердце дракона, станет он понимать все языки богов и людей, птиц и зверей, а слух его уловит шепот валар и Мэлько, прежде неслышимый. Редкий герой совершал когда-либо деяние столь отважное, как убийство дракона, и никто даже из этих храбрецов не остался в живых, отведав драконьей крови, ибо она подобна огненному яду, что убивает всех, кроме лишь наделенных божественной силой».

Оставшиеся волшебные предметы нумэнорской работы

Давайте вернемся к нумэнорцам, а точнее — еще двум текстуально засвидетельствованным волшебным предметам, созданным дунэдайн. Про один мало что есть сказать: Фродо, надев Кольцо, поднимается на сидение Амон Хен и видит много интересного — в отличие, кстати, от Арагорна (но тот торопился). Похоже на то, что все-таки это сидение давало возможность смотреть на дальние окрестности, а парное ему Амон Лау — слушать происходящее вдалеке. Когда было построено, непонятно, может, одновременно с Аргонат (которые тоже впечатляют, но непонятно, волшебством или просто огромностью и искусством) или раньше. Крепости нумэнорцев (Ортанк, Минас Тирит) удивительны, но какой-то магии в них не видно.

И есть еще один условно-волшебный предмет, связанный с рассмотренными ранее темами: Великий рог, рог Боромира. Рог этот сделан из рога тура, добытого Ворондилем Охотником (1919-2029), наместником Эарниля II Гондорского и отцом первого правящего наместника Мардиля. Фарамир говорит так: «огромный рог дикого быка, окованный серебром и исписанный древними письменами… сказано, что если при нужде вострубит он в старых пределах границ Гондора, его голос будет услышан». И действительно, и Фарамир, и Дэнэтор слышат, когда Боромир трубит в этот рог в последний раз: звук слышался смутно, Фарамир добавляет «словно это было эхо в разуме». Это описание индэммар: Фарамир, большая умница, точно понял, что он слышал этот звук не ушами, а «в разуме» (как в неоконченном романе Толкина «Записки клуба ‘Наитие’»). Вообще, с Фарамиром связано большое количество случаев лордского осанвэ, индэммар из разных источников (сон о мече, что был сломан, видение лодки с телом брата) и орэ: это создает образ человека мудрого и много знающего.

Соответственно, в случае с рогом у нас есть такие варианты:

• Это волшебный предмет работы дунэдайн, такой же, как арнорские клинки: недаром он исписан древними письменами. Соответственно, «сказал» (или даже написал) о роге его создатель, может, и сам Ворондиль. Соображение против: очень поздний предмет, времен окончания времени Королей и увядания Гондора, лет на 600 моложе арнорских клинков.

• Волшебными свойствами рог обязан лишь тому, что сделан из рога тура, «быка Арау». Но других артефактов из маткомпонентов у нас нет, кажется (вряд ли волчья шкура Бэрэна и личина Турингвэтиль могут считаться). Разве что еще волосы Лутиэн, из которых она спряла и соткала волшебный плащ невидимости.

• Индэммар, явившееся Дэнэтору и Фарамиру, никак не связано с рогом, это «случайное» совпадение (в гандальвовском смысле «случайное»). Это было индэммар, исходившее от Боромира и предназначенное для ближайших кровных родичей, а «сказано» — это пророчество, которые вполне могут быть и очень поздними (как, например, пророчество бабушки Арагорна о судьбе внука).

Или, как обычно, какая-то комбинация вышеизложенного. Кстати, это пример полного (в отличие от Беорна) укоренения внешнего мотива в Арде: конечно, источник образа Боромира — это Роланд из «Песни о Роланде», гибнущий в неравном бою, протрубив в рог Олифант. Роланд — идеальный рыцарь, верный слуга короля Карла и защитник милой Франции, но притом гордец, не сразу согласившийся трубить в рог, чтобы призвать помощь. Тоже вполне германская история, хотя и овеянная уже духом Средневековья, а не Темных веков и античности. Хотя на диких туров охотился еще Зигфрид в «Песне о Нибелунгах» (вряд ли Толкин знал про Буй-Тура Всеволода Святославовича).

Арагорн

Самый сложный случай, коль скоро в его лице мы имеем не только «потомка Лутиэн», но и дунадана, «величайшего путешественника и охотника» (с т.з. Гандальва, путешественника не из последних), воспитанника Эльронда, истинного короля и священника Единого. В смысле, не всегда понятно, где, так сказать, знания и умения Арагорна (почерпнутые у Эльронда или Гандальва), а где личный опыт, где способности человека из рода Эльроса (к которым с той или иной вероятностью относится еще около десятка персонажей ВК), а где способности истинного короля, короля-жреца.

