Prion84

В воскресном ДТП на трассе под Новосибирском погиб учитель физкультуры из Кемеровской области, получивший медаль за спасение трёх человек на пожаре.

Об этом корреспонденту НГС.НОВОСТИ сообщили в средней школе № 8 города Юрги, где работал погибший Алексей Смирнов.

В школе уточнили, что вместе с главой семьи в аварии погибли его супруга и дочь.

Пожар, на котором отличился учитель физкультуры, произошёл в Юрге весной 2016 года.

«Возвращаясь в один из майских вечеров из магазина, Алексей Смирнов заметил дым из окна квартиры на первом этаже жилого дома. В окне он увидел двоих детей, которые звали на помощь. Алексей среагировал моментально — подбежал к окну горящей квартиры и спустил детей на землю. Узнав, что в квартире осталась их бабушка, Алексей бросился в задымлённый подъезд, буквально на ощупь добрался до двери и вынес женщину на свежий воздух. Бабушку удалось обнаружить в прихожей, буквально в двух метрах от входной двери — она в силу здоровья и возраста не могла самостоятельно передвигаться», — сообщали в пресс-службе ГУ МЧС по Кемеровской области.

В МЧС рассказывали, что бабушка и её внуки даже не успели спросить имени и фамилии своего спасителя, чтобы выразить ему благодарность. Но очевидцы и соседи узнали в Алексее Смирнове школьного учителя физкультуры, который работает в системе образования больше двадцати лет. После этого происшествия губернатор Кемеровской области Аман Тулеев вручил Алексею Смирнову областную медаль «За честь и мужество».

Как уточнили в юргинской школе № 8, у погибших в аварии супругов остался сын — актёр МХАТа имени Горького. Как сообщила знакомая погибшей семьи в переписке с корреспондентом НГС.НОВОСТИ в соцсети «ВКонтакте», именно приехавшего на родину Алексея семья Смирновых в день ДТП и ехала встречать в новосибирский аэропорт. Впрочем, в школе № 8 этого подтвердить не смогли. Директор школы Наталья Моисеева пояснила, что слышала несколько версий по поводу того, куда именно ехала семья, но лично родственников погибших об этом не расспрашивала.

Смертельная авария произошла в воскресенье, 24 декабря, на автодороге Р-255 «Сибирь» в Мошковском районе Новосибирской области: Volkswagen Polo при обгоне врезался в грузовик на встречке. В ДТП погибли все, кто был в легковой машине: 49-летний водитель и его пассажиры — 47-летняя женщина и 17-летняя девочка. Водитель грузовика не пострадал.

Источник

Их кости заменяют титаном суровые врачи-фаталисты — они работают без сна и танцуют в операционной

Этой зимой палаты переполнены сибиряками, сломавшими руки и ноги после спешных прогулок по ледяным тротуарам и мощных заездов по горным склонам Шерегеша и Таная. К новосибирским травматологам едут даже москвичи, жители Чукотки и иностранцы, — в год они оперируют, вооружившись дрелями и плоскогубцами, сотни людей со страшными переломами. Корреспонденты НГС.НОВОСТИ провели смену с врачами, которые буквально собирают кости и мышцы заново и скрепляют их гвоздями и шурупами, — и узнали, почему эти суровые мужчины боятся собственных детей.

Ординаторская травматологов клиники НИИТО на улице Фрунзе похожа на обычный офис утром — те же столы с перегородками, смешные кружки и открытки. Только работа здесь идёт и ночью — а в 7:50 уже начинается быстрая планёрка: отчёт заведующему отделением о пациентах с нечеловечески страшными переломами, которых оперировали накануне.

Главный травматолог в отделении Валентин Жиленко кажется строгим, когда слушает волнующихся молодых врачей. Образ классического босса кардинально меняет оранжевая шапочка — орнамент из серпа с молотом и из дрели с молотком.

Валентин Жиленко собирает планёрки каждое утро перед операциями

Корреспондентам НГС.НОВОСТИ с готовностью представляют команду врачей: «Знакомьтесь, это Валентин Юрьевич и его миньоны!», и просят не обращать внимания на оранжевый цвет костюмов «как в американской тюрьме».

Почти все травматологи — выходцы из городской больницы № 34, они привыкли работать в бессонном режиме, а за десять-двадцать лет стажа заработали себе проблемы со спиной («У нас у всех специальные корсеты есть») и гипертонию, с небольшой гордостью перечисляют они.

«В России по-другому никак. Есть такая поговорка — почему врач работает на полторы ставки. Если врач работает на одну ставку, ему кушать нечего, а если на две — кушать некогда!» — смеётся травматолог-ортопед богатырского телосложения Егор Буров.

«Здесь раньше одни мужики сидели — в ординаторской. Женщины обычно выбирают профессию подальше от хирургии — терапевты, неврологи… А мужское население выбирает, чтобы где-то оперировать можно было. Наверное, от рождения кровожадные такие!» — уточняют на всякий случай мужчины-травматологи, когда в ординаторскую заходят девушки.

Женщины-врачи работают гинекологами и урологами и помогают, например, при жутких травмах таза, когда с костями «рвутся» ещё и внутренние органы — как у вчерашней молодой пациентки, которую сбил КамАЗ. Операция заняла восемь часов — девушку буквально собирали по частям. 

В отделении лежат подростки с 15 лет и взрослые — за год травматологи делают больше тысячи сложных операций жителям со всей России, от Москвы до Чукотки, и иностранцам, в основном из ближнего зарубежья.

Раннее декабрьское утро, рассвет далеко. Большинство пациентов ещё спят, забыв об экстремальных заездах на склонах снежных гор.

