Saqfed

Топот множества ног, крики, рычание, неестественные визги разносились со всех сторон и, что самое страшное, приближались. Саша не чувствовал угрозы от них для себя, он понял, как разлом решил разобраться с теми, кто хочет ему навредить. У разлома не было рук, ног, оружия или чего-то ещё, чтоб противостоять врагам. Но у него было бесконечное количество миров с легионами страшных тварей, которых он, казалось, берёг именно на такой случай.

Повсюду открывались разломы, с каждой стороны из них бежали, летели, катились, ползли, плыли, разрывая в клочья землю, твари, внешний вид которых сложно было бы описать словами. Порождения воспалённого, больного разума, в них с трудом можно было разглядеть знакомые черты. Пучки будто акульих челюстей, с клацаньем и рычанием, смертельными шарами летели к Степану и его людям с одной стороны. С другой приближался глухой топот сотен больших босых ног — на них бежали те, кого Саша с прищуру мог бы опознать как группу чрезвычайно перекаченных атлетов. Из-за обилия мышц нельзя было точно сказать, где кончаются их руки и начинаются ноги. Сверху пикировала стая, как бы сказал Саша, ртутных птиц, от их хромированных тел с двумя парами крыльев стекали и с шумом падали на землю зеркальные капли. Во главе всей этой армии неслась окончательно утратившая человеческий облик Муська. Кажется, что-то окончательно сломалось в голове Саши. Рассудок покинул его в тот момент, когда через него перешагнула и так же направилась к Степану пятиметровая кукла из фарфора с железными, ржавыми шарнирами, соединяющими её конечности вместе. Она взглянула на Сашу своим безжизненным, покрытым трещинами лицом, и парень уже не с ужасом, а с каким-то не здоровым восторгом увидел, что её глаза были живыми, а не стеклянными, как стоило ожидать. Когда мимо Саши пробежала небольшая стайка плюшевых зайцев и медведей с ножами и заточками в лапах, он засмеялся. Он хохотал, диким, нездоровым смехом человека, провожающего свой рассудок в добрый путь. Степан и его группа поддержки отступали, стреляя в приближающихся к ним противников, не причиняя им ни малейшего вреда. До Сашиных ушей сквозь весь этот шум доносились обрывки истеричных воплей Степана. Одной рукой он дёргал охранника рядом с собой, а другой показывал на Сашу и визжал:

— В него! В него, суки, стреляйте! — вся самоуверенность Степана давно сошла на нет. — Это всё из-за него! Стреляйте бл…

Он не успел договорить. Разлом решил не избавляться от них так, он считал это слишком быстрой и лёгкой расправой для тех, кто пришёл сюда с не самыми благими намерениями. Ругань Степана прервал портал, который давно открылся позади группы и в который их загнали многочисленные чудища. Они попа́дали в него один за другим и в воздухе повисла тишина. Вместе с группой Степана из этого мира исчезли и порождения ужасных миров. Саша подошёл ко всё ещё открытому порталу, в который свалились Степан со своей небольшой армией. В отличии от остальных переходов, сквозь этот всё было замечательно видно, о чём Саша вскоре пожалел. Группа людей лежала на полу, вокруг было разбросано не менее нескольких тысяч самых разных ключей, не многим меньше торчали из тел. Люди на полу лежали молча, не двигаясь, будто их парализовало. В их глазах были слёзы, а вместе с ними боль и ужас. Они не проронили ни звука, когда вокруг ключей начали проявляться контуры маленьких и не очень дверок. Люди на полу молчали, когда все ключи с характерным звуком разом провернулись в своих импровизированных замочных скважинах. Степан и остальные несчастные были живы, когда все двери одновременно открылись. Никакой крови и грязи, десяток человек в практически разобранном на части состоянии лежали на полу. Они дышали, в каком бы состоянии не находились их грудные клетки, на сколько частей они не были бы разделены, они вздымались от учащённого дыхания. Дед говорил, что в таком состоянии жертвы «ключей» могут провести не одно десятилетие, до тех пор, пока ключи их полностью не выпьют.

Портал начал закрываться, погружая беспомощных людей в вечную темноту. В последний момент Саша поймал на себе молящий о помощи взгляд Степана, тот смотрел на него одним глазом с неестественно перевёрнутого куска лица. Портал закрылся.

*** *** ***

Спустя непродолжительное время, проходы, ведущие, как оказалось, на дно к выключателю и обратно в дом, открылись. Саша долго стоял над диском, понимая, что никто сейчас не помешает ему закрыть разлом навсегда и уничтожить его, но в итоге он не стал этого делать. Что-то в нём изменилось. Убедив самого себя в том, что сможет сделать это как-нибудь потом, он направился через переходы в дом — важнее было помочь родителям.

Удивление на лице солдата, казалось, можно было рассмотреть даже сквозь непрозрачное стекло его шлема, когда тот совершенно неожиданно для себя увидел, как Саша в одиночестве, если не считать мельтешащей возле его ног кошки, вышел из спальни и направился к нему.

— Пошёл вон, — процедил сквозь зубы Саша.

— Стоять на месте! — солдат поднял автомат.

— Саша, не надо! — через слезы крикнула мама.

Он посмотрел на неё, коротко кивнул, а затем обратился к охраннику.

— Ты совсем дурак? — Саша остановился. — Я понимаю, на подобную работу идут люди... — он на секунду замялся, подбирая слова, — определённого склада ума, но попробуй подумать, — Саша повернулся, указывая куда-то в район спуска к порталу. — Туда я ушёл в компании десятка твоих вооружённых товарищей, а вернулся один. Они, — Саша сделал шаг в сторону охранника и с удовлетворением отметил, что тот отшагнул назад, — уже никогда не вернутся, можешь их поискать. Если найдёшь, то уверяю, тебе это не понравится, — он сделал небольшую паузу и продолжил. — Я уверен, для меня это всё в любом случае не закончится просто так. Рано или поздно приедут другие, я прав? Допустим, ты сейчас прислушаешься к голосу разума и свалишь докладывать руководству о произошедшем. Не сомневаюсь, твой рассказ вызовет у них ожидаемую реакцию, и они направят сюда ещё больше подобных дурачков, которые кончат так же, как и эти. Только от тебя зависит, будешь ли ты в их числе, — последние слова парень выплюнул с явной злостью.

Солдат молчал. Саша очень надеялся, что он обдумывает только что услышанное, и ему не придётся использовать Муську в присутствии родителей. Сомнений в том, что этот вояка не станет рисковать, у парня почему-то не было.

Так и произошло, охранник ушёл. Снаружи взревел двигатель явно не маленькой машины и через полминуты звук начал отдалятся.

*** *** ***

Разговор с родителями занял куда больше времени и вымотал гораздо сильнее, чем все предыдущие события этого дня. Саша на ходу выдумал какую-то идиотскую историю о том, что через подвал спецназ брал штурмом соседний дом, в котором находились какие-то очень нехорошие люди. Не известно какие именно, ведь Степан, командир спецназа, в подробности не вдавался. Бо́льшим идиотом, чем во время этого рассказа, Саша не чувствовал себя никогда. Разве что в детстве, когда он пытался объяснить, почему у тройки в его дневнике такой подозрительный хвостик. В отличии от прошлого раза, родители сделали вид, что поверили ему. Большего и не надо.

После того как Саша проводил родителей, он решил спуститься и закрыть разлом, но, идя по дому, он обратил внимание на то, в каком состоянии его оставили охранники Степана. В голове мелькнула мысль, что надо было не отпускать последнего до тех пор, пока он не уберёт за собой. Саша решил, что закрыть разлом он всегда успеет, а сперва было бы не плохо прибраться.

Уборка закончилась на рассвете. Кошка намекнула на то, что проголодалась. Доставая последнюю свиную голову, Саша размышлял о том, где они вообще продаются, сколько стоят и что охранника он отпустил очень даже зря. Парень снова предпочёл не смотреть, как кошка завтракает, поэтому его аппетит испорчен не был, и так как во время уборки он приметил в шкафу пару упаковок лапши быстрого приготовления, решение перекусить казалось правильным, тем более что последний раз он ел довольно давно. Допивая кофе, он поймал себя на размышлениях, как бы мог тут всё переставить, если б решил переехать сюда. Первым делом он подметил идеальное место для компьютерного стола, а так как именно он, по мнению парня, задаёт тон всему дому, то в его воображении легко начал формироваться остальной интерьер.