Например, Арагорн неоднократно выказывает помянутые выше следопытские способности: острое зрение и слух, умение спрятаться, неочевидные чувства, вот как он говори о назгул после сражения на Амон Суле: «но у меня нет ощущения, что они рядом». Он читает хоббитам лекции о назгул, чувствует опасность в Эрэгионе.

С другой стороны, во время первого разговора с Эомером имеет место такой эпизод: «Гимли и Лэголас в изумлении взглянули на своего спутника, ибо раньше его таким не видели. Он, казалось, сделался выше ростом, в то время как Эомер умалился; и на лице Арагорна они уловили краткое видение силы и величия каменных королей (Аргонат, понятно). На мгновение глазам Лэголаса показалось, что на челе Арагорна полыхнуло белое пламя, подобное сверкающей короне». У этого эпизода есть поразительная параллель в «Словах, фразах и фрагментах»: «Эльфы, жившие в Валиноре, говорили, что фанар Великих Валар были ростом выше, чем самые высокие эльфы, а когда они совершали великие деяния или отдавали великие приказы, то делались такого роста, что он внушал благоговейный страх».

У нас есть два эпизода исцеления в исполнении Арагорна: когда он помогает Фродо, раненому на Амон Суле, и то, что он делает в Обителях Исцеления. Второй случай имеет вид традиционного исцеления христианских королей: слова, прикосновение, вода, и весь эпизод просто пропитан евангельскими аллюзиями, потому в разговоре о волшебстве он не очень полезен.

А вот исцеление Фродо — штука более специфическая. Моргульский клинок тает и превращается в дым, остается лишь рукоять (это опять из «Беовульфа», кстати). Арагорн: «Мало кто ныне имеет навык исцеления, способный помочь от столь злого оружия. Но я сделаю, что смогу». «Он сел на землю, положил рукоять на колени и запел над ним медленную песню на странном языке. Затем отложил рукоять, повернулся к Фродо и негромко произнес слова, которые другие не расслышали». Затем достает атэлас.

Как писал автора, «исцеление Арагорна можно рассматривать как «магическое», или, по меньшей мере, как смесь магии с фармацевтикой и «гипнотическим» процессом». Но (в теории) рассказывают о нем хоббиты, которые очень мало понимают в философии и науке; в то время как Арагорн не просто «человек», а один из «потомков Лутиэн»» (то самое письмо).

Что тут интересно? Что ситуация подается с точки зрения Перегрина, Мериадока и Сэма, но не Фродо. Толкин явно на этом играет, коль скоро мы часто переходим на точку зрения Фродо — но не в этом любопытном случае. Что важно? Что Фродо немного знает квэнья, а остальные хоббиты — нет. Так что «странный язык» — скорее всего квэнья (другие кандидаты — синдарин и валарин, в адунайский я не верю).

Упоминание Толкина «потомка Лутиэн» наводит на воспоминания о волшебстве самой Лутиэн, ее пение и заклинание, с помощью которого она отрастила волосы, чтобы потом соткать из них плащ-невидимку. Это единственный способ, которым я могу трактовать «медленную песню на странном языке». Кстати, у нас есть аналогичное заклинание и в исполнении мужчины-эльфа: Бэлэг в «Детях Хурина». Мизансцена, надо сказать, несколько напоминает ВК: лес, ночь, Бэлэг берет свой меч и начинает петь над ним «волшебные песни», сплетая «слова остроты» и имена всевозможных клинков и ножей (о которых ничего не знает даже Кристофер Толкин), пока кромки не вспыхивают синим пламенем. Но Бэлэг перестарался с остротой и порезал Турина.

Друэдайн

Странный народец из «Властелина колец» в позднем лингвистическом эссе Толкина превращается в эдайн, союзников народа Халэт в Первую Эпоху.

Народ этот странный, как внешне, так и теми способностями, которые отличают их от прочих эдайн (и от нас). Например, ростом они 4 фута, то есть 124 см, а еще они обладают тем, что можно назвать способностью впадать в транс: «полное молчание и неподвижность на протяжении нескольких дней, сидя со скрещенными ногами, глаза закрыты или смотрят в землю… <...> Кроме того, они так сидели на страже, и хотя их глаза были закрыты или смотрели невидящим взором, они замечали все, что происходило рядом. И эта бдительность была столь сильна, что могла ощущаться незваными гостями как враждебность и угроза».

