С пешеходного моста осмотрели место для спуска на воду. На мосту встретили местного жителя, поведал нам о своём детстве, количестве и разнообразии рыбы в реке, пожелали друг другу хорошего дня.
Подготовили САПы, Костя провел для нас вводный инструктаж. Я встаю на САП третий раз в жизни, Саша готовится к своему дебюту.
Спуск на воду очень удобный, без течения реки, что вызывает абсолютное спокойствие и уверенность даже новичку.
Река в начале пути встречает быстрым, но спокойным течением, что даёт возможность быстро адаптироваться.
Держать равновесие на САПах в движении проще, также как это работает с велосипедом. А весло здесь является дополнительной точкой опоры.
На протяжении всего сплава, вдоль берега кипела жизнь, гуляют дети, рыбаки закидывают удочки, кто-то катается на велосипеде, а кто на квадроцикле, у кого-то был вкусный пикник на берегу, а у кого-то дачный дом с шикарным видом. Все приветствовали нас и интересовались маршрутом.
Река Комела порадовала очень красивыми видами, крутыми обрывами, спокойствием ещё только цветущих весенних лесов.
Понравилось плыть лёжа на спине, в умиротворенной обстановке, полной тишине и спокойствии, слышно лишь собственное дыхание.
Вдоль берега есть много удобных мест для остановки, с лавочками и потрясающим видом, где остановился ты, а хочется остановить время, хотя-бы на это мгновение.
На середине пути сделали остановку, выпили горячего чая с лимоном, поболтали и отправились дальше в путь.
Набравшись опыта и перейдя на ты с САП-бордами, Костя уже выполнял отжимания, Саша танцевал, а я только и успевал снимать с разных ракурсов.
Но бдительность терять нельзя ни в коем случае, купаться в холодной воде никому не хочется)
Дальше на пути Комела набирает скорость и встречает нас резкими поворотами и порогами, что придаёт адреналина и наполняет сплав ещё более яркими эмоциями.
Из далека пороги выглядят страшнее, чем есть на самом деле, но в предвкушении становится достаточно волнительно, а после наступает чувство гордости, уверенности и спокойствия.
Свое водное путешествие заканчиваем в 15.00, на площадке для отдыха, на берегу Комелы возле моста трассы М8.
На обед готовим шашлык из индейки и нарезку из овощей, а пока готовится мясо, перекусим бутербродом со шпротами. Саша пробует шпроты впервые, сказал - вкусно))
Для всех желающих из Вологды и не только, Костя готовит очередную прогулку, тем же маршрутом. Могу поделиться контактами, участвуйте, будут и другие интересные маршруты.
Паракорд изобрели в 1940-х годах, и слава Богу. Появись он на пару веков раньше, Даниэль Дефо никогда бы не написал свой самый известный роман. Он просто не имел бы никакого смысла.
Судите сами: если бы у Робинзона был паракорд, разве он соблазнился бы морями? Увлекся бы парень охотой и отправился бы в ближайший лес. Или, скажем, туризмом заинтересовался. С паракордом всё это становится гораздо проще и интереснее — и силки расставлять, и в походы ходить.
Предположим, моря все равно манили Робинзона больше кемпинга и туризма. Если помните, там всё веселье началось со столкновением его корабля с пиратским судном. Чем можно было бы откупиться? Ну разумеется, паракордом. Вещь-то универсальная — на вес золота.
Но допустим, бедняга таки попал на необитаемый остров. С паракордом он бы легко скрепил бревна и смастерил бы себе такой крутой плот, что выбрался бы оттуда на следующий же день.
Но Даниэль молодец, родился вовремя. И книга вышла отличная.
Мальчику на фотографии немногим больше восьми лет. Недавно он прочёл книгу о трагической судьбе экспедиции на кораблях «Террор» и «Эребус». Мужество моряков и их жестокая гибель произвели неизгладимое впечатление на ребёнка и предопределили его судьбу.
Руал Амундсен в детстве
Он начинает готовиться к тому, чтобы стать образцовым полярником. Делает зарядку, соблюдает диету, спит на открытом воздухе, бегает на лыжах и много читает. Прочитав всё что можно о полярных экспедициях, он приходит к выводу, что среди главных причин их неудач были: а) неумение полярников водить корабли и б) нежелание моряков заниматься полярными исследованиями. Значит, чтобы добиться успеха, нужно совместить полярника и моряка в одном лице.
Мы продолжаем рассказ, начатый вчера в статье «Рассказ о невезучем герое». Сегодня речь пойдёт о норвежце Руале Амудсене, которого называли «последним викингом» – за физическую силу, выносливость и отчаянную храбрость...
В 1894 году Амудсен поступает матросом на парусную зверобойную шхуну, и совершает на ней своё первое плавание в арктических водах. Прослужив матросом три года, он сдал экзамен на звание штурмана. А ещё через три года Руал Амундсен стал первым помощником капитана судна «Бельжика».
Корабль попал в ледяной плен и едва не погиб. Зимовка на скованном дрейфующими льдами корабле оказалась исключительно тяжёлой. Руководство экспедицией фактически перешло в руки молодого норвежца.
Возвратившись на родину, Амундсен сдаёт экзамен на звание капитана. Теперь, обладая необходимыми знаниями и полярным опытом, он приступает к подготовке первой собственной арктической экспедиции.
Убедившись, что большому кораблю не пройти узким мелким фарватером среди многочисленных островов, разбросанных вдоль северных берегов Америки, невозможно, Амундсен приобретает небольшое парусное моторное судно «Йоа».
«Йоа» во льдах и эскимосы – учителя Амундсена
Не доверяя никому, Амундсен лично проверял качество собачьего корма, одежды, спальных мешков и прочего снаряжения. Всё было строго рассчитано до самых мелочей. Даже цистерны для керосина были подогнаны по форме судна. Маленькая «Йоа» вместила запасы продовольствия на целых пять лет. Одновременно Амундсен учился у эскимосов умению жить в полярных условиях, в частности – управлять собачьими упряжками, что очень пригодилось потом при покорении Южного полюса. Он тщательно изучал одежду, пищу и быт эскимосов.
Плавание Северо-Западным проходом продолжалось три года и было очень трудным, но завершилось успешно. В 1903 году исполнилась детская мечта Амундсена – был покорён тот самый Северо-Западный проход, арктический морской путь из Атлантического океана в Тихий, проходящий вдоль побережья Северной Америки.
В кубрике «Йоа». Экипаж занят починкой одежды. На заднем плане справа Руал Амундсен
Вернувшийся триумфатором Руал Амундсен ездит по всему миру, читает лекции, получает ордена, становится членом Американского антикварного общества, Русского географического общества, выступает в Лондоне на заседании Королевского географического общества... Короче говоря, «вот она – слава!».
Северо-Западный проход покорён! Слева в первом ряду Руал Амундсен
Однако уже в те годы во всей полноте проявились у путешественника и черты характера, которые нельзя назвать привлекательными. Это жестокость, властность, неумение прислушиваться к чужому мнению, стремление достичь цели любыми способами, жажда славы, причём не просто славы – а именно первенства, первенства во всём и любой ценой. Полярные исследования (да и не только полярные) – это ведь не только храбрость и отвага, не только физическая подготовка и припасы. Это ещё и дружба, товарищество, взаимопомощь. У Амундсена друзей не было. Часто о человеке многое может рассказать его кличка – хотя мы все ещё со школы знаем, что придумывать клички – это плохо, но... В общем, в первой же экспедиции к Амундсену прилипает кличка «Начальник».
