logistfm

Я неспешным шагом шел с работы к железнодорожной станции. В наушниках играла какая-то легкая попса. Несмотря на то, что я слушаю в основном тяжелую музыку, я не брезгую еще иногда послушать что-то популярное по радио. На улице было уже прохладно, но еще не дубак. А может, я еще не успел замерзнуть, потому что пар уже шел изо рта. Проходя мимо своей машины, я закинул туда кое-какие бумаги по работе, забрал небольшой пакет с квадрокоптером, который должен был отдать Темычу, и пошел на станцию. Мы собирались с товарищами на хоккей и переться на 3 машинах не собирались, так как все давно не виделись, а пообщаться хотелось. Поэтому решили поехать на одной. Свою же машину я оставил около офиса, так как собирался вернуться за ней поздним вечером и уже на ней поехать домой.

Так же неспешно я пришел на станцию, взял в кассе билет и прошел на перрон. Музыка в наушниках притихла, а затем снова заиграла с прежней громкостью. Значит, пришло сообщение. Я достал телефон из внутреннего кармана и посмотрел на экран. Это было сообщение от моего друга Темыча.

- Ну я выехал за тобой! – было написано в Вацапе.

- Давай, я уже на платформе, – ответил я ему.

Ехать мне надо было всего одну остановку, на которой мы договорились встретиться и поехать в ледовый дворец. Телефон снова завибрировал:

- Ты пиво будешь? - спрашивал Темыч, добавляя к вопросу кучу скобок.

- Я ж за рулем, мне обратно домой ехать, - ответил я.

- Мне тоже. Так брать? – опять вопрос с кучей скобок.

- Бери! – с таким же количеством скобок ответил я. Конечно же, он возьмет кока-колу и еще что-нибудь пожрать, так как Темыч вел здоровый образ жизни, а про пиво только шутил.

Темыч прочитал сообщение, но ничего не ответил. Я поднял глаза и приятно удивился. Прям передо мной стояла электричка с открытыми дверями. Я шагнул в тамбур и почувствовал, как за мной с грохотом закрылись двери. Динамики электрички что-то невзрачно прохрюкали, и она начала набирать ход.

Я разблокировал телефон и написал своему товарищу:

- Я в электричке, еду к тебе! – я нажал на отправку, но сообщение не уходило. Вместо галочки на сообщении так и висели маленькие часики. Я поднял глаза на верхнюю сторону экрана, где был индикатор приема сети. Сейчас он был пуст.

"Да и хер с ним, - подумал я. - Все равно сейчас приеду через 2 минуты и увидимся". Я переключил песню и убрал телефон обратно во внутренний карман куртки. Прислонившись к стальной обшарпанной стене вагона, я уставился в окно. Огромная луна ярко светила в окно вагона, освещая серый и холодный лес…

Меня словно слегка кольнули иголкой. Какая, к черту, луна? Когда я был на платформе, еще смеркалось. Не могло же стемнеть за 30 секунд? И какой к черту лес, когда в окне должны быть многоэтажные дома и дорожные развязки? Сердце с тревогой заколотилось сильнее. Я подбежал к другому окну, в котором было то же самое. Как сейчас говорит молодёжь: WTF? Что здесь происходит?

Я кинулся внутрь вагона с надеждой, что, может, кто-то из людей мне поможет понять, что тут происходит. Но вагон был пуст. Самое неприятное, что освещался он очень тусклыми светильниками, как будто специально, для атмосферы, понизили напряжение. Я без раздумий развернулся и кинулся в вагон напротив. Как и следовало ожидать, он тоже был пуст.

Может, я сплю? Или мне кажется? Я похлопал себя по щекам. Да нет, не сон, сознание четкое и ясное. Может, дернуть стоп-кран? Я повернулся к тому месту, где должен был быть стоп-кран. Но на его месте ничего не было. Только стальной лист с выштамповкой под ручку стоп-крана. Мой взгляд упал на кнопку вызова машиниста. Не раздумывая, я подскочил к ней и нажал.

Вместо вежливого «Машинист слушает» из динамика пошел громкий и дикий скрежет, похоже на звук старого модема, который загружается через телефонную сеть, только намного противней, раз так в тысячу. Испугавшись звука, я отскочил в тамбур. Мысли метались в голове, и я не знал, что делать. Музыка в ушах стала раздражать, поэтому я вытащил наушники и выключил музыку. "Может, попробовать дойти до машинистов? - подумал я. - Давай попробуем…"

Я пошел в направлении поезда. Конечно же, он был пустой. Ни единой души. Наверное, Темыч сейчас думает, какой я дебил: если бы не хотел ехать на хоккей, так и сказал бы, а не устраивал спектакль с отключением телефона. Темыч, извини, если выберусь отсюда когда-нибудь, то расскажу тебе, почему я тогда пропал. За своими мыслями я прошел, наверное, вагонов двадцать, а то и больше. Но конца поезда не было видно.

-Да что за чертовщина-то?! – выкрикнул я в пустой вагон, когда в очередной раз увидел пустые сиденья и тусклый свет. От нервов у меня стали подкашиваться ноги, а лицо загорелось, будто я сижу около русской печи. Я сел на ближайшее сиденье и, обхватив голову руками, стал думать, что делать дальше.

Что за странная такая электричка бесконечная, как я сюда попал и как отсюда выбраться? В голове возникла интересная мысль. Достав телефон, я открыл навигатор. Навигатор загрузился, но местоположение он не определял, даже ни одного спутника не показывал. Хорошо, что я зарядил телефон перед выходом с работы, поэтому сейчас у него было 94% зарядки. Я не придумал ничего лучше, чем записать видеообращение. Включив на телефоне камеру, я начал говорить:

- Меня зовут Шереметьев Дмитрий Борисович. Я сел в эту электричку 29 октября, – я назвал нынешний год. – Темыч, если ты это смотришь, значит, я либо умер, либо сам тебе это показываю. Извини, я сел не в ту электричку, - я поднес часы к камере. – Мы с тобой должны были уже ехать на хоккей, но я в этой электричке, – я перевел камеру на окно. – Тут за окном только этот лес и луна, а электричка между тем все едет и едет. Не знаю, выберусь ли я. Выхода здесь нет, я пробежал уже 20 вагон…

Я прервался, так как электричка стала замедляться.

- Похоже сейчас будет остановка… Посмотрим, что здесь.

Я, не выключая камеры, встал и вышел в тамбур. Электричка остановилась, и двери с грохотом распахнулись. Первое, что я почувствовал, это дикий холод. Когда я садился в эту чертовку электричку, на улице было примерно +3 градуса. А тут все -15!

Полумрак за дверями сильно давил на психику. Но все же я решился выйти на платформу. Звенящая тишина… Абсолютно пустая платформа с одним фонарем и каким-то указателем. Фонарь был настолько тусклым, что, кажется, у меня диод в телефоне горит ярче. Подойдя к фонарю, я повернулся к электричке… Бесконечные вагоны с двух сторон, уходящие в темноту леса. Я перевел камеру на себя:

- Руки стынут, пока съемку заканчиваю… - я выключил телефон и убрал его во внутренний карман куртки. Пока я осматривал станцию, если можно ее так назвать, я заметил, что здесь почти нет цветов, как будто кто-то взял пульт, выкрутил насыщенность на минимум. И только фонарь сильно отливал желтым. Тихо так…

Вы, наверное, подумаете, что когда тихо, - это хорошо. Нет! Когда ТАК тихо, - это плохо! Тишина здесь была гнетущей и давящей на уши, тянущаяся и липкая, как жвачка. Брр… У меня по спине пробежали мурашки.

Я застегнул молнию куртки до конца и втянул голову в плечи. Постояв так некоторое время, тишину пронзило противное хрюканье из динамиков электрички. Что делать? Остаться тут или обратно в электричку?

Двери с грохотом закрылись. Я вошел в вагон и присел на ближайшее сиденье. Пейзаж за окном медленно поплыл… Надо было думать, как отсюда выбираться. И тут я вспомнил про квадрокоптер Темыча, который еще болтался у меня на руке в сумке. Думаю, на очередной станции я его использую. Пусть пока подождет, чтобы понапрасну не расходовать заряд. Я вздохнул и прижался лбом к холодному стеклу. Не знаю, сколько я так просидел. Час или два. Может, 10 минут. На часы я не смотрел, да и не хотелось. Видимо, я начал потихоньку отъезжать в сон. Потому что когда сзади раздался звук раздвигающихся дверей, я вздрогнул. Смотреть назад было страшно. Еще страшнее было не знать, что там сзади. Явно кто-то протискивался в салон. Двери несколько раз раздвинулись и сдвинулись, громко ударяясь об упоры на стенах вагона. К мерзким звукам протискивания добавился еще и голос: «Ыыыыыы…эээээ…ааааааа…» По моим ощущениям, двигалось это нечто очень медленно. Я встал с сиденья и медленно повернулся… То, что я увидел, заставило меня онеметь от страха. Сердце перестало биться и упало куда-то в штаны… В дальнем конце вагона двигалось оно… Пеннивайз из фильма «Оно» был просто чмошным красавчиком. Я не знаю, из чьих кошмаров вышел этот мутант, но фантазия у него прекрасная… и больная.

Монстр передо мной был настолько огромным, что ему приходилось нагибаться, чтобы пройти по вагону. Полностью войдя в вагон, он постоял секунду и, словно вздохнув, пошел вперед. Монстр медленно пошел вперед, при этом начал ощупывать каждое сидение своими огромными ручищами, которые были размером с тумбочку. Он тщательно проверял всё пространство в вагоне. Щупал под сидениями, сами сидения и даже ощупывал полки для багажа. При этом он бормотал что-то нечленораздельное, фыркал, похрюкивал и хрипел. Что он там бормотал, я не расслышал, да и не особо хотелось. Я развернулся на пятках и рванул вперед к носовой части поезда. Со страху я так рванул, что даже не заметил, сколько вагонов пробежал. Влетев в очередной вагон, я не сразу заметил фигуру человека у окна. Только пробежав мимо 2-3 ряда сидений, я затормозил. И обернулся.

- О! Привет! – человек заметил меня и махнул рукой. – Дружище, иди сюда - гостем будешь!

Фраза больно резанула по ушам. В моей голове пронеслось куча воспоминаний и образов людей.

- Боцман? – хрипло спросил я. Именно так мы прозвали Андрея Кондрашова, когда его призывником привезли к нам в учебную роту. Андрей был самым старшим из всех призывников, мне тогда было 23, а Андрею 26 лет, и через два дня после призыва исполнилось 27 лет. Я на тот момент отслужил уже почти месяц, но был еще «запахом», как и Андрей. А прозвали мы его так за приличную бороду. Поскольку служили мы в ВМФ, то после присяги мы должны были стать карасями. Бороду он побрил впервые полчаса пребывания в учебке. А кличка так и закрепилась. Даже офицерский состав и деды так и звали Андрея Боцманом. Андрей очень гордился ей. Так как у других клички были обидные и неоригинальные. Андрей был парнем очень веселым, даже чересчур. Когда после суток мы где-то встречались, он всегда приветствовал меня и других ребят своим фирменным: «Дружище, иди сюда - гостем будешь!»

- Знакомы? – парень очень удивился и встал со своего места.

- Дима… - так же хрипя, ответил я. – Аэропорт… - я назвал свою армейскую кличку.

