Айзек уже отчаялся найти хоть что-то стоящее и собрался сворачивать исследовательскую операцию, когда с одного из дирижаблей по радиосвязи сообщили, что на улице был замечен человек. Пигмей мгновенно воодушевился и приказал поймать цель любой ценой. Два дирижабля подтянулись к месту находки. На витой лестнице, идущей вокруг башни, оказался ковыляющий с костылями слепой старик, которого, видимо, никто не успел предупредить. Он с обречённым видом крутил головой, таращась застланными пеленой глазами в пустоту. В какой-то момент Айзеку даже стало его жаль.
Дирижабли окружили его со всех сторон, а один из них подошёл вплотную к деревянной платформе и выдвинул автоматический трап, по которому сошли две солдатки в серых шинелях. Беспомощного старика, который что-то испуганно промычал, скрутили и затащили на борт, после чего пигмей приказал закончить поиски и вернуться к кораблю Элизианы.
Флагман в окружении дюжины кораблей эскорта завис в километре от города. Из этой позиции можно было постоянно наблюдать и за Цитаделью, и за стоящим в отдалении огромным промышленным комплексом, который, к удивлению Айзека, всё ещё был в рабочем состоянии. Внутри этого любопытного сооружения оставалось множество рабочих, но поскольку пространства для манёвра там практически не было, использовать дирижабли для исследования было невозможно, а отправлять туда солдаток Губернаторша бы точно не стала.
Разведывательный корабль пристыковался к флагману, и пленника тут же доставили в находившуюся на борту личную лабораторию пигмея, обустройство которой он с большим трудом выпросил у Элизианы. Айзек уже не мог ждать и сразу же отправился туда, чтобы приступить к допросу и последующему вскрытию. По правде сказать, он немного волновался: ещё ни разу до этого ему не приходилось иметь дело с живым разумным существом; все его прежние опыты проводились либо над животными, либо над трупами.
Лаборатория была оборудована в одном из грузовых отсеков. Места в ней было мало, всё тряслось из-за находившегося рядом генератора, но это было лучшее, на что учёный мог рассчитывать. Матрианки привязали старика к операционному столу, после чего удалились. Пока пигмей готовил необходимые инструменты, лабореец судорожно повторял одни и те же слова:
— О Фейберус, даруй мне прощение, забери мою душу на Магнию, пусть твой Свет защитит меня от Тьмы на этом пути…
— Вижу, ваш язык не изменился, — заметил Айзек, выбирая скальпель. — Так вы всё ещё верите в Фейберуса?
Старик на секунду замолчал, а затем принялся молиться с удвоенной силой.
— Да ты не особенно общительный. Ну да ладно, мы это исправим, — учёный почему-то нервничал, хотя не мог понять, почему. — Ты явно не бывал в арафийской тюрьме, а уж там я на своей шкуре узнал, как развязывать языки…
Напевая патриотическую песню времён прошедшей гражданской войны, он оглядел свои пальцы, на многих из которых недоставало ногтей, взял со стола щипцы и подошёл к пленнику, чтобы начать допрос. Но прежде, чем он успел начать, старик выпучил слепые глаза и прохрипел:
— Ты не демон! Ты как мы! Кто ты?
— Здесь я задаю вопросы! — отрезал Айзек, сердце которого колотилось всё сильнее и сильнее. — Предлагаю не вынуждать меня переходить к крайним мерам и отвечать по-хорошему. Итак, вопрос первый: известно ли тебе, что ваши правители прячут в...
Но не успел он договорить, как вдруг со всех сторон взревела аварийная сирена. От неожиданности пигмей вздрогнул и уронил щипцы. Проклиная Судьбу, которая уже далеко не в первый раз прерывала его изыскания, он выбежал из лаборатории, чтобы узнать, что случилось.
На мостике творился переполох. Связистка постоянно запрашивала новые данные от дирижаблей по периметру, а Элизиана расхаживала у своего трона.
