Капитанский мифрокевларовый комбинезон, хоть и являлся одной из новейших разработок конторы, предназначенных для миссий вроде той, которая предстояла его обладателю с напарником, но всё же причинял некоторые неудобства. После него всё тело воняло какими-то химикатами, устранить который было той ещё проблемой: о приятном времяпровождении с любимой девушкой можно было бы забыть на несколько дней. Любимой девушки у капитана не было, но противный запах всё равно раздражал. Казалось, что в раздевалке он был с самого начала и, пропитав собою каждый кирпич, каждую доску, не исчезнет отсюда уже никогда.
— Мы ещё даже не знакомы, а ты уже ноешь, — буркнул майор.
— Жека, — протянул было руку парень, но майор демонстративно отвернулся к своему шкафчику и продолжил расфасовывать разноцветные сигнальные ракеты по карманам разгрузки.
— Для меня ты — Капитан. Как ко мне обращаться — сам догадаешься?
- Мало ли ещё капитанов… — попытался возразить Жека.
— Да нас здесь двое всего, с кем я могу тебя перепутать? — майор даже не пытался скрыть раздражения.
Отныне друг для друга они были два безликих офицера: Майор и Капитан.
Но сам для себя Капитан всё-таки оставался Жекой. Знаете, так бывает, когда сформировавшаяся независимая личность со своими опытом, разумом и душой пытается найти своё место в огромной системе, где является лишь винтиком? Но сейчас он тот самый Жека. Тот самый, который душа компании, любимчик преподов в Высшей Командной Академии, папин борцуха и мамин пирожок. Вся та жизнь вспоминается будто какой-то сон. Впрочем, вспоминать почему-то и не хотелось: командование поставило задачу, тут не до ностальгии.
— В общем, запомни две вещи: рук не жму, предпочитаю воинское приветствие. Это первое, — Майор поправил шлем и закрыл шкафчик, — Что касается второго, симбионтическая броня, она же — СБ, положена высшему командному составу Министерства обороны и нашей конторы в связи с тем, что устранение противником любого военного генерала влечёт за собой весьма негативные последствия для всей вверенной ему организации, а значит, и для государства. Странно, что тебе такие вещи объяснять приходится. Тебя вот заменить — дело пары недель. Радуйся, что комбез выдали, а то полгода назад и такой роскоши бы не дождался.
Капитан лишь хмыкнул. Транспорт был уже у здания, а значит, стоило поспешить. «Спасибо и на этом, товарищ майор. Майор. Ну раз ты аж «Майор», то можно и без «товарища», сраный брюзга», — думал Жека, погружаясь на заднее сиденье неприметного нечто на четырёх колёсах. Переднее пассажирское уже было занято увесистой сумкой с боеприпасами и убирать её оттуда севший за руль Майор явно не планировал.
— Времени на подробный брифинг у нас нет, поэтому слушай и запоминай основные вводные, — начал тот, — Ты теперь не в штурмовой группе, с тобой не будет ещё десятка бойцов, врываться шумной толпой, тараном снимая двери с петель — больше не твой метод. Мы по возможности незаметны, аккуратны и точны. К сожалению, двое наших коллег-оперативников оказались недостаточно незаметны и аккуратны, поэтому связь с ними прервалась вчера вечером, а сегодня возобновилась. Звука нет, только картинка с камер на контактных линзах. Похоже, что старший группы пришёл в сознание и открыл глаза. По какой-то причине он обездвижен, поэтому изображение почти статично. Парень периодически моргает, значит жив. Смотрит на какую-то голую кирпичную стену, солнечный свет внутрь практически не попадает, поэтому не видно толком нихрена. Задача простая: выручить этих двоих и, получив от них хоть какую-то полезную информацию, по возможности разобраться и с их задачей, потому что они её, судя по всему, провалили с треском. Если не справимся с первыми двумя пунктами — действуем по ситуации и стараемся не оказаться теми, кого нужно спасать.