Но что еще больше по нашей части, многие в народе Халэт верили, что друэдайн владеют сверхъестественными и магическими способностями, и по этому поводу приводится рассказ «Верный камень». Говорится в нем о том, как друадан, чтобы помочь друг-халадину на время своего отсутствия, кладет руку на дозорный камень (собственно, статую, изображающую друадана) и, помолчав, говорит: «Я оставил в нем часть своих сил». Когда на дом халадина нападают орки, появляется какой-то друадан, который прогоняет орков и затаптывает босыми ногами разведенное ими пламя. Утром халадин видит, что дозорный камень куда-то делся. Когда возвращается друадан, они находят дозорный камень на некотором расстоянии от дома: под ним лежит мертвый орк, а ноги у изваяния почернели и потрескались от огня, одна ступня отвалилась. Друадан на это говорит: «Хорошо, что огонь затаптывал не я, а он». Он снимает сандалии, оказывается у него перевязаны ступни. Друадан рассказывает, как утром он проснулся от боли и увидел, что ноги у него покрыты волдырями. «Если часть силы переходит от тебя к вещи, которую ты сделала, то если вредят ей, то частью вредят и тебе», — говорит друадан.

По этому поводу Кристофер Толкин приводит такое примечание отца: «Такие рассказы, где говорится о передачи части своей «силы» созданиям своих рук, в миниатюре напоминают то, как Саурон вложил свою силу в основание Барад-дура и Правящее Кольцо». ВК, «Тень прошлого»: «он сделал это кольцо сам и дал огромной части своей было мощи перейти в него, чтобы оно могло управлять остальными».

Транс и экстракорпоральная проекция друэдайн сильно напоминает историю Бёдвара Бьярки.

Выводы

Можно с чистой совестью принять за ошибочное или неточное высказывание Толкина относительно того, что «людям магия недоступна», поскольку это противоречит максимально авторитетному источнику — ВК. Разве что сказать, что, говоря о недоступности людям, Толкин имел в виду людей вроде нас, а не физически отличающихся от нас друэдайн и дунэдайн. Но, видимо, более оправданно остановиться на выводе, что магия в Арде людям доступна: редко, но доступна, вдобавок, скорее всего, из разных источников.

Автор статьи - Анариэль Ровэн (Светлана Таскаева). Публикация статьи на Пикабу одобрена автором.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!

На очереди миф, подразумевающий, что гора Гундабад называлась королевством дворфов (карлов, dwarves), королевством гоблинов, хотя в текстах Толкина данные словосочетания не встречаются.

Гундабадом называлась высокая гора, где пробудился Дурин I Бессмертный. То место было священным и почитаемым всеми дворфами. Различные рода наугрим не прерывали связи между собой, в ранние эпохи часто устраивали совещания в Гундабаде. Однако, в текстах нет никаких сведений о каких-либо постоянных поселений дворфов в той горе.

Тексты «Хоббит, или Туда и Обратно» и «Властелин Колец» ничего особого про Гундабад не проясняют, все подробности о нём в основном содержатся в томах «Истории Средиземья», а также в «Природе Средиземья».

Эта гора впервые упоминается в главе "Гроза разразилась" в «Хоббите», где сказано, что гоблины «спускались с гор и выходили из долин, шагая по ночам или через туннели, пока под высокой горой Гундабад, где была их столица, не собралось огромное войско»; она показана на карте Рованиона, на самом северном конце Туманных гор, там, где они соприкасаются с Серыми горами. Во «Властелине Колец», Приложении А (III), Гундабад упоминается в описании войны дворфов и орков в конце Третьей Эпохи, когда кхазад «захватили и разрушили одну за другой все крепости орков, которые только смогли обнаружить, от Гундабада до Ирисных Низин».

Про то, что Дурин I пробудился именно в Гундабаде, говорит текст «О дворфах и людях» в 12 томе «Истории Средиземья».

«В традициях дворфов конца Третьей Эпохи не забывались названия мест, где "пробудились" Семь Праотцов; лишь два из них были известны эльфам и людям Запада: самое западное, место пробуждения предков Огненнобородов и Широкобоков; и место пробуждения праотца Долгобородов, старейшее из всех. Первое находилось на севере Эред Линдон, великого восточного хребта Белерианда, от которого во Вторую и поздние эпохи остались Синие Горы; вторым была гора Гундабад» (...)