— Патрульные засекли в десяти километрах к югу вражеский корабль-разведчик! — в ярости сказала она, предвосхитив вопрос Айзека.
— Что?! Они не различили, чей он?
— Не успели! Должно быть, они тоже нас увидели и убрались подобру-поздорову! — проскрежетала Губернаторша, а затем обратилась к связистке. — Есть новые данные?!
— Нет, Ваше Высочество! Он ушёл из поля видимости. Послать дирижабли следом?
— Чтобы враги их уничтожили? Разумеется, нет! — Элизиана, казалось, вот-вот взорвётся от гнева. — Удвойте охрану по всему периметру! Возможно, они пытаются обмануть нас. И отключите эту проклятую сирену!
— Похоже, наша маленькая операция уже не является тайной, — хмыкнул Айзек. — Как думаешь, кто это?
— Как будто ты не знаешь! — Губернаторша уселась на трон и нахмурилась. — Но как, туприссий их возьми, они нас выследили?!
— Мы дали их разведчику уйти, а значит, они будут здесь уже очень скоро. И что же ты планируешь делать? Как я понимаю, козырь не сработал.
— Я отдала приказ, и они не успокоятся, пока его не выполнят. Но Сапий не дурак. Как только он поймёт, что происходит, он велит запечатать все надземные проходы в башню. А чистый сигний даже им не по зубам.
— Похоже, мы сели в лужу! — усмехнулся Айзек, — Неужели у тебя нет идей?
— У нас остаётся лишь один выход, — коварно прищурилась Элизиана. — Пусть мы не можем сокрушить Цитадель, но всё остальное — в нашей власти! Эти наивные крысы, должно быть, надеются, что им будет, куда возвращаться. Мы отправим Сапию ультиматум: либо он откроет нам путь в Святилище, либо мы уничтожим всё — весь их город вместе с заводом, храмом, водохранилищем и всеми коротышками, что ещё там остались!
— Что?! Так не пойдёт! Это же всё ценные объекты для исследований! Ты не можешь…
— Закрой пасть, или, клянусь Матриархией, я выброшу тебя за борт! — Губернаторша была в таком настроении, что запросто могла это сделать. — Иди и вскрывай своего пленника, докажи, наконец, что ты не бесполезен!
— Настроение пропало, — буркнул пигмей и поспешил прочь с мостика.
Дела в одночасье приняли очень скверный оборот. Как учёный, он не одобрял решение Элизианы, но одновременно с этим признавал, что другого выхода нет. В конце концов, Святилище было важнее любых заводов и библиотек. По крайней мере, тогда он ещё в это верил.
В нижнем зале Цитадели, между дверями в покои четырёх старейшин, проходил тайный разговор. Даже стражи были отправлены в верхний зал под предлогом помощи беженцам. Здесь, внизу, остались только четверо правителей Лаборума, молчаливый помощник Тьюриса, Воевода Люфт, Мартин и Томас Коллер, единственный свидетель бойни в верхних шахтах. Пока он рассказывал свою ужасную историю, лицо Беллума становилось всё мрачнее, а Керда шептала молитвы Творцам.
— Они были быстры, как ветер. Их когти разрезали одинаково легко и плоть, и железо! — дрожа, вспоминал Горак. — И эти глаза, красные, немигающие! Я спрятался и сидел в укрытии туприссий знает сколько времени! А потом меня нашли ваши воины!
— Мы потеряли троих людей. Эта тварь просто порвала их на части, а мы ничего не могли сделать… — Мартин бросил взгляд на Люфта, который хмуро смотрел в пол. — Я приказал Горакам завалить все проходы, но не думаю, что это надолго задержит этих монстров.
Старейшины переглянулись между собой. Тьюрис дрожал, крепко сжимая руку своего безэмоционального помощника. Сапий зажмурился и потирал лоб, словно вспоминая что-то давно забытое.
— Железные демоны… Красные глаза, смертоносные когти… — пробормотал он, отвернулся ото всех и сделал несколько шагов в сторону.
