Видящий в темноте
Андрей, не включая свет, прошёл на кухню и, открыв шкафчик под раковиной, просунул руку за мусорное ведро. Там, в углублении между изгибом труб стояла початая бутылка водки. «Ага, вот и она», — рука коснулась холодного стекла. Жидкости в бутылке было ровно столько, сколько требовал для удовлетворения привыкший к горячительному снотворному организм.
Быстро осушив стакан, Андрей бросил пустую бутылку в ведро и вышел из кухни. Дверь в детскую была приоткрыта. Ноги сами понесли его туда, где когда-то, отгораживаясь от всего мира, он устраивал из перевёрнутых стульев и простыни палатку и ночи напролёт читал фантастические повести и рассказы. Это была его маленькая тайна. Ровно в девять часов вечера отец выключал в его комнате свет и прикрывал дверь. В полной темноте Андрей конструировал свой маленький домик и погружался в придуманный кем-то мир.
Его зрение было устроено необычным образом. Сетчатка глаза имела нестандартное строение, которое позволяло видеть в темноте. Родители ничего не знали об этой особенности, а сам мальчик не подозревал, что может быть по-другому, пока однажды за ночным чтением его не застала мать. Вначале родители не поверили в удивительные возможности сына и даже провели эксперимент, заставив Андрея читать в темноте вслух. Когда сомнения рассеялись, мальчика отвели к знакомому офтальмологу. Врач заинтересовался случаем и стал проводить опыты, каждый раз придумывая новые задания, которые Андрей должен был выполнять в кромешной темноте. При этом офтальмолог называл его «удивительным мальчиком» и непонятным словом «феномен». Слово «феномен» Андрею не нравилось. Что оно означает, было ему неведомо, но лучший друг Яшка, который был на два года старше и уже изучал в школе иностранный язык, сказал, что слово это английское, переводится как парикмахер.
— При чём тут парикмахер? — не поверил Андрей.
— А я откуда знаю. Мэн — по-английски мужчина, значит феномен — это мужчина с феном. Чо непонятного?
Вскоре врач показал его коллегам, перед которыми опять пришлось повторять всё то, что он уже не раз проделывал. Врачи ахали, восхищённо покачивали головами и старались придумать ещё более заковыристые задания, с которыми Андрей легко справлялся. «Удивительный мальчик» мог не только читать и писать в темноте, он рисовал цветные картинки с образца, складывал пазлы, прекрасно ориентировался в пространстве, в общем, делал всё то, что обычные люди могут только при наличии хорошего освещения.
О «чудо-мальчике» и его сверхспособности стали писать в газетах и журналах. Феномен получил название «Темновая адаптация». Оказалось, что темновая адаптация давно изучается на западе. На основе проведённых исследований разрабатывались методики по развитию таких способностей у обычных людей. Тема оказалась интересной не только медицинскому сообществу, очень быстро статьи из профильных и научно-популярных перекочевали и в другие печатные издания.
В одночасье Андрей Воронец стал знаменитостью. Неожиданно обрушившаяся на него слава вскружила голову. Им восхищались, ему завидовали, с ним хотели дружить. Он стал лидером и уверовал в свою исключительность, ведь чтобы добиться результата, хоть отдалённо похожего на тот, что демонстрировал он, обычному человеку приходилось ежедневно тренироваться. Андрей тщательно собирал все журналы и газеты, где упоминалось о нём. Он почти наизусть знал всё, что там написано.
Постепенно шум вокруг сверхспособности мальчика сошёл на нет. О нём забыли, но зёрна тщеславия и гордыни уже дали всходы. Мириться с забвением Андрей не собирался. Только теперь, чтобы сохранить за собой титул сверхчеловека, надо было постараться. И Андрей старался изо всех сил. Отличник, спортсмен, красавец — все эти качества работали на его имидж. Окружающие восхищались им, родители гордились и всячески поощряли. Чтобы стимулировать успехи сына — установили расценки. За хорошие отметки, победы на соревнованиях и другие достижения отец выплачивал сыну премиальные. Андрей настолько привык к таким товарно-денежным отношениям, что стал требовать оплаты за самые обычные вещи. Сходить в магазин, пропылесосить ковёр, вымыть посуду — всему была своя цена.
Удерживать лидерство, всегда имея в кармане наличные, было несложно. Кучка «вассалов», которые за дармовое мороженое, а позже за сигареты и пиво, готовы были не только превозносить, но и беспрекословно подчиняться, хоть и вызывала презрение, но подпитывала его эго.
Всё закончилось, когда на свет появилась Оля. Маленький кричащий конвертик, который принесли в дом, ничего кроме раздражения у Андрея не вызвал. В центре внимания теперь был не он, а этот пухлый розовощёкий пупс, вокруг которого весь день носились родители. Вместе с их вниманием закончились и вознаграждения. Маленький ребёнок требовал больших расходов. Семейного дохода, который стал меньше на одну зарплату, на всё не хватало. Поощрения стали редкими.
Девочка росла, но положение дел не менялось. Любовь родителей почти полностью принадлежала ей. Этого Андрей не мог простить сестре. Она лишила его того, что он по праву заслуживал. Отобрала не только родительское внимание и заботу, не только единоправное владение всеми благами, начиная от отдельной комнаты и заканчивая свободным временем, но и заставила усомниться в собственной исключительности. Андрей не понимал, за что её так любят, ведь в ней не было ничего особенного. Обычная сопливая девчонка, вечно хихикающая и всюду бегающая следом за ним. Маленькая Оля любила брата и не упускала случая залезть к нему на коленки, обнять за шею своими маленькими пухлыми ручонками и чмокнуть в щёку. Андрей уворачивался, как мог, отталкивая сестру и брезгливо утирая обслюнявленное лицо. Девочка не обижалась, только хихикала в ответ.
Последнее денежное вознаграждение Андрей получил за поступление в военную академию. Отец протянул конверт и, пожимая руку, твёрдо сказал:
— Теперь сам, сынок.
Публикуется на Литрес, Ридеро, Амазон
