Warhammer 40000. Аудиокнига "Первый Еретик ". Это пожалуй стоящая внимания аудиокнига, всех Вахалюбов)
Ребят, давно хотел поделиться с вами :
Мой давний друг аж целых два года назад начитывал аудиокнигу .
Он не только начитывает аудиокнигу Аарон Дембски-Боуден – Первый Еретик. Но и сам лранжирлвки крутые подбирает . Это у него получается очень атмосферно!
Навыпускал он 9 частей и заглох аж на 2 или 3 года кажется...
Пока на этой неделе я его таки не дожал и он снова взялся за старое.
МАТЕРИАЛ интересный.
АВТОР Запаривается с атмосферой, разные голоса себе там накручивает. И получилось правда здорово!
Таки сегодня вернулся! Выпустил новую 10ю часть!
Делюсь с вами, уверен тут на этот контент найдется слушатель. Накидайте ему лайков, чтобы снова не заглох =)
Ссыль на канал :
Честно не понимаю как прикрепить так что бы не удалили пост(
Так что название канала напишу:
Шёпот Тзинча.
Фулгрим и Риланор (by Gray-Skull)
Другие работы автора вы можете найти в группе ВК: https://vk.com/club131798316
Набор деталей для орудийных спонсонов сверх-тяжелого танка "Мастодонт" (Warhammer 40000)
"Мастодонт" - сверх-тяжёлый танк Легионес Астартес, использовавшийся во времена Великого крестового похода и Ереси Хоруса во вселенной Warhammer 40000.
- Печать выполнена на Anycubic Photon Mono;
- Толщина слоя 0,05 мм.
Печать выполнена по предоставленным заказчиком 3D-моделям.
Если вам интересно посмотреть и другие работы по 3D-печати и моделированию, найти их можно здесь: vk.com/taurus_designing, t.me/taurus_designing
Моё тело - клетка Horus Heresy и Peter Gabriel
Композиция Канадской группы Arcade Fire стала столь популярна, что по ней не только была сделана неплохая анимация на тему Ереси Хоруса (Гора, если кому так удобнее) (Warhammer 40k Horus Heresy), но также и написан ковер многоуважаемым музыкантом Питером Габриэлем (Peter Gabriel), оказавшем влияние на многих исполнителей на рубеже веков.
Кстати, интересный момент. Многие знатоки Лора негодовали, что в конце клипа Терра с океанами не похожа на Землю после 40-го тысячелетия - хотя по Лору к этому времени на Земле уже не осталось океанов. Обратите внимание, в анимации внизу, где обычно писали временные рамки и комментарии написано слово Replay (переигрывать, играть заново, повторно). Т.е. есть шанс начать всё заново.
Интересна создания песни Arcade Fire: "Мы остановились в каком-то дерьмовом отеле посреди пустыни, и я пел в ванной. Реджин услышала мой голос и начала подпевать — так и родилась „My Body is a Cage“, пожалуй, самая целостная песня из всех, что мы написали"
Питер Габриэль же внёс в композицию более мрачные тона, музыка была более минорной, как и голос исполнителя, которому уже исполнилось 60 лет.
Также тут опубликую текст песни на английском языке:
My body is a cage
That keeps me from dancing with the one I love
But my mind holds the key
My body is a cage
That keeps me from dancing with the one I love
But my mind holds the key
I'm standing on a stage
Of fear and self-doubt
It's a hollow play
But they'll clap anyway
My body is a cage
That keeps me from dancing with the one I love
But my mind holds the key
You're standing next to me
My mind holds the key
I'm living in an age
That calls darkness light
Though my language is dead
Still the shapes fill my head
I'm living in an age
Whose name I don't know
Though the fear keeps me moving
Still my heart beats so slow
My body is a cage
That keeps me from dancing with the one I love
But my mind holds the key
You're standing next to me
My mind holds the key
My body is a...
My body is a cage
We take what we're given
Just because you've forgotten
That don't mean you're forgiven
I'm living in an age that
Screams my name at night
But when I get to the doorway
There's no one in sight
I'm living in an age
They laugh when I'm dancing with the one I love
But my mind holds the key
You're standing next to me
My mind holds the key
Set my spirit free...
