В комментах к прошлому посту я ляпнула, что расскажу еще одну историю. Ну, блин, никто меня за пальцы не тянул...
Итак, спустя пару месяцев после начала учебного года к нам в группу пришел мальчик, пусть будет Антон. Родители его - довольно обеспеченные люди, переехали из другого города. Чтобы протолкнуть ребенка в садик и спокойно выйти на работу, они "подарили" учреждению два или три холодильника. В общем, Антоша был неприкосновенным сокровищем, под особым наблюдением заведующей (ее предупреждения "чтобы ни-ни" для меня были дикостью - ко всем детям я относилась одинаково тепло, в отличие от... ну, это другая, тоже печальная история). На тот момент мальчику было около трех лет, и как всегда "ничто не предвещало"...
На деле Антоша оказался тем еще... Антошей. С первых же дней проявился его взбалмошный характер и жестокость. Он бил детей, отбирал все, что ему понравилось. Идти туда, куда нужно, отказывался напрочь. И когда дело доходило до воспитания ("с детками нужно дружить", "игрушками нужно делиться", "занятия - это интересно, Антоша, давай постараемся"), устраивал форменные истерики. Садился там же, где стоял, и начинал заливаться крокодиловыми слезами, вопя как оглашенный.
Не скрою, поначалу впечатление было не самое приятное, я ведь тоже человек. Когда первый шок прошел, я взялась за работу основательно. Каждый раз, когда моя смена была вечерней, беседовала с мамой мальчика, которая в свою очередь беседовала с Антошей. Эффект длился ровно одно следующее утро, потом мама уходила на работу, и все повторялось. Ситуация усугублялась тем, что в группе был еще один "сложный" мальчик, и это была просто аццкая смесь! Особенно когда приступы непослушания и истерик у них совпадали, а случалось это практически каждый раз.
Что-то нужно было делать, ребенок мучил всех вокруг и мучился сам. Но что? И тут в один прекрасный день я заострила внимание на то, как с ним общаются моя сменщица и няня... План действий нарисовался сам собой.
Я рассуждала так: маму он более-менее слушается, доверяет ей, а в саду взрослые к нему относились с пренебрежением и даже неприязнью. Если он истерил, никто не пытался "понять и пррростить". Да уж, с таким отношением и я бы ревела...
Действия были простыми: максимально ограничив его общение с другими взрослыми, в то же время я пыталась постоянно занимать его чем-нибудь интересным. Предугадывала, чего он хочет, и находила компромисс. Постепенно, не торопясь вливала его в детский коллектив. В начале каждого занятия уделяла ему повышенное внимание, чтобы он не повыкидывал к чертовой бабушке все со своего стола, а заинтересовался. Не скупилась на ласку и внимание. В периоды истерик обнимала или сажала к себе на колени, хотя первые несколько раз он сопротивлялся, а я и не настаивала, гладила по голове, говорила с ним спокойным тоном.
И ребенок раскрылся! Он оказался добрым, послушным, невероятного ума мальчишкой! Один из первых помощников, всегда с радостью принимал участие в уборке игрушек. "Только хвалите, любите меня!" - говорили его серые глаза.
Да, были моменты, этакие рецидивы, но они становились все реже и реже... Так прошла зима. Но однажды весной Антоша закричал. Закричал так, что я в тихий час плакала, вспоминая, как не смогла ему помочь! Не было конфликта, он заплакал буквально на ровном месте. Это продолжалось минут тридцать. В конце концов, с горем пополам, мне удалось уложить его спать.
Его маму я увидела только на следующий вечер. Рассказав о случившемся, мягко намекнула, что было бы не лишним сводить Антона к врачу... На что мне ответили:"А у нас вегето-сосудистая дистония, у него бывают такие срывы. Голова заболела, вот он и кричал". В этот момент я чуть не упала. Как? Она знает, что у ее сына проблемы, и ничего не делает???
Ответ меня убил. Суть его сводилась к следующему: когда мальчику поставили этот "диагноз", выписали какие-то легкие препараты (не помню название, извините), чтобы облегчить мальчику состояние. Первый курс дал результаты, Антону стало легче, но... Через несколько месяцев, естественно, ему поплохело. Вот только родители почему-то были уверены, что "волшебные таблеточки" излечат их сына раз и навсегда, а когда этого не произошло, глубоко разочаровались в медицине и перестали вообще что-либо ему давать... М-да, печальная была ситуация.
Несколько раз я говорила с ней на эту тему, рассказывала о себе. У меня в детстве тоже был такой "диагноз", но я просто неожиданно падала в обмороки, особенно зимой. Были и регулярные обследования, и стационар... Как-то помогло, знаете. И обмороки со временем прекратились, хотя головная боль по-прежнему периодически мешает жить.
Мама Антоши была непреклонна. Не верила - и все тут. И ничего не делала. Наверное, все-таки плохой из меня психолог-педагог, нужно было больше учиться. Я ее так и не убедила.
Когда я увольнялась, Антон был из числа тех детей, расставание с которыми особо резало по сердцу. Я оставляла его одного, с жестокими людьми, которые так и не разглядели его ум и доброту. Но долг перед родным ребенком был важнее...