Sobakko

в ответе на мой комментарий один пикабушник обмолвился: "Я бы почитал ваши рассказы.". что ж, @Balire, это спейшел фо ю (и, конечно, для тех самых моих пятерых подписчиков - я до сих пор не знаю, чего вы от меня ждете, ведь вы все это уже читали=))
и да, этот текст я публиковал пару лет назад на ЯПе.


Крупный город, типа Ростова, спальный район, снег валит крупными хлопьями, часов 12 ночи, фонари горят, заливая все вокруг оранжевым светом. По тротуару идет девочка. Миниатюрная брюнетка с пронзительно синими глазами. Она не замечает почти ничего вокруг, думает о чем-то своем, улыбаясь. На шапке у нее смешной огромный помпон, на руках разноцветные яркие варежки в полоску.

Наверное, она идет домой, в теплую и уютную квартиру, где, по приходу, она поставит чайник, наденет растянутый свитер, старый, но такой удобный и теплый. И будет, попивая обжигающий чай из выщербленной огромной кружки, также бездумно уставившись в окно, сидеть на кухне, даже не включая свет. Смотреть, как за окном кружатся огромные снежинки, очень медленно опускаясь на подоконник.

А пока она идет по улице, совершенно одна среди высоток, припаркованных машин и занесенных снегом детских площадок. Вокруг давящая тишина. Почти тишина, если не считать ритмичный далекий стук. Будто что-то большое и мягкое роняют на асфальт. Снег скрадывает расстояние, поэтому звук кажется далеким, хотя, на самом деле, его источник с каждым ударом приближается.

Из-за музыки в наушниках девушка не слышит стука. Но, обходя замерзшую лужу, лед которой кто-то проломил каблуком прямо посередине, она обращает внимание на то, что льдинки ритмично подпрыгивают вокруг дыры во льду. Пройдя еще пару шагов останавливается, оборачивается, возвращается к луже и присаживается, чтобы получше рассмотреть.

Она уже ощущает, как от толчков содрогается земля. С недоверием, медленно, вытаскивает один наушник, затем второй. От неожиданности вздрагивает, услышав глухой удар. Звук стал намного ближе.
В глазах девушки отчетливо читается недоумение, страха еще нет, она не успела испугаться. Вдруг ей послышался короткий вскрик, удивленный и испуганный. Он доносится с той стороны, куда она шла, из-за одной из 9-тиэтажек. Вскочив с корточек, девушка быстрым шагом направляется туда, откуда доносился вскрик, оттуда же и идет гулкий стук, приближаясь с каждым мигом.

Из-за дома, к которому она шла, выбегает парень. Когда он повернулся к ней, она заметила только его расширенные от ужаса глаза и перекошенный, будто в судороге, рот. Невнятно пробормотав какую-то фразу и коротко вскрикнув что-что похожее на «Ебтвоюматьнахуй», парень перебежал дорогу и скрылся среди домов, во дворах. Проводив его взглядом и подумав про наркоманов, которых «развелось тут», девушка хотела продолжить свой путь, к источнику звука, хотя в глубине души неизвестность ее страшила, при этом необъяснимо притягивая.

Но на дорогу, метрах в двадцати от нее, вдруг легла огромная тень, смутно знакомая по очертаниям, но неузнанная из-за размера. Страх сжал ее сердце липкими холодными пальцами, забрался под свитер и сковал ноги. Замерев от ужаса, она продолжала смотреть, как тень становилась все больше, толчки явственно ощущались уже всем телом. Казалось, будто даже дома содрогаются, и ей даже на секунду послышалось, как жалобно звякают стекла в ближайшем подъезде.

На мгновение у нее промелькнула мысль, за которую она уцепилась, как утопающий за соломинку: наверняка ей это просто снится, ведь такого в реальности просто не может быть. Но, обвалившийся после одного особенно сильного и ужасно близкого толчка, на машину огромный пласт снега с дерева заставил эту мысль испариться

