чеканка медная

Кантеле в руках умелых
Оживляет сердце песней.
Рунопевца голос смелый
Край лесов воспел чудесный:

Северные эти воды,
Скалы мшистые, седые,
И суровую природу,
Судьбы жителей простые.

Стонут в струнах буйны ветры,
Бьются бешеные волны,
Стариной звучат напевы,
Тайной вековою полны.

В них и грусть, и в них веселье
Музыкант легко находит,
Он  в страну сказаний древних
За собою нас уводит.

И растворится боль клинка,
В вонзенном в тело самурая.
Сакура, нежностью цветка,
Смягчит их нравы,всех прощая.
И Фудзияма, в дымке сонна-
Снег, словно лезвие клинка-
Блестит, в покое усмирённа,
Воспета строчкою танкА.

Смеющийся Будда
«Я» – привкус простуды,
В углах пересуды
Меж светом и тьмой…
И меченный Кто-то
В лохмотьях дремоты
Спеша к эшафоту
Танцует со мной…

Смеющийся Будда,
Кто видел, откуда
Все звери и люди
Ступают на твердь,
Дрожащей десницей
Ведя Колесницу
Из точки «рожденье»
До линии «смерть»?

Смеющийся Будда,
«Я» – слёзы абсурда,
Мне корчится утро
Лучами в окно…
И в дебрях сансары
Приют – одеяло.
Меня ведь не звали,
«Я» умер давно…

У меня есть шлем рогатый,
Меч, секира и копье.
Хоть я малый не богатый,
Но в бою возьму свое.

Словно предки в сагах старых,
Лишь Идунн растопит лед,
Поплывем мы на драккарах
К берегам чужим в поход.

В битве яростный и дикий
Победит всех храбрый викинг.

Подует ветер поутру от берега вперед.
Поднимет горы парусов в порту дремавший флот.
Ждет моряков далекий путь в далекие моря.
Для них на верфях корабли построены не зря.
Подтянут новый такелаж, и палубы блестят.
В кильватер выстроил суда передовой фрегат.
Развернут ветром кайзер-флаг, и старый адмирал
Глядит в подзорную трубу на груды рыжих скал.
Немало здесь, у этих скал, разбилось кораблей.
-«Всем привести на правый галс! Поднять сигнал, живей!
Идем на пеленге зюйд-вест, выдерживая строй», -
И вот опасные места остались за кормой.

Вдали синеют острова, там вымпелы блестят.
На флагман срочный рапорт шлет передовой фрегат.
Темнеет. Ясная звезда взошла над головой.
В дрейф до утра легли суда, а утром будет бой.
Вдоль отдыхающих громад, как на воде перо,
Скользнула шлюпка.
-«Наконец. Ждем только вас. Добро,
Теперь все в сборе, господа, настал решенья час.
Я всех вас выслушать готов и после дать приказ».
Крепчает ветер. Бьет волна в смоленые борта.
С совета капитанов ждут тревожные суда.
-«Чего не спишь? Бояться брось. Не вечно людям жить.
На море трудно уцелеть, но можно победить».

Закрыли звезды облака, ночь сделалась черней.
Сияет флагмана корма огнями фонарей.
Прощальный произносит тост, встав с места, адмирал.
Налит рубиновым вином до краешка бокал.
-«Чай, будет грохот канонад и во дворце слыхать,
Ведь до столицы-то отсель почти рукой подать.
Не пощадим же жизнь и кровь, а только буду рад
С живыми выпить за живых в победный пир. Виват»!
-«Постой, Павлуша, образок тебе прислала мать.
Будь смел, да помни – для тебя не время погибать.
Тебя невеста дома ждет, печалится, поди».
-«Сын адмирала должен быть примером – впереди».

Сигнал «Спускаться на врага» у всех горит в глазах.
Подняты порты, пушки в ряд, прислуга на местах.
-«Гляди, должно быть, будет шторм, обложен горизонт».
-«А головной вступает в бой, вот-вот и наш черед».
Грохочут пушки, дым и гарь, в крови нога скользит.
Гора из трупов все растет. Тот ранен, тот убит.
И час, и два уж длится бой, и, пламенем объят,
Пылает, как один костер, передовой фрегат.
Сам адмирал возглавил строй, кто наплаву – тот с ним.
Штормит на море.
-«Так держать! Вперед, мы победим».
Бурун бушует за бортом, пучина глубока.
-«Кто уцелел на головном?»
-«Известий нет пока».

Смывает дождь и кровь, и грязь. Обвисли паруса.
Дым от пожарища не ест усталые глаза.
В столице северной туман, чуть шпили лишь видны.
Затихло на море – теперь там пушки не слышны.
Теперь тревоги позади, теперь войне конец.
Сверкает тысячью огней торжественный дворец.
Из золота эфесы шпаг, в алмазах – ордена.
Лент орденских голубизна - балтийская волна.
Подует ветер поутру от берега вперед.
Поднимет горы парусов в порту дремавший флот.
Подтянут новый такелаж, и палубы блестят.
В кильватер выстроил суда передовой фрегат.

И.Воропаева

Жар-птица — это пламя и огонь!

Ослепнуть можно от ее сиянья.

Ах, сколько было схваток и погонь,

Как говорят старинные сказанья,

Чтоб завладеть хотя б ее пером!

Один герой случайно догадался

И угостил ее хмельным зерном

— И он домой с Жар-птицей возвращался.

Днем, в клетке сидя, птица-Жар поет

— Из клюва жемчуг скатный рассыпает

А ночью, вольный совершив полет,

Сад райский опереньем освещает.

От холодных песен вьюг

Ноздри затрепещут нервно.

- Север, ты оленям друг?

— Он вздохнёт: «ага, наверно».

Снег налипнет на рога,

Заскользят полозья..,

в санки Вновь запрячь вся недолга.

Ждёт олень возле яранги*,

Старый, видел больше всех!

А в глазах вся мудрость ночи,

Слепит яркий чистый снег.

Пусть устал, коль надо очень

— Он поднимется, пойдёт,

Поспешит сквозь бури скверну

И поможет, доползёт,

Чтоб успела к Каю Герда...

Хоть всё это позади

— Вон, в загоне, серебристый,

Не погибнувший в пути,

Взгляд пронзительно-лучистый...

Сокжа*, что дошёл и выжил,

Вновь красавец, вот и славно!

А в начале: тёплый пыжик*,

Жался к важенке* недавно.

Он — Легенда под сияньем!

- Друг ли ты оленям, Север!?

- Друг, конечно! — с придыханьем

Этой сказке свято верим,

Не смотря на песню вьюги,

Что звучит чрезмерно смело,

О кочующих в округе

— В царстве Снежной королевы.