«После пробуждения он долго странствовал: его народом стали дворфы, присоединившиеся к нему из других родов на западе и востоке».

В том же тексте Дж. Р. Р. Толкин рассматривал ещё версию, что

«...другие дворфы должны были спать рядом со своими праотцами».

(c) История Средиземья. Том 12. Народы Средиземья. О дворфах и людях.

Текст «Властелин Колец» добавляет к этому:

«Долго длился его одинокий сон, покуда, в глубинах веков, не настал для его народа час пробуждения; тогда Дурин пришёл в Азанулбизар и сделал своей обителью пещеры над Кхелед-зарамом, на восточных склонах Туманных гор, где впоследствии возникли Копи Мориа, о которых поётся во многих песнях».

(c) Приложение А. Народ Дурина.

О том, как Гундабад перешёл в руки орков:

«Вторая Эпоха подошла только к своей середине (1695 В.Э.) когда Саурон вторгся в Эриадор и уничтожил Эрегион, маленькое королевство Эльдар, переселившихся из разрушающегося Белерианда и также вошедших в союз с Долгобородами Мории. Это обозначило конец Союза Долгобородов и Людей Севера. Ибо, хотя Мория и оставалась неприступной много веков, орки снова собрали силы и под командованием слуг Саурона захватили горные поселения».

(c) История Средиземья. Том 12. Народы Средиземья. О дворфах и людях.

В тексте «Природа Средиземья» также есть некоторая информация насчет этой горы:

«В то время когда большинство эльфов и людей отправились на юг для войны с Мордором, эти орки набрались смелости, а их разрозненные племена объединились и вырыли глубокую крепость под горой Гундабад».

(с) Природа Средиземья. Часть 3. Мир, земли и их обитатели. Глава 17. Лесные эльфы и их язык.

В 1300 г. Третьей Эпохи Гундабад определённо становился частью королевства Ангмар, границы которого находились по обе стороны гор на северном конце Туманных гор. Когда Ангмар пал, говорилось, что народ Эотеод уничтожил остатки войск Ангмара к западу от Гор. Но, как уже было отмечено в начале, самостоятельным королевством Гундабад никогда не являлся.

В 2793 и 2799 года Третьей Эпохи начинается Война Дворфов и Орков.

Выше уже упоминалось, что, по окончании Войны Дворфов и Орков, наугрим уничтожили многие города и крепости орков в Туманных горах, от Ирисных Низин до Гундабада, которые смогли обнаружить. Но события книги «Хоббит, или Туда и Обратно» говорят о том, что как минимум ещё один их город был возле Высокого Перевала, а также где-то в окрестностях Гундабада. Но после Битвы Пяти Воинств (2941 г. Т.Э) орков в горах практически не осталось, часть их перешла на службу к Саруману, и лишь немногие по-прежнему обитали в окрестностях Гундабада и в Мории, где они стали данниками Саурона. В Четвёртой Эпохе Дурин Седьмой вернул Морию дворфах, а также, вероятно, и Гундабад.

Но никакие "короли" орков там и в помине не упоминались. Там были "вожди", что объединяли разные племена орков. Следовательно, никаких "королевств орков" в Туманных горах не существовало.

Автор статьи - Elvenstar. Публикация статьи на Пикабу одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!

Как известно из «Приложений» к «Властелину Колец», Балин привёл дворфов в Копи Мориа в 2989 году, с боем отвоевав её у орков, обитавших там. Примерно с 2990 г. Саруман начинает разводить орков в Айзенгарде, явно переманив их из остатков тех, что всё ещё обитали в Туманных горах. С 2994-2995 г. орки начинают активную деятельность в горах, что совпадает с нападением на Балина и гибелью колонии наугрим Кхазад-Дума.

Из записей Ори в книге Мазарбул известно, что орки напали со стороны реки Серебрянки, то есть пришли с юга, а единственным местом, где активно плодились орки в то время, был Айзенгард, если не считать Дол Гулдура, что находился за Андуином, на юге Темнолесья.

«Вечером, десятого ноября, Балин, владыка Мории, погиб в Долине Черноречья. Он в одиночку отправился посмотреть в озеро, но был убит спрятавшимся за камнем орком, выстрелившим в него. Мы убили того орка, но появилось множество других... с востока вверх по Серебрянке...»

(c) Властелин Колец. Братство Кольца. Часть 2. Глава 5. Мост Кхазад-дума.

