Законы Зоны. Глава 7⁠⁠

Впереди показался автобус. Паха устало поднялся со скамейки и приложил руку к голове козырьком, - Наш, в Луганск едет.

- Ничего, что мы не на мове говорим?, спросил я взволнованно.

- Да не, даже в Киеве русскоговорящих полно, - отмахнулся Паха, - подбирай шмот и пошли, сильно не стремайся, веди себя естественно. Там все с дач, задолбанные, на нас особо пялиться не будут, но тупить тоже не надо.

Старый "Пазик" со свистом и треском остановился у остановки, двери зашипели и со скрипом открылись. Изнутри пахнуло потом, землей и овощами. Мы зашли в автобус, Паха остался стоять, а я плюхнулся на единственное свободное место, поставив рюкзак себе на колени. Автобус рывком тронулся с места и покатил к Луганску. Автобус был полон дачников. Большая часть втыкала в смартфоны или планшеты, кто постарше - читал книжку или газету, у всех были сумки, рюкзаки, ведра с картошкой, связки зелени, у одной пухлой тетки из пакета выглядывал огромный кабачок. Я вздохнул и расслабился. Внешне мы никак не отличались от дачников - мы были также в брезентовых энцефалитках цвета хаки, с брезентовыми рюкзаками, с пятнами на коленях и локтях, запахом пота, жирными волосами и усталым видом, поэтому на нас никто даже не взглянул, только пара детишек у окна посмотрели на наши рюкзаки, но не увидя там ничего интересного, тут же стали пялиться в окошко.  Ехали мы час, может полтора, - не знаю. Я так устал за последние дни, что когда Паха стал меня теребить за плечо, я даже не сразу это понял, подумал, что судорога началась.

- Дай мне тоже посидеть, алё.

Я кряхтя встал, обессиленно хлопнув рюкзак на пол. Паха сел, но рюкзак не поставил на колени, как до этого сделал я, а положил рядом с собой на полу, лямками кверху.

мы прокатили еще немного, и наконец, въехали в пригороды Луганска. Паха встал, рассчитался с водителем, мы одели опостылевшие рюкзаки и вместе с дачниками вышли на остановке.

В городе чувствовалось дыхание войны - на стенах домов виднелись следы пламени от зажигательных снарядов, многие окна были выбиты взрывной волной, некоторые окна были заколочены, некоторые затянуты пленкой вместо стекол. Под ногами периодически хрустело битое стекло, в городе пахло машинным маслом и гарью. Далеко на грани слышимости доносился звук перестрелки, пару раз донесся хлесткий звук снайперки, загрохотал пулемет, потом несколько раз бабахнуло и все стихло. Я нервно поглядывал по сторонам, Паха шел дворами и переулками по одному ему известному маршруту. Пару раз мы перелезали через завалы или заборы, перекидывая сначала рюкзаки, и все шли и шли. Наконец пейзаж городских кварталов и спальных районов сменился промзоной. Мы прошли еще несколько километров и Паха поймал таксиста.

- День добрый, - улыбаясь во все свои 32 зуба произнес он, - нам бы к Чубу по поводу долга.

Таксист быстрым взглядом окинул нас, наши рюкзаки, медленно кивнул и произнес: - садитесь.

Паха сел спереди, я притулился вместе с рюкзаками сзади и мы покатили в промзону.

Машина петляла переулками, в конце концов остановилась у неприметного серого здания, разрисованного из баллончика всякой хренью и матерными словами. Паха сунул водиле купюру, тот отточенным движением вставил ее под козырек, дождался когда мы вылезем и заберем рюкзаки и сразу стартовал на повышенной скорости.

- Идем. Молчишь в тряпочку, говорить буду я., - произнес Паха.

Я кивнул.

Паха подошел к железной двери и постучал кулаком.

открылась небольшая щелочка на уровне глаз, нас бегло осмотрели, затем щелочку закрыли, загремел ключ и дверь с надсадным скрипом распахнулась.

На пороге стоял огромный детина, про таких говорят "амбал 2 на 2", руки были длинные и мускулистые как у гориллы, и такие же волосатые.

- Чего надо? Спросил тот низким гулким басом, и я чуть не почувствовал, как болят уши от инфразвукового удара.

- Мы к Чубу, разговор есть, - сказал Паха.

- Чуба нет.

- Можно с Длинным пообщаться, он меня тоже знает.

- Но тебя не знаю я, - прорычал вышибала.

- А должен?

- Сам подумай.

- Думают пусть философы, а у меня конкретный базар и конкретное дело, за которое впрочем и ты свою плату получишь. Веди к Чубу или Длинному, и не пизди, что их нет, я тебе не сопля зеленая.

Громила поиграл мышцами, но все же отошел на шаг назад. За ним был виден тускло освещенный коридор.