Руал Амундсен, 1911 год
В 1907 году Амундсен начинает готовиться к новой экспедиции, на этот раз – для покорения Северного полюса. Но в 1909 году узнаёт о том, что американские путешественники Роберт Пири и Фредерик Кук сумели достичь полюса первыми. Точнее, это были две разные экспедиции – Кук уверял, что именно он первым достиг полюса, а Пири утверждал, что Кук до полюса не дошёл... Но Амундсену это было совершенно неважно! Северный полюс покорили без него – всё, проехали, он теряет к этой экспедиции всяческий интерес. Если он не первый – то никакой вообще... Чувствуете, какой характер?
Амундсен изучает карту Антарктиды
И все подготовленные для штурма Северного полюса силы Амундсен бросает на противоположную сторону земного шара – в Антарктиду, на Южный полюс!
Примерно в это же время к покорению Южного полюса готовится британская экспедиция под командованием капитана Роберта Скотта. Теперь у Амундсена главная цель – любой ценой опередить англичан, быть у полюса первым! Многие пытались тактично указать на то, что научные исследования – не скачки породистых лошадей, что путешествия в Арктику и Антарктику – дело опасное, что спортивный азарт здесь может обернуться трагедией... Но Амундсен к таким голосам был глух.
Чтобы опередить Скотта, Амундсен сперва держит свою южную экспедицию в строжайшем секрете – чтобы не «спугнуть» британцев, чтобы они до последнего не знали о том, что идут к полюсу не одни. Амундсен устанавливает стартовую базу для штурма полюса в Китовой бухте. Он знает, что британцы стоят лагерем возле пролива Мак-Мердо – это на 60 миль (почти 100 километров) дальше от полюса, чем база норвежской экспедиции.
Маршруты экспедиций Амундсена и Скотта
Кроме того, Амундсен выходит на маршрут к полюсу на три недели раньше Скотта. Англичане, когда сперва узнали о планах норвежцев, отреагировали «по-спортивному» – даже британский премьер в газетном интервью сказал: «Пусть победит сильнейший!». Но можно ли считать спортивным поведение Амундсена? Как думаете?
Экспедиция Амундсена достигла Южного полюса 14 декабря 1911 года. Кроме норвежского флага, Амундсен оставил в маленькой палатке послание своему сопернику Скотту с просьбой передать письмо с кратким отчётом о походе норвежскому королю на случай, если ему не удастся благополучно вернуться...
Норвежцы на Южном полюсе
Британцы на Южном полюсе
Экспедиция Скотта оказалась на полюсе 17 января 1912 года. Норвежец мог торжествовать победу! Он – первый в мире человек, который покорил Южный полюс! Однако дальше случилось вот что…
Группа Амундсена сумела благополучно вернуться с полюса на побережье и погрузиться на корабль. А вот группа Скотта – по многим причинам лишившаяся большей части продовольствия, горючего, транспорта – трагически погибла.
Амундсен делал основную ставку на собачьи упряжки (в его экспедиции было больше сотни собак). У Скотта были собаки (намного меньше, чем у норвежца), а также лошади и моторные сани. Скотт ошибся. Мотосани сломались, лошадей пришлось пристрелить... Назад группа шла пешком – и вся группа капитана Скотта погибла.
На картине художника Джона Доллмана запечатлён один из трагических моментов гибели английской экспедиции. На обратном пути у одного из участников экспедиции, которого звали Лоуренс Отс, начались проблемы с ногой. Он шёл с трудом и задерживал остальных, а силы и запасы продовольствия быстро таяли. И тогда, чтобы не задерживать товарищей, Отс во время очередной ночёвки вышел из палатки в метель и замёрз.
Лоуренс Отт и картина Джона Доллмана «Настоящий джентльмен»
Возвращение Амундсена должно было оказаться всемирным победным триумфом – но победа оказалась, мягко говоря, «с подпорченной репутацией». Узнав все подробности норвежской экспедиции, журналисты тут же начали писать о «неспортивном поведении» и «жадной хитрости» Амундсена. Даже на торжественном банкете в Лондоне президент Королевского географического общества демонстративно поднял тост не «за Амундсена», а «за собак Амундсена». После этого выпада взбешённый норвежский путешественник отказался от почётного членства в том самом географическом обществе... Член Королевского географического общества Милл – один из немногих англичан, поддерживающий отношения с Амундсеном – говорил, что он никогда не видел такого несчастного человека.
Руал Амундсен в своём кабинете
Гибель «дилетанта» Скотта сделала того героем в глазах людей всего мира. Трагически погибнув, он затмил своей славой достижение Амундсена! Про героического Скотта слагали стихи и поэмы, ему воздвигали памятники, о нём писали в письмах дети...
Обвинения в смерти капитана Скотта и его товарищей Амундсен категорически отвергал. В интервью газетчикам он говорил о том, что «отказался бы и от денег, и от славы, только чтобы спасти Скотта от смерти». Однако в частных беседах «среди своих» он в гневе называл Скотта «дилетантом», обвинял его в том, что британская экспедиция была плохо подготовлена.
В 1917 году Амундсен решает повторно пройти Северо-Западным проходом на шхуне «Мод», а затем, вморозив судно в дрейфующие льды, достичь Северного полюса. Планы были просто грандиозные – но на этот раз у Амундсена ничего не получилось. Хуже того, совершенно испортились взаимоотношения внутри самой экспедиции – «Начальник» разругался даже с самыми старыми, самыми надёжными своими спутниками.
Домой знаменитый путешественник вернулся только в 1925 году – причём, что называется, «несолоно хлебавши». Вдобавок ко всему у него начались серьёзные проблемы со здоровьем. Во время экспедиции он сперва сломал себе руку, а после подвергся нападению белого медведя, повредил спину. Амундсена начали мучить боли, характер у него становился всё более невыносимым.
Ну, нет, это не то самое нападение... Здесь Амундсен просто подкармливает медвежонка
Тем не менее, жажду «быть первым» неудача с «Мод» не утолила. Американский миллионер Линкольн Эллсуорт даёт Амундсену денег на новую экспедицию. На этот раз норвежец хочет стать первым в мире человеком, достигнувшим Северного полюса на самолёте.
Гидросамолёты фирмы «Дорнье» с бортовыми номерами N24 и N25 должны были вылететь со Шпицбергена, долететь до Северного полюса и вернуться обратно. Однако из-за навигационных ошибок самолёты приводнились, когда до полюса оставалось ещё примерно 200 километров. Приводнились – и тут же оказались в ледяном плену! Почти целый месяц исследователи кололи лёд и пробивали полосу чистой воды, достаточную для взлёта.
Слева: Амундсен готовится к полёту на гидросамолёте «Дорнье». Справа: расчистка полыньи для взлёта гидроплана «Дорнье»
В итоге все члены экспедиции вернулись домой живыми и невредимыми, но Амундсен был в ярости – полюса достичь так и не удалось, опять! Вдобавок ко всему неудачная экспедиция путешественника практически разорила, он был банкротом.