- Дима… - повторил парень. – Шереметьев!!! – Андрей ловко перепрыгнул сиденье и подбежал ко мне. Мы осторожно обнялись. - Димастый… - Андрей сжал меня так, что у меня затрещали кости. – Уж кого, а тебя я не ожидал увидеть…

- Андрюха! Мне дышать нечем, – прошептал я.

- Да, конечно. Извини, – Андрей отпустил меня. – И ты, значит, попал в это чистилище.

- Да, собрался с товарищем на хоккей, блин… - я махнул рукой. – Одну остановку надо было проехать от Фрезеровочной до Речной. Проехал…

- Пойдем, пожрешь, – Андрей жестом пригласил меня на своё место.

- Пойдем… А, СТОП!! – я повысил голос. – Какой пожрем: там такой мутант к нам ползет, я еле ноги унес! – я начал тащить Андрея к выходу.

- Он нам ничего не сделает, успокойся! – Андрюха улыбался.

- Как ничего не сделает? – от удивления я открыл рот.

- Садись, я тебе сейчас все объясню, – Андрей силой усадил меня. - Угощайся, – он сел напротив и протянул мне фольгу с едой. На фольге аккуратно были положены бутерброды с колбасой, отдельно нарезанный сыр и помидоры с огурцами.

- Нормальный натюрморт, – я взял бутерброд.

- Ты, главное, успокойся и ешь.

- Откуда хавчик? – спросил я с набитым ртом.

- Был у меня в сумке, – Андрей показал на спортивную сумку. – Смотри, Димастый, мы сейчас с тобой в другой вселенной или параллельной реальности, называй, как хочешь. У этой электрички нет начала. А этот монстр вроде как местный кондуктор. Сумку на боку не заметил у него?

- Мне как-то не очень хотелось его разглядывать, – фыркнул я.

- Ну не важно, короче, двигается по вагону он крайне медленно. А учитывая, сколько вагонов ты пробежал, у нас в запасе еще... – Андрей прервался и посмотрел на часы, - часа два с половиной.

- Понятно. А ты как сюда попал?

- Да к матери собрался в Рязань. И случайно заскочил сюда. Уже месяц еду, – на последней фразе Андрей перестал улыбаться. Он вздохнул и почесал бороду.

- Мы с тобой выберемся отсюда! – утвердительно сказал я.

- Надеюсь! Я тут уже много перепробовал, – Андрей отвел глаза.

- Что, например? – спросил я, собирая себе новый бутерброд «Разорвирот».

- Значит, слушай, – Андрей снова вздохнул. – Я сел на электричку поздно вечером у себя в Ижевске. Главное, я не помню, как она подъехала. Стою на платформе, залипаю в телефон. Переписываюсь с мамой, мол, жди, к обеду буду. Поднимаю глаза, а передо мной уже открытые двери. Не услышал, как она подошла. Ну, думаю, отвлекся, просто пропустил. А главное, что не смутило, что электричка зеленая. Сейчас же их РЖД перекрасило свои вагоны в серо-красный. А эта зеленая. Я в нее и шагнул. Даже не подумал, что она какая-то не такая. И, главное, двери сразу закрылись. Потом только дошло, куда я сел. С кондуктором не сразу столкнулся, через некоторое время. Чуть коньки от страха не отбросил.

- Я почти отбросил, – усмехнулся я. – Я, кстати, тоже не услышал, как она подошла. Но у меня еще музон в ушах орал. Списал на это…

- Ну вот видишь. А я реально не услышал. Так вот, я много перепробовал здесь. Даже кондуктору за спину умудрился попасть. Он мне чуть башку не оторвал.

- Так за кондуктором, наверное, такие же бесконечные вагоны, – предположил я.

- А вот и нет! – Андрей кивнул. - За ним вагоны исчезают. Я дверь открыл и увидел рельсы. Подумал выпрыгнуть, да какой там. Эта электричка несется раза в 2 быстрее наших городских.

- А не видел, куда рельсы уходят?

- В темноту, – не задумываясь, ответил Андрей. – И, главное, ровные, как по нитке. Потом пришлось резко ретироваться, кондуктор почуял, видимо, что я сзади. Обернулся - и как давай ручищами своими махать. Еле увернулся. И обратно бежать в вагон. Также убить этого мутанта пробовал. Но ему все по барабану. Я его насквозь протыкал. Оторвал тут поручень прямой, наточил об пол и метнул в него. Тот в ответ в меня сиденье метнул, – Андрей усмехнулся.

- Как это? – я перестал жевать.

- А вот так! Схватил за край и выдрал с корнем.

Я подавился.

- Димастый, не спеши, – Андрей похлопал меня по спине.

- Спасибо, – сказал я, откашлявшись.

- Кстати, хавчик этот не мой. А здешний. Я тут постоянно сумки нахожу.

Я прекратил есть и уставился на остаток бутерброда:

- А она не заразна? – я покосился на Андрея.

- Не думаю… К тому же, она вся из нашего мира, – Андрей достал из сумки бутылку пепси и поднес ко мне. – Видишь. Марка и все остальное написано нашими буквами. Даже дата изготовления стоит. Мне кажется, что когда кто-то в нашем мире забывает сумки с едой, их телепортирует сюда.

- Ну вроде как понятно, – сказал я.

- Даже на станции пробовал оставаться, – добавил Андрей.

- И как?

- Никак. Впрыгнул в последний момент. Страшно стало. Они здесь, кстати, меняются и всегда разные. То со зданиями полуразваленными, то просто голый перрон.

- По поводу станции у меня есть предложение. Я Темычу квадрокоптер отдать должен... Был… Предлагаю на станции выскочить и взлететь повыше. Может, что увидим. Он у него дорогой, берет далеко и в телефон транслирует.

- А что, это мысль, – ответил Андрей, почесывая бороду. – Хотя мне кажется, кроме фигуры из 3-х пальцев, мы ничего не увидим, – он засмеялся.

- Ну а вдруг, – я пожал плечами.

- А, Димастый, еще пробовал расцепить вагоны! – воскликнул Андрей. – Как только последний шланг расцепил, тут же из ниоткуда появился еще один мутант, как наш «любимый» кондуктор. Только помельче. Он меня схватил, думал, разорвет, но он просто кинул меня в тамбур. Спина дня три, наверное, болела. А сам он полез вниз, сцепил все обратно и исчез.

- Значит, помимо кондуктора тут еще есть «люди»...

- Получается, что так, – Андрей кивнул. – Кстати, еще вагоны веселые попадаются.

- Это как? – спросил я.

- Ну вот заходишь ты в вагон, вроде обычный вагон, а там гравитация наоборот или вбок. Забегаешь такой, а тебя как к потолку припечатает. Или еще попадаются вагоны, из которых выйти нельзя. То есть зашел, открываешь тамбур и видишь собственную жопу.

- Вот это да, – офигевал я: – и как же выбрался из такого?

- Ну мне повезло: была станция как раз, я на ней вышел и просто обошел этот вагон. Прокатило.

- И как часто такие вагоны попадаются?

- Мне всего один раз попался.

- Ну хоть так, – я покачал головой.

Поезд начал замедляться.

- Ну что? Будем запускать твоего дрона? – Андрей деловито положил руки на колени.

- Давай! – я снял пакет с руки и достал коробку с дроном. Я это сделал так быстро, что даже поезд не успел остановиться. Достал из куртки телефон, включил вай-фай и вставил телефон в пульт от квадрокоптера. Я перевел выключатель на дроне в положение «on». Коптер загорелся разноцветными лампочками и расправил свои крылья, на которых были винты.

- Ого! – удивился Андрей. – А казался таким маленьким.

- Да, крутая штука, – улыбнулся я. – Погнали!

Мы выскочили на станцию, на которой не было ничего, кроме разбитой скамейки и вывески станции. Конечно же, все обшарпанное и убитое.

- Давай запускай, я на шухере постою, – сказал Андрей, съежившись. – А то мало ли что или кто.

- Хорошо!

Я поставил квадрокоптер на землю и поднял рычажок на пульте на максимум. Коптер сорвался с места и стал удаляться от нас в небо.

- Ну че там?

- Ничего, – я подошел к Андрею: – смотри.

На экране телефона четко было видно нас, серый лес, одинокая станция, и линия рельс ровно, словно по линейке, делила экран на две части.

- А главное, смотри, – сказал Андрей, – никакого изгиба планеты – словно ровная площадка.

- Ладно, я буду садиться.

- Давай. Ничего нового не увидели… - Андрей раздосадовано махнул рукой.

Я стал медленно садить дрона. Потому что здесь GPS не работало, и дрон болтался в воздухе, как ему вздумается, приходилось ловить его траекторию. Осталось уже половина высоты, как вдруг дальше случилось неожиданное...

Вечер. Скоро начнет темнеть. Я стоял совершенно один в лесу и смотрел то на небо, то на деревья вдалеке. А что еще делать? Свинцовые тяжелые тучи мрачно и медленно ползли по небу. Почти черные. В воздухе чувствовался запах дождя. Еще не хватало, чтобы меня облило.

Далеко за деревьями остался дачный поселок. Собственно оттуда я и пришел. Далеко идти, но прогулки полезные для здоровья. Лучше поработать на даче, чем пить и курить. Таким заниматься могут только недалекого ума люди. Я к таким не отношусь. Спорт и труд – все перетрут. Такой мой девиз.

Надеюсь не останусь здесь ночевать? Уже начало темнеть.

Сколько еще ждать? И так опаздывает.

Наконец показалась, медленно подьезжая, электричка.

С радостью вошел в вагон, который почти как всегда, оказался совершенно пустой. Сел на деревянную лавку и поезд отправился. Что ж, впереди два часа прекрасной, так сказать, поездки.

Закинув ногу на ногу, уткнувшись спиной в спинку, я уставился в окно. Еще чуть-чуть было видно лес.

Проехав 10 минут, поезд остановился на следующей станции. Обычно здесь только сходят, но вот вошли трое амбалов. Они пару секунд постояли, решая в какой вагон идти и выбрали тот, где сидел я. Что ж, хоть не скучно будет ехать. Усевшись, они начали травить анекдоты. Они сидели далеко от меня, но прекрасно было слышно, поскольку говорили и хохотали на весь вагон. Сразу видно, что пьяные. Я таких не люблю, но что ж поделать, это их выбор, демократия, же у нас, как-никак.

Я слушал анекдоты, внимания на меня они не обращали, так и прошел уже час. Но мне захотелось в туалет.

Встал и пошел к двери, с огромным скрипом ее открыл. Скрип пролетел через весь вагон, долетев до трех здоровенных лбов. Они сразу все оглянулись на меня. Мне стало неудобно, но не моя, же обязанность смазывать эти двери. Правильно?

Я вышел из туалета, они втроем стояли под дверью в тамбуре.

-Мужик, есть закурить?

Я бы сказал им правду, что не курю, но как показывают в кино, этот ответ сразу приводит к драке. Смешно получилось. Поэтому просто ответил, что нет.

-Так дай нам телефон тогда, позвонить надо срочно.

-Так у меня нет телефона.

-Что?!

Один из амбалов сильно меня толкнул, так что я не удержался на ногах. Я упал, но остался лежать, чтобы избежать драки.

-Обыщи его.

Здоровенный амбал склонился надо мной и прощупал, убедившись, что нет ни телефона, ни денег, ни другого добра, поднялся. Грязно выругавшись и поржав, они ушли на свою лавку. А я сел на свою.

Очень хорошо, что я сумел удержать себя в руках и не испугался. Хотя мог бы. Ну ладно, подумаешь, толкнули. Зато сохранил им жизнь. Идиоты. Придурки. Но очень хотелось испугаться. Не сдерживать своих эмоций. Козлы конченые. Я пытался успокоиться. Через таких козлов нельзя нормально жить. Ладно, надо угомонить свои мысли.