И тут.
Из-за дома показался огромный (на ум девушки сразу пришло слово «неебический») кролик. Высотой примерно этажа до третьего. Причиной звука и толчков была его манера передвигаться маленькими, не выше метра, прыжками. Но самое нелепое было то, что одет он был в натуральную байкерскую косуху и держал в зубах сигарету. Все это было соответствующих размеров, она даже чувствовала тонкий запах кожи, исходивший от куртки, и успела заметить надпись возле фильтра «Marlboro» (несмотря на общую абсурдность момента, отметила про себя: «Красное»). Увидев ошарашенно уставившуюся на него девушку, кролик остановился, вытащил сигарету, стряхнул пепел и, глядя на нее, произнес прокуренным хриплым голосом: «Ну, че уставилась, бля? Иди домой, бля. У тебя там кошак некормленый, заждался уже, бля.». И, не обращая больше на нее внимания, продолжил свой путь, при каждом прыжке вздымая тучу снежинок. До девушки доносилось его бормотание: «Стоит, бля, смотрит, бля. И главное молчит, бля. Глазами хлопает, бля. Будто, бля, кроликов не видела. Бля. Тот долбоеб хоть орал там чето про приход невъебенный»

Как ни странно, но фраза про кошака вывела ее из ступора. Подумав про то, что дома кошак действительно некормленый и хорошо бы поторопиться, она решительно двинулась в сторону дома. Когда до подъезда оставалось несколько шагов, она обернулась, втайне надеясь на галлюцинацию, бред, да что угодно, лишь бы это не было правдой. Но мелькающая в свете фонарей огромная куртка с надписью «Born to be wild» во всю спину, не оставляла никаких надежд.

Вздохнув, она взглянула на темные окна своей квартиры и открыла дверь подъезда – кошак наверное уже проклял свою медлительную хозяйку. Да и чаю хотелось.

для моих 2-х подписчиков. я не знаю, зачем Вы подписались и что ожидали, так что ловите) написан текст был давно. очень давно. может быть найден на удавкоме - я туда изначально писал.

Жил как-то мальчик. Мальчик как мальчик, без выебонов. Но вот случалась с ним постоянно какая-нибудь Хуйня. Не просто двойку получил или у любимой машинки колесо отвалилось, а гораздо серьезней. Поэтому и жизнь у него не сложилась.

Любил он девочку Манечку. Без памяти любил. Впоследствии даже женился, но об этом позже. Так вот, любил он ее. Цветы постоянно в парке для нее пиздил, старался. За что при выходе из парка постоянно был нещадно бит (маленький ведь, глупенький – что с него возьмешь, не сажать ведь) ментами за воровство, а на подходе к Манечкиному дому пьяными гопниками за пижонство. А Манечка букетик помятый в ручки свои возьмет, носиком конопатым в цветочки пыльные зароется и аж дрожит вся – так ей нравится, когда цветы дарят. Потом Мальчика обнимет, в щеку окровавленную поцелует и домой идет – цветочки в вазу поставит и сидит, любуется. Тоже его любила, видимо.

А Мальчик постоит возле подъезда, посмотрит на сумеречное летнее небо, поймает в ладони порыв теплого вечернего ветра, посмотрит на Манечкино окошко на восьмом этаже, вздохнет тихо-тихо. Зуб, гопниками выбитый, выплюнет и идет домой. Мимо гопников, мимо мусоров, к родителям своим, горьким пьяницам. Там ему пизды дадут, за то что шатался неизвестно где и водки не принес, а он молча спать ляжет – что ж он лбам-то здоровым скажет.

Зато в школе он ни себя, ни Манечку в обиду не давал. Один раз даже учительницу - старую суку, нахуй послал. Она Манечку дурой обозвала, а та – в слезы. Ну Мальчик и не вытерпел. За что был отпизжен в кабинете директора физруком. Зато потом он физрука вечером на пустыре подстерег и палкой по балде настучал – нехуй руки на детей поднимать.

Так вот жил он, худо-бедно выживал. Работенку нашел, грузчиком на пункте приема стеклотары. Поначалу тяжело было ящики таскать, но потом привык, окреп и даже родителям сдачи начал давать. Те в больнице полежат месяц и больше не лезут.

А тут возраст подошел – в институт надо. Ну денег-то он успел заработать, на учебу, и поступили они с Манечкой в один институт. Радости-то было! Выучились они и решили жениться – пора ведь уже. И пошел Мальчик к Манечкиным родителям свататься.