Решив, что вот теперь уже точно пора пойти и закрыть этот разлом, Саша достал письмо, чтоб задать деду вопрос, мучавший его со вчерашнего вечера.

— Дед, а что в… ой, точно, — он совсем забыл доложить деду о том, чем тут всё закончилось. — Извини, как-то из головы совсем вылетело. В общем, всё хорошо, Степан с товарищами на своём примере показали, почему не надо трогать ключи. От родителей отбрехался. Кошку накормил.

«… сам-то в порядке хоть?..»

— Да, вполне. Прибрал у тебя, вот думал пойти зак… — Саша осёкся. Он старался не думать об этом, его пугали возможные перемены.

Не читая дедов ответ, Саша спросил:

— Дед, а что всё-таки в том чемодане?

«… ты помнишь ту мышь? Я нашёл для неё зарядку…»

Саша улыбнулся. Он сидел за столом с письмом в руке и всё ещё не знал, как поступить.

Кошка, довольно муркнув, подошла к нему, запрыгнула на его колени, свернулась в комок и замурчала. Кошка умная, она всё понимала.

«…отвернись от экрана, прежде чем жать на кнопку, он старый и порой чудит. Подожди чуть-чуть и яркость устаканится…»

По достоинству оценив это своевременное предостережение, Саша заметил, что экран действительно начинает затухать. Взглянув на него, он убедился, что это действительно экран. Он увидел чёрно-белое, слегка подсвечиваемое, будто нарисованное тонкими линиями где-то в глубине стекла, объёмное изображение этой самой комнаты. Судя по расположению вещей, «патефон» был ещё и камерой, на которую была снята эта фотография.

«А дальше что? — подумал Саша. — чем мне это поможет?»

Он хотел было озвучить этот вопрос письму, как заметил движение на экране. Из-за кадра вышел его дед. Медленно, опираясь на трость, он подошёл к стулу и аккуратно опустился на него.

— Ну чего, нормально? Меня видно? — обратился дед к кому-то.

Поверив уже во всё, что только можно, Саша предположил, что этот странный «скайп» функционирует по тому же принципу, что и письмо, поэтому вслух сказал:

— Да, тебя вид... — и тут же осёкся, так как ему вторил голос из динамиков, ответивший деду точно так же.

Получается, тут был ещё кто-то во время этой записи. Голоса Саша не разобрал, но звучал он, в отличии от голоса деда, как-то не так, шипящие и свистящие звуки там, где их быть не должно, резанули по уху.

— Ну и хорошо, — сказал дед таинственному оператору, —Привет, Саша.

Дед посмотрел прямо в объектив, и будто посмотрел внуку прямо в глаза. От этого Саше стало как-то не по себе.

— Если ты это смотришь, значит ты всё-таки не поленился и приехал, как я просил, и уже отошёл от первого потрясения, связанного с письмом. Сейчас будет следующее.

Хоть изображение было чёрно-белым и вообще неестественным для Саши, привыкшего к обычным экранам телефонов и телевизоров, но, тем не менее, оно было очень чётким, поэтому он отчётливо различил ухмылку на лице деда, когда тот произносил последнее предложение. «Весело ему, значит, — хмыкнул он. —  Впрочем, он всегда был таким, чем страннее событие, тем больше оно его веселит».

— Давай-ка я начну с того, — дед поставил трость перед собой и, положив обе руки на рукоять, откинулся на спинку стула, — что все мои рассказы — это чистая правда. Как по мне, так это уже должно отсеять часть твоих вопросов, по крайней мере, я на это надеюсь, — он слегка наклонился вперёд. — Значит давай по порядку.

*** *** ***

Уже и не помню, говорил я тебе или нет, но это место для постройки дома я выбрал не просто так. Не буду тебя утомлять долгим рассказом как я нашёл его, скажу лишь, что это было очень не просто. Сбор сплетен, слухов и баек, а также постоянные разъезды по разным местам с последующим осмотром заняли у меня пару лет. Это место, оно как бы перекрёсток для множества самых разных миров, удивительных, не поддающихся воображению и преимущественно безопасных. Я всегда жалел о том, что нашёл его слишком поздно, хотя когда бы я его не нашёл, я бы всё равно жалел об этом. Не хватит и сотни жизней чтобы просто посмотреть на каждый из них! Когда у меня случился один из первых контактов, твоя бабушка, к сожалению, была рядом и отреагировала на это так, как, я думаю, и ты отреагировал на то письмо. Впрочем, её реакция, — дед усмехнулся, — была в любом случае ярче твоей. С тобой всего лишь говорил твой мёртвый дед через кусок бумаги, а она обзавелась тем, что выглядело как обычная кошка, мурчало и мяукало как обычная кошка, спала везде, где только можно как обычная кошка, но было у неё небольшое отличие. После одного случая я лишился коровы и впредь старался не выпускать это чудище со двора, чтоб избежать неприятных разговоров с соседями. Если, конечно, её вовремя и качественно кормить, то опасности от неё не больше, чем от обычного питомца, но всё же... Очень надеюсь, что она ещё в доме, обязательно потом глянь за печкой, это её любимое место. Если она там, то достань из морозилки свиную голову и отдай ей. За процессом лучше не наблюдать.

Так, о чём я, а точно, миры. Точка, в которой они сходятся вместе, находится точно под домом, а с тех пор, как я там всё немного разворотил, спуск на дно сам по себе превратился в увлекательное путешествие. В общем, к чему я веду. Забрать чемодан не было самоцелью твоего визита сюда. Увезти его к себе, тебе, конечно, всё ещё надо, но сперва я хочу, чтоб ты кое-что сделал для меня. Ты должен пойти в подвал, спуститься на самое дно колодца, который я вырыл, и закрыть этот разлом, а после взорвать там всё. Именно в таком порядке. Если его просто взорвать, то разлом никуда не денется, этим только навредишь и откроешь кучу переходов, которые появятся не только в этом посёлке. Сделать это можно при помощи детонатора, который я спрятал в шкафу у входа, там всего одна кнопка, так что думаю ты разберёшься. Разумеется, я не тешу себя иллюзиями о том, что ты решишь остаться здесь следить за этим местом, хотя, конечно, я был бы этому рад. И не смей оставлять Муську тут, возьми её с собой, домой то оно, наверно, тебе несподручно будет, хотя кто его знает? — дед усмехнулся. — Может и попривыкнешь к ней. Возьми её в колодец, она умная, всё понимает, уйдёт обратно к себе или ещё куда, где ей комфортней будет, и не наша забота, как это воспримут её неудачливые соседи. Ладно, эта информация тебе ни к чему.

Проход в подвал находится в спальне бабушки, за шкафом. И прошу тебя, возьми там какой-нибудь рюкзак, положи в него тёплые вещи, не удивлюсь, если тебе придётся пройти через пару мест, которые не могут похвастаться мягким климатом. Воды возьми, — дед продолжал напутствие так, будто Саша уже на всё согласился, — еду, пожалуй, не надо, спуск не займёт много времени, — «да что ты там выкопал-то такое?» — час, два, не больше. Ничего не бойся, эти миры в основном безопасны и, самое главное, почти всегда выходы в них находятся в незаселённых местах. Возьми письмо, через него мы сможем поддерживать связь и… Ах да, тебе ведь, наверно, интересно, как это происходит, это наша с тобой связь? Мне тоже было интересно, когда твоя бабушка нашла такой вариант общения. Нет, я говорю с тобой не из загробного мира, на сколько мне известно, его нет, по крайней мере, я не находил. Я нахожусь... в этом... как его... четырёхмерном мире, вот. Главное, туда живым запрыгнуть, обратно, правда, не выйти... То есть нет, прямо сейчас, во время записи, — он обвёл руками комнату, — я, конечно, нахожусь тут, в доме, но на тот момент, когда это увидишь ты, я буду уже там. Чуть не запутался, — улыбнулся дед, — но, вроде, всё правильно объяснил. Я часто бывал там, ну, не совсем там, конечно, рядом стоял, навещал твою бабушку, привет тебе кстати от неё. Бумага тоже оттуда, она не привязана к обычному ходу времени и может меняться, влияя только на настоящие события, не затрагивая прошлых. Если объяснять совсем по-простому, то я слушаю, что ты говоришь и пишу тебе ответ. Знаешь, не вникай лучше, по ту сторону это проще понимается. Мне, когда бабушка это объясняла, я тоже понять не мог. Хотел бы я оправдать свой ужасный почерк тем, что в моём нынешнем состоянии писать не очень легко, но ты мне не поверишь, ты знаешь, что я всегда писал как кура лапой.