Эти кретины о чем то, говорили, уже тише и часто оглядывались на меня. Я мог бы, наверное, пройти в другой вагон, но велика для них честь. И могли снова ко мне пристать.

И вот я замечаю, что они все встают и твердым шагом направляются ко мне. Кретины! Все ясно, точно идут, чтобы избить, не хотят отвязаться.

Что ж, позволю себе испугаться. Вот и мощный вброс адреналина.

Пока они приближались, я думал, что с ними сделать. Тот, что меня не трогал, будет жить, ему я просто выколю глаз. Тому, что меня обыскивал, я, наверное, оторву ногу и засуну в его рот. Ну а тому, что меня толкнул, длинным когтем я распорю живот, вытяну кишки, и если еще останется жив, или если не останется, все равно намотаю вокруг шеи и сожму, так что треснут его кости…

Амбал вопя убегал по вагону. Я тоже вопил, поскольку, когда лезут когти и шерсть, мне больно. С лавки и со спины убегающего верзилы, капала кровь, которая бурным потоком хлестала из живота трупа обмотанного кишками вокруг шеи. Хруст его костей, хоть какой то, приятный момент против моей боли. Второму я пытался всунуть в рот его ногу, очень аккуратно отрезанную словно лезвием, но она, конечно же, не входила, поэтому я просто бил ею по лицу орущего ублюдка. Второй рукой сдавливал кишки вокруг шеи второго, не в силе отпустить их с бездыханного тела. Я ревел, они орали, пол вагона в темной крови, раньше меня бы развеселило такое безудержное веселье. Но не сейчас. Видимо духовно старею. Третьему надо выколоть глаз и пускай живет. Он убегал, но схвачу его в три прыжка.

И кто потом поверит пьяному идиоту или двум? Скажут, что просто в вагон попал медведь, например. Бывали же такие случаи и раньше…

Лето, ночная дорога в сторону Крыма, хороший автомобиль и любимая рядом. Что может быть прекрасней?

С Юлей мы познакомились в госпитале, куда я попал после ранения. А ранение я получил в одной жаркой стране, где служил по контракту.

В общем, попали мы тогда в переделку и в результате остался я без левой руки. Ампутировали прямо по плечо. Да там и ампутировать-то нечего было, взрывом ее оторвало, одни ошмётки висели.

Я тогда опечалился очень. Она хоть и левая, да своя, родная. Я ей не хуже правой управлялся: и стрелял, и ножи метал, и даже писАть мог свободно. Но с другой стороны хорошо, что жив остался. Спасибо ребятам, вытащили меня из этой передряги.

Потом был самолет в Москву, госпиталь и предложение, от которого я не смог отказаться. А предложили мне протестировать экспериментальный образец нейропротеза, который был разработан в одном из КБ при министерстве обороны. Ну, я естественно согласился.

Этот протез вживлялся прямо в плечевой сустав, титановая конструкция покрывалась полимером, который ни на вид, ни на ощупь не отличался от человеческой кожи. Но самым поразительным ноу хау, было то, что искусственная мускулатура протеза управлялась командами головного мозга.

Да, после операции по вживлению мне пришлось прожить почти полгода в госпитале. Бесконечные процедуры, физиотерапия, тренинги. Много времени ушло на то, чтобы научиться управлять новой рукой.

Но оно того стоило! После всех мучений я получил два обалденных бонуса. Новую руку и самое главное, Юлькину любовь.

Все это время медсестра Юля была рядом со мной, и наши отношения зашли так далеко, что до свадьбы оставался один шаг.

Вторая фаза испытаний протеза должна была проходить, так сказать, в полевых условиях, и нам с Юлькой разрешили поехать в Крым, где я должен был делать все то, что делают обычные люди с двумя руками. Плавать в море, лазать по горам, ездить на машине... В общем, жить полноценной жизнью и наблюдать за поведением своей левой руки.

А потом доложить строгим профессорам обо всех замеченных мной недостатках.

Наша дорога лежала через Воронеж. Мои родители жили там, и я очень соскучился по отчему дому. Нет, конечно, они регулярно приезжали проведать меня в Москву. А вот я перед имплантацией подписал договор, в котором обязался не покидать госпиталь в течение шести месяцев после операции.

Погостив несколько дней у моих, мы поехали в Крым. Ехать решили ночью, так и машин меньше на дороге, и прохладнее.

Шел третий час пути. Я был за рулем. Дорога давалась легко, мы слушали музыку и болтали.

- Как управляемость? - спросила Юля.

- Ты о руке или о машине? - шутливо переспросил я.

Мы называли протез рукой, потому что он действительно был... рукой. Это чудо инженерной мысли уже не являлось протезом. С таким девайсом я совершенно не чувствовал себя инвалидом.

- И о том, и о другом, - улыбнулась Юля.

- Все в полном порядке, товарищ военврач! - шутливо отрапортовал я.

Мы рассмеялись, но уже в следующую секунду нам было не до смеха.

Огромная встречная фура на полном ходу резко съехала со своей полосы и понеслась прямо на нас. И у нас, и у фуры скорость была более чем приличная. И за долю секунды мы поняли, что столкновение неизбежно. Ни времени, ни пространства для маневра у нас уже не было.

Я оцепенел, глядя на фары встречной машины. Юля вцепилась в мою руку, зажмурилась и завизжала что есть мочи.

Длинномер, как исполинская хищная змея в последнем броске, из ночного полумрака летел нам навстречу. И мы уже ничего не могли поделать.

В такие минуты время замедляет свой бег. Вся жизнь буквально пролетела перед глазами. Я не знаю, сколько адреналина высвободили наши тела, но то, что произошло дальше, совершенно не поддавалось пониманию.

И наш автомобиль, и фура буквально застыли в паре метров друг от друга. Я подумал, что это и есть тот момент перед смертью, когда время замирает, а дальше... бабах и все.

Но вот в Юлькиных легких уже закончился воздух, и чтобы продолжить визжать, ей потребовалось шумно вдохнуть. При этом она открыла глаза, и ее второй визг застрял, так и не вылетев наружу.

Она увидела то, что видел я. Всё вокруг нас зависло в пространстве.

Машины сзади, фура перед нами и наш автомобиль. Всё выглядело как один большой стоп-кадр. Мы, как ошалевшие, смотрели по сторонам и не могли вымолвить ни слова.

Тут меня пронзила мысль. Раз такая оказия, надо быстро выскочить из машины.

- Выходи из машины! - заорал я во все горло.

И мы стали ломиться в двери. Но не тут-то было. Ни двери, ни стекла не поддавались. Все стало каким-то монолитным, и мы совершенно не могли ничего сдвинуть с места. Я даже пытался разбить приоткрытые стекла. Бесполезно. Мало того, я даже не смог высунуть руку на улицу, через щель в окне. Сам воздух снаружи стал как будто стеклянным.

Весь мир вокруг нас застыл, как насекомое в прозрачном янтаре. И только мы двое, по какой-то неведомой причине, сохраняли способность шевелиться, но лишь в пределах салона нашего автомобиля.

Бросив тщетные попытки выбраться из машины, мы не то чтобы успокоились. Просто нас охватила некая отрешенность. Мы стали чувствовать себя словно наблюдатели, которые как бы со стороны разглядывают странный застывший мир. Нам даже удалось рассмотреть водителя злосчастной фуры. Он просто лежал на руле. Возможно, у него случился приступ, а может он просто заснул. Такое бывает.

- Костя, почему все зависло? - дрожащим голосом произнесла Юля.

В моей голове совершенно не укладывалось все то, что видели мои глаза. Винегрет мыслей и состояние шока не позволяли сосредоточиться. Я, было, открыл рот, чтобы сказать Юле что-нибудь ободряющее, но в этот момент фары грузовика вспыхнули таким ярким светом, что нам пришлось руками прикрыть глаза.

Эта вспышка длилась не более секунды, и когда мы открыли глаза, то увидели вокруг себя еще более потрясающую картину.

Перед нами не было фуры! Мало того, мы находились в совершенно другом месте, и наш автомобиль стоял с заглохшим двигателем на незнакомой ночной трассе, а вокруг ни одной машины.

Справа и слева лес, а впереди прямо над горизонтом висит неимоверных размеров Луна. Казалось что трасса, на которой мы стоим, упирается прямо в ее поверхность.

Я потер руками глаза и попробовал открыть дверь, она легко поддалась. Мы с Юлькой, не отрываясь от созерцания окружавшей нас мистики, молча вышли из машины.

Снаружи картина завораживала еще больше. Тишину нарушал лишь легкий ветерок, который шумел в листьях непроглядного ночного леса по обеим сторонам ровной, как стрела, дороги.

Вокруг ни души, ни единой машины. Ощущение, что мы совершенно одни в этом странном месте, пробирало до костей, но когда мы обернулись назад, то этот холодок показался пустяком.

Позади нашего автомобиля земля просто обрывалась! Я медленно шагнул к обрыву и глянул в бездну. Там были звезды! Да, да! Там было продолжение ночного звездного неба!

В обе стороны, докуда хватало глаз, был виден край земли. Асфальт дороги и лес заканчивались ровной кромкой, будто кто-то исполинским ножом просто срезал часть планеты.

От увиденного у меня закружилась голова, я отпрянул назад. Юля, вскрикнув, тоже отскочила к машине.

Мозг не понимал, как реагировать на такую картинку. Как может земля прерваться? Что там внизу? Космос? А вокруг нас тогда что?

И в обрыве, и над нами - звездная бездна. А что с гравитацией? Вдруг она сейчас откажет и мы улетим!

Видимо, эта мысль пришла к нам одновременно, и мы, не сговариваясь, бросились в машину. Я повернул ключ зажигания и ударил по педали газа. Нам просто панически хотелось убраться отсюда подальше.

- Ты это видела!?

- Офигеть! Я чуть туда не свалилась от страха!

Пока машина разгонялась, мы засекли длиннющий указатель

в виде огромной стрелки вдоль правой обочины, на котором красными буквами было написано: «Лунная магистраль».

- Лунная магистраль?! Что это за трасса такая?! Первый раз слышу! - почти кричал я, разгоняя машину.

- Костя, ты когда-нибудь такую огромную Луну видел?! - тыкала пальцем в лобовое стекло Юля.

-Блиин... Юлька, может мы уже разбились об ту фуру и на том свете находимся?!

- Не знаю... Я уже щипала себя десять раз, и мне было больно! Значит наши тела с нами! А на том свете одна душа должна быть, без тела! - возбужденно ответила она.

- Выходит, мы как-то обрулили этот грузовик и...

- Ага! И на краю земли оказались! - прервала мои доводы Юлька.

Пока из нас бил фонтан эмоций, я не заметил, как набрал приличную скорость. И, выскочившая из леса прямо под колеса фигура стала для меня полной неожиданностью.

Громко ругаясь, я ударил по педали тормоза, выкручивая при этом руль в надежде избежать столкновения. Юлька завизжала громче покрышек, но мне удалось выйти из ситуации без потерь. Машина остановилась, а странный тип, не останавливаясь, скрылся в чаще с противоположной стороны дороги.

Буквально выпрыгнув из автомобиля, я побежал вдогонку. Во мне вулканом кипел гнев, я непременно хотел смачно пнуть этого бегуна под зад. Но тот скрылся в ночной чаще, и моя погоня закончилась ничем.