— Вполне себе подробный брифинг, — усмехнулся Жека, — Противник известен? Локация?
— Замороженная стройка в полтора этажа. Противник неизвестен, число тоже. Предварительной разведки с дронов не было, нас дёрнули в качестве первых свободных живых рук сразу как сигнал с камер поступил. Минут через пять будем на месте, — подытожил майор.
Через пять минут машина действительно была неподалёку от обозначенного места. Недострой находился на огромном пустыре: вокруг ни одного укрытия, а все подходы к невысокому, но обширному по площади зданию легко обозревались из множества его оконных проёмов, которые, так и не дождавшись своих оконных рам, были похожи на пустые прямоугольные глазницы, в которых царил мрак.
Покинув автомобиль метрах в ста от цели, чтобы не палиться раньше времени совсем уж явно, оперативники опустили забрала на шлемах и, озираясь по сторонам, двинулись ко входу. Майор достал коммуникатор и, хоть за почти что сантиметром укреплённого пластика не было видно эмоций на его лице, обновившееся изображение с камер на линзах бойца совсем не обрадовало. Левую половину кадра застилали черно-белой рябью помехи. Правая всё так же показывала стену и полумрак. Майор продемонстрировал напарнику экран коммуникатора.
— Думаешь, пока мы ехали, он без глаза остался? — Капитану стало не по себе.
- Понятия не имею, может и так. Может мозг повреждён, хотя правая камера работает. Вчера изображение и звук пропали одновременно у обоих через пару секунд после того, как они вошли через этот вход. Влезать туда по той же схеме было бы глупо, так что дуй через окно с той стороны и двигайся в сторону сигнала, а я тут попробую немного пошуметь, нас всё равно наверняка поджидают, — Майор достал светошумовую гранату из разгрузки и, выдернув чеку, зашвырнул её куда-то вглубь здания. На секунду изображение с уцелевшей камеры слегка посветлело на экране коммуникатора. Оперативник спешно закинул гаджет в карман и, плотно обхватив цевье автомата освободившейся рукой, ринулся в темноту.
Жека уже миновал оконный проём, когда в соседней комнате вспышка света и звука резко разорвала темноту. Ему такая граната не причинила бы никакого дискомфорта: шлем прекрасно амортизировал эффекты от подобных средств. Кроме того, как только его владелец оказывался в потёмках, то забрало шлема немедленно автоматически переходило в режим ночного видения при этом никоим образом не выдавая обладателя.
Капитан бросился к дверному проёму. В той комнате уже вовсю вертел головой по сторонам Майор. Признаков опасности обнаружено не было ни им, ни его товарищем.
— Тут вроде всё чисто, — заключил Майор, и кивком обозначил дальнейший маршрут. Сам он направился в нужное помещение, Капитан же остался присматривать за единственным входом. Впрочем, присматривал он за ним недолго, потому что уже через минуту старший по званию окликнул его с приказом срочно вызвать вертолёт с мобильным медблоком для срочной эвакуации.
Нуждающийся в этой самой эвакуации оперативник действительно был жив. Догадки насчёт глаза также оправдались, но не только глаза отныне не хватало этому бедолаге. Капитан вошёл в комнату, ярко освещённую мощным фонарём. Для небольшого помещения его света было достаточно, а уж лицезреть полную картину более разборчиво Жеке бы и не захотелось.
— Что ж, информацию от него мы сейчас вряд ли получим, — констатировал Майор, заметив отсутствие языка у уже еле-еле мычавшего обрубка, подвешенного под потолком на каких-то лямках. Помимо крайне важного для бесед органа у него отсутствовали также обе руки и одна нога. Вторая была на месте, но смотрелась как-то неестественно, будто бы не своя, а наспех пришитая.
— Вертолёт в пути, может пока его снимем с этих штук и к пустырю? — предложил Капитан.