Ладно, не буду тебя задерживать, хотя нет, есть ещё кое-что, — дед замялся, подбирая слова. — Тут такое дело, ты, прежде чем спускаться, выйди на улицу и осмотрись. Тут появился какой-то новенький в посёлке, не нравится он мне, проявляет нездоровый интерес к происходящему, слишком часто крутится где-то неподалёку и ладно бы только это, но он, как по списку, посещает все обнаруженные мною проходы. Сейчас он, конечно, ничего там не найдёт, колодец своё дело сделал и сконцентрировал всё в одном месте, но я боюсь, что он может однажды догадаться, где искать. Сперва то я, если уж быть честным, обрадовался, он приехал, пришёл знакомится, только задним умом я догадался, что ни к кому, кроме меня, он не приходил. Говорит, что он какой-то «релансер», хочет тут жить и работать вдали от городского шума. Низенький, полненький, он с нездоровым азартом выспрашивал у меня всё об этом посёлке, а после начал аккуратно задавать вопросы про всякие странности. Ты знаешь, я об этом не распространялся, ты да бабка знали. Соврал я ему, что нет тут ничего такого да начал старательно его избегать. Только заметил, пойду я куда, а этот где-нибудь неподалёку вертится, будто делами своими занимается, и ладно бы это только днём происходило, но вскоре он и ночью принялся следить за мной. Ну а мне-то что, мне не жалко, пошёл я на реку или в лесок, грибы посмотреть, а он рядом, следит за стариком, думаю, пусть ходит, пользу приносит — вдруг мне плохо станет, он может хоть скорую вызовет, — дед снова сделал паузу. — Буквально на днях он начал следить за домом, а вчера, возвращаясь из магазина, я вдруг поймал себя на том, что не вижу нигде своего преследователя. Я прямо бегом побежал домой, думал сердце из груди выскочит, не то у меня уже здоровье, чтоб так носиться. В доме я его не застал, но он там точно был, я это понял по состоянию кошки. Как бы это сказать лучше, в общем, она уже была готова к ужину, выглядела так же, как когда я заметил её, подбирающуюся к моей корове. Впрочем, ты в любом случае это увидишь, когда пойдёшь её кормить, поэтому лучше это, наверно, хоть как-то описать, чтоб ты был готов. Вот представь себе не самую привлекательную сколопендру длинной в пару метров, толщиной с ногу и с элементами кошки, торчащими по всему её телу. Лучше б она его сожрала, ей богу, не пришлось бы скармливать ей почти целую свиную тушу, чтоб успокоить. Нельзя так говорить, конечно, но он ведь вернулся этой же ночью, говорил с кем-то по телефону возле моего открытого окна. Он описывал всё, что узнал и увидел, он даже про кошку мою кому-то рассказал. Он действительно видел её, и из разговора стало ясно, что она кинулась на него едва он заглянул в дом... Я уверен, что он специально говорил это всё так, чтобы я услышал, чтобы я испугался и убежал. В какой-то степени, я, пожалуй, так и сделаю, — дед снова усмехнулся и вздохнул. — Ну, мне тут показывают, что пора закруглятся, — он снова посмотрел на кого-то за кадром. — А по-человечески нельзя что ли сказать? Чего ты тут машешь этим своим… Ладно-ладно, всё, я заканчиваю, — он снова посмотрел в объектив. — Саша, я надеюсь, у тебя всё получится. Мне, честно говоря, наплевать, кто он и чего хочет, чего бы он не хотел, он этого не получит. Удачи тебе.

*** *** ***

Экран снова ярко вспыхнул на мгновение, ослепив Сашу. Он даже не стал заглядывать в письмо, заранее зная о том, какое предостережение деда ждёт его там.  Не сумев решить, чем ему заняться раньше, обходом территории с поиском шпионов или кормлением хтонического ужаса, Саша на прямых ногах прошёл на кухню, взял чайник, налил в него воды и поставил на электрическую плитку. Пока он искал кружку почище и кофе или, на худой конец, чай, он почувствовал, что кто-то коснулся его ноги. Саша к тому моменту уже нашёл кружку и, собираясь дунуть в неё для самой тщательной очистки от пыли или, скорее, для собственного спокойствия, так и замер, не донеся кружку до лица и держа губы, вытянутыми в трубочку. Больших усилий стоило ему не выронить кружку, когда откуда-то снизу раздалось не очень громкое, но настойчивое «мяу». Он медленно, преимущественно одними глазами, стараясь не двигаться, посмотрел вниз. Кошка Муська сидела возле его ног и внимательно изучала Сашу. Её взгляд методично рассматривал каждый сантиметр его тела, пока парень, не моргая, смотрел на кошку. Когда их взгляды встретились, кошка будто немного прищурилась.

«Сейчас бросится на меня», — промелькнуло в голове парня.

— Мяу, — ответила кошка.

Она встала, подошла к холодильнику, понюхала его, повернулась, вновь посмотрела Саше прямо в глаза и повторила:

— Мяу! — в этот раз мяуканье прозвучало громче и более настойчивее. Саша впервые слышал, чтоб кто-то мяукал настолько властным и не терпящим возражений тоном.

Кофе явно откладывалось. Он поставил кружку на стол и аккуратно двинулся к холодильнику. Прежде чем потянуть за ручку, он вновь посмотрел на кошку, которая сидела прямо перед дверью, мешая её открыть.

— Отойдите. Пожалуйста, — неуверенно и как-то само собой вырвалось у Саши. Он, конечно, знал, что кошатники порой ведут со своими животными самые пространные разговоры, но был уверен, что он первый, кто сказал подобное кошке на полном серьёзе.

Муська муркнула, встала, отошла на пару шагов от холодильника, села и снова выжидательно уставилась на Сашу, внимательно наблюдая за тем, как тот открывает холодильник и извлекает из верхней его части замороженную свиную голову.

— Про то, что её надо размораживать или как-то ещё готовить, дед не говорил, поэтому претензии к нему, — обратился Саша к явно оживившейся кошке. — Куда б тебе её положить?

Он осмотрелся и увидел пустой угол в дальней части комнаты, прямо рядом с бабушкиной спальней. Пол и стены в этом углу покрывали тонкие, но глубокие царапины. Муська подтвердила его догадки, направившись туда, постоянно оглядываясь на парня, проверяя, идёт ли он за ней. Кошка села, Саша не спеша положил трапезу рядом с ней и, так же медленно выпрямляясь, заметил, что она по-прежнему неотрывно смотрит на него, а по кошкиному телу как будто пробежала рябь. Казалось, ещё чуть-чуть и она отмахнётся от него лапкой, давая понять, что дальнейшее его присутствие рядом ей ни к чему. Саша подавил страх перед неизвестностью и, доверившись интуиции, отвернулся. Направляясь к закипающему чайнику, он слышал позади себя тихий стрёкот, а также смесь хлюпающих и чавкающих звуков. Обернуться и посмотреть не было никакого желания, но о происходящем сзади ему услужливо сообщил идеально отполированный самовар.

Стараясь более не смотреть в отражающие поверхности, Саша налил себе кофе и сел за стол спиной к углу, звуки из которого доносились всё тише, пока окончательно не превратились в мурчание и звук, с которым умываются после еды довольные кошки.

Начал дёргаться глаз, в дрожащей руке слегка потряхивало чашку, которая пару раз неприятно стукнула Сашу по зубам, когда тот пытался пить. Он, не моргая, смотрел в темноту за окном и старался переварить всю полученную информацию. Её было слишком много не то что для одного дня, её было слишком много для всей сознательной жизни парня. Другие миры, некий колодец в подвале, четырёхмерный дед, кошка-сколопендра, какой-то наблюдатель, что ещё? Слишком много ему теперь предстояло переосмыслить. Пересилив себя, он наконец посмотрел на кошку, которая, закончив приём пищи, теперь сидела и вылизывалась. Кажется, на стенах удивительно чистого угла добавилось ещё несколько глубоких царапин. Переведя взгляд на бабушкину спальню, он вспомнил о том, какую гору хлама ему предстояло разобрать, прежде чем приступить к спуску в колодец. Эта мысль угнетала его больше всего. Дабы хоть не много отсрочить неизбежное, Саша решил сперва обойти территорию, тем более что проветрить голову на свежем воздухе ему явно не помешает.