- Откуда тут мог взяться пешеход?! Кругом лес непролазный! -раздраженно развел руками я, возвращаясь к Юле.

Пока я бегал за пешеходом, она пыталась включить свой телефон.

- Слушай, Костя, у меня мобильник не включается, попробуй со своего позвонить куда-нибудь.

Я достал трубку из кармана, но мой смартфон тоже был отключен, и все попытки его запустить были тщетны. Сев за руль, я включил навигатор, который торжественно сообщил, что ни одного спутника он не обнаружил. Последней надеждой был радиоприемник, но и он кроме противного шипения на всех мыслимых диапазонах нас ничем не порадовал.

- Может, над нами какой-то эксперимент ставят? Типа на психологическую выносливость, - вопросительно посмотрел я на Юлю.

- Костик, давай уже поедем отсюда... жутко тут как-то.

Действительно, местечко было не из веселых, по бокам две стены ночного леса, а впереди огромная Луна, и при этом ни души, ну, кроме странного пешехода.

- Юль, а ты этого идиота не разглядела? - заводя машину, спросил я.

- Я увидела, что он в жилете был, на голое тело, да еще... У него голова как-то странно болталась, когда он бежал.

- Я тоже на его голову обратил внимание. Похоже, он все мозги растерял, вот и кидается под колеса.

Мы ехали словно по какому-то бесконечному полутемному коридору. Телефоны по-прежнему не включались, а Луна в конце этого коридора просто поражала воображение. Она действовала гипнотически, почему-то непременно хотелось до нее добраться. Но вместе с этим чувствовался какой то страх. Ведь непонятно, что может произойти, если вдруг мы действительно до нее доедем.

- Может, это просто какое-то редкое астрономическое явление? Ну, там верхние слои атмосферы увеличивают Луну, типа как большая линза, - пытался для успокоения поумничать я.

- Хорошо, если так. Но куда подевались все машины, да и по обочинам сплошной лес, даже заправок нет. Куда все испарилось? И телефоны не включаются, даже на зарядке.

- Не переживай Юль, сейчас куда-нибудь да выскочим.

Пустынная ночная трасса давила на психику, но когда я увидел в зеркале заднего вида одинокий огонек фары, то напрягся еще сильнее. Пока мы ехали, я не заметил ни одного перекрестка. А в начале этой странной магистрали был огромный обрыв, который более всего походил на конец земли из каких-то сказок.

- Нас кто-то догоняет, - сообщил я Юле.

- Это - байк! - обернувшись, произнесла она. - Но откуда он мог взяться позади нас?

- Не иначе, как из леса... - насторожился я. - Давай подпустим его поближе, чтобы разглядеть.

В тот момент я еще не знал, что это была плохая идея. Байк быстро сократил дистанцию примерно до десяти метров и сел нам на «хвост». В свете Луны мы узнали в наезднике того странного типа, который чуть не попал нам под колеса. Тот самый жилет на голое тело, и голова... Его голова болталась на ветру так, как будто у него был сломан шейный отдел позвоночника. Нам стало не по себе.

- Костя, что это значит?! - затрепетала Юля.

- Спокойно, зайка, мы сейчас от него уйдем.

Я вдавил педаль газа в пол, но это не помогло. Стальной конь не отставал ни на метр, но и обгонять он не собирался. Четко выдерживая дистанцию, байкер достал пистолет и стал стрелять по нашей машине. Прицельной стрельбы у него не получалось ввиду болтающейся головы. Поэтому он палил без разбору.

Но нам от этого было не легче. Заднее стекло разлетелось вдребезги, в лобовом четыре отверстия. Пули дырявили корпус автомобиля и летели сквозь салон, как разъяренные пчелы.

Юлька сползла под сидение и дрожала от страха. Я пробовал ехать зигзагом, но это не помогло. Этот «всадник Апокалипсиса» ехал за машиной, как привязанный. При этом он умудрялся периодически менять магазин в пистолете. Казалось, что байк, словно запрограммированный, едет сам по себе, а эта странная тварь только и делает, что жмет на курок.

Нужно было срочно что-то предпринимать, машина уже походила на решето.

- Юлька, держись! - крикнул я и, заложив вираж влево, ударил по тормозам.

Столкновение было неимоверной силы. Байк наполовину вошел в багажник. Стрелок пролетел над крышей машины и, сделав несколько кульбитов в воздухе, смачно впечатался в ствол огромного дерева, что росло по левую сторону дороги.

Испуг вперемешку с яростью кипели во мне адским пламенем, и я ударил по педали газа. Мне хотелось раздавить этого урода, как надоедливого шершня. Чтобы аж брызги разлетелись.

Что я и сделал, не щадя автомобиля.

Когда я вытащил из салона чуть живую от страха Юлю, то нашему взору предстала печальная картина. Машина превратилась в груду металлолома, а запах бензина говорил о дырявом бензобаке.

Бывший пешеход, он же байкер, был расплющен между деревом и капотом. Я вынул из кармана небольшой светодиодный фонарик и, подойдя к дереву, осмотрел место встречи байкера и машины.

То, что я увидел, повергло меня в шок. Голова стрелка была расколота и внутри абсолютно пуста. Я дотронулся до нее рукой. Она была пластмассовой. Это была голова манекена, пришитая черными нитками к обезглавленному торсу человека.

- Твою ж налево! - вырвалось у меня. – Как же он двигался… Как стрелял без башки-то?!

Юля сидела на обочине и ее сильно мутило. Видимо, даже для опытной медсестры подобные приключения были достаточно тошнотворны.

Я подобрал с земли пистолет и с трудом вытащил из карманов припечатанного к дереву жилета четыре магазина с патронами. Потом разыскал в салоне наши телефоны. Мне не хотелось их тут бросать. Во-первых, они каким-то чудом не разбились. А во-вторых, теплилась надежда, что хотя-бы один из них может заработать.

- Машина в хлам, - вздохнул я, присаживаясь рядом с девушкой.

Не знаю, сколько мы так сидели. Казалось, что время тут стоит на месте. Вокруг ничего не менялось. Все та же ночная трасса, Луна, лес и два человека, сидящие в обнимку на обочине дороги какого-то странного мира.

- Послушай, Юль. Я не знаю куда нас забросила судьба, но я обещаю, что сделаю все для того, чтобы вытащить нас отсюда.

- Я знаю, - тихо ответила она.

В этот момент зазвонил мой телефон. Я лихорадочно достал его из кармана и увидел входящий номер на экране. Номер был более чем странным: триста тридцать три. Я принял звонок и почти закричал в трубку:

- Алло, алло, кто это!?

Тихий голос из трубки, прерываемый шипением и помехами, пытался что-то пояснить:

- Уходите ск... шшшш...туда! Идите прямо по дороге... шшшш ...гостиницы! Шшшш...сторожны! Шшшш. Не могу долго шшшш ...рить!

- Алло! Где мы находимся!? - кричал я в трубку.

Но телефон уже отключился и больше не включался, несмотря на все мои старания.

- Кто это был, Костя?

- Не знаю, но он сказал, что неподалеку есть гостиница, и что нам не следует оставаться тут.

Голос из внезапно включившегося телефона неслабо нас напугал, но весть о том, что рядом есть гостиница, вселила надежду.

Юля к тому времени немного отдышалась, и мы пошли пешком по ночной трассе.

Пистолет мне пришлось заткнуть за пояс и прикрыть футболкой. Я знаю, что так делать небезопасно, но другого выхода не было. Один магазин я сразу сменил, остальные распихал по карманам.

Легкий ветерок колыхал Юлькины локоны, она действительно выглядела уставшей. Нам обоим не помешало бы пару часиков отдохнуть в горизонтальном положении, и кровать в гостиничном номере сразу превратилась в светлую мечту.

Идти пешком по безлюдному ночному шоссе, которое разрезало непроходимую чащу, было жутко. Мы невольно прислушивались к каждому шороху. Казалось, что из-за деревьев за нами постоянно кто-то следит. Пистолет, конечно, придавал уверенности, но мысли о том, что в этом лесу могут обитать самые кошмарные твари, заставляли нас говорить вполголоса.

- Костик, может в гостинице будут люди?

- Хорошо, если так. Но у меня ощущение, что мы зависли где-то между жизнью и смертью, как будто попали в иное измерение.

- Не пугай, и так страшно. Лучше скажи, как твоя левая?

- Лучше чем правая, на ней ни одного синяка, - похвалился я и, вытянув вперед искусственную руку, пошевелил пальцами.

Стена леса по правую сторону прервалась неожиданно. И мы, увидев гостиницу, остановились как вкопанные. Она стояла в глубине асфальтированной стоянки, которая вгрызалась в лесную чащу. Как я упоминал, само шоссе было просто идеальным, а вот стоянка и гостиница имели крайне заброшенный вид. Полоса, где заканчивалось покрытие дороги и начинался асфальт стоянки, была как граница между будущим и прошлым.

Желтая штукатурка трехэтажного здания местами осыпалась. Гостиница была похожа на гигантский череп, который смотрел на нас глазницами темных окон. Исключением были два окна на первом этаже, которые располагались по обе стороны обшарпанной входной двери.

Видимо, это были окна вестибюля гостиницы. В них горел тусклый свет.

Справа от старой деревянной двери висела вывеска, на которой большими буквами было написано: «Лунная Магистраль». А ниже шрифтом помельче: «Гостиница».

Стоянка перед зданием была совершенно пустой, и ветерок гонял по ней листья. По углам стоянки располагались четыре старинных фонаря, железные плафоны качались от ветра и жутко скрипели. Один из них даже работал, испуская чудом сохранившейся лампой желтый конус света.

Заходить в этот эталон дома с приведениями было страшновато, но оставаться на улице было еще страшнее. Окружающий стоянку с гостиницей лес обдавал нас каким-то ужасом, и мы направились к входной двери.

Открыв тяжелую и скрипучую дверь, мы шагнули в вестибюль. В плохо освещенном помещении я разглядел две фигуры. Одна за стойкой администратора, другая, с журналом в руках, сидела в кресле неподалеку.

- Здравствуйте, - произнес я.

В ответ тишина, ни одна из фигур даже не шелохнулась. Подойдя ближе к стойке, я понял, что это не человек. За стойкой стоял манекен.

Администратор был выполнен очень качественно, его глаза смотрели как живые, он широко улыбался белыми, как снег, зубами и держал в вытянутой пластиковой руке ключ от комнаты, на бирке которого красовался номер: «201»

- Нам на второй этаж? - тихо спросила Юля.

- Думаю да, - ответил я.

Интерьер гостиницы соответствовал ее фасаду. Все сильно запущено и покрыто слоем пыли. Только манекены были как новенькие. На лице того, что сидел в старом ободранном кресле, была изображена сосредоточенность. Он держал в руках потрепанный журнал и казалось, что он читает увлекательную статью. На обоих манекенах были надеты строгие костюмы, а на ногах черные лакированные туфли.

Больше мы никого не увидели. Мистика происходящего пробирала по полной программе.

Пустая, заброшенная гостиница где-то на границе миров. А в полутемном вестибюле - два новеньких манекена.

- Жуть какая-то, - прошептала мне на ухо Юлька. – Пошли, закроемся в своем номере, может, к утру людей увидим.

Я взял ее за руку и повел на второй этаж. Лестничный марш из бетонных ступеней освещался еще хуже, чем вестибюль. А второй этаж и вовсе пользовался лунным светом, который пробивался сквозь окна.