- Проходите. Если знаешь Чуба, дорогу помнишь.

Мы пошли по коридору, Паха шел вперед уверенно, проходя мимо дверей, выходящих в коридор. Возле пятой двери  он остановился и постучал.

Дверь открыл  такой же амбал, пахнуло ароматным дымом вейпа и жареным мясом. В помещении было душно, дым и пар стоял коромыслом, в центре комнаты стоял бильярдный стол, возле него стояли трое с сигаретами в зубах и катали шары, четвертый с большущим чубом на лбу, как у казака, сидел в кресле и парил вейп. В углу стоял самый настоящий гриль, на нем шипели сосиски. Долговязый и очень тощий парняга примерно моих лет хлопотал у сосисок.

На нас никто не обратил внимания. Паха кашлянул  и произнес: - Здарова, Чуб. Помнишь меня?

Тот повернулся в кресле, выдохнул в нашу сторону облако пара и лениво произнес: -Да вас тут  за день столько бывает, чего ради я буду память напрягать?

- Есть вкусное и полезное мясцо -  для освежения памяти. Паха улыбнулся и стащив с себя рюкзак, достал пакет с кабанятиной.

- Длинный, чекни че там у него, - сказал Чуб.

Тощий и высокий парень отошел от гриля и подойдя к Пахе развязал пакет.

- Поросенок из леса.

- Молочный, - добавил Паха, ухмыляясь.

- Годно. Чуб отложил вейп и посмотрел на Паху. -  Допустим, пяти минут моего времени ты купил. Что надо?

- Сам знаешь. Я люблю путешествовать, смотреть разные красивые места. В Киев бы прогуляться.

- Ну так гуляй, - хохотнул тот, - как раз пока дойдешь,  красивых мест насмотришься, если пулю не словишь, га-га-га!

- А все же?

- Ладно, не бзди, это я так. Настроение чет поднялось, давно я молочных поросят не ел. Умеешь, умеешь умаслить. Вспомнил я тебя, тот еще пройдоха, свое не упустишь. А это что за вата с тобой?

- Салага, пока что будет моя отмычка.

- Слушай, Паштет, чет я не замечал за тобой склонности отмычек брать. Ну ладно, не мое это дело. Когда тебе надо?

- Чем скорее тем лучше.

- Так...., - Чуб встал с кресла, прошел к шкафчику и достал телефон. - Ща, уточним.

Он набрал номер, вернулся в кресло и затянулся вейпом.

- Але, Вожатый? Это Чуб. Когда намечается поход за грибами?....ага, понял. Я тебе двоих завтра пришлю, с собой возьмешь.

Чуб положил мобилу в карман, затянулся вейпом и коротко сказал: -двадцать тысяч.

- Дам пятнадцать и еще мясца, - широко улыбаясь, произнес Паха.

- Ох бля, ну ты еврей внатуре...мясо говоришь... тоже поросенок?

- Ага.

- Ладно. По рукам.

Паха подал мне знак, я отвязал кабанятину и поставил около пакета, который смотрел Длинный, а Паха в этот момент вытащил портмоне и отслюнявил три пятитысячных купюры.

- Держи.

- Настоящие? - Чуб придирчиво посмотрел купюру на просвет.

- Сам рисовал!

- Слышь, шутник, едрить тебя налево, ты с такими подъебами завязывай.

- Да настоящие, не меченые, не ворованные. Ты меня не знаешь что ли?

- Потому и спрашиваю, что не знаю. Молва о тебе разная идет, а ты сам понимаешь, тут уже недалеко до того лесочка, куда вы сповадились, надо проверять каждого.

- Ну ты не обижай, с баблом я еще никого не кинул.

- Длинный отведет в стойло, там пыль смоете и поспите.  Хавчик  принесут.  Завтра в девять утра подъем. Проебетесь - ваши проблемы, Вожатый ждать не будет.

- Понял.

- Длинный, отведи, - Чуб затянулся вейпом и перестал обращать на нас внимание, повернувшись в кресле к бильярдному столу.

Длинный отвел нас в подвальное помещение, - мне невольно вспомнилась гаупвахта, на которой однажды я сидел за драку - те же шконки, обшарпаные стены, единственная тусклая лампочка под потолком, ржавая раковина с капающим краном и обмылком на краю, и унитаз в углу. Хорошо хоть унитаз, подумал я, на гаупвахте была параша. Я прикрыл дверь и сбросив рюкзак, упал на шконку. Полежав с полчасика, я разделся и кое-как помыл руки, ноги и голову под краном.  Через час, как мы пришли в эту "гостиницу" пришел Длинный, принеся поднос с едой - двумя плошками с гречкой, салом и кетчупом. Мы с Пахой смели все это за считанные секунды и поставив будильники на наручных часах на 08:30, легли спать.