«С Туманных гор спустились другие орки, в основном из племени уруков, служивших Саруману, хотя владельца Айзенгарда заподозрили не сразу».
(c) Властелин Колец. Приложение А. Дом Эорла.

«Cаруману удавалось хранить в тайне то, что он использовал орков и, вероятно, специально разводил их. К тому же, скорее всего, это не могло начаться намного раньше 2990 года. Он, кажется, ни разу не использовал свои орочьи армии за пределами Айзенгарда до нападения на Рохан. Если бы в Совете узнали об этом прежде, они бы, конечно, сразу поняли, что Саруман обратился ко злу».

(c) Неоконченные Сказания. Часть 4. Палантиры.

"Кажется, ни разу не использовал свои армии за пределами Айзенгарда до нападения на Рохан" - это предположение, а не констатация факта, ведь именно активность орков Сарумана в Туманных горах совпадает с гибелью колонии Балина, в то время как орки Саурона лишь крали чёрных лошадей на востоке Рохана.

Именно Саруман завербовал тех орков, так как текст «The Lord of the Rings: A Reader's Companion» добавляет, что между Айзенгардом и Копями Мориа поддерживалась связь, именно от тех орков Саруман узнаёт про Братство, прошедшее через Мориа в 3019 г, а также через своих шпионов он приказывает тем собрать отряд и стеречь реку у границ Лориэна.

Впрочем, орки Саурона тоже имелись в Кхазад-Думе, но те, по словам Гэндальфа, там были из-за митриля, которое они собирали в дань Саурону.

Автор статьи - Elvenstar. Публикация статьи на Пикабу одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!

Из «Властелина Колец» о хоббитах, уплывших за Море, известно лишь про Бильбо, Фродо и Сэма, но, судя по всему, были и другие.

«Не тот ли ты Бладортин, на ком висит ответственность за то, что так много скромных парней и девушек сбежали в поисках сумасшедших приключений, начиная от лазания по деревьям, а заканчивая прятаньем на кораблях, плывущих на Другую Сторону!»

(c) История Хоббита. Первая Фаза. Глава 1 (б) Бладортин.

«Не тот ли ты Гэндальф, который рассказывал такие дивные истории о драконах и гоблинах, и великанах, и горах в дальних странах – и о Море. Говорят, они вдохновляли многих скромных парней и девушек отправляться в приключения: любые безумия от лазанья по высоким деревьям до визитов к эльфам, и даже попыток плавать на <добавлено, но потом вычеркнуто «их» [т.е. эльфийских]> кораблях». Голос Бильбо упал почти до шёпота. «Плавать, уплыть прочь к Другим Берегам. Вот это да!» – вздохнул он.

(c) История Хоббита. Пятая Фаза. Новая Глава 1. Хорошо Спланированная Вечеринка.

В опубликованной редакции книги «Хоббит, или Туда и Обратно» Дж. Р. Р. Толкин убрал данный фрагмент, однако подобные истории сохранились в других его работах. Впрочем, кое-какие отголоски всё же сохранились и в «Хоббите».

«В других семьях ходили слухи, будто кто-то из предков Тука взял себе жену из фэйри. Все это, разумеется, сущий вздор, но стоит отметить: в Туках явно присутствовало нечто такое, что хоббитам по обыкновению несвойственно. Порою кто-нибудь из их семейства пускался на поиски приключений, ускользая тихо и незаметно, а остальные, в свой черед, избегали разговоров о нем, однако против истины не погрешишь: почитали Туков куда меньше, нежели Бэггинсов, хотя были они несомненно богаче».

(c) Хоббит, или Туда и Обратно. Глава 1. Нежданное угощение.

В черновиках, а также в первой редакции книги «Хоббит, или Туда и Обратно» содержалась ещё вот эта строчка - «менее дружественно настроенные упоминали семьи гоблинов».

Более подробные сведения о других хоббитах, где даже названы их имена, содержатся в тексте «Неоконченные Сказания».

"По крайней мере, двое его дядюшек с Туковской стороны были из таких. Этими дядюшками были Хильдифонс Тук, который «отправился в путешествие и не вернулся», и младший из двенадцати детей Старого Тука, Изенгар Тук, о котором говорили, что он «в молодости ушел к морю» («Властелин Колец», Приложение В, «Родовое древо Туков из Великих Смиалов»)".

(c) Неоконченные Сказания. Часть 3. Поход на Эребор.

Автор статьи - Elvenstar. Публикация статьи на Пикабу одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!