Однако в сентябре 1925 года в Риме Амундсен знакомится с Умберто Нобиле – блестящим инженером, изобретателем, опытным конструктором дирижаблей.
Умберто Нобиле (с собакой) и Руал Амундсен (второй справа), 1926 год. Между ними Линкольн Эллсуорт, пожертвовавший деньги на экспедицию
В наши дни дирижаблям доверяют в лучшем случае возить флаги и рекламные плакаты на праздниках – но сто лет назад к дирижаблям относились очень серьёзно, ничуть не менее серьёзно, чем к самолётам! Вертолётов тогда ещё не было, многомоторные самолёты были редкостью, а дирижабли – уже в те времена! – могли перевозить по воздуху тяжёлые грузы или большое число пассажиров.
Конструкции дирижаблей подразделяются на три типа: мягкие, жёсткие и полужёсткие. Мягкие дирижабли – это те самые, которые летают по небу с рекламой, если отбросить подробности, это просто «надувной шарик с кабиной, рулями и моторами», лёгкий и «складной».
Жёсткие дирижабли («цеппелины») оборудуются полностью жёстким корпусом, они надёжнее, обладают высокой грузоподъёмностью, но им нужны огромные ангары.
Умберто Нобиле в те годы был сторонником полужёсткой системы дирижаблей. В такой системе сама оболочка мягкая, но снизу к ней крепится длинная жёсткая ферма, которая несёт двигатели и гондолы с пилотами и пассажирами.
Использовать дирижабль N1 конструкции Нобиле для полёта к Северному полюсу Амундсену предлагает лично Бенито Муссолини – диктатор Италии. Но при этом ставится условие – Умберто Нобиле обязательно должен полететь вместе с Амундсеном в качестве одного из руководителей экспедиции. Амундсен соглашается: кому, как не конструктору, лучше всех знать особенности своей машины?
Но это была ошибка. Обладатель бурного темперамента, Нобиле не мог ужиться с командой скандинавских полярных исследователей. (При этом пятеро итальянских механиков, также входивших в состав экипажа, со своими северными коллегами прекрасно ладили.)
Тем не менее, норвежский аэроклуб покупает дирижабль N1 у итальянского правительства (деньги и в этот раз предоставил миллионер Эллсуорт), переименовывает его в «Норге» (то есть «Норвегию») и начинает подготовку.
Дирижабль «Норвегия» готовится к старту с острова Шпицберген
12 мая 1926 года, в день рождения Линкольна Эллсуорта, дирижабль «Норвегия» успешно достигает Северного полюса и делает над ним своеобразный «круг почёта». На лёд сбрасывают три флага – норвежский, итальянский и американский.
Через 70 часов после вылета «Норвегия» триумфально возвращается назад. Впервые в мире – летательный аппарат над Северным полюсом!
Бенито Муссолини награждает Умберто Нобиле орденом и производит в генералы. В благодарность Нобиле разъезжал по миру с докладами, в которых утверждал, что идея трансатлантического перелёта через полюс принадлежит итальянскому фюреру – Муссолини, а фактическим руководителем перелёта был он – Нобиле...
Умберто Нобиле в гондоле дирижабля
Руал Амундсен снова в ярости – он не в состоянии делить славу ни с кем, никогда, ни при каких обстоятельствах! Начинается самая настоящая «разборка» – кто главнее. Амундсен считает, что слава по заслугам должна принадлежать ему. Нобиле он называет «недоучкой», «бездарностью» и «выскочкой», который «ничего не смыслит в полярных исследованиях». В ответ Нобиле пишет о том, что Амундсен на борту «Норвегии» был «свадебным пупсом», который вообще ничего не делал, а только глядел сверху из кабины на проплывающие под дирижаблем льды.
С благословения Муссолини Нобиле строит новый дирижабль – N4, который называет «Италия». Он не собирается сдаваться просто так, он хочет достичь Северного полюса во второй раз – только теперь уже без «свадебного пупса» на борту.
Дирижабль «Италия» готовится к старту
«Италия» была весьма совершенным для своего времени воздушным кораблём: длина – свыше 100 метров, объём – 18 тысяч кубических метров, максимальная скорость – около 120 километров в час.
24 мая 1928 года «Италия», вылетевшая со Шпицбергена, успешно достигает Северного полюса. На полюс снова сбрасывают итальянский флаг и огромное деревянное распятие, которое Нобиле вручил лично римский папа Пий XI. Однако почти сразу после полюса погода начинает стремительно портиться. Высадить группу учёных на арктический лёд, как это было запланировано изначально, не удаётся.
«Италия» попадает в густой туман, затем поднимается сильный встречный ветер. Дирижабль начинает покрываться коркой льда. Намертво замерзает руль высоты. 25 мая примерно в 180 километрах от Северного полюса дирижабль падает.
Сильный удар, ломается хвостовая гондола и рули, затем огромный воздушный корабль делает «кувырок» и ударяется уже передней частью. Разваливается передняя гондола, 10 человек выбрасывает на лёд. Избавившуюся от лишнего груза оболочку дирижабля – и вместе с ней, увы, 6 членов экипажа! – уносит в неизвестном направлении. При ударе об лёд погиб механик Винченцо Помелла. Техник Натале Чечони ломает обе ноги. Сам Нобиле также ломает себе руку и ногу.
Лагерь аэронавтов с потерпевшего крушение дирижабля «Италия»
К счастью, внутри оторвавшейся задней гондолы было всё необходимое для выживания – продукты, тёплая одежда, аккумуляторные батареи и – главное! – радиопередатчик. Радист немедленно начинает передавать в эфир сигналы бедствия. Однако радиоволнам мешает отвратительная погода. Долгое время мир вообще не знал, что случилось с итальянским дирижаблем. Наконец, 3 июня советский радиолюбитель Шмидт ловит радиограмму: «Itali... Nobile... FranUosef... SOS SOS SOS terri etno EhH».
6 июня радисту корабля «Читто ди Милано» удалось установить связь с лагерем Нобиле. На поиски «Италии» отправили 18 кораблей и 21 самолёт, в поисках принимало участие шесть стран (включая Советский Союз). На север отправились ледокольные пароходы «Седов» и «Малыгин», а также «Красин» – на то время самый мощный ледокол в мире...
Николай Рейнгольдович Шмидт. Советский ледокол «Красин» во льдах
А что же Амундсен? А Амундсен снова в бешенстве. Повторяется история с Робертом Скоттом. Тот своей гибелью отравил норвежцу радость победы. И вот опять: оскорбивший его Нобиле погибнет героической смертью, о нём будет говорить весь мир, а история «Италии» затмит всю славу путешествия на «Норвегии» два года назад?
Нет, Руал Амундсен такого допустить не может – он должен спасти Нобиле! На помощь знаменитому путешественнику приходят французы – они готовы предоставить гидросамолёт «Латам-47» с экипажем.
Гидросамолёт «Латам-47» в норвежском Тромсе
Самолёт прилетает в Норвегию, в Тромсе. Амундсен хочет лететь на следующий же день – хотя ему справедливо намекают на то, что погода очень плохая, туман, сильный ветер, да и сам самолёт не в лучшем состоянии и требует ремонта. Амундсену всё это совершенно не важно, «Начальник» стоит на своём и приказывает подниматься в воздух.
