Бар Чеширски Первое дело 24 глава
ВечерПредупредив Жанни за два часа до прихода Джека, Бар, поставив бутылку с вином на стол, виновато посмотрел ей в глаза. Несколько секунд глаза Жанни горели пламенем, но потом потухли, уступив место теплоте и задумчивости.— Знаешь, что-то я не припомню, чтобы ты когда-то звал гостей в наш дом, – с ноткой любопытства сказала она, рассматривая бутылку. – Более того, ты же не пьешь.— Это не мне, а вам. — Даже так. Интересно. И чем же мне потчевать гостя?— На крайний случай можно заказать еду из ресторана.— Да, нет, думаю, не стоит. В принципе, я умею готовить лазанью. — Правда? Что-то я раньше её не ел.— Это для особых моментов.— Надо же. Значит, мне надо было пригласить гостя, чтобы отведать одно из твоих коронных блюд?— Я же тебе говорила, что не против гостей. Но, видимо, ты сам понимал, что в вашем участке нет приличных зверей. — Да, конечно, я полностью согласен. У нас некоторый недобор с коллективом, – лукаво улыбнулся Бар, теперь понимая, почему он так быстро решился пригласить Джека. — Какой-то ты подозрительно послушный сегодня. Мало того, что пришёл пораньше, да ещё решил развлечь меня гостем. С чего такие перемены? — После плохого всегда следует хорошее, дорогая. Скажи, чем я тебе могу помочь?— Хватит с тебя и вина, а теперь иди и не мешай мне. Сейчас мамочка покажет тебе, как надо готовить одно из вкуснейших блюд! – сказал она и стала засучивать рукава. Чеширски засмеялся. Эта девочка могла сделать кого угодно, если находилась в приподнятом настроении. Впрочем, даже в печали она была прекрасна, но нет, не искрилась, если так можно выразиться. Оставив бутылку на столе, он пошёл в комнату. Давненько он уже не приходил вечером домой и не заваливался на диван, взяв в лапы какую-нибудь книжку. А потом, где-то на тридцатой странице, он уснул. Да и как можно было не уснуть, когда ты на диване дома, где рядом готовит еду твоя любимая девушка, а чертов телефон молчит и, кажется, что все в мире заботы уже далеко позади. — Ну, ты, здоровенный, просыпайся! – раздался сквозь пелену голос Жанни. — Да, а что? Что такое? – спросонья пробубнил Чеширски. – Что случилось? — Ничего не случилось. Лучше скажи, как я выгляжу? Бар посмотрел на Жанни, и его сердце чуть не остановилось. Это была не его любимая кошечка, это была сама кошачья богиня, ступившая на эту грешную землю. Полностью черная, грациозная, в этом обтягивающем платье с небольшим вырезом на плечах. Она не то, что влюбляла, она просто повелевала мужским настроением. — Ну, как я тебе? – спросила она, крайне довольная произведенным эффектом и для пущей эффективности покружилась. – Хорошо сидит? — Да, но ты в этом не будешь его встречать. — Да? Это ещё почему? Бар почувствовал, как очень хочет её обнять и притянуть к себе. Так как эти хитрые, дерзкие, только и ждущие его ревности, глазки, просто обязаны быть наказаны. Но словно уловив его мысли, она сразу отошла от дивана. — Но, но, но! Только без лап. Даже не думай помять мне это платье. — Да как я могу, – сказал Бар, подымаясь с дивана и медленно к ней подкрадываясь. – Ты же знаешь, я не такой. — Чеширски, будет война. — Конечно, война! Именно поэтому ты можешь мне довериться, – продолжал он таким же мягким голосом, медленно сокращая расстояние между ними. — Я тебя предупредила, – пригрозила она пальчиком. – Его сложно гладить, я целый час потратила. — Хорошо, хорошо, я все понимаю. Я же и говорю, что проблем не будет, – сказал он, отрезав её от всех возможных путей к бегству и почти прижав к стене. Жанни обернулась и, сдавшись, опустила плечи. Чеширски подошёл к ней и, обхватив лапами мордочку, нежно погладил по щеке. Она была просто изумительна. Это как звезда, упавшая ему в руки и осветившая его жизнь. Маленькая, хрупкая и до безумия яркая. — Ну что ты делаешь, – тихо сказала она, пряча глаза. – Он же сейчас придет. — Я просто хочу тебя поцеловать. Ведь ты такая красивая, а потому мне немного обидно, что для того, чтобы понять это, мне нужно увидеть тебя в этом платье. Видимо, ты просто приучила меня к своей красоте. Он наклонился и поцеловал её. Жанни тихо хмыкнула и ответила взаимностью. Бар почувствовал, как у него закружилась голова, а сердце снова предательски забилось. Странно, в который уже раз он её целует, а ощущения первого поцелуя всё никак не пропадут. Дзинь. Дзинь. Дзинь. Джек Портко не обманул и ровно в восемь часов он оповестил о своем присутствии. — Черт бы его побрал, – усмехнулся Чеширски, выпустив Жанни из своих лап. — Мы ещё успеем, у нас вся жизнь впереди, – улыбнулась она. — Да. Вся. Но всё равно, я бы ещё немного оттянул этот момент. — Да тебе только волю дай! Как всё же я выгляжу? — Сногсшибательно. Я даже переживаю, что мне снова придётся тебя отбивать. — Но у тебя это всегда неплохо получалось. — Да, но поверь мне, в этот раз всё несколько сложнее, – отметил Бар, подходя к двери. Джек Портко стоял с цветами, в строгом сером костюме и ярко-белой рубашке без галстука. Что, видимо, намекало на неформальность встречи и было единственным возможным допущением в его строгом стиле. — Добрый вечер. — Приветствую, проходи, – произнес Бар, пропуская енота внутрь. – Будь