Манечкины родители хоть и искоса сначала на Мальчика смотрели – у него мол, родители пьяницы горькие, да и сам он как-то… Но потом на Манечку посмотрят, на глазки ее счастьем светящиеся, на Мальчика улыбку добрую и мужественную, молодость свою босоногую вспомнят и думают "Любят ведь! Прям как мы любили.". Свадьбу сыграли скромную, но веселую. Только на ней Мальчика родителей не было – они два года назад от цирроза печени умерли. В один день. Это только в сказках те, кто счастливо и долго живут, в один день умирают. "Ну, оно и к лучшему, а то праздник бы весь испортили", думал про себя Мальчик.

Долго ли, коротко ли, а родилась у Мальчика с Манечкой маленькая девочка. А Мальчик уже работал на заводе и стал начальником цеха, получал много, так что на пеленки и няньку хватало. Да и Манечка начала книжки для детей писать, тоже деньги хорошие получала. В общем дом у них – полная чаша, машина, дача, и на курорты заграничные хватало, и на сервелат заморский кошкам.

А вы и скажете: а как же Хуйня постоянная?! Где интрига?! Где же жизнь не сложившаяся?! Да вот же она! Мальчик ведь хотел быть, как и все маленькие мальчики, Космонавтом Дядей Юрой Гагариным. Так всем гордо и говорил. Ан не получилось.

Кто из нас в детстве любое событие серьезней двойки или отвалившегося колесика не считал Хуйней, из-за которой и "умереть, чтобы все плакали" не стыдно?

Да и Гагарин-то хотел стать вовсе не космонавтом, а начальником сталелитейного цеха, как его папа.

Купил какую-то непонятную херню, назвал «игрушкой» тычет в меня, скалится. Игнорирую херню, смотрю на него, как на долбоёба, пусть сам играется.
Опять машина… Катаемся, катаемся, оп, приехали. Поели, попили, выпустил и бормочет «ссать, ссать, иди ссы, заебал, а то в машине ж нассышь». Ладно, разберемся, пока норм и даже забавно. Херню взял с собой и вставил в неё какую-то свистульку, начал свистеть прям в морду, ну не идиот? Сели в машину. Куда-то отошёл. Что ты там говорил про «нассать в машине»?
Мда… Взгляд «смотри, как я умею», во время процесса, его не впечатлил. Вот надо же было ему так не вовремя вернуться, а? Надо было быстрее ссать, тогда он бы, наверное, на меня и не подумал. Да и я бы по жопе не получил. Ну и что, что ты пеленку на сиденье постелил? Ты видишь же, что она скомкалась. И незачем так орать. Ладно, ладно, я понял – на сиденье мне пока нельзя. Не, ну я ж по-быстрому со своего на твое перепрыгнул. А, лапы мокрые? Ну высохнет твое кресло, не переживай. Или шортами впитаешь. О, опять едем. Приехали вроде. Вышел, про меня забыл. Что ж, придется срать прям здесь. Это ты молодец, что еще пеленку постелил на сиденье. А что такое «ёбанарот!»? ну я ж не знал, что ты за хлебом пошел. Всё, дома. Так, пока не расслабился – можно еще раз поссать. Да кто тебе виноват, что ты пеленки еще не расстелил на месте моего туалета.
Ночью загнал херню под диван. Стянутая газета наааамного интересней – от нее такие крутые клочки отрываются, с ними можно поиграть, пока это бородатое чудовище спит.
Утро
Да, я опять стянул с дивана плед и насрал мимо пеленок. Ей-богу, как маленький – пора привыкнуть. Поели, попили, уехал. ТЫ ГДЕ?! ТЫ ГДЕ?! ТЫ ГДЕ?! ТЫ ГДЕ?! ТЫ ГДЕ?! Ага, приехал. Чет побубнил в стиле «ёбтвоюматьАрчи», убрал какахи, накормил, напоил, поигрались, завалился спать. Опять уехал. Нет! НЕЕЕЕТ! Вот сволочь, приехал затемно, уставший и грустный, с какой-то бутылкой. А я специально гадил только на пеленки. Похвалил, накормил-напоил, играемся.
Блин, ну как он херню из-под дивана достал? Чето опять в меня тычет, катает по полу. Хм… Наверное интересная штука, раз он так ей заинтересовался. ОТДАЙ! ДАЙ МНЕ! Вооооо, норм. Пора спать, а то ж ночью некому тебя, дурака, будить будет.