Перегруженный до отказа (одного только топлива две с половиной тысячи литров!) «Латам» 18 июня 1928 года взлетает – причём только с пятой (!) попытки. Через 2 часа с самолёта ловят последнее радиосообщение. Спустя два с половиной месяца норвежское рыболовное судно выловит в море один из поплавков самолёта; позже найдут топливный бак. Очевидно, что в тумане перегруженный «Латам» потерял высоту, ударился о воду и развалился. Однако ни Амундсена, ни его экипаж найти так и не смогли.
Топливный бак с самолёта Амундсена (был вскрыт для исследования)
В докладе экспертной комиссии говорилось: «Самолёт с силой ударился о водную поверхность, нижняя часть бензобака вмята. Самолёт оставался некоторое время на плаву, поскольку пассажиры успели слить бензин и вбить деревянную затычку, чтобы использовать бензобак в качестве поплавка». Очевидно, члены экипажа погибли довольно быстро – температура Северного Ледовитого океана столь низка, что вряд ли они продержались в воде даже несколько часов. При температуре 2–3° по Цельсию счёт жизни человека идёт уже не на часы, а на минуты.
За несколько месяцев до гибели, отвечая на вопрос журналиста о его любви к ледяным пустыням Арктики и Антарктики, Амундсен сказал: «Вы не можете себе представить, как они прекрасны! Я хотел бы там умереть».
Руал Амундсен (1872–1928)
На исчезновение знаменитого Амундсена мир среагировал крайне вяло – было не до этого; все, затаив дыхание, следили за спасением итальянских полярников. 24 июня шведский лётчик Эйнар Лундборг наконец обнаруживает лагерь выживших аэронавтов.
Кстати, забавная деталь – найти лагерь помогла... шоколадка! Точнее, фольга от съеденной шоколадки. У потерпевших аварию не было никаких средств сигнализации – ракет, огней, они не могли развести костёр. Они видят самолёт, пролетающий вдали, но как подать ему сигнал? Заметить на льду небольшую палатку с воздуха, с расстояния в несколько километров – непростая задача! К счастью, стояла солнечная погода. Техник Чечони быстро оклеивает фольгой от шоколадки деревянную дощечку и пускает в сторону самолёта солнечные зайчики. Лундборг эти вспышки замечает, сворачивает – и обнаруживает лагерь!
Ледокол «Красин» спасает экспедицию Нобиле
История с экипажем «Италии» закончилась относительно неплохо – удалось спасти ровно половину людей, 8 человек из 16. 12 июля радист «Италии» Джузеппе Бьяджи передал на «Читта ди Милано» радиограмму: «Видим «Красин» примерно в десяти километрах к юго-западу».
Кстати говоря, ледокол «Красин», который подобрал со льда остатки экспедиции Нобиле, можно увидеть (и даже посетить) и сегодня – он превращён в корабль-музей и поставлен на причал у набережной лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге.
А возле «Красина» можно увидеть бюст Руалу Амундсену. Великому путешественнику с непростой судьбой.
Это окончание нашего рассказа о полярных исследователях. Начало можно прочесть здесь:«Рассказ о невезучем герое». Статьи были опубликованы в апрельском номере журнала «Лучик» за прошлый год. Кроме этого, в том номере мы подробно разбирали с детьми стихотворение Владимира Высоцкого «Белое безмолвие». Что значит "снег без грязи, как долгая жизнь без вранья"?
Я, Иван, молодой и амбициозный фотограф, оказался в Барселоне, чтобы найти вдохновение в ее узких улочках, величественных парках и загадочных архитектурных шедеврах. Я мечтал запечатлеть душу этого города через объектив своей камеры.
Однако мои приключения в Барселоне приняли неожиданный поворот, когда я встретил Мишель, девушку из Лондона, на улицах района Эль Борн. Мишель была впечатляющей смесью британского обаяния и мировой элегантности. Ее проницательные глаза сразу же заинтересовали меня, и мы начали бесконечные прогулки по городу, знакомясь с его культурой, архитектурой и кухней.
Вместе мы погружались в живописные места Барселоны: в Готический квартал, Парк Гуэль, морской бульвар. Мы смеялись, обменивались историями из своей жизни, наслаждались моментами, словно каждый день был подарком судьбы.
Но настоящий поворот произошел в один теплый вечер, когда мы попали на вечеринку в историческом особняке, где звезды казались ближе, а воздух наполнялся ароматом романтики. В объятиях этой ночи Мишель и я почувствовали, как наши сердца стучат в унисон, и мы осознали, что нашли друг в друге то, что искали всю жизнь.
Наша история в Барселоне стала историей о любви, страсти и вдохновении. Мы запечатали эти моменты на фотографиях, которые стали свидетелями нашего счастья. И когда мы покидали Барселону, мы знали, что в наших сердцах она останется навсегда, как символ нашей вечной любви и приключений.
Краткое содержание предыдущих серий, для тех, кто наткнулся на эту серию впервые: В далёком 1986 году, отслужив в армии, я устроился на работу в Пермскую геолого-съёмочную партию. Рабочим 2 разряда на промывке золота в верховьях реки Вишеры, там, где сейчас раскинулся Вишерский заповедник. Нашей бригаде, состоявшей из начальника Ирины, её мужа Сани и нас, двух студентов-дембелей, Андрея и меня, лошади Ласки и двух собак: Чмоньки и Белки, предстояло найти коренное месторождение золота в верховьях рек Средний и Малый Ниолс. Нас ждало множество приключений и самых разнообразных событий: хождение по горам в баню, катание по снежникам, борьба с лошадью... Впрочем, всё это вы сможете прочесть в предыдущих частях:
К концу июля мы отработали участок у подножия гор. Настала пора перемещаться вниз по склону, чтобы попытаться подсечь выход золотоносных пород.
Погрузка Ласки идёт полным ходом. Сейчас Андрей с Саней вешают на неё специальные вьючные мешки.
Ирина ушла на Ниолсовскую базу с отмытыми шлихами и отчётами, а мы втроём, если не считать Чмоньки, Белки и Ласки, отправились ставить лагерь на Среднем Ниолсе.
Какая же суета, да без Белки!
В районе лагеря нас ждала самая настоящая тайга, а не хлипкое криволесье, в котором стоял наш первый лагерь. Вокруг места будущего лагеря высились настоящие лесные великаны: огромные лиственницы, кедры и пихты. Было из чего построить основание для новой палатки. Просто идеальное место для установки палатки и вообще проживания.
Вот наша бригада Ух. Андрей со знаменитым примусом "Шмель-2", я с топором и не менее знаменитым рюкзаком "Ермак" за спиной. А Саня просто с лошадью и беломориной.
И мы постарались: каркас для палатки получился просто идеальным. Ровные брёвна в два венца под основание палатки, каркас из тонких елей, таких сухих, что звенели под ударами топора. Нарки и стол из таких же жердей, только аккуратно обструганных топором. Под самый конец строительства мы установили печку, после чего отправились обедать чем бог послал.
А бог послал нам в этот день котелок чая и кастрюлю вермишелевого супа с тушёнкой. Суп мы съели, сидя на нарках будущей палатки, а с чаем разбрелись кто куда. Саня завалился на нары, Андрей сел на брёвна основания, а я приземлился на печку. Рядом со мной прилегла Белка. Ласково светило солнце и даже комары не наглели, а кусали нежно и аккуратно.