как дома. — Спасибо. А у вас очень мило, – заметил Джек и тут же остановился, увидев Жанни. — Так, это Жанни, а это Джек, – представил Бар, поочередно тыкая лапой в каждого. — Очень приятно. А это вам, – сказал енот, протягивая цветы. — Как мило. Пойду, поставлю в вазу. Джек снял пальто и аккуратно повесил его на крючок в прихожей, обнажив бутылку вина, которую до этого как-то исхитрился спрятать. Бар хоть и не был ценителем или знатоком вин, но сразу понял, что бутылке как минимум лет двадцать, так как этикетка успела порядком подрастерять свой изначальный цвет. — Что, стащил из родительского погребка? – улыбнулся Бар, принимая бутылку. — Да. Выбрал что постарше. Если честно, я немного волнуюсь, я не так часто хожу на подобные встречи и вообще непонятно, как согласился. — Я тебя понимаю. Ведь я в таком же положении, так как крайне редко приглашаю гостей к себе домой. Поэтому будем настоящими и всё пройдет хорошо. — Так, а вот и я, прошу всех к столу, я ведь сегодня в роли хозяйки, так что милости прошу. — К нашему шалашу. — Чеширски! — Да, да! Я все понял. Идем все вместе кушать лазанью. — Лазанью? В этом доме готовят лазанью? – удивленно поднял брови Джек. — Да, а что? – несколько напряглась Жанни. — Просто я обожаю лазанью. — Правда? О, тогда скажете, что вы думаете? Только честно.— С удовольствием. И я всегда говорю честно. Бар прищурился, что-то он не узнавал того холодного парня, которого видел в морге, впрочем, кто знает, на что способен этот интеллигентный енот. Усадив их за стол, Жанни на удивление легко сумела подать еду и в то же время не потеряться в облике заботливой красивой кухарки, так порой печально нависавшей над большинством самок. Бар даже заметил, что Джек невольно поддался её очарованию, на мгновение выпав из привычного образа. Но лишь на мгновение. — Мм, как вкусно, – сказал Портко, потягивая носом ароматный запах. — Это наш семейный рецепт. — Минуточку, – он подцепил небольшой кусочек и задумчиво прожевал его. – Мм, божественно, наверное, ваша бабушка сразила им бесчисленное количество гостей. Правда, я перепробовал много разных вариантов, но этот лучше всех. — Да вы, уважаемый, не енот, вы самый настоящий лис! — Чеширски, хватит, если ты в чём-то не разбираешься, то дай другим высказать свое мнение. — Молчу, молчу, – поднял лапы вверх Бар. – Просто рад, что ты наконец-то хоть кому-то поверила, что вкусно готовишь. — Скажите, а вы тоже детектив? Просто мне Бар не рассказывает ни о ком, молчит, как рыба. — Нет, я не полицейский, я судмедэксперт. Занимаюсь судебной экспертизой. Ну, знаете, вся это работа с уликами. — А! Я поняла, вы работаете с телами. — Да. Всё так. — И как вам? — Очень нравится, я пошёл на это сознательно. Как я уже говорил Бару, мне пришлось немало пройти преград, в том числе и семейных, чтобы попасть на это место. Ведь мало кто считает хорошей затеей работать в полицейском морге. — Мне Чеширски ничего о вас не рассказывал. Просто предупредил и все. Видимо, вы произвели на него очень положительное впечатление, так как он почти никого не приглашает. Хотя я всегда хотела познакомиться с кем-то из его коллег. Мне почему-то кажется, у вас очень увлекательная работа. — Да. Расследовать преступления – это увлекательно. Только вот времени много забирает. — С этим я согласна. Скажите, а вы женаты? — Жанни! – поднял глаза от лазаньи Бар. — Что? Это обычный вопрос. — Нет, я не женат. Хотя, сознаюсь, мои родители сватали одну енотиху, но она мне не понравилась, брака не получилось. Хотя у нас с этим тоже строго. Строго из семьи аристократов и не важно, красивая или нет. — А вам красивую обязательно подавай? — Желательно. Это же навсегда. Хотя, наверное, это не столь важно. Главное, чтобы вы были близки. Могли поделиться всем, чем можно. Без утайки. И так до конца. — Как мило. Вы знаете, у меня есть одна знакомая, она тоже енот. — Да черт возьми, Жанни, дай Джеку поесть, – рассмеялся Бар, посмотрев на неё со всей возможной строгостью. – Он первый раз у нас, а ты ему сватаешь неизвестно кого. — Почему это неизвестно кого, я её очень хорошо знаю, можно сказать, она лучшая моя подруга. — И что? — А то, что ты мог бы порадоваться за своего коллегу. Он производит крайне положительно впечатление. — Он-то да. Но подругу-то мы не видели, – ухмыльнулся Чеширски, явно довольным тем, как складывалось общение. Он ведь не раз ощущал своей шкурой, как Жанни была уверена, что среди его парней нет ни одного адекватного зверя. — Надо же, как мы заговорили. Не слушайте его, Джек, он просто немного вредничает. — Ну конечно. — Вообще, если уж вы решились на столь интересный шаг, то я, наверное, не буду против, – улыбнулся Портко, отправляя в рот очередной кусок. Бар повернулся в его сторону и вдруг понял, что впервые видит, как тот улыбается. Странно, но улыбка ему шла куда больше привычной серьёзности.
История одного кота
Спор с коллегой произошел помогите разрешить. Я считаю что у новой книги про Бара Чеширского должна быть новая обложка на ней Жанни (его единственная любовь) Тем более в книге Бар молодой и Жанни еще жива. Коллега утверждает, что обложка с Баром это визитная карточка серии книг. Опрос. что лучше?