На улице действительно стало несколько легче. Выйдя во внутренний двор, он посмотрел по сторонам и поднял голову вверх, в очередной раз убедившись в том, что за городом звёзд на небе становится гораздо больше. Он прошёл мимо курятника и открыл дверь в огород. Беглого взгляда было достаточно, чтоб понять — не смотря на странные, отбирающие много сил и времени увлечения деда, про садоводство он не забывал. Как он только всё это успевал? Саша проводит на работе по десять часов в день и приходя домой, он, не то чтобы обессиленный падает на диван, нет, не вагоны же он разгружает, но найти в себе силы на какое-нибудь хобби или другое занятие он просто не может. Всё на что его хватает, это просмотр видео с ютуба, где какие-то блогеры рассказывают о играх, в которые ему откровенно лень играть. Даже перспектива поиска чего-нибудь более благородного для просмотра, вроде сериала, заставляла испытывать его чуть ли не физический дискомфорт. А тут, ухоженные грядки, подстриженный газон под мангалом, всё на месте и всё аккуратно. Это в деде его всегда восхищало. Саша вернулся во внутренний двор и направился к воротам, ведущим на улицу. Он уже хотел поднять крючок, как услышал снаружи какое-то копошение, прямо тут, где-то рядом с окнами. «Теперь что? Дедова собака вернулась? А она чем была на самом деле? Кстати, почему он ничего про неё не рассказал?» — поймав себя на мысли, что его совершенно не пугает то, что может быть на улице, Саша скинул крючок и, открыв ворота, вышел. Звук под окнами сразу прекратился, будто кто-то замер, затаившись и наблюдая за незваным гостем. Силуэт пухлого и невысокого человека, застывшего в неудобной позе в кустах, Саша заметил сразу, но решил не подавать вида, так как ему пришла идея получше. Он посмотрел из стороны в сторону, будто кого-то ищет и, набрав побольше воздуха, выдал:

— Кис-кис-кис-кис-кис! Ты куда убежала, зараза? – сказал он громким шёпотом, в тайне надеясь, что кошка его не услышит.

Справа в кустах кто-то «ойкнул» и, кажется, куда-то заспешил.

— Извините, — громко обратился Саша к пухлому, — тут кошка из дома выскочила, черепаховая такая, не видели куда побежала? А то мне её кормить пора.

Услышав о голодной кошке, силуэт, казалось собиравшийся только что бежать, не разбирая дороги, мельком взглянул на Сашу и остановился. Видимо, злорадную ухмылку надо было прятать тщательнее.  Заметив, что над ним явно издеваются, Пухлый на мгновение смутился, затем приосанился и, на столько, на сколько смог, постарался принять вид человека, контролирующего ситуацию.

— Я так понимаю, вы внук Фёдора Юрьевича? — начал он, старательно изображая уверенный голос. — Александр Рейм, кажется? — он двинулся в сторону Саши, вытягивая руку для приветствия. — Ваш дедушка много про вас рассказывал, — явно соврал он. — Меня зовут Степан…

— Чего тебе надо, Степан? — оборвал его Саша, не планируя пожимать протянутую ладонь.

Пухлый остановился и удивлённо уставился на парня.

— Это про тебя, получается, мне дед говорил? Крутился возле него, донимал, херню всякую спрашивал? — Саша решил, что ругань заставит уйти незнакомца ненадолго, хотя бы на столько, чтоб хватило времени на выполнение поручения деда. — Возле дома его зачем ошивался? Ты в курсе вообще, что он умер? Может это ты его довёл, клоун? — возможно перегнул палку Саша.

Степан смотрел на парня не моргая, возможно, что-то обдумывая. Дослушав все претензии в свой адрес, он едва заметно улыбнулся и ответил:

— Вы сказали про кошку, желая меня напугать, значит вы в курсе недавней ситуации и в курсе, чем эта кошка является на самом деле. Я прав? — он, сцепив руки в замок за спиной, не спеша направился в сторону, обходя Сашу по кругу. — А если я прав, то тогда вы точно знаете и о том, чем ваш покойный дедушка здесь занимался, а значит, — он развернулся и пошёл в другую сторону, продолжая изучать Сашу взглядом, — вы должны быть в курсе того звонка, который ваш дедушка совершенно точно слышал. Стало быть, вы должны прекрасно понимать, что я определённо не просто какой-то там любопытный сосед, — договорил Степан и остановился в ожидании ответа.

Сашу не особо впечатлила эта тирада, хотя фактическое признание Степана в том, что он относится к каким-то силовым структурам или чему-то подобному, оптимизма не внушало. В его голове промелькнули сцены допросов и прочих не самых приятных разговоров с не менее неприятными людьми. Саше было совершенно не стыдно признаться, что в один момент его посетила мысль сдать все явки и пароли, лишь бы от него все отстали и всё это закончилось. Тем не менее, этот человек ему не нравился и, если уж идти на сделку со следствием и совестью, то с кем-то другим, тут Александр решил пойти на принцип.

— Удостоверение может покажешь какое, или полицию вызвать?

— Смелый, да?

— По правде сказать, не особо, но я и не вижу, чего должен бояться. Кроме балабольства, я от тебя пока ничего дельного не услышал. И да, на данный момент ты как раз производишь впечатление любопытного соседа.

Саша замолчал в ожидании того, что его собеседник сделает дальше.

— Зачем тебе это всё? — тон Степана стал грубее. — Ты парень молодой, явно не глупый, должен понимать, что это всё, — он развёл руки, — мы просто так это не оставим и запомним каждого, кто пытался помешать, — указал он пальцем на Сашу.

— Ты ей это повтори, — кивнул Саша на окно в доме.

Там, на подоконнике, сидела кошка и не моргая, будто кошки могут смотреть иначе, следила за Степаном. Ожидаемой реакции не последовало. Он опустил руку, хмыкнул, и, развернувшись, направился в противоположную от дома сторону.

— У тебя есть два часа на то, чтобы уехать отсюда, — не оборачиваясь, громко сказал Степан. — И может тогда мы сделаем вид, что тебя тут никогда не было.

Саша, сохраняя лицо, так, будто за ним кто-то наблюдает, дождался, пока незваный гость не скрылся из виду, и тут же побежал обратно в дом. На данный момент он не знал, как лучше поступить. «Если этот толстяк правда из какой-то организации, они могут причинить мне вред. Может действительно собрать вещи и уехать? — Саша нервно наматывал круги по комнате. — А отец? Он должен приехать утром, что сделают с ним? — Саша остановился возле «патефона» и уставился на письмо. — Точно!»

— Так дед, давай в двух словах, ситуация следующая, — Саша зачем-то держал письмо перед лицом и кричал в него, — приходил этот твой, который пухлый, угрожал, велел валить из дома, — Саша осёкся.

«А ведь действительно, он просто говорил, он ведь так и не подтвердил свои слова. Нести чушь и сыпать пустыми угрозами может кто угодно. Кто приедет сюда через два часа? Он и его не менее спортивные друзья, счастливые от того, что им удалось обмануть наивного дурачка?» — Саша посмотрел на письмо и увидел проявляющееся там сообщение.

«…это не хорошо. Не думаю, что он представляет какую-то угрозу, но и тебя подвергать опасности я не хочу…»

«И что мне делать с этой информацией?» — подумал Саша.

Поразмыслив ещё не много, он пришёл к выводу, что надо отталкиваться от фактов. Разлом и какие-то дедовы измерения есть? Допустим. Представляет ли конкретно сейчас Степан хоть какую-то угрозу? Нет. Надо сделать, как сказал дед, а там будь что будет.