Делая очередной глоток чая из кружки, я поднял голову. Прямо на меня в абсолютной тишине, как в замедленной съёмке, падала берёза! Очень-очень медленно. Каким-то невообразимым жабьим прыжком, роняя кружку и обливаясь горячим свежезаваренным чаем я прыгнул в сторону. Берёза с шумом врезалась в печку, в то самое место, где ещё секунду назад сидел я, хлестнув Белку тонкими веточками. Собака с визгом вылетела из-под печки и убежала прятаться за Ласку, меланхолично жующую траву в тени огромной лиственницы.
- Ну, и что это было? – спросил проснувшийся от шума, грохота и визга Саня, которого после сытного обеда разморило на солнышке.
- Берёза на меня упала! – ответил я.
- А кто визжал?
- Белка!
- А я-то подумал… - Саня сделал серьёзное лицо. – А ты чего такой мокрый?!
- Чаем облился.
- А-а-а!!! – многозначительно протянул Саня и уточнил, улыбаясь кривоватой ухмылкой. – Точно чаем?
Они с Андрюхой радостно заржали. Я не выдержал, и тоже рассмеялся. Белка высунула морду из-за спины Ласки, и не увидев больше ничего страшного, радостно подбежала к нам – вдруг можно будет получить ещё сухарик, а Чмонька под шумок спёрла кусок мяса из кастрюли с супом.
Берёзу распилили на дрова, Чмоньку отругали и наконец-то поставили шикарную палатку, в которой было всё было сделано с любовью и на совесть; блестело и переливалось, хоть на выставку достижений народного хозяйства её посылай. На вечерней связи начальник отряда Виктор Яковлевич пообещал назавтра зайти к нам в гости.
Начальник собственной персоной.
Как и обещал, на следующий день Виктор Яковлевич пришёл в лагерь. Осмотревшись, он остался очень доволен и лишь слегка хитро улыбался в бороду. Причину его настроения мы смогли по достоинству оценить на следующий день. А сейчас начальство изволило отужинать и переночевать в палатке. Наутро, проснувшись и позавтракав, Виктор Яковлевич объявил:
- Оставляйте палатку и сегодня же переезжайте на Ниолсовскую базу. Нужно будет отработать Дунью (ручей, протекающий неподалеку от базы и чаще всего называемый Дунькой).
- А как же Ниолс? – удивился Саня.
- Дунья сейчас важнее, - ответил Виктор Яковлевич, поглаживая бороду.
Вот так, не успев устроиться на новом месте и чуть было не получив берёзой по голове, мы снова переезжали на новое место.
На базе, как и обещал, Сергей Геннадиевич выдал нам одичавшую лошадь Ласку, чтобы мы пробы не на своём горбу таскали, а на лошадином: и нам польза, и Ласку, глядишь, к делу приучим. Вели её в полевой лагерь, как закоренелого преступника: двое спереди тянут, двое сзади удерживают, а вокруг Чмонька с лаем носится. До Среднего Ниолса, что от базы в паре километров находился, лошадка дошла совершенно спокойно – места здесь для неё знакомые и совсем нестрашные, но как только мы перешли через речку, то она начала вырываться и брыкаться, видимо решила, что прогулка затянулась.
Удержать лошадь очень сложное занятие, особенно если она этого не хочет - силища-то у неё огромная. Так что следующие пару километров мы её только что не на себе тащили. Ирина шла рядышком с ней и пыталась успокоить разными ласковыми словами, а мы в это время изображали из себя бурлаков с картины Репина. Но в какой-то момент Ласка всё-таки успокоилась и пошла уже без сопротивления.
Андрей с Лаской в лесу.
Хотя отпускать с повода её всё же не решились: мало ли что этой даме может взбрести в голову. Так до лагеря и добрались, где привязали её на ночь возле дерева, после чего поужинали и легли отдыхать. А утром оказалось, что эта зверюга ночью умудрилась отвязаться, сожрать полведра супа, оставленного на утро, после чего зацепилась уздечкой за скамейку и так и простояла до утра в столовой.
Саня запрягает Ласку. Согласитесь - красивая же лошадь!
Практически с первого дня Ласку стали приручать ходить под грузом, правда без цирка практически ни разу не обходилось. Когда одевали на неё грузовое седло, то Ласка в обязательном порядке надувала пузо, чтобы мы не могли затянуть подпругу. Тогда кто-нибудь щелкал ей по носу, после чего она резко выпускала воздух и в этот момент нужно было быстро затянуть подпругу, и при этом постараться увернуться от её зубов, а зубки у лошади – ого-го какие!
Поначалу ходили с ней за пробами вдвоём, но со временем стал ходить кто-нибудь один, тем более что Ласка заднего провожатого не любила, и норовила кинуть в него грязью, подцепив её задней ногой. И метко кидала, снайпер!
А ещё через несколько дней нашу бригаду ожидало новое пополнение. Совершенно неожиданно в наш лагерь пришла группа туристов. Шли они из Свердловской области в Пермскую по знаменитой у всех туристов Урала книге Торопова «По голубым дорогам Прикамья» и абрису, нарисованному на тетрадном листе и скопированном из какого-то кошмара топографа. Нормальную карту в те времена найти было практически невозможно, поэтому туристы ходили с абрисами, перерисованными друг у друга. Да я и сам в походах на первом курсе пользовался подобными «картами». В общем, вместо Ниолса и Вишеры они вышли в наш лагерь. В принципе, не очень страшная ошибка, а если точнее, то им офигенно повезло – мы поправили их абрис, объяснили, как лучше выйти к Вишере, так что ребята были весьма довольны. А перед уходом попросили забрать к себе собаку, которая увязалась за ними ещё в Тахте – маленьком посёлке на границе Пермской и Свердловской областей.
- Выгонять её жалко, а с собой тащить некуда! Возьмите, она очень добрая – мы её Беляной назвали. Посмотрите какая она красивая!
- Ладно, оставляйте, - почесав в затылке, решил Саня. – Пристроим куда-нибудь.
Собственно говоря, Белка, как мы переименовали собачуху, особо и не рвалась идти за туристами – у нас в лагере ей понравилось гораздо больше, чем в походе фиг знает зачем. Характер у неё оказался как раз из тех, про которых говорят: «грозный защитник - залижет до смерти». Вот уж ей, в отличие от Чмоньки никогда не было скучно ходить с нами на профиль или с Лаской за пробами. С лошадью они вообще совершенно неожиданно сдружились: собака могла запросто вылизывать лошадиный нос или таскаться за ней, зацепившись за хвост.
Белка с Лаской - не разлей вода. На заднем плане пробные мешки сохнут, а на переднем - геологические спальники.
Вот чем Белка отличалась от всех наших животных, так это завидным аппетитом - как-то раз мы с Андреем даже поспорили, за какое время она съест мешок сухарей, если её туда посадить: Я склонялся к двум часам, а Андрей настаивал на часе, поскольку сухари она сметала из миски со скоростью ракеты. До реализации идеи дело не дошло – Саня мешок сухарей для эксперимента не отдал.
