Жду новый пост

Серия «Титаник Джеймса Кэмерона»

Кадры последних минут жизни «Титаника» были самыми сложными из-за большого количества цифровых персонажей. К тому моменту, после рокового столкновения с айсбергом, только корма «Титаника» все еще оставалась на плаву. Тонны морской воды, заполнившие внутренние носовые отсеки, неумолимо тянули «непотопляемый» лайнер на дно. Все, кто еще был на борту и успел перебраться на корму, отчаянно пытались спастись. Корма поднялась, и вращаясь под силой тяжести, в месте разлома между третьей и четвертой трубами, полностью оторвалась от носовой части и упала на воду. Но через мгновенье резко накренилась и затонула, утянув вместе с собой в океан почти тысячу человек.

«В этих кадрах у нас было намного больше людей, чем в дневных сценах на палубе», – отмечает супервайзер по цифровым спецэффектам студии «Digital Domain» Марк Ласофф. Есть кадры, где «Титаник» виден полностью. В отличие от планов при свете дня, здесь нет чистого «мокапа» (захвата движений). С помощью ротоскопирования и ручной анимации мы создали библиотеку цифровых персонажей, из которой могли выбирать самых подходящих по ситуации и размещать их на корабле. Для этого мы использовали площадку, имитирующую наклон корабля на 45 градусов, по которой каскадеры катились и скользили как по палубе, сталкиваясь с предметами и друг с другом. Мы наклоняли ее и снимали под разными углами. Эти анимации использовались почти для всех планов, вплоть до тех, когда «Титаник» разламывается пополам и корма падает обратно на воду. Энди Джонс был супервайзером трюков для этих кадров. Затем мы сняли каскадеров для тех планов, когда корма встала на угол около 90 градусов, когда люди все еще висели на веревках, держались за перила и срывались в воду. Этим моменты контролировал супервайзер Марк Браун. Дневные сцены были в разы проще, ведь для них мы просто создали библиотеку цифровых персонажей и потом просто в случайном порядке заполнили ими палубу «Титаника». В ночных сценах кораблекрушения анимация персонажей была сосредоточена в определенных областях корабля и требовала определенного взаимодействия с ним».

Одна их самых ужасающих сцен в фильме, когда «Титаник» разламывается на две части. В ранних картинах такого не было, так как свидетельства очевидцев были крайне противоречивыми: многие утверждали, что «Титаник» затонул целиком. Только через семьдесят лет после катастрофы, когда изучили останки на дне океана, где нос и корма лежат на расстоянии почти 600 метров друг от друга, версия о разломе «Титаника» полностью подтвердилась. Несмотря на то, что весьма драматичный момент разлома был отснят на модели в масштабе 1:8, команда по цифровым спецэффектам должна была как-то оживить эти кадры. «Вы видите чуть больше половины корабля, – говорит Марк Ласофф. – В этот момент люди бегут на корму, потому что спасательных шлюпок больше нет и бежать больше некуда. Мы добавили туда тысячу пассажиров, палубы были буквально усеяны людьми. Кроме эпичного разлома корабля и плескающейся воды повсюду, в кадре куча бегающих, кричащих людей, цепляющихся за перила и крюки. Джеймс Кэмерон очень четко представлял, что должно происходить в этот момент, так что этот четырехсекундный план представляет особую художественную ценность.

Помимо толпящихся на палубе людей, было много и тех, кто просто спрыгивал или падал в воду. Некоторые из плескавшихся в воде пассажиров были заранее отсняты в бассейне на студии в Розарито, а затем уменьшены до размеров муравья и добавлены в кадр. Другие – полностью компьютерная графика. «Работать с плавающими людьми довольно просто», – замечает супервайзер студии «Digital Domain» Даниель Лойб. – В основном вы видите их руки, и они просто болтаются туда-сюда. Большинство из них художник-аниматор Гонсало Гаррамуно анимировал вручную. Сложнее всего дались падения, когда цифровые персонажи должны были взаимодействовать с водой. Наши аниматоры хорошо научились работать с брызгами воды. Для создания впечатления, что люди тонут в воде, мы придумали шейдер (программа, выполняемая графическим процессором и определяющая то, как рендерить каждый пиксель), вычисляющий степень прозрачности персонажа в зависимости от глубины погружения в воду. Пока человек падает – прозрачность 100 процентов. Но как только он попадает в воду, прозрачность становится равной 50 процентам и постепенно уменьшается. Мы учитывали и тот факт, что темная вода гораздо менее прозрачна, и компенсировали это при композитинге».

