Терпимость
- Добрый день, добрый день, дорогие подписчики нашего канала! Я рад сообщить вам, что сегодня в нашей студии находится известный писатель Малохольцев Станислав, который подарил нам такие произведения, как «Книга №1», что разошлась многомиллионным тиражом по всему миру; которая были переведена на сотни языков, и стали популярнее саги про мальчика - волшебника, что не удавалось многим другим произведениям. И сегодня он, наш долгожданный гость, готов познакомить нас с его следующим шедевром: «Книга №2»! – ведущий источал свет от своей улыбки и дарил благосклонные взгляды в объектив камеры.
-Да, здравствуйте, здравствуйте… - рассеянно кивнул писатель. – Смею поправить, что мои книги все еще не дотянули по популярности до книг известной британской писательницы, но тем не менее, им есть куда стремится. – Он устало улыбнулся ведущему студии на известном видеохостинге.
- О, - тот вновь озарил этот тусклый мир своей улыбкой. – Не скромничайте, ведь мы с подписчиками знаем, что ваша гениальная личность, прежде всего, невероятно скромна.
Писатель промолчал, но подарил некое подобие усмешки на небритом лице. Режущий свет софитов, тысячекратно отразившись от зеркала, что висело напротив писателя, раздражал зрачки, и, казалось, что невидимые тончайшие лезвия секут белки глаз, отчего слезы накапливались на ободке нижнего века.
- Когда три года назад вы выпустили «Книгу №1» общественность взорвалась - настолько правдива она была. Любая интеллигентная семья считала своим долгом хранить на прикроватной тумбочке этот бестселлер, режиссеры дрались, в прямом смысле этого слова, за право экранизировать ее, а под вашими окнами стояла толпа, побольше, чем в лучшие годы группы «Питтлз». – Обладатель сверкающей улыбки, которого, к слову, звали Николай Норкин, взмахивал руками, словно мельница Мигеля Де Сервантеса. – И, можно с уверенностью сказать, что однажды вы проснулись знаменитым. Скажите, что вы чувствовали на тот момент?
- Усталость. – Стас неуверенно улыбнулся. – Знаете, иногда у меня было ощущение, что кни…
- Потрясающе! – голова Николая задрожала, будто у собачки на приборной доске старого автомобиля.
- Спасибо. – Губы писателя сложились в саркастическую кривую линию. – Я старался донести до читателей свое виденье этого мира о том, что все видится не так, как нам кажется.
- И благодарные читатели, конечно, отплатили вам звонкой монетой. – Норкин с самой сладкой улыбкой вытянулся в кресле вперед, носом нащупывая небрежно сидевшего писателя.
- Да, спасибо, - писатель в ответ смутился. - Но я писал не ради гонорара, а ради того, чтобы…
- О, нам стали поступать наши первые донаты! – ведущий радостно засмеялся, откинувшись назад и закинув хлыщеватые ноги одну на другую. – Спасибо, «КрасныйБык74», спасибо «Petrovich@» за ваши пожертвования. Наш канал выражает вам самую искреннюю благодарность! – в ответ послышались закадровые аплодисменты и ободряющие крики людей.
- А теперь, расскажите, о чем ваша «Книга №2». - он наконец повернулся к писателю в своем кресле, все также не снимая ноги со своего узловатого колена. Стас посмотрел на свое отражение в его ботинках и, не отрывая взгляд, продолжил:
- Эта книга об одной женщине…
- Стоп, стоп!.. – речь Малохольцева прервал нарочито веселый голос ведущего. – Как вы знаете наш канал – это один из прогрессивных средств массовой информации в данном сегменте Интернета. И у нас не принято называть их так, иначе мы можем обидеть представителей ЛГБТ, а это не есть хорошо.
- Что? – бровь писателя моментально взмыла к самому лбу.
- Именно так. - Николай заговорщицки снизил свой голос. Затем он аккуратно прикрыл микрофон ладонью и прошептал:
- Вы же понимаете, что каждый подписчик нам дорог, потому что приносят нам прибыль! Мы не хотим терять ни гроша, от кого бы он ни поступил.
-И как же мне теперь называть их? - Стас по-американски пальцами указал кавычки в воздухе. – Женщин?
- Давайте назовем их «людьми, у которых идет менструация». – предложил Норкин.
- Бред. – ответил писатель, но тем не менее, продолжил. – Эта книга о человеке, у которого идет менструация, что выросла в бедном негритянском…
- Тшшш! – испуганно прошипел Николай. – Не произносите это слово на букву «Н»! Мои афроамериканские друзья смертельно обидятся, ведь для них это слово является символом рабства, которые они претерпели, благодаря нам, белым.
- Что за чушь! – не выдержал Стас. – Негр, негритянский, негритенок... – эти слова всегда были нормальными, в моем понимании, почему на них обижается неизвестно какой человек, который живет в Америке… Тем более если я живу в России, у нас тут негров привечали получше, чем своих крепостных, к примеру…
- Но рабство! Вы забыли про рабство!
- Не один из них не был моим рабом, - Малохольцев недоуменно вперился взглядом в испуганные зрачки Норкина.
- Да, но все же, - Норкин состроил плаксивое выражение лица. – Называйте их «небелые», так будет толерантнее.
- Господи, пути твои неисповедимы. – Вздохнул писатель. – Хорошо, это книга о человеке, у которого идет менструация, который живет в бедном небелом квартале города и мечтает попасть на большую сцену. В этом человеку, у которого идет менструация, мешает некий злодей - мужчина, что влюблен в брата этого человека…
- Постойте, постойте, - Николай поспешил его перебить. – Так значит главный злодей – гей?
- Ну да, гей. – Стасу плохо получалось скрыть раздражение, но он смог побороть желание ударить ведущего. – А что, разве злодей не может быть геем?
- Злодей-то может быть геем. – задумчиво ответил Норкин. – Вот только гей не может быть злодеем.
- Почему это?
- Потому что это противоречит нашим правилам сообщества.
- То есть злодеем может быть только белый гетеросекуальный мужчина?
- Именно так. – кивнул Николай Норкин.
Писатель вздохнул и спрятал свое усталое лицо в ладони, шумно дыша. Его голос прозвучал, будто из неглубоко закопанной могилы:
- Черт бы их всех…
- Не говорите так, вы обидите всех верующих!..
Тем временем, за зеркалом, которое оказалось не зеркалом, а односторонним стеклом, стояли переминаясь несколько человек в белых халатах.
- Итак, как проходит совместная терапия? – профессор психиатрической лечебницы с любопытством заглянул через толстое стекло в комнату, где проходила беседа писателя и ведущего.
- Все плохо, профессор, – его коллега, доктор с массивной челюстью, хмыкнул, отчего стекло запотело от конденсата. – Придется вернуться к классической системе лечения.
- Придется, - вздохнул профессор, покачивая седой бородкой. В его руках словно призраки болтались смирительные рубашки.