*** *** ***

Сложив письмо и спрятав его в кармане, Саша прошёл в бабушкину спальню оценить масштаб трагедии. «В принципе, можно сложить весь хлам на диван и сдвинуть шкаф в сторону, много времени это занять не должно», — в голове вырисовывался план. Он начал перекладывать вещи, попутно мельком рассматривая содержимое мешков и коробок. Рюкзак нашёлся достаточно быстро, а вот тёплые вещи всё никак не попадались. К тому моменту, когда Саша добрался до шкафа и открыл его, он уже был готов взять с собой кучу дедовых рубашек и каких-то домашних штанов с вытянутыми коленками, в надежде, что надев всё это на себя, он сможет хоть как-то согреться. Делать этого не пришлось, тёплые вещи были обнаружены аккуратно висящими на вешалке в шкафу. Сняв их и сложив в рюкзак, Саша начал прикидывать, как будет сдвигать эту гробину. Старая мебель отличается от современной прежде всего тем, что при её изготовлении на материалах явно никто не экономил и использовал что-то кроме смеси картона, клея и опилок. Конкретно этот шкаф, в представлении парня, был вырезан из цельного куска окаменелой древесины с добавлением небольших вкраплений чугуна в виде ножек, ручек и, скорее всего, литого каркаса, ну так, для прочности. Шкаф стоял в противоположном от дивана углу вытянутой комнаты и закрывал собой проход в подвал. Его необходимо было сдвинуть буквально на один метр и тогда парень легко бы смог протиснутся в образовавшийся проём. Саша подошёл к шкафу с боку, вцепился в его верхний угол и начал аккуратно наклонять на себя. Идея заключалась в том, чтобы наклонённый, стоящий на двух ножках шкаф, потихонечку, маленькими шажками, ушагать куда-нибудь в район дивана. Против этой идеи выступила одна из ножек, которая, с предательским и не предвещающим ничего хорошего хрустом, загнулась под шкаф, оскалившись гнутыми саморезами. Шкаф качнулся, накренился, и собрался завалится на Сашу, человека не то чтобы совсем не́мощного, но не готового к тяжёлой атлетике в данный конкретный момент. Парень выскользнул из-под падающего шкафа и отпрыгнул сторону. В следующее мгновение упавшая мебель оторвала от дивана боковину и перегородила выход. Пока Саша оценивал ущерб, в комнату вошла кошка, запрыгнула на искалеченный диван и мяукнула.

— Точно, про тебя-то я и забыл, — обратился он к кошке. — Пошли со мной, — парень кивнул в сторону спуска в подвал и направился к нему.

Саша вздрогнул, когда кошка запрыгнула на его рюкзак, уселась там и сложила передние лапы на его плечо. К кошке он начинал постепенно привыкать, хотя и продолжал немного её опасаться. Спуск встретил их непроглядной тьмой, в которой скрывался лестничный пролёт. Парень достал телефон, включил фонарик и посветил вперёд, но особого результата это не дало. Свет падал на стены, потолок и ступени, которые будто обрывались, уходя во что-то вроде бликующей, слегка идущей волнами, чёрной воды. Саша присел на корточки и, не придумав ничего умнее, попробовал зачерпнуть эту воду рукой. Никакого сопротивления не ощущалось, от погружённой руки пошли волны и это было единственное, что хоть как-то роднило с водой то, что он сейчас перед собой видел. Саша извлёк из «воды» совершенно сухую руку, достал письмо и сказал:

— Дед, у тебя похоже подпол подтопило.

«…это не вода, а проход, спускайся и ничего не бойся. Держи меня в курсе…»

— Может я туда сперва Муську брошу? Хочу убедиться, что всё нормально, — он покосился на лапы на своём плече. — С этой точно ничего не случится.

«…не смей обижать кошку, она хорошая…»

Тут было сразу два момента, которые Саша мог бы оспорить, но он убрал письмо обратно в карман и сделал первый, неуверенный шаг. В «воде» он сразу нащупал следующую ступеньку, затем ещё одну, и ещё. Когда «вода» дошла ему до подбородка, он, на всякий случай, набрал побольше воздуха и закрыл глаза. Держась за стену, он сделал ещё пару шагов и, поколебавшись, приоткрыл один глаз, потом второй. Выдохнул и попробовал вдохнуть. Воздух был. Несмотря на то, что он, вероятнее всего, является одним из первых людей на земле, кто столкнулся с таким необъяснимым феноменом, как портал в другой мир, он всё равно почувствовал себя глупо. Саша оглянулся на кошку, и ему показалось, что она смотрит на него как на идиота.

— Не осуждай меня, когда я вхожу в то, что выглядит как вода, я задерживаю дыхание, — он зачем-то начал оправдываться перед кошкой. — Это на уровне рефлексов.

Выражение кошкиной морды не изменилось.

Продолжение: Последняя воля (Часть 3)

— Сашунь, слушай, я знаю, что наверно рано это всё, но он просил, понимаешь? То есть сейчас ему, конечно, всё равно, но... Не знаю... Последняя воля всё-таки.

«Вот о чём она меня просит?  Бросить всё и прямо сейчас поехать в дом деда? Для чего? — злился про себя молодой человек. —  Да, дед зачем-то упомянул о том, что после его смерти я должен приехать, найти какой-то чемодан и забрать, но ведь ему уже всё равно. До завтра что ли не потерпит эта поездка?»

Ладно, главное сейчас не сорваться и не нагрубить матери, всем сейчас тяжело, но она это переживает особенно сильно. Парень узнавал у отца по телефону, как она. По отцовскому тихому, угрюмому «Ну как... нормально», он понял, что успокоить её удалось буквально только что.

Саша вздохнул. Тщательно подбирая слова, зная, в каком состоянии сейчас находится мать, он ответил самым нейтральным голосом, на который был способен в данный момент.

— Если без этого совсем никак не обойтись, я, конечно, поеду, хотя мне и придётся поменять свои планы на сегодняшний вечер.

Планов у него по большей части не было, просто он переживал трагические события по-своему. Ему хотелось провести этот вечер в тишине, постараться как-то отвлечься и избежать любого общения с кем-либо. Саша где-то слышал, что это неправильно — закрываться в себе, но ему это обычно помогало. Копание в дедовых вещах скорее всего усугубит его состояние, но что-то подсказывало ему, что поступить так, как просит мать, правильно. Наверное.

— Поменяй пожалуйста, он очень этого хотел, — в последних её словах промелькнули плаксивые нотки, она всхлипнула и продолжила. — Завтра отец с утра приедет вещи разбирать, если тебе не сложно, то останься там на ночь. Найдёшь всё не спеша и ехать по ночи не придётся.

«Этого ещё не хватало, всё лучше и лучше,»— ещё один глубокий вздох.

— Хорошо. Если это нужно.

— Нужно!

— Ладно, напишу, как приеду.

Он попрощался и повесил трубку.

*** *** ***

Дорога до посёлка, в котором жил дед, занимала минут двадцать при условии, если в городе и на выезде из него не будет пробок. Сейчас, в вечернее время буднего дня, их практически не было. Свернув на дорогу, ведущую к посёлку, Саша незаметно для себя углубился в воспоминания. Его дед всегда был «фантазёром». По крайней мере, именно так парень мог его охарактеризовать, не используя более обидные эпитеты. В детстве он воспринимался классным, весёлым и интересным, особенно после того, как «хлопнет пару капель» пока бабушка не видит. Нет, пьющим он не был. Саше даже казалось, что он делает это скорее из вредности, чтоб позлить её, и чтобы, опять же по мнению на тот момент ещё ребёнка, повеселить внука. Ему было смешно наблюдать за их явно преувеличенной перебранкой, в конце которой бабушка обязательно хлопала себя руками по бокам и с улыбкой на лице приговаривала: «Ну что ты будешь с ним делать», слегка покачивая головой из стороны в сторону. Размышления об этом напомнили Саше об одной из самых первых необычных историй, рассказанных дедом.

*** *** ***

— Странное тут место, Санён, — однажды сказал он, когда они пошли на реку. — Странное, но очень интересное. Меня ж с молодости такое интересовало, потому тут дом-то и построил. Бабка твоя, конечно, была не рада, когда узнала, чем я руководствовался при выборе участка, но особо не бурчала, ведь, как ни крути, а тут ещё и красиво.

— А что тут такого странного? – спросил внук, недоверчиво оглянувшись по сторонам.

— Так вон, хотя б лес этот, раз уж мы здесь идём, — он указал в сторону того, что назвал лесом. Пригорок с редко растущими деревьями, через которые при желании можно было разглядеть поле, а за ним, вдалеке, соседний посёлок.

— Но ведь лес же большой, – поспорил мальчик. — Такой большой, что в нём заблудится можно.