История одного кота Эпилог
Чеширски посмотрел в окно. Теперь, когда пришла весна, снега почти не было, зато была вода, буквально смывшая всю грязь в сточные канавы. Много, много воды, ровно столько, сколько нужно этому городу, чтобы прогнать мерзкий запах накопившихся нечистот с улиц. Чеширски поднял стакан с виски и сделал глоток, невольно поморщившись, когда спирт попал на разодранную губу. Несомненно, он любил этот город, и тот тоже отвечал ему своей извращенной любовью.
Он поднялся и подошёл к бутылке, лежавшей рядом с неоплаченными счетами и ворованным пистолетом, привычно начищенным и блестящим. Чеширски вылил остатки виски в стакан, который наполнился прекрасной, немного желтоватой жидкостью.
Затем он снова подошёл к окну. Эх, зря Харчи недооценил его, упустив момент, когда Бар подобрал пистолет у охранника. Здесь, всё-таки, шимпанзе допустил ошибку, наивно полагая, что Бар поведётся на эту игру с разряженным револьвером. Другое дело – выстрел был громкий, но если умеешь бегать и если ты – кот, шансы сбежать всегда есть.
Чеширски вздохнул. Хейтель задерживается, две недели – это слишком долго для такого профессионала. А ведь он наверняка самый приоритетный заказ из всех. И, всё же, лучше бы первым добрался именно Хейтель. Это последнее, о чем он может попросить свою судьбу, больше ему ничего не надо. Чеширски сделал ещё один глоток, наблюдая, как ночь все больше и больше окутывает этот город своей непроглядной тьмой.
Он снова сел под окном, где поднял одну из нескольких фотографий. На ней был Джереми. Старик тут сидел рядом с ним в кабаке и учил его правильно пить. В тот вечер он перепил почти всех, ну, кроме толстого бегемота, победить которого не смогла бы даже сама Святая Кошка.
Бар поднял другую фотографию. Жанни, она улыбалась так, что даже чертово солнце не могло победить её. Да и зачем, зачем пытаться выиграть у этой кошечки, она ведь не хотела быть главной, она просто хотела быть с ним, абсолютно ничего не требуя взамен.
Дверной замок тихо повернулся, издав еле слышный щелчок. Лениво посмотрев на дверь, Чеширски поднёс фотографию к голове и потерся о неё лбом, снова почувствовав далекий запах её духов.
— Детка, я скоро увижу тебя, так или иначе, – тихо сказал (произнес) он, проверяя обойму и направляя пистолет в сторону двери.
Конечно, лучше всего, если бы это был именно Хейтель. Только за Мериан он ещё не успел отомстить. И только в этом случае подвешенный в ванне галстук так и останется пустым, подарив быструю долгожданную смерть.
История одного кота (3.15 глава)
Прощальный монолог
Харчи хмыкнул, ещё раз оглядел комнату и, повернувшись к Чеширски, опустил лапы. Его глаза, казалось, не выражали ничего, кроме некоторой обеспокоенности по поводу уборки, которую будет необходимо провести в залитом кровью доме. Он снова улыбнулся и посмотрел на пистолет.
— Странно, да?
— Есть немного.
— Скажите спасибо тихому оружию, иначе мои парни уже прибежали бы сюда и, скорее всего, мне пришлось бы вас убить.
— Спасибо тебе, тихое оружие.
— Смешно, – хмыкнул Харчи, – хотя, можно добавить, что дело еще и в том, что Ганс лучше всех вас подходит для убийства моего босса. Так как у него вполне внятный мотив, в отличие от твоего.
— И это всё?
— Конечно, ведь куда сложнее поверить в то, что это всё провернул обычный коп из Нью-Йорка.
— Может, мне захотелось власти.
— А вот мне давно ничего не хочется, разве что мира, детектив. А с Вуди это было невозможно, поэтому мне пришлось уничтожить всех его старых партнёров прежде, чем он успокоился хотя бы в своей родной Мексике. Но, увы, это было недолго, мы стали расширяться, и он снова захотел новой войны. Это был упертый осел, а не разумный шимпанзе. Поэтому с ним не было будущего.
— А я? Со мной есть будущее?
Харчи покачал головой.
— Детектив, если бы я хотел вас убить, то вы бы уже сидели с простреленной головой у стенки, а не продолжали проявлять чудеса иронии. Почему вы не можете принять то, что я не хочу вас убивать, разве я ещё не доказал этого?
— Я просто часть твоего плана.
— Вы слишком строги. Разве ваш отчим – не жест доброй воли?
— У него был сын.
— И что? Я должен знать всю его родню? Что за бред, я поручил найти этого кота, и это было сделано. Дальше – ваша работа, которую вы не доделали. И, кстати, с вашим стариком-барсуком. Это тоже ваша ошибка. Брать старика сюда – верх кошачьей глупости. Трупы делаете вы, не я.
— Да-да, кругом согласен. Ну и зачем я тебе?
— Это интересный вопрос, детектив. Наверное, самый правильный. Дело в том, что в моем окружении слишком мало достойных зверей, каждый из которых на вес золота. Поймите, у меня сложный бизнес, который я хочу превратить в куда более спокойный. Да, это наркотики, но они были всегда, ни ЦРУ, ни ФБР – никто ничего не поменяет. Да они и не хотят этого. Более того, все они прекрасно знают о том, что тут происходит и им выгодно, если править картелем буду я.
— А как же Хейтель? Он что, не устраивает?
— Хейтель хорош в своем деле, но мне не нужен убийца-исполнитель, мне нужен партнёр, которому я могу доверять и с которым могу работать.
— Ха-ха, ты думаешь, ты сможешь мне доверять?
— А почему нет? Детектив, по факту, я никогда не шел против вас, даже наоборот, помогал, чем мог, тормозя тот локомотив, который нёсся на вас на всех парах.
— И всё же, столько заботы, почему именно я?