Наш номер находился в конце левого крыла длинного темного коридора. По пыльной ковровой дорожке мимо старых облупленных дверей мы дошли до самой последней комнаты, на которой красовалось число 201. Повернув ключ в замке, я открыл дверь, и мы вошли внутрь.

Оглядевшись, я нащупал на стене выключатель и нажал на него. Раздался щелчок, и на потолке зажглась маленькая тусклая лампочка. Юля взяла у меня ключ и заперла дверь изнутри.

Номер был небольшим, но на удивление чистым. Это меня немного озадачило. В такой обшарпанной гостинице, и вдруг чистый номер со свежим постельным бельем.

Юлька, не обращая внимания на такие мелочи, издав блаженное «оооох», сразу плюхнулась на широкую кровать, по бокам которой стояли две тумбочки.

На той, что справа, располагался старинный дисковый телефон. За изголовьем кровати находилось плотно занавешенное окно, выглядывать в которое совсем не хотелось. Судя по расположению комнаты, окно выходило в сторону леса за зданием.

Эта странная гостиница с манекенами в вестибюле, конечно же, вселяла в нас неслабый страх. Но, то ли мы сильно устали, то ли обстановка запертого номера действовала успокаивающе - нас стало просто нестерпимо клонить в сон. Когда я присел на кровать, Юлька, кажется, уже вовсю спала. Свет мне, естественно, выключать не хотелось. Я подумал: «Полежу немного с открытыми глазами».

Но, как только моя голова коснулась подушки, я провалился в глубочайший сон.

Сначала мне снились кошмары, какие-то мутанты на мотоциклах. Потом приснилась Юлька, ее лицо было в слезах, я обнял ее, а она стала шептать мне прямо в ухо:

- Костя, проснись! Скорее, любимый! Просыпайся! Спаси нас!

Мое сердце бешено заколотилось, и я открыл глаза. Увиденное повергло меня в шок.

Я лежал у стены, на грязном кафельном полу, заваленный кучей манекенов. Через сплетения пластиковых рук и ног я видел большую тускло освещенную комнату. Это был не наш номер!

Когда я попытался встать, то понял, что мое тело совершенно меня не слушается. Я был парализован! Двигались только глаза. Я даже рта открыть не мог.

Мысли метались в голове. Как я тут оказался? Почему парализован? Может, мне что-то вкололи, пока я спал? Или это воздействие какого-то газа? Где Юлька?

Вихрь мыслей прервался, когда я увидел маленькие колесики, которые подъехали к той куче манекенов, под которой было погребено мое обездвиженное тело. Кто-то, фыркая, поднял пластиковую копию человека из кучи, и мне открылась кошмарная картина. Передо мной стояла медицинская каталка, на краю которой сидело... нет, оно стояло!

Существо, стояло на коротких ногах прямо на высокой каталке. Его ноги, не более десяти сантиметров длинной, заканчивались обезьяньими лапами. Пальцы лап цепко держались за края металлических носилок на колесах. Зато длиннющие и сильные руки этого франкенштейна, доставали до пола! Бледный торс был усыпан хирургическими шрамами, из которых местами торчали нитки. По всему было видно, что его собирали из разных частей человека и животных. А вот с головой, похоже, что-то не задалось, она была плотно обмотана грязным бинтом, оставалась только щель для глаз. Из-под бинтов раздавалось пыхтение и хрип.

Этот жуткий симбиот уложил манекен на каталку головой вперед и, отталкиваясь руками от пола, подъехал к дальнему окну комнаты, которое было переделано в своеобразную гильотину. Затем толкнул манекен шеей под нож и дернул рычаг на стене.

Косое лезвие с грохотом съехало вниз, отсекая пластиковую голову, которая полетела на улицу. Обезглавленный корпус манекена был сброшен на пол, и каталка снова поехала в мою сторону, чтобы повторить процесс. Бурые пятна на кафеле комнаты говорили о том, что под нож гильотины попадали не только манекены.

От происходящего меня пронзил ужас. Кровь застыла в жилах, но я не мог даже кричать. Я не понимал смысла того, что происходит в этом кошмарном помещении, но видел, что через пару манекенов настанет моя очередь. Фантазия рисовала мне картину, где мне пришьют пластиковую голову, и я буду бегать по этому миру, выполняя чьи-то бессмысленные команды.

Прикладывая неимоверные усилия, я пытался расшевелить свои руки и ноги и заметил, что моя левая, титановая, рука выполняет команды мозга. Какое счастье! Она шевелится! Пусть она сейчас придавлена тяжестью моего тела, но ведь когда я окажусь на каталке, она освободится! Лишь бы пистолет был на месте. Одеревеневшее тело почти ничего не чувствовало, и я не был уверен, что он по-прежнему у меня за поясом.

Когда последний лежавший на мне манекен лишился головы, адская тележка покатила по мою душу. Я не знаю, что в этот момент выражали мои глаза, но сердце было готово выпрыгнуть из груди от ужаса.

Колеса каталки подъехали к самому моему носу. Прохрипев заметно сильнее чем от погрузки легких манекенов, франкенштейн поднял меня наверх, и конструкция скрипнула под весом моего тела. Теперь я лежал перед ним и смотрел прямо ему в прорезь для глаз.

Каталка поехала к гильотине, а моя левая рука поднялась и вынула из-за пояса пистолет.

Жуткий утилизатор манекенов, увидев, что я шевелюсь, издал глухое и протяжное «ээээ…» и ускорил движение.

От выстрела в забинтованную башку он опрокинулся, как железная утка в тире. А каталка по инерции доехала до гильотины и остановилась, ударившись о стену.

Еще несколько минут я держал входную дверь под прицелом, опасаясь, что какая-нибудь тварь прибежит на шум выстрела. Но все было тихо.

Ужас происходящего пробирал до костей: в полутемной комнате на медицинской каталке лежит парализованный человек, за его головой висит нож гильотины, а на полу валяется убитый монстр и куча обезглавленных манекенов.

По телу побежали мурашки, и это был хороший признак: чувствительность возвращалась. Похоже, токсин постепенно покидал мои вены. Я стал разминать себя левой рукой, и вскоре правая стала шевелиться. Потом я смог сесть и уже двумя руками размял ноги.

Немного пошатываясь, я подошел к двери и открыл ее. Перед моими глазами был тот самый полутемный коридор гостиницы, в другом конце которого находился наш номер. Дверь его была распахнута, и свет тусклой лампочки прямоугольником падал на противоположную стену.

В голове пульсировал один вопрос: «Что с Юлькой?» Добежав до нашей комнаты, я увидел, что она пуста. Окно открыто настежь, кровать помята, а девушки нигде не было.

- Юля!... Юля, ты где! ... Отзовись! - громко звал ее я, обшаривая комнату.

«Видимо, нас траванули каким то газом, а теперь проветривают комнату», - мелькнула в голове догадка.

Выглянув в окно и не увидев там ничего, кроме ночного леса, я выбежал в коридор и стал ломиться в соседние двери, но они были заперты. Вдруг я вспомнил, что на стене первого этажа, за стойкой администратора, висел настенный ящик с ключами от всех комнат гостиницы.

Забег вниз по ступеням произвел столько шума в безмолвном здании, что казалось за мной бежит рота солдат. Ворвавшись в холл, я на секунду оторопел. На лице манекена за стойкой было выражение какой-то запредельной ненависти. Он смотрел прямо на меня, обе его ладони покоились на стойке.

Моя рука потянулась за пистолетом. Но тут возникшую тишину разорвал звон целого хора телефонных аппаратов. Все телефоны гостиницы зазвонили одновременно. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, а они продолжали раз за разом трезвонить. Осознав, что манекен трубку не возьмет, мне пришлось сделать это самому. Подойдя к аппарату на стойке, я снял трубку и прокричал:

- Юля, это ты!?

В трубке опять был тот тихий голос и помехи:

- Девушку шшш...везли в больницу, шшшш...паре километров от гостиницы по дороге...шшш... торопись. - Дальше короткие гудки.

- Что с ней? Кто ты? - закричал я в трубку, не успев осознать, что связь прервалась.

Бросив трубку на рычаг аппарата и не теряя времени, я выскочил на улицу. Тут ничего не изменилось, та же дорога, ночь и луна. Похоже, время было не властно над этим мрачным миром.

Два километра по ровной асфальтированной дороге - это пустяк, мигом добегу. Беспокойство за Юльку подгоняло, и я бежал совсем не легким бегом. Преодолев около половины пути, я стал замечать, что меня кто-то преследует. Оглядевшись по сторонам и назад, никого не увидел, но явно слышу чье-то дыхание и хруст веток. Кто-то незримый бежит по лесу, вдоль дороги, но самое странное - никакого топота не слышно.

Мурашки размером с кулак стали водить хороводы по спине, придавая мне скорости. Никогда не думал, что умею так быстро бегать.

Тем временем количество преследователей стало нарастать. С обеих сторон дороги за деревьями лавиной трещали ветки, и дышали уже далеко не в одно горло. Боковое зрение стало улавливать мелькающие в лесу тени. Наконец из леса с рычанием выскочила огромная лохматая псина, за ней вторая, третья. С другой стороны дороги происходили такие же маневры.

Стая диких собак взяла меня в клещи. Они вели себя странно. Обычно бродячие собаки громко лают, когда преследуют бегущего человека, и если свора большая и псы крупные, то нападают сразу.

Эти только изредка рычали и чего-то выжидали. Видимо тут не на каждого можно напасть безнаказанно, и, похоже, они присматривались.

Выхватив пистолет, я выстрелил назад в надежде распугать их. Но кроме ответного рычания ничего не добился.

Я еще раньше заприметил: по правую сторону рядом с дорогой, над верхушками деревьев, возвышается опора высоковольтной линии. Теперь до нее оставалось метров сто, и я понимал, что мне срочно нужно к ней, иначе разорвут.

Опора была стальной, очень высокой и ржавой. Стояла она на четырех ногах, на одной из которых имелись железные скобы в виде лестницы.

В комментариях...

С Саньком мы дружим со школьной скамьи. После школы вместе отслужили в ВДВ. И так же вместе с ним мы ездим на охоту. К ней пристрастил нас еще до армии мой дядя - Николай Михайлович, который всю жизнь проработал егерем.

Именно к нему мы с Саней в конце лета и поехали отдохнуть и поохотиться после дембеля. Сторожка Михалыча находилась в дремучем лесу на дальнем кордоне. Жил он там один, как отшельник. Из хозяйства верный пес Буран, пара коз да куры.

Жена давно умерла, а дочери повыходили замуж и живут в разных городах.

Самому Михалычу немного за шестьдесят, но он крепкий русский мужик, на здоровье никогда не жаловался и обладал метким глазом. В школьные годы мы с Санькой часто каникулы у него проводили и премудростям охотничьим обучались. Как из ружья стрелять, как зверя выслеживать и как в лесу себя вести надо. Лес - это живой организм, и пренебрегать собой он не позволит.

Прибыли мы на кордон к егерю на своем УАЗе уже затемно. Михалыч сиял от радости - давненько нас не видел. Да и мы с Сашкой соскучились - пока служили, постоянно о нем вспоминали.

Буран хоть и был большим и серьезным псом, но даже он повизгивал от радости, когда нас увидел. Баня была на всех парах, стол - ломился от дичи. По всему было видно, что очень ждал нас дядя Коля.

После баньки - за стол. Выпили терпкого квасу за встречу. Алкоголь Михалыч не признавал ни в каком виде. Говорил, что лес и охота алкоголя не терпят. Засиделись допоздна. И когда, наконец, рассказали друг другу все новости, егерь поведал нам одну историю.