Тем временем, мы закончили первую горную линию. Осталось только вывести с неё оставшиеся пробы. В этот раз идти за пробами досталось мне. За два рейса я вытащил 8 проб, поскольку на Ласку грузили обычно по 4 пробы за раз. На профиле оставалось ещё 6 проб. Делать ещё два рейса мне жутко не хотелось, хотелось уже побыстрее перевезти пробы и отдохнуть в лагере за чашкой чая. Так что решил я последним рейсом вывезти все оставшиеся пробы, тем более что обратная дорога под гору - ну что она, не справится что ли?
Аккуратно загрузил пятую пробу – Ласка вроде не против. Загрузил шестую. Стоит спокойно. «Вот и славненько!» обрадовался я и повёл лошадь с пробами в лагерь. Вот только Ласка стала мне на пятки наступать, поторапливать – всё же идти-то ей тяжело, тоже хочет побыстрее до дома добраться. Я шаг прибавлю, а она снова на пятки, я ещё прибавлю - а она опять! В итоге оставшиеся 3 километра мы с Лаской неслись как олимпийские чемпионы по бегу с препятствиями, поскольку коряги и валяющиеся под ногами деревья никто с профиля не убирает, какой идиот по профилю бегать-то будет?!
Перед самым лагерем нужно было форсировать заболоченный ручей, который за время работы мы так размесили, что проходить по нему нужно было очень и очень аккуратно. А какое тут аккуратно, когда за мной летит полтонны мяса, костей и глины с камнями?! Пробежать по ручью я успел буквально пару шагов, после чего всё же провалился в него по пояс. В голове только промелькнуло, что если лошадь сейчас по мне пробежится, то закапывать меня не нужно будет, вобьёт в этот самый ручей по самую макушку. И вдруг сзади фырканье. Остановилась лошадка!
После ручья до лагеря дошли уже спокойно. Правда, по ушам я всё-таки схлопотал, только не от лошади, а от Сани, за то, что лошадь перегрузил, после чего ещё полчаса выгуливал Ласку вокруг лагеря, чтобы она остыла и успокоилась.
Кривой профиль
Новую горную линию нам задали на водоразделе между хребтами Хомгинёл и Молебный камень. Всё бы ничего, вот только это классическая горная тундра, без деревьев и даже без кустарника. Хорошо задавать горную линию в лесу – всегда можно зарубку на дереве отметить, да и вешку вырубить не проблема, деревьев вокруг тьма-тьмущая. А как профиль на горе задавать? Правильно – тащить вешки на себе. Два километра – 40 вешек. Плюс ещё пяток на всякий случай. Целый день мы заготавливали вешки, увязывали их пучками, а на следующий день отправились задавать горную линию.
Андрей с вешками бредёт по горному криволесью.
Идти с вешками по лесу не самое весёлое занятие. Они норовят разъехаться из мешка в разные стороны, цепляются за деревья, кусты и ветви. В конце концов, они просто тяжёлые! А ведь нам предстояло пройти километра три по старой горной линии до Хомгинёла, после чего ещё на километр подняться вдоль него до водораздела. А я ещё тащил на шее свою любимую зенитку – свой старый добрый фотоаппарат «Зенит-Е», который тоже добавлял веса в общую композицию.
На горе нас накрыл туман, точнее даже не туман, а облако, настолько густое оно было, прямо как молочный кисель – хоть ложкой его ешь. Но поскольку ложек у нас не было, то мы продолжили путь к перевалу.
И вот в тумане стали проявляться останцы Хомгинёла. Казалось, будто в древние времена море, бушевавшее на вершине хребта, неожиданно окаменело, и сейчас мы шли между вздыбившихся в последнем рывке каменных волн, возникавших в густом тумане.
Горы постоянно разрушаются: их размывает вода и снег, разламывают морозы, развеивают ветры. Самые мягкие породы разрушаются довольно быстро и тогда на вершинах гор остаются скалы причудливой формы – останцы. Урал богат на них — это и Каменный город неподалёку от Перми, и Чёртово городище вблизи от Екатеринбурга, и знаменитые на весь мир великаны Мань-Пупу-Нёра. Останцы на Хомгинёле может и не такие величественные, но по-своему они очень красивы.
Под одной из каменных волн мы решили устроить привал с перекусом – какой же геолог не любит выпить кружку чая по любому поводу! Белка с Чмонькой радостно носились вокруг нас друг за дружкой: общительная Белка даже бабушку Чмоньку умудрялась заразить своей неуёмной энергией.
Я с Белкой на фоне Молебного (который поближе) и Муравьиного Камней.
Внезапно из-за останца выскочил здоровенный заяц. Обалдели все: и мы, и собаки, и заяц. Первым очухался косой и резким рывком заскочил на вершину ближайшего останца. Собаки, ругаясь на своём собачьем языке, путались запрыгнуть на останец, да куда там! Прыгучесть у них совсем не та, что у зайца. Дождавшись, когда собаки чуть-чуть отвлекутся, косой длинным прыжком соскочил с останца и скрылся в тумане. Ищи зайца в поле!
Но пора было приступать к работе. Саня размотал 50-метровый шнур и пошёл вперёд по компасу. Следом за ним шёл Андрей и втыкал вешки каждые 50 метров (то ещё занятие – воткнуть вешку в усыпанное камнями поле). Ну а последним шёл я: ловил конец мерного шнура, подписывал пикеты и тащил запас вешек в рюкзаке. Прокладывать профиль по компасу в горной тундре, да ещё и в тумане довольно сложно: ориентиров практически никаких не видно, поэтому приходится идти практически наобум, но мы справились. Правда, пикетов получилось больше, чем мы рассчитывали, исходя из карты – но мало ли что, а может это вообще топографы ошиблись, как сообщил Саня.
На следующий день мы с Андреем собрались на новый профиль. Заходить на профиль тем же путём, что мы шли вчера, нам совершенно не хотелось: долго, далеко и муторно. Нет, мы пойдём другим путём! Из лагеря поднимемся сразу к Молебному, перемахнём через него и сразу же окажемся возле профиля – быстро, легко и всего лишь пара километров вместо пяти. Главное, не забыть взять с собой лопаты, пробные мешки и банку консервированной ветчины на обед.
Погода стояла, что называется «миллион на миллион», светило яркое солнце и даже не верилось, что вчера было очень холодно, сыро и гадко – погода в горах меняется моментально. Мы довольно быстро забрались на Молебный Камень – месяц ходьбы по горам приучил нас легко преодолевать такие препятствия, как подъём на гору.
На Молебном Камне
Выйдя наверх, мы увидели свой профиль во всей красе. Кривой змеёй он вихлял от Хомгинёла до Молебного и было удивительно, что мы всё же умудрились попасть в Молебный Камень, а не съехать куда-нибудь в долину реки Тошемки. Заодно стало ясно, откуда взялись лишние пикеты.
Налюбовавшись на окружающие пейзажи, мы начали спускаться с Молебного и практически сразу наткнулись на обширное снежное поле.
Вот этот снежник. Сфотографировал уже на обратном пути. Вот эта точка в середине - Андрей с рюкзаком.
- Ха! – сказал Андрей. – А мы сейчас отсюда скатимся прямо на профиль!
Он сел верхом на пробный мешок и покатился вниз по склону, я последовал его примеру – с детства любил катание с горок! Андрей летел впереди, радостно размахивая руками и вдруг исчез! Откуда-то снизу до меня донеслись громкие маты и ругань. Примерно на середине снежника был наметён карниз, с которого Андрей и улетел вниз. Я судорожно пытался притормозить, да куда там! За долгие годы снег на горе превратился практически в лёд, поэтому я не мог воткнуть в него ни ногу, ни лопату, которую держал, так что, доехав до карниза, я точно так же ухнул вниз.