— В вас есть достоинство, детектив. Вас невозможно купить или запугать, вы не бросаете товарищей. Я внимательно слежу за вами с недавних пор, поэтому все мои слова подтверждены ваши поступками. Особенно, конечно, ценно, что вас не интересуют деньги. Что же касается ваших ошибок, то с моим аналитическим складом ума мы это поправим. Но главное, я знаю вас куда лучше остальных, ведь мы так похожи. Мы оба потеряли самое ценное, сохранив при этом себя. С той лишь разницей, что вы сразу пристрелили убийцу жены, а мне пришлось поискать. Вглядитесь в себя и спросите, остались бы вы в полиции, если бы убийца не был найден, а?
— Да.
— Да ладно, вы бы стали мстить, как и я. Вся наша разница в том, что я работаю в картеле, а вы в полиции.
— Ты убиваешь зверей.
— А вы нет? Разве вы не убивали безоружных? Детектив? Разве вы не уволились из полиции, чтобы уничтожить несчастных мексиканцев, у которых тоже есть дети? Разве на ваших лапах сейчас не кровь?
— Хочешь убедить меня в том, что мы – братья по оружию?
— Детектив. Сейчас всё, что от вас нужно – это благоразумие. Ведь по факту, у вас абсолютно ничего не осталось. Ни друзей, ни семьи, ни работы, ни накоплений, ни будущего, ни-че-го.
— Да, что есть, то есть. Только добавь ещё к этому и здоровье. Вряд ли теперь я получу хорошую медицинскую страховку.
— Да, вряд ли. Но это с одной стороны, а с другой – новая жизнь, где вы будете выполнять минимально кровавую работу. Ведь по существу, я планирую перевести вас в Штаты, где вы будете заниматься легализованным бизнесом. Это белая часть нашей работы, я максимально освобожу вас от всей черной волокиты.
— А если я попрошу голову Хейтеля?
— Ну что ж, не буду отрицать, что не думал об этом. У наемника свой кодекс и порой им сложно управлять.
— И?
— Почему бы и нет? Лучше иметь одного благоразумного и честного компаньона, чем одного хорошего убийцу. Мне это подходит, детектив. Но самое главное, вы должны понимать, что, учитывая все детали, я хочу вам полностью доверять. Я хочу, чтобы вы обрели во мне друга.
— Никто и никогда не даст вам такой гарантии, мистер Харчи.
— Да, только вот если не проверить с самого начала, – тут шимпанзе улыбнулся и перебросив пистолет дулом себе в живот передал его Чеширски. – Ну что, обретете нового друга, детектив?
Чеширски посмотрел на пистолет, потом на Харчи. За последние годы это был единственный зверь, который настолько сильно выделялся из всех. Несомненно, в нём что-то было дьявольское, но вот так дать безмерную веру в его честность и благородство… Победив, подставить живот? И попросить о сотрудничестве? Если бы ему про такое сказали несколько дней назад, он бы рассмеялся и послал куда подальше того, кто об этом вообще заикнулся. Но теперь… Теперь это не кажется таким смешным. Особенно, когда главный в картеле протягивает ему свой пистолет и руку помощи одновременно. Конечно, он может пристрелить его, но что его ждёт дома? Тишина, одиночество, нищета. А здесь – новый друг и возможность отомстить за свою любовь.
Чеширски улыбнулся и нажал на курок. В одном Харчи был прав – Бар действительно научился убивать безоружных.
Конец
История одного кота (3.14 глава)
Перелом
Устало Чеширски поднял пистолет и прицелился. Раненая горилла истерически подняла лапы, пытаясь хоть как-то помешать пуле. Но, увы. Пробив ладонь, Чеширски попал точно в голову, размазав мозги по граниту изумительного по красоте пола. Бар поднял лапу и коснулся царапины возле глаза, затем посмотрел на окровавленные пальцы. В этот раз пуля прошла очень близко к его голове.
— Чеширски, это ты? – раздался голос Ганса с верхнего этажа.
— Да, я.
— Давай, неси сюда свою задницу.
«Надо же, великому бойцу понадобилась моя помощь» – грустно улыбнулся Бар, медленно поднимаясь по окровавленной лестнице. Он вдруг понял, что абсолютно спокоен, и что даже если сейчас откуда-то из-за угла выпрыгнет охранник с автоматом, он даже не вздрогнет, а спокойно разрядит в него всю оставшуюся обойму. Если успеет, конечно.
Ганс стоял возле широко распахнутых дверей, прячась за левой стороной стены. Морда его была напряжена, никаких улыбок – ничего, похожего на улыбку. Лишь оскал и желание убивать.
— Какого чёрта ты так долго? Где старик?
Чеширски лишь покачал головой.
— Значит, без него, – процедил Ганс, задумавшись. – Так, в офисе всего трое, но смышленые, один – справа у окна, двое – слева за столом, вроде так. Надо, чтобы ты подстраховал.
Чеширски улыбнулся и вытащил обойму из пистолета. Нет. Увы, слишком мало пуль. Он вытащил запасную и перезарядил пистолет. Теперь можно, должно хватить. Он вышел из-за угла и, подняв пистолет, стал стрелять. Раз, два. Две гориллы практически одновременно повалились на пол, заставив третью в панике открыть пальбу и всадить несколько пуль в дверной косяк, ещё больше расцарапав морду Бара. Раз, два, три, четыре. Чеширски попал в живот, в грудь, в колено, в плечо… На этот раз он почти не целился, просто нажимал на спусковой крючок.
— Хватит, хватит, он уже мертв, – сказал Ганс, выходя из-за угла и опустив лапу на пистолет. – А вас в полиции всё же чему-то учат, не все вы там спившиеся алкаши.
— Не все. Только я, – тихо заметил Бар, наблюдая предсмертные конвульсии охранника.
— Чувство юмора – это хорошо. А вот и мистер Вуди.