«Дело было в 1986 году, - начал рассказ он. - Этот кордон в то время пустовал, тут была только сторожка для ночлега. Мы с женой жили тогда в Алексеевке, и я сюда приезжал набегами, проинспектировать вверенную мне территорию да браконьеров приструнить.

В конце марта я приехал сюда на лошади и думал пробыть тут с недельку, участок обойти, поохотиться, а потом домой вернуться. На следующий день после объезда уже затемно возвращаюсь в сторожку и вдруг слышу сверху шум да свист, пронзительный такой. А в небе полоса огненная. Ну, думаю, метеорит летит. Потом как бабахнет в лесу, далеко, километров двадцать, а то и дальше от сторожки. В самые дебри за холмом упал.

С утра пораньше я в ту строну на коне поехал с проверкой, вдруг там пожар произойдет или еще чего, - март в том году у нас был теплый и сухой. Перебрался через холм и еще километров пятнадцать проехал в направлении падения этого гостя из космоса.

А дальше мне нельзя было ехать, с меня подписку тогда брали, чтобы далее пятнадцати километров в этом направлении от сторожки я в лес не углублялся. Там, дескать, секретная часть находится, и посторонним туда соваться нельзя, разглашать сей факт тоже запретили.

Обошел там все, проверил - вроде, все в порядке. Вернулся назад. А потом и вовсе позабылась эта история с метеоритом.

Но год назад, когда вы с Сашкой в армии служили, приезжают ко мне два генерала отставных - поохотиться. Начальство мое просило, чтобы я оказал им самый теплый прием. В баньке попарил да на кабанчика сводил. Дескать, люди важные, со связями в столице.

Ну, я завсегда гостям рад. Все по высшему разряду сделал.

После охоты да бани сидим мы с генералами за столом, дичь едим, а они ее коньячком запивают. Захмелели уже хорошо. Беседуем.

Слово за слово. Тут я рассказал им про метеорит, который в 86 году в лес упал. Они переглянулись и поведали мне продолжение этой истории.

Оказалось, что в лесу не просто часть секретная была, а целый военный наукоград. Назывался он "Арзамас-17". И они как раз в то время в нем служили. В этом городке конструировали миниатюрные ядерные реакторы, ракетные двигатели на ядерном топливе и, самое главное, - там разрабатывали систему телепортации.

Так вот эта самая система требовала много электроэнергии, ее обеспечивал небольшой ядерный реактор. Так вот точно в этот реактор и попал тот самый метеорит, который я видел».

- И что, там ядерный взрыв был? - спросил Саня.

- Взрыв был, конечно, от удара метеорита, но не ядерный, - уточнил Михалыч. - Просто произошло разрушение работающего реактора, со всеми вытекающими последствиями. Радиоактивная пыль, заражение территории, срочная эвакуация людей и тому подобное.

- Прямо Чернобыль какой-то! - удивился я.

- Верно, Чернобыльская авария произошла практически через месяц после этого, - подтвердил Михалыч. - Но Арзамас-17 был так засекречен, что мама не горюй. Поэтому о нем практически никому не известно. Да и после Чернобыля о нем даже те, кто знал - забыли. Главное, людей вывезли, а сам городок забросили. И потом все на Чернобыль переключились.

- Ух ты! Значит, мы имеем километрах в двадцати отсюда целый заброшенный город в лесу? - заинтересовался Саня.

- Радиоактивный город, - осадил его я.

- Ребят, эта авария старше Чернобыльской. Реактор в разы меньше. А в Чернобыле уже люди живут, - рассуждал егерь.

- Михалыч, я чувствую, ты хочешь туда сходить, - хитро заметил я.

- Да, хочу. И на то есть причина, - продолжил он. Не так давно, во время обхода территории я на такую картину нарвался, что волосы зашевелились. Мы с Бураном нашли медведя, вернее то, что от него осталось. А остались от него лапы да клочки шерсти. И угадайте, кто его сожрал?

- Ну не кабаны же местные? - усмехнулся я.

- Волки! - выпалил Михалыч. А точнее всего два волка!

- Когда мы с Бураном то место увидели, то просто остолбенели. Там земля буквально вспахана. Медведь был крупный, и без боя он, естественно, не сдался. Кора с деревьев была содрана. Стволы все в кровище и кишках. Везде шерсть окровавленная. И обглоданные медвежьи останки.

- Да как такое может быть, Михалыч? - возмутился Саня. - Как пара волков может задрать здорового медведя? Да он их - одной лапой! Он ведь хозяин леса!

- Я тоже так думал, Саня! Пока это месиво не увидел. Вот Буран не даст соврать.

Буран серьезно посмотрел на Санька.

- Мы когда с Бураном следы этих волчар увидели, то своим глазам не поверили, - продолжил Михалыч. - Эти зверюги размером с быка взрослого. А что вы хотите? Более тридцати лет в лесу фонит развороченный реактор. Людей-то сразу вывезли, а вот зверье там шастает беспрепятственно.

- Я понял тебя, Михалыч! Ты хочешь сказать, что эти волки — жертвы мутаций?

- Именно это я и хочу сказать. Только теперь жертвами становятся те, кто попадается им на пути. И мне это очень не нравится. На таких мутантов никаких медведей не напасешься. Поэтому мы с вами должны съездить в этот заброшенный Арзамас-17 и посмотреть, что там происходит, а заодно поохотиться на волков. Как вам такое предложение?

Уговаривать нас не пришлось. Охота обещала быть интересной. Мы уже представляли себе чучело волка размером с быка. Это же любой охотник обзавидуется. Да и городок заброшенный посмотреть очень хотелось.

- Михалыч, а как мы туда доберемся? Пешком далеко ведь. А УАЗ по лесу не пройдет, там ведь заросли, не продерешься, - озаботился Санек.

- Сань, неужели ты думаешь, что министерство обороны город построило, а дорогу к нему не провело? - вопросом на вопрос ответил егерь.

- К нему бетонка ведет, причем проходит тут недалеко, до нее доберемся по тропе, а дальше по ней и рванем.

- Так она там за тридцать лет уже вся заросла небось, - нахмурился Саня.

- Ну, между плитами растет трава, конечно, да кое-где завалы встречаются, деревья от ветра попадали. Придется нам бензопилу с собой взять, да еще у вас лебедка на машине есть. Так что, я думаю, прорвемся. И давайте закругляться, на сегодня объявляю отбой, - скомандовал Михалыч. - А то завтра дорога предстоит непростая.

С утра проснулись, чаю хлебнули и давай собираться. Продуктов взяли дня на три, палатку, спальники, патроны. Михалыч дозиметр взял. Говорит, что после рассказа генеральского специально купил его и частенько с собой брал в походы на всякий случай.

Саня сел за руль, Михалыч как штурман устроился рядом. А мы с Бураном запрыгнули назад. Егерь вывел нас к старой бетонной дороге какими-то звериными тропами, где УАЗ с трудом протискивался.

Зато бетонка была шикарной. В стыках между плитами, конечно, росла высокая трава и кусты, но наш УАЗ, казалось, от этого только кайфовал. Через пару километров его пузо, наверное, было очищено до блеска.

Ехали мы, как в тоннеле - с обеих сторон непролазная чаща. Дорога не была прямой, она обходила большой холм. И все бы хорошо, если бы не завалы. Полбеды, когда одно дерево лежит поперек дороги, а вот если их несколько, то приходилось поработать. Таких крупных завалов было аж четыре. И бензопила, и лебедка тогда очень пригодились.

Да еще колесо по пути прокололи, пришлось запаску ставить. В общем, убили мы на дорогу до Арзамаса весь день. Радовало одно - назад за полчаса домчим, дорога-то расчищена.

За холмом дорога спускалась в низину. Городок располагался в эдакой естественной чаше, со всех сторон окруженной высокими холмами. Уже вечерело, и чем ниже мы спускались по дороге, тем становилось прохладней. Потом машина нырнула в густой туман, и Саньку пришлось включать фары и снижать скорость.

Вдруг из тумана вынырнул бетонный блок, за ним другой и третий. Они стояли в шахматном порядке прямо на дороге. Саня аккуратно их объехал и остановил машину перед огромными закрытыми воротами.

Ворота были ржавыми, и на них висели выцветшие от времени знаки стоп и радиоактивность. Слева от ворот было здание КПП.

Единственное окно было усилено решеткой, а дверь, как и ворота, была закрытой. В обе стороны от КПП уходил в туман высоченный бетонный забор, по верхней кромке которого извивалась ржавая колючая проволока.

- Ну хоть ворота за собой закрыли, когда уехали, - вполголоса произнес Михалыч.

Санек заглушил мотор, и мы вышли из машины. Вокруг стояла тишина. Казалось, все звуки просто вязнут в тумане. Солнышко зашло за холм, а луна еле угадывалась сквозь белую пелену тумана. Мы стояли во мраке перед воротами в таинственный и заброшенный город. Атмосфера какой-то мистики пронизывала все вокруг.

Михалыч медленно подошел к дверям КПП и осторожно постучал. Мы замерли, слушая гробовую тишину, и почему-то совершенно не хотелось, чтобы с той стороны кто-нибудь ответил на стук.

- Вроде пусто, - почти шепотом сообщил Михалыч и подергал дверь за ручку.

Дверь была заперта.

- Парни, нам надо в КПП попасть, ночевать лучше в здании, - обратился к нам Михалыч.

- Давайте решетку с окна лебедкой сорвем, - предложил Санек.

Он завел двигатель и включил фары. Я зацепил крюк за решетку. Лебедка зажужжала и натянула трос. Решетка выгнулась и выскочила из проема. Затем я прикладом разбил самое большое стекло в окне. Санек меня подсадил, и я влез в темное помещение.

Луч моего фонарика нащупал добротный засов на внутренней стороне двери. Засов был хитрый, его можно было закрывать снаружи специальным ключом. Я с лязгом его сдвинул, и дверь со скрипом открылась.

Когда все вошли, я закрыл дверь. Три луча фонарей стали шарить внутри КПП. Собственно там была только проходная с вертушкой и отдельная комната для дежурных . В комнате стоял старый пыльный диванчик, стол и пара стульев. На столе - телефон для внутренней связи и какие-то бумаги. Везде был толстый слой пыли. Буран постоянно чихал, обнюхивая комнатку.

Дверь, которая вела в сам городок, и вовсе отсутствовала.

- Надо загнать машину, - сказал Саня и направился открывать изнутри ворота. Ржавые петли ворот издали такой рев, что в лесу с веток вороны попадали.

Машину припарковали у внутренней стены КПП. В комнате дежурных устроили привал. Зажгли примус, стали греть тушенку .

Буран, торопливо съев свою порцию тушенки, пошел обнюхивать ночные окрестности КПП.

- Буран, далеко не ходи! - крикнул ему Михалыч.

Пес фыркнул в ответ и пошел метить ближайшее дерево.

В тусклом свете фонарика трое мужчин неторопливо ужинали в небольшой комнатке заброшенного военного города, который находился глубоко в темном и дремучем лесу.

- Те два отставника еще мне поведали, что тут под землей практически второй такой городок, - негромко рассказывал Егерь.

- Там лаборатории всякие секретные и даже кольцевая ветка метро проложена.

- Ничего себе! - загорелись у Сани глаза. - Да тут можно серьезную экскурсию устроить!

- И, главное, похоже, до нас тут никого не было! - продолжил его мысль я.