Император и Сангвиний о божественности, религиях и верности
Сангвиний никогда прежде не видел космических кораблей, не считая причудливых видений в его снах наяву. Но этот корабль посреди пустыни, чью золотую броню обжигало солнце, выглядел словно хищник. В его основе лежали мощь и эффективность, прямота и грубость. Он летал не благодаря понятию об изяществе, но извергая пламя.
Вокруг посадочных опор корабля, подобно огромными металлическими когтям вцепившимся в пропитанную радиацией пыль пустоши, сгрудились фигуры. Подобно кораблю, эти мужчины и женщины были кропотливо облачены и украшены золотом.
"Стражи моего отца", – подумал Сангиний. В этой мысли заключалась не только идея, что такому существу, как его отец, нужны стражи, но и то, что у него вообще есть отец. Столько лет он размышлял о собственном наследии, не имея представления о своем происхождении – и вот, наконец, в тени судна из пустоты перед ним лежала истина.
Он подставился под дуновение пустынного ветра, разминая мышцы и потянувшись к теплу сурового бриза. Как обычно, ему хотелось взмыть ввысь, отдалиться от земли и от своих обязанностей, подняться в небо и отправиться в дальние дали, где были погребены секреты войн древности. Сегодня это желание было одновременно и сильнее, и слабее; его сердцу было тревожно от возможного значения этой встречи, но, тем не менее, он горел желанием узнать, что ждёт его впереди.
Он слетел вниз и приземлился, с последним взмахом крыльев легко шаркнув ногами по земле. Когда он шагнул вперед, пыль взвилась вокруг его ног. Золотые фигуры носили разнообразное оружие: топоры, копья и крупнокалиберные автоматы. У Сангвиния был только его меч, висевший в ножнах на бедре.
– Добро пожаловать на Ваалфору, чужеземцы!
Он говорил на энохианском языке, языке своего народа, Чистых. Ему было интересно, смогут ли чужеземцы понять его, или же им придётся полагаться на жесты рук и неуклюжую мимику.
– Сын мой, – каким-то образом беззвучно произнёс один из облачённых в золото.
Вот так он в первый раз ощутил голос отца – не как звук, но как одну из своих собственных мыслей, как ощущение, за которым чувствовалась гигантская подавленная сила. Обратившийся к нему золотой человек – если это был человек – казалось, прилагал значительные усилия, чтобы сдержать себя или обуздать силу внутри себя.
Однако в этой фразе было нечто большее... большее... В словах "Мой сын" слышались "моё оружие", "Девятый", слышались другие понятия, которые Сангвиний не мог разобрать. Эта реплика была глубока, словно целая жизнь, и Сангвиний ощутил лишь пропасть между безмолвными словами отца и смыслом, скрывающимся за ними.
Но он не чувствовал угрозы в соприкосновении разумов. В контакте была уверенность. Нетерпение. Любовь. Осторожность. Это было приблизительное описание того, что нельзя выразить словами.
Человек – а он действительно казался человеком: его кожа и волосы были темны, от него пахло металлом и потом, а его сердце билось – подошёл ближе.
– Я – Император, – сказал мужчина, выходя из тени космического корабля. – И я – твой отец.
"Отец" – так сказал мужчина, и среди тишины в этом слове слышалось "хозяин", "творец", "создатель".
Сангвиний встретил взгляд Императора. И в сиянии отцовского взгляда он увидел ответ на вопрос, о котором даже не задумывался.
Это существо – этот Император – был человеком. Но в тоже время он не был человеком.
– В твоих глазах я вижу свет многих душ. Многих мужчин. Многих женщин.
Император улыбнулся.
– Ты видишь это?
Его энохианский был безупречен, но эта безупречность сама по себе была недостатком. Он говорил на этом языке с тем же произношением и интонацией, что и сам Сангвиний. Либо Император либо извлекал это знание из разума Ангела, либо напрямую вкладывал в него смысл своих слов. В любом случае, он не владел энохианским по-настоящему. Кроме того, Сангвиний не был уверен в том, что его рот вообще двигается.
– Я искал тебя много лет, – сказал Император. И в этих словах Сангвиний почувствовал ликование толп и сожжение миров. Даже в жаре пустыни его кровь похолодела.
– В своих снах я много раз видел тени этой встречи, – признался Сангиний.
С востока подул сильный ветер. Он инстинктивно приподнял крыло, чтобы укрыться от пыльного воздуха.