Чеширски поднял глаза и посмотрел на жирного шимпанзе, спокойно стоявшего среди трупов своих подручных. Как же он его, интересно, при входе не заметил? Может, тот прятался где?
— Что ты такой грустный, все же свои. Или не узнаешь? – протараторил Ганс, возвращаясь в свое привычное амплуа весельчака. – Ну, не расстраивай меня, это же я, Ганс, Гансито. Неужели не помнишь? Маленький Гансито, сукин ты сын.
— Я не обязан каждого мудака помнить, – тяжело проговорил Вуди, с любопытством разглядывая Бара. – А ты кто такой?
— Я Бар Чеширски, детектив из Нью-Йорка.
— Ах, да, слышал. Харчи хорошо о тебе отзывался, и теперь я понимаю, почему.
— Так, ну всё, не будем распространяться на любезности, у нас слишком много дел и мало времени. На колени, ублюдок.
Вуди улыбнулся и остался стоять.
— Ну, хорошо, если тебе так удобно, – Ганс порылся в кармане и вытащил фотографию. – Просто я думал, что стоя немного тяжелее воспринимать информацию. Посмотри, узнаешь? Ты бери, бери, у меня ещё есть одна, а эту пока можешь разглядеть получше.
Взяв фотографию, Вуди вдруг лихорадочно сжал её, скривившись так, что среди бесчисленного количества морщин не было практически ничего, кроме раскаленных ненавистью глаз. Тяжело оторвавшись от картинки, он злобно улыбнулся.
— Когда я живьем сдеру с тебя шкуру и буду катать в соли, ты будешь ещё живой, немного не в себе, но живой, чтобы чувствовать абсолютно все, что только сможет почувствовать твое тело.
— Ой, давай без угроз. Кому эта глупая постановка? Мне? Тебе? Или, может быть, ему? – Ганс указал на Чеширски. – Ты же всё понимаешь, так?
Тут внизу послышались шаги, и Чеширски вдруг понял, что среди этого шума существовал лишь один звук – голос Харчи, тактично, холодно и расчетливо отдававший команды своим подручным. Бар посмотрел на Ганса, тот спокойно зашел за спину Вуди и приставил пистолет к его голове.
— Советую тебе сделать так же, мой друг, – сказал он, улыбаясь.
Чеширски медленно отошёл к Вуди. Казалось бы, глупое и абсолютное ненужное движение после всего, что произошло тут, но так было спокойнее Гансу, значит, его ствол будет меньше дрожать. Если, конечно, он вообще может дрожать. Чеширски посмотрел на дверной проём. Теперь для него больше ничего не существовало, лишь этот квадратный вход, где вот-вот должен появиться его враг.
Харчи, Харчи, Харчи. Обезьяна, лишившая его абсолютно всего. Мериан, Джереми, Гарри. Всего того, что хоть как-то связывало его с остальным миром, скупо выражавшимся в черных красках забрызганного грязью и отходами промышленного Нью-Йорка, где даже живой Бронн играл свою небольшую, но важную роль. Именно живой, с осиротевшим сыном, ради которого Бар вполне мог его пощадить. Чеширски сжал рукоятку пистолета – немного… Ещё немного и всё закончится.
— Господа, не стреляйте. Я один, – тихо сказал Харчи, поднимая лапы и всё так же пленительно улыбаясь своей немного виноватой улыбкой. – Извините, что опоздал, знаю, вы меня ждали.
— Один, – сухо улыбнулся Чеширски.
— Да, детектив, мои ребята внизу. Им незачем тут быть, ведь мы тут все друзья.
— Прощай, – тихо сказал Бар и поднял пистолет, но, увы, вместо выстрела он лишь получил удар слева и отлетел к окну.
— Ганс, мягче, он мне ещё нужен, – спокойно проговорил Харчи, поднимая пистолет Бара. – Детектив, вы с нами? Не хотелось бы вот так дать вам сгинуть.
— Э, всё хорошо, – сказал Бар, приходя в себя. Удар пришёлся почти в висок, ещё немного, и он бы отправился на тот свет.
— Харчи? Что за? – начал было Вуди, но Ганс опередил его, прострелив тому глотку.
— Извини, босс, я тебя не расслышал, – грустно заметил Харчи, внимательно изучая Чеширски. – Неужели вы думали, что всё так просто, детектив? Что вы можете прийти, убить всех, кого захотите? Я ведь не раз говорил, что вы слишком наивны для подобной работы.
— Предатель, – Чеширски сплюнул в сторону Ганса.
— Слишком прямолинейно, детектив, мистер Ганс просто следовал своим интересам, он помог мне, я – ему.
— Значит, твоя цель – Харельстон? А, Ганс?
— И всегда ею был. У каждого своя месть, детектив. У тебя своя, у меня своя. И выполнить обе иногда просто нереально.
— Ну почему нереально, – сплюнул кровью Чеширски. – У тебя пистолет, возьми да пристрели его. Всё же очень просто.
— Да, но только не тогда, когда внизу столько моих ребят, детектив. Не тогда, когда пыл остыл, а найти родню Вуди помог именно я, и не тогда, когда единственный выход отсюда и деньги, столь необходимые для новой жизни, тоже даю только я.
— Ты ничего не даешь, ты только забираешь, – выдохнул Чеширски, мысленно просчитывая расстояние до пистолета у ближайшего охранника. Нет, пока ему его не достать.
— Это не совсем так, – мягко сказал Харчи, поигрывая его пистолетом с глушителем. – Вот смотри, сейчас я могу дать тебе ещё один шанс.
Он направил на него оружие. Чеширски улыбнулся – видимо, старик Джереми его увидит чуть быстрее. Не самое плохое, что можно себе приставить. Но тут Харчи резко повернулся и, прицелившись в изумленного Ганса, сделал тихий одинокий выстрел, повалив тигра на пол. Проследив за телом, Чеширски невольно удивился скорости Харчи. Все, что успел сделать тигр, это исказить морду в удивлении, так гармонично сочетавшемся со смертельной дыркой во лбу.