— Вы что-то знаете об этих тварях? — не вытерпел Мартин.
— Чудовища из глубин тверди... Порождения плоти и металла… — медленно и мрачно проговорил Верховный Правитель, а затем резко обернулся с широко открытыми глазами. — Мальсы! Такое имя им дал святой Антидий.
Всем в зале стало жутковато. Никто кроме мудрых старцев раньше не слышал об этих существах.
— И кто же эти Мальсы такие? — с интересом спросил Томас, словно мгновенно забыв про кровавую встречу с ними.
— Согласно описанию Антидия, Мальсы спят в недрах земли, в гнёздах, что лежат глубже любых пещер, — голос Верховного Правителя пробирал до дрожи. — Они стары, как сам мир, и бесчисленны, как пылинки в воздухе. Они ожидают пробуждения, и горе тому, кто попытается помешать им выполнить свою задачу, неведомую, как и они сами…
— Этого нет в Пророчестве, — заметила Керда.
— Разумеется. Это из тех его трудов, которые, увы, не дожили до наших дней, — Сапий начал расхаживать по залу. — Антидий знал, что однажды они проснутся, но не упомянул об этом в своей книге… Интересно, почему.
— Кому есть дело до дурацких Пророчеств? — нахмурился Беллум. — Эти чудовища уже в верхних шахтах! Что им вообще нужно?! Это у святого пророка, случайно, не записано?
— Нет, но в любом случае рисковать мы не можем, — тяжело вздохнул Верховный Правитель и опёрся на свой посох. — Я принимаю решение запечатать врата в сеть туннелей.
— Что?! Изолироваться от всего остального Лаборума?! — потрясённо воскликнула Керда. — И это когда сотни Арбайтов и Визаратов всё ещё остаются на своих рабочих местах?
— И Гораки тоже! — вставил Томас, но потом смутился, вспомнив своё положение. — В смысле… Вы же не собираетесь оставить их наедине с этими Мальсами?
— Я понимаю ваши опасения, но если мы позволим врагам проникнуть в Цитадель, всё будет кончено, — покачал головой Сапий. — Не волнуйтесь по поводу наших братьев за пределами этой башни. Сейчас все они, должно быть, укрылись в самых безопасных местах в своих районах. Что до Гораков, то они могут запереться в своих пещерных поселениях, а собственных запасов у них хватит надолго.
Мартин поразился, насколько убедительно звучала спокойная, но вместе с тем твёрдая и решительная речь Верховного Правителя. Каким-то неведомым образом она успокоила даже Беллума, который, как он понял, отличался весьма вспыльчивым характером
— Я отдам все нужные приказы, — сказал Люфт и с отеческой улыбкой обратился к Мартину. — А ты отдохни. Прошли уже почти сутки, а ты до сих пор на ногах.
На этом разговор завершился. Старейшины отправились в свои покои, а Мартин — к движущейся комнате, окликнув Томаса:
— Пошли! Вернёшься к своим, пока ворота не запечатали.
Горак хотел что-то сказать, но осёкся и с грустным видом пошёл вслед за Ларатами. Тем временем Беллум остановил Сапия, положив ему руку на плечо, и тихо сказал:
— Снизу нас теснят дирижабли, сверху — Мальсы. Нас зажимают в кольцо, и сдаётся мне, что это всё части одной силы. Если так пойдёт и дальше, мы останемся заперты здесь, без возможности покинуть башню, окружённые врагами со всех сторон. Что ты планируешь делать?
Сапий многозначительно посмотрел в глаза Воителя, отчего тот удивлённо отстранился и прошептал:
— Нет… Не говори, что ты собираешься…
Все присутствующие обернулись на голос стражника, выбежавшего из движущейся комнаты.
— Господин Сапий… — тяжело дыша, выпалил он. — Враги… Они… Они прислали переговорщика!
