MACTX3B

Я пытаюсь приятно бороться с простудой - передо мной на столе чай с мелиссой. Кот Беляшик, он же Беляшоид, он же Белешман, а по кумулятивным качествам душевных свойств - "коварная жопа с ушами", залез на стол и сидит на одной со мной линии, проходящей через центр кружки. Привлеченный ароматом, он жаждет совмещения двух событий: когда остынет чай и когда я отвлекусь. Ему крайне важно протестировать напиток - засунуть лапу в кружку, вдумчиво её вылизать и, если понравиться, повторить.

Ложно ощущая свою шести килограммовую тушу достаточно скрытой за габаритами кружки, кот, изо всех сил непринужденно помахивая хвостом как маятником метронома, притаился, сверлит меня недовольным взглядом и даже уже чуть согнул лапу в локте. Тварь ждет момент.

Я никуда не тороплюсь, я до пятницы совершенно свободен и это не устраивает Беляшика. На его ехидной морде я уже читаю желание как-то меня промотивировать. Например, резко метнуться в коридор, уронить чего-нибудь и пока я буду выяснять степень разрушений, вернуться и исполнить замысел. Кот, колеблясь перед широчайшим выбором мер, в преступной задумчивости направляется в сторону двери.

Чтобы избежать намечающихся ненужных хлопот, я чуть поднимаюсь в кресле, показываю что собираюсь уйти и котяра тут же занимает исходную позицию. И я возвращаюсь к прежним рубежам противохвостатой обороны. Сидим дальше. Я повторяю этот маневр несколько раз, чем вкрай выбешиваю Беляшика. Он забирается ко мне на колени, встает опираясь на мою грудь и с ненавистью заглядывает мне в лицо, давая понять, что я веду себя низко, подло, по иезуитски нечеловечески и что, вообще, так дела не делаются.

Супруга задумала приготовить фаршированного гуся и поручила мне ответственное дело - вынуть из птицы внутрености. С чем я, под ревнивым присмотром обоих моих котов: Чернухи и Беляшика, успешно и справился. Гусиным сердцем я решил побаловать котеек, которые уже создали на кухне орущую критическую массу, грозящую разорвать кошачий коллайдер в клочья.

Предотвращая взрыв его первичного контура, я нарезал и закинул сердце котам в миски. Чернуха мгновенно, рыча и подвывая, приступила к утилизации ливерных мясопродуктов, а Беляшик впал в ступор. Сначала, он обошел миску с обеих сторон, недоверчиво принюхиваясь и зыркая на меня. Видя, что Чернуха ест как не в себя, Беляшик сунулся проверить что же положили в миску ей и неосторожно сократил дистанцию до неприличной при принятии пищи в кошачьем обществе.

- Три курвы твои сестры! - взвилась Чернуха, отчего Беляшик немедля получил лапой по морде, вернулся к своей миске, сел и уставился на меня, как бы требуя:

- Отведай из моего кубка, боярин!

Я не стал пробовать из его миски, а только лишь намекнул коту, что у того навязчивый синдром недостатка дружеского тепла и пообещал срочно показать его ветеринару не откладывая. Беляшик в оправдание буркнул:

- Оно, конечно, не потому, что вообще, но, ежели чего, то к ветеринару как бы и не надо. -Затем, прислушавшись к своему организму, вдруг понял, что организм отвергает любые желания кроме пожрать, сел и демонстративно умял свою порцию.

Кот Беляшик шутя отчитан хозяйкой: - Низко летаешь, Белешман, не по Хуану самбреро! - И не столько за очередной акт вандализма, сколько за мелочность вредительства.

Кот слушал, водил ушами и поняв, что хозяйка в хорошем настроении, увязался таскаться за ней по дому, требуя: - Ты можешь меня ругать. Ты можешь меня даже ненавидеть. Но, погладить обязана. Я ждал!