История одного кота (3.13 глава)
Вилла наркобарона
Большие окна, небольшой кирпичный фундамент – всё так и говорило, что это лишь временно, а потом обязательно будет лучше. Чувствуя ободряющее сопение Джереми, Чеширски прокрался к первому большому кусту, после чего замер, высматривая охрану. Пусто. Выждав несколько секунд, он рванул ко второму кусту, стараясь как можно меньше маячить ушастой головой. Снова пусто. Чеширски посмотрел на старика. Скорчившись в три погибели, тот так и не смог согнуться ниже куста, демонстрируя врагам согнувшуюся спину и шляпу. Чеширски сжал зубы. Этот старик его так до инфаркта доведет.
Спустя пару секунд спина наконец-то почувствовала холод кирпичной кладки, несколько охладившей взмокшее тело. Бронежилет Бар так и не надел. Поэтому чувствовал всё очень хорошо.
— Кажется, прошли, – выдохнул Джереми, покрывшись крупными каплями пота и поправляя свой бронежилет. – Господи, какая же эта штука тяжелая, там, наверно, не титановые, а свинцовые пластины.
— Зато ты, как броневик. У меня, кстати, мысль была тебя первым пустить, всё равно тебя ничего не возьмет.
— Очень смешно.
— А, по-моему, прекрасная идея.
— То есть, в голову они пальнуть не догадаются, да?
— Ну, ты же не зря шляпу так оберегал.
— Все, пора в бой, твои мозги требуют работы, так что лезь в это чёртово окно. Там, наверное, уже все собрались в томительном ожидании.
— Слушай, а вот сейчас нам не помешали бы гранаты. Ты взял хоть одну?
— Ты что, с ума сошел? Чтобы я эту дуру в кармане таскал, нет уж, спасибо. Я лучше подожду, пока ты там сам разберешься.
— Твоя вера в меня просто безгранична.
Прижав уши, Чеширски посмотрел внутрь. Снова пусто, лишь стол и прикрытый изящной белой скатертью стул. По всей видимости, это была комната для прислуги. Чеширски посмотрел в сторону двери, она как раз и вела к черному входу, о котором предупреждал Ганс.
— Жди тут, я позову, если что, – сказал Бар и стал медленно красться вдоль стены, плавно уходящей налево. Спустя секунду он лишний раз поблагодарил Святую Кошку за свою осмотрительность. У черного входа он наткнулся на двух мирно курящих горилл.
— Не, это точно ЦРУ, – задумчиво сказал крупный черный самец, прикуривая сигарету у товарища.
— Да ладно, им-то какая выгода? – посматривая наверх, заметил второй.
— Да не выгода, просто у кенгуру мозгов меньше, чем у воробья. Никто на такие игры с подрывом своих же баз не пойдет. Поверь, если бы они хотели войны, налетели бы всем своим мясом. И босс так же думает, раз поехал разбираться. Так что – не дрейфь, сейчас поговорят, побухают и всё наладится.
— Да, было бы неплохо, конечно. Я тут с одной самочкой познакомился, в ней всего около двухсот килограмм, стройная, как газель. Я бы даже предложение сделал, уж больно хороша.
— Где ж ты её нашел? Ты ж ведь, кроме, как по кабакам, нигде не ходишь.
— Там и нашел.
— Обожди, это тут что ли? В Эль-Пасо?
— Да нет, тут-то кроме кенгуру нет никого. У нас, в Буффало. Она медсестра в одной из больниц.
— Ха-ха, бесплатное медобслуживание, все дела. Да?
— Да я ж не из-за этого. Она красивая, ты даже не представляешь, насколько. Ты просто её не видел.
— Согласен, двести килограмм – это ближе к фантастике, лично мне меньше трехсот не попадались. Несовершеннолетняя, поди.
— Я тебе говорю, медсестра же. Стало быть, восемнадцать точно есть.
— Везет, значит! Осталось только с папашей познакомиться. Предлагаю Харчи к ним отправить, уж кто-кто, а он умеет делать предложения, от которых нельзя отказаться.
— Ага, ему только сватом и работать, – подхватил второй и захохотал.
Бар понял, что лучше момента ему не поймать и, выйдя из-за угла, всадил каждому по пуле в голову, сразу же усадив обеих горилл на задницу.
— Побережем врачей, – тихо заметил он, проходя между трупов. Гориллы – это лучшее, что он мог ожидать в охране Вуди. В них и целиться проще, и реакция у них хуже. Только вот, видимо, со слухом у них проблем не было, так как едва он вошёл внутрь, по нему тут же открыли шквальный огонь из автоматов. Кувыркнувшись вперед, Бар залетел за небольшую бетонную стойку, сразу же взявшую весь огонь на себя.
— Я его зажал, он тут, кошачий выродок, – проорала горилла, продолжая поливать его огнем. Затем к ней присоединилась ещё одна, подбавив сыплющейся на голову Бара штукатурки. По всей видимости, запасных рожков у них было вдоволь, так как Бар даже ухо высунуть не мог, прикрываясь от летящих сверху кусков стены.
— Ну что, хвостатый, пора тебе помолиться. Джон, давай туда, сейчас мы подпортим его шкурку. Слышал, хвостатый? Сейчас ты сдохнешь! – снова заорал охранник, перезаряжая автомат.
— Да-да, толстожопый, я все прекрасно слышу, ты только со страху в своего не пальни, а то вон как кухню изрешетил.
— Умничаешь? Но это ненадолго. Сейчас я тебе все девять жизней на раз пересчитаю.
— Ты ещё и считать умеешь, боже, видно, ты самый умный из всех. Ты уж извини, я тебя сразу за бабу принял, уж больно ты жирный.