— В этом тоже можно заблудится, — дед нахмурился, — что я на днях и сделал, когда пошёл туда осмотреться. Знал же, что с ним что-то не так, но нет, ещё и затемно попёрся, а ведь во тьме он…

— То, что ты там смог заблудится, как-то связано с той настойкой, что бабушка запрещает тебе пить? — Саша перебил его и посмотрел на деда с хитрым прищуром.

— Не дерзи старшим. Нет, не связано. Нашёлся мне тут, одной будто мало. Да и не о том я. Ночью лес меняется, он становится больше, – дед посмотрел на внука, у которого загорелись глаза, — и опаснее. Сейчас да, его даже рощицей язык не повернётся назвать. Но стоит зайти в него как стемнеет, так и не видно, где он кончается. Но не это в нём самое занятное. Он становится не только большим, но и вообще другим. Чем дальше идёшь, тем страннее становится. Первое, что привлекло моё внимание, это, — дед понизил голос для драматизма, наклонился ближе к внуку и, подозрительно глянув по сторонам, закончил, — тикающие деревья. Всю дорогу меня сопровождал какой-то звук, который я сперва принял за стрёкот сверчков, но потом я прислушался, осмотрелся и понял, что сверчки тут ни при чём. Это был не стрёкот, это было тиканье, будто множества часов окружали меня.  Все деревья тикали.

— Тикали? Дед, ты выдумываешь. Ну какие деревья могут тикать?

— Не выдумываю, эти могут. На вид они обычные, я потрогал одно из них, приложил ухо. На ощупь как печная труба, металлическое, но тёплое. Внутри что-то тикает, постукивает, будто механизмы какие.

— И что ты сделал? – мальчик явно был заинтригован.

— А я топором его! — бодро ответил дед.

— И? — Саша затаил дыхание.

— Очень звонко. Топор жалко. Да и по рукам отдало так, что в плечи прошибло.

— А потом?

— А вот потом началось самое интересное, — дед стал говорить веселее, ему было приятно, что внука заинтересовал его рассказ. — Я услышал голос откуда-то позади меня.

— И что он сказал? – река Саше уже была не интересна, если бы не удочка на плече, он и забыл бы куда и зачем они идут.

— А сказал он: «Ну и зачем?»

Мальчик нахмурился, а дед продолжил.

— Я оглянулся и увидел в метрах десяти от себя очертания человека. В темноте было сложно хорошенько разглядеть его. Он стоял, опёршись спиной об одно из этих железных деревьев. На нём была мешковатая одежда, которая свисала с него как с вешалки, руки он скрестил на груди. Всем своим видом он выражал недовольство.

"Чего?»— спросил я. Человек слегка наклонил голову набок, и тут я заметил, что его глаза едва заметно светятся оранжевым светом, как гаснущие угли.

«Ну и зачем, я спрашиваю, вы по деревьям бьёте? Ладно, допустим, своим топором вы им ничего не сделаете, но шуметь-то для чего? С какой целью? Если вы к кому знакомому пришли, то вы его так не разбудите, он спит и не выйдет. Утром приходите. Да и вообще, можно ведь было просто постучать».

«А это бы помогло?» — спросил я.

«Нет, эффект был бы тот же. Просто вы бы не шумели».

Я на секунду задумался, пытаясь переварить услышанное:

«А там кто-то есть? В дереве?»

«Вы не знаете, к кому вы посреди ночи пришли?»— спросил незнакомец удивлённо.

«Да нет, я дерево увидел странное и …»

«... и дай думаю долбану по нему, что есть сил, — продолжил за мной человек. —Идите куда шли, пожалуйста. Я, пожалуй, тоже пойду. Вы ведь шуметь больше не будете, я надеюсь?»

«Не буду».

«Вот и отлично».

Незнакомец выпрямился и начал обходить дерево, на которое опирался.

«Извините, — я сделал шаг в его сторону и понял, что последние пару минут не отличался подвижностью от окружающих меня деревьев, — я тут, того, заплутал немного. Не знаете, как к деревне выйти?»

Человек вздохнул и указал куда-то в сторону: «К этой что ли?»

Я посмотрел куда он указывал и действительно, вот же она, прямо передо мной! Оглянулся, а никаких железных деревьев и нет и человека нет. Да и стою я на окраине нашей привычной рощи.

— А потом что? — шёпотом спросил Саша.

— Да ничего, — сказал дед обыденным голосом. — Домой пришёл, выслушал о себе всякое от бабушки твоей, да спать лёг. А в лес этот железный я потом ещё несколько раз ходил, человека того Ферманом звать. Компанейский мужик, заторможенный правда какой-то и нелюдимый. А народу там много. Живут они там, в деревьях, спят, заряжаются что ли, они же не люди, ну то есть не такие как мы с тобой. Они тоже, как и деревья, железные, механические. Работают как я понял, на чём-то вроде паровой тяги…

—Дед, вот теперь ты точно выдумываешь, — неодобрительно сказал Саша.

— А вот и нет! Я там мышь у них поймал, ну или как они у них там называются, принёс домой и спрятал. Не знаю только, как зарядить её чтоб бегала снова, поэтому она постоянно спит.

— Значит ты и меня туда сводить сможешь? – недоверчиво спросил мальчик.

— Тебя? Ночью? В лес? Да бабка твоя меня за это…

— Ну понятно… — расстроился Саша.

Дед умолк ненадолго, а затем сказал.

— Но мышь-то я тебе показать могу.

*** *** ***

Позднее восприятие изменилось, дед стал казаться просто странным стариком, особенно после смерти бабушки, которая будто бы была его сдерживающим фактором. Уже позже, когда Саша давно перестал быть ребёнком, он часто навещал деда. Его россказни больше не вызывали детский восторг и дедушка, чувствуя это, перестал претендовать на лавры авторов научной фантастики. Их общение оставалось всё таким же близким, но уже без нотки «мистики». Но тогда, в детстве, это всё очень нравилось мальчику.

Кстати, мышь дед в итоге показал. Обычная игрушка — железная, тяжёлая, удивительно детализированная, но тем не менее просто игрушка. Саша решил поискать её в доме. Он был уверен, что где-нибудь на ней обнаружит надпись «ЦЕНА 15КОП».

*** *** ***

Дом бабушки и деда хоть технически и был частью посёлка, но находился на отдалении от остальных домов. Проезжая мимо чужих участков, Саша отметил, что несмотря на близкое расположение к городу и, как ни крути, действительно красивое окружение, посёлок разрастался неохотно. Новых коттеджей практически не было, а те, что были, выглядели будто брошенными: в окнах не горел свет, а лужайки перед домом явно нуждались в уходе. С другой стороны, это не означает, что они брошены, может именно сегодня жители именно этих домов решили куда-то уехать. Зачем он вообще обращает на это внимание? Остальные же дома вполне себе обитаемы, вон там дым идёт из трубы, там свет горит, а орущий оттуда телевизор, он мог слышать, даже находясь в машине.

Подъехав к дедовому дому, он будто вернулся в детство. Дом никогда не менялся. Одноэтажный, бревенчатый, кажется, там был ещё чердак, но в этом Саша не был уверен. На улицу выходят два окна, украшенных резными наличниками. Справа к дому примыкают большие ворота с козырьком над ними. Дальше — высокий забор из досок и какое-то небольшое строение, назначение которого Саша не помнил.

Он вышел из машины, подошёл к воротам и подёргал их — закрыто. Через щель можно было увидеть, что удерживает их изнутри ржавый крючок. Интересный факт, ранее этот крючок был гвоздем, но после неких манипуляций с плоскогубцами, он обрёл новую, более практичную, форму. Удивительно, но такая система защиты была обычным явлением. Чуть ниже крючка было проковыряно небольшое отверстие, через которое этот крючок можно было легко откинуть, просунув туда палец. Как рассказывал дед, эту дырку он лично проковырял, когда пришёл в очередной раз поздно ночью и не смог докричаться до спящей бабушки. Саша улыбнулся, представив как тот посреди ночи стоит у ворот, ковыряет их ногтем и что-то недовольное бурчит себе под нос. Наверняка всё было совсем не так.