— Да надо бы. Он похоже очень сильно чем-то накачан, глаз еле открывает, звуки издавать почти не в состоянии. Не понимаю, что с ногой у него, — Майор ощупал бедро несчастного и приметил грубые швы, — Охренеть, ему кто-то отрезал и пришил ногу.
- А нога вообще его? — Жека кивнул в сторону угла, в котором были в кучу накиданы несколько рук, ног и даже голов, в лице одной из которых Майор узнал второго разыскиваемого оперативника.
— С этим потом разберёмся. Судя по отсутствию здесь этого хирурга, он свалил буквально перед нашим приходом, не стал лишнего внимания дожидаться наверное. Но этого, — старший брезгливо взглянул на подвешенного, — надо срочно на базу и хорошо, если он до неё дотянет и мы сможем что-то узнать. И те запчасти из угла тоже захватить бы.
Уже в вертолёте Капитан поинтересовался: — А чего вообще нас так поздно направили за этими бедолагами? Сигнал был потерян ещё вчера, почему потребовалось дожидаться его возобновления? Он ведь здесь и пропал, почему сразу было не направить к точке пропажи сигнала для проверки хотя бы дрон?
— Будешь много думать за руководство — долго в конторе не протянешь. Поставили задачу — выполняй, — отрезал Майор.
Жека что-то неразборчиво пробубнил и отвернулся к иллюминатору. Где-то там вдалеке уже садилось солнце, а значит впереди оставалось всего лишь шесть дней дежурства до выходных. «Сегодня вот Майклу Джексону восемьдесят лет могло бы исполниться, а на базе даже пивка по случаю не выпить», — сокрушался про себя Жека. Пивком на базе не баловали, как и вообще каким-либо алкоголем. За каплю — тут же статья и увольнение с последующим сроком тюремного заключеия до трёх лет. Контора переняла подобный опыт у медицинских организаций, в которых сухой закон господствовал уже года четыре, и полусекретная служба, находящаяся в прямом подчинении Верховного Главнокомандующего, сочла такую практику весьма полезной для своих сотрудников. На Южном военном аэродроме вертолёт уже встречала местная медбригада. Жертву изуверских хирургических операций шустро доставили в оборудованный всеми необходимыми примочками для калек лазарет: времена отныне хоть и были достаточно спокойными, но опытных врачей, в прошлом неустанно пришивающих не особо внимательным воякам конечности после первого, и обычно последнего, знакомства с минами и прочими взрывными устройствами, всё ещё хватало с избытком. Калеки уже не были такими бодрыми и прыгучими как раньше, но через год-другой вполне неплохо продолжали жизнь на гражданке даже без всяких инвалидных колясок. А досрочную пенсию медикам отменили в том же году, что и объявили сухой закон для всего медицинского персонала страны.
— Господи, что это за монстр Франкенштейна? Что за швы, — сокрушался штатный хирург доктор Паскевич, дежурство которого так удачно выпало на этот не самый удачный для его нового пациента день, — Да ему ж теперь ногу придётся ещё раз отрезать и пришивать по-новой!Пациент, казалось бы окончательно отключившийся от реальности, вдруг вновь поймал сигнал с этого света и усиленно замычал, выпучив единственный глаз. Монитор системы жизнеобеспечения как-то тревожно замигал раздражающим красным светом.
— Нам бы узнать пару вещей. Когда с ним можно будет поговорить? — Майор так спешил с допросом, что не постеснялся вломиться прямо в медблок вслед за подключенной к различной технике каталкой.
— Не знаю даже насчёт поговорить, с речевым аппаратом у него всё плохо, — доктор с сочувствием взглянул на оставшиеся две трети когда-то здорового мужчины, — Но ручки-ножки мы ему обратно обязательно пришьём, если что — он вам всё напишет. Ну или глазом наморгает, морзянкой там или через какой интерфейс.
— Когда? Какие сроки? — не унимался Майор.
— Его на операцию срочно надо, пока он вообще кони не двинул. Ожидайте и не мешайтесь, товарищ офицер, — нервно тыча в сенсорный монитор системы жизнеобеспечения ответил Паскевич. Майор послушно покинул лазарет. Дежурный хирург в данном случае имел больше полномочий на этой территории, чем любой оперативник.