— Заткни его уже скорей, Джон, сильно разговорчивый.
Но тут Джонни упал. Равно, как и второй, с испугу изрешетивший стену. Джереми, как обычно, появился неожиданно и вовремя, лишний раз подтверждая свой удивительный статус главного борца с гориллами.
— Когда же ты научишься стрелять, Чеширски, – тихо выдохнул он, приваливаясь к стене. – Неужели это так сложно – прицелиться и выстрелить?
— Нет, не сложно. Просто я их отвлекаю так, давая тебе поработать. Не зря же мы тебя с собой взяли, – усмехнулся Бар, отряхивая штукатурку с пальто.
— Да уж, спасибо, – улыбнулся Джереми и медленно пополз по стене вниз, оставляя кровавый след.
Проследив за красной полосой, Чеширски почувствовал, как у него занемели лапы, язык, и он словно превратился в странную копию себя, у которой отнялось всё, кроме глаз. Собрав все силы, он сделал шаг, затем второй, пока, наконец, не сел рядом с Джереми, коряво улыбающимся своей полосатой мордой.
— Ты чего, старик? – Чеширски потрогал бронежилет – три пули прошили его, как бумагу, застряв где-то в области печени.
— Кажется, я всё, малыш, – тихо сказал Джереми, сплюнув кровью на пол. – Хорошо, хоть попал, признаться, думал, что промажу.
— Джереми, только не сейчас. Старик, ты чего? У меня же больше нет никого. Давай, подымайся, – прорычал Чеширски, беря его за лапы.
— Не надо, ты же все понял, малыш. И давай без соплей, меньше всего я бы хотел видеть твою прокисшую морду.
— Да пошёл ты! – рявкнул Бар пытаясь его поднять. Но старик лишь ойкнул, оттолкнув его из последних сил.
— Отвали, я тебе не дамочка, а ты не медсестра, – сплюнул он, снова прислонившись к стене. – Дай спокойно помереть.
Бар посмотрел на свои лапы – они тряслись. Он поднял глаза на Джереми. Кот буквально видел, как из него уходила жизнь, медленно, спокойно, неотвратимо. Старик путано посмотрел налево, затем направо, и постепенно взгляд его становился всё более и более пьяным. Пока, наконец, улыбнувшись своей последней кровавой улыбкой, он не выдохнул:
— Ты даже не представляешь, как я был тебе тогда рад. Зимой.
После чего его глаза стали стеклянными, а голова безжизненно повисла на толстой крупной шее. Чеширски подсел к старику и, склонившись, прислонился к его серой шерсти, от которой привычно пахло старостью. По его глазами текли слезы, падавшие на морщинистую барсучью морду. Чеширски даже не понял, когда именно он начал качаться, прижав мертвое тело Джереми к груди.
История одного кота (3.12 глава)
Поместье
Точка Ганса – это небольшая квартира с маленьким столом, старым матрасом, разложенным на полу и парой дешевых стульев. Впрочем, в ней была ванна, туалет и плита, что было вполне достаточно для троих скрывающихся зверей. Бар посмотрел в окно. Рядом с ними и вправду находилась большая вилла и, вполне возможно, там действительно квартировал Вуди Харельстон.
— И что сейчас? – спросил Чеширски, отойдя от окна.
— Не высовываться, я пока разведаю все.
— Так давай лучше сделаем это вместе.
— Лучше одному, от тебя слишком много шума, да и город ты знаешь хуже, можешь потеряться в темноте.
— Я постараюсь быть внимательным.
— Зачем мне тот, кто старается? Мне нужен тот, кто сделает.
— Бар, мальчик мой, посиди, – окликнул его Джереми, усевшись на матрас. – Ганс знает свое дело, пусть осмотрится, времени у нас немного, так что давайте проведем его, занимаясь делом, а не споря, у кого больше яйца.
— Послушай своего друга, он правильно говорит, – тихо заметил тигр.
Бар ничего не ответил. Но его интуиция просто играла всеми цветами радуги, когда он видел эту большую кошку, только вот поделать пока ничего не мог.
— Чеширски, что ты творишь? – устало сказал Джереми, когда Ганс вышел из квартиры. – Эта кошка – наш пропуск на виллу и безопасный выход из города. Ты что, нюхнул местной ганжи?
— Я ему не доверяю, Джереми, он что-то скрывает.
— Да какая разница, что он скрывает, он идет по следу, как самый настоящий дикий зверь. К тому же, валит наших врагов налево и направо. Причем делает это так, что они моргнуть не успевают. Нам круто повезло, что мы его нашли и всего за сотню. Неужели ты думаешь, что мы бы смогли так же легко разобраться с теми мексиканцами?
— Нет, я так не думаю. И всё же…
— Бар, он убил кучу бандитов, он уже встал на нашу сторону.
— Да, да, я понимаю.
— Можно подумать, у нас тут много товарищей и есть из чего выбирать.
— Я хотел бы знать, как ты его нашёл.
— Тут тайны особой нет. Один из моих коллег работал военным корреспондентом, писал заказные статьи. Не самый правильный журналист, но свое дело знает. Когда я к нему обратился, то он сразу же посоветовал мне Ганса, сказал, что у того личные счеты с картелем и дело не только в брате. Что-то другое, из-за чего он готов идти до конца, как и ты. Как видишь, коллега не соврал.
— Перед тем, как отправиться на тот свет, кенгуру на фабрике что-то говорил о девочке и заказе. Я так понимаю, он говорил либо о своей родне, либо о ком-то близком. Я прочел это в его глазах. Тот бандит боялся не за себя, он понимал, что ему конец. Он боялся за свою родню.
— И что? Тебе какая разница? Или ты решил спасти всех в этом городе?
— Да ясное дело, что не всех.