У каждого читателя Толкина хоть единожды да мелькала в голове мысль о сложности имени Профессора — Джон Рональд Руэл Толкин. Откуда произошло это имя и как называли Профессора друзья и родные? Как он сам называл себя?

Происхождение и значение имени

Джон Рональд Руэл Толкин (John Ronald Reuel Tolkien).

• Имя “Джон” Толкину дали в честь его деда, Джона Бенджамина Толкина. В семье существовала традиция — давать это имя старшему сыну. Отец Толкина, Артур, был вторым сыном Джона Бенджамина, но его старший брат умер, оставив после себя трёх дочерей. Поэтому следующим мужчиной по старшинству оказался его сын.

• Мать Толкина, Мэйбл, была уверена, что родится девочка и подобрала ей имя “Розалинда”. После рождения мальчика имя “Розалинда” заменилось на “Рональда” (хотя отец хотел назвать сына полностью в честь деда – “Джон Бенджамин”).

• Имя “Руэл”, возможно, принадлежало другу деда Толкина. Это имя носил его отец — Артур Руэл Толкин. Он передал это имя своему сыну, положив начало новой традиции — все сыновья и внуки Профессора имеют второе имя “Руэл” (например, полное имя Кристофера — Кристофер Руэл Толкин). В семье считали, что это имя французского происхождения, однако, сам Толкин вполне справедливо полагал, что оно происходит от ветхозаветного имени архангела Рагуила (ивр. — “Реуэл”).

• Фамилия “Толкин” произошла от немецкого прозвища Tollkiehn (от нем. “tollkhn” — “безрассудно храбрый”).

Хотя имеется и другая версия происхождения фамилии, которую Толкин не принимал. - прим. редактора.

• Школьные и студенческие друзья называли Толкина “Джоном” (или иногда Джон Рональд, или Дж. Р.-в-квадрате).

• Сам Толкин предпочитал имя “Рональд”. Именно так он подписывал свои письма и рисунки (исключая период ухаживания за будущей женой, когда он подписывался “Джон”).

Многие современники ошибочно писали и произносили фамилию Профессора как “Толкейн” (Tolkein), вероятно, из-за распространённости в немецких фамилий с окончанием -stein. Впервые подобная ошибка зафиксирована в “Синей книге” школы короля Эдуарда, где фамилия ученика записана с ошибкой. Позже эта ошибка повторялась в письмах, деловых бумагах и даже в некоторых изданных книгах.

Монограммы Дж.Р.Р. Толкина.

Сам Толкин в письме к Ричарду Джеффери писал, что всегда произносит окончание своей фамилии как -keen.

• В 1903 году во время конфирмации Толкин принял имя Филипп (Philip), однако практически никогда его не использовал.

Перевод имени на русский язык

Длинное имя Профессора зачастую вызывало сложности при переводе на русский.

Официальные источники никогда не ошибались с первым именем — Джон. Однако, в разговорах и в интернете иногда мелькает вариант “Джордж”, навеянный, судя по всему, сходством инициалов “Дж.” и созвучием.

Казалось бы, какие могут быть варианты с переводом имени “Ronald”? Однако, в одном из изданий так называемой “Полной истории Средиземья” издательства АСТ (которая на самом деле вовсе и не “История Средиземья”, но это уже другая тема) на обложке почему-то написано “Роберт”.

Маленькие, но ожесточённые споры прошли в среде переводчиков относительно имени “Reuel”. В качестве вариантов предлагались (и предлагаются по сей день) транскрипция “Роуэл”, “английское чтение” “Ройл” и транслитерация “Рейел”. Но если в русском фэндоме ещё возникают диспуты, то мнение англичан однозначно — правильное произношение “Руэл” с ударением на первый слог.

Но больше всего дискуссий развернулось вокруг фамилии. Впервые в “Краткой литературной энциклопедии” (1972 год) фамилия Профессора передана как “Толкайен”. Впрочем, уже в следующем издании фамилия была исправлена на более похожий вариант — “Толкьен”. Но энциклопедии энциклопедиями, а читатель знакомится с автором по переводу. Первые изданные переводы надолго закрепили в массовом сознании вариант “Толкиен”. Как процитировано выше, по словам самого Профессора, окончание его фамилии произносится как “кин”.

Правильный вариант перевода — Джон Рональд Руэл Толкин.

Стоит отметить, что в творительном падеже правильное склонение фамилии — “Толкином” (а не “Толкиным”), потому что -ин в этом случае не является суффиксом.