Нам с Андрюхой очень повезло, что высота, с которой мы сверзились, оказалась небольшой. Поэтому мы отделались только синяками на задней части своего организма, что вообще-то даже полезно для молодых людей, ищущих приключения на эту самую часть.
Снова каменные волны Хомгинёла.
На обратном пути мы нашли на Молебном Камне огромные оленьи рога. Сейчас я бы на них и внимания не обратил: старые, позеленевшие, растрескавшиеся и с погрызенными мышами отростками, но в тот момент для нас это было что-то вроде находки пиратского сокровища на необитаемом острове! Крутизна какая! Конечно же мы их забрали и потащили в лагерь. По тундре протащили их легко и непринуждённо, но когда зашли в лес... Вот интересно, как олени по лесу ходят с этим бонсаем на голове? Мы же собрали все деревья, мимо которых проходили. Каждая ветка норовила зацепиться за рога и стащить их с наших плеч. С большим трудом мы всё же сумели дотащить рога до лагеря.
- Ну и нафига вам эта гадость? - поинтересовался Саня.
- Рукоятки для ножей сделаем! - гордо ответил Андрей и я радостно поддакнул ему.
Саня выдал нам ножовку по металлу и сказал:
- Ну тогда пилите.
И мы начали пилить. Пилиться рога не хотели, да к тому же жутко воняли. Пару отростков на рукоятки мы, конечно же, отпилили, но пользоваться ими совершенно не хотелось - очень уж они выглядели неказисто. Долго ещё один из отростков валялся у меня дома, так и не приспособленный под рукоятку.
...Профиль мы отработали за пару дней, после чего ещё неделя ушла на вывоз и промывку проб. Работы на этом участке были закончены, и мы собрались переезжать в новый лагерь, который должен был расположиться в двух километрах ниже по склону и ближе к Ниолсовской базе.
P.S. Какая-то неожиданно длинная история у меня получается. Конечно, первый сезон был богат на события, но я даже не предполагал, что настолько =) По моим прикидкам, материала ещё три части наберётся. Выдержите?
Немного предыстории: я живу в Тае уже полтора года, все это время пользуясь визаранами/бордерранами (выезд за пределы государства, чтобы обновить допустимый срок пребывания по въездному штамп или визе). Туристическая виза даётся на 3 месяца, по въездному штампу ты можешь находиться в стране на данный момент те же 3 месяца, раньше было 30 дней, а ещё раньше - 45 дней. В Таиланде официально не запрещено делать неограниченное количество таких въездов, но иммиграционные службы не любят 'забитые' паспорта и периодически у людей возникают проблемы на границе. Также существует обширная сеть 'помогал', которые проводят тебя через границу по договоренности с иммиграционными офицерами. Плата за это обычно составляет около 3-4к бат (~8-11к рублей), если у тебя не какой-то сложный случай с оверстеем (нахождением в стране дольше положенного), проблемами с паспортом и тп. Не хочешь париться - делай долгосрочную студенческую, рабочую или смарт визу, но с каждой из них есть определенные трудности и нюансы, поэтому народ в большинстве своем предпочитает кататься туда-сюда раз в несколько месяцев. У меня до этого проблем не было, но в целом их возникновение было вопросом времени - за полтора года паспорт основательно наполнился записями, хотя я старался делать все по уму, чередовал визы со штампами и по возможности вылетал в разные страны хотя бы на несколько дней. Но особенность Азии в том, что официальной информации практически нет и в основном ты ориентируешься на рассказы друзей и знакомых. У меня в окружении были люди, которые попадали в разные ситуации на границе, но все они заканчивались либо предупреждением, либо небольшим вкладом в личное благосостояние стражей границы.
Моя история начинается с того, что я летел с Бали, где пробыл месяц, через Куала-Лумпур на Пхукет. Выехав из отеля в аэропорт Бали около полудня, я прилетел на Пхукет ближе к 9 вечера за счёт пересадки в Малайзии. Приключения начались, когда я подошёл на таможню в аэропорту Пхукета и после проверки паспорта по базе меня отвели в сторонку к офису иммиграционной службы. Там я провел около 5 часов, за это время кого-то приводили, кого-то уводили, мы отвечали на вопросы офицера о цели визита, о ввозимой сумме денег и тп. Все манипуляции проводили 2 тайца: первый общался с иностранцами на английском, что-то спрашивал и объяснял, а второй, маленький злобный тайский иммиграционный генеральчик, иногда выходил, паскудно ухмылялся, показывал на всех пальцем, что-то на тайском говорил первому и уходил. В конце концов мне озвучили, что им очень не понравилось мое количество посещений Таиланда за последнее время и в страну я не попаду. Никаких обходных путей мне не оставили, о каких-либо решениях вопроса за деньги слушать не захотели, поэтому я стал узнавать о своих дальнейших действиях. Вызвали представителей авиакомпании AirAsia, которой я прилетел, и выяснилось, что по регламенту при таком раскладе:
- тебя отправляют только в страну, из которой ты изначально вылетел. Для меня это была Индонезия и мои попытки уговорить их отправить меня вместо этого в Малайзию, где у меня была пересадка перед Таиландом, не увенчались успехом;
- назад ты летишь не только рейсом той же авиакомпании, но и с той же кодировкой билета (2 первые буквы в номере билета) и билет на рейс покупаешь самостоятельно(!); популярное мнение о том, что при отказе на въезд в страну, авиакомпания за свой счёт должна отправить тебя обратно, оказалось ошибочным;
- на часах было около 2 ночи, а следующий доступный рейс был около 8 утра, но ночевать в общем зале или в гостинице тебе не дозволено - тебя сопровождают в комнату временного содержания в аэропорту, этакий СИЗО на минималках: ободранный диван, пара стульев, двухъярусная кровать, душ/туалет. Сидел я там в интересной компании молодого пакистанца и русского мужика 70 лет, который летел из Китая(!) и которого не пустили в Тайланд из-за открытого уголовного дела в России (многое говорит о влиянии российского МИДа в Таиланде). Ощущения крайне интересные, хочу вам сказать)) В России не доводилось ночевать в изоляторе и поневоле задумываешься о том, как же круто поменялась жизнь)) К слову, этот 'номер' не бесплатный и стоит 1000 бат/сутки (2.5 - 3к рублей(!)), правда с меня ничего не взяли. Я поинтересовался, что будет если у меня нет денег на покупку обратного билета и получил ответ: 'вы будете жить в этой комнате, пока у вас не появятся деньги на билет и оплату проживания'.
Зато нашел стену, которую Дуров не вернул)
Никаких штампов мне в Тае не поставили, дали только бумагу, в которой указана официальная причина отказа во въезде: 'недостаточно наличных денег'. Это чистая формальность, потому что у меня с собой было около 40к бат налом (~110к рублей), чего, конечно, более чем достаточно.