Кошка Чернуха, завидев мои приготовления к их окормлению скрытно заняла место под табуреткой у кормушки. Беляшик же, в усмерть достав своим нытьем супругу, был, в итоге, мимоходом ею обласкан и пришел к кормлению вполне довольным. После кормежки, Чернуха незаметно залегла греться под батареей, а Беляшик вернулся к хозяйке, выговаривая с укоризной:

- Ты можешь меня не кормить. Совсем не кормить. Я не в обиде. Но, погладить меня - это было так мало. Потискай меня!

Чернуха смотрела на манипуляции Беляшика и спокойно терлась о мою ногу, демонстрируя, что в ответ визгливым крикунам благородные кошки достойно молчат. Во время второго акта активного фитнес-массажирования мохнатого пройдохи, котяра так наслаждался вниманием, что аж проголодался и после снова увязался за хозяйкой, назойливо бубня:

- Ты можешь меня больше не гладить. Ты можешь меня ругать, но ты в ответе за тех кого приручила. А прирученных обычно кормят!

Если кот Беляшик - это несносный, озорной, непоседливый пройдоха и "Анфан террибль" нашего, ордена колбасной подвязки, человеко-кошачьего прайда, то кошка Чернуха - его "Черный кардинал".

Никогда не знаешь что на уме у этой кошки - концентрированного интеллектуала с четко поставленным пониманием причинно-следственных связей в окружающем её "двухкомнатном" мире. Чернуха знает себе цену - она не на помойке себя нашла (хотя, именно на помойке птицефабрики её обнаружили волонтеры приюта худющим, вшивым котенком).

Она ярко выраженный лоялист к правящему в прайде режиму, но не более того. Она как курд в Иране - коготь о коготь не ударит, чтобы чем-то подсобить властям, но и далека от подрывной деятельности (шатать трубу своего жилища - это не продуктивно). Разве что, где-то осадит буйство энтропии Беляшика, мол, попустись, братка, сахар-то белый. А в чем-то, наоборот, его тайно направит, чтобы или совместно пожать сладкие плоды успеха или апатично, в черной меланхолии, но из заранее подготовленного укрытия наблюдать за горькой участью попавшегося Беляшика на очередном набеге "грабить корованы".

В её, деформированном голодным детством сознании, очень рано вызрели основные "Апрельские тезисы":

1. Не косячить, чтобы не было формального повода оказаться в мороз на помойке. (Чернухе категорически не по пути с морозом и помойками).

Никого не было дома окромя котов. И это стало причиной настоящей истории. В преступно лихом прыжке, кот Беляшик уцепился за ручку чугунной сковородки и ловко падая, увлек сию кухонную утварь за собой на пол вместе с содержимым - гречневой кашей с мясом. По счастливому стечению обстоятельств, не будучи ни убитым сковородой и не искалеченным, кот не мешкая, деловито приступил к внеплановой трапезе.

- Ой, батюшки! Что же ты творишь, Ирод окаянный? - кошка Чернуха взволнованно металась, разрываясь между чувством ответственности за порядок на вверенной ей кухне и желанием таки тоже вкусить мяса.

- Ешь! Чего уж теперь? Накажут, так накажут. А пока придут хозяева, каша уже давно во мне будет или даже уже в лотке если малость задержатся - усмехаясь своей внезапной смелости, изрек сквозь набитую мясом пасть простую житейскую мудрость Беляшик .

И Чернуха, ворча, приняла этот веский довод как приглашение. Тем паче, вины за ней не было. Не пропадать же добру. А когда вернулись хозяева, да когда нашли Беляшика глубоко законспирированным под диваном, да когда вынули его верещащего за заднюю лапу на свет, да принялись чинить суд над испуганной, но сытой его задницей, тогда бегала промеж ними не менее сытая кошка Чернуха и защищала:

- Не виноват Беляшик! Не со зла он сковороду опрокинул, а по лишь по недоумию котеночьему. Это я недосмотрела и случайно все получилось!

Чем немного скостила жестокость и продолжительность казни беляшкиной. А после, под батареей заботливо вылизывала натерпевшегося (как ей казалось) кота. А "натерпевшийся" кот уже счастливо спал и грели его: снаружи батарея центрального отопления, а изнутри гречневая каша с мясом. И снились ему куриные копченые крылышки. Их он заметил еще когда хозяева выгружали продукты в холодильник.