Железный дракон приземлился прямо посреди моста. В свете ярких "глаз" чудовища из его нижней части выдвинулась небольшая лестница, по которой сошло высокое и худое существо — по-видимому, это и был парламентёр. Над входом в Цитадель, у небольшого смотрового окошка, стояли двое Ларатов и держали чужака под прицелом арбалетов. Туда же поднялся и Чарльз Люфт, решивший наблюдать за встречей лично.
— Я так и знал! — напряжённо сказал он. — Я видел, что внутри этих штук кто-то есть…
Переговорщик прошёл несколько метров вперёд и остановился, видимо, ожидая ответа. Внизу, у ворот, собирался с силами Мартин в компании двух своих ребят. За ними с волнением наблюдали сотни людей из большого зала, в особенности Эрика и Фил.
— Запомните: при любом признаке опасности сразу закрывайте ворота, — напомнил стражникам молодой Воевода.
Он дал знак потянуть за рычаги, и три железных пластины поднялись одна за другой. Держа наготове глефы, солдаты отправились на встречу с чужаком, в одиночестве стоявшим посреди моста. Переговорщик предпочёл не двигаться и сам дождался, пока воины не подойдут достаточно близко. Готовый в любой момент объявить тревогу Люфт высунулся из окошка, напряжённо наблюдая за происходящим.
Когда Лараты приблизились к странному существу, Мартин сумел разглядеть его получше. Первым, что бросалось в глаза, было тёмное лицо чужака. Судя по фигуре, это была женщина, хотя сказать наверняка Воевода не мог — мало ли, что в действительности скрывалось под одеждой врага. Закутанная в серую шинель великанша была на несколько голов выше него. Остановившись в нескольких метрах от неё, воины выставили вперёд глефы, а Мартин, без страха смотря чужеземке прямо в её маленькие узкие глаза, подошёл к ней вплотную.
В тот момент он чувствовал нечто странное: да, это создание было не похоже ни на что, виденное им прежде, но всё же это был вовсе не громадный железный монстр, не летающий тёмный дух из Бездны, а вполне понятное существо: два глаза, по две руки и ноги, да даже выражение худощавого коричневого лица было нетрудно понять: презрение и высокомерие. А того, кого можно понять — можно и победить.
— Я несу послание от Её Высочества Элизианы, Губернаторши области Мулер, члена Совета Матрии и одной из владычиц Великой Матриархии! — ледяным и надменным голосом объявила великанша и протянула Ларату запечатанный свиток. — Оно предназначается лично для Сапия, правителя этих жалких развалин.
Мартин сделал для себя ещё несколько открытий: пришельцы говорили на понятном языке и знали Сапия. Впрочем, Воевода не позволил удивлению нарушить своё самообладание. Эта напыщенная великанша так восхваляла какую-то Элизиану, что ему очень захотелось не остаться в долгу.
— А меня зовут Мартин, — усмехнулся он прямо ей в лицо. — И можете не сомневаться: я заставлю всех тех, кто убивал моих друзей и соратников, сполна заплатить за содеянное!
С этими словами он вырвал свиток из тонких пальцев великанши. Она взглянула на него, как на червяка, развернулась и зашагала к своему железному кораблю. Мартин проводил её гордым взглядом и поспешил вернуться в Цитадель, помахав Люфту в знак того, что всё прошло удачно.
За вратами его ожидал сюрприз: наверное, все люди, бывшие в зале, столпились у входа в предвкушении новостей. В первые ряды пробились и Фил с Эрикой, и любопытный Томас, которого в общей суматохе ещё не успели отправить в шахты, и даже вездесущий Юлиус Кассий, уже в новых очках, который наверняка считал своим священным долгом всюду совать нос.
— Ну что? Какие они? — вытаращив глаза, спросил Фил.
— Они сделаны из железа, как и Мальсы? — поинтересовался Томас.
— Попрошу задокументировать всё в письменной форме! — раздался голос со стороны Юлиуса.
— Ну… Они, на самом деле, почти как мы! — Воевода попытался перекричать взволнованные голоса, но его слова только усилили шум. — Точнее, не совсем. Они высокие, худые, и кожа у них коричневая, будто в грязи...
