Поэт и медведь...
В сказочной стране Югославии, на берегу лазурной Адриатики, поздно вечером в Цыганском ресторане сидели два поэта - живой Семей Кирсанов и живой Кайсын Кулиев. Поэты, они приехали на фестиваль поэтов и вот в этот вечер пристроились в гости к цыганам. А цыгане, как все цыгане во всех ресторанах мира, пели, плясали. Но только, в отличие от всех прочих цыган нашего времени, у этих, по обычаю их предков, был свой ручной медведь, над которым они всячески измывались: он и плясал, и кланялся, и лапу протягивал за подаянием, только петь не умел. Медведи не умеют петь, даже у цыган. И, как вы думаете, разве может выдержать сердце настоящего кавказца такое издевательство над животным? И сердце Кайсына Кулиева не выдержало, потому что это было сердце не только кавказца — это было еще и сердце поэта. И вот, к восхищению Кирсанова и всей остальной публики, Кайсын Кулиев на все имевшиеся у него деньги выкупил медведя. Отец повел его куда-то по улицам спящего города, и медведь безропотно трусил за ним, как домашняя болонка. Так они ходили почти до самого утра. По пути им встретилась группа советских туристов. Кто-то из них узнал поэта и с удивлением спросил: «Кайсын, куда вы ведете медведя?» — «На волю» — ответил отец. Но ему, конечно, не суждено было вырваться на волю. Югославия — страна цивилизованная и в гостиницы там медведей не пускают: у них паспортов нет. Так что пришлось отцу утром отпустить с миром бедного медведя, и тот вернулся к цыганам, ведь они тоже знали, что медведей в гостиницы не пускают, и потому всю ночь следили за этой забавной и печальной парой — поэтом и медведем.
"Знаю, знаю, потом
повторится не раз
шум дождя, шорох листьев и запах коры —
все без нас, как без тех
кто ушел раньше нас.
Но спокойна гора. Помолчим
у горы."