Азарт исследователей охватил нас всех, включая Бурана, который, постоянно фыркая, что-то вынюхивал рядом с машиной. Михалыч включил дозиметр, и тот стал изредка потрескивать, показывая нормальный фон.

- Вроде работает, - сообщил он и положил дозиметр на стол.

Потом мы принесли спальники и, расстелив их на полу, стали располагаться на ночлег. Бурану же Михалыч определил место у дверного проема, что вел в городок и с командой «Охраняй» кинул ему там подстилку.

- Михалыч, тебе не кажется странным, что метеорит угодил прямо в реактор? - глядя в окно, спросил Санек.

- Я задавал этот вопрос моим гостям, они сказали, что этот метеорит очень похож на ответку.

- Как это? - не унимался Санек.

- Ну, дескать, тот телепорт, что тут создавали, был доведен до испытаний. А наши люди ведь не мелочатся. Взяли железную болванку в двадцать кило да прямо на Луну ее телепортировали. Только вот первый блин всегда комом. Болванка вместо того, чтобы аккуратно переместиться на поверхность спутника, шарахнула по Луне так, что неслабый кратер образовался. А через пару часов прилетел кирпич из космоса да прямо по реактору жахнул. Телепорт рядом с реактором построен. Потом они, говорят, долго репу чесали, совпадение это или кому-то очень не понравился новый кратер на Луне.

- Это они что, на инопланетян намекают, что ли? - усмехнулся я.

- Да кто его знает? - задумчиво проворчал егерь.

- Так, может, на этом космическом камушке бациллы или споры какие нибудь прилетели, да прямо в реактор бахнулись! - продолжал хохмить я.

- Ага, потом мутировали и теперь ползают по деревьям, шишки собирают! - рассмеялся Саня.

Заняв свои места в спальниках, мы еще долго не могли уснуть. Переговаривались почти шепотом. Но потом усталость взяла свое, и я отрубился. Последнее, что помню, это лежащего у входа Бурана, который напряженно вглядывался в ночную пустоту покинутого Арзамаса.

Проснулся я от звука двойного выстрела. Схватил ружье и бросился на улицу. Рассвет пытался пробиться сквозь плотную пелену тумана, но у него это плохо получалось. В полумраке улицы я увидел странную картину. Санек сидел на земле и стонал, держась за голову обеими руками. Рядом стоял Михалыч с ружьем и выпученными глазами.

- Саня, ты как!? - тряс он за плечо Сашку.

- Голова трещит, - стонал Санек, раскачиваясь.

- Что за война, Михалыч! - выпалил я, подбегая.

- Вон, смотри, какая зверюга на Саню напала! - указал егерь немного в сторону.

На земле лежали кровавые ошметки черного волосатого паука, который был размером с небольшую собаку.

- Нифига себе! - констатировал смерть я.

Тем временем Михалыч отвел Саню в помещение и дал ему две таблетки цитрамона от головной боли. Я, поковыряв палкой останки паука, тоже зашел в КПП. Бледный Саня сидел на диванчике, Михалыч рядом на стуле.

- Вы представляете! - начал возбужденно Михалыч. - Выхожу я по нужде на улицу, а там Саня куда-то идет прочь от меня! Я ему кричу, а он ноль внимания! А на голове у него как будто шапка! Я фонарь навожу! А эта шапка поворачивается да как сверкнет на меня шестью глазами, я чуть в штаны не наложил! Потом разогнался, да как толкну его в спину, он свалился, а эта тварь бежать! Ну я ее из двух стволов и приложил!

- А где Буран!? - обратил я внимание на отсутствие охраны.

- Я знаю, где он. Его эта тварь утащила. Они охотятся на спящих, - простонал Саня.

- Как это? - удивился я.

- Эти мутанты чувствуют излучения мозга, и как только человек или животное уснет, этот паучара бесшумно спускается сверху на паутине прямо на голову спящего. И сразу перехватывает управление телом. Добыча уже ничего не может поделать, только подчиняется. После чего он просто едет на ней в свое гнездо.

- Сань а ты как это узнал все? - вытаращился на него Михалыч.

- Он когда к мозгу подключается, то происходит как бы слияние его разума с разумом жертвы. Только паук доминирует. Я теперь все о нем знаю. Он сначала Бурана увел, когда тот задремал, а потом за мной вернулся. И если бы не ты, Михалыч...

- Вот тебе и приехали на охоту, а сами добычей стали, - грустно заметил егерь.

- Надо идти Бурана вызволять, он в гнезде лежит, паутиной обмотанный, - начал приходить в себя Саня.

- Так ты что, и дорогу туда знаешь? - не переставал удивляться Михалыч.

- Как к себе домой.

- Пару кварталов прямо по улице проедем на машине, там слева трехэтажное здание - нам туда.

- Сань, ты прямо как местный житель теперь стал.

- Так этот членистоногий мне почти всю свою память закачал, я теперь даже жену его знаю, которая чуть им не отобедала.

Между тем мы собрали все вещи в машину, и наш УАЗ стал медленно рассекать волны густого тумана в направлении, известном одному Сане.

С обеих сторон проплывали заброшенные здания, высотой не более трех этажей, вокруг домов - много деревьев. Видимо, когда проектировали городок, то деревья не убирали по соображениям секретности. Чтобы из космоса не очень-то светился. Ну или смахивал на какой-нибудь санаторий. А за время его беспризорности растительности тут сильно прибавилось. Трава и кусты лезли из всех щелей.

Машина остановилась у заросшего подъезда трехэтажки в административном стиле, позднего СССР. Широкие ступени, прикрытые бетонным козырьком, вели к большим стеклянным дверям. Двери чудом уцелели, но были распахнуты настежь.

Мы вышли из машины.

- Видите, вон там, в фундаменте, маленькое вентиляционное окошко? - негромко спросил Санек. - Этот сонный паук обычно через него в свое логово ползает, но когда едет верхом на своей жертве, то ему приходится через двери входить.

Мы с Михалычем переглянулись, а Сашка повел нас прямо в вестибюль здания. Внутри было грязно, за годы запустения сюда надуло ветром много листвы и веток. Кое-где даже росла трава. Санек, ориентируясь, как у себя дома, повел нас вниз по лестничному маршу.

- Это один из входов в местное метро, - включая фонарь, сообщил он.

Спираль бетонных ступеней, наконец, привела нас в подземный тоннель. Естественно, тут пахло сыростью и было совершенно темно и тихо. Единственное, что нарушало эту тишину, были звуки наших осторожных шагов да капающая где-то вода.

Метро, конечно же, было не как в Москве - здешний тоннель был диаметром метра три, не более. Пол был просто асфальтирован. Видимо, передвигались тут на колесном электрокаре с небольшими открытыми вагончиками. Я такое видел в какой-то передаче по телевизору.

Мой фонарик высветил на стене электрощит с тумблерами и выцветшей надписью «Резервное освещение». Ну я взял да щелкнул их по порядку. И свершилось чудо! По самому верху купола тоннеля зажглась редкая гирлянда тусклых запыленных плафонов.

- Что за аккумуляторы тут установлены? - удивился Михалыч.

- Ага, больше тридцати лет прошло, а они работают, - развел руками Санек.

- Военные технологии, однако, - решил поумничать я. - Может, у них тут ядерные батарейки подключены. Или реактор еще один работает.

Мы прошли по тоннелю метров пятьдесят, и тут Михалыч стал хлопать себя по карманам.

- Кстати, о реакторе, - произнес он. - Я кажется дозиметр потерял. Точно помню в вестибюле его включил, а потом вроде в карман сунул. Наверное, обронил. Я сейчас быстро сбегаю за ним, а вы тут меня подождите, я мигом, - распорядился егерь и побежал искать дозиметр.

Не прошло и пары минут, как началась такая заваруха, что нарочно не придумаешь!

Михалыч выскакивает в тоннель с лестничной площадки. Вскидывает ружье и с обоих стволов палит в сторону ступенек. И тут же изо всех сил бежит к нам, да как заорет во всю глотку: «Стреляйте, парни! Волк!»

Мы приготовились стрелять. Следом за егерем выскакивает этот мутант. Волчара размером с быка. И тут мы понимаем, что выстрелить не сможем, Михалыч ведь прямо на нас бежит. В такие моменты время как бы замедляется. Мы даже успели разглядеть этого волка в полумраке тоннеля. Огромный и сильный, со вздыбленной холкой, он бежал за егерем. Его пасть была оскалена, а желтые глаза выражали звериную ярость.

- Такого даже из четырех стволов не уложишь, - как-то с грустью мелькнуло у меня в голове.

То, что произошло дальше, повергло нас в настоящий шок. Сначала мы увидели, как нечто бледное и огромное движется по тоннелю с невероятной скоростью. Словно локомотив, оно неслось по тёмным недрам этого подземелья, легко настигая сзади зубастого хищника.

В последний момент эта бледная тварь разинула усыпанную зубами пасть, размером с весь тоннель и целиком проглотила волчару. Пасть тут же захлопнулась и начались конвульсии. До Михалыча весь этот кошмар не докатился буквально полметра. Егерь продолжал бежать к нам. Мы же, парализованные страхом, смотрели, как огромный бледный червь, покрытый толстыми щупальцами, извивается, переваривая свою добычу.

Михалыч не видел, что творится за его спиной. Когда он поравнялся с нами, то думал, что за ним по-прежнему бежит волк, и опять заорал: «Стреляйте!!!», - но увидев наши застывшие лица, он обернулся и посмотрел назад.

- Это что за хрень?! - тяжело дыша, прохрипел он.

- Ребята, валим отсюда! - вышел из ступора Санек.

И мы побежали подальше от этого монстра, не дожидаясь пока он переварит волка и займется нами.

Через сотню метров мы добежали до ответвления влево. Еще метров двадцать - и мы увидели лестничную площадку. Ступеньки вели вверх и вниз. Саня повел нас вниз. Мы спустились в коридор, который заканчивался выбитой дверью в какую-то лабораторию. Тут не работало резервное освещение, и лучи фонарей выхватывали из мрака какое-то оборудование, разбросанные стулья. Везде было много паутины.

- Пришли, - сказал Саня. И тут мы услышали, как где-то скулил Буран.

- Буран! Буран! - позвал Михалыч. Собака заскулила сильнее, мы повернули фонари на звук. На полу лежал белый извивающийся кокон.

Михалыч с Саней стали срезать паутину, которая была толстой и прочной, как рыболовная леска. Я стоял рядом и светил фонарем. Как только Михалыч освободил голову Бурана, тот стал неистово облизывать руки хозяина.

- Буранушка, сейчас мы тебя вызволим, дорогой, - ласково успокаивал собаку егерь, орудуя острым ножом.

Когда пес оказался свободен, его лапы дрожали, и его пошатывало. Видимо, затекло у него все. В комнате было еще несколько пыльных коконов, а на полу валялась высохшая мумия крысы, величиной с Бурана. Нам захотелось поскорее покинуть это паучье гнездо.

- Как назад-то пойдем? - спросил я Саню, - там поди этот червь тоннельный лежит, пищу переваривает.

- Думаю, он уполз уже, тем более я другой дороги не знаю, - ответил Санек.

- Ладно, бойцы, оружие на изготовку и на цыпочках возвращаемся старой дорогой, - скомандовал Михалыч.

Мы шли тихо, как никогда. Впереди шел, пошатываясь, Буран. Он теперь тоже знал эту дорогу.

Тоннельный червь действительно куда-то уполз, и мы беспрепятственно поднялись в вестибюль.

- А вот и дозиметр, - обрадовался Михалыч, увидев потерянный прибор на кучке старых листьев.