Чем больше подробностей о таинственном враге он рассказывал, тем оживлённее становилась толпа. Мартин даже не заметил, как с обзорного окна спустился Люфт, поэтому вздрогнул, когда тот положил ему руку на плечо и громко крикнул:
— Мы обязательно всё расскажем, но потом! У нас дела!
С этими словами он чуть ли не насильно увёл Мартина в сторону, пока несколько Ларатов разгоняли людей.
— Ну? Что он сказал? — вполголоса спросил Люфт.
— Это была женщина. Она передала послание для господина Сапия, — с этими словами Мартин показал пожилому Воеводе свиток, который прятал за спиной. — Надо отнести его в их покои.
— Похоже, этого не потребуется.
С этими словами Люфт кивнул в сторону одной из движущихся комнат, из которой в этот момент вышли правители города собственной персоной. Большинство горожан ни разу не видели старейшин и с почтением не сводили с них глаз. Правители встали на ступенях на краю зала. Сапий со странной грустью оглядел свой народ, а Беллум почему-то смотрел куда угодно, но только не на толпу.
— Верховный Правитель! — Мартин подбежал к Верховному Правителю и вручил ему свиток. — Они передали послание!
— Как я и предполагал, — вздохнул старец и небрежно распечатал письмо.
Пока он читал, в зале повисла гробовая тишина, а остальные правители с интересом смотрели в свиток из-за его плеча (за Тьюриса это делал помощник). Люфт тем временем выслушал тихий доклад от подоспевшего Ларата о том, что внешние врата в систему туннелей закрыты. Стоявший неподалёку Томас понял, что вернуться в шахты уже не сможет, и хитро улыбнулся.
— Н-да. Всё так, как я и думал, — пробормотал Сапий и передал свиток Беллуму. — Это ультиматум. Они требуют пустить их в Цитадель, иначе они уничтожат весь остальной город.
Услышав эти страшные вести, люди подняли встревоженный гул. Они в глубине души надеялись, что после всех этих потрясений смогут вернуться в свои дома. У многих ещё остались родные и близкие, запертые в других частях Лаборума. Мартин не понимал, зачем нужно было говорить об этом вслух, сея панику среди и без того отчаявшихся людей. Но Сапий, судя по всему, сделал это намеренно.
— Проклятье! Тьма! — выкрикнул Беллум и чуть было не порвал письмо, но его остановила Керда.
— Они дали нам сутки на обдумывание, — задумался Сапий. — Так-так, дела плохи. Это может означать только одно... Да. Всё сходится. Время пришло.
— Нет! Рейн, ты не можешь этого сделать! — прошипел Беллум.
— Другого пути нет, друг мой, — вздохнул старец. — Предначертанное да свершится.
Остальные правители не смели ему перечить, хотя сомнения одолевали каждого. Сапий медленно спустился со ступеней и пошёл вперёд, прямо через расступающуюся в почтении толпу горожан. Никто поначалу не понимал, что происходит, но когда старец величественно и певуче заговорил, все мгновенно вспомнили слова, которые заучивали вместе с молоком матери; молитву, которая всегда давала надежду в минуты трудностей:
Когда Свет померкнет, и Тьма придёт,
То знак, что назначенный день грядёт,
И зло из глубин вернётся.
Но верные Свету тогда воспоют:
«Конец пришёл мрака дней!»
Ибо семь чистых душ в этот мир призовут
Каэлий, летящий средь ветра и шторма,
Да Фульгрис, друг молний и грома.
Алия, дочь, коей милы моря,
Целерис, чей дом — земля.
Мудрый Гифрис, хозяин заснеженных льдов,
И старший среди семерых сынов,
Молитвам внимая, с небес снизойдут,
Меч Света найдут, да Солнце зажгут,
И настанет Прибытия День!
— Назначенное время пришло, — глубоко вздохнув, объявил Сапий. — Мы призовём Детей Светоносного!