Сейчас у травматологов активный зимний сезон: молодые горнолыжники и сноубордисты со сломанными бёдрами и коленями и жертвы скользких тротуаров, в основном пожилые люди.

«Шерегеш — основной “источник”, у каждого такие пациенты на приёме каждый день — у меня вчера были двое. Пару лет назад был инструктор с Шерегеша — такой экстравагантный, известный там очень. Он решил на сноуборде покататься… И на [скорости] километров 110 — врезался в ёлку. Бедро, челюсть сломал», — вспоминает травматолог-ортопед Егор Буров.

Значительная часть пациентов — профессиональные спортсмены и любители скоростных спусков со склонов Шерегеша и Таная

«Сейчас, может, в связи с кризисом, стало много москвичей — ездят на наши горнолыжные курорты, в Шерегеш. Два лыжника-москвича в одной палате лежали недавно», — поддержал заведующий.

Гололёд больше опасен для пожилых людей — особенно с их хрупкими костями. Но Жиленко тут же оговаривается, что никто не застрахован от опасного падения — он сам в этом году упал и порвал мениск.

В 9:00 начинается операция. Светло-зелёная комната напоминает ремонтную мастерскую — на столе разложены плоскогубцы, дрели, молотки, шурупы и титановые штыри, — только «чинят» здесь людей.

Импланты за десятки тысяч рублей — обычно самая дорогая часть лечения, и пациенту везёт, если ему досталась квота.

Врачи признают, что обычным городским больницам сильно не хватает финансирования, поскольку современная травматология — это очень дорогие инструменты и протезы.

Анестезиологи и другие врачи отделения носят шапочки с картинками

На столе спит под анестезией молодой профессиональный спортсмен — его нога сильно опухла из-за сломанной лодыжки и порванных связок. Он заверил врачей, что повредил ногу «в быту», — а врачи вынуждены писать причину травмы со слов пациентов. Если бы пациент признался, что лодыжка сломана из-за занятий спортом, то запустил бы большой бюрократический механизм и целое расследование, что стало истинной причиной и кто виноват. Но пока спортсмен говорит, что травма бытовая, значит, рискует только здоровьем — а не увольнением тренера.

Обнажённая кость действительно оказывается сломанной напополам — травматологи скрепляют осколки лодыжки пластиной, которая, по их словам, никак потом не ощущается.

В другой операционной широкоплечий Егор Буров, возвышающийся над всеми остальными врачами, «заковывает» на столе спящую бабушку, ещё 15 минут назад беспомощно плакавшую от боли.

Пенсионерке, сломавшей бедро, ставят штыри в ногу

Специальное устройство будто растягивает ноги хрупкой пациентки со сломанным бедром — а врачи с удивительным спокойствием, под негромкую музыку, засовывают в небольшие разрезы внушительные титановые штыри. На них кости женщины и будут опираться при ходьбе.

Через час Егор Владимирович уже готовится починить девушке, лежащей на операционном столе, порванное ахиллово сухожилие. Разрезав ногу, он будничным тоном перешучивается с коллегами и даже танцует под музыку — это выглядит завораживающе, учитывая, что в его руках фактически жизнь девушки.

Она при этом находится в сознании, но не чувствует ног — их обезболили, зато прекрасно слышит разговоры врачей. По словам травматологов, бодрствующие пациенты не обижаются на шутки во время операции, — гораздо сложнее лежать пару часов в полной тишине.

В день травматолог выполняет в среднем по 3–5 операций

Травматологи кажутся фаталистами — большинство переломов совершенно случайны и могут произойти в любой момент, обернувшись в итоге сложной операцией. Но всё-таки врачи признают — за родных бывает страшно.

«Я вообще детский врач, заканчивал педиатрию. Но потом первая операция, я был ассистентом, — и положил руку около ребёнка… И ребёнок "закончился"! И я переписался на травму. Но, знаете, у меня была ситуация:

мы с дочкой шли, я держал её за руку, она поскользнулась и вывихнула локоть, в год с копейками это было. Это характерная травма для детей, ничего страшного. Я понимаю, что надо вправить, а я не могу, боюсь. Звоню друзьям: "Спасайте, я не могу, руки ватные"!» — рассказывает травматолог.

По словам врачей, сибиряки могут ходить со сложными переломами годами и не обращаться за помощью к медикам

Кроме спортсменов травматологи пытаются вылечить особую категорию пациентов — тех, кто ходил весь год со сломанной ногой и решил её «починить» только к 1 января.

— Есть тенденция, что люди к концу года стараются свои проблемы решить: у него мениск разорван, он целый год ждал, к Новому году решил сделать.

— Но как он ходил? Это же больно!

— Вы просто недооцениваете потенциал наших пациентов — они могут ходить очень долго, годами ходить на сломанных ногах

Любителям жести  фото (Врачи установили пластину в сломанную лодыжку молодого спортсмена)

Источник

В Заельцовском районе Новосибирска неизвестные срезали макушки высоких старых елей.

Фотографию обрубленных верхушек елей неподалёку от дома на улице Линейная, 120 в редакцию НГС.НОВОСТИ прислала читательница Татьяна Захарова. Девушка рассказала, что сделала снимок сегодня, 23 декабря, утром.

«Раньше там были частные дома, и ели посажены на их территории. Провода железной дороги ели не задевают, они в стороне от них. Если бы это была санитарная рубка, то наверняка верхушки были бы аккуратно срезаны, а так они как будто срублены топором, очень некрасиво», — объяснила Татьяна

Источник