Я взял обратный билет с пересадкой в Малайзии. С утра за мной пришли представители авиакомпании, провели меня по техническим коридорам на посадку, отдали мой паспорт бортпроводникам и я полетел в Куала-Лумпур. По прилету доки мне не вернули, встретили на трапе и повели к офису авиакомпании, где я должен был просидеть 7 часов пересадки без права выхода в общий зал. Все это стало совсем похоже на кино, я чувствовал себя международным преступником, только браслетов не хватало на руках) Правда, мне все же разрешили в сопровождении сотрудника AirAsia ненадолго сходить и купить себе кофе и еды, за это им спасибо. Ну и в целом какого-то негатива не чувствовалось, было видно, что для них это лишняя забота, но общались со мной нормально и даже несколько сочувственно.
Когда пришло время вылета все повторилось: сопровождение - коридоры для персонала - посадка в самолет последним - паспорт бортпроводникам - встреча по прилету. Кстати, летел я оба рейса один на 3 местах, никого ко мне не подсаживали и это при практически заполненных самолетах. Меня доставили на балийскую таможню, отдали мои документы иммиграционным офицерам и сказали подождать.
Через пару часов мне 'предложили' купить билет до Москвы(!!!) и начался чистый цирк и базар. Мне было предложено отдать 500 долларов или лететь в Россию)
У балийцев не было абсолютно никаких оснований не впускать меня в страну, откуда я вылетел днем ранее и в которой я был до этого лишь однажды. Но коррупция на таможне этого 'сказочного' острова достигла впечатляющих масштабов. Я столкнулся с ней еще год назад при первом посещении, когда таможенный офицер в окошке просто спросил есть ли у меня для него наличные доллары) Тогда я просто отрицательно помахал головой и пошел дальше, но теперь ситуация поменялась и у этих мудаков были на руках все карты и я был в их власти.
Надо сказать, что до этого момента у меня получалось воспринимать происходящее с юмором и стоицизмом, как какой-то новый опыт: утомительный, затратный и нежелательный, но забавный и сюрреалистичный. И в процессе я просчитывал дальнейшие действия для пересечения тайской границы, искал контакты и информацию. Но 4 перелета за 2 дня, многочасовое ожидание на пересадках и на границе, ночевка в 'комнате ожидания' в не самых комфортных условиях весьма подточили мои физические и моральные силы. Поэтому события, развернувшиеся на балийской таможне и ставшие для меня полной неожиданностью, выбили меня из колеи.
Я провел 5 часов на таможне. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что это были одни из самых изнуряющих 5 часов в моей жизни. Я понимал, что я ничего не нарушал от слова совсем, что это чистейший развод и наглость, и как мог пытался сопротивляться этому беспределу, но незнание местных регламентов, отсутствие юридической поддержки, крайняя усталость и тот факт, что мой паспорт оставался у них в 'заложниках' в конце концов заставила меня сдаться. Я не до конца был уверен, что они могут отправить меня в Россию, но перспектива еще раз заночевать на таможне (а была уже глубокая ночь), совершить еще пару перелетов и оказаться на родине без большей части документов (российский паспорт, военный билет, права и тп остались в Таиланде) не позволяла рисковать слишком сильно.
Результат моей борьбы - цена снизилась до 250 вечнозеленых и бесплатная въездная виза, полное истощение и устойчивый рвотный рефлекс от мысли еще раз посетить это сказочное место)
Сейчас я уже в Тае, через неделю заехал по сухопутной границе в Садао через 'помогалу' за 8к бат (~22к рублей). Несмотря на то, что в паспорте отметок нет, в электронной иммиграционной базе у меня стоит 'отказ на въезд', что исключает самостоятельный въезд в страну в ближайшее время.
Бойтесь своих желаний.
До этого меня преследовала мысль сменить Тай на что-нибудь еще, но находясь на Бали после таких приключений, я постоянно думал о том, как же я хочу вернуться туда и еще долго никуда не выезжать)
Выводы, которые я сам для себя сделал из этой истории:
- пришла пора задуматься о получении длительной визы и уже не париться;
- если не уверен, что тебя пустят в страну - не бери составные билеты, лучше купить раздельно, если уж и отправят обратно, то хотя бы недалеко)
- неплохо было бы обзавестись контактами дистанционной юридической поддержки, без нее я чувствовал себя крайне беспомощным на границе;
- иногда звезды складываются так, что ты сам становишься героем историй, о которых ты слышал, что они происходили с другими - никуда от этого не деться, нужно просто принять этот факт;
- на Бали я вряд ли сунусь в обозримом будущем, Бали сакс)
Что для вас Греция? Говоря о Греции, большинство думает о уютных средиземноморских островах, античных мифах и горе Олимп...Именно такая Греция смотрит на нас с рекламных постеров, туристических брошюр и отчётов популярных Travel Блогеров.
Но мы расскажем про другую Грецию и покажем огромное кладбище заброшенных поездов. Оно образовалось здесь десятки лет назад, но продолжает разрастаться год за годом...
Кладбище заброшенных поездов в Греции
Это заброшенное место находится рядом со вторым по величине городом Греции, Салониками. Мы нашли его благодаря тому, что перед поездкой штудировали спутниковые снимки в поисках чего-то интересного. Сотни ржавых вагонов брошены здесь почти 40 лет назад. Первые поезда попали сюда в «восьмидесятые годы» и с тех пор кладбище металла только разрасталось.
Кладбище заброшенных поездов в Греции — Спутниковый снимок
Со спутника это зрелище еще более впечатляющее, чем с земли. К нашему сожалению списанные поезда стоят так тесно и так плотно, что сделать кадр полностью передающий масштаб данного кладбища техники не представляется возможным...
И чем дольше отдыхают поезда на запасных путях, тем глубже они стоят на территории , тем сильнее скрыты в густых зелёных зарослях тем сложнее их сфотографировать.
Заброшенные поезда — внутри вагонов
Под воздействием природы старые поезда давно покрылись ржавчиной и обросли растительностью. В борьбе между цивилизацией и природой, снова победила природа. Локальный постапокалипсис...
Возможно, экономическая нестабильность того периода (а кому сейчас легко?) повлияло на решение железнодорожной компании: не утилизировать вагоны, а оставить их ржаветь под открытым небом.
Надписи на списанных железнодорожных вагонах
600 гектаров бездушного металла уже давно ждут своей участи — как будто про них совсем забыли. Многократно говорили о планах на утилизацию этого железа, но до сих пор нет желающих взяться за этот металлолом. Тем более на решение вопроса влияет теневой бизнес контрабанды лома…
На сегодняшний день, кладбище поездов только расширяется, так как местная железнодорожная компания, вместо дорогостоящей утилизации, решила использовать это место для свалки любых списанных поездов.
Гулять по этому кладбищу очень увлекательно, но довольно жутко и передвигаться не очень удобно. Многочисленная живность только мешает спокойному изучению.
Легко попасться в паутину, которой теперь так много между поездами. Паучки потрудились на славу, так что гулять лучше с вытянутой перед собой рукой. Так вы сможете убрать от глаз малозаметные ниточки паутины, прежде чем они вместе с их создателем окажутся у вас на лице... Под ногами же можно «вляпаться» в змей, следует быть осторожней!
Можно ли винить Грецию за пассивность? Мне кажется, у них проблем достаточно и свалка ржавых поездов далеко не самая большая из них.
А пока они не решены, мы можем насладиться эстетикой заброшенного тлена и победы природы над творениями человека… Нам нравятся такие места. Есть в них что-то завораживающее!