Глаза Императора проследили за его движением. Он медленно начал обходить Сангвиния по кругу, вытянув руку в перчатке и проводя кончиками пальцев по перьям ангела. Бесцветный взгляд Сангвиния следовал за кружащим отцом, но его крылья беспокойно вздрагивали, когда Император скрывался из виду за его спиной.
– Ты беспокоишься, – сказал Император. – Это естественно, сын мой. Я пришел не только возвратить тебя из изгнания, но и принести облегчение твоему сердцу и разуму, рассказав обо всём, что тебе нужно знать.
С губ Сангвиния готово было сорваться множество вопросов. Но среди них был один, стоящий впереди других. Из всех них один-единственный вопрос мучил его и преследовал его народ с тех пор, как племя Чистой Крови обнаружило его в диких землях. Они поклонялись ему за его силу и благодеяния, но боялись его из-за вопроса, лежавшего невысказанным между отцом и сыном.
– Спрашивай, – сказал Император. – Задай вопрос, который, как я чувствую, вертится у тебя на языке.
Ангел отпрянул от отца, не сложив крылья, но расправив их. Во внезапном порыве он ударил кулаком по звериной шкуре на груди. Одинокое сияющее белизной перо, раскачиваясь в танце, опустилось на пыльную землю.
– Кто я?
– Ты мой сын, – сказал Император. И снова за этими словами скрывались смыслы и понятия. На слова "ты мой сын" наложились "ты примарх", "ты мой Девятый генерал", "ты часть Великой Работы", "тебя украли враги" и – что самое тревожное – "возможно, они изменили тебя".
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Поймёшь, – заверил его Император.
– Ты – смерть веры, – ответил Сангвиний. – Это мне известно.
Император посмотрел на него, прежде чем заговорить.
– Да, – согласился его отец, – и в то же время нет. Откуда ты знаешь об этом?
– Я говорил тебе, что мне снился этот день. Фрагменты. Тени. Указания. Иногда они являются мне, наполненые эмоциями, но лишённые деталей.
– Вера – это оружие, – сказал Император. – Оружие, которое нельзя доверить нашему виду.
– Мой народ почитает меня как своего бога, – ответил Сангвиний. – Это несколько успокаивает их. Несомненно, тебе и твоим бороздящим небеса спутникам мы кажемся примитивными, тараканами в этой отравленной пустыне. Но я вознаграждаю их за веру в меня. Я служу им. Я милосерден, когда мой народ нуждается в этом больше всего, и я несу смерть их врагам".
– Это не делает тебя богом, сын мой.
– Я не говорю, что я бог. Я сказал, что мой народ считает меня таковым.
Сангвиний посмотрел в нечеловеческие, но слишком человеческие глаза своего отца.
– Мой народ, Чистые, должен быть оставлен в покое. В чём бы мы ни поклялись сегодня, моё нерушимое условие таково: без моего разрешения ни один корабль не войдет в небеса Ваалфоры и ничто не вмешается в жизнь кланов Чистой Крови. Мы вместе создали здесь спокойный мир. Ты не станешь ему угрозой, отец.
Император кивнул, но не в знак согласия, а в знак мгновенного понимания.
– Вот почему ты боишься меня, не так ли? Ты боишься поставить под угрозу то, чего вы достигли здесь.
– Я говорю о верности и любви, – мягко сказал Ангел. – А ты говоришь о достижениях.
– Разве я не прав? – спросил Император.
– Я боюсь за жизни моего народа, заслуживающего только мира. Мира, за который мы так упорно боролись. В твоих словах я слышу триумф культур, видящих в тебе своего спасителя. Но также я слышу разрушение городов и сожжение миров. Я слышу погребальные песни по ныне запрещенных религиям и скорбь по народам, что следовали им. Разве я не прав?
Император не ответил ему.
Позднее – много раз за последующие десятилетия – Сангвиний будет вспоминать эти слова. При всей чистоте намерений Императора, в них было так много компромиссов. Веру нельзя было терпеть... за исключением случаев, когда её можно было терпеть. Религии смешивались с пеплом непокорных миров... если только они не были полезны для Великой Работы. Императору были нужны Механикумы Марса, и он позволил им поклоняться ему как Омниссии, воплощённой аватаре Бога-Машины. Пожалуй, необходимость могла побороть принципы любого, как человека, так и бога.
Аарон Дембски-Боуден - Отголоски вечности
Переводчик Shaseer. Взято из Гильдии Переводчиков - wiki.warpfrog.wtf