Зайдя во двор, Саша осмотрелся. Двор не менялся, сколько он себя помнит. Прямо перед ним ко входу в дом вела пара ступенек. Он вспомнил, что за этой дверью сени с ещё несколькими ступенями, поднявшись по которым, слева можно было увидеть вход в сам дом. Наличие ступеней наталкивало на мысль, что скорее всего в доме было ещё какое-то подобие цокольного этажа, ну или, на худой конец, погреба. Ни того, ни другого он в детстве не видел. Справа от входа в дом стояла пустая старая собачья будка. Раньше там жил пёс с «оригинальным» именем Полкан. Они с Сашей как-то сразу не поладили, он на него гавкал, а пёс его игнорировал и большую часть времени лежал в будке или спал возле неё, раскинув лапы в разные стороны и греясь на солнце. Признаки активной собачьей жизни он проявлял только когда дед брал его на прогулку. Дальше будки было что-то вроде сарая, где, по заверениям деда, жила корова, хотя Саша её никогда не видел. А может видел, но не придавал ей особого значения. Корова и корова, что в ней интересного? Чуть в стороне был проход в огород, а левее него низкая дверь, ведущая в курятник. Туда он, будучи ребёнком, даже лазил пару раз, но куры его заинтересовали ещё меньше коровы.

Саша вошёл в дом. Посветив фонариком на стены, он нашёл выключатель и щёлкнул им. Свет загорелся, наличие электричества радовало. Дом состоял из двух больших смежных комнат, в каждой из которых располагалось ещё по одной комнате меньшего размера. Первую комнату, в которою попадаешь, зайдя в дом, пожалуй, можно назвать столовой-кухней. У правой стены стоял стол с традиционным самоваром на нём и несколькими табуретками вокруг. Он вспомнил, как однажды утром, когда он сидел за этим столом и завтракал блинами, к нему подошла и потёрлась о ногу кошка с не менее оригинальным чем у Полкана именем – Муська. Саша потянулся к ней, чтоб погладить, а бабушка, заметив это, цокнула языком и сказала: «Вот смотри, Санька, она сейчас почует, что у тебя от рук блинами пахнет и пальцы тебе откусит». Но с кошками мальчик дружил и всегда находил с ними общий язык. Он почесал ей макушку между ушей, а затем, незаметно для бабушки, скормил Муське солидный кусок блина.

Слева у стены, противоположной от той, где стоял стол, был какой-то сервант со стеклянной дверцей. В нём все ещё стояла та игрушка, которая в своё время привлекла его внимание. Игрушка-курильщик, индеец с трубкой, в которую вставлялась бумажная палочка, поджигалась и индеец начинал через неё выдувать кольца дыма. Интересные раньше были игрушки. Что было бы, если такую выпустили сейчас? Можно только догадываться. Как оно работает, ему показала бабушка всего один раз и больше никогда не доставала, как бы он не упрашивал. Объясняла она это тем, что у игрушки осталось очень мало этих палочек и что сейчас их нигде не купить. «Но это разве причина? Нет, серьёзно, что она собиралась с ними делать? Ещё кому-то показывать? Дай я сожгу их штуки четыре, ну максимум пять, а потом навсегда о ней забуду. Давай смотреть правде в глаза, игрушка не особо интересная», — в памяти мелькнула детская обида. Саша мысленно пообещал себе скормить все эти палки индейцу, сразу как закончит с делами. Просто из принципа.

Дальше в той же комнате можно было увидеть подобие кухни с настоящей русской печью. Саша помнил своё разочарование, вызванное ею, она была не такой, как показывали в мультиках. Её конструкция не позволяла спать на ней, даже если сильно постараться.

Заглянув в дальнюю комнату, он увидел диван и кучу каких-то мешков и коробок, которыми была завалена большая часть всей площади. Вроде бы тут раньше спала бабушка, а потом дед начал использовать её спальню как склад для всего своего хлама. Коробок было так много, что шкаф за ними Саша заметил не сразу. «Надеюсь, дедов чемодан не в нём», — с надеждой подумал он.

В другой большой комнате, которую можно назвать гостиной, убранство было не менее разнообразное. Первое, во что упирался взгляд человека, вошедшего сюда, была фотография, висевшая на противоположной от входа стене. Большая, чёрно-белая, украшенная совершенно не подходящей ей рамкой. На ней были изображены бабушка и дед в день свадьбы, в платье и в костюме, на фоне ЗАГСа или, быть может, какой-то столовой, где проходило основное веселье. Два человека стояли с очень серьёзными, если не сказать суровыми, выражениями лиц, будто факт свадьбы они не считали каким-то приятным событием, а скорее даже наоборот. Кажется, где-то в каком-то альбоме Саша видел ещё одну похожую фотографию. Там к мрачным деду с бабушкой присоединялись многочисленные, не менее мрачные родственники. Бабушка на этом снимке выглядела практически так же, как и как мама Саши сейчас, только у бабушки, казалось, полностью отсутствовала какая-либо косметика, и кудрявые волосы были несколько короче. А вот дед, в свою очередь, на этой фотографии был вылитый Саша, разве что на вид был старше лет на десять, несмотря на то что на фотографии он младше чем Саша сейчас. Он точно так же не признавал бороду, максимум, что можно было наблюдать на лице деда, так это щетину, которая обычно дополняла открытое лицо с живыми, взбудораженными от очередных походов куда-то, глазами. Саша повернулся и осмотрел прочее наполнение комнаты: диван, какой-то шифоньер, старый чёрно-белый телевизор, ещё шифоньер и ещё некий элемент интерьера, на первый взгляд не поддающийся какой-либо классификации. Это была просто великолепная помесь патефона и радио, в шикарном деревянном, лакированном корпусе с четырьмя чёрными, длинными, торчащими в разные стороны, ножками.  Глядя на него, Саша прикидывал, влезет ли он к нему в багажник целиком или всё-таки придётся открутить ножки.  Парню было глубоко наплевать, работает ли это чудо техники, главное, что оно будет просто роскошно смотреться у него дома. Кстати, в одном из последних звонков деду, Саша пытался выпросить себе сей девайс, на что дед ответил уверенным отказом. Когда же парень попросил сказать ему название этого агрегата или хотя бы сфотографировать его, чтоб он попробовал поискать себе такой же на интернет-барахолках, дед лишь усмехнулся и сказал: «Всё равно не найдёшь, он такой один». Не соврал, как бы Саша не искал, но именно такого не было. Других — полно, но всё не то. Какие-то они маленькие, несуразные, а этот — огромный, солидный. Пожаловавшись деду на это, тот задумался ненадолго, а затем ответил: «Шут с тобой, как помру, так забирай. Только не рассчитывай на то, что он будет работать, уж я тебе это гарантирую». Прозвучало это так, будто дед планировал его намеренно сломать.

*** *** ***

Во второй маленькой комнате, которая выполняла функцию спальни деда, предметов обихода было ещё меньше. Кровать, шкаф и какой-то сундук. Осмотревшись и решив, что чемодан должен быть где-то тут, Саша принялся за поиски. Продлились они не долго: под кроватью было пусто, в шкафу на вешалках висели немногочисленные дедовы вещи, на шкафу не было ничего, кроме пыли и пары дохлых мух. В сундуке, вопреки опасениям относительно перспективы разбора горы вещей в бабушкиной спальне, лежал тот самый чемодан, что подтверждала записка, прикреплённая к нему сверху. В ней так и говорилось:

«Да, это тот самый чемодан, который ты должен забрать. Привет Саша…»

Он взял записку, сел с ней на кровать и включил лампу, которая висела над ней. Свет из большой комнаты хоть и попадал в спальню, но для чтения письма, написанного дедовым, не самым каллиграфическим почерком, его явно не хватало. Но даже при нормальном освещении эта клинопись очень неохотно складывалась в знакомые слова.

«…надеюсь ты на машине. Если это так, то, прежде чем читать дальше, отнеси в неё этот чемодан…»

«Да чтоб тебя, — чертыхнулся про себя Саша. — Ладно, заодно глаза отдохнут от разбора этих иероглифов. Как можно писать на столько неразборчиво? Своим почерком он мог дать фору любому врачу».

Парень встал, подошёл к сундуку и достал из него неожиданно очень тяжёлый чемодан, будто внутрь залили бетон. Он допёр его до машины с огромным трудом, хотя и не с таким огромным, с каким поднимал его в багажник. Задняя часть машины очень печально просела вниз. Вернувшись обратно в спальню, он стёр пот со лба и вновь взял письмо. Удивительно, но глаза отдохнули, теперь текст был куда более читаемый, хотя ему и приходилось концентрироваться на каждом слове, чтобы понять, что оно означает. «Что за чёрт? Будто вместо слов тут действительно какие-то каракули, пока в них не вглядишься. Такое может быть из-за стресса или усталости?» — никаких намеков на дислексию он у себя ранее не наблюдал, но предположил, хотя и неверно, что возможно так она и проявляется.