Из сотни планов в фильме с цифровыми персонажами, около четверти используется в финальных кадрах, когда «Титаник» тонет в ледяной пучине океана. Кроме цифровых пассажиров были и живые люди, которых отсняли в Розарито на огромном макете кормы под наклоном, с использованием гидравлической установки. Но даже эти кадры подверглись цифровой обработке. «Джим снял много впечатляющих планов с каскадерами», – отмечает супервайзер Марк Ласофф. – Однако, были моменты, где из-за соображений безопасности он просто не мог получить тот экшен, который хотел. И нам пришлось уже на постпродакшене добавлять в кадр падающих цифровых пассажиров. Работы было много. Мы теперь и сами точно не знаем, где в кадре живые люди, а где компьютерная анимация. Немаловажно еще и то, что мы смогли дорисовать «Титаник» на средних и дальних планах, в тех частях, которые не попали в кадр, тем самым добавив еще больше художественной ценности, которой всегда старается добиться Джим». Кадры разлома, отснятые на модели, прекрасно масштабировались, главным образом из-за широкоугольной съемки и настоящей воды. Но среди них не было критически важных кадров самых последних секунд жизни «Титаника» для того самого момента, когда Джек и Роза, сидят вцепившись в перила, на стремительно погружающейся в ледяную воду корме. В этих кадрах настоящие только Леонардо ДиКаприо и Кейт Уинслет. Их снимали на элементах декорации кормы на фоне «зеленого экрана». Все остальные – цифровые каскадеры, добавленные в бурлящую воду.

Для этих кадров изначально планировалось использовать футажи, отснятые на модели «Титаника», но тестовый композитинг показал, что вода выглядит неубедительно. «Мы знали, что это будут непростые кадры, – признается супервайзер по визуальным спецэффектам Роберт Легато. – Модель «Титаника» 1:8 и так была не маленькая, но мы то хотели еще больше, в масштабе 1:6. Она была бы просто огромная, плюс еще такая же огромная установка для наклона. С точки зрения бюджета – это был не вариант. 1:12 тоже нельзя – такая не годится для крупных планов. Поэтому мы использовали модель в масштабе 1:8, с учетом турбулентности воды и небольшого количества пенообразователя, она отлично выглядела на средних и дальних планах. Но в близи белая вода не выдерживала никакой критики. Она была похожа на бурлящую мыльную пену. И тогда мы приняли решение снять этот момент с более крупной моделью». Позвонили супервайзеру по практическим эффектам Дональду Пеннингтону. «В конце апреля мне позвонили и попросили построить часть кормы в масштабе 1:4», – вспоминает Пеннингтон. – На самом деле это была только половина кормовой палубы – от кормы до мостика. Но это все равно была очень большая модель. Мы построили ее по той же технологии, что и модель 1:8, по тем же самым чертежам, аккуратно воспроизводя почти все элементы. Получилась модель 6 метров в ширину и почти 3,5 метра в глубину. На ней было все – шпили, скамейки, перила и еще куча других мелких деталей. Палубу мы выложили из сотни березовых обрезных досок. Под мостиком были две дверцы на петлях с воздуховодами, они открывались, как только оказывались под водой».