Полумесяц всей своей ущербностью бледнел на осеннем небе. В радиусе двух сотен метров всем, пожалуй, было насрать на этот самый полумесяц, ведь сейчас медики боролись за жизнь их товарища — Валерьсаныча, старшего группы. Боролись часов шесть, а то и все восемь, но, к сожалению большинства, безуспешно. Из мнематического блока мозгового чипа не удалось извлечь практически никакой полезной информации: повреждение мозга, вызванное сильными сотрясением и шоком, оказалось критическим для вживляемой электроники. Данная технология явно нуждалась в доработке, но не для каждого научного открытия ещё настало своё время. Вот как-то так майор Валерьсаныч и двинул кони на операционном столе, за несколько часов до этого пережив самый настоящий ад ещё на этом свете.
Майор не стал дожидаться новостей и вовсю спешил к единственному в этой военно-воздушной части генералу, по совместительству своему другу, табличка на двери кабинета которого гласила: «Командир части В.Г. Макаров», а погоны на плечах выдавали в нём что-то генерал-майорское. Данная военная база с аэродромом повышенной секретности давно требовала к себе в начальники не какого-нибудь полковника, а целого генерала: недаром Виктор Георгиевич в прошлом году получил подходящее звание и возглавил военную часть, тесно работающую плечом к плечу с конторой Майора.
— Смотрю ты до сих пор не подпол, — генерал было улыбнулся, протягивая руку, но последние вести из лазарета оказались удручающими и настигли его одним из первых, пока Майор преодолевал коридор за коридором, поэтому обошлось без улыбки.
— Будь здоров, товарищ генерал-майор, — крепко пожал тому руку до сих пор не подпол.
— Да куда уж тут. Твой непосредственный уже в курсе, как с Валерьсанычем и его товарищем нехорошо всё получилось? — продолжал мрачнеть Виктор Георгиевич, — Только что мне сообщили.
— Не дотянул значит Саныч, жаль, — поник следом и Майор, — Но, благодаря ему, кое-что мы узнали. Точнее, я узнал. Капитана посвящать пока не стал, вообще не представляю, кому можно что-то вообще доверить теперь. Из тех, кто поблизости более-менее в курсе ситуации, пожалуй, только тебе и могу, Вить.
— Рассказывай, — генерал достал из ящика непочатую бутылку с какой-то розоватой жидкостью, — Угостишься? Сам гнал, — сообщил он с гордостью.
— На розах что ли гнал? И воняет жутко, — усмехнулся сперва Майор, — Никак нет, товарищ генерал! Уставом строго запрещено, — тут же отчеканил он вдогонку.
— Мне больше достанется. Сам себя, пожалуй, увольнять за это не стану, — Виктор Георгиевич налил полстакана и собрался было пригубить, но был прерван.
— В общем, всё сложно, — замялся Майор, — стоит просто взглянуть. Это действительно срочно и выглядит крайне хреново. Идёшь?
— На что хоть взглянуть идём? — половина стакана так и осталась непочатой, а генерал, облачаясь в китель и фуражку, уже вовсю шарил по столу в поисках ключ-карты от кабинета.
— Ты стакан на неё поставил. Я за транспортом, догонишь, — вопрос остался без ответа, а Майор уже вовсю шагал по коридору в сторону выхода на парковку, пока генерал блокировал дверь в свою обитель.
Тем временем Капитан беззаботно ошивался в дежурке. Пока трое специально обученных наблюдателей за тремя десятками мониторов вовсю бдели за предметом своей работы, Жека вёл порождённые бездельем речи о том, кто всё-таки был самым крутым негром двадцатого века.
— Так он ж вроде белым был? — удивился Васян с лычками сержанта.
— Васян, ты дурак? — парировал Капитан.