Прозвища

Уже в детстве Толкин проявил страсть к лингвистике. Его двоюродные сёстры Марджори и Мэри Инклдон придумали язык, “анимальский”, лексикон которого состоял из названий животных. Тринадцатилетний Рональд выучил этот язык и взял на нём своё первое прозвище:

• Otter — англ. “выдра”.

Через четыре года Толкин перевёл это прозвище на выученный им эсперанто:

• Lutro — эсп. “выдра”.

Но самое большое количество прозвищ появилось во времена знаменитого “Чайного клуба и барровианского общества” (“Ч. К. Б. О.”). По традиции участники школьных дискуссий брали себе имена на латинском. Возможно, Толкин тогда ещё не знал, что его фамилия происходит от фразы “безрассудно храбрый” (хотя сложно подозревать в незнании таких вещей столь талантливого лингвиста). Так или иначе, для этих псевдонимов он использовал созвучные фамилии английские слова “toll” — “налог” и “keen” — “пылкий, усердный, стремящийся”.

• Portorius Acer Germanicus. “Portorius” — лат. “налог”, “Acer” — лат. “пылкий, усердный”. “Germanicus”, вероятно, было связано с увлечением Толкина германской культурой.

• Vectigalicus Acer. Vectigalicus — “пошлинный, налоговый” от латинского “vectigal”. Судя по всему, Толкин придумал это прилагательное — в классических латинских словарях есть только вариант “vectigalis”.

• Eisphorides Acribus Polyglotteus. “Eisphorides” происходит от греческого слова “eisphora” — “чрезвычайный налог”. “Polyglotteus” является явной отсылкой к увлечению Толкина лингвистикой и языками.

Некоторые прозвища подарил Толкину Кристофер Уайзмен — единственный близкий школьный друг Толкина, выживший во время Первой мировой войны (именно в его честь был назван Кристофер Толкин):

• Mr. Undarhruiménitupp. Псевдоним Толкина на “готиске”, гипотетическом языке героев “Беовульфа”, изобретаемом Толкином и Уайзменом.

• Gabriel, Archbishop of Evriu. В одном из писем Уайзмен обратился к Толкину “Мой дорогой Гавриил” и “архиепископ Эвриу” (видимо, форма греческого названия Эпир). С учётом того, что сам Уайзмен подписался как “Вельзевул”, можно предположить, что этими именами он только хотел подчеркнуть разницу между собой и Толкином.

• Gabriel - школьное прозвище Толкина. Подпись редактора (Толкина) "G.A.B." в "Битве на Восточном поле", возможно, соотносится с этим прозвищем.

Довольно известное прозвище оставил в жизни Толкина Оксфорд. В этом университете существовал собственный сленг — окончания слов заменялись на -er: breakfast = brekker, lecture = lekker, Union = ugger и т. д.

• Tollers — прозвище Толкина на оксфордском сленге. Так его в письмах называл К. С. Льюис.

• Professor. Ближе к старости Толкина стали называть “Профессором”. Это обычное обращение в англоязычных странах, но самому Толкину оно было по душе.

Пожалуй, к разделу “Прозвища” можно отнести и редкие литературные псевдонимы (которые, несомненно, заслуживали бы отдельного упоминания, будь они более многочисленны):

• Fisiologus. Так подписано стихотворение “Фаститокалон”. Возможно, Толкин имел в виду средневековый бестиарий “Physiologus” или его автора, физиолога.

• K. Bagpuize. Так Толкин подписался под стихотворением “Progress in Bimble Town”. Kingston Bagpuize — название деревни неподалёку от Оксфорда. Возможно, Толкина привлекло или позабавило французское происхождение названия.

Переводы

Несмотря на то, что имена собственные традиционно не переводятся, в течение всей жизни Толкин развлекал себя этим занятием, переводя словосочетание “безрассудно храбрый” на различные языки.

• Ruginwaldus Dwalakoneis (новоготский). При этом значение имени “Рональд” переведено по древнескандинавскому имени “Ragnvaldr” — “Власть богов”.

• Ragnald Hrædmóding (староанглийский). Имя “Рональд” переведено по древнегерманскому имени “Reginald” — “Власть совета”.

• Raginualdus (латинский). Латинизированная форма имени “Рональд”. Характерно, что Толкин не стал использовать существующее родственное имя “Reginaldus”, а придумал собственный вариант.

• Arcastar (квенья). Толкин не дал этимологию этого имени, но, скорее всего, оно происходит от слов “arca”— “глупый”, “asta” — “отважный” и именного окончания -r.