Модель кормы доставили в павильон на студию «20th Century Fox», где накануне завершись съемки триллера «Чужой: Воскрешение» и после них остался бассейн, глубиной 4 метра. «Джон Дауни, технический специалист по спецэффектам из команды Марка Ноэля, построил подъемник для того чтобы погрузить модель кормы в воду, – объясняет Пеннингтон. – По сути, это была вертикальная рампа, к которой Джон приварил нашу модель кормы. Рампа управлялась пневматической лебедкой, поднимающей модель из воды, и в зависимости от силы воздушного давления, опускала корму в воду либо быстро, либо медленно. Четыре больших воздушных пушки, расположенные под водой, создавали эффект бурления, имитирующий выброс воздуха изнутри тонущего корабля. Воздушные пушки соединялись с трубами, в которых было насверлено тысяча отверстий. Изменяя давление воздуха добивались разной степени бурления. Мы топили эту модель кормы 133 раза, до тех пор, пока не получили правильного сочетания всех элементов в кадре».

«В «Титанике» было что-то такое, что бросало вызов нашим способностям», – заявляет Джеймс Кэмерон. – Проблема с точки зрения спецэффектов заключалась не в компьютерной графике, не в создании цифровых пассажиров или цифровой воды – у нас уже были весьма элегантные решения для этого. Проблема была в системной логистике для подобных решений. Когда у вас на рендеринг одного плана с цифровой водой уходит 72 часа, вы попадаете на совершенно другой уровень сложности, чем вы могли бы себе представить. То же самое можно сказать и про цифровых пассажиров, и о таком сложном процессе, как 3D-трекинг. При этом у нас никогда не возникало ситуации, когда мы упирались в стену технологических ограничений и не могли двигаться дальше. Просто было постепенное стремление к совершенству, отнимающее время и деньги. Тысячи человеко-часов были потрачены на процессы, в конечном счете невидимые, но при идеальном исполнении, создающие абсолютную реальность в кадре. У нас, например, есть кадр, где сигнальная ракета взлетает над «Титаником», затем падает и гаснет в воде. Сигнальная ракета – настоящая. Корабль – миниатюрная модель. Все пассажиры, спускающиеся и поднимающиеся по лестнице, и те, кто забираются в спасательные шлюпки – анимированные на компьютере модели. Вода и все отражения в ней тоже сделаны на компьютере. Получился просто потрясающий реалистичный кадр! Если бы вы сами были там, то для вас все выглядело бы именно так. Уровень детализации просто поражает. От эффекта погружения в происходящее дух захватывает. «Титаник» на сто процентов получился именно таким, каким мы и хотели его сделать, если не больше. Без каких бы то ни было компромиссов».

История легендарного трансатлантического лайнера «Титаник» до сих пор хранит много тайн и загадок. Вместе с тем, строительство и съемка «Титаника» – это один из самых амбициозных проектов Джеймса Кэмерона. Чтобы снять «Титаник» во всей красе, как того хотел Кэмерон, пришлось построить новую огромную студию на берегу океана. Пока полным ходом шло строительство студии, декораций и макета «Титаника» в Розарито, Джеймс Кэмерон со съемочной группой отправился в Новую Шотландию, в Галифакс, снимать эпизоды для «Титаника», происходящие в наши дни на научно-исследовательском судне «Академик Мстислав Келдыш».

9 августа 1996 года, доедая большую миску супа из мидий, Джеймс Кэмерон и не подозревал, что его ждет ужасная бессонная ночь. Поужинав, Джим вернулся на съемочную площадку и увидел, как у одной из ассистенток резко закатились глаза и она упала на пол. Внезапно и Джеймсу тоже поплохело. В мыслях у него промелькнула похлебка с мидиями, которую он с большим аппетитом съел пять минут назад. Джим попросил врача срочно дать ему что-нибудь рвотное. Кэмерон понимал, что съемочный день под угрозой, и не хотел терять время. Но медик не смог ему помочь. Тогда Джеймс побежал в туалет с бутылкой воды в руках и сам вызвал рвоту. Через минуту суп с мидиями вышел наружу. Желудок очистился, но глаза у Джеймса стали красными, как у Терминатора. Когда Кэмерон вернулся на съемочную площадку, там уже никого не было. Джеймс чувствовал себя очень странно, как «не в своей тарелке». Он будто попал в сумеречную зону. Джим хотел выйти в коридор, но не мог вспомнить, как это сделать и где находится дверь. Наконец подоспел кто-то из обслуги и отвел его в столовую, где собралась вся съемочная группа. Ребята разделились, по одну сторону были те, кто чувствовал себя в полном порядке, по другую перебивались бедолаги – 75 человек с тошнотой, головокружением и дезориентацией. Это почти вся съемочная группа.