- А чё такого, негры коричневые, а этот — нет. И вообще, мне всегда больше Тупак нравился.
— Точно дурак. Тупак рэпером был, а ЭмДжей — это музыка, — упорно старался донести свою субъективную истину до невежды Капитан, — Стоп, ты чё, реально Васян?
— Василий Фёдорович, вообще-то, — надулся Васян.
На трёх из нескольких десятков мониторов вдруг в разных ракурсах возник автомобиль генерал-майора, спешно отъезжающий с базы. Покрышки, конечно, не завизжали по асфальту, как в кино, но машина набрала свою сотню километров в час спустя пару секунд после того, как за собой закрыл пассажирскую дверь Майор.
— А мне Эйкон нравится, — попытался поддержать разговор другой сержант.
- Мы вообще-то про двадцатый век, — с укоризной заметил Жека, всеми свободными от Майкла Джексона остатками мозга пытающийся понять, зачем вдруг Майор с генералом куда-то так рванули посреди ночи.
Третий сержант старательно молчал. Он вообще не любил ни рэп, ни блюз, ни американскую поп-музыку. Даже Джимми Хэндрикса не любил: сержант всей душой ненавидел зарубежных исполнителей просто потому что мог, поэтому изо всех сил старался не ляпнуть хоть что-нибудь, чем мог бы продолжить эту по непонятным причинам заразительную беседу о всякой бессмыслице. «Андрей Губин — вот классика», — думал сержант.
— Кстати, когда командир части по службе покидает часть, то за ним разве не направляют какой-то специальный отслеживающий дрон? — задумался Жека.
— По уставу положено, — согласился Васян, — Но наблюдательный пункт тебе придётся покинуть, так что вали давай.
— Я так-то старший по званию, — заметил Капитан.
— Я наблюдатель при исполнении, мне насрать, — урезонил его Васян.
Оперативник недовольно хмыкнул и оставил караульное помещение. Двери за его спиной тут же автоматически заблокировались, а на одном из трёх десятков мониторов вовсю мелькало изображение служебного транспорта командира части, следовавшего к тому самому недострою, из которого с горем пополам вызволили на тот момент ещё живого Валерьсаныча. Было ли это вообще хоть сколько-нибудь целесообразно?
Этим вопросом, покидая караулку, задавался и Капитан. Первое задание в новой должности казалось каким-то мутным. Жека незамедлительно хмыкнул снова, почесав свежевыбритую голову. «Ну и стоили эти звёздочки того?» — подумал он.
Тем временем Майор и генерал Макаров, уже покинув автомобиль, направлялись в сторону злочастного дома. Не дойдя всего пару шагов, Виктор Георгиевич почувствовал какой-то дискомфорт: то ли страх, то ли просто необычное напряжение. Годы за дубовым столом в окружении офицеров и их бумаг позволили немного отвыкнуть от привычных ранее чувств тревоги, постоянной паранойи и жажды карьерного роста. Генерал хотел было ещё раз спросить у своего товарища, что же такого секретного ждёт их внутри, не позволяющего прихватить с собой несколько оперативников, но отмахнулся от этих мыслей, прекрасно помня, благодаря чьему вмешательству однажды он вообще дожил до генеральской должности в скрытой от взора большей части правительства конторе.
Двое, один за другим, шагнули во мрак здания. Следственные мероприятия были завершены ещё в прошлом часу, поэтому местность звуками не изобиловала: даже незаглушенный мотор служебного авто был слишком тих. Дрон слежки, как и положено, не выдавал себя ничем, бесшумно кружа над вверенной ему площадкой, а всякой посторонней живности в этих местах по какой-то причине давно уже не водилось.
Но где-то через минуту тишина всё же была нарушена двумя выстрелами, за которыми тут же последовали ещё три. Все они прозвучали из той самой части постройки, в которой совсем недавно были обнаружены будущий труп Валерьсаныча и детали человеческого конструктора из различных частей тел.
Дрон завис над центром крыши и передал сигнал бедствия.
