Суровый урок (про профессию и не только)⁠⁠

Произошла эта история несколько лет назад, в самом начале моего профессионального пути. Представьте себе молодого специалиста, только окончившего вуз, 22 лет отроду. Глаза большие, в голове гуманистические ценности, много теории, практики – ноль. Куда идут работать молодые психологи? Правильно, в детский сад!

Кто сталкивался с этой системой изнутри, знает, что это тот еще серпентарий. Система достаточно закрытая, сплошь интриги и сплетни, премии получает тот, кто пьет чай с заведующей (по крайней мере, так было несколько лет назад). Держалась я первое время обособленно, присматривалась, так сказать. Прошла по группам, представилась, собрала пожелания по работе (где стенд оформить, где на родительском собрании выступить и т.п.) Где-то через месяц стала приятельствовать с воспитательницей одной, самой адекватной из всего коллектива. Сидим, значит, беседуем на тихом часу, тут она и говорит:

- Знаешь, у нас есть девочка. В общем, она приёмная. Но, по ходу, там в семье какие-то проблемы. Говорят, когда мама за ней приходит, девочка убегает, плачет, не хочет уходить. Воспиталка из ее группы говорит, что ребенок в синяках ходит.

Я стала спрашивать, сообщали ли куда-то о ситуации, в ответ: «Нет, ты что! У нее мама эта педиатр, вся такая положительная! И ты не суйся».

Я пошла беседовать с воспитателем.

- Здрасьте, - говорю - так мол и так, пришла с вами еще раз познакомиться, есть ли какие-то пожелания, вопросы, может, помощь нужна какая.

Нет, говорит, все в порядке.

- Может, по конкретным детям, по особенностям поведения что-то беспокоит?

Ну ладно, говорит, есть у нас девочка. Так вот не раз замечали синяки у ребенка и неадекватную реакцию на приход мамы. Мама эмоционально холодна с ребенком, даже за руку ее не берет. Сама девочка рассказывала, что та ее бьет. Беседовали с родительницей, та все отрицает, и вот уже месяц вроде бы все хорошо. Ребенок поспокойнее стал, веселее, синяков нет.

Смотрю на ребенка, действительно, обычный такой ребенок, проявляет более бурные эмоциональные реакции, чем другие, но не более. Играет, общается, к воспитательнице ластится. Видимо, теплоты и ласки не хватает. Ну, думаю, ситуации разные бывают в жизни, может, у мамы кризис был, может, привыкала к жизни с приемным ребенком, сама девочка, наверняка, адаптировалась к новому укладу. Но раз все хорошо сейчас, тогда ладно, пойду. Напоследок спросила, в курсе ли заведующая, да, отвечает, конечно. Сказала лишний раз не вмешиваться в дела семьи.

Прошло дня три-четыре после этой нашей беседы. Залетает в кабинет секретарь с бешеными глазами, «срочно в кабинет к заведующей». Ок, иду. Сидит заведующая и какая-то тетя грозного вида. Напоминаю, мне 22 года, стаж работы – 1,5 месяца. Спрашивают: «Вы знаете такого-то ребенка?», Да, говорю. «Вы знаете, что этот ребенок подвергался насилию в семье?». Нет, говорю, доподлинно мне это неизвестно. «Почему вы не провели работу с родителями?» Я растерялась, не было, говорю, запроса от администрации или воспитателя. Вот это я зря тогда сказала. Заведующая меня просто испепелила взглядом. Идите, говорит, позже поговорим.

Позже выяснилось, что этим утром девочка снова пришла в группу с синяками. На этот раз воспитательница позвонила в службу опеки и попечительства. Тетя грозная как раз оттуда пришла. Пришла, конечно, первым делом к заведующей. Та не придумала ничего лучше, чем вызвать психолога на ковер и попытаться свалить ответственность за происходящее на меня. Поймите меня правильно, я не снимаю с себя часть ответственности, но тогда я просто не знала, как должна действовать. Опираясь на слухи и сплетни, наехать на приемную маму? Сообщить в ведомственные органы? Да, наверное, должна была. Спасибо воспитательнице за смелость. Ведь заведующая ей прямым текстом сказала не вмешиваться. Позже выяснилось, что мама эта в воспитательных целях засовывала крапиву девочке под одежду и, соответственно, физически наказывала за непослушание. И, да, мама работала педиатром.

Тогда я не понимала, где граница, которую нельзя переходить. Насколько глубоко я могу лезть в дела семьи. С одной стороны, есть семья и ее границы. Мы никогда не можем знать наверняка, что происходит внутри и почему. Далеко не всем семьям нужно это самое вмешательство. Да и все вокруг твердили: «Не вмешивайся, себе дороже будет». Я была молода, пуглива, я верила. Но эта история, этот мой профессиональный провал научил меня всегда действовать в интересах детей, защищать их права. Поверьте, многие специалисты оказываются заложниками системы, когда просто не знаешь, как лучше поступить, как деликатно помочь ребенку (если это необходимо), как самому не попасть под раздачу, ведь нерадивым родителем может оказаться очень влиятельный человек. И это п…ц, товарищи. Каждый делает свой выбор. Я для себя решила, что если речь о физическом и эмоциональном благополучии ребенка, то лезть буду так далеко, как потребуется. Это не всегда выглядит тактично, но зато совесть моя спокойна. Я действительно делаю все, что могу. Из дошкольного образования я ушла через пару лет.

P/S Девочку из семьи изъяли. Вскоре на воспитание ее взяла семейная пара. Очень обеспеченные, приятные, в возрасте (свои дети были уже взрослые). Сейчас она учится в школе, занимается спортом. Часто ее вижу. Радуюсь, что, в конце концов, ребенок оказался в любящей семье с заботливыми родителями. Себя за бездействие корю до сих пор.