— Чеширски, ты уже не коп, не занимайся херней! Мы сюда приехали не преступников ловить, а заниматься убийством Харчи. Мне и самому многое неприятно, но выбор очень небольшой. Начнешь лезть к Гансу, выбора вообще не останется, равно, как и шансов выбраться отсюда.
— Да-да, я понимаю. Но…
— Всё, не зли меня. Лучше отдохни.
— Да успею. Ты, кстати, как? У тебя все нормально? Какой-то ты серый.
— Конечно, я серый. Я ж барсук.
— Ты понял, о чем я.
— Ну, это вы молодые, да ранние, а я-то старый, устал немного от всей этой беготни. Сейчас немного отдышусь, да снова в бой.
— Неплохая идея.
Бар сел на стул, вытащил пистолет и разобрал его. Когда он чистил оружие, то всё как-то упорядочивалось, становилось на свои места. Да и занятие это было полезное, ведь именно оружие будет гарантировать ему жизнь в ближайшее время. Чеширски посмотрел на стоящие возле двери сумки с патронами и автоматами. И как он только дошёл до всего этого? Ведь всего несколько месяцев назад он был обычным детективом, пусть и не в самом благополучном районе города. А теперь… Теперь он уже не пойми кто.
Размышляя о Гансе, ему ужасно захотелось отработать этого кошмарного тигра. Но тут без картотеки, без жетона, без информаторов вести какое-либо расследование было действительно невозможно. По сути, он не мог даже спокойно выйти на улицу, не говоря уже о том, чтобы проследить за столь опасным союзником. Джереми был прав – всё, что Бар мог сделать – это сидеть и ждать, пока, наконец, тигр утолит свой кровавый голод, спокойно разделавшись с жертвами своей вендетты.
Ганс пришёл через два часа. Бар сразу же почувствовал запах крови, разивший от него. Поймав его взгляд, Ганс улыбнулся, сверкнув обнаженными клыками и показав ему то удовлетворение, которое получает хищник, настигнувший свою добычу. Кто бы ни была та девочка, она была уже мертва. Это было ясно, как божий день. Чеширски бросил взгляд на Джереми, старик спал.
— Какие-то неприятности? – тихо поинтересовался Чеширски, рассматривая перебинтованную левую лапу Ганса.
— Царапина, ничего серьёзного.
— И кто же поцарапал?
— Тебе так интересно?
Проследив за лапой Бара, которая легла на револьвер, Ганс медленно покачал головой и убрал край куртки, обнажив рукоятку Magnum.
— Тише, котик, расслабься.
— Мне просто интересно, откуда царапина.
— Если прям так интересно, то меня подвёл мой информатор. Как видишь, никому нельзя доверять, даже самым проверенным зверям. Но ты не переживай, все благополучно умерли.
— Все до единого?
— Конечно. Просто маленький подлец подумал, что если позовет своих новых хозяев, то они ему помогут. Но старик Ганс знает свое дело. Правда, не повезло чуть-чуть, поэтому досталась царапина.
— Я могу посмотреть?
— Я сам предпочитаю обрабатывать свои раны.
— Даже если они детские?
— Так, все, хватит, – поднялся заспанный Джереми и встал между ними. – Я так понимаю, если информатор предал, то весь план насмарку?
— Нет. Отступать нельзя. Если сейчас всё бросить, другого такого шанса не будет. Харчи в скором времени переведет свои дела в Бразилию, и нам будет его уже не достать. К тому же, информатор им ничего особо важного не сообщил. Если бы это было так, то здесь обязательно уже была бы пара обезьян. А так, увы.
— А если это очередная ловушка? – спросил Джереми, стараясь не смотреть на Бара.
— Нет, не ловушка. Дело в том, что у меня несколько информаторов. Так что можете не переживать за это. По дороге я заглянул к ещё одному и теперь точно знаю, что вилла уже наполовину опустела. Кроме Вуди и примерно дюжины охранников там никого нет. Мы легко разберем эту помойку. Только выходить надо сейчас.
— Чем раньше, тем лучше, – мягко заметил Джереми, направляясь к сумкам.
Не обращая внимания на угольки в глазах Бара, Ганс смерил старика взглядом. Было видно, что журналист казался ему лишним грузом, но, видимо, в кодекс наёмника не входило обсуждения капризов работодателя, равно, как и недоверия его друзей.
— Так, вот план дома, – Ганс вытащил большой чертеж. – Менять ничего не будем, вы всё так же отвлекаете, я разбираюсь. Помните, для вас главное – выжить. Пару выстрелов и всё. Войдете через левое крыло, тут меньше всего зверей. Я зайду справа. Постарайтесь как можно дольше действовать скрытно. Ведь на то вам глушители и даны. Да, там есть чёрный вход для прислуги, так что не обязательно сразу бить стекла.
— Ты лучше о себе побеспокойся.
— Мы все сделаем, – заметил Джереми. – Как будем уходить?
— Ваша задача дойти до центра, вот сюда. Тут офис, здесь у Вуди наиболее выгодная позиция. Больше обзора для охраны и меньше вероятность прокрасться незамеченными. Как только начнется пальба, он засядет здесь и носу из комнаты не покажет, прикрывшись своим охранным мясом. Помните, у вас крайне мало времени, так как Харчи сразу же рванется на подмогу.
— И, вероятно, сдастся нам в лапы?
— Нет. После того, как мы убьём Вуди, Харчи захочет лично проверить тело мертвого босса. Тут-то мы и взорвём его. И даже если он не сделает это лично, а будет в десяти метрах от тела, этого вполне хватит, чтобы отправить его на тот свет. Равно, как и всех, кто будет с ним.
— Звучит всё хорошо, – вздохнул Джереми. – Пожалуй, это был бы лучший репортаж с места событий, будь я ещё журналист.
— Да, звучит неплохо. Только жаль, что я не смогу расправиться с ним лично, – грустно заметил Чеширски.