Около машины мы обнаружили следы того самого волчары и его напарника.

- Похоже, где-то в заборе проход есть, - заключил я. - Иначе как зверье из леса сюда попадает? Ворота ведь были закрыты.

- С меня на сегодня адреналина хватит, давайте домой сматывать, пока дружок этого мутанта не прибежал, - устало произнес Саня.

- Точно, а за вторым в другой раз вернемся с подкреплением, - сказал егерь, садясь в УАЗ.

Дорога назад заняла не более часа. Буран через пару дней оклемался, и у него с Сашкой образовалась какая-то ментальная связь, они понимали друг друга с одного взгляда.

С тех пор мы частенько ездим в "Арзамас-17" на охоту. Такие трофеи там добываем — закачаешься. Чучело второго волка у Михалыча дома стоит.

Ну, а если кто желает адреналина хапнуть - обращайтесь. За скромную плату можем устроить.

-------

Георгий Немов.

Ледяной январский ветер обдувает неприкрытые стопы. Еще несколько минут назад я не чувствовала их, но сейчас каждый шаг отражается острой болью, распространяющейся от ног и по всему телу. Словно с каждым шагом ломаются кости. В прочем сейчас это не имеет абсолютно никакого значения. Улица, по которой я иду, удаляясь от центра нашего небольшого городка, почти безлюдна. Попадающиеся на моем пути сомнительной внешности люди - делают вид, что не замечают меня. Обходят стороной. Где-то позади затухает праздничный Новогодний гул.

Замечаю в отражении припаркованного автомобиля свою походку. Выглядит так, словно я вот-вот рухну на заснеженный асфальт. Но я не падаю. Иду вперед. Врезаюсь босой ногой в выступающий металлический канализационный люк. Прямо мизинцем. Раздается такой хруст, что даже шум ветра не глушит его. Нестерпимая адская боль врывается в мое тело лишь спустя несколько секунд. Единственное на что мне хватает сил - издать глухой протяжный звук закрытым ртом. Я просто продолжаю движение вперед. У меня не хватит слов, чтобы описать весь ужас происходящего.

Меня зовут Аня. Мне всего 7 лет. И эта история началась несколько часов назад.

***

Начать хочется с того, что мой папа - самый лучший папа в мире. Несмотря на мой столь юный возраст, я вижу и понимаю, сколько заботы они с мамой дают мне. Сколько тепла и внимания я получаю.

Сегодня, как вы уже догадались, особенная ночь. Сегодня Новый год. Мой самый любимый праздник. Его я жду даже больше, чем День Рождения. Во всех этих городских украшениях, в наряженной и украшенной гирляндой елке, в телевизионных передачах - есть что-то. Что-то волшебное.

На часах было сорок пять минут двенадцатого. Во дворе нашей многоэтажки уже взрывались одиночные салюты. Мама, нарядно одетая, расставляла посуду на столе в гостиной комнате, где я, развалившись в кресле, смотрела какую-то веселую телепередачу. В нескольких метрах от меня - в коридоре, прошмыгнул красный силуэт. Мама загадочно заулыбалась. Я знаю - это папа, надев свой костюм Деда Мороза, взяв красный мешок с моим подарком и нацепив длинную белую бороду, собрался выйти из квартиры в подъезд.

Незаметно для меня. Он делает это каждый год. И каждый раз я подыгрываю ему. Эта чудесная семейная традиция - еще одна причина, по которой я люблю этот праздник.

Еле слышно закрылась входная в квартиру дверь. Я выключила телевизор и приготовилась услышать дверной звонок, означающий, что пришло время получать подарки. Мама продолжала улыбаться.

Замерев в ожидании - я не сводила взгляд с настенных часов, висевших прямо над нашей праздничной елкой. Прошла минута. Еще одна. Мама, отложив в сторону кухонные приборы, тоже с удивлением взглянула на часы.

Наконец ручка входной двери со скрипом задрожала и опустилась. Я поняла, что Дел Мороз наконец-то пришел! От радости, не обратив внимания на то, что звонок так и не прозвенел, спрыгнула с кресла и собралась было бежать в коридор. Но, сделав несколько шагов, я остановилась. Потому что свет в коридоре, с щелчком выключателя, погас.

Я удивленно посмотрела на маму, ища в ее лице улыбку - означающую, что папа придумал что-то новое, и все идет согласно его затеи. Но увидела я только настороженное удивление.

- Олег - Позвала она папу. В ответ только тишина. Мама крикнула еще раз, уже с интонацией, дающей понять, что происходящее ей не нравится. - Олег?!

Щелк. Свет снова зажегся. На пол перед дверным проемом в гостиную падала папина тень. Я хотела сделать шаг навстречу. Щелк. Свет вновь потух, и раздалось какое-то шуршание.

- Олег, это уже не смешно! Ты пугаешь Аню! - На самом деле мне не было страшно. Скорее я чувствовала себя как-то настороженно. Мама прошла вперед, оказавшись возле открытой двери в коридор, и выглянула в темноту. Снова шуршание и, наконец, прямо перед ней возник силуэт папы, одетого в костюм Деда Мороза.

Сказать откровенно - от озорливого предвкушения вручения подарков - не осталось и следа. Я стояла в стороне, позади мамы, и ожидающе наблюдала.

- Олег... ты чего? Все в порядке? - В голосе мамы я услышала первые ноты волнения. Вместе с ними, наконец, тревога достигла и меня. Мама повторила еще раз - Олег?

Папин силуэт вытянул правую руку вперед, к стене гостиной, на которой находился выключатель. Щелк. Единственным источником света в комнате осталась лишь мигающая разными цветами гирлянда, намотанная на елку. Папа сделал шаг вперед, и мама попятилась, оказавшись рядом со мной. В тусклом освещении я, наконец, увидела его лицо. Белой бороды и шапки не было - и не оставалось абсолютно никаких сомнений. Это был мой папа. Но что-то в его лице было не так. Он был... совершенно безэмоциональным. И даже взгляд на маму проходил как бы сквозь нее, направленный куда-то в никуда. В папином взгляде была только пустота.

То, что происходящее было чем-то нехорошим и, как минимум, очень странным, я отчетливо понимала. Но в моем детском сознании включился какой-то защитный механизм... и от этого я была спокойна. Думаю поэтому я не увидела, как кухонный нож со стола оказался в папиных руках. Не увидела, как, блеснув, сталь вошла в тонкую мамину шею. И лишь глухой треск, хрипящие попытки стона и грохот падающего тела, привели меня в чувства. Все эти звуки разлились по всей комнате, а затем словно схлопнулись в самом ее центре, где стояла я. Папа, отведя взгляд с лежащего на полу тела, направился ко мне. Я оставалась неподвижной. В моих детских широко раскрытых глазах отражался грядущий неминуемый конец.

Спасением, как я наивно полагала в тот момент, оказалось то, что еще не потерявшая до конца сознание мама, лежащая на полу с торчащим из шеи ножом, и захлебываясь собственной кровью, смогла протянуть руку вперед и ухватить папину штанину. Он вновь перевел взгляд вниз. Затем наклонился и протянул обе руки к маме. Точнее к ее голове. Вместе с раздавшимся хрустом ее тело, на мгновение, затряслось. И уже в следующий момент безжизненно замерло. Навсегда.

За стеной у соседей раздались радостные крики "Урааа!!!", и зазвенели фужеры. Наконец настал новый 2018 год.

Наблюдая за происходящим, я заметила, что растекающаяся по полу кровь вот-вот достигнет моих ног. Я попятилась назад и, подняв глаза, посмотрела на отца. Он все еще находился в сидячем положении, и его голова была прямо на моем уровне. В этот момент гирлянда вспыхнула белым светом. И в черных немного кучерявых папиных волосах я увидела это.

Я не знаю, что это... я никогда раньше не видела ничего подобного. Но на затылке кожа, вместе с волосами, немного расходилась, образуя что-то похожее на трещину. И прямо из нее вверх на несколько сантиметров тянулось что-то, по форме напоминающее то ли щупальцу... то ли стебель какого-то растения. Что-то тонкое серое полупрозрачное. Оно шевелилось. Легкие извивающиеся движения были видны очень хорошо.

В состоянии того шока, в котором я пребывала, мои действия были совершенно спонтанны. И я подошла к отцу.

- Папа, у тебя здесь что-то... - протянув руку и ухватив за отросток, я потянула его на себя.

Раздался какой-то странный и неестественный хрип. Кричал папа. И через секунду его тело бездыханно рухнул рядом с мамой, уткнувшись лицом в кровавую лужу.

В этот момент - весь ужас моей причастности к происходящему как есть обрушился на меня. Сердце заколотилось и казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Воздуха не хватало.

Я упала на колени рядом с папой.

- Папочка! Прости, я не нарочно! Я случайно, прости! - Кричала я. Воздуха стало не хватать на столько, что на новые выкрики его уже не хватало. В этой истерии я совершенно не заметила, как отросток, который оставался до сих пор в моей руке, куда-то исчез.

На мгновение стало темно.

А затем я открыла глаза.

Передо мной белый потолок. "Это всего лишь сон. Страшный сон." - Пронеслась мысль в голове. Я потянулась рукой, чтобы протереть глаза. Я попыталась потянуться рукой, чтобы протереть глаза. Но вместо этого я обнаружила, что не могла сделать ни единого движения. Моя голова опустилась вниз. И стало понятно, что я все еще в гостиной комнате. Два трупа моих родителей, как и мгновения назад - лежат рядом. За окном громыхают салюты. И я больше не управляю своим телом.

Постояв так несколько минут, мои ноги начали перебирать по направлению выхода. Я не поняла, как кухонный нож из маминой шеи оказался у меня в руках.

***

Ледяной январский ветер обдувает мои неприкрытые стопы. Еще несколько минут назад я не чувствовала их, но сейчас каждый шаг отражается острой болью, распространяющейся от ног и по всему телу. Словно с каждым шагом ломаются кости. В прочем сейчас это не имеет абсолютно никакого значения. Потому что боль чувствую я - а моим телом управляет кто-то другой. Или правильнее будет сказать, что-то другое. Я лишь наблюдатель. Чувствую, как что-то пульсирует и извивается на моем затылке.

Иногда, когда ветер дует совсем сильно - мое тело, одетое в нарядную домашнюю запачканную кровью одежду, начинает сдаваться и мне кажется, что я все-таки рухну. Тогда это на моей голове шевелится еще активнее, и я продолжаю движение вперед.

Впереди виднеется какое-то здание, огороженное металлическим забором. Это место мне знакомо. Я была здесь полгода назад, когда мне удаляли миндалины. Еще спустя несколько минут - удается прочитать надпись на вывеске: "Городская детская клиническая больница №1".

Я совершенно точно помню, что оставалась здесь на ночь, вместе с другими детьми. И так же помню, как хотела, чтобы родители остались со мной, но мама объясняла мне, что так не положено. Ночевать мне приходилось одной. Скорее всего, и сейчас там есть дети...

Я знаю, что с легкостью протиснусь между металлическими штырями забора. Нож все еще в моей руке. Меня и центральный вход разделяет менее ста метров. Вновь порыв ледяного ветра. Кажется, я вот-вот упаду, но отросток снова зашевелился на моей голове. Я двигаюсь вперед. Что-то подсказывает, что самое страшное еще впереди.

Стекающие из глаз слезы замерзают прямо на моем лице.

Остается лишь надеется на то, что хрупкое детское тело замерзнет быстрее, чем я окажусь внутри этого здания.