Английский "темный" юмор: "Берни-стрит"⁠⁠

В Англии розыгрыши и «практические шутки» особенно процветали, поскольку поддерживались национальной традицией черного юмора.
В эпоху регентства существовал даже специальный клуб эксцентриков, среди членов которого были Шеридан, автор «Школы злословия», лорд Питершем, Броуэм, Фокс и Теодор Хук. Особенно члены клуба преуспели в остроумных розыгрышах.

Пожалуй, самым знаменитым шутником среди них слыл Теодор Хук — блестящий светский остроумец, мастер изящного каламбура, умело сочетающий мелкие и вполне безобидные «практические шутки» с масштабными классическими розыгрышами, такими, как розыгрыш «Берни-стрит», вошедший в историю жанра.

Жертвой розыгрыша и «подопытным кроликом» стала некая миссис Тоттенхем, пожилая дама, которая имела несчастье вызвать неудовольствие мистера Хука, возможно, некогда отказав ему в гостеприимстве, за что и была проучена самым жестоким образом. Теодор Хук и два его помощника — леди и джентльмен — не поленились разослать 4000 писем с приглашениями разным лицам под вымышленными предлогами явиться в определенный час по адресу Бернер-стрит, 54, и обратиться к миссис Тоттенхем. Занимательное чтиво представляет собой хроника событий того знаменательного дня, которую приводит О. Вайнштейн в своем исследовании «Денди. Мода//Литература// Стиль жизни»:
«Едва занялся рассвет, как вся округа огласилась криками “Чистим трубы!” — в 5 утра под окнами дома № 54 собралась целая толпа трубочистов. Под шум перебранки трубочистов с разъяренной служанкой на улице появились тяжелые подводы с углем. Они заблокировали проезд, мешая друг другу — ведь все направлялись к одному и тому же дому № 54: угольщики разразились отборными проклятиями. Сквозь образовавшийся затор с трудом пробирались кондитеры в белых фартуках, они аккуратно несли огромные свадебные торты, за ними следовали портные, сапожники, обойщики, ломовые извозчики с бочонками пива. Только-только разъехались громоздкие подводы с углем, как на Бернер-стрит появилась дюжина парадно украшенных экипажей для свадебной процессии, причем все возницы интересовались: “Где же счастливые молодожены?” За ними последовал целый отряд хирургов, вооруженных скальпелями и инструментами для ампутации конечностей; далее на улицу вступили адвокаты, призванные для оформления наследства; священники, собирающиеся совершать богослужение, и, наконец, живописцы, которым некто заказал множество портретов. В полдень к дому подтянулись 49 торговцев рыбой, они несли треску и крабов, а затем сквозь галдящую толпу стали мужественно пробиваться мясники — им было заказано 40 бараньих ног. Когда всеобщее смятение и ажиотаж достигли невообразимого масштаба, а бедная миссис Тоттенхем пребывала на грани безумия, к дому подъехал лорд-мэр собственной персоной, в роскошной карете, на запятках которой красовались лакеи в шелковых чулках, шляпах с плюмажем и в париках».
Кроме лорд-мэра в гости к несчастной миссис Тоттенхем пожаловал и сам президент Английского банка: он прибыл потому, что получил строго конфиденциальное письмо, в котором сообщалось, что только ему лично миссис Тоттенхем может раскрыть тайную схему мошенничества, изобретенную младшими клерками с улицы Треднидл. Подобное конфиденциальное письмо было отправлено и президенту Ост-Индской компании, который также не замедлил явиться на злополучную Бернер-стрит. Кульминацией театра абсурда стал приезд особы королевской крови — герцога Глостерского, которому сообщили, что умирающая старушка, миссис Тоттенхем, некогда была фрейлиной матери Его Королевского Величества и желает перед кончиной в обстановке строжайшей секретности поведать ему важную семейную тайну. Если не считать несчастную жертву розыгрыша миссис Тоттенхем, то наибольшие убытки понесли торговцы, честно исполнявшие ложные заказы. В целом ущерб от розыгрыша на Бернер-стрит был настолько огромен, что пришлось возбудить специальное расследование.
Несмотря на то что на Теодора Хука падало серьезное подозрение — ибо автором такого грандиозного шоу в Лондоне мог быть только он, — доказать его вину так и не удалось, настолько аккуратно и конспиративно действовали заговорщики. Тем не менее предусмотрительный мистер Хук благоразумно покинул Англию на время судебного разбирательства, а в собственном авторстве признался много лет спустя на страницах романа «Гилберт Герни», где свой розыгрыш гениальный комбинатор оценил без ложной скромности: «По оригинальности замысла и исполнения это было просто совершенством».