Все ужаснулись, когда увидели Кэмерона с красными глазами. «Вероятно, они испугались, вдруг это какой-то зомби-вирус и их ждет то же самое», – вспоминает Джеймс. Те, кто не успел поужинать, отвозили больных в госпиталь. 75 пострадавших были доставлены в отделение неотложной помощи. Они плакали, стонали и крутились на столах и каталках. Оператор-постановщик Калеб Дешанель и еще несколько человек что-то громко и невнятно кричали. Джимми Муро, оператор стэдикама, требовал привести священника. Кэмерон понял, что вся команда наелась какого-то наркотика, и сказал об этом продюсеру Джону Ландау. Счастливчик Джон не приехал на ужин и чувствовал себя отлично. Ландау приободрил Кэмерона, похлопав его по колену, мол, «все нормально, нет здесь никаких наркотиков». Хотя врачи уже догадались – всему виной плохие морепродукты.

Джеймс осмотрелся и увидел свою ассистентку Кристи Силлс. Она стояла рядом с врачами. Понимая, что Кристи тоже отравилась, но все же ведет себя адекватнее других, Кэмерон вызвал ее по рации и спросил: «Кристи, как вы?». Силлс потянулась за рацией и ответила Джеймсу: «Я в больнице, общаюсь с врачами». При этом Кристи была в трех метрах от Кэмерона. «И что ты им сказала?», – продолжал Джеймс. Глядя на Кэмерона, Кристи объясняла ему по рации, что диктует врачам имена членов съемочной группы. «Крис, а какого черта ты разговариваешь со мной по рации, я же прямо перед тобой! Ты больная что ли!», – возмутился Кэмерон. Едва Джим успел отвести взгляд в сторону, как вдруг, ни с того, ни с сего, Кристи с разбегу толкнула его и ударила в лицо шариковой ручкой. Через мгновенье медперсонал скрутил взбесившуюся девушку, а Кэмерон сидел на кушетке и смеялся, истекая кровью.

Доктор ходил и раздавал всем активированный уголь, приговаривая, что он абсорбирует яды в организме и выведет всю гадость из желудочно-кишечного тракта. Джеймс Кэмерон тут же взял коробку с активированным углем и заявил всем, что они обязательно должны выпить эту штуку. Все, один за другим, постепенно стали поглощать «целебное средство». «Даже в таком пришибленном состоянии Джим все еще был капитаном корабля», – вспоминает Билл Пэкстон. Как только Кэмерон почувствовал себя лучше, он сразу вернулся на съемочную площадку. Вместе с Биллом Пэкстоном они проболтали всю ночь, заглушая головную боль «Будвайзером». Рабочий день был потерян, но никто не умер. На утро Джеймс Кэмерон и Джон Ландау спланировали дальнейший съемочный график. К счастью, актриса, задействованная в эпизоде, ужинала в ресторане и была полностью здорова.

Результаты анализов химико-токсикологической экспертизы показали, что в кастрюлю с супом кто-то подбросил фенциклидин – галлюциногенный наркотик, также известный как «ангельская пыль». В общей сложности, в том злополучном супе обнаружили полкило наркотического вещества. Поговаривали, что это чья-то месть за деспотичность Джеймса Кэмерона. Но сам Кэмерон считал, что это был уволенный по жалобе кейтеринговой службы сотрудник – парень подмешал в суп наркотик, чтобы подставить кейтеринговую компанию. Расследование не увенчалось успехом, виновника не нашли. Никто так и не узнал, кто на самом деле испортил суп Джеймсу Кэмерону. По сей день этот случай остается одной из неразгаданных тайн «Титаника».