Литературные альтер-эго

В поздних письмах Толкин подчёркивал, что не желает быть частью выдуманного мира (и потому не придумывает себе эльфийского имени). Но в ранних версиях можно найти некоторые отсылки на связь автора и персонажа.

• Lirillo Noldorin. Бог песни в самых первых версиях легендариума. Никаких явных связей с Толкином в тексте не наблюдалось, однако, в Qenyaqetsa (самом раннем словаре языка квенья) январь делился на две половины. Вторая — это Erintion — “принадлежащий Эринти Эдит” (день рождения Эдит был 21 января), а первая половина — это Lirillion — “принадлежащий Лирилло Рональду” (день рождения Рональда — 3 января).

• Eriol (“тот, который видит сны в одиночестве”) или Ottor Wæfre (“Выдра” “Беспокойный, путешественник”). В “Книге Утраченных Сказаний” Эриол посещает Тол-Эрэссэа и слышит там эльфийские легенды. Толкин не заявлял прямо о своём отождествлении с этим персонажем, но, используемое имя “Выдра” позволяет это предположить.

В незаконченном произведении “Записки клуба “Мнение” сразу два персонажа связаны с Толкином:

• John Jethro Rashbold. Персонаж, который никогда не говорит. “Jethro” — английский вариант перевода имени Иофора (ивр. יִתְרוֹ — “Йитро”). В “Пятикнижии” Иофором однажды называется архангел Рагуил. Rash — “безрассудный, опрометчивый”, bold — “храбрый” на английском. Невозможно как-то отождествить его с Толкином, но имя этому персонажу Профессор дал своё. Следует отметить, что Рэшболд – профессор колледжа Пемброк, и, таким образом, коллега самого Толкина.

• Michael Ramer. По предположению Т. Шиппи, “ramer” – это диалектное слово, означающее “raver, babbler” (“болтун, говорун”) и таким образом соответствует представлению Толкина о себе как о том, кого посещают видения и сны. Впрочем, Кристофер Толкин называет это сходство маловероятным. Так или иначе, Майкл Рамер также является лингвистом (именно ему принадлежит трактат об адунайском языке), а также видит сны о “Чистом Весе” или “Неизбежной Волне”, которые долгое время мучили самого Толкина.

• Beren. Толкин всегда ассоциировал свою жену, Эдит, с Лутиэн. Но при этом скромный Рональд никогда не сравнивал себя с Береном. Единственный раз он упомянул себя в этом контексте после смерти Эдит: “А теперь вот она ушла раньше Берена, оставив его и впрямь одноруким, да только не обладает он властью растрогать неумолимого Мандоса, и нет Дор Гюрт и Куйнар, Земли Умерших, что Живы, в этом Падшем Королевстве Арды, где поклоняются прислужникам Моргота…..” По его желанию на могиле Эдит написано “Лутиэн”. Сам Толкин ничего не говорил насчёт своей собственной надгробной надписи, но после смерти по воле его детей на могиле написали “Берен”.

• Faramir. В одном из писем Толкин сказал, что Фарамир — единственный персонаж “Властелина Колец”, на кого он похож (исключая храбрость). И именно Фарамиру Толкин “завещал” один из своих кошмаров — о Волне, затопляющей землю.

• Хоббиты. В письмах Толкин писал: “Я на самом деле хоббит. Хоббит во всём, кроме роста. Я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы; курю трубку и предпочитаю хорошую простую пищу (не из морозилки!), а французских изысков не перевариваю; люблю и даже осмеливаюсь носить в наше унылое время узорчатые жилеты. Обожаю грибы (прямо из леса); юмор у меня простоватый, и даже самые доброжелательные критики находят его утомительным; я поздно ложусь спать и поздно встаю (по возможности). И мало путешествую”. Наиболее явное сходство прослеживается у Толкина и Бильбо Бэггинса: герой “Хоббита” также является лингвистом-самоучкой (чего стоят его фразы “eleventy-one” и староанглийские дразнилки пауков), также увлекается картами и переводит с эльфийского в дополнение к обычным хоббитским качествам.

• Дракон. В одном из писем Толкин сказал, что “падок до лести, словно дракон”. Несомненно, имея в виду разговор Смауга и Бильбо. Впрочем, это явно единственное сходство профессора английского языка и огнедышащей рептилии.

Автор статьи - dinVolt. Публикация статьи на Пикабу одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.

Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!