«…теперь, когда ты отнёс его в машину, можно и поговорить спокойно. Время на это пока есть…»

— Вот тут не поспоришь, у меня впереди вся ночь, а у тебя вечность, — вслух пробормотал Саша.

«…вот только не ёрничай, прошу тебя…»

Что-то внутри оборвалось. Сперва по телу прокатилась волна холода, а затем жара. Если бы он не сидел сейчас на кровати, то его ноги скорее всего подогнулись бы и он упал.

— Это как вообще? — неожиданно для себя вслух спросил Саша.

«…а вот так. Много будешь знать — станешь соучастником. Впрочем, им ты уже и являешься. Да не боись ты, ну чего? С покойниками никогда не общался что ли?..»

— Да как-то не приходилось, – выдохнул молодой человек.

«…вот и сейчас не пришлось…»

От непонимания и неприятия всей абсурдности ситуации, в голове Александра что-то заклинило. Где-то на уровне подсознания, он старался сопоставить все события последних пары дней, а в особенности пары часов, а также все факты, которые он знал о своём деде. «Ведь именно я, когда ж это было... позавчера вроде, я нашёл деда в доме, он лежал прямо тут, возле сундука», — мелькало в голове. Саша приехал к нему, забеспокоившись из-за того, что дед не отвечал на телефон весь день. Такое, конечно, бывало и раньше: после смерти бабушки он не раз ставил на уши всех, пропадая куда-то на пару дней. После очередного такого случая деду, вопреки его отнекиваниям и возражениям, был выдан новый, нормальный телефон, вместо его старого, чёрно-белого, кнопочного, вечно теряющего сеть, трижды утопленного, едва держащего батарею «динозавра», и наказ — всегда носить его с собой, отвечать на звонки и хоть иногда его заряжать. К обновке он, как и, пожалуй, все люди его возраста, отнёсся без энтузиазма. Он покрутил его в руках, мельком осмотрел и спросил:

— Это чего? Телефон? — голос его был скучающим и недоверчивым.

— Да, дед. Это телефон, — наигранно раздражённо, утвердительно ответил Саша.

— А кнопки где? — подарок начинал деду нравится всё меньше.

— Ты ещё про диск спроси.

— Не, ну я же не на столько дремучий, — он ещё покрутил его в руках, рассматривая в этот раз более внимательно. — А что, он лучше что ли чем мой старый телефон?

— Да, он на много лучше.

— И в чём же разница?

— Дед, в чём разница между сломанной магазинной тележкой и машиной?

Дед нахмурился и задумался, вряд ли о различиях тележки и автомобиля, скорее о том, что этот кусок чёрного стекла, который в виду каких-то заблуждений назвали телефоном, может такое, чего не мог его старый телефон.

— Ну вот, смотри, — прервал Саша затянувшиеся дедовы размышления, — тут всё сенсорное, прямо на экране, давай его к тебе привяжем.

— Чего ты привязывать собрался?  — возмущённо отпрянул старик.

Кажется, это был первый раз, когда Саша увидел искренний страх в глазах деда.

— Давай, приложи сюда палец. Да не этот, большой. Теперь тыкай. Да нет же, не нажимай, просто поприкладывай его. Вот, теперь лицо, смотри прямо.

Дед напрягся, но послушался. Когда он увидел, что Саша направил на него объектив камеры телефона, дед дёрнулся и сказал:

— Ну ты чего, подожди, — он сунул руку в нагрудный карман рубашки, достал оттуда небольшую расчёску и принялся причёсывать свою, удивительно пышную для человека его возраста, шевелюру. Закончив, он вновь сел прямо, сделал серьёзное лицо, будто готовясь фотографироваться на паспорт, посмотрел прямо в камеру и замер. — Давай.

Саша, сдержав улыбку, запустил сканирование лица в телефоне.

— По-хорошему тебе сейчас головой повертеть бы, но не надо, я лучше сам, — сказал Саша и обвёл телефоном голову так, как это было указано в инструкции на экране. — Всё, теперь, когда ты возьмёшь телефон, ты сможешь его разблокировать, приложив палец сюда или просто посмотрев на него.

— Так это для чего всё было?

— Чтоб кроме тебя никто не мог залезть в твой телефон.

— А кому в него лезть-то? Я тут один живу.

— Ну а если ты его потеряешь?

Дед недовольно хмурился:

— Это всё отключить можно?

— Да, но…

— Отключай тогда, не нужно мне это.

Переубедить его не удалось. Впрочем, Саша и не особо старался, удовлетворившись тем, что дед проявил живейший интерес к таким благам цивилизации, как камера, «ютуб», мессенджеры с видеозвонками и, в особенности, интернету с его поисковиками, через которые, по заверению внука, можно найти абсолютно любую информацию.

— А кто-нибудь будет видеть, что я тут ищу? – заговорщически спросил дед.

— Формально нет, но… Ты что там искать собрался? – покосился на деда Саша.

— Ничего, — буркнул дед, поняв, что его заподозрили в чём-то неприличном. — Просто так спросил, для информации.

Спустя непродолжительное время, дед подружился с новыми технологиями. Понял это Саша по обилию сообщений, а также картинок и видео, которые его дед посчитал интересными или забавными. На звонки он теперь отвечал всегда, ну или почти всегда, так же за исключениями тех случаев, когда голос в трубке сообщал, что «абонент находится вне зоны действия сети». Дед это объяснял походами по лесу, где связь плохо ловит, и заверил, что ходит он только там, где хорошо ориентируется. Таких объяснений хватило, чтоб родня перестала излишне волноваться за старика, хотя у Саши и вызывали вопросы некоторые звонки деду, особенно тот, когда дед ответил ему полушёпотом, что занят и перезвонит позже, после громко выругался и сбросил.

Сильно позже, в силу возраста и здоровья, дед перестал пропускать звонки. Разве что ответа приходилось ждать дольше, если он оставлял телефон в другой комнате. Быстро ходить он теперь тоже не мог. В последний раз он не отвечал весь день. Волнение сменилось страхом, когда в мессенджере Саша обнаружил, что дед был в сети вчера вечером. Уж что-что, но новости дед там читал постоянно, буквально отслеживал. Попав на пару камер фиксации скорости, и на штраф, Саша добрался до дома деда за рекордные восемь с половиной минут.

Он нашёл его лежащим в спальне.

Позвонив родителям, чтоб сообщить печальные новости, он, сидя в этом доме, боясь даже посмотреть в сторону спальни, дожидался полицию и скорую. Он совершенно точно знал, что дед умер и никак иначе.

Но, тем не менее, это странное письмо утверждало обратное, причём в режиме реального времени. Оно будто общалось с Сашей. «Но это ведь... это какой-то идиотизм, это просто невозможно и всё!» — парень пытался успокоиться, нервно ходя по комнате.

«С другой стороны, если посмотреть на всё, отбросив здравый смысл, всё как будто встаёт на свои места, — такая, казалось бы, глупая, но сама собой напрашивающаяся мысль заставила Сашу снова сесть на кровать. — Если представить, что все дедовы россказни про железный лес, про бесконечный коридор и всё остальное — если они все правда, то в таком случае уже не страшно признать тот факт, что умерший дед через это письмо сейчас действительно общается со мной».

— Дед, — просипел Саша пересохшим горлом, затем прокашлялся и продолжил, — это правда ты?

В этот раз глаза долго ломать не пришлось, ответ в письме был ёмким и коротким:

«…да…»

Так как здравомыслие более не являлось Сашиным лучшим другом, он продолжил этот необычный диалог.

— Как это вообще?.. подожди, не отвечай, — Саша встал с кровати и, потирая глаза пальцами, нервно направился к окну. Он всё еще не верил в реальность происходящего. — У меня слишком много вопросов. Сейчас соберу мысли в кучу и решу, с чего лучше начать.

Мельком взглянув на письмо, Саша увидел, как на нём начали формироваться знакомые символы, складывающиеся в слова.

«… чтоб меньше мучать глаза, сделай сперва то, что я тебе скажу. Для начала подойди к тому, что ты обозвал патефоном …»
...
Продолжение: Последняя воля (Часть 2)